История грешников

Далия

Девятое марта было не только днем начала саммита — это был еще и день моих двадцать четвертых именин. Вряд ли вы догадались бы об этом по тому, как со мной обращались фрейлины, а охранники загнали меня в аудиторию саммит, как скот на аукцион. Изначально меня не должно было быть здесь, но, видя, что теперь я была главной разменной монетой в обсуждениях на этой неделе, Эйден удостоверился, что бы я присутствовала.

К счастью для меня, Эйден разрешил мне сесть на два места повыше, рядом с Редмондом. Как это мило с его стороны.

Несмотря на его так называемую щедрость, я все еще была одета в свою новую, едва заметную униформу из прозрачной ткани, эту одежду хуже, чем вчерашнюю, что делало мое сидячее положение рядом с фигурой отца немного неудобным. Не то чтобы Редмонда это волновало — он не видел тела как таковые, только мешки из плоти и крови, предназначенные для изучения или игнорирования. За все одиннадцать лет совместной жизни я ни разу не видела, чтобы он проявлял к кому-либо хоть каплю романтического интереса.

Несмотря на это, я неловко заерзала на своем месте. Хотя мы были высоко и по большей части нас не было видно, все, что нужно было сделать, это поднять голову, чтобы мельком увидеть мое выставленное на всеобщее обозрение тело… и они это делали. Постоянно. Мой наряд был целенаправленным ходом на вечеринке Эйдена, означавшим, что это расстроит приезжего короля фейри.

Эйден бубнил от начала до конца о необходимости помощи и как таковой, а также о том, что каждая нация на нашем континенте находится в опасности. Тьма медленно просачивалась в наш мир, отравляя воздух и землю. Фрукты и овощи больше не росли, а деревья на окраинах Проклятого Леса медленно превращались в камень.

Несмотря на то, что теневые существа и тени оставили нас молиться, их мир просачивался в наш, соединяя нашу реальность с другой, которая была чистым ядом. Это был только вопрос времени, когда континент превратится бы в камень и пепел.

Редмонд усмехнулся рядом со мной, когда я потянула за вырез платья, пытаясь прикрыть грудь.

— Каждый кто посмотрит сюда, не увидит тебя, Далия. Они думают, что это конец света. Твой наряд — наименьшая из их забот.

Это было не совсем правдой. Райкен не переставал пялиться с того момента, как вошел в аудиторию, но в его взгляде больше не было осуждения или ненависти. Его глаза были полны беспокойства. Наша бурная ссора прошлой ночью переросла в своего рода негласное перемирие.

Я бы отомстила, а он молча ждал бы своего часа.

Если бы только я могла найти способ сделать это.

Я в последний раз поправила свой наряд и, прищурившись, посмотрела на Редмонда.

— Тебе не кажется, что это конец света?

Он откинулся на спинку стула и приподнял бровь.

— О, мне кажется, но с объединенными источниками науки и магии мы можем найти способ остановить тени. Если бы тени хотели уничтожить наш мир, они бы уже сделали это.

Он постучал указательным пальцем по подбородку.

— Нам просто нужно поговорить с ними и выяснить, чего они хотят.

— Боги теней когда-то были безжалостны. Не могу представить, чтобы они желали чего-то, кроме смерти и разрушений, — фыркнула я.

Брэндон, который сидел в конце ряда, сиденьями дальше, шикнул на нас.

— Тише, — крикнул он шепотом. — Король говорит.

Мы с Редмондом ухмыльнулись друг другу и слушали, как король Эйден растягивает слова о чем-то, с чем, казалось, уже согласились все лидеры. Когда король Нью-Хейзела выступил, Редмонд толкнул меня плечом и полез в карман, вытаскивая маленький кожаный мешочек.

— Что это? — спросила я, забирая мешочек у него из рук.

Улыбка украсила его лицо, а глаза заблестели.

— Ни на минуту не думай, что я забыл, какой сегодня день. С днем именин, Далия.

Мои губы дрогнули, когда я развязала маленький кожаный мешочек и разорвала его, чтобы посмотреть, что лежит внутри.

Я думала, он забыл, как и все остальные. Когда меня разбудили, не было ни приветствия, ни доброго пожелания. Джордж, Брэндон и Эйден сегодня все попадались мне на пути, и ни один из них не отреагировал на мое присутствие чем-то большим, чем приказ.

— Спасибо тебе, — прошептала я, и мое сердце загорелось, когда я взволнованно перевернула мешочек вверх дном.

Маленький пузырек приземлился на мою ладонь, и я нахмурила брови.

— Что это?

— Кое-что, что, я уверен, тебе понадобится, — прошептал он. — Запасной план.

Я откупорила флакон и понюхала жидкость внутри. Сладкий, но острый запах снотворного просачивался из его контейнера, и от этого у меня закружилась голова. Я быстро завинтила крышку обратно на контейнер и откашлялась.

Это был невероятно продуманный подарок, учитывая мои обстоятельства. Это можно было использовать, чтобы вывести из строя врага, или просто помочь уснуть, когда ночное беспокойство терзало мой разум.

— Спасибо. Я уверена, что это понадобится.

Я бросила кожаный мешочек обратно Редмонду и спрятала флакон в замысловатую прическу из своих волос.

Через несколько мгновений после того, как король Нью-Хейзела закончил свою речь, Эйден снова поднялся на трибуну, чтобы призвать к перерыву в утреннем собрании. Когда люди расходились, я прижалась поближе к Редмонду, прикрываясь от посторонних глаз и молясь, чтобы меня забыли.

Кто-то прочистил горло позади меня, и я подпрыгнула, когда Брэндон положил руку мне на плечо.

— Все направляются в зал на полуденный банкет. Пойдем.

— Я бы предпочла остаться с Редмондом, — сказала я, поднимая на него глаза. — Я хотела бы немного снисхождения, учитывая, что значит для меня сегодняшний день.

Брэндон уставился на мое пустое лицо, ни малейшего признака осознания. Подумать только, он был одним из моих лучших друзей. Возможно, с моей стороны было ребячеством придавать такое большое значение этому единственному дню в году, но независимо от того, насколько незрелой я говорила себе, что веду себя, это не остановило мое сердце от упадка.

Брэндон считал меня просто другом, несмотря на дисбаланс наших отношений.

— Это… — Брэндон наморщил лоб. — Первый день переговоров, частью которых ты являешься, чего бы ты ни хотела в остальном.

Редмонд разочарованно покачал головой и сжал мою руку, его взгляд смягчился.

— Я буду здесь, когда ты вернешься.

— Ладно, — вздохнула я, вставая, чтобы поправить платье. — Скоро увидимся.

Полуденный ужин во многом повторял вчерашний вечер, проходивший в том же бальном зале с теми же украшениями, но на этот раз напряжение улеглось, когда присутствующие тихо обсуждали ход переговоров. Само собой разумеется, что Эйден должен будет оказать услугу, даже несмотря на то, что каждое королевство окажет себе любезность, помогая закрыть раскол.

Я знала, как в прошлый раз был закрыт разлом, малоизвестный факт, который, казалось, держался в секрете. Разлом был закрыт силами Райкена, и после того, как он забрал их обратно, не заботясь о мире, в котором мы жили, было мало надежды на то, что он вернет их. Переговоры были бессмысленным действием, выполняемым для успокоения масс.

Габриэлла наклонилась ко мне.

— Я пыталась убедить Эйдена позволить тебе надеть что-нибудь другое, но он, кажется, верит, что одевание тебя как предмета дает ему рычаги влияния на Верховного короля Страны Фейри.

Она покачала головой.

— Чего он не понимает — так это то, что это только злит твоего мужчину ещё сильнее. Его план обязательно провалится и принесёт ему врага, с которым у него не будет ресурсов справиться

Было ясно, что Райкен изо всех сил старается оставаться бесстрастным. Его глаза ни разу не взглянули в нашу сторону, но его небрежная игра не обманула никого. Сжатие челюсти и бурный вид были заметны мне и всем остальным. Мужчина, подаренный мне судьбой, был далеко не равнодушен. Его эмоции были бурными и беспорядочными.

Принять на себя весь этот гнев было настоящим кошмаром.

— Возможно, Эйден заслуживает того, что с ним происходит, — сказала я, снова обращая свое внимание на Габриэллу.

Она выглядела прекрасно, как всегда, но здесь она, казалось, вышла из себя. Милая, юная натура, которой она обладала, казалась более сдержанной и настороженной. Глаза, когда-то наполненные радостью и жизнью, казались тусклыми, как будто погасла искра.

— Как ты справляешься, Габриэлла? У нас почти не было возможности поговорить.

Габриэлла взглянула на Эйдена, но он был отвлечен и яростно перешептывался с Джорджем. Вена на лбу Джорджа вздулась, когда он о чем-то спорил с Эйденом.

— Это было… по-другому. Эйден по большей части оставляет меня в покое, за исключением того, что отдает приказы о том, что я могу и чего не могу делать, — вздохнула она. — Я сожалею, что не посетила тебя. Это было строго запрещено после того, что произошло в прошлый раз.

Она ударила Джорджа, вспомнила. Смешок слетел с моих губ, и я улыбнулась.

— Я услышала удар. Я думаю, это слышал весь дворец. Ты молодец.

Ухмылка украсила ее красные губы, а карие глаза заблестели от восторга.

Вот и она.

— Что происходит между тобой и Эйденом? — спросила я.

Я посмотрела в сторону, чтобы убедиться, что никто не подслушивает, и прошептала:

— И Джорджем.

Улыбка Габриэллы мгновенно исчезла, и я поморщилась, пожалев, что испортила ей настроение. Она откинулась на спинку стула и шумно выдохнула:

— Я не знаю. Эйден держится на расстоянии, но, похоже, у них с Джорджем есть соглашение. Что-то о том, что он разрушает мою жизнь, контролирует каждое мое действие и крадет у меня каждую частичку счастья. Мне не разрешается передвигаться по дворцу без того, чтобы Джордж не кусал меня за пятки, и каждый раз, когда я жалуюсь Эйдену, он просто пожимает плечами.

Она бросила быстрый взгляд в их сторону.

— Лучше бы я никогда не выходила замуж.

— Политика, — пожала я плечами. — Сомневаюсь, что у тебя был выбор.

Габриэлла сглотнула, и ее глаза затуманились.

— Нет. Мои родители сочли это необходимым. Я согласилась с их планами, думая, что здесь моя жизнь будет лучше. Но здесь еще хуже.

Родители Габриэллы всегда были властными. В данном случае Эйден и Джордж были хуже — что ж, это не предвещало ничего хорошего. Я сделала глоток вина и изучила выражение лица, набираясь смелости спросить то, что я действительно хотела узнать.

— Они… — я наклонилась ближе. — Они делят тебя?

С губ Габриэллы срывается громкий хохот, и она хлопнула себя ладонью по груди, громко смеясь.

— Боже мой, Далия. Делят? Я бы не позволила никому из них дотронуться до меня десятифутовым шестом, особенно после того, что они сделали с тобой и как обращались со мной.

Взгляды Эйдена и Джорджа скользнули по нам двоим, и Джордж стиснул зубы, прошептав «Эйден». Эйден кивнул своему другу, когда смех Габриэллы превратился во что-то истеричное.

Джордж подошел ко мне и остановился, его рука вцепилась в спинку моего стула, когда он потянул ее на себя.

— Вставай, — потребовал он.

Я неуклонно поднялась со стула, мое тело напряглось от тона его голоса. Они предупредили меня держаться подальше от Габриэллы, но все равно усадили меня рядом с ней, ожидая послушания.

Мне было все равно, каким будет наказание. Это стоило того, чтобы увидеть ее улыбку и услышать ее смех, хотя бы на мгновение.

Джордж схватил меня за руку крепче, чем когда-либо прежде, и прошипел:

— Разве наши инструкции были неясны?

Я встретилась с ним взглядом, в котором вспыхнула искра бунта.

— Да. Это были четкие инструкции, но если ты не хочешь, чтобы мои злые поступки отразились ней, тогда тебе, вероятно, стоит дважды подумать, прежде чем сажать нас вместе.

Он закатил глаза и потянул меня за руку, уводя прочь от стола.

— Я знаю, что ты саркастична, но это правда. Ты — зло, и это только вопрос времени, когда Эйден увидит это. Тебя нельзя спасти, зная, кто ты. Эйден убедил себя, что внутри тебя все еще осталось что-то, что стоит спасти, но все, чего он действительно хочет, это трахнуть тебя, независимо от того, как сильно он утверждает обратное. Может быть, тебе стоит просто лечь, раздвинуть ноги и позволить ему избавиться от этого раз и навсегда.

От его слов у меня скрутило живот. Я должна была догадаться, что чувства Эйдена не изменились, но теперь, вместо любви, его похотью двигала ненависть.

Джордж тоже ненавидел меня, это точно. Он презирал меня за все, что я сделала, за то, кем я была. Он винил меня в том, как сложилась его жизнь, и в потере женщины, которую он любил, женщины, которая никогда не принадлежала ему с самого начала. Он извратил вину за смерть своей семьи и возложил ее на мои плечи. Никогда за миллион лет я не ожидала, что мы окажемся здесь, в таком состоянии ненависти.

Мы вдвоем прошли мимо Брэндона и Джордж, все еще держа меня за руку, потащил меня к выходу. Он сидел рядом с лордом Хеншаллом, наслаждаясь короткой передышкой от несения караульной службы, но когда он поймал мой взгляд, то понял, что что-то не так. Его взгляд скользнул по моему лицу, по изогнутым линиям моих губ, двинувшись туда, где пальцы его брата сжали мою руку. Он без всяких оправданий вскочил со стула и бросился к нам.

Когда мы подошли к выходу, Брэндон остановил Джорджа, положив ладонь ему на плечо.

— Дальше я сам, брат.

Джордж уловил озабоченность в голосе брата, затем выпрямился, ослабив хватку.

— Да. Тебе следует забрать ее, — он покачал головой, как будто приводя себя в чувство.

Его глаза медленно остекленели, когда он увидел панику в моих глазах, и он поправил свои волосы.

— Мне не следует быть рядом с ней, когда я так расстроен.

Брэндон посмотрел, как он возвращается к столу, и опустил голову.

— С тобой все в порядке? — Брэндон засуетился.

— Я в порядке, — ответила я, не сводя глаз Джорджа, — а вот с ним, точно нет.

Брэндон протянул руку, предлагая ее, и я взяла ее.

— Нет. Он не в порядке.