Изгой. Том 2

Глава 9

– Эй, стюард, подойди сюда, – раздался капризный голос какой-то дамочки, которая лежала на шезлонге, разомлев под лучами солнца, странно яркого и жаркого для этого времени года. На верхней палубе было пустынно, всего два или три шезлонга заняты, и я думал, что смогу без особых проблем проскочить мимо них и спуститься в свою каюту, потому что всю работу на сегодняшний день я уже вроде бы выполнил.

Я посмотрел по сторонам и не увидел поблизости никого из прислуги. В такую погоду никто не хотел жариться под прямыми лучами солнца, и те, кто сейчас должен был находиться наверху в ожидании, что кому-нибудь из випов захочется лобстеров на вертеле в ананасах, томились в специально отведенной для этого комнате ожидания. У каждого шезлонга находилась кнопка вызова на такой случай, которая как раз и подавала сигнал в ту самую комнату.

На самом деле нас было много, и распределяемая работа не носила какой-либо грандиозный характер, поэтому, когда распорядитель говорил про то, что мы должны пахать с утра до ночи, он просто имел в виду, что нас могут до часа икс еще много раз дернуть. К тому же среди парней были распределены и ночные дежурства, ну а вдруг кому-то из пассажиров внезапно понадобится помощь прислуги? Особенно на верхних палубах.

Хотя, иногда мне казалось, что дежурных выставляют на палубах еще и в качестве живого щита, который попадет под удар первым при шторме, нападении пиратов или еще какой невиданной катастрофе, а у начальства вместе с охраной и випами будет возможность перегруппироваться и свалить на спасательных шлюпках в закат, ну или плотнее законсервироваться в своих каютах. Сейчас была далеко не ночь и живого прислуживающего щита не было и в помине, поэтому я, глубоко вздохнув, повернулся в сторону взывающей меня дамочки.

– Стюард, ты что оглох? Или у тебя мозги размякли от жары? – Вот что называется, взгляд со стороны. Раньше, еще будучи Николенькой, я очень любил находиться на верхней палубе какого-нибудь лайнера, что случалось не очень часто, все-таки у императорской семьи всегда имелось несколько яхт в собственности, но пару раз я все-таки прокатился по черному морю в качестве пассажира, почти такого же корабля. Тогда мне все понравилось. А вот сейчас, мне хотелось вылить коктейль на блондинистую головку этой породистой самки, которая смотрела на меня, не скрывая презрения, приподнявшись на локтях.

– Да, мадам, – пришлось нацеплять на морду самую сладкую улыбочку и, подойдя, подобострастно поклониться. Она не была японкой, поэтому я не знал, как именно следует к ней обращаться, и выбрал самое нейтральное, что пришло мне на ум. Правилам этикета нас не обучали, видимо, считали, что в идеале, прислуга должна лишний раз не открывать свой рот, даже при обращении к ним высокородных господ.

– Что-то ты не слишком торопился подойти, когда я тебя в первый раз позвала, – мадам, кажется, изволила злиться. Интересно, те милые девчонки, которые обслуживали меня, еще в прошлой жизни, тоже хотели сотворить со мной нечто ужасное в духе римской инквизиции, или все же приоритеты и желания у разных полов все же отличаются?

– Я просто не мог поверить, что такая дама, как вы, решила обратиться к такому, как я, – я улыбнулся еще шире.

Лести для этих самочек много не бывает. Она не японка, и не подчинена определенным ритуалам, которые, так или иначе, накладывают свой отпечаток на любую представительницу этих безумных островов. Я присмотрелся повнимательнее, что-то в дамочке мне показалось знакомым. Ба, да это же леди Торнтон. Я ее видел на каком-то званном рауте в Лондоне, куда приезжал с отцом. Старая аристократия Американской империи предпочитала проживать в Старом свете, как они называли страны, входящие в состав империи на правах вассальных, расположенных за Атлантическим океаном. Но это не мешало ей говорить на чистом японском, что для меня, честно признаюсь, было довольно удивительным. Даже отец, посещая острова Японской империи, вел переговоры исключительно на английском, который довольно давно приняли за международный язык: прост в произношении и построении слов, и что немаловажно, не несет скрытых смыслов в зависимости от интонации и контекста, чем славился как японский, так и мой родной языки. Про письменность лучше даже не заикаться.

– А ты умеешь оправдываться, – леди, известная прежде всего тем, что, похоже, мечтала поставить рекорд по изменам лорду Торнтону, окинула меня на этот раз внимательным, изучающим взглядом, чем вывела меня из небольшого ступора, в который я впал, размышляя и вспоминая родную речь, которая, казалось, уже начала исчезать из моей памяти.

– Ну что вы, у меня и в мыслях не было, – я сложил ладони в молитвенном жесте и поклонился.

– А ты забавный, – она перевернулась на живот. Я не упустил возможности пройтись взглядом по ее шикарному, ухоженному тылу. Все-таки хороша, хоть и блядь редкостная. – Возьми крем на столике и натри мне спину, я сама не дотягиваюсь, а вокруг только пустые шезлонги, вгоняющие в депрессию.

– Эм, что? – я помотал головой. А ведь до этого момента не верил, что лорд Торнтон однажды застукал женушку в постели с садовником. Точнее, не совсем в постели, а если еще точнее, то и вовсе не в постели, а в саду, среди постригаемых этим садовником кустов. Видимо, ему настолько надоело позориться, что лорд решил немного отдохнуть от женушки и от перешептываний за своей спиной, и он отправил жену мотаться по морям и океанам, вроде как отдыхать, в гордом одиночестве. Правда, одиночество леди было весьма условно, она быстро нашла тех, кто его скрасит. Развод был неприемлем в тех кругах: либо супруги мучаются, либо становятся вдовцами, поэтому мне оставалось еще больше сочувствовать лорду, чисто из мужской солидарности. На мой вопрос она не ответила, лишь выразительно взглянула, и я быстро взял указанный крем, и принялся втирать в золотистую от легкого загара кожу.

Леди Торнтон некоторое время лежала неподвижно, я же хотел быстренько свалить, но, кажется, сам начал увлекаться. Ко всему прочему, моей темной половине пришлась по нраву мысль хорошенько развлечься с этой великосветской шлюшкой, у которой, похоже, какие-то проблемы на тему секса, в том плане, что она готова каждого на себя затащить.

Усмехнувшись про себя, я выдавил еще немного крема на ладони и начал втирать жирную субстанцию в бедра. Отметив, что леди не возражает, немного подвинулся, и мои ладони начали пробираться на внутреннюю сторону изящных бедер, уже не сдерживая ухмылки, когда под моими руками ноги леди Торнтон начали раздвигаться. Она тяжело задышала, а по всему телу пробежала дрожь.

– Хватит, – я с трудом заставил себя убрать руки. Неужели ошибся, и она все-таки более разборчивая, чем я себе представлял? – Ты, идешь со мной, живо! – она вскочила с шезлонга, набросила на плечи парео и быстрым шагом направилась в сторону кают. Мне ничего не оставалось, как следовать за ней.

Войдя за женщиной в огромные двухкомнатные апартаменты, лишь по какому-то недоразумению названные каютой, я остановился в дверях. Она же развернулась, подошла ко мне вплотную, и, перегнувшись, заперла дверь на ключ, проведя рядом с замком рукой, усиливая обычный запор магическим. От присутствия чужой магии возбуждение лишь усилилось, а дамочка отошла в центр комнаты и скинула с себя парео, вместе с купальником, оставшись обнаженной. Нет, я все-таки не ошибся. Протянув ко мне руки, она хищно улыбнулась.

– Ну же, ты же прекрасно понимаешь, что от тебя требуется. Будешь хорошим мальчиком, получишь отменные чаевые. И да, я хочу грубости.

О, вот это я могу предложить тебе в избытке. Шаг вперед, подсечка и мы вместе падаем на пушистый ковер. В светлой радужке глаз распростертой подо мной женщины я увидел свое отражение, медленно закрыл глаза, а когда открыл, то они уже полыхали чернотой. Я не скрывался и хотел показать ей кто я есть на самом деле, не отдавая себе отчета о последствиях такого необдуманного риска. Если я думал, что она испугается, то весьма жестоко ошибся, потому что леди Торнтон, увидев перед собой потенциально опасное существо, запрокинула голову и застонала. Да, у нее действительно что-то не так с головой. Но думать больше не хотелось. Она хочет пожестче, отлично, потому что я и не собираюсь себя сдерживать.

Часа через два я шел к своей каюте, и меня изрядно штормило при каждом шаге. Да, вот это дамочка без тормозов. Для нее чего-то запретного или неприемлемого вообще, похоже, не существует. В кармане приятно зашелестели купюры, она мне все-таки заплатила, снисходительно потрепав напоследок по щеке, даже не поинтересовавшись, с какой-такой непонятной зверушкой только что кувыркалась. Ей было все равно, главное, что «бой» доставил ей удовольствие. Меня не оставляло чувство, что я стал всего лишь очередным экспонатом в ее своеобразной коллекции. Оставалось только надеяться, что этот музей будет закрыт и леди Торнтон умеет держать язык за зубами, потому что некоторым может стать интересно, кто это такой необычный скрасил жаркий вечер великосветской особе, придав немного пикантности весьма своеобразного рода. Хотя бы до Осоки. А там мне будет уже все равно.

Войдя в каюту, я столкнулся с Фудзико. Она пропустила меня, втянув воздух носом.

– Ты воняешь этой белобрысой потаскухой из випов, – прошипела она, отодвигаясь от меня.

– И что? Какое твое дело, кем я воняю? – лиса разъяренно смотрела на меня, в то время, как мне хотелось только помыться и упасть уже на кровать. Надо же, а ведь я считал себя покрепче. Повернувшись, я наткнулся на яростный взгляд желтоватых глаз. – Прекрати, иначе я решу, что ты меня ревнуешь.

– Помечтай, – она фыркнула, но потом снова сжала зубы так, что я услышал их скрип. – Я не могу находиться в этой вони! Ты словно извалялся на помойке, словно всю жизнь проработал на переборке самого отвратного мусора, как будто самый грязный эта! – почему-то меня последняя фраза просто взбесила.

– Поаккуратнее со словами, дорогуша, – процедил я, чувствуя, что еще немного, и просто удавлю наглую лису. – У тех же эта гораздо более достойный труд, чем у облезлого оборотня, промышляющего мошенничеством, облапошивая наивных идиотов. Можешь поделиться, а то я как мужчина, воспитанный эта не до конца понимаю, чем то, что я проделал недавно, отличается от того, что мечтаешь провернуть ты сама, чтобы обеспечить себе безбедное существование? По сути ты, такая же шлюха, как и та, которой от меня «воняет». Пойду пройдусь, иначе кто-то может пострадать, а ты, как ни крути, мне еще нужна в течение двух дней, пока мы не войдем в порт Осаки.

Схватив ее за плечи, я отшвырнул лису с дороги, краем глаза отметив, что она упал на кровать. Скривившись, потому что я хотел, чтобы она приземлилась куда-нибудь на пол, желательно виском об угол тумбочки, я вышел из каюты, хлопнув дверью. Вот же дрянь рыжая. Такое неплохое настроение умудрилась испортить. Руки сами собой сжались в кулаки. Про воспитание эта я все же лукавил, и сам не мог понять, что на меня нашло и почему я стал таким ревностным противником кастового неравенства. Было в этом что-то неправильное. Скорее всего, химитсу, находившийся в спячке долгие годы в окружении тех же самых эта каким-то образом их ревностно оберегал, а после слияния эти чувства передались и мне. Ведь меня никогда не заботило разделения на сословия. Я всегда воспринимал это как должное, даже в то время, когда только попал в Центр распределения.

Гулять по нижней палубе – удовольствие то еще. Но я уже знал, что где-то здесь был оборудован небольшой спортзал для команды, как будто у кого-то хватало сил и желания после достаточно тяжелой работы еще и железо тягать. А вот мне сейчас как раз чего-то такого и хотелось.

Я мотнул головой, внутри меня прошлась волна возбуждения, только иного характера, нежели с леди Торнтон, когда я подумал о том, что мне точно не помешал бы какой-нибудь спаринг или небольшая стычка, чтобы элементарно выпустить пар. Все же даже думать о том, чтобы сцепиться с кем-нибудь в потасовке, даже с кем-то эфемерным заставляет мое внутреннее я просыпаться и требовать перейти от мыслей к действиям. Первое, что необходимо сделать, это научиться держать себя в руках, а то так и свихнуться недолго. Стать маньяком-Потрошителем, просто из-за неудовлетворения своих внутренних кровожадных потребностей, мне не улыбалось, даже несмотря на то, что жертвы выбирались бы из тех, кто мог посопротивляться, тем самым, давая мне возможность отточить мои боевые качества. Усмехнувшись про себя, я остановился посреди коридора, чтобы глубоко вздохнуть и прикрыть глаза, потому что был уверен процентов на двести, что смотрю на мир черными глазами, и любой, кто столкнулся бы со мной сейчас, вряд ли получил бы такое же удовольствие, как леди Торнтон от контакта с химитсу. Все же работа в зале станет, похоже, неотъемлемой частью моего существования.

Завернув за угол на очередном повороте, я споткнулся о собственный шнурок и чуть не растянулся на не слишком чистом полу. Твою же мать! Более того, я умудрился наступить на этот самый шнурок, и, когда небезуспешно ловил равновесие, потерял обувку. Тоже мне грозный воин. От этих мыслей я хотел было рассмеяться, но корабль качнулся на большой волне, и мне снова пришлось ловить равновесия, а ботинок покатился по полу, прямиком к широкой щели, которая образовалась между палубой и трюмом. Ее по какой-то причине не ремонтировали и создавалось впечатление, что скоро мы через нее перепрыгивать будем.

Ботинок все же закатился в щель, но, к счастью, зацепился злополучным шнурком за разломанную доску. И все же, чтобы его достать, мне пришлось лечь-таки на пол. Протянув руку к ботинку, я замер на полдороги, потому что до моего слуха донеся грубый мужской голос, раздававшийся из трюма.

– Ито-сан ясно приказал, Маэда не должен попасть в Осаку ни при каких обстоятельствах, особенно в то время, когда там будет находиться этот русский князь.

– Он что же боится, что старый пень захочет встретиться с русским? – второй голос больше напоминал шипение. Корабль качнулся, и я уцепился за отломанную доску, чтобы не покатиться по палубе и из-за этого пропустил ответ. – Какая сильная качка, вот помяни мое слово, морские ёкаи пытаются корабль на прочность проверить. Оонамадзу решил поохотиться, не иначе.

– Захлопни пасть, идиот, – прорычал первый голос. – И не упоминай имен ёкаев, если не намерен их призвать, иначе ками сыграют с нами злую шутку и действительно призовут их. Ты выяснил, где Маэда находится?

– Вторая палуба каюта номер двадцать. Не супер вип, конечно, но тоже не нищенские клетушка, как те, в которых команда обитает.

– Тогда пошли, сейчас самое время навестить старика. Шторм смоет все следы. Может быть, старик решил на палубу выйти и посмотреть, какого размера за бортом волны? Вот тут его и смоет, да прямо в море. Несчастный случай, как ни крути.

Дослушивать я не стал. Ботинок словно сам прыгнул мне в руку, как будто он специально упал, чтобы дать мне возможность подслушать столь увлекательный разговор. Тот пассажир, про которого говорили те двое в трюме, должен встретиться с моим отцом, если я все понял правильно. Маэда, это имя мне ничего не говорило, поэтому я решил времени зря не терять и предупредить его о надвигающейся опасности. Ито не был в восторге от этой встречи, значит японец должен был сообщить князю что-то действительно важное, что будет отнюдь не на руку клану Ито и Японской империи, в целом. Ибо, по последним новостным сводкам, Ито уже практически подмял под себя большую часть мелких кланов. Сейчас нужно только сделать так, чтобы эта встреча состоялась. Если все пройдет как надо, то я даже знаю, что попрошу в благодарность: встречу с Великим князем, конечно. Ну, а если что-то пойдет не так, то я ничего в общем-то и не потеряю, просто путь будет чуть длиннее и сложнее, чем, если бы меня провел тот, кто может пробиться через охрану Великого князя. Но лучше все-таки, если мне повезет. Может быть, ками хоть раз смотрят на меня, а не показывают задницы. Обувшись, я побежал к выходу с палубы, надеясь успеть добраться до гостя круизного лайнера раньше, чем это сделают убийцы.