Искра Жизни

Глава 35. Простая идея

Преподобный Шем установил вокруг захваченного им Западного Маунт-Дезерта защитный барьер из отталкивающих полей седьмого уровня, протяженностью семьдесят семь миль побережья и четыре мили сухопутной границы. Восемьдесят одна миля — это 142560 ярдов. Отталкивающее поле седьмого уровня — самое мощное из существующих полей — обладает гарантированным радиусом действия в сто ярдов. Поскольку поле сферической формы, то для того, чтобы создать горизонтальный барьер высотой в сотню ярдов, центр каждого из полей должен отстоять от центра соседнего примерно на ту же сотню ярдов. Таким образом, чтобы покрыть полями восемьдесят одну милю периметра, требуется более чем приличное количество полей, а точнее — 1426 штук. Но Сыновьям Ноя каким-то образом удалось приобрести, установить и задействовать все 1426 штук.

Сто ярдов на первый взгляд не кажутся таким уж серьезным препятствием, особенно в наши дни, когда существует такое удобное средство перемещения, как пузырь, но стоит вам оказаться в воздухе, вы вспоминаете, что теперь являетесь мишенью для средств противовоздушной обороны, совершенствовавшихся на протяжении трех столетий. Причем, совершенствовавшихся непрерывно и крайне успешно. Когда мы все сидели в нашей штаб-квартире на дне Большого Медвежьего озера, я ничуть не сомневался, что любое воздушное судно или пузырь, попытавшееся преодолеть оборону преподобного Шема, в конце концов непременно будет подбито, сбито и/или испарено одним из нескольких дюжин способов.

Разумеется, несколькими днями раньше, когда я был крепко-накрепко прикован к гранитной стене винного погреба, Эрика и трое ее инопланетных компаньонов прорвались-таки через защитные системы Шема и ухитрились вылететь обратно, тем самым доказав, что оборона преодолима.

Но то, что получилось однажды, второй раз может и не пройти. Кроме того, первый прорыв являлся ничем иным, как молниеносным налетом с применением инопланетных технологий, застигших Сыновей Ноя врасплох. Три дня спустя я бы уже не поставил на кон свою жизнь, пытаясь использовать ту же самую тактику. В особенности, если принесшему нас туда пузырю придется обороняться от противника неопределенное время, необходимое для того, чтобы с помощью землеройки добраться до Искры Жизни.

Нет, лобовую атаку на Лечебницу Святой Ады Перкинс можно считать самым верным способом покончить с собой.

Тем не менее, мы продолжали прикидывать, как осуществить наши намерения.

— Слушайте, у меня отличная идея! — вдруг громко воскликнула Эрика. Дело происходило во вместилище гармоничной коллективности, где мы сидели, в пятидесятый раз обмусоливая различные варианты. — Ведь поле глушителя, использовавшееся для защиты пузыря при спасении Ларри, простирается на шестьсот ярдов. Помните, как оно нейтрализовало все, что с ним соприкасалось? Значит, мы можем включить его, вслепую провести пузырь через их линию обороны, сесть прямо на крышу дома бабули Перкинс, а потом просто не отключать поле, пока будем прокапываться до Включателя! Ведь он находится на глубине всего семьсот футов, а это практически в радиусе действия поля. Пока мы будем копать, нас никто и ничем не достанет. Потом, когда Включатель окажется у нас, мы…

— А ты помнишь про те булыжники, о которых я говорил? — перебил ее Паупаутам. — Большущими булыжниками можно обстреливать из катапульты даже пузырь, находящийся под защитой глушителя. Ты, конечно, скажешь, что в наше время катапульт просто не существует. Может, и так. Но Сыновья Ноя запросто могут подняться повыше и забросать нас камнями из своих собственных пузырей. Уж если что и можно точно сказать про остров Маунт-Дезерт, так то, что там имеются миллионы и миллионы камней.

— Точно, — тихо отозвалась Эрика.

— Кроме того, следует учитывать и следующее: поле глушителя глушит в радиусе шестисот ярдов. Если мы выйдем из пузыря и попытаемся начать копать, землеройка тоже не будет работать. А сами мы окажемся в полной темноте.

— Точно, точно. Прошу прощения. Как я только сама не сообразила!

— Ничего, ничего! — снисходительно заметил Паупаутам. — Будем думать дальше. — Серые выпуклости на лице Невидимки обратились на Ту, Что Решительно Преследует и Бросающего Вызов. — Мы все равно что-нибудь придумаем, верно?

И мы придумали.

Идея выглядела просто, хотя от нее аж дух захватывало. Если мы не можем преодолеть барьер из отталкивающих полей с воздуха, не можем прорваться сквозь него, то мы можем проникнуть внутрь под ним.

Идея оказалась столь примитивной, что мы додумались до нее только через четыре дня…

Теперь же, после пяти дней размышлений и за одиннадцать до того, как Той, Что Решительно Преследует предстояло произвести на свет своего отпрыска, мы были готовы действовать.

А это, в свою очередь, означало, что Ларри Мэдигану предстояло долгое, очень долгое плавание в холодных мрачных водах океана.

— Но ведь я живу в Аризоне вовсе не просто так, — пытался слабо протестовать я. — Я живу там как раз потому, что ненавижу воду. Особенно в больших количествах. А еще…

— Тихо! — перебила меня Эрика, в четвертый раз за последние двадцать минут проверяя мой водолазный костюм с подводным двигателем, в который я с трудом облачился незадолго до того. Мы находились в шлюпке у побережья центрального Мэна. Неподалеку от укрепполосы Западного Маунт-Дезерта — всего в каких-нибудь паре-тройке дюжин миль. — Подводное плавание — это просто здорово. Тебе наверняка понравится.

— Для человека, считающего лучшим на свете развлечением прыжки из пузыря без парашюта, все, что угодно — здорово, — кисло заметил я.

— Нет, ты просто безнадежен, — пробормотала она из-под закрывающей лицо прозрачной маски. — Ты прихватил аварийный запас кислородных пластырей?

— Конечно. Они у меня тут, на поясе, а еще несколько на руках и ногах.

— А ты знаешь, как с ними обращаться?

— Если кончится воздух, то я просто отлепляю пластырь и пришлепываю его на голую кожу.

— Правильно. И постоянно следи за индикатором системы жизнеобеспечения. В случае чего она должна запищать.

Индикатор загорится красным, и тебя как следует дернет током, но все равно, никогда не знаешь…

Я мрачно взглянул на закрепленный на правой руке дисплей.

— Да, после того, что ты сказала, я стал чувствовать себя гораздо лучше.

Эрика по-женски фыркнула и занялась своим собственным костюмом с двигателем для подводного плавания. Закончив проверку, она взглянула на Яйцо, стоящее с обычным изяществом посреди тесной рубки шлюпки.

— У тебя все есть?

— Да, Эрика. Землеройка, передатчик, гирокомпас. Два генератора отталкивающего поля. Пищевые концентраты. И, разумеется, мой пояс с инструментами.

— Все закреплено надежно?

— Абсолютно. Неожиданностей не будет.

В почти полной темноте рубки я взглянул на Яйцо. Не считая всего того, что оно сейчас перечислило… больше всего оно походило на обычное голое яйцо.

Впрочем, подумал я, что такое шестимильный заплыв в темных водах Атлантики для существа, обладающего природным движителем и системой ориентации? Все равно, что прогуляться по парку…

Я нервно сглотнул и прошелся рукой по гладкому стволу своей землеройки. Я знал: если что-нибудь случится с Яйцом, именно мне придется покинуть убежище отталкивающего поля, чтобы…

— Ну и как, мы готовы? — осведомился Невидимка, сидевший за пультом управления шлюпки. Нам правдами и неправдами все же удалось убедить Освещающего Путь облачиться в земную одежду, чтобы он хоть немного напоминал человека. Теперь на нем был матросский костюм, черные кроссовки и черная матросская шапочка, почти полностью скрывающая голову. При свете дня Невидимка и при этом ни за что не сошел бы за человека, но ночью, в темноте и издалека…

Я взглянул на поросший лесом склон холма в двух милях к югу, где мы с Эрикой недавно установили на стволе кривой сосны третий и последний радиомаяк. Во рту у меня внезапно пересохло.

— Да, — отозвался я. — Готовы. Вперед!

— Эрика?

— Я готова.

— А ты, Вечно Бросающий Вызов Номер Семь До 443 Поколения?

— Я тоже готов. Пора начинать.

И мы начали.

Одна мысль мучила меня, когда мы неслись сквозь ночь: вернемся ли мы когда-нибудь?..

Глава 36. Водолазные костюмы

Сыновья Ноя публично объявили, что любое воздушное судно, появившееся в радиусе пяти миль от границ Западного Маунт-Дезерта, будет немедленно уничтожено. Приходилось верить им на слово, поэтому мы скользили под волнами залива до тех пор, пока не оказались в добрых шести милях от Индейского мыса, далеко выдававшегося в залив, чуть северо-западнее Лечебницы Ады Перкинс и таящейся где-то под землей Искрой Жизни. Именно там я в свое время стоял, любовался морскими просторами и страшно хотел выпить пива, когда прямо с неба обрушились ребята преподобного Шема с плазменными пушками. Теперь же этому участку берега предстояло стать местом нашей высадки на остров.

Только теперь вместо того, чтобы обрушиться на противника с воздуха, нам приходилось подкрадываться к нему под водой…

Паупаутам, как обычно, мягко затормозил шлюпку, и мы зависли в нескольких дюймах от обычной для залива атлантической зыби. Невидимка тут же выключил несколько индикаторных лампочек на пульте, и я увидел, как медленно открывается колпак. Из-за плотно обтягивающего тело водолазного костюма, оборудованного системой внутреннего подогрева, я не мог точно определить, холодно снаружи или нет.

— Ну, счастливо, дружище Паупаутам, — попрощался я, не глядя на него, — скоро увидимся. Главное, не забудь, где нас подбирать.

— Не забуду. И… до встречи, друг Висюлька.

Первой пошла Эрика, грациозно, как дельфин, нырнув через борт в темную пучину. Через несколько мгновений и я плюхнулся в воду рядом с ней, только куда менее изящно. Оказавшись на глубине десяти футов и сделав глубокий вдох, я все еще был жив и мог дышать. И, кроме того, чувствовать, добавил я про себя, ощутив ткнувшуюся в мое плечо невидимую массу, которая не могла быть ничем иным, как Яйцом. Что же до зрения, то в чернильно-черной воде не удавалось различить ничего, кроме смутного свечения нескольких лампочек на различных частях моего скафандра.

— Все меня слышат? — по-деловому осведомилась Эри ка. Ее голос донесся как через обычную коммуникационную систему скафандра, так и из моего ошейника. Мы решили продублировать системы связи, поскольку это могло сыграть решающую роль в нашем выживании. — Ты как, Паупаутам?

— Слышу тебя отлично, Эрика. А как ты, Висюлька, и ты, Вечно Бросающий Вызов Номер Семь До 443 Поколения? Вы меня слышите?

— Слышу.

— И я тоже.

— Отлично. Буду ждать вас в условленном месте. Постарайтесь не задерживаться. Я чувствую, что на мне сфокусированы лучи нескольких сканеров, некоторые с берега, а другие с летательных аппаратов. Поэтому задерживаться здесь надолго нежелательно.

Несколько мгновений я ощущал себя буквально в невесомости, поддерживаемый скафандром, но совершенно беспомощный, как будто вдруг оглох и ослеп, и тут внезапно перед моими глазами появилось неяркое зеленоватое свечение.

— Ты меня видишь? — послышался голос Эрики.

— Кажется, вижу твою руку.

— Вот и отлично. Давай-ка, прикрепи этот конец к кольцу у себя на поясе. А этот конец для тебя, Бросающий Вызов.

Я пристегнул конец.

— Молодец, Ларри, — продолжала Эрика, — теперь я собираюсь включить двигатель, и ты сделай то же самое. Только оставь его на нейтралке.

Я повозился с кнопками управления на пульте, укрепленном на левом запястье, и внезапно почувствовал, как за спиной у меня что-то завибрировало.

— Готово.

— Прекрасно. Судя по тому, что ты все еще с нами, а не на дне залива с омарами, твой стабилизатор плавучести работает нормально. Теперь взгляни на целеуказатель на правом запястье. Что ты видишь?

Я уставился на небольшой дисплей, где высвечивалась наша нынешняя глубина, а ярко-желтые линии указывали горизонталь и вертикаль. Сам я был изображен в виде белесого силуэта на зеленом фоне.

— Похоже, я завис вверх тормашками, — удивленно констатировал я.

— Тогда перевернись и прими горизонтальное положение, а руки вытяни вперед. Как во время тренировок на озере, помнишь? После этого постарайся развернуться на восток.

Я принялся колотить ногами, извиваться, крутиться, вертеться, пока не убедился, что мой силуэт на дисплее находится в строго горизонтальном положении. Ведь говорил же я Эрике, что я — парень из пустыни!

— Вроде, порядок, — в конце концов сообщил я. После этого сверился с маленьким компасом на указательном пальце левой руки и со вторым, помигивающим красным экранчиком в верхней части целеуказателя. Еще одна предосторожность. — К тому же, я, кажется, развернулся прямо на восток.

— Вот и отлично. Бросающий Вызов, ты готов?

— Готов, Эрика. Я пристегнут к тебе и буду следовать за тобой на той скорости, которую ты сочтешь нужной.

— Замечательно. Начнем двигаться медленно, а потом, когда Ларри освоится с обстановкой, прибавим скорость. Ларри, не забывай: во время движения руки нужно держать вытянутыми вперед. А теперь, на счет десять, правой рукой включи первую скорость. Постепенно мы доведем ее до третьей или четвертой. Сначала нужно посмотреть, как все пойдет.

— Готов. Начинай отсчет.

— Раз, два, три…

На счет «десять» я передвинул указатель на единицу и почувствовал, что начинаю медленно двигаться вперед.

— Пошел, — пробормотал я сквозь зубы.

— Молодец! — радостно похвалила меня Эрика. — Вот увидишь, очень скоро тебе это понравится! Бросающий Вызов, Паупаутам! Мы двинулись!

Через тридцать секунд мы трое плавно двинулись сквозь темные воды залива. Впереди Эрика, а мы с Яйцом тянулись в двадцати футах за ней.

— В назначенной точке мы перейдем на вторую скорость, а потом начнем медленно погружаться до пятидесяти футов. Готовы? Пошли!

На пятидесятифутовой глубине на спине скафандра Эрики вдруг замигал красный огонек.

— Теперь мы достаточно глубоко и можем включить фонари, — послышался голос Эрики из коммуникатора. — С поверхности их видно не будет. Можете включать.

Я включил свой фонарь, в глубине души отчаянно надеясь, что никто не станет искать Ларри Мэдигана посреди океана на глубине двадцати футов, ориентируясь исключительно на свет его жалкого фонаря…

— Говорит Паупаутам. Как у вас дела?

— Все отлично, — отозвалась Эрика. — Мы в порядке. Даже Ларри наслаждается прогулкой.

— Хорошо. Тогда я ухожу. Вернусь на ферму, как мы и планировали. Постоянно остаемся на связи. До свидания. Желаю успеха и надеюсь вскоре увидеть вас.

И я надеюсь на то же самое, Невидимка, ой как надеюсь!

Только мгновение спустя я, наконец, ощутил, что мы в океанских глубинах в полном одиночестве.

Глава 37. В темную неизвестность

Эрика оказалась права: я начинал получать удовольствие. Так приятно без малейших усилий невесомо скользить сквозь океанские глубины со скоростью двадцати миль в час, представляя себя киношным Суперменом, витающим над миром, населенным крохотными жалкими созданиями…

Но стоило мне вспомнить, что плывем мы по направлению к острову, захваченному до зубов вооруженными придурками, и что я не только не Супермен, а лишь одно из самых крохотных и жалких созданий…

После этого я постарался вообще ни о чем не думать.

Мои вытянутые вперед руки уже начали затекать, когда Эрика в первый раз за последние десять минут заговорила:

— Сейчас мы огибаем северную оконечность Черного острова и через десяток минут окажемся у Индейского мыса. Не представляю, каким образом они могут обнаружить нас, поэтому думаю, что следует двигаться вперед на полной скорости до последнего момента. Кроме того, вероятно, имеет смысл продолжать погружение почти до самого дна. Судя по показаниям моего сонара, глубина в данном районе в среднем составляет около семидесяти пяти футов.

Как обычно, ее голос звучал абсолютно уверенно. Я тяжело вздохнул. Ведь Эрика в нашей команде шла ведущей, и я попытался убедить себя, будто она знает, что делает. Но все равно я никак не мог поверить в то, что мы действительно найдем нужное место и пробурим туннель, а в его конце окажется эта чертова двухфутовая штуковина, таящаяся где-то в основании гранитной скалы.

Само собой, я прекрасно помнил все наши прикидки, нацеленные на то, чтобы безошибочно, как голодные медведи на мед, выйти именно на то место, где таится Включатель. Но даже при всем при том мы, во всяком случае, я, — очень многое оказались вынуждены принимать на веру.

Для начала нам пришлось принять на веру показания сканирующих устройств пришельцев, утверждающих, будто они обнаружили Искру Жизни именно на острове Маунт-Дезерт. По словам Паупаутама, нейтринные сканеры подтвердили, что Включатель залегает под землей на глубине 738 футов, причем долготу и широту можно исчислить с точностью до одной тысячной секунды градуса. А это означало, прикинул я, точность до 1,2 дюйма.

Да неужели же хоть какой-то прибор в целой вселенной, пусть даже и придуманный самой развитой цивилизацией, может найти нечто вроде здоровенной берцовой кости на расстоянии в сорок миль, да еще и рассчитать ее местонахождение с точностью до какого-то паршивого дюйма? Тем не менее, нам пришлось принять это на веру.

Эрика и Паупаутам посовещались с компьютерами, и они выдали еще три набора долгот и широт, на сей раз варьирующих от сорока трех до двухсот двадцати семи футов над уровнем моря: точные места для установки трех целеуказателей на предполагаемое место залегания Включателя. Они должны были постоянно передавать данные детектору Эрики, чтобы она, сверяясь с ним, всегда могла определить точное местонахождение Искры Жизни. Только к ней, скорее всего, придется плыть, мрачно подумал я, или прогрызаться сквозь скалы…

Или… Но пока мы плыли. Во тьме промелькнули гранитные скалы, образующие восемьдесят пять акров Черного острова, а чуть раньше промелькнул Зеленый остров. Теперь я понял, что мы действительно приближаемся к конечной цели.

— Чуть правее, — едва слышно пробормотала Эрика, будто преподобный Шем неожиданно самолично приник ухом к воде, чтобы услышать нас. — Выключи фонарь, скорость сбрось до третьей, потом опускаемся до семидесяти пяти футов. Ты все еще слышишь нас, Паупаутам?

— Слышу отлично. Я уже вернулся на ферму. Мы с Поплавком постоянно слушаем вас.

— Стоит начинать волноваться только в случае, если вы перестанете слышать наши переговоры. А я постараюсь связываться с вами каждую минуту или две.

— Неплохо бы.

На глубине семидесяти пяти футов вода была непроницаемо-черной. Светились лишь несколько индикаторов на моем скафандре.

— Сбрасываем скорость до второй, — велела Эрика, затем, через секунду, продолжала: — Теперь до первой. Отлично, мы приближаемся к Индейскому мысу, который, как говорят голокарты, является наилучшим местом для начала работ. Мы будем там приблизительно через полторы минуты…

В следующий раз ее голос я услышал спустя, как мне показалось, полтора часа.

— Переведи двигатель на нейтралку и просто продолжай плыть вперед.

Я так и сделал, и невольно вздрогнул, когда ее рука стиснула мое запястье.

— Мой герой, — промурлыкала она. — Вот мы и встретились снова. Что ж, мы уже на том самом месте, где и должны.

— Рад, что тебе так кажется, — негромко ответил я. — По мне, так здесь не видно ни зги.

— А пока тебе это и ни к чему. Сейчас нас отделяют от дна примерно семь футов воды. Переведи стабилизатор плавучести немного влево — только осторожно! — чтобы опуститься на дно. Медленно! И постарайся встать на ноги — нс забывай про целеуказатель.

Я повозился с регулятором и начал медленно опускаться вниз.

— Я на дне, — сообщил я, когда мои ноги коснулись чего-то твердого.

— Отлично. Бросающий Вызов находится рядом с тобой. Переключаюсь на инфракрасное видение.

Я увидел смутный, едва различимый красноватый свет ее универсального фонаря, озаривший небольшое пространство вокруг нас. В этом свете я теперь видел очертания Эрики и Яйца, а еще примерно два или три ярда неровного океанского дна. Я попытался оглядеться вокруг, но, естественно, больше ничего не увидел. Так какой смысл пытаться? А вот какой: я прекрасно знал, что всего в каких-нибудь 175 ярдах от нас находится внешний край оборонительного периметра преподобного Шема. А где-то за ним притаился и сам преподобный Шем, и его неизвестных размеров армия религиозных фанатиков, алчущая крови Ларри Мэдигана.

Интересно, известно ли им о том, что мы здесь? А если и так, что они могут с нами сделать? Вопросы, на которые просто невозможно дать ответы. Я решил подумать о чем-нибудь другом.

— Висюлька, ты готов?

— Да.

— А ты, Бросающий Вызов?

— Да. Можно начинать копать?

Рука Эрики с неожиданной силой стиснула мое плечо.

— Вперед!

— Начинаю. Если увидите слишком много пузырей, сразу скажите.

Разумеется, пузыри появлялись — иначе и быть не могло. Мы столько тренировались на дне Большого Медвежьего озера, насверлив там кучу дыр, что имели возможность окончательно убедиться: пузырьки — неизбежный побочный продукт работы землеройки, особенно той ее разновидности, что превращала породу в молекулы кислорода. Мы пытались найти возможность как-то скрыть пузыри или вовсе избавиться от них, но так в этом и не преуспели. Теперь оставалось только надеяться, что прямо над нашими головами не болтается какая-нибудь лодка, причем не любая, а та, что специально пытается обнаружить следы нашей деятельности. Кроме того, насколько нам известно, хотя преподобный Шем и располагает целой армией своих лунатиков, никакого флота у него нет, даже обычного ялика…

Я взглянул на хронометр: 1.43 пасмурной безлунной ночи. Сейчас на поверхности почти так же темно, как и здесь, на дне. Поэтому, если ноиты и следят за морем с какого-нибудь наблюдательного пункта на вершине прибрежных скал, то они находятся не менее чем в двухстах ярдах от нас, и нужно обладать просто орлиным зрением, чтобы с такого расстояния заметить непрерывный поток пузырьков на фоне увенчанных белыми гребешками волн.

По крайней мере, оставалось надеяться, что так оно и есть — от этого зависели наши жизни.

Уже через пятнадцать секунд Яйцо настолько углубилось в грунт, что его не стало видно. Я видел лишь устье шахты, вертикально уходящей вниз, в темноту, откуда вырывался постоянный поток пузырьков. Самому Бросающему Вызов, конечно, никакой свет не требовался — инфракрасный свет фонаря Эрики горел лишь для удобства нас, людей. Внезапно пузырьки исчезли, и из коммуникатора донесся голос Яйца.

— Мой целеуказатель, прикрепленный к поясу и находящийся приблизительно на высоте двух с половиной футов над дном шахты, подсказывает, что сейчас я на глубине 144 футов под поверхностью моря. Таким образом, я прокопал шахту протяженностью около шестидесяти двух футов. Может, этого достаточно?

— Даже более чем достаточно, Бросающий Вызов, — ответила Эрика. — А она достаточно широка, чтобы мы могли присоединиться к тебе?

— Да, если только отключены ваши отталкивающие поля.

— Они пока выключены. Оставайся на месте, друг, сейчас мы присоединимся к тебе. Давай, Ларри, пошли! — ее голос дрожал от возбуждения, а пальцы буквально впились мне в запястье. Тяжело вздохнув, я последовал за Эрикой, опять нырнувшей в беспроглядную тьму.

Постепенно в окружающем нас призрачном красноватом свете стали видны гладкие очертания Яйца, а через несколько мгновений мы уже мягко опустились на дно шахты рядом с ним. Я видел лишь Эрику и Яйцо, да окружающие нас мрачные стены узкой шахты. Я нервно и шумно сглотнул. «Успокойся, Мэдиган, — одернул я себя, — тебе ведь почти тридцать два года, и раньше ты, вроде бы, никогда не страдал клаустрофобией». Я поднял глаза и взглянул на гладкую поверхность стены прорезанной Яйцом шахты, отстоящую от меня всего на какую-то пару футов. И сейчас не самое удачное время вдруг заболеть этим…

— Куда теперь копать? — спросил Незапамятный.

— Пока в том направлении, куда сейчас направлена землеройка, — отозвалась Эрика. — Только постарайся, чтобы шахта получалась пошире, и мы с Ларри могли бы включить свои отталкивающие поля.

— Нет проблем, — Бросающий Вызов щупальцами поднял землеройку и принялся медленно водить ею из стороны в сторону. Рвущийся из-под нее поток пузырьков изрядно мешал смотреть, но вскоре я увидел, что Незапамятный успел вырезать в стене шахты углубление глубиной футов в десять, высотой в семь и шириной в пятнадцать.

— Великолепно, — порадовалась Эрика. — Похоже, все прочно, а глубина такая, что теперь нас видно не будет. Я пойду первой. — С этими словами она скользнула в левую часть пещерки — Теперь поле. — Через мгновение ее уже окружала призрачная голубоватая сфера. В принципе, отталкивающие поля первого уровня невидимы, но ведь их обычно и не включают на глубине ста пятидесяти футов. Еще раньше мы пришли к выводу, что может оказаться очень полезным — а, возможно, и жизненно важным — видеть поля друг друга. Путем проб и ошибок мне удалось привнести в конструкцию генераторов соответствующие изменения. — Теперь ты, Ларри.

Я отправился в другую часть пещеры и включил собственное поле. Стоило ему окружить меня, как я с облегчением перевел дух. Давайте, рушьтесь на меня, бросил я безмолвный вызов тысячам тонн нависшей надо мной породы, все равно ни хрена у вас не выйдет! Да, похоронить меня внутри отталкивающего поля на миллионы лет вам, может, и удастся, но причинить мне вред — никогда…

Мое поле отливало мягким оранжевым цветом, чтобы отличаться от поля Эрики. Кроме того, все мы закрепили на поясе генераторы поля второго уровня — исключительно на случай непредвиденных обстоятельств, хотя лучше бы их было избежать. Радиус действия полей второго уровня составлял семнадцать футов, более чем вдвое больше наших индивидуальных полей, и я модифицировал их так, чтобы они светились нежным зеленоватым светом. Подцветка полей и, прежде всего, идея о том, что можно прокопаться под защитным периметром неприятеля, стали моим вкладом в операцию по добыванию Включателя. В принципе, немного, но я надеялся, что хватит и этого…

Активировав поля, мы с Эрикой, разошлись по сторонам пещеры так, чтобы между нами могло протиснуться пузатое Яйцо. Двигаться в воде с включенными сферическими полями отталкивания оказалось довольно непросто и, если бы не двигатели наших скафандров, то и вовсе получилось бы. Тем не менее все шло нормально, хотя на нас и давили 144 фута морской воды.

— Так, Эрика, — сказал я, — а теперь давай чуть ослабим их. — Мы оба начали медленно снижать интенсивность полей, чтобы сделать их более податливыми. Наша цель — обеспечить как можно более надежную защиту находящемуся между нами Яйцу при продвижении вперед. Наши поля должны прикрывать Незапамятного, работающего землеройкой. Теперь верхний конец его овального тела оказался на три фута ниже верхней границы полей.

— Тебе так удобно, Бросающий Вызов? — осведомилась Эрика после того, как мы снизили интенсивность полей едва ли не до уровня, когда они вообще могли исчезнуть. — Ты можешь работать землеройкой?

— Ответ на оба вопроса утвердительный.

— Тогда пора начинать. Вытяни землеройку прямо перед собой. Вот так, а теперь отведи ее немного левее. Еще чуть-чуть. Отлично, так и держи — именно в этом направлении нам предстоит продвигаться дальше. Мой целеуказатель говорит, что сейчас мы на глубине в 146 футов. Будем придерживаться этого уровня до тех пор, пока не убедимся, что миновали линию береговой обороны и пора пробиваться на поверхность.

— Понятно, — отозвалось Яйцо. — Можно начинать?

— Ларри, твоя землеройка готова?

— Да.

— А генератор другого поля?

— Все в порядке.

— Хорошо, только следи за сводом туннеля. При малейшем подозрении, что что-то начинает рушиться, тут же жми на…

— Не беспокойся, ты и глазом моргнуть не успеешь, как нас всех прикроет самое лучшее поле второго уровня.

— Предпочла бы его не видеть, — сухо парировала Эрика. — Но, боюсь, от нас это не зависит. Ну, Бросающий Вызов, мы готовы. Начинай.

Из стены пещеры на меня тут же обрушился поток пузырей, и я понял, что землеройка взялась за дело не на шутку.

Я покрепче прижал к груди свою землеройку. Как это ни было смешно, странно или абсурдно, мы втроем действительно начали прокапываться не из, а внутрь захваченной преподобным Шемом крепости.

Нам оставалось надеяться только на то, что он не успел собрать комитет по торжественной встрече, чтобы поприветствовать гостей с типично нампанским радушием.

Глава 38. Планы меняются

— Как ты думаешь, сколько нам еще предстоит пройти, чтобы начать подниматься наверх? — справилась Эрика ровно три часа спустя.

— А сколько мы уже прошли?

— Триста семьдесят два ярда от начальной точки.

— И только-то? — едва ли не взвыл я.

— Не так все это легко, даже при наличии землеройки.

— Что ж… может, ты и права. Просто мне казалось, что мы преодолели гораздо больше. По моему впечатлению — несколько миль.

— Понимаю, — вздохнула Эрика. — Я даже не представляла, насколько затруднят продвижение эти проклятые поля.

— По-моему, нам лучше оставаться в них, — поспешно перебил я, представив себе нависающие над нашими головами двести футов гранита.

— Само собой! Как бы они не задерживали нас, мы все равно будем оставаться под их защитой. Вот только пузырьки начинают меня беспокоить. Как только рассветет, кто-нибудь может заметить их с прибрежных скал или даже с Индейского мыса — особенно, если этот кто-то специально их высматривает. Проблема в том, что мы не знаем, как пузырьки выглядят на поверхности. Может, они и не так уж бросаются в глаза, а может, смотрятся как настоящее извержение.

— Да, ты права, с этим нужно что-то делать, и чем скорее, тем лучше. Говоришь, мы прошли триста семьдесят два ярда?

— Да, от основания шахты и прямо в направлении залегания Включателя. Помнишь, мы определили, что шахта находилась в 175 ярдах от края их оборонительного периметра.

— Он, наверняка, защищен полями седьмого уровня, с радиусом действия в 200 ярдов, — я вытащил имеющуюся в комплекте скафандра специальную ручку, достал подводный блокнот и взялся за расчеты. Результат заставил меня недовольно поджать губы. — Получается, если мы прошли 372 ярда, то сейчас находимся как раз под внутренним краем их поля.

— А по моим подсчетам получается, что мы еще и на глубине 214 футов под тем местом, где шахта на поверхности уперлась бы в Индейский мыс.

— Тоже верно, — я стал вспоминать гористую поверхность Индейского мыса с его Мельничным холмом, на вершине которого находился дом Ады Перкинс, скалы, уходящие в море. Где-то на вершине горы обязательно должен находиться один из цепи генераторов, образующих периметр обороны клава. Конечно, в нормальных условиях поле простирается на сто ярдов во всех направлениях — и на суше, и к морю, и может доставать до самого дна. Но вот вглубь скальной породы острова Маунт-Дезерт оно уходить не может никак.

А следовательно, над нашими головами оно не могло не сплющиться, упершись в гранитную стену горы. Значит, мы сможем выбраться на поверхность. Вот только, кого мы встретим, выбравшись за пределами внутренней границы поля? Десятки людей преподобного Шема? Тысячи? Или вообще никого? Кто знает.

Однако ясно одно: вскоре начнет светать. И нам следует поторопиться.

— Как ты, Бросающий Вызов? — окликнул я. — Не устал?

— Нет, я в порядке. Только что подкрепился из походного рациона.

Я взглянул на яйцеобразное тело, залитое дневным светом универсального фонаря Эрики. Как только мы прошли с дюжину ярдов горизонтальной шахты, риск, что наш свет заметят с поверхности, исчез. А нам с Эрикой куда приятнее работать при дневном свете, нежели при инфракрасном.

Яйцо при любом свете выглядело одинаково — бесстрастным, невозмутимым и готовым работать двадцать четыре часа в сутки без перерыва все следующие шесть столетий. Я знал, доведись мне проработать землеройкой три часа кряду, я стал бы первым кандидатом на двухнедельный отпуск по состоянию здоровья. Но разве человек мог по виду Незапамятного определить его эмоциональное и физическое состояние? Если Бросающий Вызов утверждал, что он в полном порядке, приходилось верить ему на слово.

Кроме того, выбора у нас все равно не оставалось.

— Думаю, первое, что мы должны сделать, это пробурить дыхательное отверстие, — сообщил я Яйцу. — Время поджимает, может, не стоит тебе проделывать всю работу в одиночку? Знаю, так предусмотрено планом, но планы и вырабатываются для того, чтобы менять их по ходу дела. Может, просто перефокусировать землеройку и попытаться проделать пару дырок прямо отсюда?

— Не думаю, что будет возможно так перефокусировать ее или настолько повысить мощность на таком расстоянии, — возразило Яйцо. — Кроме того, в этом случае отверстия получатся настолько узкими, что будут бесполезны — разве только наделать их несколько десятков, а то и сотен. Нет, думаю, лучше и дальше действовать по плану. На самом деле, ничего особенно опасного здесь нет. Шахта будет неширокой — ровно такой, чтобы по ней мог продвигаться я. Само собой, по мере моего подъема вверх следом будет подниматься и вода. Давление воды, скорее всего, либо вообще предотвратит возможные обвалы, либо сильно уменьшит риск их возникновения.

— Только до тех пор, пока ты не достигнешь уровня моря.

— Да. Но у меня есть собственные отталкивающие поля. И я в любой момент смогу воспользоваться ими.

— Отважный ты человек, — вздохнул я и лишь после этого вспомнил, что разговариваю с бесполым монстром из другого мира, а вовсе не с человеком по людским понятиям. Я указал на землеройку в щупальцах Яйца. — Ты точно знаешь, что делать?

— Да. Пока мы говорили, я определил, где мы сейчас находимся относительно поверхности и отталкивающего поля над нами. Поэтому я буду рыть шахту вверх под углом приблизительно в сорок пять градусов до тех пор, пока не достигну уровня моря. В этом случае я окажусь далеко за пределами отталкивающего поля. Я буду примерно в сорока пяти ярдах от его внутренней границы. Согласно голокартам, я, кроме того, окажусь в 112 футах под поверхностью земли в намеченной точке Индейского мыса. Все наши испытания на Большом Медвежьем острове показали, что землеройка может с легкостью проделать на таком расстоянии отверстие диаметром в два дюйма. Я проделаю восемь таких отверстий на площади от десяти до пятнадцати ярдов. Голокарты показывают, что Индейский мыс сплошь покрыт скалами и отличается крайне сложным профилем поверхности, позволяющим легко укрыться. Если только я случайно не проделаю дырку в ноге находящегося там человека, то этих воздушных каналов никто никогда не заметит.

— Да, — согласился я, — это вряд ли. Но они должны выводить наружу весь вырабатываемый землеройкой кислород. Паупаутам? Та, Что Решительно Преследует? Есть какие-нибудь предложения, замечания?

— Никаких замечаний.

— У меня тоже. Хотелось бы только пожелать вам удачи, — это, разумеется, был голос Поплавка. Невидимка ни за какие коврижки не стал бы тратить свои драгоценные писки и визги на совершенно непродуктивные сантименты.

— Отлично, — подытожил Бросающий Вызов. — Тогда я начинаю.

И снова мы с Эрикой наблюдали, как Яйцо исчезает из виду, только на сей раз уже у нас над головой, а не под ногами. Кроме того, теперь оно углублялось в породу куда быстрее, поскольку рыло шахту диаметром всего фута в три. Я знал, как только Яйцо достигнет уровня моря и проделает несколько отверстий, выходящих на поверхность, то отроет сводчатое помещение футов двадцати диаметром, если сочтет это достаточно безопасным, чтобы уместить отталкивающее поле второго уровня. Если с нашими подводными планами что-то пойдет серьезно не так — мы, конечно, не представляли, что именно, и лишь надеялись на лучшее, — у нас, по крайней мере, появится нечто вроде убежища, а наше с Эрикой выживание в нем станет на сто процентов зависеть от скафандров и кислородных пластырей.

Через два разноцветных отталкивающих поля, разделяющих нас, я взглянул на Эрику.

— Как считаешь, с ним все будет в порядке?

— Шахтеры веками прогрызаются сквозь скалы, и на них ничего не обрушивается. А здесь всего-навсего трехфутовая шахта, к тому же заполненная водой. Чего же опасаться?

Как выяснилось, опасения действительно оказались напрасными.

— Я вышел на уровень моря, — наконец послышался голос Яйца, причем задолго до того, как мы ожидали его услышать. — Я отрыл небольшую камеру над уровнем моря и сейчас нахожусь в ней. Перефокусирую землеройку и собираюсь проделать первое отверстие на поверхность. Отверстие проделано.

— До конца? — уточнил я.

— Да. Я ясно вижу пробивающийся с поверхности свет. Но там все еще ночь.

Я не стал расспрашивать, какой свет может видеть ночью безглазое Яйцо. Самое главное, что не обычный дневной.

— А ты, случаем, не видишь большой карий глаз преподобного Шема, уставившегося на тебя?

— Нет. А разве такое возможно?

— Конечно же, нет. Это у нас, людей, такая манера шутить. Извини. Продолжай свое дело.

— Да. Я проделываю второе отверстие.

Несколько минут спустя из отверстия в потолке выскользнуло гладкое тело Яйца и мягко затормозило в окружающей нас прозрачной зеленоватой морской воде.

— Что, неужели все готово?! — воскликнул я, буквально пораженный тем, как мало времени ему понадобилось.

— Да. Я проделал восемь отверстий, а потом сделал большую сводчатую камеру с ровным полом примерно в двух футах над средним уровнем моря. Вентиляция нормальная: я убедился в том, что поток чистого кислорода уходит на поверхность, а в камеру поступает нормальный атмосферный воздух.

Не будь я заперт в своем отталкивающем поле, я бы точно погладил Яйцо по его гладкой голове. Разумеется, если бы у него имелась голова. Ведь какое трудное и опасное дело оно сделало! Пришлось ограничиться широкой улыбкой.

— Отлично! — бодро провозгласил я для всех. — Мы почти у цели.

Это, конечно, было далеко от истины. Согласно показаниям приборов Эрики, до Включателя нам предстояло преодолеть еще 1938 ярдов маунт-дезертского гранита. Чуть больше мили. Причем, очень, ну очень долгой мили.

— Давайте прикинем, — пробормотал я, снова испещряя блокнот цифрами. — 372 ярда мы прошли ровно за три часа. Значит, средняя скорость 124 ярда в час. Ты утверждаешь, что нам предстоит пройти еще 1938 ярдов. Следовательно, при такой средней скорости проходки остаток пути до Включателя займет… 15,629 тысячных часа. Ладно, пусть для ровного счета будет шестнадцать часов.

— Вот только нам вряд ли удастся сохранить такую же скорость на протяжении всех следующих шестнадцати часов, — вмешалась Эрика. — Хотя в скафандрах имеются двигатели, но проклятые поля все равно страшно затрудняют продвижение. Мы будем уставать все сильнее и сильнее. Поэтому остаток пути займет куда больше шестнадцати часов.

— Да, это может занять целую вечность, — мрачно отозвался я. — Усталые люди чаще допускают ошибки. А ошибки, допущенные в туннеле на дне океана, чаще всего убивают.

Эрика повернулась ко мне.

— И что же ты предлагаешь?

— Предлагаю подняться по этой шахте над нами, добраться до той замечательной камеры, которую вырезал для нас Бросающий Вызов, активировать поля второго уровня, вылезти из скафандров, надуть матрасы, как еле дует перекусить и как следует выспаться. Потом, когда проснемся, снова перекусить, а уже тогда решать, что делать дальше.

— Еще чего! Мы и так знаем, что нам делать дальше: мы двигаемся дальше и откапываем Включатель. Или ты хочешь сказать, что следует отказаться от всей этой затеи?

— Вовсе нет. Просто, по-моему, мы никак не ожидали, что на проходку туннеля потребуется столько времени. Но там, выше уровня моря, у нас будет выбор. Утром мы можем вернуться сюда, чтобы пробиваться под водой, это займет у нас от шестнадцати до двадцати четырех часов. Или… можем оставаться над уровнем моря и пробиваться к Включателю оттуда, больше не опускаясь под воду. Знаю, передвигаться в отталкивающем поле неудобно, но возможно. Только надо прикинуть, насколько это неудобно, и решить: может быть, проходка без них окажется куда более быстрым делом.

Эрика безуспешно пыталась сквозь скафандр задумчиво почесать подбородок.

— Даже не знаю, Ларри. Ведь мы обсуждали все это перед началом операции и пришли к выводу, что подводный путь — наилучший, и, кроме того, куда более безопасный.

— А насколько безопасным он станет, когда мы выбьемся из сил и будем не в состоянии разумно мыслить?

Эрика громко вздохнула.

— Верно, в твоих словах есть известная доля правды. Я и сейчас уже настолько устала, что не в состоянии разумно мыслить. Поэтому, давай поднимемся наверх, немного отдохнем, а после этого уже все и обсудим. Слушай, Бросающий Вызов, ведь наибольшей опасности подвергаешься ты. Что думаешь?

— Я думаю, предложение отдохнуть самое разумное. А потом мы обсудим предложение Ларри. Лишние пять или шесть часов не сыграют никакой роли для Той, Что Решительно Преследует. До родов у нее все равно остается около одиннадцати дней.

Наши небольшие проблемы, обсуждаемые в подводном туннеле, вытеснили из моего сознания куда более серьезную проблему Поплавка.

— А ведь и правда! Та, Что Решительно Преследует! — не-много виновато воскликнул я. — Ты слышала? Будем отдыхать или двинемся дальше? Решать тебе.

— Тебе-то точно нужно отдохнуть, — тут же отозвалась она. — Если ты погибнешь, второпях пытаясь добыть Включатель, то наверняка погибну и я. Будь как можно более осторожен, отдыхай сколько душе угодно.

— Паупаутам?

— Согласен. Отдыхайте и будьте осторожны.

— Отличный совет, — заметил я, деактивируя отталкивающее поле и начиная нажимать нужные кнопки на пульте управления на рукаве скафандра. — Благодарю. Всплываю первым. — С этими словами я начал всплывать к узкому отверстию туннеля. — Как только доберусь до камеры, включу поле второго уровня.

— Погоди, Ларри, — запротестовала Эрика. — Пусти вперед меня. Куда спешить? Я могу…

Но я уже поднимался вверх по узкой шахте, путь освещал небольшой фонарик на шлеме скафандра.

— Куда спешить? — ласково переспросил я. — Спешить есть куда: страшно хочется вылезти из этой мокрой шкуры и влить в себя сухого мартини.

Я действительно по натуре оставался мальчишкой из пустыни. Существовала и другая причина поторапливаться — правда, мы о ней пока ничего не знали. Примерно в то время, когда моя голова вынырнула из воды, и я оказался в прохладном сыроватом воздухе камеры, буровой установке Сыновей Ноя оставалось пройти до Искры Жизни всего какую-то дюжину ярдов.

Глава 39. Миллион тонн острова Маунт-Дезерт

— Секундочку, — Яйцо неожиданно опустило землеройку. — Кажется, я что-то слышу.

— Ты что-то слышишь? — эхом отозвался я. — Это…

— Тс-с! — прошипела Эрика. — Пусть слушает!

Я вытаращился на Яйцо, а сердце у меня в груди вдруг громко забухало. Даже при всех нечеловеческих возможностях Яйца, здесь, в шестистах пятидесяти футах под землей, оно могло слышать только одно — треск собирающегося завалить наш туннель гранита.

Моя рука инстинктивно метнулась к выключателю отталкивающего поля второго уровня на поясе. В голове мелькнули только две мысли. Причем обе вопросительные.

Первая: успеет ли кто-нибудь из нас включить поле второго уровня раньше, чем обрушится потолок? И вторая: и зачем только я предложил сэкономить жалкие несколько часов, пробиваясь к Включателю над уровнем моря вместо того, чтобы придерживаться изначального плана?

«Если погибнет Эрика, — мрачно упрекнул я себя, — или Яйцо, это будет исключительно на твоей совести, старина…»

Поскольку мы, естественно, избрали более быстрый и более опасный путь. Даже после двух горячих трапез, приготовленных из наших походных рационов с добавлением скапливающегося на стенах камеры конденсата и четырехчасового сна на надувных матрасах, этот вариант показался нам более предпочтительным.

— По-моему, это ничуть не более опасно, — доказывал я, когда мы втроем сидели в безопасности отталкивающего поля второго уровня, практически полностью заполнявшего камеру. — Ведь до сих пор не было никаких, даже малейших обвалов. Землеройка делает свое дело просто отлично. А если мы с Эрикой, как и прежде, последуем рядом с Бросающим Вызов, он полностью защищен от всего, кроме, разве что, внезапного обрушения потолка. Причем — подчеркиваю! — прямо ему на голову.

— То, что ты называешь моей головой — вовсе не голова, — перебило меня Яйцо. — На самом деле это самая прочная и упругая часть моего тела. И если даже на нее упадет камень, то серьезных повреждений не причинит, и это никак не повлияет на функционирование моего организма.

— Но все равно, ведь именно ты рискуешь больше всех, — заметил я. — Как, по-твоему, нам лучше поступить?

— Как вам известно, я могу читать, смотреть, чувствовать, слышать, видеть в… том, что у вас, людей, называется электромагнитным спектром. Причем в куда более широком диапазоне, чем вы. Даже сейчас, когда мы разговариваем, я вижу слабые признаки напряжений, трещинки, сдвиги в окружающей породе. Все это выглядит для меня как непрекращающийся негромкий фоновый шум. И я совершенно уверен, что возникни вокруг более серьезные подвижки породы, представляющие для нас реальную опасность, я тут же уловил бы их на этом привычном фоне за секунду или две. Этого вполне хватило бы, чтобы прикрыться двумя отталкивающими полями. Поэтому я за то, чтобы мы остались в этой камере. Предлагаю прокапываться к Включателю прямо отсюда. Сейчас мы находимся примерно в двух футах над средним уровнем моря. Включатель залегает на глубине 738 футов под поверхностью земли под домом Ады Перкинс, что соответствует 117 футам ниже уровня моря. Поэтому, наш туннель по мере проходки плавно пойдет вниз.

Для меня самым главным оказалось именно это: мы в своих отталкивающих полях будем весело скользить вниз, как на салазках с горки. Насколько это быстрее и проще, чем мучительно пробиваться сквозь еще одну милю воды!

— Эрика! Как тебе? — с воодушевлением воскликнул я.

— По-моему, звучит неплохо. Давайте так и поступим.

Конечно, ни одному из нас в тот момент не пришло в голову, что завладев Включателем, нам придется милю с лишним тащить его в гору вместо того, чтобы с легкостью толкать перед собой в заполненном водой туннеле. Яйцо тоже об этом не подумало. Даже тот факт, что ты — представитель высокоразвитой цивилизации семидесяти миллионов лет от роду и только что пересек всю галактику, вовсе не означает, что ты обязательно гений…

Конечно же, мы вовсе не съезжали вниз по свежепроложенному туннелю внутри своих отталкивающих полей, но все равно двигаться вперед стало куда легче. По-прежнему зажатый между нашими полями Бросающий Вызов без устали прокладывал путь в бесконечной скальной породе. Одно движение землеройкой слева направо и сверху вниз для определения места резки, а потом землеройка очень быстро образовывала выемку глубиной четыре с половиной фута. Слышалось мягкое шипение выделяющегося кислорода, овевающего наши отталкивающие поля. Он становился частью воздуха, которым мы теперь дышали. Как только Яйцо завершало очередной цикл уничтожения породы — процесс этот занимал не более десяти-двенадцати секунд, — мы с Эрикой продвигались вперед внутри наших отталкивающих полей. Скафандры мы не снимали, только отстегнули желто-черные наспинные плавники и спрятали их в специальные карманы. Обутые теперь в сверхлегкие кроссовки, мы делали за раз по паре коротеньких полушажков-полупрыжков. Первые двадцать минут это казалось странным, но потом я привык и больше не обращал внимания на манеру передвижения.

Мысли мои обратились к Включателю. С тех самых пор как мы покинули камеру, скорость нашего продвижения в среднем составляла шесть ярдов в минуту, это соответствовало пятой части мили в час. Не быстро, конечно, но добраться до Включателя мы сможем примерно за пять, а вовсе не за шестнадцать часов. Конечно, это оптимальный расчет, но даже если бы путь занял семь или восемь часов, это куда лучше, чем шестнадцать, или двадцать. К тому времени, когда Бросающий Вызов неожиданно заявил, будто что-то слышит, мы проработали уже два с половиной часа, лишь с короткими перерывами на отдых. Поэтому в теории до Искры Жизни нам оставалось добираться три или четыре часа.

Если, конечно, до этого нас не похоронит заживо под миллионами тонн острова Маунт-Дезерт.

Теперь же, похоже, именно это нам и угрожало…

— Нет, — неожиданно заявил Бросающий Вызов, — это не сдвиг породы или что-либо подобное. Это нечто совершенно иное, но происходит слишком далеко и слышно слишком плохо. Поэтому не могу сказать ничего определенного. — Он вскинул землеройку. — Давайте продолжим. Тогда мы вскоре увидим, лежит ли это нечто у нас на пути. Тогда, возможно, мы узнаем больше.

— То есть? По-твоему, это не опасно? — с тревогой уточнил я.

— Не знаю. Уверен в одном — на таком расстоянии это не представляет для нас опасности. Давайте двигаться дальше.

И мы двинулись. Каждые десять минут или около того Яйцо прекращало работу, пытаясь сосредоточить свои нечеловеческие чувства на том, что видело или слышало в электромагнитном спектре. После этого снова поднимало землеройку и продолжало вгрызаться в гранит. Мне оставалось только пожать плечами и вопросов больше не задавать. Яйцо не имело склонности к беспочвенным предположениям: если бы что-то знало наверняка, оно бы нам сообщило.

— Это определенно… звуки искусственного происхождения, — объявило оно час спустя.

— А его не может издавать… Искра Жизни? — прошептала Эрика. — Сам понимаешь, мы к ней все ближе и ближе.

— Я… я не знаю, — в голосе Бросающего Вызов на сей раз прозвучало недоумение. — Впрочем, не думаю. Я знаю, что мы направляемся именно туда, где, по нашим предположениям, находится Искра Жизни. Однако… этот… звук доносится немного выше того места, где, как я полагаю, она покоится.

— Но ты по-прежнему считаешь, что никакой опасности нет? — настаивал я.

— Пока нет. Но если она возникнет, то я вам сообщу.

Следующие два часа приблизили нас к цели еще на две тысячи футов.

— Осталось совсем немного! — со слабой улыбкой возвестила Эрика, когда мы в очередной раз решили передохнуть. — Мы продвигаемся быстрее, чем я предполагала. Если верить приборам, то Включатель теперь на расстоянии 947,638 фута от нас.

— А ты говоришь о северном конце Включателя или о южном? — хмыкнул я, вспомнив о той абсолютной вере, какую все, кроме меня, питали к показаниям инопланетных приборов.

Улыбка Эрики стала шире.

— А мы это скоро выясним, ведь верно?

Бросающий Вызов отключил голубоватое поле, в котором мы отдыхали, и снова втиснулся между нашими с Эрикой полями.

— Звук становится громче. Думаю, очень скоро я смогу определить его источник, — он поднял землеройку и взялся за работу.

Через четыре минуты Бросающий Вызов снова опустил инструмент.

— Я вижу ее, — проговорил он. — Я вижу Искру Жизни.

— Так она и в самом деле там? — едва ли не с благоговением прошептал я.

— Да. Именно там, где и предполагалось.

— И что же именно ты видишь?

— Я… я не могу… не могу этого описать. Такого я еще в жизни не видел. Это… это… — впервые за все время нашего знакомства Бросающий Вызов не смог выразить своих мыслей.

— Так это она издает шум, который ты слышишь? — вмешалась Эрика.

— Нет. Нет, это нечто совершенно другое. Это не имеет никакого отношения к Искре Жизни, и все же… все же его источник находится где-то рядом с ней.

— Но что же это тогда? — недоумевал я. — Рядом с ней просто не может быть ни человека, ни земного механизма. Господи, да ведь мы сейчас на глубине семисот футов под землей!

— Посмотрим, — Яйцо оборвало разговор и вновь принялось за работу.

Только когда мы оказались примерно в двухстах футах от Включателя, и работы оставалось максимум на одиннадцать или двенадцать минут, стало очевидным то, о чем следовало бы догадаться гораздо раньше.

— Это буровое оборудование, — неожиданно заявило Яйцо, выключая землеройку. — Я мог бы понять гораздо раньше, просто сбило с толку смешение звуков.

— Буровое оборудование? — эхом отозвался я. — Кто-то бурит скважину здесь?

— Ну, конечно, кто-то бурит именно здесь, — резко бросила Эрика. — Это преподобный Шем. Я совершенно о нем забыла! Какие же мы недоумки!

— Ты уверен? — переспросил я у Яйца.

— Да. Теперь я вижу совершенно отчетливо. Там четыре синхронизированных лазерных луча вырезают шахту диаметром около двух футов. Шахта тянется от поверхности примерно под углом в шестьдесят градусов от перпендикуляра. Предполагаю, что они начали бурение на поверхности в нескольких сотнях ярдов к востоку от дома Ады Перкинс. Кроме того, ведутся работы по укреплению стен шахты, чтобы предотвратить обвалы. Туда следом за буровой установкой постепенно спускаются обсадные трубы. Породу внутри обсадных труб измельчает специальная машина. А другая закачивает внутрь в воду, превращая размолотую породу в жидкую смесь. Еще одна машина выкачивает ее наружу. Кроме того, действуют разнообразные сенсорные и передающие устройства. На большом расстоянии все это образует крайне сложный… образ, и его просто невозможно понять сквозь сотни ярдов гранита.

Может, мне и показалось, но сложилось такое впечатление, будто Яйцо пытается извиниться.

— Все равно, мне кажется, ты молодец, — подбодрила его Эрика. — Если бы не ты, мы вообще бы не узнали об этом…

— Но самое важное, — перебил я, — узнать, где именно находится головная часть буровой установки. Бросающий Вызов, где именно она сейчас находится? Насколько близко от Искры Жизни?

Яйцо молчало мгновение, показавшееся нам вечностью.

— Очень трудно определить точно, — наконец призналось оно. — И довольно трудно описать. Но я попытаюсь. Искра Жизни не похожа ни на что виденное мной прежде. Мне кажется, она излучает в спектре, мне недоступном. Кроме того, излучение это очень мощное. Настолько мощное, что… почти слепит меня, не позволяя видеть, что находится в непосредственной близости от нее. И еще… по-моему, Искра Жизни не покоится прямо в породе, как мы предполагали, а лежит на дне небольшого сферического пространства внутри окружающих пород.

— Пространства? Ты имеешь в виду что-то вроде камеры? Но разве такое возможно?

— Мы уже говорили, что, возможно, Искра Жизни, попавшая в магму, оставалась окружена чем-то вроде отталкивающего поля. Когда магма застыла, превратившись в твердые породы, поле продолжало действовать. А когда через какое-то время поле исчезло, Искра Жизни осталась в созданной полем полости.

— Значит, теперь поля нет?

— Нет. Только окружающая порода. И, по-моему, головная часть бура.

— Что? Ты хочешь сказать, они уже добрались туда?

— Говорю же, очень плохо видно. Во всяком случае, головка бура где-то очень, очень близко. В полость она еще не проникла, но определенно — скоро окажется там.

Меня прошиб холодный пот. Мы с Эрикой обменялись долгим взглядом. Зайти так далеко, оказаться так близко, чтобы нашу добычу выхватили у нас из-под носа…

— Яйцо, — встревожился я. — А Искра Жизни опасна? Ты же сам говоришь, что она буквально ослепляет тебя. Ты можешь…

— Вряд ли она причиняет мне вред. Могу попытаться перенастроить свое зрение так, чтобы она не казалась такой… яркой. Я…

— Ладно, меня не интересует, что ты думаешь, — огрызнулся я, внезапно придя к решению. Я отключил окружающее меня отталкивающее поле, шагнул вперед и поднял землеройку, которую тащил все эти утомительные часы. — Бросающий Вызов, теперь встань позади меня и включи свое отталкивающее поле. Нет, еще лучше, встань позади Эрики и оставайся там. Включи свое поле и пусть оно остается включенным. Эрика, посвети мне.

— Ларри… — начала Эрика.

— Послушай! Нам нужно добраться туда, причем — как можно быстрее! Я не знаю, есть ли них какая-нибудь штука, способная прихватить Включатель и вытащить его наружу, а потому не намерен давать им ни шанса. А теперь отойди и не мешай работать!

— Ларри, я иду с тобой.

— Нет. Эта мышиная нора будет такой узкой, чтобы через нее могла проскочить только маленькая мышка без отталкивающего поля, и этой мышкой буду я! А теперь включи фонарь и оставайся внутри своего поля.

Я включил землеройку, и почти мгновенно передо мной образовалось отверстие, похожее на широко разинутый рот. Я бросился вперед с землеройкой наперевес, будто солдат, идущий в штыковую атаку. Если преподобный Шем уже добрался до полости, где находится Включатель, мрачно поклялся я сам себе, то скоро у него появится компания…

А если он встанет у меня на пути, то рискует быть разрезанным на половинки…

Глава 40. Мягкая морская вода

Когда через три минуты я сумел заглянуть в камеру с Включателем, безумного предводителя Сыновей Ноя собственной персоной там, конечно, не оказалось, зато находилось его оборудование. Чтобы увидеть три различных зонда, свисающих из отверстия в потолке всего в нескольких футах от меня, не понадобилось даже желтого луча фонарика моего скафандра: один из зондов заливал пространство камеры ослепительным белым светом. Проморгавшись, я заметил, как два других исчезли в отверстии. Я инстинктивно вскинул землеройку и перевел ее на полную мощность. Третий зонд тоже исчез, и теперь единственным освещением остался мой небольшой фонарик.

— Я на месте, — чуть запыхавшись, сообщил я. — Это, как и говорил Бросающий Вызов, сферическая камера диаметром примерно семь или восемь футов. Я только что разделался с какими-то зондами и сенсорами Шема, свисавшими из отверстия в потолке. Подождите, попробую разобраться и с остальными…

Я подался немного вперед, чтобы направить ствол землеройки прямо в узкий зев шахты Сыновей Ноя. Сфокусировав землеройку на средний радиус действия, я секунд десять плавным вращательным движением водил ее над головой, пока у меня не появилась твердая уверенность, что все имеющееся оборудование в шахте Сыновей Ноя на расстоянии тридцати или сорока футов от камеры превратилось в молекулы кислорода.

— Порядок, — выдохнул я. — Что бы они ни собирались предпринять, на некоторое время я их парализовал. Пока Сыновья не спустят сюда еще какую-нибудь технику, они будут глухи и слепы.

— А Искра Жизни?! — послышался тревожный голос Невидимки. Она там? Она действительно там?

— Подождите… мне некогда было посмотреть, — я окинул взглядом дно сферической камеры. И там едва ли не у себя под носом увидел… нечто. Я нагнулся, внимательно разглядывая находку в свете фонарика. — Да, здесь что-то есть. — Наконец проговорил я. — Вот как эта штука выглядит. Она состоит из двух серебристых шаров, один из них примерно фут в диаметре, а второй — около шести дюймов. Они соединены серебристым стержнем, точь-в-точь как на той вашей картинке. Однако никакого сияния вокруг стержня нет. Бросающий Вызов утверждает, будто видел исходящий от этой штуки ослепительный свет даже через сто ярдов гранита. Я ничего такого не вижу. По мне, так она совершенно безжизненна и бездействует.

— Неважно, — отозвалась Поплавок. — Мои чувства говорят, что это не так. А как ты думаешь… ты сможешь вытащить ее оттуда, не подвергая себя опасности?

— Очень сомневаюсь, — нахмурился я. — Кроме всего прочего, похоже, она целиком заключена в самый крупный, самый сверкающий бриллиант во всей чертовой вселенной. Не знаю, каков вес кубического фута бриллианта, но конкретно этот около трех с половиной футов длиной и два фута толщиной. Да и на вид он ну очень тяжелый.

Последовало долгое молчание.

— Да, — наконец промолвила Поплавок. — Именно так они и должны были защитить Включатель, прежде чем отправить в полет. Нам неизвестно, как устроен Включатель, но следует предположить, что защищен он абсолютно надежно. Даже при отсутствии отталкивающего поля окружающая его пара футов искусственного бриллианта независимо от скорости защитила бы его от чего угодно, кроме, пожалуй, столкновения с планетой, представляющей собой цельный бриллиант. Думаю, когда Включатель приблизился к конечной точке полета или засек наличие атмосферы, тут же включилось бы дополнительное отталкивающее поле. Это полностью совпадает с тем, что ты нам рассказал.

— Все это здорово! — почти заорал я в бессильном отчаянии. — Но как прикажете его вытаскивать? Мне, скорее всего, его даже руками не обхватить!

— Выход очень про…

— МЭДИГАН, ЭТО ТЫ?! — внезапно прогремел голос настолько оглушительный, что у меня аж кости завибрировали, а коленки затряслись. На какое-то ужасное мгновение мне пришло в голову, что Бог, наверное, все же есть, и Он избрал именно этот момент, чтобы явиться мне. Но тут я осознал — это не кто иной, как преподобный Шем.

— Быстрее! — я наклонил голову так, чтобы говорить в нашейный передатчик. — Сами слышали: ему известно о моем присутствии здесь, видимо, мое изображение передал один из тех зондов. Так каково же решение?

— Возьми земле…

— ОСТАВЬ В ПОКОЕ ВСЕ, ЧТО ТАМ НАЙДЕШЬ, ИНАЧЕ Я БУДУ ПРЕСЛЕДОВАТЬ ТЕБЯ И НАЙДУ ХОТЬ НА КРАЮ ЗЕМЛИ, А ПОТОМ ПОДВЕРГНУ ТЕБЯ И ВСЕХ, КТО ТЕБЕ ДОРОГ ТАКОЙ УЖАСНОЙ КАЗНИ, КАКОЙ НЕ ПОДВЕРГАЛСЯ ЕЩЕ НИКТО И НИКОГДА! СЛЫШИШЬ МЕНЯ, МЭДИГАН? ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?!!

— Слышу, Шем, поверь мне, слышу, — совершенно ошалевший и почти полностью оглохший от невыносимой мощности звука, я и свои-то мысли едва слышал. — Поплавок, быстренько, повтори мне снова…

— …землеройку, — я едва разбирал, что мне говорят. — Землеройку, Висюлька! И с ее помощью срежь алмаз…

— НЕМЕДЛЕННО УБИРАЙСЯ ТУДА, ОТКУДА ПРИШЕЛ, И Я ОСТАВЛЮ ТЕБЯ В ЖИВЫХ! ОСТАНЕШЬСЯ ТАМ ЕЩЕ МИНУТУ, И Я ПОДВЕРГНУ ТЕБЯ…

Но я уже не слушал громогласные угрозы преподобного Шема, слишком занятый обращением в пар невероятно красивого бриллианта, облекавшего Искру Жизни. Лишь в голове мелькнула мысль: да что же он еще такого может со мной сделать после того, как настолько оглушил?

Никому еще не доводилось испарять алмаз стоимостью в миллион триллионов долларов быстрее, чем мне — или с большим сожалением. Когда я, наконец, закончил работу, богоподобный голос все еще гремел у меня над головой. Я сунул землеройку в специальный чехол на боку скафандра и дрожащими руками потянулся к сверкающему объекту, ради которого три инопланетных монстра пересекли пол галактики, а Ларри Мэдиган оказался под землей в конце полуторамильного туннеля. «Интересно, — мелькнула мысль, — кто из нас более безумен?» — а потом я поднял Искру Жизни.

— Я… я… Она у меня! — торжествующе воскликнул я, пятясь назад с крепко прижатым к груди сверкающим сокровищем в форме гантели.

— Ты можешь нести его, Ларри? — послышался тревожный голос Эрики в тот момент, когда преподобный Шем на мгновение перестал громыхать.

— С большим трудом, — пробормотал я сквозь зубы, неуклюже разворачиваясь в мной же пробитом узком туннеле, и медленно начиная подниматься вверх. В двухстах ярдах впереди виднелся свет фонаря Эрики. С помощью землеройки я испарил столько окружающего Включатель алмаза, сколько посчитал безопасным, поэтому снаружи все еще оставался слой толщиной в пару дюймов. — Я едва тащу его, а весит он, вероятно, около ста пяти…

Но тут меня прервали ужасающие вспышки плазменного огня, наполнившего только что покинутую мной камеру и хлынувшего в туннель. Когда мне опалило спину, я вскрикнул и рухнул на четвереньки. Искра Жизни ударилась о камни.

— Ларри! Ты…

— Я в порядке, — едва выдавил я, пытаясь оценить ущерб. — Эти… эти мерзавцы явно пальнули прямо в шахту, и мне слегка подпалило спину. Спасибо скафандру: я страшно напугался, но не обожжен. — Я встал на колени, полуослепленный яростью и обернулся. Сейчас от камеры меня отделяло десять или двенадцать футов. Все еще слишком близко. Я с трудом обхватил Включатель и поднялся. Шаг вперед, второй, третий, четвертый, пятый…

Я как можно осторожнее положил Искру Жизни на пол, затем вытащил землеройку.

— Эрика, Яйцо, — обратился я к силуэтам, виднеющимся в дальнем конце туннеля, — не беспокойтесь, я хочу закупорить ход.

— Ларри! — воскликнула Эрика. — Не надо! Это может быть слишком опас…

Но предупреждать меня было уже слишком поздно. Я растянулся на полу туннеля, развернувшись в сторону камеры, где миллионы лет покоился Включатель, и направив туда ствол землеройки. Ее невидимый луч я сузил до минимума и принялся медленно водить им по своду туннеля у самой ка меры. Я резал камень на площади в два или три квадратных ярда секунд тридцать, водя лучом взад и вперед. Где-то там мой невидимый луч резал сотни футов гранита подобно раскаленной проволоке, режущей масло. Когда-нибудь, думал я, где-нибудь отвалится…

— Ларри! — послышался непривычно громкий голос Бросающего Вызов. — Порода возле камеры вот-вот обвалится. Немедленно включай поле!

Я едва успел рухнуть всем телом на Искру Жизни и одно временно включить свои поля и первого и второго уровня, когда раздался оглушительный грохот. Он показался мне бесконечным. Он затопил меня, подхватил и швырял как пробку в океанских волнах, а потом вдруг взял и выкинул по-прежнему целого и невредимого на берег. Удивленный тем, что все еще жив, я наконец открыл глаза и бросил взгляд в сторону камеры. Но смотреть теперь было уже не на что: там громоздилась куча дымящегося камня, начинающаяся как раз у границы моего вытянутого зеленоватого отталкивающего поля. Я взглянул в другую сторону и увидел бегущую ко мне по туннелю Эрику.

— Ты, идиот! Ну, как ты?

— Все в порядке, честное слово, — вставая, я отключил поля, а мгновением позже уже оказался в объятиях Эрики. Она долго не хотела меня выпускать, но через некоторое время мне все же удалось высвободиться. — Слушай, — промямлил я, — а ты не могла бы помочь тащить Ис…

Но она уже нагнулась, обхватывая толстый конец.

— На счет три, — скомандовала она. — Раз, два, три!

Мы неуклюже потащили свою ношу по узкому туннелю, то и дело задевая локтями стены. Наконец добрались до более широкого прохода, где неподвижно стоял Бросающий Вызов. Он по-прежнему находился под защитой поля, а в щупальцах крепко сжимал землеройку.

Мы с Эрикой опустили на пол свою ношу, и я повернулся к Незапамятному.

— Ты в порядке? — осведомился я. — Что ты видишь? Можешь…

— Я в порядке. Как будто… Но даже снизив до минимума остроту зрения, я будто смотрю на маленькое солнце.

При этих его словах я вздрогнул. Если Искра Жизни так действовала на Яйцо, то как же она влияла на Эрику и меня? Может, мы уже просто ходячие мертвецы, обреченные на смерть от какого-нибудь неизвестного излучения? Я тяжело вздохнул. Слишком поздно об этом беспокоиться — сейчас у нас более неотложные дела.

— Эрика, — обратился я к ней. — Я не хочу, чтобы Бросающий Вызов подходил к этой штуке ближе, чем ему необходимо. А это означает, что тащить ее отсюда придется нам с тобой.

— Само собой, — без колебаний согласилась она, снова наклоняясь к своему концу Включателя. — Мы…

— Нет, — остановил я ее. — Нам предстоит тащить его около мили только до воздушной камеры, причем все время в гору. Представляете, сколько времени это у нас займет? И сколько времени, по-вашему, понадобится преподобному Шему, чтобы спуститься в шахту и отправиться за нами в погоню? Нам нужно выбираться отсюда, причем — как можно быстрее!

Она бросила взгляд на Включатель.

— Хочешь сказать, мы должны оставить…

— Нет! У меня появилась одна идея. Если я в чем-то ошибаюсь, поправьте меня.

Когда же я изложил свою идею, Эрика буквально вытаращила глаза.

— Так просто и глупо, что может и получиться! — наконец улыбнувшись, заметила она.

— Я так и думал. Держи! — я вручил ей землеройку. — В воде ты чувствуешь себя гораздо уютнее, чем я, да и бегаешь неплохо, поэтому самую трудную часть работы я поручаю тебе. Кроме того, у тебя есть целеуказатель. Он сообщит тебе все необходимое. А я позабочусь, чтобы мы с Бросающим Вызов в нужный момент находились наготове.

— Да уж позаботься, Ларри Мэдиган! Если что… — она внезапно подалась ко мне, прижалась своими губами к моим, потом повернулась и бросилась в туннель с зажатой в правой руке землеройкой.

— А теперь, Вечно Бросающий Вызов Номер Семь До 443 Поколения, — обратился я к единственному своему оставшемуся компаньону, — давай подготовимся, как велела леди. Дай мне конец своего троса, а после этого, по-моему, тебе следует отойти от Включателя как можно дальше. — Я взял в руки конец троса, теперь мне казалось, что он уже связывал Яйцо с Эрикой тысячу лет назад, когда мы плыли сквозь темные воды залива, готовясь начать свое предприятие. Зная, как быстро бегает Эрика, я понимал, что времени у нас совсем немного…

То есть, приблизительно пять или шесть минут.

— Эй, Ларри и Бросающий Вызов, — донесся из коммуникатора ликующий голос Эрики, — приготовьтесь! Начинаем! Йо-хо-хо!

Я с улыбкой взглянул в темное жерло туннеля: Эрика, не взирая ни на что, всегда оставалась Эрикой…

— Приближается, — сообщило Яйцо, окруженное своими двумя отталкивающими полями и стоящее футах в сорока от меня. Мои поля тоже были включены, визор шлема закрыт, дыхательный аппарат активирован.

Я вглядывался в темноту туннеля, но пока ничего не видел. Мгновение спустя я заметил ринувшийся на меня из темноты поток белого пара, тут же разбившегося о мое отталкивающее поле. Не стало видно ничего, кроме пара и ярко-зеленой воды. Неподвижно зажатый между потолком и полом полем второго уровня, я наблюдал, как поток крутится вокруг меня, потом пар постепенно исчез, и вокруг воцарилась полная неподвижность, разве что время от времени всплывали пузырьки.

— Эрика! — крикнул я. — Эрика!

— Да здесь я, милый. Прямо за твоей спиной.

Я резко развернулся и увидел, как она улыбается мне из своего голубоватого персонального поля первого уровня. Оно каким то образом протиснулось мимо моего и теперь покачивалось неподалеку от устья заваленного туннеля, ведущей) в камеру Включателя.

— Ты проделала весь обратный путь внутри этого?

— Это все равно, что находиться внутри огромного мячика для пинг-понга. Просто здорово!

Я покачал головой и отключил свое поле второго уровня. Вода тут же хлынула в неожиданно образовавшееся пространство и в мое поле первого уровня. Я напоследок проверил, герметична ли маска, сделал глубокий вдох и неохотно отключил персональное поле.

Вода тут же ринулась на меня со всех сторон, едва не вышибив из меня дух, но тут уж ничего не поделаешь. Мгновение спустя я уже закреплял конец троса Эрики к короткому блестящему стержню, соединяющему сферы Искры Жизни.

— Бросающий Вызов, ты готов?

— Да. Очень приятно снова оказаться в воде.

— Не сомневаюсь. Эрика, ты как?

— Дай мне только добраться до Бросающего Вызов и постарайся не запутать трос, — в воде мимо меня проскользнула ее изящная фигурка. — Ну вот. Все готово.

— Тогда вперед! — резкий толчок ногами перевел меня в горизонтальное положение, и я запустил двигатель на первой скорости. Через мгновение мы уже плыли по туннелю, таща за собой на трех длинных тросах Искру Жизни. Автономную систему плавучести, прихваченную с собой как раз на подобный случай, мы закрепили на стержне Включателя и, кроме того, Эрика прикрепила к нему дистанционно управляемые рули. Теоретически теперь Включатель пребывал в состоянии нейтральной плавучести, и ему полагалось без помех скользить под водой. Однако только опыт мог показать, будет ли вся эта система столь же безотказно действовать в узком стволе туннеля.

— Какого черта! — пробурчал я, ни к кому, собственно, не обращаясь, когда мы повысили скорость сначала до второй, а потом и до третьей. Хотя, в любом случае это куда лучше, чем переть чертову штуковину на руках. И если уж она пересекла половину галактики, и ничего с ней не сделалось даже при столкновении с планетой на скорости света, пара ударов о стены в мягкой морской воде вряд ли ей повредят. А любой жестянщик запросто выправит вмятины.

И получит за это здоровенную бутылку виски, мрачно добавил я про себя.

Глава 41. Встреча с Паупаутамом

Следующие двадцать пять минут буксировки Включателя стали настоящим мучением: сначала мы тащили его по широкому туннелю, ведущему к воздушной камере, потом по узкому туннелю, прорезанному Эрикой совсем недавно, чтобы затопить нас водой.

Новый туннель начинался всего в тридцати футах под воздушной камерой и вел горизонтально к шахте с уклоном в сорок пять градусов, проделанной Яйцом. Ради скорости мы двигались, не включая полей, доверив свои жизни надежности каменных сводов и наполняющей туннели воде. Когда мы друг за другом вплыли в первый из узких туннелей, я почувствовал, что если когда-нибудь и заработаю клаустрофобию, то этот момент, пожалуй, настал…

Я нервно сглотнул и сосредоточился на небольшом жсл том пятнышке в шести футах передо мной, плавнике скафандра Эрики. Потом велел сам себе не думать о гранитной глыбе над головой, и о разъяренных фанатиках на верхушке этой глыбы, и об арсенале этих разъяренных фанатиков г их плазменными ружьями и атомными ракетами, на коих значилось одно имя — Ларри Мэдиган.

Теперь, когда ему известно, что я где-то у него под ногами, сможет ли преподобный Шем каким-то образом от следить наше местонахождение и поджидать нас, когда мы окажемся на поверхности? Такие мысли радости не добавляли.

Я плыл вперед и пытался вообще ни о чем не думать.

Через целую вечность, а на самом деле через двадцать пять или тридцать секунд, мы достигли прохода, вырезанного Бросающим Вызов под углом в сорок пять градусов. И начали спускаться по нему, по-прежнему друг за другом. Через минуту мы оказались в более широком туннеле, который тянулся под оборонительным периметром острова, и я издал тихий вздох облегчения, почувствовав, как улетучивается страх.

Но только когда мы добрались до вертикальной шахты, выходившей на океанское дно, я наконец осознал, что у нас действительно имеются шансы выбраться из-под всех этих миллионов тонн гранита…

Даже когда мы оказались в относительной безопасности открытого океана, мысль о том, что нам предстоит еще целых шесть миль проплыть в чернильных водах, только на сей раз не включая фонарей, показалась мне невыносимой. Допустим, у Сыновей Ноя все же имеется хоть какой-то флот, и сейчас их корабли ищут нас звуковыми детекторами, пытаясь уловить шум наших двигателей, несущих прочь со скоростью двадцати трех миль в час. Большого флота для этого вовсе не требуется — с полдюжины человек и быстроходный катер, возможно, этого вполне достаточно, чтобы справиться с нами.

На самом деле все надежды оставались на способности Эрики провести нас к месту встречи в полной темноте, и на то, что Невидимка окажется там.

И что нас не будет поджидать никто другой.

Долгие, очень долгие шестнадцать минут я прислушивался к голосу Эрики, направляющей меня к месту встречи…

— Я на глубине семнадцать футов, продвигаюсь вперед со скоростью 647 миль в час, собираюсь тормозить с перегрузкой в 4,7 «же» и прибуду на место встречи приблизительно через девятнадцать секунд, — послышался из моего коммуникатора голос Невидимки. В жизни еще не слышал ничего более приятного.

— Отлично! — отозвался я, — Сейчас мы на глубине семнадцати футов и собираемся всплывать примерно со скоростью мили в час там, где укажет Эрика. Смотри только, не сядь нам на головы.

— Не сяду.

Он сдержал свое слово. Через двадцать секунд моя голова вынырнула из воды в ночной воздух залива. Как и обещал Паупаутам, шлюпка висела в нескольких футах над волнами с открытым колпаком, и Невидимка перегнулся через борт, вытянув руку. На нем был все тот же матросский костюм, что и вчера, когда он провожал нас.

— Скорей! — поторопил Паупаутам. — Сюда направляются, по крайней мере, три пузыря. Первый из них будет здесь через девяносто секунд.

Я ухватился за его руку в перчатке, и он одним легким рывком вытащил меня из воды и забросил в шлюпку. Я встал на колени, повернулся, и мы вдвоем втащили в шлюпку Эрику. Мгновение спустя щупальца Яйца уцепились за спинки кресел, и мокрая туша Незапамятного сама втянула себя на борт.

— Порядок! — выдохнул я, когда Бросающий Вызов оказался на борту. — Теперь очередь Включателя. — Мы втроем потянули за тросы и быстро вытащили его из воды, а потом мы с Эрикой при помощи Невидимки перевалили через борт. — Ты удивлен? — спросил я Паупаутама, когда он уселся за пульт управления шлюпки.

— Нет, ничуть. Первый пузырь уже почти здесь. Все готовы? Улетаем.

И мы полетели. Причем, уверен, оставляя за собой совершенно незаконный грохот преодолеваемого звукового барьера. Мы впервые позволили шлюпке развить сверх звуковую скорость, но в данном случае скорость перс движения была важнее соблюдения каких-то дурацких международных законов.

Через три минуты и сорок три мили к юго-западу, неподалеку от небольшого приморского городка Рокленда мы на высоте 44830 футов встретились с пузырем. Старая добрая «шкода» под управлением Поплавка плыла по усыпанному звездами небу со своей обычной крейсерской скоростью 325 миль в час. Невидимка резко затормозил шлюпку, одно временно делая два витка по сужающейся спирали вокруг пузыря. Когда я уже решил, что сейчас меня расплющит о спинку кресла, перегрузка вдруг исчезла.

Едва дыша, я открыл глаза и увидел темную массу пузыря, зависшую в ночном небе всего в нескольких ярдах от нас. Ярко и вызывающе горели все ходовые огни, в полном соответствии с правилами, а изнутри лился мягкий уютный желтый свет — просто совершенно законопослушный пузырь, направляющийся по своим законным делам.

В борту пузыря открылся люк, и Невидимка с обычной ловкостью загнал шлюпку внутрь, Я увидел плавающую над мостиком Ту, Что Решительно Преследует с широко расправленным парусом и радостно помахал ей рукой.

— Мы сделали это! — выпалил я, когда колпак откинулся, и я смог на дрожащих ногах встать с кресла, все еще облаченный в скафандр. — Удалось! Включатель у нас!

— Да, я вас всех поздравляю! — Поплавок поплыла к нам и вдруг резко дернулась назад. — Это… это и есть Искра Жизни?

— Да, — мы с Эрикой с трудом вытаскивали добычу из шлюпки. — А что такое? Разве что-нибудь…

— Мне казалось, вы говорили, будто он серебристый и неживой. Когда же он…

— Так и есть, он действительно серебристый и неживой, — ее слова немало озадачили, и я бросил взгляд на прижатый к груди реликт миллионолетней давности. Он по-прежнему выглядел серебристым и мертвым.

— Нет, — вымолвила Поплавок, отплывая назад до тех пор, пока не уперлась хвостом в передний транспар. — Большой шар испускает яркий оранжево-красный свет, как лава, вытекающая из вулкана, а малый светится таким темно-синим светом, что кажется почти черным. Между ними мерцает желтым стержень, окруженный бледно-зеленой дымкой, пульсирующей, как бьющееся сердце. Я ощущаю волны давления на себя, по ритму точно совпадающие с пульсацией дымки. Это… пугающее чувство.

Я изумленно уставился на странную штуку в своих руках. Может, Поплавок просто спятила… или это у меня крыша едет?

— А еще кто-нибудь из вас видит нечто подобное? — обратился я к остальным. — Или что-нибудь чувствует?

— Нет, — отозвался Паупаутам. — Думаю, просто все мы ощущаем разные его аспекты. Та, Что Решительно Преследует, каким-то образом видит аспект, недоступный остальным.

— Ларри, — тревожно окликнула Эрика, опуская свой конец Включателя обратно на пол шлюпки, — думаю, нам лучше оставить эту штуку прямо здесь, до тех пор, пока мы не вернемся на корабль. Мы уже знаем, что она беспокоит Бросающего Вызов, совершенно явно пугает Ту, Что Решительно Преследует. И вообще, мне кажется, нам всем лучше держаться от нее подальше.

— И не говори, — иронически заметил я, в душе страшно довольный. Эрика вслух высказала то, что собирался предложить я сам.

Поскольку возражений ни со стороны Той, Что Решительно Преследует, ни со стороны Бросающего Вызов, ни от Паупаутама не последовало, бесценный реликт, за которым они летели 40000 лет, был бесславно оставлен на полу плотно закрытой шлюпки. Наше внимание тут же переключилось на другие проблемы, а первой и наиболее насущной из них стало наше выживание.

— Если мы полетим отсюда прямо на Большое Медвежье озеро, — вслух рассуждал я, разглядывая карту на мостике, — то единственным крупным городом по пути будет Квебек-Сити. Он примерно в часе лета. Нам предстоит пролететь две тысячи триста миль над самыми малонаселенными районами мира. Если Шем и его приятели каким-то образом все же умудрились выследить нас и сейчас планируют захватить или сбить, они пожелают проделать это в как можно более пустом небе.

— Ты действительно считаешь, что это рискованно? — осведомилась Эрика.

Я печально пожал плечами.

— Сам не знаю. Я лишь пытаюсь до минимума снизит риск там, где это возможно. На Атлантическом побережье, берегах Мексиканского залива, на юго-западе и Западном побережье проживает около миллиарда человек. Практически, это один непрерывный город. Если мы будем держаться над этим огромным скоплением людей, то даже Шем не осмелится использовать против нас свое атомное оружие. А от всего остального постараемся защититься своими полями.

— Но это гораздо более длинный путь, — заметил Невидимка, глядя на карту своими выпуклыми глазами.

— Верно, — согласился я. — При таком маршруте мы окажемся на месте примерно через сутки, следующей ночью.

— А как же насчет… излучений Искры Жизни, — Эрика пристально посмотрела на меня. — Не будут ли они чересчур вредны для Той, Что Решительно Преследует и Бросающего вызов?

Я снова пожал плечами.

— Не знаю. Да и откуда нам знать? — я медленно обвел взглядом трех пришельцев и любимую женщину. Следовало учитывать, что Включатель может представлять серьезную угрозу для всех нас. — Предлагаю проголосовать. Я голосую за тот маршрут, который предложил — Большой Южный Крюк. Да, этот путь намного длиннее, но я считаю, что тогда у нас будет куда больше шансов добраться невредимыми.

Остальные со мной согласились.

И оказались правы: мы добрались-таки до места.

О преподобном Шеме и его приспешниках пока не было ни слуху, ни духу.

Глава 42. Кошмарный сон

Пузырь наконец-то добрался до Большого Медвежьего озера почти в полночь. Последние часы нашего долгого, утомительного полета проходили над Западным побережьем с единственным гигантским прибрежным городом, протянувшимся от Тихуаны на юге до Ванкувера на севере. После того, как огни Ванкувера остались позади, выбор у нас был невелик: впереди, какие бы зигзаги ни выписывал пузырь, лежали практически одни только горы, леса и тундра. Поэтому мы запрограммировали пузырь оставаться на точно заданной высоте и три с четвертью часа летели на север.

Для нашей пятерки, еще совсем недавно рисковавшей погибнуть самой ужасной смертью ради того, чтобы заполучить самый ценный предмет в галактике, мы чувствовали себя на удивление подавлено. Возможно, мы просто устали. А может быть, мы думали о Поплавке, ведь ей через девять дней предстояло родить ребенка без отца и, скорее всего, вскоре после этого умереть. Или о Яйце, которое тоже умрет, если как можно скорее не отправится в обратный путь через галактику. Или о Невидимке, потому что он, как и мы с Эрикой, провел в тесном контакте с Искрой Жизни целый день.

Переживет ли кто-нибудь из нас эту встречу с тем, что, по словам Знающих, являлось создателем всей разумной жизни?

В общем, полет проходил в унынии.

— Вон озеро, — наконец объявила Эрика. Она управляла пузырем, пока остальные спали. Через ее плечо я взглянул вперед, в ночную тьму. К этому времени мы почти тысячу миль двигались без габаритных огней и внутреннего освещения, поэтому сейчас я прекрасно видел в темноте. Впереди в звездной ночи стало видно обширное водное пространство, простирающееся до самого горизонта. Темные воды отливали серебристым лунным светом.

— На экранах по-прежнему ничего? — уточнил я.

— Воздушное пространство абсолютно пусто на сотни миль в любую сторону, только в районе полюса время от времени пролетают коммерческие рейсы. Если кто-то и преследует нас, то он далеко, очень далеко позади.

— Что ж, неплохо.

Я наклонился и нежно погладил ее шею, а губами зарылся в золотистые волосы.

— Тогда, рулевой, снижаемся.

— Есть, капитан!

— Так держать!

Пузырь начал снижение.

Через пять минут мы миновали южную оконечность озера и оказались над полуостровом Дирпасс, где в склоне холма находилась наша пещера для хранения пузыря. Та, Что Решительно Преследует тихо вплыла в тесную рубку.

— А что мы будем делать потом? — спросила она. — Тут же переберемся на корабль?

— Точно не знаю, — мой голос стал глухим от усталости. — Первым делом заведем пузырь в пещеру. Затем выведем из него шлюпку. А потом — просто не знаю. Возможно, следует подумать о том, чтобы зарыть Включатель где-нибудь здесь, на верху, а не забирать его с собой на корабль. Вряд ли кто-нибудь из нас чувствует себя уютно рядом с ним. Может, лучше про вести пару дней на корабле и поразмыслить, что с ним делать? И что он может сделать с нами, а особенно с тобой.

— Да, — проговорила Поплавок, — наверно, я согласна. Рядом с ним я чувствую себя не просто неуютно. Я чувствую… я чувствую… Нет, просто не могу описать, что имен но я чувствую.

— Ты уже вполне доходчиво описала это раньше, — за метила Эрика. — Второго раза не требуется.

— А вон эти деревья, они же на вершине нашего маленького холма? — неожиданно встрепенулась Поплавок.

— Да. Мы почти на месте.

— А вы не могли бы выпустить меня наружу до того, как мы долетим до пещеры? — ее парус начал подниматься и одновременно разворачиваться. — Я так давно не была на воздухе, да и, к тому же, хотела бы как можно скорее оказаться подальше от Искры Жизни. Сейчас темно, и вряд ли кто-нибудь меня увидит. А когда вы решите, как поступить с Искрой Жизни, я снова присоединюсь к вам. Лично я советую захоронить ее под несколькими сотнями футов земли.

— Да, я тоже с этим согласна, — подхватила Эрика. — А насчет того, чтобы выпустить тебя — то почему бы и нет. Ты готова вылететь прямо сейчас? Мы делаем всего каких-ни будь пять миль в час.

— Готова. Просто откройте люк, и я вылечу наружу.

— Сейчас, только отключу защиту.

Сидя в кресле рядом с Эрикой, я наблюдал, как Рин-Гоу исчезает в ночи. Бедное создание, думал я, будущая мать, оказавшаяся в триллионах триллионов миль от своих соплеменников. Ее некому любить, некому даже ухаживать за ней, кроме представителей трех других, совершенно чуждых ей рас. И весьма вероятно, что им с ребенком осталось жить всего несколько недель. Неудивительно, что ей так захотелось полетать в одиночестве над темным молчаливым лесом.

— Прилетели, — прервала Эрика течение моих все более и более мрачных мыслей. — Свет включать не буду, пока не окажемся в пещере.

Я устало поднялся и выскочил через открытый люк на мягкую лесную землю. Следом за мной наружу выбрался Невидимка, все еще в человеческой одежде, которую носил три последних дня.

Мы занялись дюжиной или около того свежесрубленных елок, ранее воткнутых в землю, чтобы замаскировать вход в пещеру. Несколько недель назад мы забили в землю короткие куски труб, куда и вставили стволы. Поэтому сейчас убрать маскировку особого труда не составило. Когда мы закончили, я махнул Эрике, и пузырь медленно двинулся вперед. Мы с Паупаутамом вошли следом во тьму пещеры. По пути я взглянул на часы. Судя по всему, даже здесь, в краю полярной ночи, у нас в распоряжении оставалось около часа летней темноты: время, вполне достаточное для того, чтобы до восхода солнца воткнуть деревья обратно.

— Да. Ну и прогулочка, — услышал я в темноте голос Эрики, она только что вышла из пузыря.

— Ты решила не включать свет? — немного удивился я.

— По-моему, ты заразил Бросающего Вызов своей паранойей. Ему пришлось отключить столько своих органов чувств из-за близости Включателя, что сейчас он практически слеп. Он не хочет включать никакого освещения до тех пор, пока мы не уберемся отсюда и не окажемся в шлюпке.

Даже в почти полной темноте я заметил рядом с ней какое-то движение.

— Это Бросающий Вызов? Он тоже выходит?

— Перед тем, как отправляться на корабль, нам захотелось размять ноги и подышать свежим воздухом.

— Прекрасная идея, — где-то за моей спиной заметил Паупаутам. — Лично я тоже вовсе не тороплюсь похоронить себя на дне озера. Давайте-ка вот как поступим — заменим некоторые из деревьев перед входом в пещеру, а прежде чем вернуться в шлюпку, немного погуляем по лесу.

Я пожал плечами и двинулся к сравнительно освещенному входу в пещеру. Хотя мы и находились лишь на несколько миль южнее Полярного круга, стояла прекрасная теплая ночь. И если остальным хотелось час-другой побыть на природе, я-то уж тем более не возражал. Может, я даже прислонюсь спиной к какому-нибудь дереву и немного…

Показалось, что взорвалось солнце, залив меня ярчайшим светом. Прикрыв руками ставшие вдруг совершенно бесполезными глаза, я услышал знакомый голос.

— Если они хоть шевельнутся, бейте по ним из нейродеструкторов. А если и это не остановит, кончайте их.

Я подумал, что уже заснул в лесной прохладе и сейчас мне снится кошмарный сон.

Потому что голос принадлежал преподобному Шему.

Глава 43. Искра смерти

Пока я дожидался окончания кошмара, что-то сильно ударило меня по лодыжкам, сбив с ног, и я грохнулся на землю. Когда боль пронзила плечо и бок, я наконец понял: это вовсе не сон. Довольно долго я лежал неподвижно. Мне хотелось плакать от ярости, боли и отчаяния. Если это даже и не сон, то все равно настоящий кошмар.

Вспышка постепенно угасла, и зрение понемногу начало возвращаться. Я услышал вокруг себя голоса, слишком много и все разные, поэтому определить, что именно говорят, не представлялось возможным. Одни из них вроде бы мне угрожали, другие требовали от нас оставаться на местах и не двигаться. Помимо того, слышались все более громкие возгласы удивления, недоверия и отвращения. Очевидно, они, наконец, разглядели Яйцо, Поплавка и Паупау…

Нет, сообразил я. Только Яйцо и Паупаутама. Поплавок выпорхнула из пузыря перед посадкой. «Поплавок! — беззвучно воззвал я. — Где ты?»

А еще я услышал голос преподобного Шема.

— Да, — негромко и едва ли не с благоговением произнес он, — это определенно здесь. Я явственно чувствую эманации… Они настолько мощны… что у меня просто не хватает слов! Воистину, Господь Бог избрал это место и время, дабы явить себя. — Похоже, подобная перспектива приводила в трепет даже Шема.

— Это… это здесь, в пузыре, Ваше Преподобие? Вы действительно ощущаете…

— Да, я чувствую это так, словно в ночи для меня звонит огромный колокол. Пошли, заберем это.

Я открыл наполненные слезами глаза и проморгался как раз вовремя, чтобы разглядеть множество ног в черных форменных штанах, исчезающих в отверстии люка пузыря. Кроме того, прямо у своего лица я заметил две пары ботинок и ствол плазменного ружья, направленного прямо мне в нос. Пол в пещере был твердым и неудобным, но мне тут же вспомнились простые и ясные приказы преподобного Шема. Я старался вообще не шевелиться. Ситуация и так хуже некуда, сказал я себе, но нейродеструктор ее значительно ухудшит. А тем более — плазменное ружье.

С другой стороны, вдруг понял я, ничего хорошего не выйдет и из того, чтобы просто лежать неподвижно. Иногда просто необходимо рисковать.

— Эрика! — прохрипел я, — ты в по…

Тут же в живот мне впился ботинок, эффективно прервав мой вопрос.

— Я… — по слабому вскрику я понял, что и Эрике заткнули рот тем же способом. Но, по крайней мере, теперь я знал, что она все еще жива.

— Но почему мы не можем разговаривать? — ухитрился выдавить я, прежде чем меня настиг следующий удар ботинком.

— Потому, что вы считаетесь слишком опасным, мистер Мэдиган, — где-то рядом со мной послышался голос преподобного Шема. Должно быть, он выбрался из пузыря, когда я немного отвлекся. — Вы уже доказали, вместе с вашими… коллегами, что, возможно, являетесь самым опасным человеком в мире. На счастье, Господь Бог позволил мне возобладать инструментом своей власти прежде, чем он оказался в руках такого дьявольского отродья, как вы.

— Значит, вы забрали его? — я ощутил невероятную усталость. Все это, месяцы и месяцы непрерывных усилий ради того, чтобы преподнести Искру на блюдечке преподобному Шему.

— Да, — холодно кивнул он, а потом столь же холодно добавил: — Разденьте их. Донага. Мы должны быть уверены, что ни у кого из них нет при себе спрятанных приборов или какого-нибудь неизвестного оружия. Раздевайте их по одному, начиная с этого. И будьте крайне осторожны. Станет оказывать сопротивление, тут же убейте.

Я не стал оказывать сопротивления и неподвижно лежал на земле, пока четыре пары рук стягивали с меня одежду. К этому времени мое зрение, парализованное, как я предположил, вспышкой тактической световой бомбы, почти полностью вернулось. Я мрачно уставился в потолок пещеры, сооруженной на пару с Невидимкой как будто целую вечность назад. Даже не поворачивая головы, я видел, что освещение в пузыре по-прежнему не включено. Интересно, мелькнула мысль, как они ухитрились найти Включатель в темноте? Возможно, для некоторых странных типов вроде преподобного Шема он и впрямь светился…

Но тут я вспомнил, что засаду на нас устроили в полной темноте, а сейчас пещеру заливал мягкий желтый свет. Очевидно, Сыновья Ноя просто принесли собственные осветительные приборы. Приятный свет, подумал я, когда с меня стягивали кроссовки, очень приятный. Мягкий. Не раздражает глаза. И его как раз достаточно, чтобы Сыновья Ноя могли видеть, что делают, но недостаточно для освещения потолка пещеры, где они могли бы заметить парящую в полутьме, подобно призраку, Поплавка…

Затаив дыхание, я осторожно перевел взгляд с того, что сей час заметил, и посмотрел на пальцы ног. С меня содрали абсолютно все, включая кольцо с пальца и часы с запястья. Я по радовался, что никогда не любил многочисленных украшений.

— Теперь можно разговаривать? — обратился я с вопросом в пространство.

Теперь уже наплевать — пнут меня снова или нет. Самое главное — отвлечь их внимание от призрачного силуэта пришельца под потолком, парящего в нескольких ярдах над их головами. «Не смотрите вверх, — молился я. — Только не смотрите вверх…»

— А теперь женщину, — снова раздался голос Шема. Затем он опять обратился ко мне: — О чем бы вы хотели поговорить? Если о своей умирающей подруге, то я и слушать не стану.

— Нет, после того, как я поговорил с вами, она чудесным образом исцелилась. Я просто хотел узнать, как вы нас нашли. Это невозможно. Как вы могли подкарауливать нас здесь? — меня действительно интересовало, что он скажет, хотя и вполовину не так интересно, как увиденный уголком глаза силуэт Поплавка, исчезающий за пузырем, где, насколько я знал, все еще оставался открытым люк, через который она выскользнула в ночное небо…

— Да, я тоже подумал, что вам это может быть интересно. А еще я подумал, что мне будет очень приятно вам это рассказать. Это единственная причина, почему вас до сих пор не убили.

— Так вы все-таки собираетесь меня убить?

— После того вреда, какой вы нам причинили? И вы еще сомневаетесь? Ваша женщина, конечно, останется в живых, во всяком случае, пока. Что же до ваших… коллег… Насколько я понимаю, это инопланетные существа из другой системы, хотя, конечно, они вполне могут быть и такими же исчадьями ада, как вы сам.

— Может, они и то, и другое, — выдвинул я встречную гипотезу с целью потянуть время и дать Поплавку возможность сделать внутри пузыря то, что она задумала. Что она собирается делать? Я-то знал, как поступил бы на ее месте — схватил бы одно из плазменных ружей, а потом смотрел бы, как преподобный Шем исчезает в адском пламени. Но из нас пятерых, как стало ясно уже давно, Та, Что Решительно Преследует, наименее воинственное создание. Но теперь именно от нее зависели наши жизни…

— Возможно, — согласился преподобный Шем. — Но, если они действительно инопланетяне, а не исчадия дьявола, то, я уверен, могут поделиться с нами множеством полезных знаний. Насколько мне известно, их корабль покоится на дне озера.

— Так вам известно насчет корабля? — я снова искренне поразился тому, как много знает этот лунатик.

— Это теперь я о нем знаю. До того же, как вы это подтвердили, я лишь предполагал его существование.

— Но как вы могли о нем догадываться? — «Чего же так долго тянет Поплавок?» — И каким образом вы оказались здесь, поджидая нас?

— Ответ исключительно прост, мистер Мэдиган: мы прицепили на ваш летательный аппарат сигнальное устройство.

Я недоверчиво уставился на него.

— Сигнальное устройство? На пузырь?

— Нет, нет. На меньший корабль внутри пузыря, тот где мы обнаружили…

— На шлюпку? Но это невозможно! Вы никак не могли…

— Может, вспомните ваш краткий визит на остров Маунт-Дезерт? Я предложил вам честные и почетные условия для мирного разрешения наших разногласий и ждал вашего ответа. А вашим ответом стало неспровоцированное вторжение на мою территорию и убийство моих детей!

— Но…

— Эта шлюпка, как вы ее называете, стала средством вашего временного освобождения. Пока ваша женщина вызволяла вас, шлюпка парила над строением, защищенная разнообразными полями. Когда поля отключили, чтобы пропустить вас обоих внутрь, четверо самых бесстрашных моих сынов, чьи души теперь на небесах, напали на шлюпку.

— Но…

— Помолчите, пока говорю я! За их гибель ответственны вы и ваша женщина. Разумеется, все четверо с радостью принесли себя в жертву, но перед смертью один из них, блаженный Эгон Уголини успел незаметно прикрепить сигнальное устройство к вашей шлюпке.

Если до этого я был ошеломлен, то теперь пришел в полное отчаяние. Неужели тот, четвертый и последний из нападавших, уничтоженных нами, тот раненый, которого мне пришлось добить, поскольку он до конца цеплялся за шлюп ку? Возможно, как раз за то время он и прицепил сигнальное устройство? Почему нам тогда не пришло в голову…

— После этого, разумеется, — продолжал преподобный Шем с почти невыносимым самодовольством, появившимся в его голосе впервые, — все остальное было предначертано Господом. Мы проследили за вами до вашей базы на Большом Медвежьем озере, но в тот момент, естественно, поделать ничего не могли. Через некоторое время мы засекли ваш визит в центральный Мэн, в окрестности городка Беддингтон-Лейк, и долго размышляли о его целях. Какое новое злодеяние вы, возможно, планируете совершить? К этому времени мы, конечно, обнаружили то, что казалось некоей аномалией в толще пород под Лечебницей Ады Перкинс и начали буровые работы. Можете представить наше любопытство и, могу сказать откровенно, наш страх, когда мы поняли, что ваш летающий корабль покинул укрытие в Мэне и среди ночи приближается к нашей линии обороны.

Я буквально застонал про себя. Так значит, они все время знали, где мы находимся…

— Затем, когда мы уже приготовились атаковать ваш корабль, он внезапно остановился, развернулся, вернулся в Беддинтон-Лейк и оставался там двадцать два часа. Это сбило нас с толку, но не слишком обеспокоило. Через несколько часов наши буровые работы на холме должны были привести нас к цели. И тут, мистер Мэдиган, вы снова вмешались, как будто по воле злого рока появившись в той самой камере, куда мы толь ко что добрались. Час спустя мы заметили очередное перемещение вашего воздушного корабля, когда он вернулся в ту же самую точку залива. Мы предположили, что это место встречи с вами вместе с тем, что вы у нас похитили.

У меня просто мороз по коже пошел. Все то время, что мы считали себя в полной безопасности, каждое наше движение…

— Конечно, мы могли бы испарить вас атомной ракетой еще там. Но, в этом случае, оказалось бы уничтожено и то, что вы унесли с собой. Поэтому, мы решили позволить вам улететь, будучи уверены в том, что всегда сможем определить, где вы находитесь.

«Ну почему же так медлит Поплавок? — в отчаянии спрашивал я себя. — Сколько же нужно времени, чтобы найти оружие и превратить всех этих недоумков в раскаленные молекулы?» Я заставил себя продолжать этот безумный разговор с лунатиком, намеревавшимся вскоре убить меня.

— Так значит, когда на обратном пути мы сделали крюк в южном направлении…

— Да, мы сразу решили, что вы сделали его исключительно по соображениям личной безопасности, а истинная ваша цель — добраться до Большого Медвежьего озера. Когда вы пролетели над Западным побережьем и свернули на север, наши предположения подтвердились. После этого уже не имело смысла оставаться на Маунт-Дезерт. Большую часть наших сил мы перекинули через полюс обратно в Нампу. Я же с дюжиной своих детей на двух скоростных пузырях отправились к Большому Медвежьему озеру, зная, что вы там будете лишь через несколько часов.

— И вы устроили засаду, — я жестоко проклинал себя за то, что оказался таким полным самодовольным идиотом. Если бы я только…

— Да. Как нам стало известно, ваша так называемая шлюпка значительное время проводила в челночных перелетах между двумя точками. Первая находилась на полуострове Дирпасс, а вторая — в центре самого озера. Мы быстро обнаружили вашу замаскированную базу здесь, в пещере, и пришли к выводу, что вы в своем не приспособленном для подводных погружений пузыре вынуждены будете сначала прилететь сюда.

— И вы стали нас поджидать.

— Именно. Стали вас поджидать, — с удовлетворением подтвердил преподобный Шем. — И дождались.

Я снова едва не застонал.

«Чего же дожидается Поплавок? Неужели я все должен делать сам?»

— Ладно, — пробормотал я самым жалобным и обреченным голосом, какой только смог изобразить. — Только не надо рассказывать мне, что вы собираетесь делать с Включателем — я этого знать не желаю.

— С Включателем? Вы так это называете?

— Да. Или Искрой Жизни. Но это не имеет значения. В данный момент. Может, вы позволите мне встать и попрощаться с Эрикой? Или убьете прямо на земле, как ядовитую змею?

Наступило продолжительное молчание. Природная осторожность Шема явно боролась с любовью к показному благородству и честной игре, о которых он читал в наименее кровавых главах Ветхого Завета. Я затаил дыхание, ожидая ответа.

— Пока будете лежать, как лежите, — наконец заговорил он. — Сначала я должен проверить, надежно ли связаны ваша женщина и ваши инопланетные… коллеги. Боюсь, нам придется вести их через лес к нашим кораблям. Однако прежде чем их уведут, я, возможно, и позволю вам кратко… — Его голос стал отдаляться — он отправился на противоположную сторону пещеры. Оттуда донеслись приглушенные голоса. — Хорошо, — через минуту уже громко произнес Шем. — Пускай встанет. Расположитесь так, чтобы в любой момент иметь возможность мгновенно убить его и не угодить в кого-нибудь из своих.

С бьющимся сердцем я поднялся с земли. Ноги дрожали. Ладно, Мэдиган, в бешенстве подумал я, вот ты и на ногах, как хотел, обнаженный, беспомощный и окруженный дюжи-ной религиозных фанатиков с плазменными ружьями. Интересно, что же ты собираешься делать дальше?

«Ну где же Поплавок? Может, она выбрала именно этот момент, чтобы родить, и вовсе не собирается приходить нам на выручку?»

Я бросил взгляд на группу людей в дальней части пещеры. Эрика, как и я, была обнажена, руки и тело крепко-накрепко связаны специальной лентой. Возле нее застыли двое Сыновей Ноя с плазменными ружьями наизготовку. Трое других Сыновей принялись осторожно обматывать лентой гладкое голубое туловище Яйца. Инструментальный пояс Незапамятного с него сняли, и теперь он лежал на полу чуть в стороне. Один из Сыновей отошел, и я увидел, что Невидимку тоже раздели и теперь обматывают лентой так же, как Эрику. В нескольких шагах от них пристально наблюдал за происходящим преподобный Шем в черной боевой форме. А рядом с ним находились еще четверо бойцов в форме и шлемах; двое из них осторожно держали за концы Искру Жизни, как будто ожидая указаний, что с ней делать дальше.

Я ждал, затаив дыхание.

— Ладно, Мэдиган, — наконец обратился ко мне Шем монотонным голосом. — Можете сделать несколько медленных шагов вперед и сказать последнее прости своей женщине. Но не более пяти шагов. После этого мы уходим — а вы остаетесь здесь.

— Нет! — закричала Эрика. — Вы не можете…

Яйцо начало делиться на две половинки.

Все в пещере застыли, наблюдая, как неглубокая бороздка превращается в глубокую трещину, разделяющую верхнюю часть тела Яйца. Выглядело так, будто его разрубили каким-то невидимым топором. Там, где тело успели обмотать прозрачной лентой, появилась тонкая черная линия, а верхняя и нижняя части уже отделялись друг от друга. Единственное, что теперь скрепляет его, с ужасом подумал я, это лента…

Некоторое время Яйцо качалось взад и вперед, затем стало медленно валиться на пол. Стоявшие вокруг него Сыновья Ноя, перепуганные, должно быть, куда больше меня, тут же отскочили от пленника. Те, что окружали Эрику и преподобного Шема, оставались на своих местах с разинутыми от удивления ртами.

«Ми… ми… ми-как-то там, — соображал я, глядя, как медленно валится Яйцо. — Митоз? Так, кажется? Так это он и есть? Вроде бы кто-то рассказывал, как размножаются Незапамятные — делением. Неужели этому способствовало присутствие Искры Жизни?»

Но пока Дари Мэдиган стоял с открытым ртом, парализованный неожиданностью, а в голове у него вихрились совершенно бесполезные мысли, по крайней мере, один из нас решил использовать подходящий момент. Невидимка, чья охрана на время забыла о нем, сделал два быстрых шага вперед и голой прозрачной ногой коснулся нижней части правой ноги Шема.

Пещеру огласил дикий крик. Голова преподобного Шема запрокинулась, а руки дико задергались. Какое-то мгновение я не понимал, что происходит, но, увидев множество маленьких молний, бушующих в теле Паупаутама, вспомнил: ведь он не просто Невидимка, а еще и нечто вроде электрического угря, самая настоящая ходячая электростанция. И сейчас он, похоже, вложил в разряд всю энергию до последнего вольта.

Шема продолжало бить током. Уже не в состоянии кричать, преподобный теперь лишь дико размахивал руками. А потом, будучи все еще в контакте с ногой Паупаутама, будто приклеенной к ней молекулярным клеем, он тоже начал валиться на пол. Когда он упал, я заметил, что его левая рука сжимает стержень Искры Жизни, совершенно ошалевшие от происходящего солдаты продолжали держать ее на весу.

К тому моменту, когда тело Шема коснулось пола, его руки и голова светились ярким зеленоватым светом. А мгновением позже они начали плавиться.

И, к моему вящему ужасу, то же самое стало происходить с Паупаутамом, чья нога по-прежнему касалась ноги Шема. Не более чем за три или четыре секунды все его тело налилось зеленым светом, затем он вдруг начал таять, как снежная баба в печи, и, наконец, превратился в бесформенный зеленый желеобразный ком. Он медленно потек по полу пещеры. Внутри этого кома я различил Искру Жизни и черную боевую форму — все, что осталось от преподобного Шема.

Я едва удержался от крика. Именно в этот момент Поплавок ринулась с потолка вниз и своими длинными тонкими руками сунула в мои онемевшие руки землеройку.

С секунду я стоял, тупо глядя на нее, затем пальцы легли на панель управления и я, не задумываясь, рассек пополам солдата, имевшего неосторожность стоять прямо передо мной. Я развернулся к двум другим.

— Ружья! — крикнул я. — Бросьте их! Бросьте, бросьте, бросьте их!

Они с ужасом уставились на меня, как будто я превратился еще в одно инопланетное чудовище. Ружья выпали из их парализованных страхом рук, еще через мгновение они уже неслись к выходу из пещеры.

— Эрика! — крикнул я, резко разворачиваясь. — Быстро в…

Слова застыли у меня горле. Я увидел, как один из солдат в панике рванулся в прочь от медленно ползущей массы и в отчаянной попытке сбежать, изо всех сил оттолкнул Эрику в сторону. Связанная, она тоже начала падать так медленно, как при замедленной съемке.

Падая, она встретилась со мной взглядом.

— Эри… — закричал я.

Она упала прямо на верхушку светящего зеленого желе, еще недавно являвшегося Шемом и Паупаутамом.

— Ларри, — прошептала она. — Я люб…

Через несколько секунд она тоже превратилась в неотличимую часть кома, когда-то бывшего тремя живыми существами.

Не веря собственным глазам, я не чувствовал, как подгибаются ноги. Не в силах вздохнуть, я стоял на четвереньках, а в это время последние солдаты в панике исчезали в ночи. Неожиданно я остался в пещере с Поплавком, Яйцом и… и…

Будто откуда-то издалека я слышал пронзительный вопль ужаса, и он все продолжался и продолжался. Только через некоторое время я осознал, что кричу сам. Тут я почувствовал, как кто-то тянет меня за руку. Я поднял голову и увидел, что это Поплавок. Она разразилась обычными негромкими раскатами грома, теперь они оставались непереведенными. Переводчик, тупо подумал я, переводчика больше нет. Нас лишили возможности общаться…

Поплавок продолжала тянуть меня за руку. Как во сне, я позволил поставить себя на ноги. После этого она медленно повела меня туда, где лежало Яйцо. Я равнодушно посмотрел на него, без малейшего интереса или любопытства. Теперь Яиц стало два, гораздо более тонких и вытянутых, чем изначальное. Посередине они остались стянуты прозрачной лентой.

Поплавок снова заговорила и принялась тянуть ленты. Я нагнулся и взялся ей помогать. Когда мы сняли остатки ленты, и оба Яйца освободились, я увидел, как их щупальца слабо шевелятся. Без всякого удивления я наблюдал, как Поплавок пытается подкатить одно из Яиц к светящейся массе желе. Я никак не мог понять, зачем Поплавку это нужно, но почему-то решил, что это очень разумно. Но даже длинное тонкое Яйцо оказалось слишком тяжелым для Поплавка. Я опустился на колени и помог ей закатить Яйцо в желе. Когда оно полностью растворилось, мы закатили туда же и второе Яйцо.

В ярко-зеленом свечении желе появились голубые искорки. Где-то в глубине я заметил слабые вспышки белого света — одну, втору, третью…

Заинтересовавшись, я как-то отстраненно подумал, что почти так же выглядели внутренности Паупаутама. Может он все еще жив там, внутри желе?

А если мог быть жив Паупаутам, то как насчет Эрики?

Я нагнулся над комом, чтобы повнимательнее рассмо треть его. Нет, ничего от Эрики в нем видно не было.

— Привет, Эрика! — тем не менее сказал я. — Надеюсь, ты там жива, и Яйцо, и Паупаутам. — На поверхность желе что-то капало, вызывая на его гладкой поверхности легкую рябь. Я поднес руку к лицу и понял, что это мои собственные слезы. Это меня удивило. Я и не знал, что плачу.

Подплыла Поплавок и уставилась на меня тремя своими черными глазами. Сейчас они блестели, как никогда. Интересно, может, она тоже плачет? Поплавок проговорила что-то, чего я не понял. Она повторила, и хотя я не понимал слов, мне показалось, что я отчасти уловил смысл сказанного. Она повторила свои слова в третий раз, и тогда я, наконец, сообразил, что она хотела передать.

— Да, дружище Поплавок, — кивнул я. — Да.

Я взял ее трехпалую руку в свою, и мы вместе твердо, целеустремленно и радостно шагнули в желе.

С моих губ успели сорваться слова:

— Эрика! Я иду к те…

Эпилог. ИСКРА жизни

Все это происходило более тысячи семисот лет назад. Период беременности здесь, в водах Большого Медвежьего озера оказался долгим. Но теперь Мы готовы сделать первые неуверенные шаги из нашего инкубатора. И вовсе не для того, чтобы стало известно о нашем существовании: все еще слишком рано. Мы должны продвигаться медленно, осторожно. Бедные примитивные создания, известные как люди, еще не готовы понять смысл нашего существования. Они…

Разве могут три дрессированные блохи, пляшущие на лысине сэра Исаака Ньютона, хоть в малейшей степени понимать даже самые тривиальные мысли, возникающие под их лапками?

Этой аналогией Нашу мысль перебила Наша крошечная часть, когда-то бывшая дрессированной блохой и звавшаяся Лари Мэдиган. Как и все аналогии, эта тоже является искажением действительности. Но, как и во многих аналогиях, в ней содержится крупица истины. Планета, называющаяся Землей, на данном этапе пока еще не аналогична костистому черепу Исаака Ньютона и могучему разуму, заключенному в нем. Однако в один прекрасный день, возможно, через сотни тысяч лет, она станет таковой.

Многие столетия изначальная группа клеток на дне Большого Медвежьего озера оставалась не больше составлявшего их органического материала шести живых существ, пожертвовавших на ее создание свои тела. Однако теперь Мы наконец начали расти, хотя и не всегда такими путями, какие показались бы естественными и понятными разумным обитателям планеты. Мы уже распространились по всему озеру, поглотив большую часть имеющейся здесь живой материи. Теперь наши первые юные усики начинают вытягиваться из озера на его берега. Деревья, трава, кусты, цветы — все, что растет на суше, становится частью Нас, любой живой организм вносит часть своего существа в наше постоянно расширяющееся сознание.

Сколько времени пройдет, прежде чем Мы покроем всю поверхность планеты и начнем тянуть свои усики глубоко в недра, чтобы со временем достигнуть жидкого ядра? Даже Мы не можем сказать этого определенно. Знаем только, что это займет много, много лет.

И пройдет еще много, много лет, прежде чем Земля осознает себя единым разумным существом, последним и наиболее могущественным из всех существ, обретших разум благодаря тому, что некоторые из них называют Искрой Жизни.

Станем ли Мы первой разумной планетой или где-то в галактике есть другие, подобные Нам?

И все ли они покрыты миллиардами дрессированных блох, танцующих и скачущих в блаженном неведении в то время, как сэр Исаак Ньютон открывает закон всемирного тяготения?

Вот это Нам и предстоит узнать.

А так же и то, кто такие Создатели, эти мифические существа, создавшие Искру Жизни, чтобы наделить нашу галактику разумом. Если они существуют, Мы найдем их.

Правда, иногда Мы задумываемся: а ждут ли они Нас?

Пещера на полуострове Дирпасс, послужившая утробой, где состоялось наше зачатие, давным-давно исчезла с лица земли, уничтоженная нашим неуклюжими, но удачными манипуляциями с инструментом под названием землеройка. Искра Жизни, благодаря которой Мы появились, также исчезла, полностью поглощенная теми же силами, какие были необходимы для нашего зачатия. Зато космический корабль, доставивший половину из Нас на Землю, по-прежнему здесь, на дне Большого Медвежьего озера, готовый снова нести Нас к звездам.

Неся в себе других Нас, полностью идентичных Нам, остающимся на Земле, во всех отношениях, кроме размера. Других Нас, которые со временем принесут всем планетам галактики дар разума.

Сейчас Мы находимся в том помещении нашего корабля, что когда-то называлось вместилищем гармоничной коллективности. В настоящий момент Мы — на человеческий взгляд — всего-навсего — рыхлый ком бесформенной бурой протоплазмы. Однако очень скоро Мы собираемся решить, какой способ управления кораблем наиболее рационален. Именно поэтому Мы сейчас и изучаем память всех существ, давших начало Нашему существованию. Несмотря на то, насколько жалкими были когда-то их разумы, они, тем не менее, хранят опыт и воспоминания, полезные для Нас в нашем будущем взаимодействии с физической вселенной.

Вернем ли Мы к жизни, пусть и всего на несколько коротких столетий, физические атрибуты созданий, когда-то называвших себя Лари Мэдиган, Эрика Велхэвен, преподобный Шем, Паупаутам, Та, Что Решительно Преследует Маленькую Сине-Зеленую Прожорливую Личинку До Самых Глубоких Корней Дерева Зембок и Вечно Бросающий Вызов Номер Семь До 443 Поколения, со всеми их разнообразными руками, ногами, щупальцами, глазами и другими органами чувств?

Это вполне может оказаться самым практичным способом эффективного управления космическим кораблем, а, кроме того, стало бы для Нас приятным и познавательным опытом.

И действительно, почему бы, в конце концов, разумной планете не обрести то, что люди называют чувством юмора?

Или любовью? Ларри, где бы ты ни был, и где бы ни была я, я по-прежнему люблю тебя!

И я люблю тебя, Эрика. И Шема, и Поплавка, и Яйцо, и Невидимку. Я люблю вас всех.

А Мы — тебя, Ларри.

Хейфорд Пирс родился в штате Мэн 7 января 1942 году и учился в Эксетере, Стэнфорде и Гарварде. В 1964 году он переехал на Таити и прожил там до 1987 года. В разное время он был совладельцем пуговичной фабрики, садового центра, круглосуточной прачечной и компьютерного бизнеса. Он начал писать в 1974 году, продавая научно-фантастические книги в «Аналог», «Гэлакси» и «Омни», затем опубликовал несколько детективных короткометражек в журнале Альфреда Хичкока «Мистерия». В 1987 году он переехал в Сан-Франциско и стал писателем на полную ставку. Там он опубликовал три научно-фантастических романа через Tor. В 1992 году он возобновил писать короткометражную прозу и опубликовал несколько рассказов в журналах Analog и Ellery Queen's Mystery Magazine.

Умер 19 ноября 2020 года. Пирс был найден в критическом состоянии в своем доме в Тусоне, штат Аризона, с огнестрельным ранением, нанесенным самому себе; по данным полиции, его жена, Ванда Чжан Пирс, была найдена мертвой на месте происшествия в результате «возможного самоубийства». Пирс был госпитализирован и впоследствии скончался.

Романы:

The Thirteenth Majestral (1989),

Phylum Monsters (1989),

Flickerman (2001),

The Spark of Life (2001),

Black Hole Planet (2003),

The 13th Death of Yuri Gellaski (2004),

In the Flames of the Flickerman (2011).

The MacNair of MacNair:

1 Napoleon Disentimed (1987),

2 The Burr in the Garden of Eden (1998),