Истинная пара дракона (СИ)

Часть четырнадцатая Зеркала

Я происхожу из древнего, богатого и уважаемого рода с чистейшей родословной и прекрасными связями. Была воспитана как леди, в лучших условиях, в достатке и любви, получила лучшее образование на дому и никогда по-настоящему не была несчастна.

Однако все бывает в первый раз, и утро этого дня открыло для меня ужасы одной из худших вещей в мире — похмелья от неверного смешения магических алкогольных напитков. Магия обычно добавляла винам, шампанскому или ликеру особые вкусы, свойства, и поэтому такие стоили и ценились особенно высоко, но был у них побочный эффект, о котором вчера под конец я забыла напрочь.

Их нельзя было смешивать без перерыва в минимум час.

Судя по моему состоянию по пробуждению, я совершала эту грубейшую ошибку как минимум до тех пор, пока не заканчивалась моя память о вчера. Что было странно, открыла я тяжелые веки и встретила демонические страдания в собственной чистой постели, переодетая и, главное, с аккуратно расплетенной прической. Но эти приятные мелочи я осознала и удивилась им уже потом, изначально мне до этого не было никакого дела. Соседка отсутствовала: она, как обычно, на выходные уезжала в город; комнату заливало жизнерадостными золотыми лучами солнце, что меня безжалостно и вырвало из сладкой неги сонного небытия.

Мне было плохо. Мне было немыслимо, невиданно, нереально плохо. Зверская боль разрывала мою, надо признать, бестолковую донельзя голову, и свет казался не просто немил — он был люто, садистски беспощаден. Так я ощущала себя в свое первое одинокое контрмагическое похмелье.

Не знаю, какими нечеловеческими усилиями я вспомнила обезболивающее заклинание, не передать словами, как старалась вырисовать символ трясущимися пальцами в воздухе и как умоляюще обратилась к своей магии. Но смогла, в конце концов да, я сделала это, выжила и поспешила в ванную, потому что поздняя тошнота было тоже одним из прилагающихся омерзительных последствий.

В то утро я зареклась никогда, никогда в жизни больше не пить. А потом, только умывшись, глядя на уставшее лицо в отражении зеркала и впервые замечания жуткие, пусть и не сильно заметные мешки под ними, вспомнила о второй беде, не менее страшной, чем та, которую я все-таки пережила. И шанс, что я и вовсе могла во второй раз пережить, был не так уж мал.

«Жду утром в девять, не опаздывайте, не то я действительно буду вынужден наказать вас. За все».

На надкроватных часах, к которым тотчас я остервенело кинулась, было девять пятнадцать.

Путь до учебного корпуса еще никогда не был у меня настолько короток. Мой транспорт отсутствовал? Так это не помеха, одолжила чужой. На дороге какой-то застой? Ничего, объехала, сбив при этом чье-то летящее письмо (обойдется уж без своих любовных посланий кто-то, подумаешь). Ровно через прибавившихся к тому времени восемь минут я была на месте и, кинув кое-как подвезшую меня площадку, понеслась в пустое в выходной день, но все равно открытое здание. По лестнице я взлетела так, как не смог бы вспарить даже дракон в небе.

Стучать не стала — практически выбила плечом дверь, столкнувшись с ней по инерции того же своего «полета», и едва не упала на пол аудитории.

— Я прошу прощение за опоздание! — выпалила я еще раньше, чем встретилась с непроницаемо черными глазами мужчины.

На жуткие пару мгновений застыла пугающе спокойная тишина. Такая, с фиолетовым оттенком прохлады и белизны безмятежности. На лице дракона ни дрогнул ни нерв.

— Доброе утро, адептка, — наконец произнес он негромко, заведомо проигнорировав извинение. Раздался несколько глухой звук его шагов, и я неволей отшатнулась назад. Утро добрым у меня определенно не было.

В ответ на мой выпад, как прочитав мелькнувшую у меня мысль, невозмутимый магистр неожиданно усмехнулся.

— Причина опоздания?

Я лихорадочно искала оправдания в голове, но на ум приходило что-то совсем банальное и неуважительное. А такой халатности я позволить себе по той причине, что это не было про опозданием, это было самым настоящим поводом для обещанных наказаний (жутко думалось почему-то только о тех, которые были в «Весеннем празднике их любви»).

— Кейре стало плохо, — мучительно выдала я, пряча подальше угрызения совести. — Мне пришлось ухаживать за ней, поэтому я не спала ночь, устала и совсем забыла. Мне, правда, жаль.

На какую-то долю секунды почудилось, что он поверил, и что сочувственное качание головой вполне искреннее; увы, всего лишь почудилось.

— Когда же вы успеваете все? — сокрушенно изрек он, недоуменно прицокнув. — И за больной ухаживать, и на вечеринках напиваться… И преподавателей домогаться с требованием довезти на крыльях домой.

Что?!

От шока я чуть не упала, но, мягко схватив меня за запястье, Шайкан удержал.

— О чем это вы? — бледнея, шепчу я онемевшими от ужаса губами.

— Вы даже не помните ничего, надо же. — Хмыкнув, он вдруг улыбнулся и, наклонившись ко мне, выдохнул на ухо тихое: — Придется мне, скажем так, протрезвить вашу память.

Прежде, чем я среагировала, моего затылка коснулись обжигающе холодные пальцы…

И я вспомнила ВСЕ.

Музыка вкупе с алкоголем, ставшим настоящий ядом из-за ядерного смешения, производила обратный должному удовольствию эффект: скрипка резко резала слух, а валторны и трубы низким, тяжелым гулом давили на голову, заставляя меня морщиться и в безуспешных попытках уменьшить дискомфорт, массировать виски. Я не знала, сколько прошло времени, но по ощущениям вечеринка близилась к своему завершению и если бы на дворе стояла летняя пора, то небо уже бы рассветало.

Я давно забыла о своих проблемах, загадках и тревогах; выпитое действительно помогло мне расслабиться и наслаждаться студенческим праздником. Да-да, первое время я и правда наслаждалась, что есть силы: станцевала не менее десятка танцев, пококетничала с незнакомцами в масках, получила три приглашения на завтрашние свидания и пресекла много попыток углубить знакомство. В последний раз даже вышла в сад подышать с одним партнером (по правде, меня после кружений с ним начало сильно мутить, так что я просто подстраховалась на случай, если без его галантной поддержки локтя не дойду до дверей на задний двор академии) и чуть не была на энтузиазме им поцелована, но, даже в «веселом» запале помня о первом опыте с такими действиями, влепила ему пощечину. Отвергнутый кавалер серьезно обиделся почему-то очень знакомым (одни знакомые что-то у меня в этот вечер) тенором и ушел, а приступ тошноты благополучно прошел.

Но вот после него я уже не рисковала, села на скамеечку в зале, поглядывая на приключение Арины под названием «меняя партнером, вновь незаметно подступиться к невинном жертве по имени Тай» и притихла. И вот с того момента наслаждение постепенно сменяло собой страдание, как это бывает, когда слишком неумело и самонадеянно пьешь.

Вот уже глаза мои слипаются, неприятный жар охватывает тело, и координация нарушается, так что я сижу на месте, кривясь от особо громких взрывов в мелодии очередного танца.

«Пора домой» — поняла я, прислушиваясь к организму. Я бы уже сделала это, но было так лень вставать, что я полуразлеглась на своем месте и тихонько мучилась от уже намечающегося похмелья. Тогда я еще не понимала весь ужас того, что похмелье именно намечалось.

Наконец, я решительно поднялась и направилась туда, где последний раз была Эля. Хоть ее достаточно давно не было там видно. Значит, или человек, как более опытный алкоголик, ушел вовремя, или она с кем-то да танцевала. Пока мне было важно лишь аккуратно дойти до нужного стола, не качаясь по пути и не давая повода для чужих ухмылок и сплетен. У меня получалось… Почти. В какой-то миг организм все-таки подвел и перед глазами потемнело, меня качнуло и я едва не упала…

Но, выравниваясь и глубоко вдыхая, осознала, что несуществующая сила сверху смиловалась, ибо это не только у меня совпало с потемнением в глазах, это свет вокруг потух во всем помещении за исключением где-то тусклых проблесков лунного света в зашторенных окнах. Музыка затихла, и по залу прокатилась громкая волна обеспокоенного и испуганного шепота.

Все замерло на короткую секунду… А потом раздался грохот.

Оглушительный шум откуда-то снизу, затрясшаяся земля и крики толпы, после чего кто-то заорал «На выход!» и все рванули. Хорошо хоть, догадались не вслепую, а зажигая магические огоньки, освещающие путь заодно и менее сообразительным/способным. Вроде меня.

Так как я являлась знатной трусихой и свою жизнь очень даже любила, то адреналин немедленно вытеснил собой страх, и я припустила, что есть духу, успешно следуя темпу толпы, дабы не сбить кого-то и чтоб меня не раздавили в панике. Мы пронеслись по коридорам так, как, наверное, никогда еще студенты этих стен не спешили на пару, и вскоре благополучно выскочили на свежий морозный воздух.

Улица встретила обманчивым спокойствием, небольшими сугробами, и освещалась милыми праздничными фонарями. Хотя погодите, не освещалась! Они не горели. То есть ни один кристалл, ни одна гирлянда, вообще украшения не сверкали магическим светом, нигде в видимом радиусе. Было бы темно, если бы не звезды на черном пространстве над нашими головами и все еще не погашенные многими адептами их пульсары и «светлячки». В недоумении, я обернулась обратно на здание академии, но она трястись перестала, и вообще воцарилась странная, неестественная тишина. Все молчали в неясном, напряженном ожидании, а потом… дружно шарахнулись от неожиданности назад, когда оно дало о себе знать.

А в небо взлетели звезды! Пробивая к чертям защитный купол над всем городом, яркие, полыхающие невероятной, мощной красотой, десятки огней взмыли вверх, оставляя за собой видимые прожженные дыры в куполе, а затем рассыпаяясь мириадами золотых искр где-то в самой вышине. Это было… завораживающе. Волшебно.

Больше, чем шоу, устраиваемое в королевстве со схожим содержанием. Здесь, в обычный, не слишком уж, на самом деле, и праздничный вечер, когда никто из нас этого не ожидал, этот жест вызвал куда больше впечатлений, потому что ведь умелым ходом было то, что нам только что было страшно за свои жизни и мы были готовы к чему-то жуткому, разрушительному, но не такому. Согревающее облегчение сменило тревогу, и какое-то уютное, необъяснимое счастье затрепетало в груди.

Кажется, в один момент все в толпе почувствовали схожее единение. Наверное, тогда я и полюбила — всем сердцем, всей душой — Керкинскую Магическую Академию. Из-за этих впечатлений, из-за ощущения недолгой, но бесконечно яркой свободы в толпе таких же магов, как и я, со своими планами и надеждами.

А они у меня были, даже если и придется смириться с неизменным присутствием в них дракона. Ведь могут же свобода и… Любовь попросту сочетаться? Без всяких метаний и мучений, просто быть едины. Наверное, да, если это настоящая, истинная любовь.

Момент нарушил яростный ор приближающегося мужчины, в котором я смутно узнала затем ректора во плоти и пижаме:

— Защита! Совершенная защита академии! Кто, мать вашу, какие чокнутые суицидники посмели?! Вы! Вы все! Вечеринка окончена, все… Вон с глаз моих, завтра авантюристы среди вас еще пожалеют, что…

Дальше я не особо прислушивалась. Поежилась и одной из первых направилась в собственную сторону. Эмоциональный всплеск сошел, вернулась тошнота и слабость, неадекватность и сумбурность в мыслях. Честно говоря, что именно я тогда себе думала, уже никак не скажу, но в результате я умудрилась немного заплутать. Кстати, должно было быть холодно, потому что пока выбегала из зала, я не захватила с собой плащ, но кровь, как говорится, была горяча, и меня волновало только: если меня все же вырвет, чем закопать потом следы преступления на снегу?

Снег хрустел миллионами ломающихся позвоночников снежинок, забивался в туфельки, и ткань длинного платья с шелестом волочилась по нему за моим шагом. Я задумчиво смотрела на дорогу, темную и путанную, непонятную и куда-то подозрительно уж долго меня ведущую. Стоило бы дождаться кого-нибудь из знакомых и пойти с ними, но теперь было поздно. Я слегка еще покачивалась в такт невидимой мелодии, улыбаясь, и вообще незапланированная прогулка была не такой уж плохой.

В себя меня немного привел оклик сзади. Обернувшись, я радостно посмотрела на стремительно приближающегося мужчину. Его белая неизменная коса идеально вписывалась в белую снежную атмосферу вокруг. Только вот красные, очень уж яркие пламенные глаза разрушали образ эдакого ледяного принца, спешащего мне на выручку.

Любой нормальный, даже в подобной мне алкогольном состоянии, испугался бы и как минимум пристыженно присмирел, а вообще здравомыслящий бросился бы наутек, потому что от магистра исходила жуткая, нереально давящая, почти вдавливающая аура. В то мгновение мне стоило бы пасть на колени. Но я была особенной, истинная я дракона или нет?

— А вот и вы, мой дракон! — мечтательно выдохнула я и с абсолютно невменяемой улыбкой на лице протянула руки к опешившему мужчине, чтобы немедленно повиснуть на его шее и томно (сонно) выдохнуть: — Все, несите ме… мен-ня на своих могучих кры…льях в башню, ик!..

На этом все обрывалось и дальше шла благословленная темнота. Воспоминания рассеивались, и мой взгляд медленно, но верно фокусировался обратно на реальности, не менее печалящей, чем пьяные похождения, ибо теперь наступали их последствия.

И первым, что я заметила, была улыбка на губах стоящего в метре от меня, уже не так сильно нависающего, дракона. Широкая, с оттенком мечтательности (вот тут стало страшно, что же такого произошло вчера после моей эпичной фразы и, скорее всего, падения в обморок, и кто же и правда меня вчера переодевал и причесывал), такая… Теплая. Мне уже не по себе.

Прошло не больше секунды, пока воспоминания мелькнули у меня в голове, так что это не было похоже на транс — скорее, маленький заряд пронзившей молнии. Дракон не ухищрялся с заклятием, он легким толчком разблокировал затуманенные алкоголем участки сознания заклинанием, схожим с отрезвляющим, только высшего уровня. Удивляться этому не приходилось и, честно говоря, я была благодарна хотя бы за вспомнившееся видение шоу в небе. Но вот момент встречи с ним был убийственным для моей чести и совести. Подкосились ноги, на миг я чуть качнулась, но тут же взяла себя в руки и устояла, понимая, что дракон опять подхватит — а сейчас, краснея и приходя в серьезное смятение от насмешливого, ВСЕ понимающего взгляда, меньше всего хотелось усугублять.

— А что дальше? — жалко прозвучал мой едва слышный вопрос.

Он позволил себе смешок.

— Дальше я подхватил вас на руки и понес, правда, пешком, в общежитие.

— А… там? — стало еще тише и жальче.

— А там оставил вашей «больной» соседке, которая, кстати, намного вас здоровее, моя леди, себя вела, я бы даже сказал она была в отличном состоянии. Оставил с просьбой аккуратно переодеть и привести в нормальный вид.

Облегчение было даже сильнее, чем вчера во время неожиданного шоу. От магистра моя реакция тем более не укрылась, но он ничего не сказал и только вздохнул.

— Ладно, адептка, давайте сначала разберемся с нашим занятием, а по ходу… Присмотрим наказание. Вы ведь согласны, что заслужили?

Я угрюмо кивнула.

— Тогда следуйте за мной.

Пришлось послушаться, как бы ни хотелось сбежать по пути. Не думала, что мы будем все-таки заниматься в отдельном помещении, но это было вполне логичным, ведь он говорил на паре, что со следующей недели мы начнем ходить в специально предназначенные для разных упражнений места. Мы минули несколько дверей, потом поднялись на этаж выше и закончили путь помещением, о существовании которого в академии я, первокурсница, даже не подозревала.

За неприметной с виду (возможно, из-за того, что большинство аудиторий имело двойные двери и это играло на контрасте восприятия) белой дверью из непонятного металла оказалась сначала темная каморка, не слишком большая, в которой мне было приказано снять обувь, а уже за ней просторный зеркальный зал. Полностью, включая потолок и пол, зеркальный, причем не из обычного, а зачарованного сильнейшим заклятьем, зеркала.

— Адептка, что за заклятье в основе этого места и почему я вас сюда привел? — командным тоном задал мне вопрос, каким на экзамене спрашивают, дракон, закрывая за мной, с этой стороны тоже закрытую зеркалом, дверь… На замок.

— Десятый уровень, наастаэрда, — недолго думая, отчеканила я, стараясь не зацикливаться на осознании того, что заперта с Шайканом. — Привели, потому что заклятье зеркал помогает успешной глубокой медитации, удваивает силу, но поглощает опасную энергию прежде, чем она успеет вырваться.

— Умница, — добродушно похвалил он меня и с ехидством добавил: — Теорией явно не завалю, но вот практика…

Я понуро опустила взгляд в пол, но тут же встретила там собственное отражение и рядом совсем — его. Скрыться от ироничной усмешки оказалось негде.

— Садитесь на пол, здесь не холодно. И осторожнее ходите, с непривычки может кружиться поначалу голова.

Где именно находился центр, поняла не сразу, но примерно нашла и, неуверенно покосившись на невозмутимого преподавателя, села, обхватив руками колени.

— В позу лотоса, — уточнил он и тоже подошел. Забавно, что дракон носил белые носки, прямо в комплект к его перчаткам…

Не сдержав истеричного смешка, я последовала указанию и кое-как, напряженно выпрямив спину, устроилась на жесткой, пусть и в самом деле довольно теплой поверхности. Пол хоть и был зеркальным, но из другого, не скользящего и не разбивающегося материала. Слегка побаливала от этого положения… м-м, копчик, но я, поерзав, как-то нашла равновесие.

— Закрывать глаза?

— Надо же, выучили. — Он сел рядом в схожей позе и хмыкнул. — Давайте, адептка, на сей раз должно получиться, но первые минуты вспоминайте основы медитации. Напомню: брать нужно одну нить, причем контролируете свою эмоцию вы, а не она вас. И пожалуйста, побудьте послушной хотя бы для своего преподавателя, если не лорда.

Мне хотелось фыркнуть, но я благоразумно смолчала.

И снова я закрываюсь в плотном мраке собственного сознания, отрезая себя зрительно от света. Поняла, что энергия зала действительно ощутимо влияла на транс по тому, как не сразу, но постепенно, спустя тянущееся сладким, вязким потоком время в темноте сомкнутых век начали проявляться вокруг меня тонкие и не очень, одиночные и спутанные в целые клубки, сияющие разноцветные искры. Все это и есть мой внутренний магический мир? Забавно, как легко потянуть любую из них, когда мою слепоту разгоняют чудные зеркала.

В любопытстве оглядываясь, я и не заметила почти, как и когда буквально провалилась в собственный колодец и уже полностью ушла в себя, потеряв материальной ощущение поверхности, на которой сидела, да и вообще тела. Это было… Странно, но паники не вызывало.

— Все хорошо, все идет по плану, — спокойный голос дракона не позволял зародиться ни малейшему намеку на тревогу. — А теперь я хочу, чтобы вы взялись за клубок и потянули, попробуйте именно отделить отдельную эмоцию из вороха. И да, заодно это шанс разобраться с собственными чувствами, Мариабелла.

От последней фразы я немало смутилась, потому что нам обоим понятно, какие и к кому эти путанные чувства. Но вдруг, стоило мне устыдиться, бледно-розовая толстая нить возникла прямо перед носом и проплыла совсем близко, как маленькая юркая змейка. Хм, это ведь тоже чувство… Что там он говорит? Откуда ему знать, взяла я из клубка или это новая нить, предполагаю, смущения?

Не горя желанием разбираться с пугающими меня клубками (жуть, что там только не было намешано в том, что я испытывала к дракону), я решительно сделала рывок и воображаемо ухватилась за ее кончик, с силой потянув на себя.

Одновременно с этим, на удивление легко рассеяв транс, распахнула глаза и растерянно осмотрелась. Никакого пламени, как в прошлый раз, вокруг не было, зато и ярости в глазах дракона, как тогда, тоже. Но доволен мужчина тоже не был.

— Трудных путей, значит, избегаем?

Я пристыженно поежилась и поспешно опустила глаза вниз, на свои руки. Розовые искорки магии ярко сверкали, переливались на пальцах. Это ведь было довольно хорошим результатом, если сравнивать уровень контроля — по крайней мере, над чувством смущения я успешно властвовала и вполне даже легко смогла ради любопытства приказать магии сформироваться в шарик, испытав втайне настоящее ликование, потому что ощущать это оказалось демонически здорово. До этого все заклинания, которые я применяла, основывались на светлом мастерстве, и расходовать энергию из воздуха, из внешних источников, коих на территории академии бери не хочу, было легко; а вот теперь, не считая того срыва с ненавистью, это был мой первый опыт темного искусства, и он являлся совершенно иным, необычным. Я чувствовала себя гораздо… могущественнее. До опьяняющего восхитительно оказалось ощущение власти над собственными чувствами и магическим резервом. Изумительно! Единственное, омрачало то, что дракон мрачно осадил мою радостл.

— Вы обещали слушаться, адептка, разве не так? — мою ладонь неожиданно накрыла его рука — сильная, крупная, прохладная, как и положено ящеру, есть у него в этой ипостаси чешуя или нет. Нить магии я, дернувшись от испуга, естественно, выпустила, и она благополучно испарилась, впитанная зеркалами, а я разочарованно вздохнула и обречено посмотрела на магистра.

— Наказывать будете? — жалостливо всхлипнув, печально спросила я, вспоминая, что там именно было дальше в книжке, чтение которой прервала на столь интересном месте. Хм, ну, герой успел героиню как-то уже отшлепать…

От вида моих стремительно багровеющих щек преподаватель более чем просто угадал ход моих мыслей и, без того заулыбавшийся из-за моего вопроса, откровенно расхохотался.

— Почему у тебя только в эту сторону мысли, Мариа? Тебе так нравится эта тематика, в самом деле, устроить садо-мазо с бондажом и всей соответствующей атрибутикой?

— Нет! — Краснеть сильнее уже было некуда, у меня, кажется, повалил уже пар из ушей.

Что такое бондаж, я, по правде, еще и не знала, но, наверное, как раз в той части, которую оставила недочитанной, должна была узнать… Неважно!

Смех дракона перешел в ржач.

— Я приму к сведению…

— Вы! — я возмущенно запыхтела, понимая, что этот хладнокровный только издевается над моими хрупкими чувствами. Смерив веселящегося мужчину убийственным, насколько это могло относиться к бессмертному, взглядом, я начала вставать, но тут смех поспешно утих, сменился кашлем и меня схватили за руку, бесцеремонно притянув к себе.

— А наказание? — явно давясь смешком, попытался невозмутимо напомнить он. — Выбирай, моя леди, отшлепать тебя или… Или ты поцелуешь меня?

И снова это волнительное, слишком близкое «ты». Я уже заметила, что он переходил на такое обращение в моменты, когда остро ощущалось такое странное, но все же бесспорно романтическое напряжение; или когда сильно злился, конечно, но это не считается. Шайкан… Умело вызывал во мне чувства. Медленными, вернее, размеренными шагами вел в нужное ему направление.

А весь ужас в том, что моего сопротивления почти что нет. Я таяла, как таю и в этот момент, от одного только собственнического «ты» и нежных прикосновений.

— Не смешно, — хрипло пробурчала я, но из объятий не вырывалась. Снова. Больно уж тепло, уютно в них было — и это притом, что температура его тела действительно была, хоть и не намного, но ниже человеческой. Интересно, удобно ему держаться ровно на этом полу и в такой позе?

— Я не шучу, Мариабелла — голос приобрел строгость, посерьезнел. По моему телу прошла мелкая дрожь, и я вскинула голову, недоверчиво уставившись магистру в лицо.

— Вы мой преподаватель, — осторожно напомнила я на всякий случай. Вдруг забыл…

— А ты моя истинная, — тоже напомнил услужливо он в ответ, затем нетерпеливо уточнил: — Выберешь или мне приступить?

Я было почти грешно решила, что он блефует, даже несмотря на то, что умом понимала: что-что, но этого Шайкан не делал и не станет делать никогда, просто потому, что драконы не выносят лжи. Но не успела совершить такой опрометчивый вывод, как в следующий момент была всерьез перевернута на живот и отчаянно завизжала.

— Я поцелую! — взмолилась я, рванув из спокойно разжавшихся, не ставших удерживать-то рук, и вскочила, настороженно замерев в метре от своей потенциальной опасности.

— Ну? — усмехнулся он, вскидывая в ожидании бровь. — Смелее, и обещаю отпустить на сегодня.

Я в отчаянии посмотрела на губы, которые были не очень далеко и, будем честны, ладно, весьма привлекательны. Потом перевела взгляд на дверь за спиной дракона, которые были чуточку дальше, но еще привлекательнее.

— Ма-ария, — посмеявшись, протянул он и укоризненно покачал головой, и я с тоской оставила надежды сбежать.

— Зачем вам это? — глупо спросила я, в самом что ни на есть ужасе оттягивая неизбежное. — Я же… Я же вам не нравлюсь, вы…

— Кто сказал, что ты мне не нравишься? Ты имеешь сформировавшееся тело уже как последние два года и очень привлекательна как внешне, так и качествами. А я прекрасно знаю, что если буду тянуть, то ты лишь сильнее отдалишься от меня в стенах академии, девочка моя. Иди сюда.

Я выдала что-то среднее между страдальческим всхлипом и смешком.

А потом в голову внезапно ударило нечто схожее с испытанным на вечеринке адреналином. Азартный жар, вызывающая злость. Что же я мнусь, как в первый раз? Хочет — получит, драконистый извращенец со своими угрозами!

Решительно преодолев разделяющее нас расстояние, я обхватила его вчерашним жестом за шею, и, таки зажмурившись, прильнула к жестким губам.

Голова закружилась, словно этот водоворот властности, снова взявший надо мной верх, решил замотать меня до обморока. Странно, но вкус его губ оказался очень даже сладким, возможно, потому что я не плакала. А еще… не такие уж они жесткие. Чуткие, нежные, умелые и совершенно не горчат.