Испано-американская война в мире императора Владимира

ФЛОТ НАЧИНАЕТ И…

Первым пришёл в движение флот. Коммондор Винфельд Шлей решил перекрыть проход в Сантьяго и обратно путём затопления на нём какого-либо судна. Выбор пал на угольщик "Мерримак" и на лейтенанта Хобсона, который должен был им командовать.

В ночь с 6 на 7 августа угольщик под конвоем броненосца "Техас" двинулся в направлении прохода ведя на буксире с собой большую шлюпку, рядом шёл паровой катер с броненосца. "Техас" вернулся не доходя до входа в бухту, что бы не демаскировать собой "Мерримак". Но всё равно, при подходе к цели американцы были обнаружены и по ним был открыт огонь с береговых батарей и стоящего в тот день на дежурстве в проходе броненосца "Нумансия".

До прихода эскадры Серверы береговая оборона Сантьяго была грустным зрелищем. На батареи мыса Сокапа были старые бронзовые дульнозарядные орудия, которые сделали нарезными, позднее добавили два 6 дм современных орудия. У входа в проход было выставлено несколько управляемых мин, они взрывались с двух пунктов с Сокапы и с восточного берега. Для защиты мин поставили батарею из 4-х 57 мм, двух 37 — мм и пушки Нордфельда. Напротив острова Смит-Кей, поперёк прохода, стояло ещё восемь, уже автоматических мин. В продольном направлении проход мог обстреливаться двумя 165 мм и 5-ю 57 мм орудиями, установленные на батареи Пунта-Горда. В проходе вечно дежурила полуразоруженная "Рейна Кристина".

Назначенный адмиралом Серверой командовать силами флота в Сантьяго капитан 1-го ранга Луис Павия, не состоявший командир новейшего крейсера "Альфонсо XIII-го", но получивший вместо него целый броненосец, хоть и старый, развил бурную деятельность по укреплению обороны Сантьяго с моря. Из запасов орудий взятых из Испании, были усилены батарея Сокапа, к двум 6 дюймовым добавили четыре 140 мм, батареи Морро так же усилили квартетом таких же орудий, батарея у замка Эстрелла получила два орудия опять же в 140 мм. Перед проходом на внешнем рейде было поставлено 10 мин, и напротив батарей Сокапа, Морро и самого прохода были выставлены перпендикулярно к берегу начиная с 10 каб от берега по 20 мин Бустаманте, и там и там в шахматном порядке. Были усиленны наблюдательные посты, некоторым даже дали гелиографы, в канале были поставлены боны. Установили ночные дежурства 100 тонных канлодок "Альварадо" и "Сандоваль", минных и паровых катеров с броненосцев и вскр. Новые батареи даже успели пострелять по наглым кораблям янки, которые пытались приблизиться к берегу.

Идущий с запада "Мерримак" и был обнаружен одним из катеров, он дал пару сигнальных ракет, и стал отходить к проходу, вскоре брандер попал под огонь батарей с мыса Сокапа, по мере приближения к проходу на него обрушили свой огонь "Нумансия", канлодка "Альварадо" и орудия с батареи Морро. Получив против себя огонь более 20-ти орудий, лейтенант Хобсон решил всё-таки идти вперёд. Но, когда из прохода стал выходить броненосец с канлодкой, преграждая ему путь к проходу, и бить по нему всем бортом, задача перекрыть проход оказалась для американца не выполнима. Он начал получать одно за другим попадания, начались пожары, и только чудо берегло от взрыва установленные для подрыва на левом борту ниже ватерлинии десять 6 дюймовых снарядов. "Мерримак" повернул к берегу горя и садясь носом, и пошёл на него выбрасываться, после этого лейтенант Хобсон и семь матросов попали в плен. Брандер горел ещё весь день, и так и остался стоять у берега, испанцы же узнав, что там 2 тыс тонн угля и заложены снаряды для взрыва, всё-таки начали брать с него уголь, хотя риска уже не было отсеки где были снаряды оказались затоплены. Доклад об успешно отбитой атаки противника телеграммой ушёл в Сьенфуэгос, командующему эскадрой адмиралу Сервере, и в Гавану маршалу Бланко.

После неудачи с брандером, уже 8 августа Шлей организовал массированную бомбардировку батарей Сантьяго и флота, было решено уничтожить их огнём с моря. На рассвете 8 августа американцы подошли на 6 миль к берегу построились в не совсем стройную кильватерную колону и около 8 часов на 8 узлах двинулись к Морро, головным шёл "Техас", далее два бронепалубных крейсера типа "Монгомери", вскр "El Norte"(до войны "Yankee"), "Nictheroy" (до войны "Buffalo"), две вооруженные яхты, канлодки, в сумме получилась целая эскадра.

С 25-ти кабельтовых к большому и не совсем приятному удивлению американцев батареи испанцев открыли огонь, судя по всплескам калибр был не более 6-ти дюймов, "Техас" то своей толстой бронёй мог держат такой калибр и ближе, а вот с остальными кораблями уже все сложнее. Янки приближались молча, Шлей решил подойти как можно ближе, и с близкой дистанции разнести батареи чертовых диего, именно так и делал легендарный Фарраггут. В проход вышел их броненосец, с каким-то малым судном и тоже открыл огонь.

На 19-ти кабельтовых флагман Шлея получил первое попадание и спокойно его перенёс, бой продолжался, до 15 кабельтовых американцы молчали, потом "Техас" сразу ударил главным калибром по батареи, получив перед этим ещё пару попаданий, так же как и его мателот, который получил перелёты, на 12 кабельтовых флагман янки начал поворот, чтоб дать всей линии ввести в бой весь бортовой залп. Берег покрылся разрывами от попаданий, но и в ответ в свои корабли от испанцев янки получали попадания всё чаще, особенно тяжело пришлось вскр, они были большие как "Техас" (6-ть тыс тонн), но без брони. Когда, флагман американцев был на траверсе Сокапы, "El Norte" и "Nictheroy" уже имели несколько попаданий, бронепалубные крейсера и яхты тоже уже получили попадания. Такой бой коммондору Шлею нравился всё меньше и меньше, но и отступать было нельзя, "Техас" начал поворот налево, что опять пройтись огнём по испанским батареям и кораблям, в ответ получая новые попадания. И когда "Техас" выходил на траверс прохода, орудийную канонаду перекрыл глухой звук мощного взрыва. "Сэр, "El Norte" подорвался на мине!!! — доложил Шлею офицер. Коммондор быстро перешёл на правое крыло мостика, и увидел как его вскр с небольшим креном на нос и правый борт вывалился из строя и стал уходить в море. "Испанцы успели поставить мины, дьявол их разбери!!! — со злостью подумал Шлей. — А у "Техаса" такая же осадка как и у "El Norte"!!! И у него похолодело внутри. И уже через минуту, а точнее в 10.14 с флагмана просигналили эскадре, — "Поворот все вдруг! Уходить в море!", корабли вразнобой совершили манёвр, и стали удалятся от берега. Испанцы вели огонь до дистанции с которой и начали бой, 25 кабельтовых, потом прекратили огонь, добившись попаданий в американских флагман и Вскр на прощание.

В бою у Сантьяго 8 августа броненосец "Нумансия" получил небольшие повреждения, броня из кованного железа оказалась для американских 6 дм, 127 мм и 102 мм не по зубам, тем более они били фугасами и многие из них вообще не взрывались, а попаданий в 12 дюймов с "Техаса" не было. По итогам боя на броненосце было убито осколками два человека, ранено 10, на фортах и батареях убитых не было, ранено шестнадцать. Канлодка получила только повреждения осколками, её экипаж не пострадал. Командующий силами флота капитан 1-го ранга, командир броненосца "Нумансия" Луис Павия, отправил телеграммы о дневном бое в Сьенфуэгос адмиралу Сервере.

У Шлея дела были по хуже, если "Техас" имел только несколько раненых, разбитые шлюпки, пробитую трубу, то крейсера с 19 мм палубной брони, а вскр и яхты вообще безбронные, в сумме дали эскадре 8 убитых и 24 раненых, повреждения корпуса, надстроек, артиллерии, "El Norte" ушёл на ремонт в Штаты.

В ночь на 7–8 августа и 9 августа, у Сьенфуэгоса произошли бои-близнецы между испанцами и флотом янки, разница только была, к количестве привлеченных сил. Береговая оборона Сьенфуэгоса перед приходом испанской эскадрой тоже вызывала смех сквозь слёзы.

Ко времени открытия военных действий для обороны входа в бухту и прикрытия минных заграждений имелась только одна батарея Pasacaballos, вооруженная 4-мя полевыми орудиями Круппа в 90 мм и одной 4-ствольной пушкой Нордефельда. У маяка построили батарею Faro (Фаро), предназначенную для обороны входа в канал. Вооружение ее, однако, было очень слабое: 6 бронзовых нарезных в 160 мм, мортир. (obusiers), заряжаемых с дула. Слабая сторона ее, кроме вооружения, представляющего слабую сторону всех испанских батарей, за исключением береговых батарей Гаваны, заключалась еще в том, что левый фланг батареи, обращенный к бухте р. Arimao был открыт; но бухта эта обстреливалась дальним огнем с батареи, расположенной за селением Jagua.

Эта последняя так называемая "мортирная" батарея, вооружена была четырьмя 210 мм нарезными мортирами, заряжаемыми с дула. Она построена была на высоте 50 м над уровнем моря и предназначалась для обстреливания входа в канал и бухты Arimao. Высота линии огня над уровнем моря в батарее Pasacaballos — 5 м, Faro — 20 м.

На западном берегу канала построены были еще две батареи: Cocal (2 м над уровнем моря), вооруженная четырьмя полевыми 9 c.m. бронзовыми орудиями Круппа и Carbonel (13 м над уровнем моря) на южном берегу у открытого моря; на этой последней батарее были поставлены, два нарезных бронзовых 120 мм орудия, заряжаемых с дула и 2 таких же 210 мм мортиры.

В канале было выставлено целых две линии мин… по семь мин в каждой линии, управляемых с берега. Мины в каждой линии выставлены в шахматном порядке.

Адмирал Сервера со штабом лично обошёл позиции береговых батарей на авизо по морю, в коляске или пешком по суше, и распорядился как усиливать старые батареи и где ставить новые.

По четыре русских 6 дм и 107 мм ставили с восточной стороны прохода на батареи Фаро и с западной на Carbonel (Карбонель), потом их планировалось усилить 140 мм Онторио. Работы шли днём и ночью, роты меняли роты, чтоб успеть установить орудия, русские 6 дм и 107 мм к 9 августу успели поставить, используя для этого позиции старых орудий, сделали массивные земляные брустверы, укрытия для расчётов, усилили пороховые и снарядные погреба, уже готовы были ставить и 140 мм, но к бою 9 августа не успели. Только четыре орудия в 120 мм Онторио смогли установить на батарее Cocal. Минными постановками перекрыли подходы к проходу и внешний рейд, бухту Аримао, ставили мины по ночам, днём боялись выдать места постановок и противодействия противника, в канале были поставлен бон, на батареях Фаро и Carbonel поставили прожекторы. Относительно приготовились и стали ждать действия американцев.

После разведкой боем быстроходными яхтами, американцы не подходили близко к проходу и берегу. С разведданными от повстанцев в отличии от Сантьяго, у Сьенфуэгоса у американцев пока было никак, поэтому они только могли видеть в оптику, что ведутся какие-то работы на берегах вокруг прохода и предполагать, что там ставятся орудия, но одно они знали наверняка, у испанцев было плохо с современной артиллерией перед войной на Кубе, и были уверены, что ситуация в лучшую сторону изменилась не очень.

Убедившись 26 июля, что проход прикрыт значительным числом авизо адмирал Сэмпсон и его штаб решили выделить для закрытия прохода два не новых, но достаточно крупных транспорта, точнее как и "Мерримак" угольщика под 4 тыс тонн и тоже с углём, чтоб тонули быстрее, заложили по бортам взрывчатки, чтоб в нужный момент рвануть через гальванические батареи. Задача закупорщиков была проста, пройти как можно дальше по каналу и затопиться в наиболее узком месте, что закрыть выход испанскому флоту. В команды брандеров шли добровольцы, таких на эскадре оказалось не мало. Для их прикрытия было решено выделить две быстрые яхты "Глочестер" и "Скорпион" они имели ход 18 узлов, и должны были за счёт него быстро выйти из под обстрела, хотели привлечь и "Майфлауэр", но его посчитали слишком большим и ценным кораблём.

В ночь с 7 на 8 августа брандеры и яхты потушив огни, вышли для проведения операции по закупорке прохода в Сьенфуэгос. Решили зайти с веста, идя вдоль берега посчитав его более диким, что должно было помочь оставаться незамеченным и там не было бухточек в отличие от восточной стороны, которые в темноте можно было принять за проход. Маяк то само собой не горел и светомаскировку берега испанцы соблюдали. Но, американцам не повезло, после получения телеграммы из Сантьяго о попытке закупоривания прохода, бдительность сил охраняющих проход была усилена, и созданная и худо бедно налаженная адмиралом Серверой система охраны и обороны прохода сработала.

"Гости" были обнаружены в нескольких милях к западу от входа в канал, дежурной миноноской, которая дав сигнальные ракеты и открыв огонь из 37 мм пукалки, сразу пошла в минную атаку. Обнаруженные американцы с яхт открыли по ней огонь, врубив прожекторы, тем самым полностью себя засветив. Большое авизо "Донья Мария де Молина", деструктор "Террор" будучи дежурными этой ночью, сразу рванули к месту событий, пришёл в движение и дежурный крейсер "Биская". Батареи дали прожекторами свет и открыли огонь по противнику. Миноноска подойдя к головному брандеру чуть не на полкабельтова, не промахнулась и всадила в него самоходную мину, погремел взрыв, стол воды упал, но закупорщик с растущим креном на правый борт шёл к проходу, по нему вели огонь батареи и корабли, было видны в него попадания. Оставив первый брандер батареям и "Бискаий", авизо и эсминец огнём и минами атаковали второй брандер, они решив бить на верняка, несмотря на огонь с яхт подошли на кабельтов и выпустили две мины, взрыв был один, мина попала почти в середину корпуса, вступив в перестрелку с яхтами испанские корабли развернулись и пошли в новую атаку перенеся огонь на брандер с такой же дистанции выпустили три мины, попало две, но взорвалась опять одна. Команда брандера даже и не думала бороться с затоплениями, их было для этого слишком мало. Они стали быстро покидать тонущий корабль, садились в паровой катер, который был у правого борта, чтоб уйти в море, где их должны были, вероятно, побрать яхты. Если судьбу второго брандера решили самоходные мины, то первого растерзали артиллерий "Бискайя", батареи и поднятые по тревоге подвахтенные авизо. Американец сильно горел, и выбросился на берег в полутора мили к западу от входа в канал. Его героическая команда в отличие от второго брандера уйти не смогла, катер был перехвачен миноноской и взят в плен. Потом адмирал Сервера в беседе с ними отметил их отвагу.

Были и неприятные моменты для испанцев, батареи и крейсер в темноте и неразберихе приняли свои авизо и эсминец за американцев и били по ним с азартом. Слава Богу почти мимо, и только один снаряд угодил на счастье в толстенную 152 мм броню рубки авизо, не нанеся при этом серьёзных повреждений, но несколько моряков получили ранения. Это послужило поводом для создания знаков и сигналов опознавания ночью по принципу "свой — чужой". Яхты янки к сожалению для испанцев ушли без попаданий. Брандер-угольщик утром был потушен, был обшарен на предмет трофеев, нашли и обезвредели адскую машинку, подсчитали попадания снарядов и мин, изучены последствия от попаданий. Углю испанцы обрадовались и мелкие корабли несущие службу по охране прохода брали уголь теперь с американца.

Получив доклады о ночном бое от командиров кораблей и батарей, адмирал Сервера приказал своему начштабу провести работу по выявлению слабых и сильных мест в системе обороне прохода и берега. Днём из Сантьяго пришла телеграмма от капитана 1-го ранга Луиса Павия о бое с флотом американцев. После этого Сервера отдал распоряжение по эскадре готовиться к бою, он был уверен, что после боя за проход удачный или нет для американцев, адмирал Сэмпсон всё равно скорее всего решиться на бой уже днём. 8 августа вечером к "Бискайе", присоединились флагман "Инфанта" и "Амиральте Окендо", за ними в канал вошли "Пелайо", "Колон" и "Карлос", все авизо и деструкторы, "Гиральда" то есть все главные силы эскадры. Команды на ней одновременно заволновались и приободрились, понимая, что возможен серьёзный бой.

Эскадра с момента прихода в Сьенфуэгос не стояла без дела, сначала привели себя в порядок после перехода и начали заниматься боевой подготовкой, проводили учения пожарной и водной тревоги, стволиковые стрельбы, и даже манёвры, большая и глубокая бухта Сьенфуэгоса позволяла делать и это. У неё ещё был один плюс, она была весьма пресноводная, что отчасти снимала проблему обрастания днищ кораблей. Эсминцы, авизо, миноноски в заливе на своих боевых товарищах отрабатывали ночные минные атаки. Эскадра готовилась к бою. Адмирал Сервера прекрасно знал, если офицер, матрос бездельничает, ничего хорошего от этого ждать не стоит, расхолаживание, низкий уровень дисциплины и подготовки, пьянство офицеров, в итоге приведёт к поражениям, бунтам. Поэтому Атлантическая эскадра Армады Эспаньолы, по её меркам весьма активно занималась боевой подготовкой, несением службы, работами, хотя для флотов Британии, Германии, Франции, России это уровень был бы явно средний.

Противники испанцев, американцы вынуждено были тоже обживать не очень приветливые для них берега Кубы. До более менее удобной бухты, где можно было бы встать транспортам был дикий, с нездоровыми условиями залив Кочинос в 35 милях на запад от Сьенфуэгоса, и в 35 милях на восток Баия де Касильда, где был порт Тринидада, но он был мелок для больших кораблей и нужно было бы занимать Тринидад силами десанта. Идеальным вариантом была бы бухта Аримао, она была совсем рядом с проходом, но обстреливалась береговыми батареями. Поэтому для стоянки транспортов выбрали маленькие бухты в районе Камило Сьенфуэгос в 20 милях от Сьенфуэгоса на восток, но были в вынуждены выставить заслоны на суше, в 28 км был Тринидад, а там стояли испанские войска. Не удобно было и бункероваться, тем более, что погода становилась всё хуже.

Блокируя испанцев в Сьенфуэгосе, адмирал Сэмпсон был вынужден держать у него постоянно 3 эбра и 2 броненосных крейсера или 4 эбра и 1 броненосный крейсер, что иметь паритет в главных силах, на случай если его противник адмирал Сервера решиться на прорыв. Плюс к этому постоянно при броненосцах были пять бронепалубных крейсеров (БпКр), несколько яхт, канлодок, в первых числах августа подошли мониторы "Пуританин" и "Террор", плюс транспорты, всего до 25 вымпелов. Ближе 45 каб американцы к берегу не подходили. Корабли стояли дугой, в центре броненосные крейсера, по флангам броненосцы и мониторы, между ними стояли БпКр, яхты, канлодки, тем самым минимизируя возможность для прорыва испанцам, перекрывая им огнём, броней и маневром все возможные направления. Стоять становилось всё труднее, погода портилась, глубины были немалые, якоря можно было бросать ближе к берегу, хотя цепи удлинили, приходилось подрабатывать машинами.

Утром 8 августа, когда пришли яхты адмирал Уильям Томас Сэмпсон понял, что брандеры не сработали, чертовы диего оказались настороже и готовые к противодействию. Его визави Паскуаль Сервера вновь себя показал, как не слабый противник, это его начинало уже сильно раздражать, испанцы оказались не так слабы, как казалось в начале войны, они были готовы сражаться, даже не имея равенства сил.

— "Что ж, — решил про себя Сэмпсон, — завтра и посмотрим, на что они способны против главного калибра и брони!". И им был отдано распоряжение о подготовке операции по уничтожению береговых батарей.

Когда окончательно рассвело наблюдатели сначала с батареи Фаро, а потом и с остальных, заметили, что у янки произошли изменения. Всё было как обычно, только мониторы, большая яхта, скорее крейсер 2-го ранга, и две яхты поменьше, усиленно дымили явно построившись отрядом.

Они не ошиблись, в первую четверть восьмого, этот отряд начали движение в сторону прохода, шли традиционным кильватером, но не очень стройным, головным шёл большой монитор "Пуританин" с главным калибром в 12 дюймов (305 мм), за ним "Террор" монитор поменьше, с 10 дюймов (254 мм), далее большая яхта-крейсер и яхты поменьше.

Флаг-адъютант доложил Сервере о том, что противник начал движение в сторону испанских береговых позиций примерно на 8-х узлах, адмирал отдал приказ эскадре поднимать пары, дать самый малый ход и сыграть боевую тревогу, на батареях она уже была озвучена. Когда ему доложили какими силами, идут американцы Сервера одновременно обрадовался, расстроился и удивился. Только мониторы это хорошо, но очень сильно хотелось, чтоб и эскадренные броненосцы, большие крейсера зашли на минные поля, где стояло за сотню мин, подорвались на них, и тем самым сильно упростили задачу его главным силам. Удивился тому, что вместе с бронированными тушами мониторов янки поставили яхту-пароход и просто яхты. "Зачем они в один отряд ставят такие разные корабли?" — думал он глядя, на этот странный симбиоз толстенной брони, большого калибра мониторов и красивые, но беззащитных для артиллерии яхты. " Если попавшийся нам американский вскр у мыса Кабо-Крус, это чистая удача для нас была. То тут они сами дают нам на избиение свои корабли", — продолжал размышлять адмирал. — Либо нас за дураков держат, либо сами такие. Ну, что ж раз отдают на убой, значит будем топить", — подвёл он итог своим мыслям.

На 25 кабельтовых до берега мониторы изобразили строй пеленга, и через несколько минут после перестроения головной корабль американцев открыл огонь из своего главного калибра (ГК). Глухой рык 12-ти дюймового залпа докатился с моря до слуха адмирала, затем вступил в бой и второй монитор, испанцы в ответ молчали. Корабли янки приближались, ведя неторопливо огонь по батареи Фаро, испанцы молчали, командир "Пуританина" стоял на мостике и не понимал, почему молчат испанские батареи.

Он вероятно, считал их кретинами, адмирал Сервера таковым в данный момент себя не ощущал. Он дал строгий приказ батареям открывать огонь только по его сигналу, на недоуменные взгляды своих офицеров он спокойно ответил: "У нас на батареях стоит 6 дюймов (152 мм) и 9-ть фунтов (107 мм), у их мониторов броня от 6-ти до 14 дюймов (356 мм). Что мы им сможем сделать? Пусть ещё подойдут, и мы начнём бить… их яхты, раз они их подставляют под наш огонь". И от нетерпения сжал поручни мостика, подумав: "Господь наш Всемогущий пошли своим верным чадам удачу. Пусть подорвутся эти чертовы янки! Прости меня, Господи!",и перекрестился.

После этого Сервера сказал, — "С Богом!", и отдал приказ увеличить ход, испанские корабли пошли к выходу прохода, когда он стал расширяться отряды выстроились пеленгом, был отдан приказ батареям открыть огонь по яхтам. Крейсера же из ГК начали бить по головному монитору, американцы в свою очередь вскоре перенесли огонь на корабли испанцев. Увидев идущие к выходу прохода корабли испанцев, американцы примерно на 17 кабельтовых начали делать поворот, что встать к ним бортом, около кораблей с обеих сторон начали вставать водяные столбы от упавших снарядов.

Первым из ГК попали испанцы, всё-таки они стреляли в последнее время немало, хотя в основном стволиковыми стрельбами. Снаряд в 229 мм с "Инфанты" угодил в барбет "Пуританина", увы, с нулевым эффектом, для 14 дюймов Гравея брони это было мало ощутимо. Янки увидев, что против них выдвинулись главные силы испанцев, и поняв, что это вариант ловушки против них, увеличили ход и стали поворачивать в море. Вот тут то и досталось яхтам, точнее яхте-крейсеру "Майфлауэр", который шёл концевым и так уже получил с батарей один 6 дм и 107 мм снаряды. Теперь на него обрушился огонь главного калибра крейсеров и броненосца с менее чем 15 кабельтовых и дистанция продолжала уменьшаться. Девятидюймовые снаряды с испанских крейсеров буквально рвали его на части, попадание с "Бискаий" разорвало ему борт, ещё один с "Инфанты" разбил надстройку на шкафуте, открыл счёт своим попаданиям и "Император Карлос", его 280 мм снаряд угодил в борт в районе грот-мачты, взрывом вскрыло палубу и борт, но точку в судьбе это красивого корабля поставил "Пелайо" который шёл головным во втором отряде, своим тяжеленным 320 мм снарядом он сделал огромную пробоину по ватерлинии в носовой части. Корабль вздрогнул, начал терять ход и стал уходить носом в воду с креном на правый борт, было понятно, что он гибнет, поэтому после ещё одного попадания с "Колона" огонь по нему прекратили, к нему пошли испанские авизо, что спасти, кого будет можно успеть из экипажа. Испанцы же на волне успеха решили своим ГК зацепить и другие яхты, но те, видя как избивается "Майфлауэр" бросив строй, рванули в море, выжимая из свои машин и кочегаров всё возможное и невозможное, обгоняя мониторы. Тоже самое делали и мониторы выдавая такие обороты, которые соответствовали их максимальным 12 узлам.

Адмиралу Сервере очень сильно хотелось броситься в погоню за мониторами, и попытаться их повредить или даже утопить. Но, он то знал, что впереди стоят минные банки, выставленные по его же приказу для кораблей янки по всему внешнему рейду, и лезть на них вместо них он конечно не мог, хотя у него были карты минных постановок. А мониторы и яхты противника как заговорённые уходили в море по этим самым минам, и было видно, что им навстречу выдвинулись два американских эбра и крейсера. Крейсера и "Пелайо" перенесли огонь на уходящие мониторы, были видны пару явных накрытий, но попаданий, увы, зафиксировано было только одно, снаряд ударил в лоб кормовой башни "Террора", 9-ти дюймовый фугас лоб башни в 279 миллиметров брони выдержал, хотя звон в ушах у расчёта стоял ещё долго. Дистанция между противниками увеличивалась, адмирал Сервера отдал приказ задробить стрельбу на флагмане и по эскадре, и испанцы начали поворачивать к проходу. Его отряд сделал поворот "все вдруг" и "Инфанта" стала концевой, и он с правого крыла мостика стал наблюдать за уходящими мониторами. "Почему никто, из янки двигаясь по минным банкам вдоль и поперёк не подорвался на них!? На внешнем рейде поставили сотню мин! Начиная с двенадцати кабельтовых от берега и в море на 20-ть кабельтовых. И никто!!!", — раздраженно думал про себя адмирал Сервера, тут он отвлёкся на вопрос командира своего флагмана и повернулся в его сторону. Через секунд сорок он услышал крик: "Янки подорвался на мине!!!" Он вновь бросился на край мостика и, вскинув бинокль, увидел, что у головного монитора появляется крен на правый борт, и он начал терять скорость, и его стало разворачивать вправо, второй монитор стал его обходить слева, расстояние до них было кабельтовых 30-ть, а его корабли уже уходили к проходу.

Адмирал Сервера, очень неприлично выругался в адрес американцев, поминая при этом их матерей, самок собак, срамные места и различные позы, и со злости, чуть не швырнул бинокль в море, но адмиральская фуражка была — таки брошена с головы на настил мостика. Он уже немного привык, что удача чаще на его стороне, но теперь повезло янки.

"Пуританину" и впрямь повезло, испанская, бывшая русская мина Герца рванула своими тремя пудами пироксилина, на самом краю самой дальней минной банки испанцев. Взрывом ему оторвало правый винт и разрушило днище, на большее её не хватило, корабль развернуло опять в сторону берега, но разделённый на отсеки корпус и усилия команды не пустили воду дальше, а быстро переложенный налево руль не дал ему уйти в циркуляцию. Он лёг в дрейф, до испанского берега было кабельтовых за 30-ть, и их корабли уже уходили к себе. Весь экипаж монитора в 183 человека, от командира до вестового неистово благодарили всевозможные небесные силы, за такую удачу, адмирал Уильям Сэмпсон тоже, потому-что судьбу "Майфлауэра" он видел сам. Вскоре поврежденный монитор взяли на буксир и увели за линию американских кораблей, после его увели на ремонт в Штаты, американцы в этом бою потеряли ещё один корабль, причём по своей боевой ценности он был сопоставим с эскадренным броненосцем.

Эти бои показали обеим сторонам, что надо к действия и противодействия готовиться более тщательно. Американцы поняли, что с ходу испанцев не взять, они оказались опасным противником, последние убедились, что им не хватает продуманности действий и боевой выучки. В этом адмирал Сервера удостоверился ещё раз, когда поручил штабу выяснить, почему корабли противника с немалой осадкой, не подрывались у берегов. Ответ его и убил, и привёл в ярость одновременно. Оказывается, когда ставили мины, то выставляли их на осадку больших броненосцев и крейсеров!!! Поэтому, то, что "Пуританин" подорвался имея осадку в шесть метров это была всё-таки удача. Но, кто этому виноват? Кто виноват, что испанские моряки не имеют опыта минных постановок? Офицеры и матросы? Нет. Они и так сделали и делают по сути невозможное, прошли тысячи океанских миль, одерживают вверх над силами превосходящего противника, выставляют практические не имея для этого опыта, десятки мин за несколько дней и ночей. Виноваты люди с большими эполетами и в больших кабинетах и сидящие на…, но тут адмирал Сервера себя остановил. Он выпил полбокала хереса Oloroso, через несколько минут успокоился, сел за стол и стал писать распоряжения об усилении боевой подготовке эскадры, прежде всего артиллерийской.