Инспектор по сказкам

Две ведьмы

Варево продолжает бурлить, постепенно становясь всё более и более однородным. Бурая густеющая масса глухо выпускает из себя пузырьки пара, не расслаиваясь на отдельные предметы и явления. На поверхности варева постепенно начинает проявляться изображение.

Две ведьмы склоняются над котлом, бормоча заклинания и переругиваясь друг с другом.

– Не сумела зелье подсунуть, – брюзжит старая, – он его в унитаз вылил. Все рыбы в речке лохматые стали. У рыболовов инфаркт на инфаркте. Раки в спячку перестали впадать, ползают по льду, как рукавицы меховые. Не могла в пузырёк от Диора налить? Или от Нины Ричи? Кто сейчас на советское стекло клюнет? Или, того лучше, с дождиком окропила бы. Никуда бы не делся, выросли бы волосы.

– Мокнуть самой не хотелось, – оправдывается молодая, – причёску вчера сделала.

– Причёску… Вот я повыдеру у тебя волосья – будете с ним на пару затылками светить… Как его увидеть-то хоть?

– Да вот, – суетится молодая, – тут, в котелке.

И она булькает в котёл ещё щепотку трав.

Жидкость моментально вспенивается, поднимаясь на уровень с краями, потом опускается и успокаивается, хотя и продолжает кипеть. Но кипение происходит как бы под тонкой пластинкой стекла – поверхность становится практически зеркальной, только отражает не окружающее, а отдалённое.

Ведьмы склоняются над котелком, едва не стукнувшись лбами – глухой звук, кажется, всё же послышался.

– Ну-ка, ну-ка, давай посмотрим, что за инспектор к нам припожалует, – бормочет старая, водя над котлом руками: не то делая пассы, не то разгоняя пар. – Фу ты, чёрт, морковка застит, глядеть мешает! Зачем её бросала-то?

– Да она же зрению помогает! – возражает молодая. – Для улучшения видимости.

– Сама знаю! Раньше бросать надо было, чтобы уварилась! Зачем поздно бросила? – старая ведьма ещё быстрее двигает руками, отгоняя заблудившуюся непроваренную морковку, искажающую черты лица таинственного инспектора. Наконец, морковка отогнана к краю котелка, вилкой пригвождена к свёкле и опутана заклинаниями.

Старая ведьма впивается хищным взглядом в поверхность жидкости, отражающей физический облик Инспектора, и вздрагивает.

– У него что, и лицо лысое? – пронзительно спрашивает она.

– Как это? – растерянно произносит молодая. – Да, усов он не носит, и бороды… или есть борода? – Она тоже глядит неподвижными глазами в котелок.

В центре розовеет блистающий шар.

– Да нет, – произносит молодая ведьма, в нерешительности наклонив голову, – это он со спины…

– Со спины, со спины, – передразнивает её старая. – Уши-то куда смотрят, видишь? Не пойму… Наверное, ноппэрапон у него.

– Чего это? – не понимает молодая.

– Сказки читать надо! По-японски значит «человек без лица». Значит, нет у него лица вовсе. Ни носа, ни губ, ни глаз.

– Так не бывает, – нерешительно произносит молодая, – у обыкновенных людей-то… Как он смотрит-то? Чего видит?

– У обыкновенных, у обыкновенных… Он – Инспектор! Значит, необыкновенный, по приказу… Ах, я, дура старая, не догадалась сразу! – старая ведьма ударяет себя по голове кулаком. Раздаётся тихий звон.

– Что, что такое? – всполашивается молодая.

– Защита у него сказочная стоит, вот что… Или противосказочная? – Старая ведьма задумывается. – Не увидим мы его так, по котелку, вот что. А не увидим – и не узнаем. А не узнаем – ничего-то ничегошеньки ему сделать не сможем! – причитает она, – Погубит он нас, бедных малых крошечек!..

– Да не причитай ты так, – раздражённо морщится молодая, – сейчас он повернётся, и мы его увидим. Затылок это…

– Не повернётся он! Это защита, заклятие…

– Давай подождём немножко, – просит молодая.

Они ожидают: молодая с нетерпением, старая – с безнадёжностью, отдыхая и раздумывая.

Голова в котле по-прежнему неподвижно розовеет затылком.

Молодая ведьма пытается поворочать котёл. Она наклоняет его то вправо, то влево, а под конец даже переворачивает вверх днищем, но блестящий затылок остаётся непоколебим. Он продолжает недвижимо находиться в центре, игнорируя окружающее.

– Варево выплеснешь, – предупреждает старуха.

Молодая слушается и ставит котёл на место. После этого обе сидят рядом и надолго задумываются. Наконец молодая нерешительно произносит:

– Есть один план…