Измена. Двойня для дракона

Глава 14

Рантар

Сам не понимаю, что на меня нашло.

Находясь рядом с Эленой, я едва сдерживал себя. Зверь внутри прогрызал себе путь на волю. Жаждал добраться до своей добычи. Требовал овладеть истинной.

Нельзя. Нет. Она отказала. Силой брать мы её не будем. Умолять — тем более.

Нет, значит, нет.

Зверь не слушал. Он выл так, что закладывало уши, и требовал взять добычу, которая когда-то ускользнула из наших лап.

Я отправился на Северную башню, чтобы дать ему волю.

Полетать в горах, выпустить пламя, оплавить парочку дальних вершин, чтобы не портить вид из окон королевского дворца.

Взлетел с башни и тут услышал крик.

В общем-то, какая разница, кто кричит? Но дракона повело в сторону.

Чутьё? Инстинкты? Рефлекторная привычка бросаться в гущу событий?

Я не знаю ответа. Мой дракон ринулся к Восточной башне на автомате.

Словно кричит кто-то бесконечно важный.

Хватило лишь доли секунды, чтобы увидеть падающего мальчишку и ринуться за ним.

Это не было осознанным решением. Это не было актом милосердия.

Только когда драконья лапа перехватила хрупкое тельце ребёнка, я задался вопросом.

Зачем?

Я много раз видел ритуал Становления.

Немало было случаев, когда мальчишки так и не становились на крыло.

Падали и разбивались насмерть, не сумев завершить или хотя бы начать трансформацию.

Зачем дракону понадобилось спасать именно этого мальчишку?

Правда, потом я порадовался, что так вышло.

Элена смотрела на меня, как на божество, сошедшее с небес.

За один такой взгляд моей истинной я готов спасти хоть сотню мальчишек.

А отпрыск Освана Маалана меня удивил. Не истерил, не впал в шок, только мелко дрожал и хмурился, когда я вернул его матери. Прижимался, конечно, к её юбке, но тут уже ничего не поделаешь — возраст такой.

Да и вряд ли отец им занимался. Осван Маалан частенько ошивался в столице, наставляя рога своей супруге. Отец Элены был занят организацией заговора. Мальчишке нужен пример для подражания, мужчина, который научит опираться только на себя и не искать спасения под материнской юбкой.

В голове возникает глупая мысль.

Я бы мог заняться сыном Элены. Я даже… хочу это сделать?

Потираю лоб ладонью, прогоняя дурацкие мысли. Зачем мне это? С чего вообще подобные идеи возникают в голове?

Мне нужно заняться свидетелями по делу Антора Маалана.

Уже пора назначать суд, а мы ещё собрали не все показания.

Элена

Джеран молчит, но я вижу, что он потихоньку приходит в себя.

Послушно съедает тарелку супа в обед и не отказывает сестре, когда та протягивает ему половинку сладкого персика.

Сердце замирает каждый раз, когда вспоминаю, что могла потерять своего мальчика. Гоню печальные мысли прочь.

Всё обошлось — это главное.

Возникает новая, ещё более пугающая мысль — рядом с Рантаром мои дети будут в безопасности.

Освану на них плевать. Он хочет получить меня зачем-то, но мои дети ему не нужны.

Отец в темнице и только богам известно, чем закончится история с заговором.

Только мысль о том, что Советник отберёт детей, запретит видеться с ними, сжимает сердце ледяными тисками. Пока я не готова принять решение.

После обеда отправляюсь в оранжерею, как мне и приказала Ларана.

Беру с собой детей.

Не забываю и тетрадь для нот с грифелем в металлической оправе.

Язык растений — это музыка.

Записывать их песню нужно нотами, а потом уже — расшифровывать с помощью древних словарей.

Каждая нота как буква, каждый аккорд как слово, каждая линия как предложение.

— Дети, эта оранжерея принадлежит королеве Ларане, так что будьте очень осторожны. Бегать там нельзя, чтобы ненароком не оборонить какое-нибудь ценное растение, только любоваться. Понятно?

— Понятно, — кивают двойняшки.

— Потом обязательно выйдем с вами на прогулку в парк, и на свежем воздухе вы сможете уже порезвиться.

Красочный пейзаж радует взгляд, как только мы заходим внутрь.

Дети восторженно ахают и охают.

Конечно, мой садик в Изумрудном когте выглядит совсем не так эффектно. Я выращиваю простые травы и растения. Большинство из них даже не цветут, а если и цветут, то не блещут яркими красками.

Оранжерея Лараны радует взгляд.

— Какие красивые цветы! — восторгается Райлин. — Только грустные.

— Грустные? — настораживаюсь я.

То, что все местные обитатели замерли в тревожном ожидании чего-то, я знаю и сама. Растения и цветы снова молчат, не издают никакого звучания.

Но Райлин магией пока не владеет. Откуда ей знать, что цветы грустят?

— Почему ты так думаешь, милая?

Райлин хмурит лобик — совсем как брат, раньше я не замечала за ней подобной повадки, трёт его ладошкой и говорит.

— Ну как почему? Они же все измазаны чёрной грязью!

Удивлённо оглядываю ближайший кустарник, потом скольжу взглядом по клумбам. Я ничего не вижу. Цветы как цветы.

— Какой ещё грязью? — интересуется Джеран. — Я ничего не вижу.

Райлин начинает злиться, что её никто не понимает.

— Да. Здесь все цветочки в какой-то чёрной паутине.

— Нет здесь никакой паутины, — пожимает плечами Джеран.

— Просто мы её не видим, — задумчиво говорю я.

Так страшно мне ещё никогда в жизни не было.

У Райлин проснулся дар. Какой дар — мне совершенно непонятно. Она что-то видит. Надеюсь, это дар земной магии, просто уникальный. Потому что такого в роду Маалан не было. Если она видит что-то на растениях, то всё-таки земля…

А если нет?

— Райлин, а рисунок везде разный или одинаковый?

— Одинаковый, — отвечает малышка, оглядевшись по сторонам.

— Сможешь его нарисовать?

— Думаю, да.

Я вырываю пару листов из нотной тетради, отдаю дочери грифель.

— Нарисуй, пожалуйста, а я пока займусь цветами.

Выпускаю магию на ближайший куст, и сразу же слышу протяжный стон его листьев.

Конечно, когда я сказала королеве, что оранжерея немного не ухожена, я имела в виду вовсе не внешний вид растений или состояние почвы.

Садовник здесь имелся и не один. Скорее всего, целая команда

Земля прополота и полита. Растения цветут и пахнут. На первый взгляд, но только потому, что стоит хотя бы одной травинке засохнуть — её сразу извлекают. Погибшие цветы тут же заменяют, вместо них подсаживают привозные, выращенные в других теплицах.

Здесь красиво, но нет жизни. Она в этом месте просто гибнет.

Об этом и плачется зелень. Кустик поёт, я записываю ноты, перевожу их в слова и сразу понимаю, о чём речь.

Здесь, в оранжерее, кто-то использует магию смерти.

Она достигла такой концентрации, что срок жизни растений сократился. Здесь не прорастают семена, не расцветают цветы — всё привозят уже созревшим, но растения всё равно умирают.

Бόльшего куст рассказать не может. Rosales infinite — не способно распознавать магию. Значит, мне нужно то, что умеет.

Bonacae Nelum — розовый лотос. Только я их здесь пока не видела. Нужно обойти всю оранжерею и найти искусственный прудик. Там могут быть лотосы.

Ко мне подбегает Райлин и протягивает лист бумаги, на котором нарисовано что-то похоже на кляксу или очень плотную паутину.

— Мама, я нарисовала, смотри.

Рисунок пугает. Вызывает безотчётный страх, чувство опасности. Огромное количество тонких линий, которые пересекаются между собой, почти не оставляя белого пространства на листе.

— Райлин, а ты раньше видела подобный узор где-нибудь?

Дочь на мгновение задумывается и уверенно отвечает.

— Да. У того дяди, который арестовал тебя. Он приходил сегодня с тобой и Джераном.

— Лорд Кандаан?

В голову закрадываются страшные подозрения.

— Ты уверена, Райлин?

— Уверена, — отвечает дочь. — У него на лбу точно такой же рисунок как здесь. Чёрная-пречёрная паутина.

На мгновение в голове воцаряется абсолютная пустота, а потом мысли начинают кружиться с немыслимой скоростью.

Путина подтверждает то, что рассказала мелодия кустарника. Кто-то практикует магию смерти. Древнюю, могущественную и запретную.

О ней слагают страшные легенды.

Драконы черпают магию из силы стихий. Имеет значение и собственный резерв. Чем выше способности дракона, тем больше магии он может почерпнуть из стихии, тем мощнее заклинание, которое он может сотворить.

Магия смерти страшна тем, что доступна каждому.

Можно быть абсолютной пустышкой, но творить мощнейшие заклинания. Только у них всех будет цена. Чья-то жизнь.

Магия смерти тянет жизненные силы того, на кого сделана привязка.

Это известно всем из истории магии. Запрет на использование прописан в законе, а наказанием является смертная казнь.

Вспомнился король. За те шесть лет, что я его не видела, Норэн Кандаан превратился в самого настоящего старика.

Отогнала мысль подальше. Кто может решиться и сделать привязку на жизнь самого короля? Тем более что необходима кровь. Для этого нужно быть в его ближайшем окружении.

— Нужно найти лотосы, — пробормотала я.

— Лотосы? — тут же переспросил Джеран. — Это такие цветы, которые растут на воде?

— Именно так, сынок.

— Райлин, давай сыграем. Кто быстрее найдёт лотосы?

— Давай, — тут же согласилась дочь.

Я не успеваю сказать ни слова, как дети разбегаются в разные стороны и тут же скрываются из вида между растений.

Что ж… подожду, пусть повеселятся. Вдвоём они быстрее найдут пруд.

Тем временем я нахожу основание поливочной системы и накладываю заклинание. Вплетаю обещание помочь и много-много любви. Вода будет проходить сквозь заклинание, как через фильтр, и разнесёт всем местным обитателям надежду на лучшее будущее. Может быть, растения будут жить здесь подольше.

Дети не возвращаются довольно долго, я даже начинаю волноваться. Наконец, прибегает Джеран и зовёт меня с собой.

Искусственный прудик обнаруживается в самом дальнем уголке оранжереи.

Его поверхность застилает зелёное покрывало из круглых листьев, на которых покоятся нежно-розовые бутоны. Строгие и лаконичные, но прекрасные. В воздухе витает тонкий аромат цветов, слышится журчание небольшого искусственного водопада. Тишина, покой, умиротворение.

— Мама, смотри как красиво! — показывает пальчиком Райлин. — Если бы не чёрная паутинка повсюду.

— На всех цветах ты видишь паутину?

— Нет, но на многих, — грустно отвечает дочь.

Ага, здесь есть и новенькие, которые ещё не успели запечатлеть творящуюся здесь магию.

— Например, на каком? Покажи.

Райлин указывает на один из цветов и отправляю ему облачко приветственной золотистой магии.

Лотос тут же взрывается печальной песнью. Музыка хлещет фонтаном. В ней слышится помесь самых разных эмоций. Печаль, боль, разочарование, снова боль. Я едва успеваю заносить ноты в тетрадь. К счастью, мотив повторяется несколько раз и, исписав несколько листов, я полностью переношу мелодию на бумагу.

Сразу понимаю, что расшифровать будет нелегко. Лотос имеет свойство запечатлевать заклинание слово в слово, но текст звучал не на общедраконьем языке. На каком? Это и предстоит мне выяснить.

— Идёмте, дети, сегодня мы сделали всё, что могли. Я обещала вам прогулку.

Возвращаемся только к ужину, который Рита уже накрыла в гостиной.

К моему удивлению, за столом дожидается Осван.

— Надеюсь, дорогая супруга, вы не против, если я присоединюсь к семейному ужину.

— Конечно, дорогой, — мило улыбаюсь я в ответ.

Правда, улыбка предназначена скорее для Риты. Все вокруг должны считать Маалан — образцовой семьёй.

— Дети, поприветствуйте отца.

Двойняшки на появление родителя реагируют, как всегда, отстранённо. Джеран подходит и почтительно кланяется, Райлин приседает. Для них Осван — отец, но это слово ничего не значит. Ни заботы, ни любви, ни внимания.

Я просто приучила их выражать почтение тому, кого называю их отцом.

Кузен им холодно кивает.

Мы приступаем к трапезе. Осван сразу же опрокидывает бокал вина и стучит пальцем по стеклу, требуя налить ему ещё.

Стараюсь не смотреть на супруга, наблюдаю, как Джеран воинственно хмурится, пытаясь наколоть непослушный кусок мяса на вилку. Райлин сражается с маленьким помидором.

— Я решил почтить вас своим присутствием, дорогая, ик… налейте ещё. Так вот, через три дня Её Величество устраивает бал, на который приглашены и мы с вами.

— Бал? — от изумления мои брови ползут наверх. Ларана в своём уме?

В королевстве чуть не произошёл переворот, а она устраивает праздник?

— Бал, который открывает неделю празднований в честь дня рождения Его Величества Норэна, — пожимает плечами Осван и опрокидывает уже третий по счёту бокал.

— Неделя празднований в такое время…

— Да, и казнь заговорщиков будет одним из развлекательных мероприятий этой недели.

Я ощущаю, как к горлу подкатывает тошнота. Ларана самая настоящая тварь! Сминаю пальцами ткань юбки на коленях, сижу с неестественно выпрямленной спиной, сжимаю зубы, чтобы не сорваться при детях, не выдать своих истинных эмоций. Снова ощущаю ярость — такую же сильную, как и шесть лет назад, когда хотелось громить и рушить замок вместе со всеми его обитателями.

— Что такое «казнь»? — интересуется Райлин.

— Это такое важное совещание короля и его советников, — быстро отвечаю я и кидаю предупреждающий взгляд в сторону кузена. Он лишь пожимает плечами. На его лице даже мускул не дрогнул.

Кажется, детям никто не успел сообщить о незавидном положении их деда, хотя… смотрю на Джерана и понимаю, что ошиблась. Малышке Райлин повезло, а вот моего мальчика явно просветили. Скорее всего, принц Киан.

У Джера подозрительно блестят глаза, и он кусает губы. Вот-вот расплачется, но знает, что юному лорду нельзя этого делать ни в коем случае.

— Так вот, — продолжает Осван, не обращая внимания на общее настроение. — Я жду, что ты дашь мне ответ в день казни. Положительный, конечно же.

Впервые за весь вечер кузен смотрит мне в глаза.

Зелёные радужки светятся торжеством. Он ни на мгновение не сомневается в том, какое решение я приму.

— Как скажешь, дорогой супруг, — киваю я и делаю глоток вина, чтобы хотя бы немного снять напряжение.

Остаток ужина мы проводим в молчании. Осван допивает бутылку вина и уходит. Мы с детьми заканчиваем ужин, и я провожаю их к себе.

Помогаю няне вымыть их и уложить спать.

Когда возвращаюсь, Рита уже приготовила ванну и мне.

Отпускаю горничную. Хочу побыть одна. Очередной напряжённый день, который забрал все силы — моральные и физические.

Падаю на кровать прямо в одежде и больше не хочу шевелиться.

Ненадолго забываюсь тревожным сном, но сквозь дрёму всё же слышу скрип и шорох. Кровать как будто прогибается под чужим весом.

Распахиваю глаза и вижу над собой лицо Рантара.

Он нависает надо мной, упираясь ладонями по обе стороны моего лица. На мгновение тону в потемневшем синем взгляде. На скулах Советника гуляют желваки. Склоняется ниже, и я даже слышу, как часто бьётся его сердце. Смотрю на чувственные губы и с ужасом понимаю, что до безумия хочу, чтобы он меня поцеловал. Тело начинает покалывать от предвкушения.

Внезапно Рантар резко поднимается, протягивает мне руку и насмешливо говорит:

— Идёмте, леди Маалан. Пришло время навестить нашего узника, если не передумали.