Искатель, 2001 №8

Вождь-коназ слегка привстал на стременах, чуть подался вперед и ладонью правой руки сотворил козырек над глазами. Там, на горизонте выжженной солнцем степи, в его полуденных лучах, маревом дрожала пыль.

Туч на небе не было. Никаким подозрительным ветерком не тянуло. Значит, решил Коназ, то не буря надвигается.

Обернулся и окинул оценивающим взглядом войско. Хороши! Ладно скроены, как на подбор. Стройные ряды натренированных торсов. Мускулистые ноги, сплошь покрытые красивым бронзовым загаром. Отливающие золотом кудри на ровно слепленных головах. Перехваченные кожаными обручами высокие лбы, аккуратные бородки на лицах бывалых мужей и легкий пушок над губами вьюношей. Они и в доспехах-то не нуждаются. В легких полотняных рубашках без рукавов и длиной на две ладони ниже пояса, защищаясь не слишком крепкими щитами, эти витязи пешими запросто выстоят против любого неприятеля. Даже конного, с длинными пиками. Даже в медных пластинах и панцирях. «Победим и этих», — подумал Коназ, вновь устремляя взгляд на клубящуюся вдалеке — теперь уже было видно, — под копытами боевых коней, тучу пыли. По рядам войска прокатился легкий гул: «Идут!» И чем ближе подходило вражье полчище, тем меньше уверенности оставалось в душе Вождя. На расстоянии примерно в три-четыре перелета стрелы стало хорошо видно, как их много, значительно больше, чем воинов Велеса. Однако никакого даже слабого намека на тревожный ропот позади себя он не услышал.

Их с грудного возраста готовили умереть, защищая родное племя. И каждый уже к тринадцати-четырнадцати годам вырастал в крепкого, выносливого, умелого бойца, стрелой поражающего быка в нежное место между рогами. Все знали: пусть бойцов будет мало, но зато каких!

От конной толщи врагов отделилась маленькая группка. Один держал знамя с изображением… чего-то странного: нечто, похожее на лунный диск, вокруг — звезды и… какая-то непонятная птица над луной.

— Невесть что вышили на полотне! — с нарочитым хохотом указал на вражеское знамя Вождь сынов Велеса.

И бойцы подхватили смех.

Не обращая внимания на поведение противника, неприятельские парламентеры подъехали к рядам голоногих мужей почти вплотную.

— Подчинитесь нам! Мы — арии, прямые потомки сынов Бога! — заявил державший знамя на ломаном языке сынов Велеса. — Подчинитесь! И останетесь живыми!

Вместо ответа усилился хохот. А один из воинов, шагнув из ряда, указал в сторону чужаков:

— Смотрите, что на них!

Перенесись житель двадцатого века на машине времени к этому войску, насмешливая фраза златокудрого парня прозвучала бы для его уха как «Зри, шта на нь!». И увидел бы наш современник, что укутаны эти чужеземные всадники с головы до пят: шлемы их были похожи на шар (сделанный, по всей видимости, из тыквы, покрытой сверху толстым слоем кожи — проку от такого шлема никакого, зато вид необычный), прикрывающие корпус платья ниспадали волнообразными складками, а ноги прятались в широкие куски ткани — каждая нога была обернута, от пяток до ягодиц. Налетел внезапный порыв ветра, и одежда врагов раздулась, приняв шарообразную форму. Со стороны это выглядело настолько забавным, что Велесовы дети на миг потеряли голову от смеха.

— Шта на нь! Шта на нь! — хлопая себя руками по обнаженным бедрам, с хохотом кричали они.

А Коназ вдруг поднял руку, чтоб воцарилась тишина, и объявил:

— Напялили шарии и решили, что арии! Это мы — арии! Мы — пахари-сеятели! Мы — правнуки Солнца, чей ослепительный лик бьется на ветру на наших стягах! Они же, — обвинительным жестом он снова указал на чужаков, — лгуны, рядящиеся в ариев!

— Гляньте-ка! — с легким приседом шваркнул себя лапищами по коленкам тот, что первым крикнул «шта на нь!». — Шар — и в ары!

— Шары вары! — подхватили его соратники. — Шары вары!

А кто-то из задних рядов, не расслышав как следует, закричал:

— Вары вары! Вар… ик!.. вары!

Вождь не понял, почему, но последнее вошло в-его сознание, будто в плоть и кровь. И когда рассерженные посланцы, с размаху всадив в землю перед войском врагов огромную пику, ускакали к своим, Коназ поднялся на стременах повыше, выхватил из ножен длинный блестящий меч предков, направил его в сторону неприятельской армии и зычно призвал:

— Правнуки Солнца, или как его называли далекие предки, Ра! На варваров-шарваров вперед!

И, словно позабыв древний тайный запрет, распевно прокричал:

С нами Ра-а-а-а! У Ра-а-а-а!

Спустя тысячи лет от этого древнего боевого клича-заклинания произошло слово «урякша, урагх». Оно закрепилось в наречии восточных детей солнца, узкоглазых, смуглых и плосколицых.

И вот пробирающее до костей «Ура!» вновь, как и в стародавние времена, прогремело над степью. Наклонив страшные копья, пахари-арии широкими шагами двинулись навстречу лжеариям-варварам. И едва вражья конница, неуклонно ускоряющая бег, достигла расстояния полета стрелы, сыны Велеса бросили наземь копья, отработанными движениями выхватили из-за спин и вскинули тугие луки, мгновенно наложили на тетивы стрелы. Лишь на миг опередили они закутанных в шарообразную одежду лжеариев, а урон нанесли им потрясающий. Эх, если б не пришло их на земли сынов Велеса так много. Если бы не было у них столько могучих коней…

…В сумерках заката златокудрые голоногие парни уходили из степи, унося на плечах раненых и убитых. Шарваров-варваров погибло гораздо больше — каждый правнук Ра смертельно поразил стрелой, копьем или мечом как минимум двоих. А их приходилось трое, четверо, а то и пятеро на одного.

Весь израненный, Вождь шел пешком (коня из-за тяжких ран пришлось добить) и угрюмо молчал. Он знал: его племени придется уходить на север, через черные болота и мрачные леса. Туда, где часто льют дожди, а воздух время от времени становится настолько холодным, что вода поверху в реках затвердевает, а капли дождя превращаются в студеный пух.

Старцы говорили, будто в реках и озерах тех краев не переловить вкусной рыбы, а в лесных чащах — не перебить разной дичи. Племя там, несомненно, приспособится. Но вот какой ценой?

Об этом никто не знал…

На новом месте еды действительно оказалось вдоволь. На прогалинах между чащами можно было распахивать землю, чтобы засеивать ее злаками. Главное, опасные в открытой степи, конные варвары боялись заезжать в лес. Да и в степях северной страны эти возомнившие себя наследниками давно погибших исполинов, умевших летать по небу быстрее и выше птиц, эти укутанные в разноцветное тряпье смуглолицые всадники появлялись исключительно в теплое время года. И незадолго до появления первых белых «мух» их шатры словно испарялись. На душе Вождя сразу становилось легко. Вот только ноги начинали упорно мерзнуть, как ни пытались их согревать. В начале же и конце лета обнаженные ноги распухали от укусов комаров и мошек, слепней и оводов. И однажды Вождь не выдержал. Как-то осенью, когда варвары сделались вялыми, неосторожными и собирались уже сворачивать шатры, в одну из ночей Вождь лично подкараулил пошедшего до ветру степняка, оглушил его кулачищем, связал, взвалил на круп коня и был таков.

У себя в избе он как следует изучил одежду чужака, заставив его раздеться догола. Больше всего Вождя заинтересовала нижняя часть, укутывавшая каждую ногу по отдельности, но представлявшая собой нечто целое, надевавшееся еще и на зад и державшееся на поясе с помощью кожаного ремня. Коназ попробовал надеть это на себя, но на его мощные бедра оно не полезло. Тогда шутки ради он надел это на руки. Засмеялись, глядя на Вождя в таком виде, все находившиеся в избе, даже чужак.

Вождь взял странную одежду за концы, выставил перед собой, внимательно осмотрел и буркнул:

— Будто руки. Даром что на ноги напяливается.

— Да, будто руки, будто руки, — один за другим повторили воины, удивляясь необычной форме одеяний, с помощью которых южане пытались выдать себя за настоящих ариев, правнуков Солнца. — Да, шта на нь? Будто руки.

А чужак, заискивая перед врагами и надеясь оказаться им полезным, как попугай повторял:

— Штана, буруки.

Позвали отрока, вручили ему одежду врагов — примерь-ка. Отрок было заупрямился — опять эти шарвары! Не желаю!

— Надень, говорю! — прикрикнул Вождь. И уже мягче назидательно добавил: — Варвары слепней не боятся. Да и в жестком седле целыми днями сидят. Небось, голым задом больно-то не высидишь. А если эти наножные рукавники тебе впору придут, то и возьмешь их себе, от гнуса защитишься, а может, и от холода.

Неохотно, но отрок все-таки выполнил приказ Коназа. И, сделав в сем одеянии несколько шагов по избе, вздохнул:

— Что на мне! (Шта на мь) — и с ненавистью глянул на чужака. — У, шаровары проклятые.

— Шаровар, шаровар, буруки, — с улыбкой пришибленного пролепетал съежившийся от наготы южанин.

— Не дело это, будто руки на ногах носить. Нечто мы шарвары — лгуны! — начал было кто-то из приближенных Вождя. Но тот грубо оборвал его.

— Хватит спорить! В этой стране без одеяния варваров нам не выжить. И так прошлые холода у многих ноги почернели — отрубать пришлось. Ноги — надежда наша. У древних предков могучие корабли были, на коих они и по морям-рекам, и по небесам плавали. Те корабли ни ветер, ни огонь не брали. И то они их в укромные места ставили. Так легенды гласят. А у нас корабли — это ноги наши. Без ног мы ничто. А потому за дело, други мои. Надо придумать, как самим мастерить такие же шарвары-будто руки, но из кожи, а то и из шерсти. Варвар должен помочь нам. Ежели жить хочет.

— Карош шарвар, карош бурюк! — цокал языком южанин, разглядывая первые кожаные одеяния для ног, сшитые с его помощью златокудрым мастером. Чужак уже научился неплохо говорить на языке сынов Велеса и чувствовал себя поувереннее. — Давай еще такой бурюк делать. Будет много бурюки — два, три, пять, десять, сто брюк! Ты и я — мы сделать! Все ваши люди станут в шарвары.

— Ишь, разболтался, — проворчал мастер, раскладывая перед собой очередной кусок кожи. — В шарвары! Свои шарвары сам надевай. Мы сделаем покрепче, теплые, чтоб ветром их в шар не раздувало. Раз ноги — корабли, сделаем порты для них Понимаешь? Порты! Укрытия для кораблей, ветряная твоя башка. Арии, мол, мы. Звезд на стяг понатыкали. Небесный корабль в виде орла, понимаешь ли. А то, что арии умели ячмень и рожь выращивать в степях, тебе это ведомо?

Старый мастер знал о многом. Возможно, даже о большем, чем Коназ.

…— Отец Велес, что на нас! (Шта на ны) — хором вскричали первые мужчины, натянув на себя страшно неудобные, сковывающие движения кожаные одеяния варваров, которые изготовили старый умелец вместе с чужаком.

— Это вам не шаровары! — торжественно отметил мастер.

— Хм, бурюки, гм, брюки, — расплылся в улыбке чужак, оглядывая свою работу на себе и на златокудрых красавцах.

— Шта на ны! — передразнил мастер. И, расправив плечи, назидательно объявил: — Сотворили мы с пришельцем этим настоящие порты для ваших кораблей!

— Порты? — разом удивились воины.

— Порты! — поставил точку вошедший в избу Вождь. — Порты для ваших сухопутных кораблей. Кораблей пахарей. Вот вам, други мои, и штаны!

Воины мучились в портах — бурюках неделю-другую. Потом привыкли. И в зимнюю стужу поголовно все племя, включая и женщин, выходили из жарко натопленных жилищ в этой странной нижней одежде южных шарваров-варваров. Больше в эту зиму никто не отморозил ног.