Инсургент

Глава 14

— Да как он посмел! — Ознакомившись с только что доставленным из России отчетом Магистр ордена Благословенного Мамоны Каринфского был в гневе, аж забегал по кабинету. Мало того, что его хороший друг Оливер Морвиль до сих пор не отмщен, следствие, курируемое специально присланными из Англии людьми, зашло в тупик. Единственное, что было точно известно из выводов комиссии — нападение на посольство Великобритании организовано ненавистным Воронцовым, именем которого до сих пор пугают своих детишек матери и дочери моряков и солдат несостоявшегося десанта погибших в проливе Босфор двадцать пять лет назад. Выплеснув негативную энергию, один из богатейших и влиятельнейших людей на планете немного успокоился. Вернувшись обратно в свое рабочее кресло, он уставился на руководителя своего секретариата и, пожалуй, самого верного и компетентного «пса» из всей его многочисленной свиты: — Питер, может быть, ты объяснишь, что с этим Воронцовым не так? Помнится, наши люди должны были выйти с ним на связь и сделать ему предложение, от которого тот не смог бы отказаться.

Питер Кэррингтон мужчина лет едва за пятьдесят, аккуратный подтянутый, казалось, вообще не был шокирован начальственным гневом, взирал со спокойствием вышколенного английского дворецкого на своего босса. Тридцать лет назад он был принят на столь ответственную должность по рекомендации аж самого ректора Кембриджского университета, Философский факультет которого закончил с отличием и с тех пор настолько втерся в доверие босса, что руководитель самой влиятельной в мире тайной организации ни на мгновение не сомневался в его преданности и верности. Откровенно говоря, Магистром ордена Мамоны Каринфского, в миру барон Теодор Хейг стал двадцать четыре года назад, лишь благодаря разработанной Питером цепочке тонких интриг, направленных против бывшего руководителя. Именно Кэррингтон предложил не самому влиятельному члену ордена план захвата власти, который, в конечном итоге, вполне удался. Впрочем, не станем ворошить дела давно минувших дней, вернемся к событиям текущим.

— Экселенце, — начал Кэррингтон, — после двух вполне удавшихся терактов, опальный боярин Воронцов вновь пропал, будто в воду канул. У наших людей просто не было шанса выйти на контакт с этим человеком. Также нам неизвестно, какие цели в данный момент преследует господин Воронцов и чем занимается. Судя по результатам его деятельности, это, один из сильнейших визардов на планете, может быть, самый сильный. Исходя из того, что этот человек смог учинить в свое время на Босфоре, он вполне способен серьезно отомстить обидевшему его Царю и всем его ближайшим приспешникам. Например, нанести удар по Кремлю и устранить физически Императора. Кстати, это один из наиболее благоприятных для нас вариантов развития событий, поскольку после гибели монарха на бескрайних просторах Российской Империи заварилась бы такая кровавая каша, по окончании которой вместо единого сильного государства образовалось бы несколько десятков удельных княжеств, над которыми установить полный контроль ордена было бы пустяшным делом. Так вот, как бы ни был обижен Воронцов на Ивана Шестого, Государь Российский по-прежнему остается на троне и проводит нужную нам политику. Также нашими эмиссарами налажен контакт с наиболее влиятельными представителями боярства, коим обещано в случае развала Российской Империи, их признания Европой как суверенных монархов вновь образованных независимых государств. Через год-другой нашими стараниями в России обязательно случится смута, ибо неограниченная ничем власть для большинства людей суть самая заветная мечта. В свое время Юлий Цезарь заметил: «meglio essere il primo in un villaggio che secondo a Roma», что в переводе означает — лучше быть первым в деревне…

— …чем вторым в Риме, — закончил мысль Магистр. — Питер, меня иногда выводит из себя твоя склонность к словоблудию. Всё, что ты только что сообщил, мне отлично известно, и латынь я знаю не хуже тебя. Излагай, что у нас конкретно имеется по Воронцову?

— Ничего конкретного об опальном боярине Воронцове и его дальнейших планах нам неведомо, — с грустной миной констатировал Кэррингтон. Наши аналитики хоть и сыплют версиями, однако все они зачастую противоречат друг другу, а по отдельности абсолютно противоречат здравому смыслу. Я даже не стану их озвучивать, ибо времени займет много, а толку от всего этого будет мало.

— Хорошо, что ты предлагаешь, для того, чтобы хоть как-то выяснить намерения этого человека, а лучше подвигнуть на сотрудничество с нами?

— Есть у меня одна задумка, Экселенце. Нужно спровоцировать Воронцова на активные действия против правящего в России режима.

— Это как? — Магистр посмотрел с нескрываемым интересом и затаенной надеждой на своего верного сатрапа, обладающего несравнимо более изощренным умом.

На что Кэррингтон хищно усмехнулся и принялся излагать свой дьявольский план:

— Насколько нам известно, в настоящее время Мария Воронцова-Беляева с младшими детьми проживает во Франции на Лазурном Берегу, а его старший сын Олег проходит стажировку в германском Гейдельберге. Так вот, предлагаю произвести акцию физического устранения всех близких родственников Воронцова…

— Ты с ума сошел, Питер! — Возмущению Магистра не было предела. — Устранив жену и детей Воронцова, мы навсегда потеряем возможность установить контакт с этим человеком. А он и только он является единственным носителем многих интересующих нас маго-технологических секретов!

— Ваша милость, извольте меня дослушать! — Кэррингтон редко повышал голос в общении с хозяином, но не в этот раз.

— Хорошо, продолжай, — вяло махнул рукой хозяин кабинета.

— Так вот, если все проделать руками самих русских, как бы, по заданию самого царя, вряд ли в гневе Воронцов станет глубоко копать. Скорее всего, не задумываясь, нанесет ответный удар, чем спровоцирует беспорядки в России и, как следствие, выгодную нам гражданскую войну, после которой на карте мира не останется единой сильной России, а появится куча подконтрольных ордену княжеств, королевств, ханств и прочих государственных образований.

— И каким же образом ты собираешься нанести столь коварный удар? — сменив гнев на милость, Экселенце одарил сатрапа благожелательным взглядом.

— Действовать следует через англичан. Пусть их посольские кинут клич, мол, Англии нужны добровольцы для подавления очередного восстания плебса в Китае. Оплата достойная. Желающих из числа демобилизованных, будет предостаточно. Специальная комиссия произведет отбор наиболее подходящих для этой цели военных, по возможности максимальное количество боевых визардов. Поскольку гридни, под охраной которых находятся родственники Воронцова, поголовно одаренные, чародеи будут там не лишними. Впрочем, тонкости предстоящей операции нас с вами особо не должны интересовать. Для нас главное — результат. Соответствующие специалисты с Туманного Альбиона всё сделают значительно компетентнее и надежнее, нежели наши люди. Главное, чтобы пара-тройка выживших после побоища слуг уверенно утверждали, что нападающие при штурме в полную глотку горланили по-русски: «За Веру, Царя и Отечество!».

— А ты коварен, — после недолгого раздумья выдал Магистр.

— Исключительно ради нашего общего блага и блага ордена, Экселенце, — скромно потупив очи, смиренно выдал Кэррингтон.

— Хорошо, в таком случае даю тебе карт-бланш. Англичане за работу, разумеется, потребуют денег, много денег. Так что разрешаю неограниченный доступ к «Фонду перспективных разработок», он неподконтролен прочим членам нашего братства. Надеюсь, ты понимаешь, что никто из этих высокопарных гусей, заигравшихся в конспирологические игрища не должен узнать о причастности ордена Благословенного Мамоны Каринфского к предстоящей акции.

— Так точно, Экселенце, наши английские друзья умеют отлично прятать концы в воду… хе-хе, как в фигуральном, так и в самом прямом смысле.

Не знаю, как было в первой моей реальности, но в этой Лондон, согласно общедоступным статистическим данным, к концу девятнадцатого века насчитывал около шести миллионов жителей. По названному показателю это самый густонаселенный город мира, куда там Шанхаю, Парижу и другим крупным городам планеты. Из-за столь чудовищной скученности населения главной бедой столицы Великобритании были грязь и вонь. Страшная сернистая вонь от сгоравшего в печах горожан и окрестных мануфактурах угля. Свою толику к этому амбре добавляли многочисленные суда, снующие туда-сюда по Темзе. Но более всего мне не понравилась привычка горожан выплескивать помои и выкидывать мусор в расположенные вдоль улиц сточные канавы. Временами «амбре» от куч гниющих отбросов перешибало запах сгоревшего топлива. В России подобная безалаберность недопустима — всякий бытовой мусор полагается вывозить за пределы населенного пункта в специально отведенное для этого место. Для чего создана специальная санитарно-ассенизационная служба. Что же касательно хваленой Темзы, эта река была буквально загажена продуктами жизнедеятельности горожан, и представляет собой поток зловонной жижи. Впрочем, не стану никого судить, мне по барабану, хотят жить в говнище, пусть живут, как хотят.

Английским я владею на неплохом уровне еще по первой своей ипостаси. Ну это я так считал, пока не оказался на улицах зе кэпитал оф Грет Бритн. Признаться, мой рафинированный English Вильяма нашего Шекспира, Барнарда Шоу, Чарльза Диккенса и прочих классиков великой английской литературы, на произведениях которых я оттачивал знание языка, был абсолютно непонятен для абсолютно всех встреченных мной местных жителей. В свою очередь, и я оказался в полном недоумении, пытаясь разобрать, о чем судачит между собой народ на улице. Вроде бы говорят по-английски, но я их категорически не понимаю.

Вообще-то, надолго задерживаться в этой клоаке я не собирался, тем не менее, одним днем вряд ли порешаю все свои дела. Поэтому мне нужна крыша над головой, при ней достаточно качественная кормушка, ибо вкусно покушать люблю. А кто не любит? За справкой попробовал обратиться к обосновавшейся на оживленном перекрестке торговке мороженым, как оказалось, мой английский для нее оказался едва ли не китайской грамотой. Уличный регулировщик также мало мне чем помог, ибо как и торговка мороженым владел исключительно кокни в самом извращенном его варианте.

М-да, проблема. В свое время, ознакомившись с «Пигмалионом» Шоу, я воспринял пьесу как некий стеб, абсолютно далекий от реальной жизни. Ну не может такого быть, чтобы два коренных жителя одного и того же города не могли понять друг друга. В России мужик из любой забытой Богом глубинки и махровый столичный эстет всегда будут друг-другом поняты, ибо русский язык от Балтики и до Аляски, даже с учетом многочисленных местных диалектов, универсален и понятен всякому человеку, воспитанному в русскоговорящей среде. Как оказалось, экстравагантный лингвист мистер Хиггинс, изучавший различные лондонские диалекты, вовсе не выдумка ушлого британского борзописца, такой персонаж вполне может существовать и в этой реальности, к тому же, неплохо зарабатывать, постановкой правильной речи, у разного рода нуворишей, вышедших из среды кокни, дабы те не сильно отличались от истинных сэров из старинных аристократических родов.

Вспомнил бессмертное: «The rain in Spain stays mainly in the plain»[5], коим Генри Хиггинс «пытал» бедную Лизу Дуллитл. Повеселило изрядно.

Как ни странно, но мне на помощь пришел один уличный оборванец.

— Мистер в затруднении? — на классическом литературном обратился ко мне рыжеволосый мальчуган с ярко-синими глазами и густо усыпанной конопушками физиономией. Прям Рыжий-конопатый из одной известной дразнилки. — К этим, — он пренебрежительно кивнул головой в сторону снующей туда-сюда по улице людям, — обращаться бесполезно, кокни бестолковые.

— А ты у нас, значит, лорд-хранитель королевской печати, — не удержался я от подковырки.

— ПОКА не лорд, — мальчишка сделал ударение на первом слове и, посмотрев на меня хитроватым взглядом, перешел к делу: — Насколько я понимаю, господина интересует какое-то конкретное место в городе. Всего за шиллинг могу препроводить вашу милость куда вам будет угодно.

— Отлично, Вергилий, мне нужно устроиться в приличной гостинице без клопов, тараканов, с горячей водой и вкусной кормежкой, подальше от Темзы и чтобы говно вдоль дороги не текло. Да, еще желательно, чтобы парк какой поблизости был, а лучше, чтобы сам отель находился в парковой зоне.

— Вообще-то я не Вергилий, сэр, обращайтесь ко мне Спэрроу[6], — выслушав мои хотелки, с самым серьезным видом сказал будущий мой гид по Лондону. После чего тут же перешел к делу: — Понял, чего вы хотите, скорее всего вас устроит отель «Пэрис», что на Ланкастер Гейт, там Гайд-парк неподалеку, я туда по вечерам хожу послушать умных людей, заодно словечек всяких поднабраться. Вот только далековато туда ногами топать, миль десять, может чуть больше — полдня без пользы ухлопаем. Тут неподалеку стоянка кэбов, я покажу. Вот только один вопрос, сэр… — замялся парнишка.

— Финансовый, — заулыбался я. Было несложно догадаться, подросток опасался кидалова с моей стороны, но сказать прямо об этом не решался, чтобы не обидеть неверным словом, а значит, потерять потенциального клиента, он пытался придумать, как бы помягче обозначить свое желание получить аванс. — Так вот, Вергилий-Спэрроу, держи свой честный шиллинг. По прибытии на место, получишь еще столько же. — Вручив в руки серебряную монету и оценив взглядом худосочную фигуру проводника и голодный блеск в его глазах, я сказал: — Гостиница подождет, а пока покажи-ка местечко поприличнее, где нас с тобой накормят самыми, на твой взгляд, изысканными блюдами. Насчет денег не переживай, как сторона приглашающая, еду оплачиваю я.

Несмотря на ужасную скученность населения, соответственно, приличную транспортную нагрузку на улицы города, до отеля с амбициозным названием «Paris» (Париж) лихой извозчик домчал нас всего-то за полтора часа. Пока ехали, Воробей, коему повезло основательно набить желудок и не заплатить за это ни пенса, весело щебетал, знакомя гостя столицы с лондонскими достопримечательностями. Вообще-то перед отправкой в Англию я самым тщательнейшим образом изучил карту островного государства и подробный план его столицы. И все-таки встреча с мальчишкой изрядно пополнила мой багаж знаний о Лондоне и его обитателях. Впрочем, информация для меня сомнительной полезности, ибо закупаться нижним бельем у мадам Бош, тем более посещать опиумную курильню на Ист Индиа Док Роуд или «лучший публичный дом миссис Хартли», а также еще кучу примечательных местечек я категорически не собираюсь.

Где-то к середине поездки мальчишка утомился молоть языком и банально уснул на мягком сиденье кэба. Проснулся лишь когда в пределах видимости показался Гайд-парк. Пока Спэрроу продирал глаза, мы оказались на месте.

Мальчишка не подвел, верно определил комплекс моих желаний. Центр Лондона оказался не таким грязным, как припортовые районы города. Здесь не выбрасывали в сточные канавы всякий мусор, даже сернистый угольный запах с рабочих окраин сюда почти не долетал и от вонючей Темзы далековато. Чисто, уютно, приятно. По тенистым бульварам шествует прилично одетая публика. День солнечный теплый, отчего бы и не погулять? Действительно, где тот хваленый лондонский туман и бесконечный нудный дождь, которые присутствуют практически во всех художественных произведениях классиков английской литературы? Взять хотя бы того же Шерлока Холмса, великий сыщик без зонта из своей квартиры носа не высовывал. Кстати, говор прохожих кардинально поменялся, я наконец-то начал понимать о чем они говорят.

Здание гостиницы, рекомендованной для проживания юным лондонцем, мне понравилось. Двухэтажный особняк из красного кирпича в глубине небольшой парковой зоны. На солидных липах и дубах молодые листья, а еще много цветущих деревьев, названия которых мне неизвестны и, разумеется хваленый английский газон, тщательно подстриженный вдобавок причесанный заботливым садовником.

Расплатившись с кэбменом отпустил «такси».

Ошарашенному аттракционом невиданной щедрости юному проводнику за услуги выдал банкноту в пять фунтов. Пацан мне понравился своей жизненной позицией ни от кого не зависеть и тягой к знаниям. На эти деньги он сможет полностью обновить свой гардероб и устроиться разносчиком в какой-нибудь магазин в центре столицы. О своих планах он сам мне рассказал в двух словах, убирая заветную бумажку во внутренний карман своей изрядно поношенной курточки. Засим мы с ним расстались. Спэрроу упорхнул по своим важным делам. Я направился по гранитной брусчатке к зданию отеля.

Несмотря на кусачие цены, я поселился в самый дорогой номер. У стойки регистратора представился Жаном-Полем Бельмондо виноторговцем из французской Шампани, прибывшим в столицу Великобритании по делам семейного бизнеса. Покинув «Катран», нашел безлюдное местечко между двумя пакгаузами, где поменял личину на вполне симпатичную мордаху одного французского киноактера из первой моей жизни. Осмотрел себя в прихваченное зеркальце, сравнил фотографию в заготовленном на всякий случай еще пару лет назад паспорте гражданина Французской Республики. Документы на имя французского «виноторговца», иже с ними еще на полдюжины иностранных граждан с разными именами хранились в ячейке «на предъявителя» одного частного коммерческого банка во Владимире. Устраивая закладку, как чувствовал, что когда-нибудь понадобится. Вот оно и пригодилось. Если таможенные служащие на выходе «Катрана» из лондонского порта поинтересуются судьбой некоего Афанасия Тверского, Гелиодор Константинопуло лишь недоуменно разведет руками, мол, вышел человек в город по своим делам, но к назначенному им самим же сроку не появился, что с ним стало, ведомо одному лишь Господу.

Что же касаемо самого «Катрана», после разгрузки зерна шхуна покинет Лондон и будет ждать меня в порту Булони ровно две недели, далее нам предстоит недолгое путешествие в Ригу. Если не появлюсь, по окончании назначенного срока, Константинопуло продолжит занимается дальше своей мутной коммерческой деятельностью. Вот такая на нынешний день диспозиция.

Справедливости ради, надолго задерживаться на Туманном Альбионе я не собираюсь. Мой план прост, как движение Солнца вокруг Земли. Ага, сейчас меня кое-кто упрекнет в элементарном незнании основ астрономии. А вот и не так, тут все зависит от принятого нами условного центра Вселенной, так что и Солнце и планеты, и все прочие звезды и галактики, в человеческом восприятии вполне способны вращаться вокруг отдельно взятого индивида, ибо всякое разумное существо (я в этом вопросе не исключение) в душе считает именно себя Абсолютным Центром Вселенной.

Ладно, прочь заумные философствования. Расписавшись в книге учета и приняв ключ от чопорного консьержа довольно пожилого возраста, я поднялся на второй этаж. Вольно или невольно обратил внимание на встреченных по пути горничных и не был ничуть впечатлен их статью и красотой лиц. Если в России в гостиничную обслугу набирали девушек милых приятных глазу и на ощупь, здесь же всё было с точностью до наоборот. Тонкогубые носатые мегеры со скошенным подбородком, практически лишенные вторичных половых признаков, еще и ведут себя, как будто вовсе не горничные, а самые настоящие леди из Букингемского дворца. Хотя, плевать, я сюда не со срамными девками кувыркаться прибыл, а с вполне конкретной задачей, так что уродливый вид горничных для меня дополнительный стимул не отвлекаться на всякие посторонние вещи.

Номер оказался вполне приличным, семейным на две спальни, фикусы в кадках, какие-то цветы на окнах и в кашпо по стенам, там же картины с сельскими пейзажами. Камин в гостиной комнате присутствует пара кресел напротив. Сука, единственная засада то, что туалет в номере отсутствует, иже с ним ванная комната. Удобства по коридору до конца, а чтобы помыть морду лица, за отдельную плату в номер доставят тазик с горячей водой. Ха-Ха! и еще миллион раз Ха! и эти люди учат весь мир уму-разуму!

На всякий случай исследовал номер на предмет нежелательного соседства с насекомыми. Оказался полный набор: тут и вошики, и клопы и тараканы, даже муравьи между плинтусами обитают. М-да, на дворе просвещённый девятнадцатый век, Великобритания на максимальном подъеме своей экономической мощи, а от насекомых в гостиничных номерах избавиться не могут. Точнее, могут, но это немалые расходы на услуги визардов-дезинсекторов. Ладно, мне не жалко, поработаю дератизатором. Процедура изгнания насекомых много времени не заняла. Можно было устроить геноцид тварям, но я по натуре гуманист. Тревожный ментальный посыл от меня, и вся нежелательная живность устремилась на улицу через широко распахнутые окна. Впрочем, без кровопролития не обошлось, какие-то мелкие птахи подсуетились и с громким радостным щебетанием начали активно поедать ползущих по стене насекомых. Приятного аппетита, птички!

Убедившись в том, что ни единой букашки в номере не осталось, распаковал дорожный кофр в вещичками. Одежду развесил и разложил по шкафам. Сумку с крупной суммой в местной валюте определил в прикроватную тумбочку. За сохранность фунтов стерлингов, изъятых в свое время из сейфа покойного Кузьмина Григория Венедиктовича, иже с ними собственных средств я ничуть не беспокоился, ибо любая попытка украсть сумку или хотя бы сунуть нос внутрь чревата мощным ударом электричества. Интересно, здешние мегеры попытаются проверить платежеспособность постояльца? Если попытаются, мне их не жалко, помереть не помрут, но надолго запомнят, как оно лазить без спроса по чужим вещичкам.

Обустроившись в гостинице, я переоделся в заранее купленный еще в Корсуни охотничий костюм «по самой последней англицкой моде», во всяком случае, именно так заверял меня расторопный управляющий одного магазина готовой одежды. Вроде бы не обманул. Посмотрел на себя в ростовое зеркало и оценил свой прикид как весьма забавный. Шнурованные коричневые ботинки с едва ли не до колен, широченные галифе под куртку цвета хаки, на голове «аэродром» с помпончиком, в крупную клетку опять-таки под колер куртки и штанов, все кавказские мачо обзавидуются, хотя, до здешних жителей Кавказа мода на такие головные уборы еще не докатилась. Оружие с собой не взял, поскольку сам себе ружье, а при необходимости, орудие главного калибра современного линкора.

Мой путь лежит в местечко, именуемое Бишам Вудс. Там на берегу не загаженной лондонскими стоками Темзы в лесной тиши стоит замок одного интересующего меня человека, информацию о котором мне удалось извлечь из памяти безвременно почившего в Бозе английского посла в Российской Империи Оливера Морвиля. Ну не наобум же Лазаря я тащился в дальнюю даль. Надеюсь, именно этот весьма и весьма информированный товарищ станет следующей подсказкой в моем крайне увлекательном расследовании.