Инвестиго, из медика в маги. Том 2

Глава 6 Свадьба

Прошёл почти год с тех пор как Марк узнал про дисторт. Перо уже привычно бегало по бумаге, рядом лежал сшитый и окончательно отредактированный анатомический атлас — первый созданный им учебник в новом мире. Он долго думал, какой вопрос нужно затронуть во вторую очередь.

Конечно же, выбор пал на химию. Когда-то он знал таблицу Менделеева наизусть, но не мог похвастать хорошей памятью. Поэтому в местный вариант вошли лишь названия всех изученных человечеством элементов и их порядок. А вот атомная масса не везде была проставлена. Самое главное — он опишет принцип добычи этой информации, а потомки разберутся как-нибудь сами. По крайней мере, Марк на это надеялся.

Сейчас нужно записывать фундаментальные знания, позволившие человечеству сделать скачок в развитии. Все частности придут потом. Будет ли справедливым присваивать все заслуги себе? Огромное количество учёных с Земли трудились, добывая эти сведения, а он просто позаимствовал их. Вообще, пофиг. Никого больше нет, чтобы его стыдить. Пусть его имя останется в истории этого мира. Его «Мудрейшество» Гург или Гург «Большие Мозги». Второе отдаёт чем-то склизким. Надо будет подумать над историческим псевдонимом.

Потянувшись, Марк сплёл пальцы и размял их. Ему уже десять лет. Дисторты он так и не научился контролировать. Прибавка к мане была бы кстати, но, может быть, оно к лучшему, что он не касается такого «кровавого» бонуса. Прогресс и так неплохо идёт. К середине июня пятьдесят четвёртого года у него сто двадцать маны. Не собирался он никого убивать. Его задача исследовать мир, нести знания и прочая такая высокомерная чепухня. На самом деле, мотивы предельно просты — он хочет славы учёного. И не только за знания предыдущего мира, но и за новые открытия.

Пока у него есть хорошая команда, Марк сможет посвятить себя любимому делу. Того что было, уже не вернёшь.

За эти годы он отрефлексировал и принял гибель родителей, потерю смысла жизни, побыл чужаком на новой земле и свыкся с магической составляющей миропорядка. Теперь это его дом. Конечно, некоторые вещи он предпочёл бы забыть, но если бы он тогда не убил, то убили бы его и Ли Праста. Когда стоит такой выбор — не до самопожертвований. Инстинкты выжигают всё.

Жалел ли Марк о своём поступке? С человеческой точки зрения — да. Он никогда не забудет этого. В каком-то роде, маячившая бездонной неизбежностью единичка каждый день напоминала: «Ты убил, ты убил, ты убил. Смотри на меня. Видишь, сколько человек ты отправил на тот свет? Это твоя вина». Там пока только один. То есть, «лишь» один. Он надеялся, так и останется. Если опять придётся убивать, то, что ему вообще тут делать? Устраивать бессмысленный геноцид? Ради чего? Чтобы показать всем — смотрите у меня больше всех маны?

Всё это пройденный этап. Сейчас его больше волновала идея Микульпа нарастить производство дешёвого мыла. С недавних пор его брат стал помогать голюдской диаспоре. Каким-то образом он добился неприкосновенности у старейшин. Теперь Мик мог свободно там передвигаться, не боясь, что его ограбят или причинят вред. Чем он вызвал такое доверие, Марк не знал, но гордился, что старший брат нашёл себе достойное занятие. Благотворительность — это здорово.

Они часто проводили время вдвоём, и Марк успел прикипеть к этому несуразному, взбалмошному и чересчур доверчивому подростку. Наслушавшись его размышлений о гигиене, Микульп решил исправить ситуацию в мессалле. Только чёртову идеалисту такое могли прийти в голову. Мыло достаточно дорогой продукт, но они разработали дешёвый аналог. Также Марк вспомнил про дёготь, как составляющую знаменитого мыла, обладающего крайне целебными свойствами. Они сняли дополнительное помещение и создавали два вида мыла. Вдруг у кого-то будет аллергия или слишком чувствительная кожа.

Каждый месяц Мик с парочкой подручных загружали целую тележку и бесплатно развозили его по домам. Иногда Марк составлял ему компанию, но чаще нанимал для защиты парочку человек. Все недовольства он пресёк — хочешь распространять, вот тебе мыло, но в районе мессаллы ошиваются не только голюди, но и ушлые людишки, амбисы и кого только нет. Такие дела.

Их капитал сколоченный с продаж сгущёнки вырос до сто пятидесяти тысяч фалеров. Казалось бы, какая нафиг сгущёнка? Но вот так получилось. Один королевский двор делал заказы на тысячи фалеров для своих кондитерских. Вовремя скупленные мощности потеснили конкурентов со старта. Цены на молоко взлетели, но потом снова пришли в норму. В общем, он опять наделал шума, и коммерсанты за его спиной скрипели зубами от зависти. Подождите ребята — то ли ещё будет!

Благодаря тому, что они тесно работали с голюдской диаспорой, рецепты производства долго держались в тайне. Те так люто ненавидели знать, короля и купцов, что подступиться и внедрить кого-то в бизнес становилось чрезвычайно сложно. Марк не обольщался — рано или поздно кого-то подкупят.

Просто ждать он тоже не собирался — на работу брали только местных из Ваабиса. Их лозунг: «Никаких чужаков».

Бефальт готовился к получению ранга низшего купца. По капиталу они уже давно подходили. Там порог в пятьдесят тысяч фалеров и владение недвижимостью в купеческом квартале в обязательном порядке. Амбиции брата не позволяли взять халупу и закрыть этот вопрос. Он изначально метил выше. Это похвально. Именно поэтому он и администрировал все процессы. Марк свёл его с Отто Зоноф и теперь Беф набирался опыта ещё и у высшего купечества.

— Ты всё пишешь? — к нему заглянул Мик с каким-то свёртком, — Вот, перекуси немного. Новинка от мадам Парфеллы.

Бумажная обёртка легла на стол рядом с первым прототипом микроскопа. Спасибо, товарищу Левенгуку за шикарное изобретение. Марк убрал в сторону прибор. Сейчас он гостил у Лавии. Почему-то именно здесь, на чердаке, писалось и думалось легче. Какое-то спокойствие и умиротворение, домашний быт и уют.

— Да, спасибо Мик, — он поблагодарил брата и, перекинувшись ещё парой слов, снова повернулся к исписанному листу. Не глядя, запустил руку в свёрток и, вспоминая очередную химическую формулу, откусил мучное изделие.

— Сегодня, кстати, видел карету Прастов. Куда-то уезжали. Поговорил со слугами — те сказали, что в путешествие.

— А где сейчас Ли? — не отрываясь спросил Марк.

— Никто не знает. Давно куда-то пропал. Ладно, я пойду, а то тётя Лав ждёт. Обещал помочь.

— Давай-давай, — машинально сказал Марк и подумал про себя: «Куда же пропал его бывший пациент?»

Строительство ресторана почти закончено. Муримий занимался внутренней отделкой и всякой мелочёвкой. Он уже подготовил себе смену в виде подающего надежды башковитого голюдя — будущий «технолог» их сгущёночного предприятия. Людей катастрофически не хватало. Особенно хороших обученных спецов. Теми темпами, которыми они двигали прогресс, всё упиралось только в человеческий ресурс.

Марк не хотел бы слишком заметных скачков, чтобы не злить определённых людей. Во всём нужна плавность — тогда им не открутят головы. Но как это объяснить Бефальту, который с горящими глазами уже рассказывал о планах масштабирования в другие города? Он ещё ребёнок. Ему только шестнадцать. Беф, наверное, войдёт в историю как самый молодой член купеческой гильдии. Его пыл и азарт застилают всё — он не видит этих взглядов со стороны, не понимает опасности, а если и видит, то беззаботно отмахивается. Мол, зачем обращать внимание на неудачников?

Сейчас у Марка большие планы по внедрению аптек. Знахарство здесь в зачаточном состоянии — знания о травах, конечно, передают, но это примитив. Если он прогромыхает со своим медицинским проектом сейчас, то ни о каком обучении целительной магии не будет речи. На него наложат анафему и будут обходить стороной за три квартала. Всему своё время — сначала он узнает их секретики, а потом использует свои. Он улыбнулся от этой мысли как удав.

Спустившись в мастерскую в ремесленном квартале, Марк взял кусочек оккапури и привычно запустил в дерево поток маны.

Заинтересовавший его тогда пузырь маны натолкнул на мысль, что материал, из которого он состоит — часть самого дерева. Если бы люди научились хранить ману в ёмкостях, это было бы уже давно известно и поставлено на экономические рельсы. Сотрудники фермы Соммула не раскрывали своих секретов, но Марк не собирался так просто отступать.

Синими потоками мана шла вдоль вырезанных желобов, будто притягивалась корой. С другой древесиной такого не было — мана просто расползалась в стороны облаком пара. Здесь же она циркулировала. Если узор отрытый, то через желобки она тоненькой струйкой выходила наружу. А вот закрытый рисунок представлял интерес. Сначала он чертил круги и запускал в них ману, пока деревяшка не трескалась. Её цвет становился чуть ли не чёрным от чрезмерной концентрации.

Сначала он думал, что вместимость пропорциональна площади деревяшки и местами так и было. Однако, когда он поменял круги на треугольники и квадраты, то увидел что крайние значения во всех трёх знаках разные. На эксперименты уходили месяцы, так как требовалось огромное количество маны. Создавалось впечатление, что разность в способности удерживать ману не случайна. В голове упорно вертелось слово — язык. Похоже, он обнаружил зачатки какого-то языка.

Говорить об этом пока рано — может быть это погрешности эксперимента или изменённые свойства древесины оккапури. Он не знал, как её хранили, где выращивали и в каких условиях. А может это всё мания величия, нашёптывающая ему: «Вот оно. Ты совершил открытие. Только посмотри».

Нет, так не пойдёт. Он будет делать всё по правилам научного метода. Гипотезу подтверждать экспериментом, измерениями, моделированием и наблюдением. Кстати по поводу измерений. Ему неожиданно пришла мысль, что с помощью древесины оккапури можно высчитывать концентрацию маны. Только надо подойти к этому с умом.

В дверь громко постучались. Ну вот, жизнь снаружи зовёт.

— Гург, мы уже собрались. Беги переодевайся, а то опоздаем, — голос Найши вернул в действительность.

Сегодня свадьба Жана. Он таки нашёл себе пару из дворян. И кстати, ещё сбросил вес. Теперь он раздавался в плечах, а не в пузе. Налитый мускулами, он стал чаще привлекать внимание женского пола, а слава его отца давала ещё один множитель к этой красоте. Сейчас он весил восемьдесят пять килограмм. Ещё немножко и он добьётся собственного идеала.

Марк покинул мастерскую и побежал облачаться в парадный костюм. Жан настоял на продлении контракта ещё на год. К тому же, он сильно заинтересовался в ещё никем не занятой нише здорового питания, спортзалов и прочих радостей качественной жизни. А Марк был тот, кто давал ценную информацию по этой теме. Естественно, не бесплатно. Нельзя успеть везде и сразу, но всех денег не заработаешь, а продвигать хорошие идеи в массы всегда приятно.

Найша не могла дождаться. Сегодня они идут на свадьбу и не просто какую-то там, а между двумя знатными родами! Максимум, что она видела — это вульгарные попойки в Альгусе. Домашнее уютное застолье всегда перерастало в какую-то неразбериху. Она была на трех свадьбах и все ей не понравились. К тому же, последующая жизнь её сверстницам уже не казалась чем-то особенным. Спрашивается — чего тогда замуж выходили? Непонятно.

Её однотонное синее платье с небольшим цветком очень нравилось тётушке Лавии. Кунц тоже похвалил наряд. Сам он пришёл весь такой официальный, напряжённый. Ей показалось или он впервые застеснялся своей дырки в зубах? Подозрительно. Она ущипнула его за бок и юркнула в сторону, смеясь над внезапной растерянностью.

— Не надо так напрягаться.

Он лишь кивнул и взял со стола стакан с водой. Ну, скоро там Гург? Может быть, Кунц волнуется, что его пригласили в такое высокое общество? Но это на него не похоже — дядя каждый день видел привилегированных лиц и общался с ними. А за столом дома даже передразнивал их. Значит, здесь что-то другое. Тут она вспомнила один случай на свадьбе. Когда на её глазах молодой человек сделал предложение девушке прямо посреди празднования. Может это оно? Он что, хочет жениться на Лавии?

Найша поедала глазами спину Кунца. Тот обернулся.

— Что? — не понимающе спросил он.

Она лишь хитро улыбнулась и помотала головой. Тот картинно потряс кулаком и сердито поджал губы, как будто выступал на сцене. Она прыснула и ответила ему книксеном. Её учитель этикета давно вбила это в привычку. Она же и подсказала, как выбирать платья и погрузила в мир столичной моды и всяких интересных штучек.

Брат сбежал по лестнице, и они сели в экипаж, отправившись в дворянский квартал. Семейство Форка было готово породниться с богатым купцом. Насколько Найша слышала, они имели небольшое родство с побочной ветвью Анарика. С точки зрения брака — идеальная партия, но что насчёт любви? Она задумчиво перевела взгляд на младшего брата. Ворот рубашки торчит. Почему-то это её слегка нервировало. Привыкшая к своим порядкам, она нет-нет да возвращалась к этой мелкой детали взглядом, вся снедаемая дискомфортом.

Когда они прибыли, Найша быстро всё исправила. Гург перевёл на неё странный задумчивый взгляд. Вот. Теперь он выглядит как опрятный… Кто? Ребёнок, парень или мужчина? Сложно сказать, что она к нему чувствовала, но это граничило с братской любовью, уважением как к учителю и беспокойством за его судьбу и здоровье. Особенно во время его последней травмы и до этого, когда его похитили. Мысль, что ему могут причинить боль, тревожила.

Они прошли в резиденцию Форка. Гости прибывали и прибывали, а родители невесты лично встречали входящих. Найша отвесила поклон как её учили и улыбнулась пожилой чете. Кажется, всё в порядке. Гург и остальные братья тоже поклонились, только на мужской манер — согнув в почтении голову. Так принято у тех, кто не достиг восемнадцатилетия. Кунц же пожал руку свёкру Жана и поблагодарил за приглашение.

Неожиданно Найша увидела отца Соту и толкнула плечом Гурга. Тот сразу же откололся от их группки и подошёл поздороваться. Они о чём-то долго болтали. Найша изучала всю эту красоту — балюстрада из белого камня, отделанные мрамором ступеньки, со второго этажа на них посматривали другие гости, временами окликивая кого-то в приветствии. Все разбились на маленькие группки и мило болтали. Она подошла к столу и решала, какую сладость попробовать в первую очередь.

Сбоку появился незнакомый парень и улыбнулся ей.

— Могу порекомендовать вот это пирожное, — с улыбкой начал он беседу.

Лет семнадцати-восемнадцати, худощавый, волосы уложены вправо симпатичной простой чёлкой, чистый лоб и умные глаза. На одном из пальцев красовалось кольцо с синим кристаллом — не помпезное, со вкусом и как знак статуса.

— Возможно, я воспользуюсь вашим советом, — Найша решила сегодня отдаться чему-то новому и, довольная собой, взяла предложенную сладость.

Она оказалась действительно вкусной. Видимо, её удивлённый взгляд обо всём рассказал сам. Парень сдержанно улыбнулся.

— Я же говорил, Вам понравится. Вы со стороны жениха?

Она кивнула. Пока откусывала очередной кусок, немного крошек просыпалось на пол. Непорядок. Что он о ней подумает? Деревенщина какая-то. Так, а какая вообще разница, о чём он подумает? С этими мыслями она, как ни в чём не бывало, положила сладость на блюдце и не спеша вытерла губы платком. Пока она об этом тревожилась, парень и вовсе сделал вид, что ничего не заметил.

В соседней зале играла музыка, и некоторые гости медленно кружились в танце. Проследив направление её взгляда, молодой человек тут же предложил составить компанию. А что ей терять? Она пришла развлекаться. Сегодня свадьба. В такой праздник надо думать о хорошем.

Проходя в танцевальную комнату, она в последний раз бросила взгляд в сторону Гурга. На привычном месте его не оказалось, но она отыскала его спускающимся по ступенькам к выходу. Что-то внутри забеспокоилось. Она перевела взгляд на двери. У входа стояли парочка насуко — убийц магов на службе короля.