Инспектор по сказкам

Голод и жажда

Из-за лесочка доносились громкие крики. Я бы даже сказал, истошные вопли. Повторялась одна коротенькая фраза, но что кричали конкретно, разобрать я не мог: слишком далеко.

Я пошёл на голос.

Спустя некоторое время звуки смолкли, но через пару минут раздались снова. Теперь они напоминали заезженную пластинку со скрипами и хрипами.

«Но всё же живой человек там», – подумал я, ускоряя шаг. Он, наверное, сидит и слушает старую пластинку. Граммофон или, как его, патефон? А то и вообще фонограф! Вот и посмотрю на этакую редкость, а то всё CD, DVD…

Кстати, «сидюк» – не оттого ли, что человек сидит сиднем рядом с ним?

Выйдя из леса, я увидел на премилой зелёненькой полянке плюгавого мужичонку. Он сидел на земле спиной ко мне, разбросав ноги по сторонам, и время от времени вскрикивал: «Есть хочу!», «Есть хочу!».

Услышав шаги, он замолк и обернулся, а, завидев меня, обрадовался и вновь принялся выкрикивать, более оживлённо и быстро, почти радостно:

– Есть хочу! Есть хочу! Есть хочу!

Я подошёл поближе, в то же время опасаясь, как бы он не набросился на меня. Так сильно хотеть есть…

И, однако, если он действительно давно не ел, то должен ослабеть от голода, а он во как вопит.

«Терпения у него нет, вот что», – решил я, и спросил:

– Чего ты кричишь?

– Ох, и не спрашивай, – неожиданно слабым голосом отвечал мужичонка. – Очень есть хочется…

Как будто у него имелось два голоса: один для дали, другой для близи. Вроде бифокальных очков или фар дальнего и ближнего света. Что ж, это очень удобно: чтобы не оглушить собеседника громким «дальним» голосом, он включает тихий «ближний».

– А чего ж тебе есть нечего? – я решил выяснить до конца. – Или ты не заработал?

Я ожидал, что он начнёт плакаться, что хозяин обидел, не заплатил заработанное, или неурожай напал на посевы, или он погорелец, или ограбили его…

Но он, быстро вскочив – я отшатнулся в сторону – и картинно подбоченясь, высокомерно произнёс:

– Вот ещё! Чтобы я да работал? Сроду такого не будет!

Я несколько опешил от такого напора, но решил попенять ему:

– Ну а если б я не появился, кому б ты кричал?

– Кому-нибудь да кричал бы. Кто-нибудь да откликнулся бы, – ответил мужичонка, и глаза его хитро заблестели. – Жалостливых людей полно!

– Ну, давай поедим, – усмехнулся я, – мне тоже пора подкрепиться, время к обеду.

– Только ты учти: я очень сильно есть хочу, – сразу предупредил мужичонка.

– Да ничего, – успокоил я его, – думаю, у меня на всех хватит.

– Думай-думай, – сощурился мужичонка.

Чем-то он мне сходу не понравился. Что-то он, похоже, затевал. Ну да ничего: поест – подобреет. Во всяком случае, я на это надеялся. Сужу по себе.

Я достал из рюкзака снедь: кружок колбасы и буханку хлеба, и принялся вытряхивать консервы из баночки на одноразовую тарелку.

Банка консервов «Емелина щука в томате», по-моему, представляла собой аналог Рога Изобилия, но настроенного на производство монопродукта, в данном случае – щуки в томатном соусе.

Глаза у мужичонки разгорелись, что у того кота, и он принялся уписывать рыбу за обе щёки едва ли не с той же скоростью, с какой я вытряхивал консервы, а то и с большей.

Я почувствовал, что мой оптимизм накормить его тает на глазах, вместе с поглощаемой пищей.

Скоро тарелка опустела.

Мужичонка взглянул на колбасу и поморщился:

– И это всё? – И не успел я опомниться, как он разом заглотал колечко колбасы и откусил полбуханки хлеба.

– Погоди! – я выхватил у него хлеб. – Спрашивать надо!

– Я есть хочу… – неуверенно сказал мужичонка, прислушиваясь к происходящим внутри него процессам. А я и сам не знал, что может произойти, если проглотить мгновенно регенерирующую колбасу? С хлебом-то всё ясно: буханка в моих руках вновь стала целой, а вот что происходит с колбасой? Хорошо, что у меня ещё одна котелка колбасы осталась, да и щука…

На всякий случай я натряс ему ещё одну тарелку рыбы, убрал банку, отодвинулся от него подальше – чтобы он снова не схватил хлеб – и принялся нарезать буханку ломтями.

– Есть хочу… – снова неуверенно протянул мужичонка, косясь на рыбу.

– Ешь, – я отрезал ему с десяток ломтей.

Мужичонка принялся подбирать рыбу с тарелки ломтём хлеба, но как-то заторможенно.

– Что ж ты так есть хочешь? – снова спросил я его. – Кто ты таков?

– Голод я, – скромно произнёс мужичонка.

– Голод? – изумился я. – Какой это?

– Тот самый, что «Голод не тётка», – важно протянул мужичок.

– Да вижу, что дядька, – отмахнулся я и непроизвольно пробормотал, цитируя Некрасова: – «В мире есть царь, этот царь беспощаден, Голод названье (или прозванье?) ему».

– Вот-вот, – согласился мужичонка, – это я и есть. Царь-Голод.

– Царь? – я задумался. Может, дать ему командировку отметить? Царь же…

«Да ну! – рассердился я сам на себя. – Ещё проглотит её, что делать буду?»

– А коли ты царь, чего ж ты голодный? – напустился я на него. – Что за страна, в которой цари голодают?

– Ну… – Голод растерялся. Такая мысль, видимо, не приходила ему в голову. А я подумал: может, взять его в провожатые? Он наверняка всё про всех знает.

Потом Голод что-то придумал, или вспомнил.

– Я… обратно царствующий, – нерешительно произнёс он. – Когда ничего нет…

– А куда же оно делось? – продолжил я цикл вопросов. – Вон и реки есть, и озёра, и поля, и леса… Работать, что ли, некому?

Мужичонка заморгал:

– Я-то всё одно работать не буду. А остальные… Мне до них дела нету.

– Ладно, – смилостивился я. В конце концов, если он действительно Голод, это не его функция: следить за тем, чтобы всё было. Скорее наоборот.

Я снова натряс полную тарелку рыбы, видя, что с той он помаленьку справился, и продолжал прикидывать: брать его с собой или не брать? По идее, главный герой сказки всегда брал попутчиков. Да, но я-то не главный герой. Или как?

Мужичонка продолжил еду, но явно нехотя, скорее по инерции. Судя по постепенно замедляющимся движениям и раздувающемуся брюху, он начал наедаться. Очевидно, колбаса успешно сопротивлялась попыткам желудка переварить её. Ещё немного – и процесс насыщения будет успешно завершён. А я никогда не сомневался в том, что цивилизация способна накормить всех голодных!

Но маленький червячок сомнения требовал своей доли: всё же он – Голод! Победишь раз, другой, третий, а потом?… А вдруг Рог Изобилия… то бишь Банка Консервов, сломается? Ну, мало ли: заклинит что-нибудь внутри, и начнёт она гнать одну томатную жижу, в лучшем случае, со щукиными костями. Голоду-то, может, и они за счастье: мягкие, пропаренные в автоклаве, а вот за цивилизацию обидно – опозорится. И… вдруг он захочет меня съесть? Такого в напарниках иметь накладно, если не опасно.

И я решил схитрить: со словами «А попробуйте-ка ещё вот этой божьей милости…», ясно сознавая, что безбожно перевираю чью-то цитату, я достал из рюкзака-сумки Колобка, но, подавая Голоду, якобы запнулся и выпустил его из рук.

Колобок, не будь дурак, почуял опасность и инстинктивно шарахнулся в сторону. Он перекатился через обочину и запылил по дороге, издавая специфический запах свежего хлеба – Колобки всегда пахнут так в минуты опасности.

Вытерпеть подобное Голод не смог: сверкнув голодными глазами, он вскочил и бросился вдогонку – насколько позволяло раздувшееся брюхо.

Я, побросав в сумку припасы, на всякий случай направился в противоположную сторону.

Но, пройдя буквально несколько шагов, увидел сидящего на берегу озеречки (тут речка впадала в озеро) другого мужичонку, столь же плюгавого, который, однако, не кричал, а хрипел:

– Пить хочу! Пить хочу!

– Ты кто? – строго спросил я, не без основания подозревая провокацию: что-то они косяком пошли, друг за другом.

– Я – Жажда! – заявил мужичонка.

– А почему не женского рода? – продолжал допрашивать я.

– Не знаю… – мужичонка растерялся.

– Выяснить надо сначала, а потом… – я не договорил и широкими шагами зашагал прочь от мужичонки. Поить его мне было нечем: я как-то позабыл про питьё. Понадеялся, что в сказках всё экологически чисто – можно, как утверждал Сидорчук, напиться прямо из рек и озёр, и потому питья с собой не взял. Пусть из озера пьёт, не выделывается! Всё не выпьет.

Отойдя, я оглянулся: мужичонка продолжал растерянно смотреть мне вслед. Должно быть, я поступил как-то не так, как поступил бы на моём месте герой сказки. Но я-то не герой! Я – Генеральный Инспектор! А для инспектирования и так сойдёт.

– Так, кое-что проверили, – потёр я руки. – Здесь как будто всё правильно: Голод – голодный, Жажда, – я замялся. Как правильно сказать-то? – Жаждная? Жаждущая? Жаждовая? Жаждючая?

М-да, в формулировках наблюдался непорядок, но устранить его своими силами я не мог: требовались лингвисты.

Размышления мои прервались новой неожиданной встречей. Впрочем, что значит неожиданной? Для меня любая встреча оказывалась неожиданной: будь я крупным специалистом по сказкам, я бы заранее знал, чего ждать за тем лесочком, за этим поворотом событий, а так… Просто идёшь и ждёшь чего-то неожиданного. А когда надоедает ждать – размышляешь. И до того увлечёшься, что когда встретишь то, чего ждал так долго, что успеваешь и позабыть, чего ждал. Вот тогда встреча и представляется неожиданной. Ну, не именно эта конкретная встреча, но чего-то же я ждал? И что с того, что встречаешь не то, чего ждёшь?

Вот и тут: сидел у дороги мужичок. Как положено: бородатый, рубаха навыпуск, верёвкой подпоясана. Сидел и подкреплялся: завтракал или обедал. Завидев меня, на мгновение прекратил жевать, оценивающе осмотрел: не лихой ли я человек, потом кивнул рядом с собой – присоединяйся, мол.

Я в это время лихорадочно вспоминал, как себя следует вести в подобной ситуации, что говорить: «Хлеб да соль!»? Кажется, нет. «Исполать (это из палат или с полатей?) тебе, добрый молодец!» Нет, вроде не тянет. Кажись, так красные девицы добрых молодцев приветствуют. «Приятного аппетита!»? Это что-то совсем уж современное. А то вообще как бы не ляпнуть: «Хеллоу!».

А ещё я боялся, как бы по привычке не выдать автоматически чего-нибудь из подходящего анекдота. Но постарался сосредоточиться, собрался, и что-то вспомнил, хотя и не был стопроцентно уверен, что вспомнил именно то, что нужно:

– По здорову живать! – причём постарался так смягчить звук «и», чтобы он прозвучал как «е»: «жевать» – сообразуясь с ситуацией.

– Благодарствуйте! – ответствовал мужичок и ещё раз указал на траву рядом с собой: – Присаживайтесь, откушайте, что бог послал.

Я вспомнил, что не успел позавтракать: помешали то Голод, то Жажда, присел рядом с мужичком и достал из сумы ту же баночку «Щуки в томатном соусе» (ИЧП «Емеля»), второй кружочек колбасы (я сильно подозреваю, что сделана она из одного из трёх поросят). И… я не сумел удержать второго из Колобков, случайно заглянув к ним в коробку.

Колобок тут же укатился, пропищав: «Побегу, помогу другу!».

«Компанейские товарищи!» – растроганно подумал я, но остальных трёх Колобков перепеленал потуже: каждого в отдельный полиэтиленовый пакет.

– Куда идёшь-то, мил человек, – спросил мужик, без особого удивления встретив мою снедь.

– К царю, – со вздохом отвечал я, вспомнив о неотмеченной командировке.

– О! И я к царю. Ты зачем?

– Правды искать. А ты?

– А я несу ему золотую метёлку.

– Чего?

– Золотую метёлку. Пахал я, значит, поле и нашёл золотую метёлку. А куда я её в своей избе дену? Полы мести? У меня для этого голик есть. А для царских палат она в самый раз.

– А ну, покажи. Гм-м-м. Мне кажется, ею и палаты царские мести не получится. Конструкция какая-то странная… Может, ею министров-мздоимцев из кресел выметать надо? Так они и саму метёлку уворуют.

– Ничего, царь разберётся. На то он и царь.

– Это точно.

Перекусили. Я угостил его консервами и колбасой, он меня – солёными огурцами и салом. Выпить у него не имелось, мне иметь выпивку по штату не полагалось. И ведь не попеняешь снабженцам – инструкция!

После еды, придя в благодушное настроение, я рассказал мужичку о предыдущих встречах.

Мужичок, узнав, что я встречался с Голодом и Жаждой, всплеснул руками:

– Да что ж ты их с собой-то не взял! Дальше же обязательно испытание будет: царь, или кто другой по пути встренется, навалит полную гору съестного, выставит несколько бочек с вином или пивом, и заставит всё съесть и выпить. Вот тут Голод с Жаждой и пригодились бы!

– Кто это навалит полную гору съестного? – нахмурился я. – С чего вдруг? Нашли испытаньице, изобилием! Я им покажу, как добро разбазаривать! Сами съедят, в случае острой необходимости.

Мужичок опасливо покосился на меня, но ничего не сказал.

Я обрадовался, что нашёл подходящего попутчика, да ещё и проводника: он наверняка должен знать, где царь находится. Но метёлка… Что-то я начал вспоминать, но… Не есть ли она какая-то аллегория? Всё золотое – для царя? А вообще интересно, какая у них монархия, абсолютная или конституционная? Тьфу ты! Я же в русских сказках, какая может быть конституционная? Самодержавная, конечно.

Видя, что мужичок примолк, я, для поднятия духа, рассказал несколько соответствующих анекдотов, сообразуясь со временем и местом, из чего он заключил, что я – отставной солдат… Я не стал его разочаровывать, и мы, мило беседуя, добрались до перекрёстка дорог.

Здесь нас, особенно меня, ждало новое испытание и разочарование: мы встретили подобных нам странников. Но, хотя их путь пересекался с нашим, я с удивлением узнал, что все они тоже идут к царю! При этом двое шли справа налево, двое слева направо, а трое – нам навстречу! И все к царю?

– Ребята, – спросил я несколько растерянно, – а вы ничего не путаете? Вы точно идёте к царю?

– Знамо дело, к кому ещё идти? – выкрикнул здоровенный парень, лицом немного похожий на Петрушку из кукольного театра.

– А как можно идти к царю, если вы все движетесь в разных направлениях? – поинтересовался я, начиная что-то подозревать.

– Дык смотря к какому царю итить, – продолжил седой рассудительный дедок из встречной партии. – Тебе, милок, к какому надобно?

– А разве он не один здесь? – растерялся я.

Меня чуть не подняли на смех.

– Не-е, милок, в каждой сказке – свой царь, – продолжал дедок. – Я, к примеру, иду к Василию-царю, они, – он указал на вроде бы попутчиков (во всяком случае, двигались они в том же направлении, что и он!) – идут к Царю Дадону, евти, – он махнул рукой направо, – к царю Салтану… А тебе к кому надо?

– Да я и сам не знаю, – почесал я затылок.

– Ты тогда посиди, подумай, а нам некогда: спешить надо, покуда наши цари какую войну меж собой не учинили. Тогда им век не до нас будет.

И они удалились, оставив меня совершенно замороченным.

Царь не один. Собственно, так и должно быть: раз много сказок, много и царей. Но куда в таком случае направиться мне?

– Давай подумаем! – строго сказал я себе, в глубине души надеясь, что статус Генерального Инспектора поможет мне вправить собственные мозги.

Теперь, когда выяснилось, что с царями явный перебор, следовало понять: что делать дальше? Ясно, что ни один из здешних царей-королей не обладает всей полнотой власти, чтобы отвечать за всю страну сказок. А мне нужен со всей полнотой, чтобы отметить командировку. Поиск такого царя должен стать глобальной задачей. Прочие задачи должны рассматриваться как второстепенные и будут выполняться попутно.

К таковым можно отнести и выполнение задания по командировке, то бишь непосредственно инспекцию. Поскольку мне всё равно надо ходить из сказки в сказку, искать нужного царя, заодно и проинспектирую. На вопрос обнаружения нарушений. Или отсутствия таковых.

Но куда идти в первую очередь?

По расстилающимся передо мной дорогам идти нельзя: они никуда не приведут. Вернее, приведут куда не надо. Что мужички говорили? Там царь Дадон, тут царь Долдон, здесь царь Салтан… или я ошибаюсь? И все не те. А может, мне президент нужен? Хоть какой-нибудь, хоть плохонький… Да нет, сказок про президентов пока не придумали. Анекдоты – другое дело. К примеру…

Стоп! – прервал я себя. Если так размышлять, будешь стоять буридановым ослом.

И я ломанул напрямик, через луг, по колышущейся под ветром невысокой траве – мне по колено, не больше. Нимало не задумываясь о том, что, протаптывая новый путь, я вполне могу начать новую сказку…