Истинная пара дракона (СИ)

Часть девятнадцатая О рабочих буднях

Долгожданное утро порадовало ярким весенним солнцем и воодушевляющей симфонией птиц за окном. Мое настроение, на удивление, изобиловало светлыми и яркими красками. В доме пахло сладкой выпечкой от Ириды, приготовившей различные угощения эксклюзивно для сегодняшних посетителей, в честь открытия.

До волнительного события оставалось около десяти минут. Мой недоеденный кекс лежал, перевернутый, на тарелке из-под чая, а сам чай, давно остывший, я задумчиво держала в руках и смотрела в коричнево-янтарную гладь, как будто пыталась увидеть где-то в глубине чашки ответы.

Странное дело. Сегодня мне приснился сон, не похожий на другие. Я уже знала, что в них проживала иную жизнь, вариацию будущего, где он бы был жив. В этот же раз было ощущение, словно мое настоящее просачивалось в то, будто явь вмешивалась в нафантазированные видения.

«Я буду рядом до тех пор, пока знаю, что нужен тебе», — и от отчетливо прогромыхавших вдали, на горизонте сознания, слов я вздрогнула, пролив тем самым свой напиток. На белой поверхности медленно расплывались темные пятна…

— Белла, с вами все хорошо?

Я посмотрела на обеспокоенно хмурящуюся женщину и вздохнула, с тихим стуком ставя чашку на стол.

— Все хорошо. Простите, я случайно, — она вскинула руку, прерывая неловкие извинения, и улыбнулась.

— Идите уже открывайтесь, — хмыкнула она, отворачиваясь к раковине. Удачи с магазином, Мариабелла. Никогда бы не подумала, что вы, леди, будете устраивать такое в своем доме.

Я улыбнулась в ответ. Вампирша не ворчала и не журила, она просто по-доброму удивлялась. Ирида вообще оказалась невероятно милой женщиной, больше похожей на бабушку, что ли. Мать моего отца умерла очень давно, но я хорошо помнила некоторые моменты. Хотя она, в отличие от экономки, никогда ничего не готовила сама, леди Грассия Аймит обожала шить и все время шила мне приданное, которое, по идее, должна была создавать я сама. А еще разрешила подобрать котенка, которого впоследствии забрала к себе, потому что у меня была аллергия. Да, госпожа Ирида, пожалуй, ассоциировалась у меня именно с той добродушной пожилой леди из далекого детства, еще до дракона.

В магазине, бывшем гостиной, к которой подвели отдельную тропинку и сделали двери, стояла тишина. Вообще, самым сложным за все время моего проживания в Вераде было привыкнуть к тому, что в просторных стенах будет так угнетающе пусто: ни снующих с вещами горничных, ни дворецкого, ни мамы, контролирующей слуг, ни папы, спускающегося из мастерской только для того, чтобы поесть. В конце концов, я все же нашла в этом свой особый шарм и в некоторой мере решила, что в тишине и одиночестве спокойнее и легче живется. Но только когда это действительно были моменты одиночества, а они не всегда были таковыми в полной мере сего понятия.

Если с тишиной я примирилась, то с тем, что меня в ней ждало — нет. В моменты особо сильных приступов шепот прошлого становился громче, он давил на уши до наступления болезненной мигрени. Ощущение чужого взгляда и чьей-то невидимой близости, мерещаяся на периферии зрения тень. Я сходила с ума, меня ломало, как зависимую, как больную. А ведь дракон и был моей зависимостью. Он был не просто моим истинным, он был… Смыслом, наверное. Слишком многое заполнил собою, слишком глубоко впился когтями в душу, чтобы так легко отпустить, покинуть. И сумасшествие набирало обороты с каждым днем. Я всерьез начала опасаться своего безумия.

Качнув головой, отгоняя лишние раздумья, я включила граммофон, и полилась на пол нежная мелодия, разгоняя смуту, приводя в покой мои мысли. На часах, мерно отстукивающих мое бесценное и неумолимо скоротечное время, стрелка показывала ровно девять.

С замиранием сердца я щелкнула в скважине ключом, отворяя вход. Толстая дверь из дорогого белого дерева предупреждала о роскошной обстановке магазина и качестве товара. Конечно, ждать, что целая толпа немедленно ввалится сюда, было бессмысленно, но тем не менее, зажигая магические буквы над порогом, говорящие «открыто», я чувствовала себя так, словно только что вышла на сцену перед тысячами зрителей.

Первый раз колокольчик звякнул, возвестив о вошедшем, спустя всего десять минут. Как и предупреждала госпожа Ирида, вампиры, как бы ни было парадоксально, ранние пташки. Такая черта взяла начало со времен прихода к власти его темнейшества, Лорда Эвалона, который установил над вампирскими территориями защиту от отрицательного воздействия солнца на своих подданных, фактически полностью устранив угрозу дневного света. Конечно, дети ночи все еще активничали по ночам, но, как и везде, в большинстве случаев это была энергичная молодежь. Удобнее казалось всем соответствовать мировому стандарту, да и в эту процветающую маленькую страну эмигрировало множество других рас.

Я как можно поспешней повернулась в сторону двери, чтобы поприветствовать первого покупателя.

Пожилой седовласый вампир в черном фраке нервно постукивал своим пафосным посохом и не сразу посмотрел на меня. Его пристальный взгляд привлекла, что вполне понятно, витрина, и он рассеянно водил им вдоль длинного стеклянного витража.

— Светлого утра, — робко произнесла я, обращая на себя внимание. Меня окатили презрительным прищуром, а потом… Неожиданно тепло улыбнулись.

— Солнечного, госпожа, — ответил он и щуриться перестал. — Не подскажете бестолковому старику, где тут купить очки? Посеял монокль, ничего уже не разгляжу. Разве что вашу красоту, юная хозяйка, даже через свою слепоту рассмотрел, но неудобно, сами понимаете. Супруга ругается, что я уже ступеньки не вижу, так и по лестнице уже не взберусь, а у вас тут, я так понимаю, не совсем то, что мне требуется…

Наверное, если бы я писала книгу об особенностях вампиров, то вписала бы обязательным пунктом их изумительно приятную, какую-то прямо народную и, главное, нераздражающую болтливость.

— Вы нашли ювелирный, но, знаете, я могу вам помочь, — слегка покраснев из-за комплимента, ответила я.

Попросив его подождать, я прошла к двери кухни и приоткрыла ее.

— Госпожа Ирида, вы не могли бы помочь? Господину нужно найти оптику.

Таким оказался мой первый посетитель. Угощенный выпечкой, вампир, не переставая меня хвалить и благодарить, ушел в сопровождении экономки. Она вскоре вернулась, заверив, что очки он себе уже выбирает.

Мне уже нравилась моя первая работа. Она казалась… Нестандартной. И по следующим пришедшим покупателям я в этом убедилась.

Странная «женщина» в маске бандита, смущенным мужским баритоном попросившая меня амулет для изменения внешности. Магичка, узнавшая во мне коллегу (о том, что я недоучка-первокурсница пришлось скромно промолчать), и купившая себе со скидкой накопительный браслет для магии, кроме того сделала заказ — мужской браслет на неудачу. Я приняла его, кстати, в качестве исключения, только из женской солидарности, ведь сколько раз мне хотелось подарить дракону что-то подобное. Обвинять меня во вредности вполне можно, но не сильно.

Особенно запомнился очаровательный темноволосый вампиреныш лет пяти, важно представившийся герцогом Дарком, одаривший клыкастой улыбкой, розой и пригласивший на свидание. После моего смеющегося вежливого отказа с аргументом, что у меня есть жених, ничуть не смутился, а приобрел «для дамы своего сердца» набор с рубинами для усиления страсти и ушел. Что-то мне подсказывало, что дамой его сердца была мама, а приобрел он скорее для крайне безответственного отца.

Вернулся тот пожилой господин. С женой — статной седовласой леди, чем-то напомнившей мне маму. Приобрели у меня серьги, вампир поблагодарил еще раз за помощь, дама сделала сдержанные комплименты магазину. Многие приходили с цветами, визитками и пожеланиями. Стараясь присмотреться ко мне и моему товару, некоторые подолгу задерживались и рассказывали о типичных буднях этого милого города. Как ни странно, это не были ядовитые сплетни, а именно вдохновляющие описания любимых мест и восхищения событиями, которые тут проводились довольно часто, чтобы не допустить скучания горожан.

А одна из покупательниц, придя в восторг от приобретенного у меня кулона красоты, в ответ на угощения Ириды, пришла через несколько часов с целой корзинкой румяных пирожков.

— Возьмите, а то сладости хорошо, но все-таки на обед неплохо что-то мясное, — сказала девушка, нервно поправляя рыжую челку. Кулон стоил так недорого, как только я смогла сбросить для нее, видя, что покупательница явно не из богатых, и она это поняла, так что благодарность, горящая в ореховых глазах, заставила меня растаять в улыбке. Я предложила ей выпить чаю с нами на перерыве, и это был самый уютный обед в моей жизни, сопровождающийся отбивающей мелкий такт музыкой заморосившего весеннего дождя с радугой и бурным обсуждением рецептов подружившейся пары — госпожи Ириды и Шаи. В итоге как-то получилось, что я взяла ее на работу своей помощницей.

День близился к концу. Я уже не ожидала, что будет еще кто-то, но высиживала время до шести просто из упрямства. Лениво перебирала цветы в ближайшей вазе, когда в магазин, в сопровождении мелодичного звонка, успевшего за часы работы стать привычным, мягко шагнула премилая девочка лет одиннадцати-двенадцати. Распущенные темно-каштановые волосы чуть растрепано ложились на угловатые по-подростковому плечи игриво вились на концах. Она неловко кусала пухлые губки и переминалась в дорогих туфельках с ноги на ногу. Немного смущенно подошла к витрине, и, остановившись, стала смотреть на представленный товар.

— Добро пожаловать в «Драконье сокровище», чем могу вам помочь?

Леди — а в том, что она аристократка, я почему-то не сомневалась, просто чувствовала — подняла голову, посмотрела на меня большими, ясными синими глазками и с ужасной неохотой, аномально низким и сиплым голосом вдруг сказала:

— Здравствуйте… — От неожиданности я чуть не упала со стула, а девочка, заметив мой шок, расстроенно кашлянула, отчего неловко стало уже мне, и опустила голову, скрывая за широкополой шляпой румянец. — А у вас нет амулета, который бы временно улучшил мой голос?

С трудом договорив, она сама как-то сжалась вся, будто устрашившись собственному звучанию. Я корила себя в это время за несдержанность и, чтобы как-то загладить вину, протянула ей кекс.

— Готового нет, к сожалению, — вздохнула я, но прежде, чем недоверчиво принявшая угощение девочка совсем поникла, поспешила добавить: — Но я попробую что-нибудь сделать. Вам срочно?

Та усердно закивала.

— Поняла, — я кивнула тоже. — Тогда выберите себе кулон или что-нибудь такое?

— Все, что угодно! — эмоционально выдала она и, видимо, уже одолев свой стыд за голос, живо заболтала: — О, если бы не этот противный Тристан! Он подсыпал хрипучек мне в еду, как я теперь буду петь на площади?

Какая слышалась а этом всем обида, не передать. С невольной улыбкой я поспешила заверить ее, что сделаю все возможное.

Только что можно было сотворить быстро и качественно? Какое имелось у меня заклинание для такого эффекта голоса? Хм, возможно, если смешать несколько…

Спустя некоторую вечность для меня, и, возможно, лишь пару минут для мира, новозачарованный амулет на изменение тональности был готов. Небольшой золотой кулон с переливающимся на свету сине-фиолетовым драгоценным камнем был торжественно передан в руки юной покупательнице, и я замерла, сама в предвкушении ожидая результат. Уверенности в последствиях таких действий у меня не было, поэтому, когда девочка застегнула украшение на шее, тихий звук активации заставил вздрогнуть.

С напряженную паузу она просто стояла, прислушиваясь к своим ощущением, а я смотрела на то, как красиво загорелся камень, и как-то запоздала думала о том, что экспериментировать на посетителях не очень как-то правильно с точки зрения морали.

— Получилось? — робко подала голос она. О, у нее был чудесный, тоненький, мелодичный, как звон того колокольчика над порогом, тембр. В том, что девочка хорошо пела, не было сомнений. На радостях про себя отметила, что должна сходить на площадь, если она действительно станет выступать там.

— Не могу поверить! — воскликнула девочка, и шляпа уже не скрывала от меня сияющего взгляда ребенка и ее, чуть клыкастую, улыбку.

— Вы просто спасли меня! Я смогу сегодня выступить!

Все было настолько хорошо, насколько могло быть только в самой светлой, самой невинной сказке. Только вот моя уже кончилось, и, глядя на маленькую вампиршу, мне думалось, что теперь я лишь наблюдатель, и другая, новая главная героиня передо мной — невероятно похожая на меня в детстве, абсолютно счастливая, с историей, которую ей еще нужно было прожить.

Девочка и правда слишком сильно напомнила мне меня. До боли. До помутнения рассудка…

Вдруг ликующе звенит злосчастный колокольчик. Дверь без единого скрипа открывается. Мы обращаем на вошедшего внимание с абсурдной синхронностью. И такую же абсурдную одинаковость заметил бы зритель, видя, как стремительно бледнела и я, и девочка.