Глава 17

Глава 17

Услышав приближающийся рев двигателя с немецкой стороны, Иван быстро откатился в воронку неподалеку, приготовил гранаты и замер.

Сначала из темноты проявилась громадина танка, а потом к «Тигру ринулось несколько человек.

Замелькали лучи фонариков.

— Быстро, быстро!!! — приглушенно шипел кто-то. — Заводите тросы! Русские скоро будут здесь. Фогель, Шмит, готовьте мины, Бах, тебе говорят, тупой осел. Мины! Минируйте вон тот рубеж. Русские приближаются...

Фрицы суетились совсем рядом, но Иван даже примерно не представлял, что дальше делать. Петруха по своему обыкновению исчез, где Уланов и Рощин тоже было не совсем понятно. И самое скверное, рев эвакуационного «Клима» с нашей стороны, почему-то заглох.

«Все через жопу, мать-мать перемать... — матерился Иван про себя. — Ведь утащат, суки...»

— Ближе, ближе!!! — один из немцев замахал высунувшемуся из башни Т-4 танкисту. — Еще! Генрих, а ты давай внутрь, сними его со стояночного тормоза...

«Что делать?.. — подумал Иван и потянул из сумки «колотушку» — В любой непонятной ситуации, сначала бросай гранату...»

Тихо скрипнул скручиваемый колпачок. Иван зажал между пальцами шарик и резко дернул его.

А потом, аккуратно закинул гранату между «Тигром» и прибывшим танком.

— Что за дерьмо? — они из немев резко обернулся и посмотрел себе под ноги. — Клаус, ты что-то слышал...

Но договорить не успел.

Вспышка разметала гитлеровцев по сторонам, в ночь полетели пронзительные вопли.

Танкист высунувшийся из люка, повис вниз головой на башне, зацепившись ногами.

Оставшиеся в живых рванули по сторонам, но им навстречу ударили автоматные очереди — удачно сработали Уланов с Рощиным.

Через несколько секунд все было закончено.

— Ах ты сука... — Ваня заметил, что застрявшего в люке танкиста пытаются затащить внутрь, метнулся, заскочил на броню, сунул внутрь танка гранату и заорал бешенным голосом по-немецки. — Только шевельнитесь, взорву всех! Смирно, свинособаки!!!

— Мы сдаемся, сдаемся... — из люка сначала вздернулись поднятые руки, а потом Ивану в лицо хлестнула вспышка пистолетного выстрела.

— Бля... — едва успев одернуть голову, Ваня уронил в танк «колотушку» и мигом слетел с брони.

Бабахнуло, из люка Т-4 выплеснулся столб дыма.

— Черт... — в луче света, уроненного одним из немцев фонарика, появился Рощин. — Ну и где эти уроды? Твою мать!!! Ну почему все через жопу?

Следом за ним вынырнул Уланов, но политрук молчал.

Иван показал направление стволом автомата и тихо сказал.

— Займите позиции. Немцы не успокоятся.

Рощин недовольно зыркнул на Ваню, пригнулся и скрылся в темноте. Уланов немного помедлил, кивнул и тоже ушел.

— Ой, бля... — Иван неожиданно для себя улыбнулся и вернулся в воронку.

И очень вовремя, потому что начали прилетать мины немецких реактивных минометов.

От пронзительного визга и грохота напрочь заложило уши. Иван скрючился на дне воронки и в голос материл все и всех вокруг. И особенно взводного, придумавшего всю эту затею с эвакуацией. А на затее вытянуть «Тигр» Ваня уже поставил большой и жирный крест, так как думал, что после такого обстрела от танка ничего не осталось.

Но когда мины перестали прилетать, неожиданно выяснилось, что оба танка остались целехонькими. Даже наведенные тросы не повредило.

А еще...

Со стороны немцев опять послышался рев движков. И не одного, а сразу нескольких. А наш КВ по-прежнему не появлялся.

— Твою мать... — Иван растерянно покрутил головой и понял, что самым разумным будет свалить пока не поздно.

Но отдать команду отступать не успел, потому что начался налет уже с нашей стороны. Эресы перепахали все вокруг, танки опять остались целыми, а у Вани появилось настоятельное желание поубивать всех артиллеристов на свете, независимо от национальной принадлежности.

— Слышь... — к Ивану ползком подобрался Рощин. — А ты это, случайно... — он ткнул пальцем в Т-4. — Ездить на нем не можешь? Ну а что? Тот же трактор. Может попробуешь? А то наших можем и не дождаться.

К желанию расстреливать артиллеристов, моментально добавилось желание задушить взводного.

Но Ваня не поддался соблазну, только отрицательно качнул головой и язвительно сообщил:

— Он уже не ездит. Я в него гранату уронил.

— Бля!!! — рассвирепел Рощин. — Ты у меня... ты... да я тебе...

— Что? — Ваня ухмыльнулся старлею в лицо. — Что ты мне сделаешь?

Старлей не ответил, поиграл скулами, махнул рукой в сторону наших позиций и зло скомандовал:

— Уходим.

И в этот самый момент, совершенно неожиданно, донесся быстро приближающийся с нашей стороны рев «Ворошилова».

— Ура! — старший лейтенант просиял лицом и шмыгнул в сторону.

Ваня тоже благоразумно отбежал и залег.

Немецкий и русский танки появились одновременно. И одновременно пальнули из пушек друг по другу. Куда попал немец, Иван не заметил, но снаряд «Клима», просто снес у Т-4 башню, отлетевшую метров на двадцать.

На КВ брякнул люк, высунулся танкист и весело заорал:

— Кого тут на буксир брать?

Но тут же нырнул обратно, потому что по броне защелкали пули.

КВ бабахнул пушкой еще разок, в кого он попал Ваня не видел, но всплеснувшаяся невдалеке чадная вспышка подсказала, что он все-таки в кого-то попал.

Взахлеб застучали пулеметы на «Климе», нескольких фрицев выскочивших к Тигру расшвыряло пулями.

— Бля... — восхитился Иван и зашвырнул в сторону немцев последнюю гранату.

А потом побежал по дуге, заходя им во фланг.

Сердце оглушительно бухало, в мозгах плескалась свирепая радость. Скоротечные и маневренные огневые стычки Иван просто обожал.

Коротко чихнул МП, выскочившего навстречу немца зашвырнуло в кусты. Ваня пригнулся, рванул в сторону и в упор расстрелял еще двоих.

Неожиданно опять забухали пулеметы КВ, редкие кусты жимолости состригло словно ножницами.

Ваня чертыхнулся, упал на колени и пополз влево, уходя от огня.

Совсем рядом раздался яростный хрип.

— Сука, сука...

Иван выглянул и увидел Рощина, оседлавшего немца и молотившего прикладом ППД его по голове, уже превратившуюся в кровавое месиво.

Засмотрелся, на секунду замешкался и пропустил неожиданно появившегося фрица. Приклад карабина описал дугу и саданул Ивана по плечу. Потеряв равновесие, Ваня выронил автомат и завалился на землю боком.

— А-а-а, русская свинья!!! — немец радостно ощерился, вскинул карабин к плечу и в упор прицелился в Ваню.

— Бамм... — и тут же сам упал навзничь.

— Не зевай, — из сумерек появился Уланов с дымящимся Люгером и протянул Ивану руку.

— Ага... — Ваня схватил выпавший автомат и быстро вскочил.

И тут...

И тут раздался оглушительный рев движка «Клима Ворошилова»

Не сговариваясь, Ваня с Улановым кинулись на звук и увидели, как КВ, натужно ревя мотором, тащит за собой сразу «Тигр» и Т-4, все еще соединённые тросами.

— А нас забыли, мать вашу? — из кустов галопом выскочил Рощин.

Естественно, никто его не услышал, «Ворошилов» пер словно ломовая лошадь, выбрасывая гусеницами фонтаны грязи и заглушая ревом мотора все звуки.

— Бам!!! — рядом вспух дымный клубок. Следом за ним второй, третий и четвертый — немцы опять начали швыряться минами.

— Да идите вы все нахрен! — Ваня рванул вперед и на ходу заскочил на броню «Тигра», а потом поймал за руку Петруху, возникшего, как всегда, неожиданно и затянул его к себе.

Через мгновение на танке появилось еще два пассажира — Уланов и Рощин.

Добраться к своим без проблем не получилось, КВ за полсотни метров до позиций опять заглох, а немцы, начали палить по нему из всего чего только можно.

И все-таки подбили — разрывом снаряда «Климу» вывернуло опорный каток.

Но командование оперативно прислало еще один танк, который, наконец, вытащил трофеи.

А дальше все случилось, как всегда. Дальше Ивана с Петрухой опять хвалили и обещали всяческие милости.

Экипаж «Клима Ворошилова», Рощина, Уланова и якута с Ваней построили и началось.

— Это пример для всей нашей армии!!! — грузноватый генерал чеканил слова, отмахивая рукой. — Сегодня же мне представления к наградам! Немедля!!! Вы меня слышали?

Его свита охотно вытягивалась и охотно рапортовала: как прикажете, немедля так немедля.

Ваня откровенно скучал. Он уже давно привык к обещаниям и давно привык к тому, что они ничем не заканчиваются. И даже перестал обижаться.

— Политотдел... — генерал грозно нахмурился. — Немедля довести подвиг по армии! Я хочу, чтобы каждый красноармеец брал пример с героев!

К нему подскочил какой-то старший лейтенант, с ярко выраженным семитским носом и что-то прошептал на ухо.

— Штрафники? — генерал недоверчиво уставился на Ваню с Петрухой, а потом перевел взгляд на старлея. — Ну и что? Что с того, я вас спрашиваю? Они не люди по-вашему? Они уже искупили подвигом свою вину сполна. Семенов, запишите. Штрафников представить к орденам Красной Звезды!

— Но, товарищ генерал... — попробовал возразить старший лейтенант.

— Молчать! — неожиданно вызверился на него генерал. — Много на себя брать стали! Я сам выйду на командующего! Исполнять!

Чем все закончилось осталось неизвестным, потому что на этом моменте Ваню с Петрухой и турнули.

А потом они вернулись в расположение штрафников. Иван чуток поколебался и достал флягу с трофейным коньяком. Расслабиться хотелось просто невыносимо.

— Холосо!!! — блаженно прошептал якут, опрокинув в себя первую порцию.

— Холосо!!! — охотно согласился Ваня, занюхав рукавом. Даже двадцатипятилетний шотландский вискарь, который он предпочитал в прошлой жизни не мог сравниться с этим дрянным коньяком, показавшимся сущей амброзией.

— Олдена дадут! — Петруха мечтательно зажмурился.

— Ага, дадут, два раза.

— Ага, два ласа, — согласился якут. — А потом есе два ласа... — он немного подумал и добавил. — Деда говолит мне касдую нось — все плохо будет. Но все холосо. Навелное, так и будет далсе. Деда совсем дулной. Но на войне не бывает совсем холосо?

Ваня немного послушал философствующего якута, а потом прислушался к себе и понял, что он совсем не хочет назад, в будущее. Здесь, в грязи, в зассаных окопах, под немецкими минами, он чувствовал себя на своем месте. Нет, конечно, он бы не отказался от джакузи и красивой модельки в ней, но именно на войне Ваня реализовывал самого себя.

— Есть такая профессия родину защищать, — пробормотал он себе под нос услышанную где-то в своей прошлой жизни фразу. — Вот я и буду. А на остальное плевать.

«Что» и «кто» — это остальное Ваня не стал сформировывать. Плевать, да и точка.

— Бам-бам-бам... — рядом легла серия мин.

Ваня равнодушно хмыкнул, снова налил в колпачок фляги коньяка и протянул его якуту.

— Вот скажи, в чем сила?

Петруха немедля выпил, пьяненько хихикнул и выдал:

— В бабах сила, Ванюска.

— В бабах? — озадачился Иван.

— Ага! — охотно подтвердил якут. — Смотли. Какой такой мусик без бабы? Никакой мусик. Баба нам детка лосает. Нас баба лосает. В бабах сила, однако.

— Где бабы? Какие бабы? — рядом появился Уланов и принялся вертеть головой по сторонам, словно, действительно надеялся увидеть женщин.

Иван вместо ответа протянул ему крышечку с коньяком.

— Охренели в конец... — угрожающе протянул политрук, — я вам кто или как? Это же надо так оборзеть, герои, мать вашу.

Он слегка поколебался, но все-таки выпил.

Ваня ему подсунул немецкую галетку для закуски и тоже поинтересовался:

— Вот скажите, в чем сила, товарищ политрук?

— Сила? — Уланов ненадолго задумался. — Конечно, в правде. Правда страшная сила, вот только не всегда она ... — он недоговорил и резко сменил тему. — Слушайте меня. Штрафная рота для вас закончилась. Хватит, искупили сполна...

Ваня воспринял новость со странным разочарованием. Он уже привык к штрафной роте и даже гордился своей принадлежностью к штрафникам. Опять же, Иван догадывался, что даже если его переведут в обычную часть, ничего толком не изменится — легче от этого не станет. Обычные строевые части точно так же, как и штрафники шли на смерть.

— Завтра мы уйдем на переформирование, — продолжил политрук. — На этом ваш срок закончится... — он замялся и добавил. — Должны уйти. Обязательно должны...

Ваня невольно улыбнулся.

Он уже давно убедился, что в армии на войне понятия «должны» и «обязательно» носит очень условный характер.

— Чего ты скалишься? — обиделся политрук. И недовольно бурча себе что-то под нос убрался.

Фляга очень скоро показала дно, Иван наконец расслабился и полностью примирился с действительностью. Эпизод с «тигром» даже стал ему казаться забавным.

Поспать удалось совсем немного.

А утром стало ясно, что ни на какое переформирование рота не уйдет, потому что немцы начали наступление.

Пикировщики волна за волной безостановочно заходили на позиции, артиллерийский и минометный огонь тоже не останавливался. За два часа немцы вывалили столько бомб, снарядов и мин, сколько не потратили за прошедшие два дня. Несмотря на окопы полного профиля, штрафная рота сократилась на треть — раненых не успевали оттаскивать в тыл.

А потом пошли танки. Обычные Т-4, но на участке своей роты Иван насчитал их целых десять.

Артиллерия с нашей стороны работала, но очень слабо и немецкие танки беспрепятственно вышли на рубеж атаки.

— Ждем, ждем... — бодро покрикивал взводный. — Карнаухов, Силантьев, Биляледдинов — не спать. Вашим ружьям эти коробочки на один зубок. А на флангах у нас противотанковые орудия — если что, помогут!

Ваня покосился на ящик, в котором стояли бутылки с зажигательной смесью. На сорокапятки, стоявшие на флангах, он не особенно надеялся.

Рык двигателей становился все громче, танки уверенно приближались. Шесть приняли вправо, а четыре полезли прямо на штрафников. Резкие, как хлопок кнута, выстрелы танковых пушек, звучали все чаще. Правда танкисты не пристрелялись и снаряды уходили с сильным перелетом.

Немецкая пехота вперед не спешила, держась за танками.

Иван аккуратно поправил коробки с лентами к немецкому пулемету и глянул на непривычное ясное небо и притворно зло буркнул:

— Отличная погода, чтобы сдохнуть.

— Однако сталый дулак был плав... — примостившийся рядом с Иваном Петруха озабоченно покачал головой. — Все плохо, совсем плохо...

— Угу... — согласился Ваня и дал для пристрелки пару коротких очередей. К своему удивлению, он был совершенно спокоен. Ни страха, ни нервозности и азарта, обычных перед боем, Иван не чувствовал ничего.

Звонко стеганула мосинка якута.

Ваня покрутил головой, разминая шею и поудобней упер приклад пулемета в плечо.

Но нажать на спусковой крючок не успел, потому что страшный грохот выбил его из сознания...

Очнулся Иван резко, без прелюдий. И сначала подумал, что в очередной раз умер и возродился. Вот только ощущения резко отличались от предыдущих попыток — что-то сильно давило на все тело.

Пошевелился и понял, что его завалило землей, хотя дышать было сравнительно нетрудно. Но раскапываться Ваня спешить не стал и сначала попытался понять, ранен он или нет. По первым прикидкам выходило — если и ранен, то несильно.

Тупо ныло левое колено и голова, больше ничего не болело.

«Уже хорошо...» — с облегчением подумал Ваня, уже собрался раскапываться, но тут услышал хорошо знакомый шепелявый голос.

— Сейсяс, сейсяс, подосди Ванюска...

Что-то зашуршало, стало значительно легче. Иван пошевелился и рывком вырвал голову из-под земли.

— Сивой, сивой... — якут быстро стряхнул с лица Вани землю и тут же зашипел. — Тихо, тихо...

Иван покрутил головой и сразу ничего не понял. Он лежал, придавленный обрушившейся стенкой траншеи. Но сверху небо закрывало что-то темное и нестерпимо воняло гарью пополам с бензином.

Присмотревшись, Ваня, наконец, сообразил, что сверху днище танка.

— Тихо, — снова зашипел Петруха. — Однако уходить нада, тихо уходить...

— А рота? — прохрипел Ваня.

Якут виновато улыбнулся и покачал головой:

— Нет усе рота. Никого нет...

Загрузка...