Исход неясен III

Хогвартс, ночь с 31 октября на 1 ноября1995 года

Первый день войны, как и следовало ожидать, выдался долгим, сумбурным и кровавым. Никто ничего толком не знал, никого, кто нужен, найти было невозможно, и все без исключения были на нервах. А дальше все, как всегда: одни растеряны и напуганы, другие, напротив, полны дурного энтузиазма и горят желанием действовать, причем немедленно и непременно решительно. Некоторые, впрочем, и в самом деле, проявили немеряную активность. Вопрос — как и в чем. И это к слову сказать отнюдь не праздный вопрос. Слишком много бессмысленной суеты и лишних движений, необдуманных поступков, бестолковых метаний и панических слухов. В общем, неразбериха и бедлам, и, к сожалению, снова и снова кровь и смерть. Наладить в этом хаосе хотя бы видимость порядка, консолидировать одних и выгнать нафиг других, — чтобы не мешали делом заниматься, — заставить людей взять себя в руки и начать действовать осмысленно — вот чем приходилось заниматься Анне в этот первый день новой войны. А еще на нее легла обязанность мобилизации сил сопротивления и хоть отчасти организованная — ею, а не кем-нибудь другим, — эвакуация тех, кто сам за себя постоять не может. И при этом не стоит забывать, про вспыхивающие тут и там бои без правил, в которых воленс-ноленс ей пришлось участвовать. Два раза в первой половине дня и один раз в ранних сумерках, когда на помощь позвала семья Кирк. Их осадили в собственном доме, но, поскольку семья была небогата, дом у них был практически магловским. Немного чар тут и там дела не меняли. Так что первый же натиск должен был стать последним. Однако Киркам повезло. Старик Ноа, служивший некогда, — то есть, лет сорок назад, — мракоборцем, вспомнил старину и дал отпор. Ему было почти сто лет, но колдовать он не разучился, и продержался в одиночку достаточно долго, чтобы за палочки взялись его сын, невестка и взрослый внук. Впрочем, все они, — кроме Ноа, — имели сугубо мирные профессии и бойцами были, прямо скажем, никудышными, но все-таки четыре палочки и способность внука вызывать Патронуса сделали свое дело. На десятой минуте боя подоспели Анна и супруги Лонгботтом, и дом совместными усилиями удалось отстоять. Но, увы только для того, чтобы тут же эвакуировать Кирков, — а все члены семьи имели к тому же ранения разной степени тяжести, — в Энгельёэн-мэнор.

За всеми этими делами в Хогвартс Анна выбралась только ближе к полуночи. К этому времени спорадические столкновения на границе антиаппарационной зоны практически сошли на нет. Получив ожесточенный отпор и понеся значительные потери, пожиратели отступили, однако жить легче от этого не стало. Во-первых, они могли вернуться в любой момент и предпринять настоящий штурм, а во-вторых, проблема с детьми никуда не делась и, более того, она даже порядком обострилась, когда в поздние часы вечера начал выясняться масштаб постигшей магическую Англию катастрофы. Волшебный мир вступил во 2-ю магическую войну, и это была, пожалуй, последняя развернутая информация, которой успел поделиться со своими читателями «Ежедневный пророк». Экстренный выпуск газеты вышел в свет в девять часов вечера, а в десять редакция и типография были разгромлены пожирателями, и Волшебная Великобритания осталась без того, что заменяло волшебникам все разнообразие магловских масс-медиа. К слову сказать, это тоже являлось серьезной проблемой, которую надо было как-то решать. Оставить пятнадцать тысяч волшебников и ведьм, разбросанных малыми группами по всей территории Великобритании и Ирландии, в неведении о происходивших в стране событиях, означало обречь многих из них на смерть.

Однако не все сразу. В любом деле, полагала Анна, следует начинать с выбора приоритетов. Составить список — пусть даже только мысленно, — и идти по нему от пункта к пункту, закрывая одни позиции и переходя к другим. Поэтому, появившись наконец в Хогвартсе, она, для начала, переговорила со старшим аврорской тройки, патрулировавшей дорогу из Хогсмита, а потом перебросилась парой слов с теми двумя мракоборцами, которые контролировали замковые ворота. Ничего нового они ей не рассказали, но зато Анна убедилась, что Кингсли Бруствер сдержал свое слово и прислал для защиты замка так много людей, как только смог. Целых семь человек, что в нынешних обстоятельствах было совсем немало, тем более что все они были в Аврорате отнюдь не случайными людьми. Проверенные, опытные, умелые мужчины. В общем, настоящие авроры. Полноценный штурм они, конечно, не отобьют, но нападающих, как минимум, задержат и успеют поднять тревогу. Впрочем, они здесь были не одни. В вестибюле замка расположились уже совсем другие бойцы. Это были пятеро парней из шведского фрайкора под командованием Эрика Виклунда — троюродного дядюшки Эрмины, что для волшебников считается вполне себе близкой родней. Этих боевиков Анна прислала сюда сама, как только смогла собрать у себя в Энгельёэн-мэноре достаточно людей.

— Привет, Эрик! — поприветствовала она сорокалетнего коренастого блондина с опасным взглядом практически прозрачных глаз. — Что как, бро?

— Спасибо, ваше сиятельство! — усмехнулся в ответ Виклунд, живший по большей части среди шведских маглов и потому вполне оценивший шутку женщины, которой принес личную клятву верности. — Божьим промыслом и вашей милостью, миледи.

— Ну, и ладно, тогда! — кивнула Анна, ей с трудом удалось выдавить из себя «командирскую улыбочку», но она справилась.

— Тут как, все тихо? — спросила, переходя к актуальному.

— Будет громко, узнаете первой. — Шутки боевиков, они такие шутки…

— Очень надеюсь, что до этого не дойдет, — вздохнула Анна. Она устала держать лицо, и ей совсем не хотелось, чтобы в Хогвартсе стало по-настоящему «громко». Ее вообще ужасала мысль, что им всем снова придется воевать, тем более здесь — в «лучшей школе чародейства и волшебства» и «самом безопасном месте в Англии».

На самом деле, ей просто не хотелось верить, что безумие зайдет настолько далеко, что «клуб пуристов» подвергнет детей прямой опасности. Но она была реалисткой и не могла игнорировать факты. Пожиратели уже доказали, что готовы на любую подлость, практически на любое преступление. В отличие от 1-й Магической они сразу, с первого же дня действовали без оглядки на мораль и общественное мнение. Еще хуже было то, что никто не мог сказать заранее, какая дичь придет в голову их окончательно свихнувшемуся лидеру. Темный лорд не отличался особой вменяемостью уже в прошлую войну, а сейчас, судя по всему, уже полностью слетел с катушек. Поэтому приходилось считаться с вероятностью того, что он решится на штурм Хогвартса. Однако и уходить из замка было бы в высшей степени неосмотрительно. На данный момент это была самая большая и самая защищенная крепость во всей магической Англии. Надежнее места сопротивлению и остаткам Министерства было просто не найти, и, значит, следовало подумать об обороне замка в случае чрезвычайных обстоятельств. И, разумеется, Анна об этом уже крепко подумала, и прибыла сейчас в Хогвартс не в последнюю очередь ради осуществления своих планов.

— Где-то через полчаса, начнут собираться люди, — бросила она Эрику, уже отвернувшись от него и направляясь к лестнице на второй этаж. — Относись к этому так: если авроры кого в замок пропустили, значит, это свои. Отправляй их сразу в большой зал, — указала она через плечо на высокие двери резного дуба. — Будем проводить там позже военный совет. Но это все потом, а пока я должна переговорить с директором Дамблдором.

Однако так сразу зайти к директору не получилось. На лестничной площадке второго этажа ей навстречу вышел школьный патруль: пять старшеклассников в цветах Гриффиндора и Рейвенкло — три парня и две девушки. Двигались ребята, построившись в некое подобие аврорской звезды. Неумело, но старательно, и с палочками «наголо».

— Здравствуйте, леди Энгельёэн! — в разнобой поздоровались патрульные.

— Доброй ночи, дамы и господа! — приветствовала их Анна. — Вы молодцы, но прошу вас, не геройствуйте, пожалуйста, понапрасну! Если, не приведи господь, здесь начнется бой, сразу же уходите в башню. Вы из какой, к слову?

Про две башни она уже знала, — дочери рассказали во время дневного сеанса связи, — оттого и спросила.

— Мы из башни Гриффиндора, — ответила ей девочка в цветах Рейвенкло, — бронзовом и синем, — и значит, трем грациям удалось-таки заключить с гриффиндорцами водное перемирие.

«Хороший знак!»

— У вас там, в гостиной, есть, кажется, внутренние двери? — спросила Анна, припомнив давнюю «шутку» мародёров, закрывших однажды эти двери изнутри на засов. Вечером, как раз после ужина, когда гриффиндорцы возвращались к себе в башню. Получилось «весело».

— Есть, — кивнул парнишка с внешностью типичного ирландца, у него даже дреды-косички имели место быть, — но на моей памяти их никогда не закрывали. Портрета полной дамы было вполне достаточно.

— Если враг прорвется в замок, уходите в башню, закрывайте двери и стройте баррикаду, — порекомендовала Анна. — Знаете, что такое баррикада? Вот и хорошо. Портрет их не задержит.

— Мы это уже обсудили, — сообщила ей серьезная девочка в вошедших в последнее время в моду круглых «поттеровских» очках. — Трансфигурируем мебель в бревна и заложим дверь.

— Еще у нас есть каменные плиты, — вклинился в разговор атлетического сложения блондин из тех, в ком квидичист-загонщик узнается издалека, то есть еще до того, как станет известна факультетская принадлежность. — Мы их еще днем натаскали от старой стены.

— Хорошая идея, — поддержала ребят Анна. — А что с припасами?

— Домовые эльфы обещали помочь, — пожал плечами «ирландец». — Но мы кое-что все-таки припасли на случай форс-мажора: воду, крекеры, шоколад и зелья с бинтами.

— Молодцы! — похвалила Анна. — Запас карман не тянет, но иногда бывает крайне необходим. Впрочем, не буду вам мешать, дамы и господа. Продолжайте патрулирование, и бог вам в помощь!

Она раскланялась с учениками и вскоре достигла каменной гаргульи, закрывавшей проход к кабинету Дамблдора. Пароль ей был известен. Директор сам его ей любезно сообщил запиской, присланной еще до обеда. Однако воспользоваться этим «сладким бредом» ей не пришлось. Едва Анна достигла запирающей вход гаргульи, как та сама сдвинулась, открывая «самодвижущуюся» винтовую лестницу.

«Отличная идея, между прочим, — отметила она, вступая на первую ступеньку. — Так отчего же такие замечательные чары используются только здесь, в Хогвартсе, и только в одном месте?»

Движущиеся лестницы, наподобие магловских эскалаторов, немало пригодились бы и в Мунго, да и в самом Хогвартсе с его восемью этажами главного здания и высокими башнями, взбираться на которые, — например, на Астрономическую, — тот еще аттракцион выносливости. Однако кабинет директора был единственным известным Анне местом во всей волшебной Англии, где использовались подобного рода чары.

«Возможно, это слишком сложное колдовство? — задумалась она, приближаясь к двери в директорский кабинет. — Осталось от кого-то из Основателей? Кто там был первым директором Хогвартса? Кто-то же был[2]! Надо бы при случае спросить об этом Дамблдора. Но, наверное, не сегодня. Сегодня полно других дел».

— Доброй ночи, директор! — поздоровалась она, входя в его круглый, украшенный тысячью милых мелочей кабинет. Артефакты, картины и книги, редкие минералы, древние свитки и прочее все. Много и, в общем-то, стильно. Что есть, то есть.

«Напоминает келью средневекового алхимика и звездочета… — отметила она мимолетно. — Ну, где-то так и есть. И алхимик, и маг, сиречь, звездочет, то есть, астролог[3]».

— Здравствуйте, Анна, — Дамблдор встал из-за своего рабочего стола и благосклонно склонил голову в приветствии. — Спасибо, что сначала зашли ко мне. Я думаю, нам надо кое-что обсудить с глазу на глаз.

— Это и в моих интересах, Альбус, — не преминула напомнить Анна, которая тоже не хотела выносить некоторые вопросы на общее обсуждение. — Я присяду?

— Вы спрашиваете разрешения?

— Скорее, ставлю вас в известность, — вежливо улыбнулась она в ответ. Конфронтация в нынешних условиях была для них обоих непозволительной роскошью.

— Поставили, — доброжелательно кивнул ей старик. Вроде бы, без задней мысли, но очки-половинки все-таки хитровато сверкнули отраженным светом огня в камине и множества плавающих в воздухе зажженных свечей. — Чай или что-нибудь покрепче?

— Хорошая идея, — согласилась Анна. — Пожалуй, не откажусь от глотка огневиски и чашечки крепкого кофе.

— Я передал заказ домовым эльфам…

Следует отметить, что Хогвартс предоставляет своим директорам множество уникальных возможностей и привилегий, о большинстве из которых никто, кроме них самих, ни разу не слышал и никогда не узнает. Впрочем, кое о чем можно было догадаться. Например, о том, что Дамблдор передает свои приказы домовым эльфам Хогвартса мысленно, то есть, без посредства речи. Любопытно, но не более того. Сейчас Анну больше интересовала способность директора защитить замок и находящихся в нем детей.

— С чего начнем? — неожиданно спросил ее Дамблдор, жестом приглашая Анну перейти к разожженному камину, где были установлены два кресла и чайный столик между ними.

Неожиданный вопрос, потому что обычно повестку определял именно он. Но Анна своего удивления, разумеется, не показала. Раз директор отдал инициативу ей, значит, так тому и быть.

— Давайте поговорим о Гарриет, — предложила она, понимая, что, не закрыв этот вопрос, двигаться дальше не то, чтобы невозможно, но все-таки, наверное, неправильно. Как для него, так и для нее.

— Согласен, — кивнул старик. — Сам, знаете ли, хотел вас об этом попросить.

«Какой-то он сегодня слишком покладистый, — насторожилась Анна. — Чего он хочет?»

— Сердитесь на меня? — спросила прямо.

— Вы на меня, — ответил старик, почти равнодушно пожав плечами, — я на вас. Впрочем, учитывая все обстоятельства, должен признать, вы, Анна, оказались во всем правы. И в том, что забрали девочку от Дурслей, и в том, что скрыли ее ото всех и, прежде всего, от меня. Я уже достаточно наломал дров, мог еще больше усугубить проблему.

«Скажи уж прямо, — зло подумала Анна, — мог попросту погубить ребенка… Вернее, двух, потому что на этот раз без своей сестры Гарри Поттер вряд ли бы выжил».

— Никак не пойму, — сказала она вслух, — это вы так каетесь или очередную тень на плетень наводите?

— Отчасти каюсь, — признал собеседник, когда на столике между ними появились кофейный сервиз, бутылка огневиски и бокалы, — отчасти пытаюсь найти компромиссное решение. Мне, если подумаете, нельзя сейчас уходить в отставку. Да и под суд идти тоже не стоит. Нет на это времени, нет смысла, и никакой пользы ни для кого. Разве что возмездие и воздаяние… Но тогда задам вам, Анна, вопрос: кто будет судить?

«Что ж, пожелания озвучены, — приняла Анна посыл директора. — Продолжаем разговор».

Между тем, невидимый «официант» наполнил из кофейника чашки и разлил виски по бокалам, и Анна вдруг подумала, что впервые видит Дамблдора, пьющего кофе. Впрочем, алкоголь она с ним тоже никогда раньше не пила. То ли случая не было, то ли не доросла.

«Многообещающее начало! — отметила она про себя. — И вопрос, можно сказать, поставлен ребром, но мы, кажется, говорим о Гарриет, вот и продолжим говорить о ней. А дальше видно будет».

— Итак? — спросила она, пригубив бокал с виски. — Что скажете о нашей Гарриет?

— Девочка замечательная, — практически без раздумий ответил Дамблдор, — блестяще одаренная, но, как я и говорил, имеет отчетливо выраженный темный спектр магии.

— Оттого она и учится на Слизерине, не правда ли? — Отбила Анна подачу директора.

— Правда, — не стал он спорить. — И, пожалуй, сейчас это куда предпочтительнее светлого спектра. Для нынешних обстоятельств нам нужен кто-то, кто, в отличие от меня, не побоится замарать руки. Не побоится, но главное — сможет. Вы, Анна, сможете. Трое Блэков, Малфой, ваши дочери… Но особенно важно, что у нас есть теперь лидер, способный принимать трудные решения. Гарри бы этого сделать, увы, не смог, а Гарриет, будем честны, силу характера доказала, еще учась на первом курсе.

«И это, Альбус, вы еще не знаете про ритуалы. Впрочем, пустое и не сейчас…»

— Что ж, — сказала она вслух, — я рада, что вы это понимаете, но мне нужны гарантии того, что вы, Альбус, не станете интриговать против Изи, тем более, выступать против нее открыто. Ни сейчас, ни после победы, если, конечно, доживем…

— Совсем мне не доверяете? — усмехнулся в ответ Дамблдор, в очередной раз хитро сверкнув стеклышками очков-половинок.

— Совсем, — твердо сформулировала Анна свою позицию. — Да, и нет их — причин для доверия. Во всяком случае, пока нет!

— То есть, если не договоримся…

— То мы предоставим вас своей судьбе, Альбус, — Анна в своих словах не сомневалась, и директор обязан был это почувствовать. — В одиночестве, перед лицом старых и новых проблем. И первым делом я опубликую полный текст «Документа Бернштайна». А там речь идет о двух ограничителях… Но с вас хватит и одного. Дело-то подсудное.

— Про один я уже рассказал сегодня утром.

— Про это я уже знаю, но устный рассказ «на нерве» и сухие строчки медицинского освидетельствования — это разные вещи, не так ли? — дожала Анна. — Одно к делу не пришьешь, да и не все вас услышали, тем более поняли, а от другого словами не отговоришься.

— Да, пожалуй, — согласился старик. — Что вы предлагаете?

— Непреложный обет.

— Серьезное требование.

— Не торгуйтесь, Альбус! — покачала головой Анна. — Я предлагаю вам способ вытащить голову из петли и сохранить свои белые одежды не замаранными. А от вас взамен потребую лояльность и сотрудничество. Военный союз, Хогвартс в качестве укрепленной базы и пропагандистскую поддержку моего блока.

— Что ж, это приемлемо, — кивнул Дамблдор и достал откуда-то из воздуха пеньковую трубку с длинным чубуком. Курящим директора, к слову сказать, Анна тоже ни разу не видела. Слышала от других, что курит, но сама эту его изрезанную рунами трубку увидела впервые. — Однако, прежде чем согласиться на такой решительный шаг, я хотел бы узнать, в чем, по вашему мнению, должна будет заключаться моя лояльность, и каким вам видится наше сотрудничество.

В руках у директора появился старинный кожаный кисет, и он стал неторопливо набивать свою трубку. Посмотрев, как ловко двигаются пальцы старого волшебника и вдохнув аромат какой-то экзотической табачной смеси, Анна решила, что трубка — это отнюдь не признак душевного расстройства, а привычный способ снимать стресс и упорядочивать мысли. Сама она тоже ведь прибегала порой к этому средству. Только вместо трубки у нее были сигареты швейцарской фирмы Davidoff, к которым она привыкла за последние годы. Вот и сейчас, посмотрев на то, как директор набивает свою трубку, она достала пачку и, вытянув из нее магией сигарету, прикурила ее «от пальца».

— Не знаю, Альбус, что здесь непонятного, — пыхнула Анна табачным дымом, — но, раз вам требуются дополнительные разъяснения, извольте! Начнем с лояльности. Изабелла…

— Гарриет, — поправил ее Дамблдор.

— Кстати имя может стать проблемой, — решила уточнить Анна. — Изи знает, кто она. Всегда знала. Но она… Как бы вам это объяснить, Альбус… Дурсли ее по имени никогда не звали. В школу ее записали под другим именем. Когда я ее нашла, Изи даже не знала, как ее зовут на самом деле. А через неделю после этого она стала Изабеллой, и я не уверена, что дочь захочет менять свое имя. Заставить ее невозможно, серьезных аргументов против — нет. Да, в общем-то, и необходимости, если подумать, тоже нет, тем более что внешне она на Поттеров не похожа. Ни на отца, ни на мать, ни на брата.

— А вернуть истинный облик? — Дамблдор раскурил наконец трубку и сейчас выжидательно смотрел на Анну.

— Если честно, — не без грусти усмехнулась она в ответ. — Я тогда перестаралась. Спешила скрыть ее от вас, Альбус, торопилась снять ограничители… Боялась, как бы она не потеряла свою магию… В общем, ритуал вышел несколько более мощным, чем я рассчитывала.

— Значит, процесс необратим, — задумчиво кивнул старый волшебник, в очередной раз пыхнув своей трубкой.

— Боюсь, что так, — согласилась Анна. — Да и нужно ли? Она — это она. С этим именем, с этой внешностью и со всей своей немеряной силой.

— Сколько, кстати?

«Спрашивает так словно ему все равно. Но на самом деле тебе это отнюдь не безразлично, Альбус!»

— Двадцать четыре единицы, — решила Анна раскрыть карты.

— Сильнее Редла… — предположил директор.

— Думаю, что сильнее, — согласилась она.

— Совпадает с пророчеством, — коротко и с нейтральной интонацией констатировал Дамблдор.

— Отчасти, — поправила его Анна. — Не полностью, но что-то в этом есть. Однако, если мы сотрудничаем, Альбус, то эту часть истории мы никогда, нигде и никому озвучивать не будем.

— Значит, — снова пыхнул трубкой Дамблдор, — вы хотите, чтобы я признал Изабеллу в качестве Гарриет Поттер, но при этом не акцентировал внимание на ее реальной силе, темном спектре и содержании пророчества.

— А мы, в свою очередь, не станем вспоминать прошлое, — пожала она плечами и щелчком пальцев отправила окурок в камин. — Зачем ворошить былое? Будем смотреть в будущее. Как вам такой подход?

Ей самой это предложение было не по душе, но Анне нужен был Дамблдор, и при этом директор должен был быть союзником, а не попутчиком или, не приведи господь, врагом.

— Можете рассказать мне, зачем я вам нужен? — неожиданно сменил тему директор.

«Не дурак! Но кто бы сомневался!»

— Вы же признанный гений, Альбус, — усмехнулась в ответ Анна, отметив мысленно, что была права, выпив перед посещением Хогвартса две дозы «Draco sanguinem»[4] и пять капель «Меда хаттов[5]», утомление начинало давать о себе знать — попробуйте угадать.

Разговор ее невероятно утомлял, но делать нечего: Дамблдор ей действительно был нужен. Живой и, разумеется, в качестве союзника. Лишние противники ей, и вообще, без надобности. Тем более сейчас, да еще такие, как Великий Светлый Волшебник. А вот союзник… Союзник — совсем другое дело.

— Что ж, давайте попробуем, — пыхнул трубкой Дамблдор. — Первое, что приходит в голову… Я вам нужен в качестве объективного и «надежного» свидетеля, чтобы публично подтвердить тот факт, что леди-наследница Рода Вильф — это Гарриет Поттер.

— Все верно, — кивнула Анна. — Так все и обстоит. Для широкой общественности она Изабо фон дер Агте, а не Гарриет Поттер. Так что, да, нам нужен безупречный свидетель. Такой, к словам которого прислушаются, ну и поверят, разумеется. Продолжайте, пожалуйста!

— Второе, я поддерживаю ее и ваше лидерство и этим отбеливаю ваши черные одежды.

«Вот же сукин сын! Но следует признать, формулирует шельма, как истинный политик!»

— Не черные, — возразила Анна вслух, прежде отдав должное крепкому кофе. — Максимум, темные. И я не прошу вас представлять нас ангелами Света, директор. Будет достаточно, если вы не станете называть нас исчадиями ада. Просто не упоминайте некоторые моменты наших биографий и не акцентируйте внимание на реальной силе Изабо и ее темном спектре. В этом случае, будем считать, что это была наша совместная операция по сокрытию Гарриет Поттер от пожирателей и темного лорда.

Ей было противно предлагать такое старому подлецу, но и выбора, на самом деле, у нее не было. Ей нужен был Дамблдор, ей нужны были его сила, — а он действительно являлся невероятно сильным магом, — его связи и, чего уж там, его репутация. А еще ей нужен был Хогвартс, замок же принадлежал сейчас именно Дамблдору.

— Щедрое предложение, — сказал старик после долгой паузы. — Хочу, чтобы вы знали, Анна, что, принимая его, я отдаю себе отчет в том, что вряд ли заслуживаю снисхождения. Тем более, от вас. Но я знаю, что действительно нужен вам для дела. Я сам, мои белые одежды и Хогвартс. Я правильно понял ваши «причины»?

— Я же сказала, — грустно усмехнулась Анна, — вы признанный гений, директор. Что есть, то есть.

— Хорошо, — Дамблдор отложил трубку и посмотрел ей прямо в глаза, — я принесу обет и буду вас поддерживать. Волан-де-Морта надо остановить любой ценой. В этом я ваш союзник!

Когда Анна и Дамблдор спустились в большой зал, выяснилось, что народу там набралось гораздо больше, чем она могла надеяться, и уж точно больше, чем мог предположить директор еще полчаса назад. Приглашения-то рассылались наобум, без твердой уверенности в том, что адресаты их получат, а, получив, захотят и смогут прибыть на эту встречу. Тем не менее, окинув зал быстрым взглядом, Анна увидел всех тех людей, кого хотела бы встретить этой ночью. Во всяком случае, многих из них: например, Сириуса Блэка и Люциуса Малфоя, бывшего главу Аврората Аластора Грюма и нынешнего — Руфуса Скримджера, ушедшую в подполье неубиваемую Риту Скиттер и ее коллег Ксенофилиуса Лавгуда, издающего журнал «Придира», и Беллиссиму Чикглосс[6] — бессменного редактора таблоида «Ведьма». Были тут и лидеры «маглорожденных» Тэд Тонкс и Айвор Гловер, и «нейтралы» из Визенгамота — Герметикус Айронвуд и Амос Диггори, командиры сводных волонтерских дружин из Нормандии, Богемии и Гардарики, и, разумеется, лидеры учащихся Хогвартса, среди которых, как нечего делать, затесались Три Грации Энгельёэн. Впрочем, здесь находились сейчас и те, кого Анна лично не знала или с кем была знакома лишь шапочно. Не все эти люди относились к ней хорошо, а некоторые Анну откровенно ненавидели, но, по-видимому, война многое изменила в их мировоззрении или, по крайней мере, в их краткосрочных планах. А ее появление вместе с Дамблдором и их совместное заявление о войне и ее целях, — его зачитал именно директор, — лишь усилило первоначальные мотивы всех этих людей. Воленс-ноленс, но они будут вынуждены принять ее лидерство, просто потому что им попросту некуда деваться. Переходить в стан Волан-де-Морта они не захотят или не могут по независящим от них причинам, а оставаться с Темным Лордом один на один — совершенно справедливо боятся.

«Что ж, иногда безвыходность положения тоже выход», — меланхолично отметила Анна и совсем уже готова была начать разговор по существу, когда в зале появилось новое, весьма заинтересовавшее ее своим присутствием лицо. Сначала в приоткрытые двери протиснулся Эрик Виклунд и, приблизившись к Анне, шепнул на ухо:

— Там нарисовался какой-то странный тип… Вроде бы, итальянец… Говорит, что жених вашей Изи…

«Галеаццо? — удивилась Анна, совершенно не ожидавшая встретить здесь и сейчас второго сына герцога Сфорца. — А его-то каким ветром принесло?»

— Альбус, — повернулась она к Дамблдору, — мне надо выйти буквально на пять минут. Представьте пока, если не трудно, Гарриет «Городу и Миру»[7], а я тотчас вернусь.

— Идите, Анна, — кивнул старик, явно довольный тем, что именно ему выпала честь представить публике победительницу темного лорда Гарриет Поттер.

«Давай, давай! — покивала Анна мысленно. — Отрабатывай мою доброту, старый ты сукин сын!»

В публичном пространстве позиции Альбуса Дамблдора все еще были весьма сильны. И то, что эта встреча проводится не где-нибудь, — в том же Энгельёэн-маноре, например, — а в Хогвартсе, где именно верховный чародей Визенгамота объявил о начале 2-й магической войны, дорогого стоило. Выигрышным моментом являлось и то, что именно директор Дамблдор представит общественности вышедшую из подполья Гарриет Поттер — Изабеллу Фелиситас фон дер Агте и Энгельёэн, леди-наследницу Рода Вильф. Этот вопрос они с Альбусом обговорили особо. Люди должны знать, что Изи Энгельёэн — Гарриет Поттер только по рождению. По воспитанию же и по положению в обществе она пока — и скорее всего, навсегда, — является леди-наследницей другого Рода, так как по независящим от нее причинам леди-наследницей Рода Поттер она до сих пор стать не смогла, а теперь уже вряд ли захочет. Ну, а пока директор представлял Изи народу, Анна вслед за Эриком вышла в замковый холл.

— Здравствуйте, леди Энгельёэн! — шагнул к ней Галеаццо Сфорца, едва Анна вышла из большого зала.

Сын герцога Сфорца, носивший титул графа Кремонского, был одет в костюм боевого мага, сделанный из драконьей кожи со вставками мифриловой кольчуги, опоясан коротким гномьим мечом и с ног до головы увешан холодным и огнестрельным оружием и, разумеется, боевыми артефактами.

«Кажется, кто-то всерьез рассчитывает повоевать…»

— Здравствуйте, Галеаццо! — уважительно кивнула она парню. — Что привело вас в Хогвартс в столь поздний час?

— Я пришел к своей невесте, миледи, — вежливо поклонился итальянец, — чтобы защитить ее и ее сестер, или помочь им при необходимости переправиться в Венецию. Отец просил передать, что дворец Дожей надежное убежище, и двери его всегда открыты для вас и ваших дочерей.

Что ж, чего-то в этом роде следовало ожидать. Просто за всеми делами Анна забыла о женихе своей дочери. А между тем, официальная помолвка состоялась еще прошлой весной, сразу после того, как Изи стала спать с ее «веселым» другом Галеазо[8]. Анна не возражала ни против близости, — ее об этом просто не спросили, — ни против помолвки, тем более что парень действительно оказался подходящим женихом. Умный, красивый, воспитанный и образованный, к тому же неслабый волшебник: семнадцать единиц — что совсем неплохо. Но главное, наверное, заключалось в том, что он действительно был влюблен в Изи и готов был носить девочку на руках. И фигурально, и на самом деле, поскольку легко поднимал на вытянутых руках отнюдь не миниатюрную Изабеллу. Поднимал и носил. И даже разрешал садиться себе на шею, хотя это считалось в Англии неприличным. Но итальянцы, они такие итальянцы…

— Раз пришел защищать, — улыбнулась ему Анна, — защищай. Я распоряжусь, тебе разрешат остаться в Хогвартсе.

— А разве?.. — попробовал парень прозондировать почву.

— Нет, — сразу же ответила Анна. — Изи никуда пока не идет, ни к тебе, ни ко мне. Она с сестрами остается здесь, а потом видно будет. Но не думаю, что она согласится на эмиграцию. Ты ведь в курсе, кто она на самом деле?

— Мне Эрни днем написала… У нас, знаете ли…

— Знаю, — кивнула Анна, видевшая блокнот с Протеевыми чарами[9]. — К слову, отличные чары. Сам зачаровывал?

— Да, миледи.

— Ну, что ж, тогда ты все понимаешь. Можешь пройти в зал, у нас там, знаешь ли, собрался конвент, или дождаться девочек здесь, они сейчас на совещании, но не думаю, что все про все возьмет больше часа.

— Спасибо, миледи, — ответил парень улыбкой на улыбку, — я понял. Но есть еще один вопрос.

— Спрашивай, — пожала она плечами.

— Я не один, — глядя ей в глаза, объяснил Галеаццо. — Со мной прибыла моя Бригада[10].

Бригада — это уже серьезно, и Анна была бы дурой, если бы не понимала таких вещей. Галеаццо не ребенок, а взрослый мужчина. Ему девятнадцать лет, и он, как и следует сыну дожа Венецианской Республики, хорошо обученный боевой маг. Семнадцать единиц силы и соответствующая подготовка — это уже никак не мальчик, который просто погулять вышел. Но, если он упомянул свою бригаду, то речь идет о более или менее регулярном отряде, состоящем обычно из дальней родни, близких друзей и придворных, относящихся к той же возрастной группе, что и лидер.

— Сколько вас? — спросила она парня.

— Девять вместе со мной, — ответил он без запинки. — В общем-то, это вся моя банда[11].

— Возраст, боевая подготовка?

— От семнадцати до двадцати трех, — без запинки отрапортовал Галеаццо, — все боевики. Не самые сильные волшебники, но и не слабаки. Вооружены и оснащены по первому разряду.

— Хорошо, — кивнула Анна, обрадованная неожиданным пополнением. — Тогда поступаете под командование Эрика.

— Эрик! — окликнула она шведа. — Познакомься. Это Галеаццо Сфорца — жених Изабо. Галеаццо, позволь представить тебе Эрика Виклунда. Он дядя Эрмины и занимается здесь охраной Хогвартса от моего имени. Он вас разместит и наметит вашу зону ответственности. Хогвартс мы сдавать не намерены, а нападут или нет, никто не знает.

Рассказывать Галеаццо об опасностях настоящей войны она по размышлении не стала. Раз Эрмина с ним уже списывалась, значит он в курсе того, что здесь происходит и каковы перспективы. Оттого, небось, и примчался сломя голову защищать свою ненаглядную Изабо.

«Хороший муж может получиться для Изи… Дай им бог счастья!»

— Успехов! — кинула Анна на прощание и, оставив мужчин решать между собою, кто и что будет охранять и в случае надобности защищать, вернулась в большой зал.

А там уже во всю шла дискуссия на тему, как так вышло, что общественность столько лет думала, что знает, как все происходило в доме Поттеров в Хэллоуин 1981 года, а теперь выясняется, что все было не так, да и все прочее совсем не то, чем кажется. В общем, у всех, кто не успел переварить это известие, от сообщения Дамблдора буквально крышу снесло. Но самое печальное, что даже среди вполне вменяемых в обычное время людей нашлись такие, кто выкатил претензию именно им, двоим: Анне и Изабо. Анна, зайдя в большой зал, как раз застала выступление одного из таких придурков. На подлеца этот мелкий человечишка все-таки не тянул, а значит просто дурак.

— Я, вообще, не понимаю, — визгливо надрывался щуплый и какой-то, мягко говоря, неухоженный волшебник, — как эта «красотулька» собирается победить темного лорда!

— А я и не собираюсь. — Изи встала со скамейки, на которой сидела, и, отвечая, легко перекрыла мощью своего наполненного магией голоса вопли этого неказистого брехуна. — Зачем мне рисковать головой, когда есть такие герои, как вы, сэр! Да и незачем. С чего бы мне защищать вас всех, если никто из вас годами даже не вспоминал о моем существовании.

— Мама, — повернулась она к Анне, — я правильно поняла, что там прибыл мой жених?

Многим это обращение не понравилось, потому что она назвала мамой Анну, а не Лили. Другие заподозрили, что знают, каким будет продолжение, и заранее готовились увещевать разошедшуюся девочку, больше похожую, впрочем, на взрослую девушку, чем на ребенка.

— Да, — подыграла ей Анна, — Прибыл Галеаццо со своим отрядом. Хочет увезти тебя и твоих сестер в Венецию.

— Вот, — «мило» улыбнулась Изи собравшимся, — а вы мне предлагаете с Волан-де-Мортом бодаться! Я лучше в Италии пересижу трудные времена, как вы все пересидели по норкам прошлую войну… Ну, почти все, — кивнула она Сириусу, — Вы отсиделись в прошлый раз, а я, вообще, ребенок. Мне тем более можно.

— Не надо горячиться, — встрял дедушка Дамблдор, почувствовавший, что назревает скандал, но своим, как всегда весьма специфическим вмешательством только подлил масла в огонь. — Это и тебя, Гарриет, касается. Не надо бросаться такими словами.

— Я не Гарриет! — отрезала Изи, зло взглянув на седобородого волшебника. — Гарриет сдохла вашими общими усилиями в доме своих родственников-маглов! А я Изабо!

Тема не новая и непростая. В течение дня Анна несколько раз разговаривала с девочками, в том числе и с Изи. Когда не могла сама, — была в бою или встречалась с официальными лицами, например, с начальником секретной службы королевы Елизаветы, которую надо было поставить в известность о начале новой войны, — сквозное зеркало находилось у Мойры Макинтайр, а та уже, в свою очередь, отчитывалась перед ней. Из этих разговоров Анна знала, как непросто складывались теперь, — после раскрытия инкогнито, — отношения между Изабо, с одной стороны, и семейством Поттеров, с другой. Даже при том, что Гарри давно уже знал о том, что на самом деле случилось с его сестрой, как знал и то, почему ей приходилось скрываться, выяснив, что Изи — это Гарриет, он порядком расстроился. Возможно, даже обиделся. Тем более, что теперь он узнал и то, что слава его была дутой. Не то, чтобы он переживал по этому поводу, но узнать так сразу, — да еще и при свидетелях, — что он действительно не Мальчик-Который-Победил-Темного-Лорда, а всего лишь Мальчик-Которому-Прилетело-Кирпичом-в-Лоб, было в достаточной мере унизительно. И никакие уговоры и объяснения не могли отменить того факта, что Изи превосходила его по всем статьям. И, хотя сразу после того, как она открыла Городу и Миру свое истинное имя, он был практически счастлив, вновь обретя свою, казалось, навсегда потерянную сестру, позже он понял, что просто ему с ней не будет. Изи отказывалась откликаться на имя Гарриет, и на все попытки Лили, Гарри и Виолы включить ее в семейный круг, реагировала в достаточной мере прохладно, если не сказать враждебно. И даже более, того заявив им всем жестко и однозначно, что «никого не хочет обидеть, но мать у нее одна, и это Анна Энгельёэн». Лили после этого в очередной раз упала без чувств, но что сделано, то сделано, и все они должны были понять одну простую вещь: Изабо — отрезанный ломоть, и выстраивание отношений между Поттерами и юной Энгельёэн потребует долгой и кропотливой работы. И, разумеется, компромиссов и уступок.

Сейчас же, когда Альбус попробовал «охладить» ее пыл, ничего хорошего из этого не вышло. Анна, спроси ее директор заранее, сразу описала бы ему эту сцену от начала и до конца. Кто-кто, а она знала свою дочь лучше, чем кто-нибудь другой. Но Дамблдор влез со своими увещеваниями, да еще и попытался навязать Изи «чужое» и чуждое ей имя.

— Вот что! — заявила девочка, полыхнув взглядом своих голубых глаз так, что у некоторых присутствующих сбилось дыхание, и сердце пропустило очередной удар. — Слушайте все и слушайте внимательно. Вы вольны дискутировать на любую тему, но вот, что не обсуждается. Во-первых, меня зовут Изабелла. Кем я была когда-то, как меня назвали при рождении, лично для меня абсолютно неважно. Если это важно для вас, флаг вам всем в руки. Однако я Изабо, Изи или Изабелла, но никак не Гарриет. Во-вторых, я понимаю, что леди Эванштайн в этом не виновата или виновата, но не так сильно, как другие, но что сделано, то сделано. Я знаю, что она моя биологическая мать, но спасла меня, вылечила, вырастила и воспитала леди Энгельёэн. Она моя мама, и это не обсуждается точно так же, как не обсуждается тот факт, что Эрмина и Елизавета мои сестры. И, если уж мы заговорили о родне, то Вега Блэк и Драко Малфой мне куда ближе, чем Гарри и Виола.

— Никого не хочу обидеть, — объяснила через мгновение, увидев недоумение и даже потрясение в глазах многих из пришедших на их собрание людей. — Гарри хороший парнишка, а Виолу я вообще не знаю. Но, когда я лежала в коме, мою руку держал не Гарри и «живью» меня подпитывал не он. Это делали мои сестры, а еще Драко Малфой и Вега Блэк. И, к слову сказать, кто из вас, дамы и господа, вообще побеспокоился тогда о моем здоровье? Кроме Блэков и Малфоев, никто. Даже супруг моей биологической матери — известный целитель, к слову сказать, — не соизволил снизойти. Я это никому не забыла и забывать не предполагаю. Война войной, но прошлое уже состоялось, и никого из вас в этом прошлом рядом со мной не было. А вот голосовать в Визенгамоте за тех, кто стал виновником той трагедии, это пожалуйста. Я вижу тут, как минимум несколько таких героев. Вот хотя бы вы, лорд Диггори. Вы же, как я помню, голосовали в пользу Уизли, разве нет? И не удивляйтесь. Я не злопамятная. Я просто бываю иногда зла и память у меня хорошая. Другое дело — война. На войне, как на войне: и, если мы союзники, значит, вместе. А, если нет, то не врозь, а враги. Знаете, как говорят, кто не с нами, тот против нас. И еще одно замечание. Если кто не готов сражаться, а значит, и убивать, уходите сразу. Вегетерьянцам здесь не рады!

«Что ж, девочка в своем праве, — решила Анна, вволю налюбовавшись на потрясенные лица «неравнодушных граждан», а проняло, к слову сказать, всех, даже родных и близких. — Жестко, конечно, и ни разу не дипломатично, но, может быть, так и надо?»

— Спасибо, милая за разъяснения, — сказала она вслух. — Я присоединяюсь к словам Изабеллы, — развернулась Анна к залу. — Но хочу добавить кое-что от себя. Очень многие готовы с необыкновенной легкостью переложить ответственность, труд и риск на других, как это случилось в прошлую войну. Оттого вы все так и радовались тому, что годовалый ребенок решил за вас вашу проблему. Сейчас неважно, кто это был, Гарри или Гарриет. Обратите внимание, что вы все эти годы праздновали день, когда был убит их отец и когда погибли в бою с пожирателями многие хорошие люди. Все были так заняты собой, что забыли о тех, кто действительно воевал. Я пропала, и словно так и надо. Никто меня не искал. Никто не озаботился судьбой Лонгботтомов или Сириуса Блэка. Никому не было дела до Поттеров. А о Гарриет все и вовсе забыли. Удивительно, что, когда я вернулась в Англию, меня спросили о ней темные Блэки и Малфои, но вот единственными светлыми, кому она оказалась небезразлична, оказались именно Лонгботтомы, спросившие меня о Гарриет сразу же, как только пришли в себя. Так что не надо обижаться на девочку, она сказала правду, а правда, порой, действительно глаза колет, не так ли, Альбус?

— Так, — вынужден был согласиться старик. — Действительно, давайте оставим прошлое прошлому и примем его таким, какое оно есть. Это и к настоящему относится.

«Чертов философ! Но деваться некуда, я сама предложила ему компромисс! Осталось только сказать это вслух».

— Что ж, — подвела Анна итог несостоявшейся дискуссии, — тогда мы можем перейти к оперативным вопросам.

И, судя по лицам собравшихся в зале людей, многие были рады, что их перестали макать физиономиями в собственное дерьмо и предложили достойный выход из положения.

— Я хотела бы предложить для обсуждения три вопроса, — продолжила между тем Анна. — Первое, нам нужна газета. На крайний случай — информационный листок. Типографские мощности есть у тебя, Ксенофилиус, — повернулась она к Лавгуду, — и у тебя, Беллиссима, — улыбнулась она женщине, чьими сплетнями наслаждалось, как минимум, большинство женщин Волшебной Великобритании. — Насколько мы можем на вас рассчитывать, друзья?

— Как вы все, вероятно, знаете, господа, — встал со своего места Ксенофилиус Лавгуд, — мой журнал выходит ограниченным тиражом. Но триста-триста пятьдесят экземпляров газеты, я могу обеспечить. Если же речь пойдет об информационном листке, то до тысячи экземпляров. Однако после первого же выпуска, у меня возникнет две проблемы. Бумага и пожиратели.

— Рассчитывайте на меня, Ксенофилиус! — крикнул Лавгуду Айвор Гловер. — Я могу достать бумагу, если, конечно, кто-нибудь ссудит меня деньгами.

— Это решаемо, — кивнула Анна. — Мой парламентский секретарь миссис Мойра Макинтайр свяжется с вами мистер Гловер. Что же касается пожирателей, как вы смотрите, Ксено, на то, чтобы перебраться в Энгельёэн-мэнор?

— К нам тоже можно, — подал голос Малфой.

— Нет, Люциус! — погрозила ему пальчиком Беллиссима Чикглосс. — К вам с Нарциссой переберусь я. Бумагой, надеюсь, вы мне тоже поможете?

— Решено, — согласился Люциус, — утром, мисс Чикглосс, я пришлю к вам своих людей. Они помогут вам перебраться в Малфой-мэнор.

— Раз так, значит, я к вам Анна, — кивнул Ксенофилиус и вернулся на свое место.

— Тогда, если никто не возражает, первым делом мы выпустим информационный листок. Надо сообщить людям, что происходит, и предложить варианты действий в сложившихся обстоятельствах.

— Что вы имеете в виду? — сразу же спросил ее Дамблдор. Договаривайся или нет, поддакивающим болванчиком он быть не желал, что, в принципе, было вполне приемлемо.

— Это второй вопрос, который нам следует обсудить, — ответила ему Анна. — Дамы и господа, я попрошу каждого из вас написать сейчас кратко о тех событиях, свидетелями которых вы были сами, или о которых вы получили информацию из надежных источников. У меня, как вы, вероятно, догадываетесь, есть секретари и помощники. Они сведут всю полученную от вас информацию в единый документ. Он станет первой частью нашего листка. Вторую часть листка составят наши рекомендации, их мы можем сейчас обсудить.

— Нужны пергаменты и перья, — крикнул с места Сириус Блэк, на обожжённое лицо которого было невозможно смотреть без содрогания.

«Наверняка, ужасно болит, — отметила Анна краем сознания. — Надо будет спросить его о Тонкс и Бэлле. Как они там?»

Как-то так вышло, что Блэков она воспринимала, как членов семьи. Они ее, к слову, тоже.

«Так уж карта легла…»

— Альбус, — сказала она вслух, поворачиваясь к Дамблдору, — не могли бы вы распорядиться относительно пергаментов, перьев и чернил?

— Уже распорядился! — ответил старик с обычной своей отеческой улыбкой. — Домовики тотчас принесут.

И с этого момента начался уже вполне конструктивный разговор, так что за последующие два часа собравшиеся пришли к консенсусу практически по всем вопросам. Они решили, что просто обязаны дать пожирателям вооруженный отпор (практически единогласно), но при этом не отсиживаться в обороне, а при любой возможности переходить в наступление (большинством голосов). Решено было так же проводить операции устрашения, отвечая нападениями на дома известных пожирателей в ответ на их нападения на дома противников темного лорда и на дома маглорожденных волшебников (минимальным большинством голосов). Серьезный спор возник, правда, относительно использования во время боевых действий смертельных и непростительных заклятий. «Лига добрых душ» противилась этому так сильно, как только могла, поэтому спор затянулся, но, в конце концов, решение было принято.

— Прошу минуту внимания! — потребовала Анна, позволившая людям дискутировать, как им в голову придет, но решившая, что получаса на дискуссию вполне достаточно. — Информационное сообщение.

Все тут же примолкли, поскольку Анна не полезла в спор, а готова была предложить, как надеялись обе стороны конфликта, информацию к размышлению.

— Спасибо, — поблагодарила она замолчавших спорщиков. — Разрешите зачитать вам список павших. Он неполный, но это то, чем мы располагаем на этот час.

В списке оказалось в общей сложности двадцать девять имен, но большинство погибших составляли женщины и дети, и это не могло не произвести впечатления даже на самых упертых сторонников дела Света. Анна, впрочем, комментировать список не стала, а перешла к следующему пункту своего сообщения.

— Мои юристы проработали все имеющиеся на данный момент законы и подзаконные акты, принятые Визенгамотом и Министерством. Оказывается, приказ директора ДМП Барти Крауча Старшего от третьего октября 1981 года никем до сих пор не отменен. Его действие лишь приостановлено в связи с окончанием войны. Однако еще прошлой ночью министр Корнелиус Фадж ввел в стране Чрезвычайное Положение. Для тех, кто не знает, Чрезвычайное Положение отменяет «Период Мирного Времени», объявленный министром Минчумом 1 ноября 1981 года. Таким образом приказ о разрешении использования смертельных и непростительных заклятий остается в силе.

— А где, кстати, сам Фадж? — спросил кто-то.

— Не знаю, — пожала плечами Анна. — Но, боюсь, что его имени не хватает в списке павших.

— Вот черт! — прокомментировала незнакомая ей ведьма.

— Да уж, — согласилась Анна. — Надо бы, наверное, передать его полномочия леди Боунс.

— А она жива? — Чей-то знакомый голос. Кажется, Теда Тонкса.

— Жива и приняла полномочия около девяти вечера, — вступил в разговор Руфус Скримджер. — Министр погиб во время боя в Министерстве. И мы на чрезвычайном собрании выживших начальников департаментов временно передали министерские полномочия леди Боунс. И кстати для общего сведения, часть помещений Министерства по-прежнему заняты пожирателями. Сложилась патовая ситуация. У нас не хватает сил, чтобы выбить их из атриума, а у них — чтобы пробиться на нижние этажи. И раз уж я все равно взял слово, еще одно малоприятное сообщение. В Аврорате осталось не более сорока процентов списочного состава. Где остальные, непонятно. Кто-то погиб, кто-то предал, остальные — или дезертиры, или ранены, или еще что. Но сил осталось реально недостаточно, и, как ни жаль мне это признавать, одни мы с пожирателями не справимся.

«Вот и еще одна проблема нарисовалась».

— Давайте, тогда, перейдем к следующему вопросу, — предложила Анна. — Какими силами мы располагаем на данный момент и где можно создать убежища для тех, кто защитить себя сам не может?

По первому пункту все было понятно без слов. Кроме Аврората сколько-нибудь значительными силами располагали союз Энгельёэн-Блэк-Малфой, Штаб добровольцев, созданный ближе к вечеру волонтерами из Европы, и Гражданская стража, которую еще днем начали создавать маглорожденные волшебники. Что же касается второго пункта, то свои двери перед беженцами открывали несколько мэноров, принадлежащих старым чистокровным семьям, а также Хогвартс, являвшийся не только школой, но и древней волшебной крепостью. В замке все еще оставалось куда больше места, чем было потребно учащимся. Три пустых башни и четыре этажа в западном крыле, помещения в котором практически не использовались уже лет двести…

[1] Во время Первой мировой войны появилась солдатская песня «Слыхали, деды, война началася…». После Революции 1917 года песня была переработана и появились два варианта: «Марш белой армии», более известный по словам «Смело мы в бой пойдем за Русь святую» («Слышали деды») и рождённую от него первую советскую песню — «Смело мы в бой пойдем за власть Советов» (Слушай, рабочий»). Здесь использован вариант, известный как Песня Добровольческой армии (Слышали братья).

[2] Имя первого директора Хогвартса неизвестно, но известно, что ни один из Основателей директором не был.

[3] Астрология — разновидность гадательной магии.

[4] Draco sanguinem (лат.) — дословно кровь дракона — сильнодействующее тонизирующее зелье.

[5]Мед хаттов — боевой стимулятор, нелегально производимый в Швейцарии (Конфедерация Магических Кантонов). Хатты — древнегерманское племя, жившее в верховьях Лана (приток Рейна), Эдра (приток Фульды) и Верры.

[6] Chic Gloss (англ.) — Шикарный глянец.

[7] Urbi et orbi (лат.) — Городу (Риму) и Миру — название торжественного папского благословения. С выражения Urbi et orbi начинались важные объявления в Древнем Риме.

[8] Галеазо — венецианский вариант итальянского имени Галеаццо.

«Веселый» — Происхождение имени: возможно, от древнегерманского geil, gel — "веселый, радостный; заносчивый, гордый".

[9] Согласно энциклопедии Гарри Поттера, Протеевы чары (англ. Protean Charm) — довольно сложный вид магии, позволяющий объединять в единое целое, в некое подобие системы несколько предметов. Протеевы чары навела Гермиона Грейнджер на фальшивые галлеоны, которые служили для связи между членами ОД. При воздействии на один предмет откликаются все предметы, объединённые в единую систему протеевыми чарами. Так, если один человек писал пару коротких слов на ребре монеты, то эти слова появлялись на всех остальных монетах. Чтобы привлечь внимание к новому сообщению, монеты становились горячими. Протеевы чары входят в уровень ЖАБА.

[10] Бригада — В итальянском языке слово имеет несколько значений — группа людей, собирающихся, в основном, ради развлечения: бригада гуляк; быть в бригаде, быть частью компании. В провинции — маленькая бригада, счастливая жизнь. Армейское тактическое подразделение или группа, организованная в вооруженные формирования: Красные бригады, Интернациональные бригад.

[11] Банда — историческое название отряда ландскнехтов.