Исход эльфийского народа

Глава 3. Ветер отечества. Эпизод 7

Лакетт направлялся к правому флангу, куда стягивались все силы сражающихся. Он сидел в кабине «Гикады», вглядываясь в экраны и размышляя о дальнейших действиях. Ему несказанно повезло, что Джонсон в молодости был специалистом по всякой такой технике, умел управлять роботами и вертолётами. А что умеет Джонсон, то умеет и Билл Лакетт.

На фланге оказалось жарко. Ударные отряды людей прорвались между гномами и эльфами, разделив вражескую армию, и теперь сдерживали натиск Летрезена, спешащего на помощь союзникам. Гномы были загнаны вверх по каменному основанию горы, и остановиться смогли лишь когда упёрлись в отвесную высокую скалу. «Гикада» Лакетта взлетела вверх, оказавшись над обороняющимися и открывая огонь из двух крупнокалиберных пулемётов. Занятно, что этот боевой робот весил в восемь раз меньше машин предыдущего поколения, и под титановой бронёй скрывались отнюдь не металлические части. Лакетт торопился как можно скорее уничтожить гномов, ведь Летрезен уже почти смог прорваться к ним на помощь.

— О, привет, красавчик! — наконец заметил Лакетт герцога, ведущего свои войска в решительную атаку. — А теперь слово нашим спонсорам!

Восемь малых ракет вырвались из тела робота и устремились к эльфийскому полководцу. Но ни одна из них не достигла цели, врезавшись в широкий магических щит, прикрывающий наступавших воинов. Похоже, Рамелон не дремал. Лакетт выругался, а в следующий миг сам был атакован. С темнеющего неба по «Гикаде» ударила молния, силясь пробить энергетический щит. Напряжение резко подскочило, экраны мигнули, робота отбросило в сторону. Лакетта здорово тряхнуло в кресле. Не успели приборы ожить, как ударила вторая молния. «Гикаду» бросило на скалу, и Лакетту ничего больше не оставалось, как вцепиться в каменную стену. Ударила третья молния, но цели она не достигла, отклонённая магией.

Лакетт продолжал ругаться, пытаясь привести боевую систему робота в норму. Двигатели отказывались включаться, и если робот сорвётся, его обломки похоронят Лакетта под сотней тонн механизмов.

Экраны загорались один за другим, двигатели мерно загудели, набирая мощность.

— Ещё повоюем, — хрипло пообещал министр, нервно щёлкая по клавишам бортовой клавиатуры. — Ещё ничего не потеряно!

Джонсон бесшумно шёл по ступеням длинной белой лестницы, начинавшейся у подножия горы и упирающейся в Храм. Само здание Храма уже отчётливо было видно, грозно возвышаясь над миром. За фасадом поднимался гигантский белый купол, окружённый пятью бледно-красными коническими башнями и обрамлённый золотой зубчатой балюстрадой. Сам фасад отливал фиолетовым цветом, угрюмо застыв под тёмно-серыми небесами.

— По какой причине Храм призвал тебя в тот раз? — равнодушно спросил Митааль, демонстрируя знания, которыми не должен обладать.

— Да просто вокруг больше никого не было, — отмахнулся Джонсон.

— Возможно, он призывает лишь избранных…

— Ха! Я обычный человек! Из кожи, костей и колбасы. Ничего особенного. Да и Лакетт, уверен, тоже не обладает никакими выдающимися качествами.

— Откуда ты знаешь? — в голосе эльфа прозвучали какие-то странные нотки, и Джонсон призвал себя быть предельно бдительным.

— Ну, иногда и ананасы пахнут яблоками, только это не значит, что Храм призывает каких-то особенных людей. — Генерал нахмурился, обдумывая неожиданную мысль. — Хотя, возможно, существует какая-то закономерность.

— Мне кажется, люди не должны заходить в Храм. Человеческий разум не способен вместить весь объём информации, полученный от Странника, без последствий для своего рассудка. И ты, и Лакетт — вы оба сумасшедшие.

— Да я уж заметил! — усмехнулся Бен. — Стало быть, вход в Храм запрещён людям, гномам, оркам и впечатлительным домохозяйкам. Где ж ты раньше был, что не подсказал мне?

— Я всегда рядом, — спокойно ответил Митааль.

— Ну-ну. И откуда же ты столько всего знаешь?

Воитель внимательно посмотрел на генерала.

— Я же плод твоего воображения.

— А Храм?

— Храм настоящий.

Джонсон устало вздохнул. Не оттого, что долго шёл по ступеням — подниматься оказалось неожиданно легко. Просто оттого, что уже не мог понять, где правда, а где ложь. Идущий рядом эльф, несомненно, был настоящим. Но при этом продолжал прикидываться, что является вымыслом. Неужели у него не хватает сил, чтобы прочесть мысли генерала? Странно, что Летрезен ничего не понял об истинной сути Митааля. А может, понял? И потому держал рядом с собой?

Храм между тем приближался, вырастая до неимоверных размеров. Под сводом купола могла бы, наверное, уместиться даже Таруда. И уже стала видна огромная надпись над входом: «Тайно скрываясь в сумерках мыслей, только слепой, озарённый просвещением, сможет обнять пустоту».

Ступеньки кончились, и путники оказались на широкой площадке, с которой открывался чудесный вид на долину, реку и озеро.

— Ну что? Ты уверен, что хочешь войти в Храм вместе со мной? — вопрос генерала отвлёк эльфа от созерцания окрестностей.

— Я любопытен.

— И именно поэтому ты здесь?

Митааль не ответил. Джонсон окинул взглядом высокие толстые колонны, за которыми скрывался чёрный проём открытого арочного входа.

— Ладно, пошли тогда.

Они медленно подошли к входу, из которого шло странное неяркое свечение багрового света. В душе зарождалось зловещее предчувствие, постепенно перерастающее в страх. Это было неожиданным. Защита Храма отгоняла от себя всех, кто обладал хоть каким-то подобием ума, обостряя инстинкт самосохранения. Но Джонсон не ожидал, что эта же сила будет действовать и на него. Однако он продолжал идти вперёд, опасливо поглядывая на Митааля. Эльф шёл совершенно спокойно, на лице бесстрастное выражение с лёгким блеском любопытства в глазах.

Они переступили порог и оказались в большом полутёмном зале. Алое матовое сияние шло откуда-то сверху, из-за тонких колонн. Стены расписаны мозаикой, рассказывая о событиях тысячелетней давности. Вправо и влево уходили два тёмных коридора, а вперёд вела анфилада одинаковых залов, заканчивающаяся где-то вдали.

— Мы будем стоять? — нетерпеливо спросил Митааль.

— Я думал, Храм взорвётся, когда ты войдёшь. Но если он ещё цел, значит, ты не архонт.

— Очень интересное наблюдение, — съязвил эльф.

— Конечно. У меня остался только один вариант. Ты материален, неуязвим, в тебе нет тьмы и ты не архонт. Отсюда я заключаю, что ты — Хроно!

Митааль картинно поаплодировал. Джонсон почувствовал себя неловко, словно сказал какую-то глупость в присутствии большой толпы внимательных свидетелей. Но раз уж он дошёл до такого состояния, то и мыслей своих стесняться не стоит. Особенно, если он прав.

— Гениально, — невозмутимо прокомментировал эльф догадку генерала. — Ещё идеи будут?

— То есть ты отрицаешь, что ты бог? — на всякий случай решил уточнить Джонсон.

Митааль помолчал, неспешно осматриваясь по сторонам, и затем произнёс:

— Нет, не отрицаю.

Джонсон вмиг похолодел. Неприятная волна дрожи прошла по спине. Он вытер вспотевший лоб ладонью, боязливо и восхищённо глядя на воплощённого бога.

— Но с другой стороны, — вдруг добавил Митааль, — твоя догадка может просто являться детищем твоего безумия, которое подтверждает даже то, чего не может быть.

— Ты меня успокоил. — Джонсон обернулся к центру зала. — Идём.

Они переходили из зала в зал, рассматривая мозаики на стенах. Джонсон не особо беспокоился о времени, так как знал, что здесь оно течёт иначе, чем в обычном мире.

— Ты как будто здесь в первый раз, — заметил Митааль.

— Храм, милый Храм! Давно здесь не был, — ностальгически вздохнул Джонсон. — Даже, представь, успел соскучиться.

Он внимательно всмотрелся в очередное изображение, демонстрирующее какую-то страшную битву. Под затянутым облаками небом столкнулись два войска — одно эльфийское, другое, кажется, орочье. Кровь на земле и траве, мёртвые тела в реке, уносимые течением. Кроны деревьев не в силах противостоять шквальному ветру. Над полем битвы зависли несколько магических сфер, чьи лучи поражают противника насмерть. Удивительно, что за тысячи лет мозаика сохранила яркость цветов и оттенков. Несколько следующих мозаик показывали хронику древней войны.

Джонсон поспешил в следующий зал. Здесь картины прошлого были посвящены другой эпохе. Первое и последнее явление Хроно в материальный мир. Джонсон мельком глянул на Митааля, но тот тоже с любопытством разглядывал мозаики. На первой среди упавшей на колени толпы высился человек в лёгких белых одеждах.

Ха! — подумалось Джонсону. А ведь эльфы клятвенно уверяли, что Хроно пришёл как раз в образе эльфа! Ох, обманщики!

Человек на мозаике не отличался ни привлекательностью, ни уродством, ни чем-то выдающимся. И в то же время в нём чувствовалась такая сила, что ни у кого не оставалось сомнений — это бог! Тот самый бог, что создал наш мир. Тот самый, что открыл всем народам правду о мироздании, подарил магию и науки, научил ценить искусство, силу разума, жизнь.

Давно это было. Хроно шёл через земли всех народов и дарил свой свет. Он исцелял больных, помогал беднякам, спасал от засухи и неурожая. С его молчаливого благословения народы подняли восстание и свергли своих правителей-тиранов. Тогда Хроно произнёс справедливые законы, которым следовали до сих пор.

Но в противовес влиянию истинного бога на южном континенте появилась новая сила. На следующей мозаике красовались окраины какого-то небольшого города. Дома здесь терялись среди фруктовых садов, разделённых пыльной полосой дороги. У обочины сидел мальчик с бледным лицом. Пастушок, подвернувший ногу. Рядом мирно щипала травку маленькая овечка. А над мальчиком склонился путник в длинных серых одеждах, от рук которого шло лечебное сияние.

Серый Святой.

От картины к картине — весь его путь. Всё больше людей, всё больше чудес. Его боготворили. Но мало кто понимал, что видит перед собой не человека, а слитые воедино тёмные сущности, пришедшие из иного мира. Только тем, кто хранил в своём сердце истинный свет Хроно, мог распознать в Сером Святом владыку демонов. Но таких было не много, да и жили они ввиду странных обстоятельств на удивление мало. Прослышав об этом кудеснике, Хроно решил посетить южный континент и отправился на трёхмачтовом корабле через море. Картина хорошо передавала контраст между светлым небосклоном и сияющей гладью океана.

Мозаика за мозаикой — Хроно идёт по землям, в которых не был раньше. Одни города встречают его с восторгом, другие с недоверием. Вот Хроно осматривает песчаную косу, превращающую Сумрачный залив в озеро. Вот он уже стоит на огромном плоском плато, именуемом Небесным куполом. Он идёт дальше и вскоре оказывается на берегу озера Спокойствия. Храма у подножия Небесной Горы ещё нет, но именно в том месте, где он вскоре появится, встречаются Хроно и Серый Святой. Неизвестный художник запечатлел сцену долгого разговора между этими людьми, которые на самом деле людьми не являлись. Затем Хроно повернулся и ушёл, оставив Святого в победном одиночестве. Бог покинул южный континент и вернулся туда лишь спустя десять лет, когда данное Серым Святым обещание было нарушено.

На Небесной горе вырос величественный Храм, через который потекла космическая энергия. Этот Храм появлялся в материальном мире лишь в те дни, когда импульсы вселенских сил достигали земли с максимальной частотой. То есть в те самые дни, когда Храм становился неуязвимым для Хроно. И в это место раз в несколько лет стали приходить люди и эльфы, гномы и орки, и каждый из них становился Учеником, распространяющим силу Странника далеко за пределы Храма. В ответ на это Хроно создал у подножия Драконьих гор свой Храм. Он набрал учеников, которых назвал архонтами, и с их помощью стал бороться с Учениками Серого Святого.

Страшная эпоха. На одной из последних мозаик изображена битва между Хроно и Серым Святым. Облака клубились, излучая накопленную в них силу. Внизу у Храма концентрировалась тьма, дымным чёрно-серым туманом стелясь над землёй. Две равные силы ударили одновременно, сойдясь между небом и землёй. С туч словно сорвалось копьё света, тонким конусом устремившись вниз. Ослепительно лучась и искрясь, выжигая воздух на тысячи шагов вокруг, это копьё летело прямо к Храму. Однако навстречу ему уже восставала и бугрилась огромная пирамида тьмы, своей вершиной направляя энергию космоса против ненавистного света.

Два острия силы были запечатлены на мозаике в последний миг перед столкновением. Перед тем самым мигом, когда пространство поглотила чудовищная вспышка, мир пронзили беспощадные лучи радиации, а земная твердь познала боль разрушения на всех уровнях существования материи.

Никто не победил. Никто не проиграл. Две силы исчерпали себя без остатка и исчезли. Хроно покинул материальный мир, оставив после себя великое наследие. Серый Святой распался на множество гаснущих сущностей, способных поддерживать свою жизнь только в стенах Храма. Но остались Ученики, продолжавшие борьбу до тех пор, пока это ещё имело смысл.

Много было Учеников у Странника. И у каждого своя неповторимая и удивительная судьба. Кто-то продолжал воевать с архонтами. А кто-то использовал полученные знания и возможности исключительно ради собственного возвышения. Каждый входящий в Храм получал право задать любой вопрос и получить ответ. Но какой вопрос? Каждый выбирал сам.

— Послушай, — решил высказать давно мучавшую его мысль Джонсон, — а почему ты помогаешь Летрезену? Да и со мной вот отправился сюда…

— Я никому не помогаю, — последовал равнодушный ответ. — Я лишь удовлетворяю своё любопытство.

— Очень мило с твоей стороны, — скептически заметил генерал. — Ну а люди? И все те, кто молятся тебе? Почему ты им не отвечаешь? Почему ты не вмешиваешься в дела нашего мира?

Митааль, казалось, выглядел разочарованным. Он неспешно направлялся к следующему залу, будто бы пытаясь скрыться, но Джонсон не отставал.

— Этот мир слишком медленный для меня, — наконец, сказал эльф.

— Но ты же добрый бог!

— Я добрый бог? Какая новость!

Бен споткнулся на ровном месте. Минуту он размышлял над словами Митааля, а затем просто махнул рукой. Им осталось пройти всего лишь пару десятков шагов до последнего зала.

— Не понимаю, — вздохнул генерал. — Уж лучше определённость Странника, чем безразличие бога. Не обижайся.

— Вы все — просто маленькие слепые ёжики, — улыбнулся Митааль. — Не в силах осознать и принять мировое пространство, вы окружаете себя бронёй и иголками, не допуская даже мысли, что есть вещи гораздо более важные, чем жизнь.

— Да ты поэт! — усмехнулся Джонсон. Эльф кивнул, радостно подтверждая. — Но я всё равно не согласен.

— Таков твой путь, — не стал спорить воитель. Он кивнул вперёд на последнюю арку. — Мы пришли.

Джонсон вошёл в следующий зал и остановился. Водоворот воспоминаний подхватил его и стал уносить от реальности, от тяжести материального мира, от суеты бесформенного безумия, от теней, рождённых в подсознании светом больного разума. Он заново прошёл весь свой жизненный путь и пути всех, кто приходил сюда до него. Его мысли очищались от тумана запустения, от беспорядочности образов и слитых воедино философий сотни Учеников.

Сознание погружалось в сон, но неожиданный свет отвлёк генерала, заставил встрепенуться. Он с удивлением огляделся, понимая, что потерял над собой контроль. Его разума на миг коснулась чья-то сила, в нужный момент удержавшая от падения в бездну. Джонсон обернулся и внимательно посмотрел на Митааля. Тот улыбался одними уголками рта.

— Всё-таки помогаешь.

— По чуть-чуть, — уже шире улыбнулся эльф. — Разве нельзя?

— Да тебе-то всё можно, кто ж тебя остановит…

— Ну, к примеру, вот эта арка, под которую ты так торопливо вошёл.

Джонсон только сейчас понял, что Митааль по-прежнему стоит в предыдущем зале на самой границе входа.

— Не можешь войти?

— Но очень хотел бы. — Митааль с усилием потянулся вперёд, но остался стоять на месте. — Дай мне руку.

— Если бог настаивает… — усмехнулся Джонсон и буквально втянул эльфа в последний зал. Тот словно преодолел некую невидимую преграду, вязкую и упругую. — А теперь последний рывок.

Уже без лишних сантиментов генерал вновь осмотрел зал. Здесь почти ничего не изменилось за два десятилетия с тех пор, как Бен был здесь в последний раз. Высокие колонны терялись под скрытым тьмой потолком. Зал в отличие от предыдущих был широким и круглым. В центре на высоте трёх ступенек переливала глянцевой поверхностью большая круглая каменная площадка, над которой слоился зловещий в багровом свете Храма туман.

А вот то, чего раньше не было, это семь высоких статуй из чёрного камня, окружавшие площадку со всех сторон. Каждая изображала какое-то существо, вытянутое, худощавое, отдалённо напоминающее человека, но человеком явно не являющееся. Джонсон подошёл поближе, внимательно разглядывая первую статую. Длинные жилистые руки, тело скрыто за странного вида доспехами. Уродливую голову «украшали» четыре длинных шипа. Глаза узкими прорезями смотрят вдаль.

— Что-то не так, — скорее не спросил, а заключил Митааль. Статуи словно услышали его голос и как по команде одновременно повернулись к нему.

— Мать твою, да они живые! — удивлённо воскликнул генерал, отпрянув назад. Семь статуй высотой в два человеческих роста с грохотом сошли со своих постаментов и стали быстро окружать незваных гостей.

— Судя по твоему лицу, ты их тоже видишь впервые, — констатировал эльф.

— Спокойно. Без паники. Сейчас я их научу хорошим манерам, — шагнул вперёд Джонсон, услышав, как за спиной Митааль пробурчал что-то вроде «тебя бы кто научил». Сконцентрировавшись и воззвав к внутренним силам, что оказалось неожиданно легко, Джонсон направил сразу на три статуи сплетённое заклинание огня и ветра. Зал озарился яркой вспышкой, загудел потревоженный воздух Храма, статуи закрыли лица руками. Вихрь огня накрыл их и тут же погас.

— Опа, — разочарованно сказал генерал, доставая из кобуры пистолет. — А если так?

Семь быстрых и точных выстрелов достигли своих целей. В груди каждой статуи образовалось по одной вмятине, на пол посыпалась чёрная крошка. Но это их не остановило.

— Хроно, долбать тебя в зад, помогай! — генерал бросился назад и спрятался за широкую спину эльфа.

— Лучше называй меня Митаалем, — упрекнул его воитель и бросился в решительную атаку, поспешно доставая из ножен меч. Он оказался прямо посередине между наступавшими статуями и закрутился ураганом ударов. Каждый выпад воителя делал врагов легче — на каменный пол падали обломки странного чёрного материала, с гулом крошась и рассыпаясь. Митааль был великолепен! Удар с разворота рассёк одно чудовище пополам. Поворот, нырок, уклонение от махнувшей над головой чёрной лапы и снова удар — лапа падает вниз отдельно от тела. Двум врагам эльф отсёк ноги. Другому склонившемуся над ним не посчастливилось остаться без головы. Дальше шло уже добивание растерявшихся и оказавшихся совершенно беспомощными перед таким противником монстров. Джонсон заметил, как от обломков отделяются прозрачные тени вселившихся в статуи демонов, и те безмолвно уплывают вверх, теряясь во тьме.

Последний каменный воин отчаянно прыгнул на эльфа, скалясь и демонстрируя несколько рядов тонких длинных клыков. Митааль легко и грациозно отпрыгнул назад и ударом сверху разрубил демона. Обломки статуи с грохотом рухнули вниз.

— Вот и всё, — бесцветным голосом проговорил воитель. У генерала возникло впечатление, что сейчас божественная сущность его спутника приподнялась над местом боя и теперь неохотно возвращалась обратно, в скованную гранями измерений оболочку.

— Почему ты не использовал магию? — спросил Джонсон, подходя ближе и опасливо глядя на чёрные обломки под ногами.

— Моё тело не приспособлено для использования магии, — пожал плечами эльф.

— Ох, ты, похоже, совсем страх потерял от скуки.

— Это моё дело, — внезапно огрызнулся Митааль. — А там, — он кивнул на круглую площадку, — твоё.

— Я знаю. — Генерал похлопал воителя по плечу и шагнул мимо, поднимаясь по ступенькам и становясь под плотными клубами тумана. Тут же воздух сгустился вокруг него, проникая в тело, сливаясь с плотью, просачиваясь сквозь кожу. Пространства сливались воедино, чтобы в следующий миг снова расслоиться на всех уровнях, доступных восприятию.

Бен Джонсон стал туманом. Туман стал Беном Джонсоном. Перед ним из плотной пелены возник силуэт Странника. Иллюзия? — усомнился генерал.

— Я тоже его вижу, — словно подслушав его мысли, сказал за спиной Митааль. Странник не обратил никакого внимания на мирно стоящего эльфа, неотрывно глядя только на генерала.

— С возвращением, Ученик сто двадцать семь, — прошелестел его тихий бездушный голос.

— Поклоняюсь истине пустоты, — как заклинание произнёс Джонсон древнюю формулу приветствия. Он уже понял, что перед ним не Странник, а искусственный разум Храма. — Открыть доступ к системе управления.

— Доступ открыт.

— Определить местоположение ближайших Учеников.

Странник сделал вид, что задумался.

— Ученики сто двадцать шесть и сто двадцать восемь находятся в сорока тысячах шагов от Храма на четвёртом уровне реальности.

— Бой на реке Лив ещё продолжается?

Странник снова задумался.

— Зарегистрирована высокая концентрация отделившихся от оболочек душ. Массовые убийства в районе пребывания Учеников. — И сделав выводы из собственных слов, Странник заключил: — Да, бой продолжается.

— Остановить сражение.

— Выполняю.

Иллюзия бога тьмы подняла руку раскрытой ладонью вверх. Затем рука опустилась. Джонсон мимолётно отметил значение этого жеста и отдал следующий приказ:

— Остановить время для всех сражающихся.

— Выполняю, — снова жест рукой. — Напоминаю, что на Учеников остановка времени не подействует.

— Знаю. Теперь перекрой восемь из десяти космических энергошлюзов.

— Выполняю. — На лице Странника появилась тень улыбки, будто говорящая «я так и знал, что ты это попросишь». — Напоминаю, что закрытие шлюзов приведёт к ослаблению магической сети планеты.

— Это мне и нужно. — Джонсон надолго замолчал, размышляя о дальнейших действиях. Кажется, всё выполнил. Больше никаких дел не осталось. Или же возможности Храма намного выше, чем он думал ранее?

— Будут ли ещё указания? — нетерпеливо напомнил о себе Странник. Джонсон посмотрел ему в глаза, собираясь с духом.

— Верни мне разум.

Странник впервые посмотрел на Митааля, затем перевёл взгляд на генерала и неохотно сказал:

— Выполняю.

С возвышенным жестом руки Тёмного Бога Джонсон наоборот стал оседать, безвольно опускаясь на пол. Он свернулся калачиком на холодном каменном полу и заснул крепким сном, без кошмаров и сновидений, отрешаясь от Храма и всей прочей вселенной.

— Его сон будет долгим, — обратился Странник к Хроно.

— Я подожду, — ответил Митааль.