История грешников

Далия

Я возмущалась этим положением всем своим холодным, мертвым сердцем за то, что он бросил меня и оставил гнить здесь, в то время как он занял свое место на троне Страны Фейри, но независимо от того, как сильно я пыталась бороться с этим, я все еще хотела его. Я не могла ему отказать.

То, как он пах, какой у него был вкус, глубокий тон его голоса и этот безумный взгляд его серебристых глаз, заставили меня немедленно растаять, несмотря на мои лучшие намерения.

Мои чувства не имели ни оснований, ни истории, ни каких-либо доказательств в виде поступков. Наша страсть друг к другу не была чем-то, что могло медленно развиваться или стать привычным. Она была как удар молнии — быстрым и неожиданным. Невозможно устоять.

В его ауре шла борьба — заметная в столкновении мягких серебристых и более жестких, темных оттенков, которые его окружали. Он не знал, стоит ли идти осторожно и сдержанно или выпустить свою ярость и ревность.

По какой-то причине я хотела именно второго. Мне нужно было знать, что наше расставание убивало его так же сильно, как и меня, что страдаю не только я, а эта связь была взаимной.

— Ты ненавидишь меня, — прошептал Райкен, уткнувшись лбом в ложбинку на моей шее. — Но все это время я боялся за тебя. Был в ужасе. Я мог чувствовать твою боль и печаль. Я думал, ты на пороге смерти. Затем, придя сюда, обнаружил, что с тобой все в порядке, — он рассмеялся и поднял свои глаза. Глубоко в этих серебристых глубинах пылала ярость. — На самом деле, лучше, чем в порядке. Ты была здесь, обслуживала короля Камбриэля.

— Это не так, — возразила я. — Ты не знаешь, что оставил позади. Ты не понимаешь, что произошло, когда ты ушел в Страну Фейри. Я была заключена в тюрьму, меня морили голодом. Я была на волоске смерти, но ты этого не знаешь, потому что ты слишком ослеплен ревностью, чтобы увидеть правду.

— У тебя за плечами история обмана, и я не верю ни единому твоему слову, — промурлыкал Райкен, убирая прядь волос с моего лица. — Не волнуйся, дорогая. Я заключу за тебя сделку и заберу тебя. Тогда ты сможешь отплатить за то, что сделала. Ты думаешь, что здесь ты несчастна? Я покажу тебе страдание. Ты думаешь, что ненавидишь меня? Что ж, ты узнаешь, насколько больше можно ненавидеть.

Я покачала головой. Он не испытывал ко мне ненависти, и я бы показала ему, насколько сильно он чувствует обратное. В мольбе я вытянула шею и расширила глаза — подношение, игра, чтобы доказать неправоту его слов. Его взгляд остановился на шраме, который он оставил там, его глаза наполнились желанием.

— Давай, — осмелилась я, говоря решительно. Я хотела его целиком, и если не могла получить всё, то приму ревность и жестокость. Я бы взяла всё, лишь бы почувствовать себя живой, хоть на миг. — Покажи, как сильно ты меня ненавидишь.

Райкен развернул меня и схватил за руки, сгибая и выкручивая их у меня за спиной, чтобы зафиксировать на месте. Не было никакой необходимости удерживать меня на месте — я никуда не собиралась уходить.

Позади послышался шорох кожи — он расстегнул штаны и сдвинул мою юбку в сторону. Его рука схватила мои нижнее бельё, пальцы провели по поясу, развязывая и опуская его вниз.

Обнажённая перед ним, я выгнула спину, умоляя прикоснуться. Но вместо этого он отступил и поднял руку. Жестокий хлопок ударил по коже моей ягодицы, и я ахнула.

— Что… — начала я спрашивать, но мои слова были прерваны, когда он снова и снова бил по коже, чередуя удары от одной ягодицы к другой, наказывая меня за проступки, в которых, по его мнению, я была виновна.

Каждый шлепок его ладони причинял боль, и что-то в этой боли заставляло мое сердце пульсировать и было лекарством. Его ладонь скользнула по отметинам, лаская чувствительную, жгучую плоть, вызывая уколы жара.

— Ты так хорошо переносишь наказание, — прошептал он.

Когда он закончил массировать болезненные ощущения, его рука скользнула между моим телом и стеной, поглаживая мой холмик, двигаясь ниже, обхватывая меня, в то время как его пальцы погрузились в мой центр. Он зашипел от возбуждения, которое коснулось кончиков его пальцев, потирая ими мой набухший бугорок.

Райкен хмыкнул.

— Какая грязная девчонка, Далия. С тебя капает мне на руку.

Из моего горла вырвался всхлип, когда его пальцы скользнули ниже. Он протолкнул два пальца внутрь, раздвигая их, пока терся ладонью о мой центр, и мое естество запульсировало, когда он скользнул третьим пальцем внутрь:

— Боги, такая горячая и тугая.

— Райкен, — простонала я, терясь о его ладонь.

— Ты собираешься умолять меня об этом, маленькая ворона?

— Да! — воскликнула я, когда он убрал пальцы только для того, чтобы засунуть их глубже.

Его ладонь грубо опустилась, и мое естество содрогнулось.

— Я не слышал — пожалуйста.

— Пожалуйста, — взмолилась я, сжимая его руку.

— Я думаю, ты можешь придумать что-нибудь получше.

— Пожалуйста, Райкен! Ты мне нужен! Я хочу тебя!

Он убрал пальцы, и я захныкала от внезапного ощущения пустоты, но это затихло, когда те же пальцы были засунуты мне в рот.

— Ты умоляешь слишком громко. Проси потише, если не хочешь, чтобы все услышали. А теперь соси.

Я сосала, пробуя себя на нем, и в мое ухо прозвучал стон.

Его хватка на моих руках исчезла, и я почувствовала, как его кончик приблизился к моему входу, проталкиваясь внутрь. Он достиг дна одним толчком, выбив воздух из моих легких и наполнив меня до такой степени, что я почувствовала дискомфорт. Его рука грубо протащилась вдоль моего тела, сжимая мой зад, бедро и двигаясь вверх по животу и груди, пока его рука не обхватила меня, притягивая ближе. Его ладонь сомкнулась на моей шее, сжимая, когда его тяжелое дыхание коснулось раковины моего уха.

— Черт возьми, Далия, в тебе так хорошо, — простонал он.

Затем он отстранился и врезался в меня, входя и выходя, с каждым его толчком мое тело прижималось к стене.

Я вскрикнула, ощущение того, как он вонзается в мои стенки, заставило мои нервы напрячься от удовольствия. Какая-то больная и извращенная часть меня расцвела от ощущения его жестокости. Она гордилась тем, что его ревность расцвела от ощущения его собственничества. Маленькие искорки молний пробежали по моему позвоночнику, воспламеняя мои нервы так, как я никогда раньше не возбуждалась, и я снова пососала его пальцы, исторгая низкий стон из его груди.

— Ты позволяешь своему маленькому принцу вот так овладевать тобой? — спросил он, затаив дыхание.

Его вопрос заставил мою кровь вскипеть, и я прикусила его пальцы так сильно, как только могла. Кровь скопилась у меня во рту, и я покачала головой. Он знал, что лучше не думать о чем-то подобном, или, по крайней мере, должен был. Его пальцы скользнули от моих губ вниз к бедру, оставляя кровавый след. Его смешок прозвучал зловеще.

— Нет, — выдавила я. — Никогда.

Он толкнулся в меня сильнее. Я растаяла и сжалась вокруг него, несмотря на ярость, кипящую в моих венах. Его дыхание коснулось моего уха.

— И как я должен верить хоть одному твоему слову?

Я дернулась, когда его большой палец коснулся сморщенной дырочки в моей заднице, и мое дыхание выровнялось, когда давление заполнило пространство. Кончик его пальца протолкнулся внутрь, растягивая место, к которому никогда раньше не прикасались, и я застонала от ощущения этого. Мне не должно нравиться это. Со мной было что-то не так, что-то не так с ним.

Его дыхание за моей спиной стало тяжелее, и он выдохнул мне в ухо.

— У тебя здесь кто-нибудь был?

— Нет, — взвизгнула я в ответ, и он погрузил палец глубоко, медленно накачивая. У меня перехватило дыхание от ощущения наполненности там, где не следовало.

— Теперь я верю в это, — простонал он. — Ты приберегала это для своей пары. Как предусмотрительно.

Я почувствовала, как мои зубы заострились, клыки появились из десен, несмотря на наручники на запястьях. Мне захотелось вцепиться ему в горло. Рычание вырвалось из моей груди.

— Ты сошел с ума.

— И тебе это нравится, — усмехнулся он мне на ухо, толкаясь в меня изо всех сил. — Боги, тебе это нравится.

Это движение заставило меня затрепетать вокруг него. Часть меня хотела убить его, в то время как другая, большая часть меня наслаждалась его действиями, отчаявшись и разозлив его еще больше.

Его большой палец исчез, когда его пальцы переместились к моему чувствительному пучку нервов, и он несколько раз ущипнул плоть. Я закричала, и он заставил меня замолчать, ослабляя боль твердыми круговыми движениями кончиков пальцев.

У меня закружилась голова, когда он погладил меня, и вскоре я с криком взорвалась вокруг него, мои внутренности сжались и запульсировали, втягивая его глубже.

Райкен проклял это ощущение давящих стенок моего тела, и продолжил почти неторопливо входить и выходить.

— Боги, как я по тебе скучал. Ты принимаешь меня так хорошо, так идеально. Для меня. Только меня.

Зубы прошлись вдоль шрама на моей шее, и мурашки побежали по позвоночнику, когда кожа там снова пронзилась. Моя голова была затуманена блаженством, когда он вошел в меня раз, другой, затем третий, и я схватила его за руку, отчаянно желая обрести опору.

Райкен зарычал и стряхнул мою хватку, убирая зубы с моей шеи и зализывая рану. Его рука переместилась к центру моей спины, прижимая меня к стене, и я была так истощена, что впилась кончиками пальцев в камень, отчаянно пытаясь удержаться на ногах. Он вышел из меня со стоном, и я вздохнула.

Мое тело напряглось, когда рука на моей спине исчезла, прощупывая мой зад, касаясь кончиком своей длины сморщенной кожи между моими ягодицами.

— Ты что…

— Да, это так, — ответил он хриплым голосом, постанывая, медленно протискиваясь сквозь плотное кольцо. — Ты хочешь этого, не так ли?

У меня задрожали ноги, когда он остановился позади меня, тяжело дыша.

— Да, заставь меня почувствовать, — ответила я, дрожа с головы до ног.

Он на мгновение успокоился, покрывая сладкими, нежными поцелуями мою шею сбоку.

— Я могу заставить тебя почувствовать, но это будет больно.

— Тогда сделай так, чтобы было больно, — потребовала я.

Он застонал мне в ухо и обхватил ладонями мои ягодицы, раздвигая меня, чтобы он мог наблюдать, как погружается внутрь еще на дюйм, затем он прижался к моей спине, медленно проникая все глубже. В его голосе звучала боль, когда он погрузился по самую рукоять.

— Так тесно. Твой первый раз здесь может быть со своей парой. В конце концов, все принадлежит мне, так же как и ты.

Мой рот открылся, чтобы возразить на его чувство собственности, но раздался только громкий крик, когда он отстранился, а затем двинулся бедрами вперед.

Его бедра медленно прижались ко мне, и, хотя это было больно, он застонал, наслаждаясь болью.

— Райкен, — выдохнула я. — О боги.

Жжение чувствительной плоти медленно утихло, сменившись приятной полнотой. Знакомое покалывание пробежало по моему позвоночнику, сообщая, что я близка к краю.

Его рука сжала мою челюсть, переплетая мой рот со своим. Наши губы соприкоснулись, и его язык прошелся по моему. Прижимаясь к нему по мере того, как его темп увеличивался, наслаждаясь запретным ощущением его присутствия внутри, таким было это место. Прежде чем он достиг дна в последний раз, наполняя меня своим освобождением.

Со стоном он вышел из меня, ослабив хватку, когда я стояла, прислонившись к стене. Я выгнула спину, когда он обхватил мои ягодицы и раздвинул их одной рукой, сжимая другую в кулак на всю длину. Его челюсть сжалась, когда он накрыл мой зад остатками своего оргазма. Горячие струйки жидкости попали мне на ягодицы, и пострадавшая, сморщенная кожа слегка обожглась.

— Ну вот, — он выдохнул, его ладонь коснулась моей щеки. — Только не говори, что я никогда ничего тебе не дарил.

Я стиснула зубы. Мудак.

Его прикосновение исчезло, и мое тело прислонилось к стене. Мне потребовалось мгновение, чтобы выровнять дыхание и расправить мое платье, опасаясь того, как ткань прилипнет к моей коже. Когда я повернулась к нему лицом, его штаны были уже застегнуты, на лице застыло жесткое выражение.

— Я никому не принадлежу, — заявила я, вспоминая его предыдущие слова.

Не потому, что я не хотела его; нет, меня тошнило от одной мысли, что он может завладеть другой женщиной, не мной.

Он фыркнул, отпуская меня, и двинулся было к выходу, но я крепко схватила его за запястье.

— Ты ошибаешься в том, что произошло здесь. В Камбриэле.

Он снова дернулся, но я держала крепко. Когда его взгляд переместился на мою хватку, его дыхание остановилось, а тело застыло. В суматохе он вцепился в мой рукав, объяснив все, чего у меня не было возможности сказать.

— Что. Это? — рявкнул он, схватив меня за руку.

Когда он поднес мое запястье к свету бра, стоявшего рядом с нами, его глаза дрогнули, а лицо вытянулось.

Я попыталась вырвать запястье, но Райкен удержал его на месте, полностью разорвав мой рукав, обнажив железные с рунами кандалы, обжигающую кожу. Он прерывисто вздохнул, когда его глаза встретились с моими.

— Я не знал, — прошептал он.

— Я пыталась сказать тебе, но ты не захотел слушать.

Райкен отпустил мою руку и попятился, воздух выбило из его легких, как будто его ударили.

— Прости, — он провел рукой по волосам, чуть не сбив корону с головы. — Мне так, так невероятно жаль, Далия.

Я не могла заставить себя беспокоиться о его сожалении.

— Может быть, в следующий раз послушаешь, что я хочу сказать.

Райкен выдохнул и оперся руками о стену позади себя, как будто не мог удержаться на ногах без посторонней помощи.

— Ты сказала, что была в тюрьме, — он покачал головой и провел рукой по лицу. — Где?

— В подземелье. Где же еще? — я закатила глаза.

Он сглотнул, и его раскаяние разозлило меня сильнее, чем жестокость, которую он излучал. Я могла справиться с сожалением, я могла справиться с негодованием, но жалость? Это перешло черту.

— Мне не нужна твоя жалость, — выплюнула я.

— Это не жалость. Это печаль, сожаление, сочувствие. Я чувствовал твою боль через узы. Твои страдания. Чувствовал, как будто ты сдалась, но я ничего не мог с этим поделать, — Райкен поднял глаза к потолку и, стиснув челюсти, покачал головой. — Нет, я мог бы что-то с этим сделать, но я этого не сделал.

— Мне не нужны твои слезы, Райкен. Прибереги свою слезливую историю для кого-нибудь другого, — я махнула рукой и хотела отойти, но он протянул руку и коснулся моего запястья, слегка зашипев от прикосновения железа к своей коже.

Я прищурила глаза — то, как он изучал наручники с рунами, казалось расчетливым.

— Ты можешь их снять?

— Я не знаю. Они железные, — ответил Райкен, стиснув зубы и крепко сжимая наручники.

Его кожа загорелась от прикосновения, но он сжал их крепче. Маленькие серебряные искорки слетали с его рук, с шипением растворяясь в никуда. Он стиснул зубы и попробовал снова и снова.

Ничего.

Он судорожно вздохнул.

— Я не могу. Железо и руны, подавляют мои силы. Мы можем попытаться сломать их. Эулалия, возможно, смогла бы помочь…

Он насмехался. Эулалии было все равно, что со мной случится. Она предельно ясно дала понять, как мало ее волнует моя судьба, полностью избегая моих отчаянных попыток установить зрительный контакт.

— Я перепробовала все, что могла. Я пыталась снять их магией, пыталась сломать, пыталась стянуть, но они слишком сильные.

— В какой части подземелья ты была?

— Ты знаешь, в какой.

Райкен отпустил мое запястье, зубы блеснули в свете свечи, сухожилия на его шее вздулись.

— Я, блядь, убью его.

Он сжал кулаки и отодвинулся, тело натянулось, обученное и подготовленное к убийству.

— Нет! — я крикнула, когда я бросилась на него, прижимая к стене. — Он мой.

Ему не нужно было спрашивать, что я имею в виду; короткий кивок его головы и решительный взгляд сказали мне, что он уже знал. Между нами состоялся безмолвный разговор, наши взгляды изучали друг друга.

Я приподняла подбородок, а он опустил глаза. Райкен уважил бы мое желание, потому что Эйден был моим. Чтобы сломать. Чтобы отомстить. Чтобы убить.