Иноверка (СИ)

Глава 1

Эпическое событие ценой одну полную неделю состоялось: малый круг великого и могучего клана МакДи присутствовал за одним столом, за одним обедом.

Итак, малый круг, он же семья обыкновенная. Это было сборищем людей, абсолютно равнодушных друг к другу, то есть, лично для меня здесь отсутствовало главное, поэтому, опять же для меня, это почетное собрание никак не могло называть семьёй… Но, может быть, именно это равнодушие и было признаком породы и чистоты крови?!

Ну, и пусть… Оставим не нужные размышления и оставим всё как есть…

Во главе стола восседал дедуля для меня и Сэр для остальных. Сейчас он был гордым, подтянутым, крепким, сильным, величественным. Почти молодым, по крайней мере, на его возраст указывали только седые пряди в короткой стрижке.

По правую и левую руки от него уселись его сыновья. Кажется, Максимельян и Фицуильям.

Да, имена своеобразные — и это самое мягкое их определение, но это не самое большая проблема моих дядек!

Мне стыдно это признавать… Мне профессиональному фотографу, который должен улавливать малейшие детали и по ним распознавать-узнавать человека, его сущность, личность!

В общем, каюсь: я и под страхом смертной казни честно не разобрала бы, кто из них кто. И это притом, что Максимельян и Фицуильям даже не близнецы!

Просто они были, как штампованные на одной фабрике… До ужаса похожие повадки, одна манера говорить, одно выражение лица на двоих, одна мимика! Да что там… Одна и та же одежда! Нет, цвета разные, что уже хорошо, но покрой, силуэт, стиль, в конце концов.

Ладно, это их жизнь, их выбор — и их право, поэтому следует предоставить моих дядек самих себе и перейти к разбору по косточкам моих тетушек.

Хотя нечего там разбирать… Такая же ситуация, как и с дядюшками, разница что это женщины, вообще никак не связанные генетически.

М-да, похожи вкусы Максимельяна и Фицуильяма даже в женщинах схожи!

Ну, опять же это их личное дело, соваться в которое я не имею ни одного морального права.

Ну, что ж переходим к их детям. Старший сын Максимельяна — Димитрий. Старший сын Фицеульяма — Джонатон. ЭЭЭЭ, как сказать… Димитрий и Джонатон были похожи на своих папочек, то есть и на друг друга тоже, хотя и несколько отличались. Я бы сказала, что присутствовали небольшие вариации, не очень разнящиеся от общей темы… То есть, в будущем они имели все шансы стать копиями не только своих родителей, но и друг друга!

Что ж, в их оправдание, могу сказать только то, что они являются главными наследниками клана и собственно преемниками Деда в бизнесе. Может поэтому наблюдается эта странная похожесть, даже схематичность… Так сказать, дело жизни накладывает свой отпечаток?!

Наверное, так оно есть, так как остальные: кузен и две кузины — представляли больший полёт для моей фантазии.

Итак, Кевин. Парень в вечном поиске. Себя, своего места, своего дела… В принципе, позиция достойная уважения, если бы не целый ряд «но».

«Но» номер один: детство играет где только можно. Если коротко и ёмко, то Кевин физиологически взрослый, но психологически всё же подросток, причём подросток обозлённый и чему-то противостоящий… Вот только чему он и сам не знает.

«Но» номер два: у парня столько удобных, но чужих масок, что порой я сомневаюсь, знает ли он сам, какой он на самом деле.

«Но» третье: повышенное самомнение. Хотя для среды «золотой молодежи» это обычное явление.

И, наконец, четвертое и, пожалуй, заключительное: парень хочет всего и сразу. Кроме наследуемого богатства, паренёк жаждет уважения, внимания, признания, успеха, любви, поклонения… В общем, всего-всего, но только проблема здесь такая: он-то хочет, но ничего не делает по пути к своим желаниям. Наивно уверен, что всё это должно принадлежать ему просто по праву рождения…

Так, с кузенчиками разобрались — переходим к моим милым кузинам.

Итак, Катрин МакДи. Настоящая красавица, какие бывают только в музеи скульптур и изображают какие-нибудь божественные сущности. Да, Катрин именно такая: холодная, далекая, царственная, совершенная(Кто посмеет богине указать на её недостатки?! Простите, но это слишком опасно для жизни и дальнейшего благоденствия)… Ею восхищаешься, но издалека, ведь находясь рядом с ней, чувствуешь мороз и стужу — и то, если она на тебя не смотрит… А если смотрит, то кажется, что ты мгновенно превращаешься в какое-то насекомое, которое жаждет рассмотреть энтомолог, чтобы потом насадить на булавку.

Вторая моя кузина — Мерилин тоже очень красива, но куда более человечна. Хотя рядом с ней тоже не чувствуешь уюта и тепла… Её мало что интересует, если вообще что-то интересует. В её одежде, прическе, макияже замечается какой-то легкий беспорядок, какая-то небрежность.

Да, это, бывает, смотрится интересно и здорово, но только тогда, когда, как следует, продумано, а здесь не думали. У Мерилин всё получалось само собой. Впрочем, это тоже её не заботило.

Что может заботить потухшее пламя? Волновать его, заставлять гореть, греть, обжигать, сиять бликами, играть с искрами?! Ничего, ведь он погас, оставив от себя лишь остывший пепел…

М-да, прискорбно, но Мерилин вызывала в моей фантазии только такие аналогии.

Тем временем беседа за столом тянулась, по крайней мере для меня. Да, для меня она казалась хорошим испытанием, ведь как иначе назвать участие в том, что тебе неинтересно? В том, в чём ты не разбираешься и, если честно, не хочешь, хотя бы потому что тебе это не нужно?

Испытанием, не иначе. Родственники говорили и говорили… Дамы судачили о ком-то из знакомых(о ком, разумеется, я не знала), мужчины обсуждали какие-то котировки акций(вот тоже не в зуб ногой!) — и ещё много чего весьма и весьма далекое от меня и моего мира. Вот изображать часть интерьера, но я не возражала, наоборот, сидела и улыбалась, а всё потому, что мыслями была далёко, очень далеко… Так, например, я вспоминала утрешнее занятие в Академии. И оно было потрясающим, ведь активная технология съёмки оказалась волшебством чистой воды! Да, именно так: не больше, но и не меньше!

Вдвойне приятно было то, что технологию представлял её создатель, а он(вернее, она) оказался весьма и весьма интересной дамой!

— Я не буду учить вас фотографировать. Вы уже это умеете, по крайней мере, точно делаете это лучше, чем я! — на первой же минуте заявила она, заправляя ярко-рыжую прядь за ухо.

По аудитории раздался гул, но женщина не обратила на него ни малейшего внимания, её это не смутило, не задело… Её реакция была более, чем неожиданной: она усмехнулась и… Мне показалось или она закатила глаза?! Наверное, всё же показалось.

Когда возгласы возмущения утихли, а они утихли практически сразу, натолкнувшись на, прямо скажем, не типичный ответ, лектор продолжила:

— Позвольте представиться, программёр, специалист в области иллюзии и, собственно, создатель технологии — Дарина Вольн.

Сказать, что тишина в зале стала гробовой, ничего не сказать. Мы всё уставились на Дарину и смотрели, практически не мигая, стараясь, как следует, её рассмотреть и не упустить ни малейшеё детали…

Просто кто-то считал её сумасшедшей, кто-то человеком глубоких порывов. А всё потому, что на её счету было много изобретений, открытий, которые использовались повсеместно, но за большинство из них она не получала ни гроша, хотя всегда всё очень тщательно и скрупулёзно запатентовывала. Нет, её не обкрадывали, не обманывали: патенты она раздаривала сама, хотя и могла за них потребовать колоссальные суммы!

На вопрос «Почему?», госпожа Вольн всегда отвечала:

— Всю свою работу я делю на две категории: коммерческое и для души. Коммерческое спокойно продаю и получаю за свою деятельность столько, что могу позволить себе любой образ жизни, какой захочу, а остальное… Как я могу торговать частью себя? Ведь душа у меня одна и она бесценна.

— Но почему бы вам не создать открытый доступ к вашим изобретениям?! — обычно спрашивали её тогда. — Зачем патенты?

— Чтобы я могла контролировать, как моя работа используется, чтоб опять на мой душе было всё мирно и спокойно, ведь, как я уже говорила: она у меня одна, и бесценна!

М-да, её часто не понимали. Кто-то её верил, кто-то смеялся, а кто-то утверждал, что эта её позиция — выпендрёж чистой воды.

Что на мой скромный взгляд глупость несусветная… Если быть откровенной, её личность всегда меня притягивала. Просто банально было любопытно, как выглядит человек, столь отличающийся от своих собратьев, поэтому попробовала узнать про неё побольше, но тщетно… В наш информационный век в общем доступе не было ни одной фотографии этой женщины, не говоря уже о сведениях. Всё что было представлено было весьма и весьма скудным и ограничивалось датой и местом рождения, проживания, обучения, также присутствовали упоминания о месте работы. На этом всё. Да в моём персональном чипе — и то информации больше!

Собственно, поэтому версия с любовью к вниманию для этой дамы сомнительна…

Поэтому неудивительно, что мы пожирали глазами Дарину, пытаясь из-за всех сил разгадать её тайны. Кстати, активная технология в фотографии тоже была в категории «для души», что, естественно, также подогревало интерес!

Но, как бы то ни было, Дарина Вольн спокойно продолжала занятие. Кстати, у неё был специфический акцент, но она по этому поводу не смущалась и не тушевалась — и через несколько минут слушатель привыкал к нему и даже забывал о нём или даже находил его какую-то особую прелесть. Правда, здесь возникал вопрос, сам ли акцент был мил или красоты ему добавляла личность, что с ним говорила…

Да, признаю, вопрос мелочный, но что поделаешь: такова моя натура. А если быть серьёзной, то госпожу Вольн было слушать очень интересно, хотя она и говорила о технической стороне дела, об усовершенствовании, которое она добавила к камере.

Странно, но это действительно было интересным — и, возможно, этому виной был огонёк, сверкавший в глазах женщины. Огонёк, заражавший искрой азарта, предвкушения всех нас…

— Наш мозг самый совершенный компьютер, который был или когда-нибудь будет создан. — утверждала она. — Поэтому нет, ничего удивительного, что его можно подключить к любой современной технике при должном умении — и ваши камеры не исключения, просто нужно подобрать правильный проводник. И сегодня я его продемонстрирую…

Дарина приподняла небольшой кулон, свисающий на длинной цепочке с её шеи.

— Собственно, это и есть проводник. Он фиксирует ваши эмоции, мысли, впечатления — всё, что вы хотите передать. Затем переносит это всё в камеру, а она в свою очередь — на снимок, чтобы любой человек, посмотревший на него, мог ощутить весь спектр чувств. Но это всего лишь теория, а нам нужен реальный результат — и сейчас у нас будет возможность его оценить. Каждому из вас, я скинула на коммуникатор фотографии цветущего сада. Прощу зафиксировать время на ваших часах, а затем посмотреть на снимки…

Не дослушав, я быстро полезла в озвученный прибор — и нашла указанное. Нашла и пострела… А потом случилось чудо! Я оказалась сама в этом саду. Моего лица касался свежий весенний ветерок, кожу согревали теплые солнечные лучи, а до носа долетел запах цветущих яблонь! Но и это не всё… Перед глазами была объёмная картинка, настолько объёмная, что если бы я не знала, что передо мной иллюзия, я решила, что в настоящем саду!

Да, это так! Ведь я даже идти там могла. Идти и подойти к заинтересовавшим объектам…

— Ну, как?! Правда, здорово?! — спросила нас Дарина, задорно улыбнувшись, как только видение рассеялось и мы вновь оказались в самой обычной аудитории. — А теперь посмотрите на время. На всё про всё ушло не более двух минут…

Я бросила взгляд на экран своего коммуникатора взгляд — и, действительно, прошло только две минуты.

— И это ещё не всё. — жизнерадостно щебетала Дарина. — Мы можем разделить одно изображение на всех. Внимание на главный экран!

Тут же на информационном табло, стоявшем перед нами, появилось то же фото, а ещё через мгновение мы снова попали в сад, только теперь всё вместе. Мы стояли одной большой толпой посреди цветущих деревьев и недоуменно поглядывали друг на друга, а Дарина… Да, она тоже была с нами. В общем, она стояла, облокотившись на одно из деревьев, смотрела на нас и улыбалась. Улыбалась счастливо-счастливо, словно не она нам подарила чудо, а мы ей!

— Как госпожа Вольн до этого додумалась?! Это же уму не постижимо! — прошептала я, как только мы опять вернулись на свои места, вновь затратив на всё лишь две минуты.

К несчастью, мой риторический вопрос был услышан моим соседом, который не счёл за труд высказаться, даже не догадываясь, что его мнение меня абсолютно не интересует!

— Ты только посмотри на неё! — кивнул он мне. — Она же влюблена в свои железяки, наверняка, света за ними не видит. И ничего удивительного, что они ей отвечают взаимностью, ведь, пожалуй, другой жизни у неё и нет. Вот на что угодно спорить готов, что она одинока и у неё есть только её работа, вот она в неё и прячется от мира…

— Даже если и так. — зло буркнула я. — Дарина Вольн не кажется несчастной.

— Всё вы женщины такие до поры до времени, а по ночам в подушку воете. Знаю, я вас! — самодовольно заявил собеседник, чем испортил мне настроение. Почему-то захотелось, чтобы у безумной волшебницы, какой, несомненно, являлась Вольн всё было хорошо, ведь она этого достойна, хотя бы за те мгновения, что она подарила всем нам своим изобретениям.

— Какие-нибудь вопросы есть? — тем временем, спрашивала лектор. У слегка ошарашенного зала, но их не было. — Хорошо. Тогда на сегодня всё! Подумайте, осмыслите, что ВЫ можете сделать, имея такие возможности…

Её речь внезапно прервала вспышка фотоаппарата. Кто-то захотел получить изображение Дарины… И как подсказывал опыт, вряд ли, это будет просто фото на память. Скорее всего, сделавший его продаст! И это при том, что нас администрация слёзно просила не делать никаких снимков без разрешения лектора!

— Бесполезно. — сочувственно произнесла Дарина, глядя на правонарушителя. — На мне блокиратор. Всё фотографии со мной будут так смазаны, что понять кто изображён будет нереально…

Послышались ругательства от девушки, сделавшей снимок.

— Да, так я забочусь о своей личной жизни. Не люблю ничем не обоснованное внимание к своей персоне. Оно лишь всё осложняет! — подсказала Дарина.

— Но мы Вас видели и сможем описать! — возмутилась девица.

— Ну и что?! Знаете сколько рыжих девиц не самой хрупкой комплекции гуляют по свету? — так что, продать информацию обо мне получится, вряд ли. Даже фоторобот создать не получится. Блокиратор слегка действует на ваше восприятие. То есть, вы меня видите четко и ясно, но изобразить не сможете. Да, узнать в толпе легко. Вообще, если увидите мои фотографии, сделанные без блокиратора или меня вживую, то сможете узнать меня всегда, но изобразить — нет.

— А если мы скажем другим студиозам, что вы преподаете тут? И всё придут? — просто поинтересовался кто-то из нас.

— Не. Не придут. — беззаботно отмахнулась женщина. — Этажом ниже, в одно и тоже время со мной, занятие по актерскому мастерству проводит один из самых известных актеров современности Ян Тьен. И количество занятий ограничено, по-моему, он подписал контракт на два или на три… А аудитории там не очень большая. Вот честно, кто более интересен такому контингенту, как будущие деятели культуры (другой люд сюда, в Академию, на эти дни просто не пустят) замшелый профессор непонятных наук или человек искусства, прославленный по всей галактике и награжденный какими только можно наградами?! И-да, я вас отпускаю на пятнадцать минут раньше специально, чтобы вы хоть одним глазком на него взглянули. Цените!

Мои коллеги оценили. Смылись практически мгновенно, а я нарочно затормозила и имела шанс, вновь наблюдать слегка насмешливую улыбку Дарины Вольн.

— Есть какие-то вопросы? — спросила она, заметив меня.

— Да. — кивнула я и повторилась: — Как вы до этого додумались?!

— Просто в какой-то момент захотела остановить время. Вспомнить, какой я была десять лет назад, пятнадцать… Ведь в нашей жизни есть события, которые очень страшно потерять, а время, к сожалению, немилосердно к нашей памяти и рано или поздно оставляет лишь слабую схему событий против полноценной красочной картины.

— А почему фотография, а не видеозапись?

— Время. В иллюзии на основе видеозаписи можно потеряться: она слишком долгая. Другое дело фото — как раз, чтобы что-то себе напомнить и снова жить реальностью.

— Спасибо. — поблагодарила госпожу Вольн за ответ и тут же смутилась.

— Что-то ещё? — ласково улыбнулась она.

— Да, но боюсь это для вас это будет слишком личным…

— А ты попробуй! — перешла на «ты» она.

Я кивнула и осмелилась:

— Всё же… Всё же, наверняка, было какое-то событие, которое сыграло роль катализатора для нового изобретения сильнее всего… Какое? Хотя, не отвечайте, если вам не нравится вопрос!

Скажем откровенно, я была уверена, что она промолчит, но, к моему удивлению, женщина ответила:

— Первые шаги моего сына. Мой муж был в отъезде, а мне так хотелось, чтобы он это видел и прочувствовал вместе со мной. Да, я успела сделать запись, но, всё равно, это было не то… Как держать фантик от конфеты, вместо того, чтобы есть эту самую конфету!

— Понятно. — протянула я, чувствуя как на моих губах расцветает глупая улыбка… Просто я была рада за эту женщину. Рада, что у неё есть не только любимая работа, но и любимая семья. Да, Дарина Вольн любила всё, что её окружает: это было видно по её глазам, жестам, словам.

И я была рада за неё, потому что сказочники должны быть счастливыми, хотя бы потому, что они дарят сказки другим людям.

А ещё тот свет, что шёл от Дарины давал надежду, что чудеса всё-таки случаются и можно совместить в одной жизни всё и вся!

Из приятный воспоминаний вытянул голос Деда, который торжественно объявил:

— На этом приёме и представим Хлою! Правда?!

В этот момент он ласково посмотрел на меня, будто ожидая ответа — и ответа явно положительного. И, в принципе, так бы и произошло! Просто так, по инерции, не вдаваясь в подробности и смысл слов, я бы кивнула или поддакнула, но, видно удача на моей стороне, так как осознание пришло во время.

— Чего?! — возвестила я. — Куда представлять?! Я на это не подписывалась. Если я, действительно, нужна на этом светском рауте, то пусть я буду, скажем, личным фотографом семьи…

Дед хотел что-то возразить, но внезапно пришла помощь. Хотя… Она-то была как раз ожидаема и предсказуема, вот только я не думала, что она меня так устроит!

— Извините, — красиво поставленным голосом произнесла Катрин. — Это будет не совсем уместно: приём дан в честь человека, который многого достиг и который своим трудом прославляет нашу родину. Оттягивать от него в такой вечер внимание некрасиво и неуместно!

— Да-да! Именно так. — активно кивала головой я, согласная на любую версию, лишь бы и впредь оставаться Хлоей Риверс. — Этот человек действительно заслуживает только полного парада — и никак иначе!

Кстати, кто он?! Хороший вопрос, с которым я и обратилась к Мерилин, произнося его на грани слышимости.

— Эрик Крамер. — бесстрастно бросила кузина.

Вот же… Пять лет ни слуху ни духу, а тут вторая встреча — и в такой короткий срок! За что ж мне так везёт-то?!

Но свои эмоции я могла позволить себе только в мыслях — на лице же отразилась очень приличное выражение, всячески выражающее почтение, уважение, одобрение…

— Ну, хорошо. — проворчал дедуля. — Пусть на этот раз всё будет по вашему. Хлою представлять пока не будем, но как обслуживающий персонал она тоже не появится! Придёт по особому приглашению в статусе гости…

— Гостьи, так гостьи… — улыбнулась я, но тут всполошилась и уточнила: — А приглашение часом не на два лица?!

— Ну, разумеется. — изящно закатила глаза Катрин. Честно, не знаю, как это, вообще, сочетается и как подобное возможно, но факт остаётся фактом: это было изящно! — На статусные мероприятия всегда ходят в сопровождении…

Дальше Катрин замолчала, но остальная часть была понятной. Попросту, чем круче твой кавалер, тем круче ты — и, наоборот.

В нормальном состоянии я бы над всем этом посмеялась — вот и сейчас уголки моих губ слегка напряглись, но тут же расслабились, ведь я вспомнила… Вспомнила, что мероприятие-то в честь Эрика! Само по себе — это мелочь, пустяк: просто ещё одна не самая приятная встреча. Была бы… Если бы не наша фотосессия, на которой он не задал насмешливо-презрительнным тоном вопрос: «Это того стоило?»

Это было обидно. Причём как-то странно обидно: в тот момент задело слабо, но сейчас, когда прошли практически сутки, как-то зачесалось…

Да, именно так! А ещё почему-то захотелось прийти на это сборище в сопровождении какого-нибудь умопомрачительного, шикарного, сногшибательного кавалера, такого, которому бы оглядывались вслед. М-да…

Необычное для меня желание, но раз хочется — организуем!

Глава 2

Новую рабочую неделю я начала с выполнения своего плана, решив самым наглым образом нарушить корпоративную этику.

А я что?! Я ничего! Я же понарошку и всего разочек… И, если по справедливости, то это Эмиль начал первым: ещё полгода назад. Сам!

И, вообще, он мне должен за моральный ущерб — вот! Так пусть расплачивается.

— У тебя выходные свободны? — подловила я начинающую звезду одного выдающегося модного дома.

— Да. — покачал головой Эмиль и окинул меня взглядом своих потрясающих ярко-зеленых глаз. — А что?

— Поздравляю: уже «НЕТ»! Идешь со мной на вечеринку: мне пойти не с кем.

— С чего такая честь? — усмехнулся парень, обнажая до ужаса идеальные зубы.

— Да, так… — почесала затылок. — Аксессуар нужен. Хороший такой, качественный, брендовый, красивый… Ну, прям, как ты!

— Хлоя! — то ли возмутился, то ли оскорбился парень.

— А что Хлоя?! Сам заслужил к себе от меня такое отношение, значит терпи.

— Но ты же сказала, что не обиделась и мстить не будешь! — схватился Эмиль за голову. — Мне итак жутко стыдно за тот случай.

— Знаю, поэтому и продолжаю с тобой работать. — кивнула я. — Но сейчас предлагаю навсегда искупить свою вину. Обещаю, что после этого прощу и больше никогда не напомню! Честно-честно!

— Что нужно сделать?! — вздохнул парень.

— Всего-то ничего. — улыбнулась я. — У тебя это всегда хорошо получалось: нужно будет сопроводить меня и поизображать обходительного, влюбленного ухажера.

— Хлоя! — прошептал он и сморщился, словно проглотил нечто горькое.

— Что?! Ты же ещё не выполнил мою просьбу, значит я имею полное право вспоминать…

На этой радостной ноте я и простилась со своей жертвой, отправившись на свой законный перерыв.

Настроение было хорошим, хотя нет. Оно, пожалуй, было ближе к потрясающему и намеревалось стать ещё лучше, как только я дойду до кафетерия и глотну своего любимого чая…

— Хлоя, тебя главный звал! — окликнула меня Арлин, одна из секретарш, когда я с ней случайно столкнулась у лифта.

— В смысле, Август? — решила уточнить я, прикидывая сходить к нему после чайной паузы или ломануться прямо сейчас.

— Нет! — злорадно улыбнулась самая главная сплетница нашего журнала, которой я не испытывала ничего, кроме жалости, даже несмотря на то или даже именно потому, что сплетни о наших с главным редактором «отношениях» распространились с её подачи. Да, у человека явно проблема с личной жизнью… Иначе как объяснить этот нездоровый интерес к другим людям? — МакЛейн!

— Хорошо, сейчас подойду. — кивнула я, смирившись, что вожделенная чашка чая откладывается на неопределенный срок. Жутко хотелось спросить, в каком настроении был владелец, ведь сегодня первый рабочей день после моего занятия с учениками, когда я отчитала Босса и опоздала на фотосессию с Крамером — и мне за это ничего не было. Может пришёл час расплаты?

Да, про настроение Босса хотелось спросить жутко, но Арлин не тот человек, с которым мне хотелось делиться хоть чем-то, не говоря о своих опасениях.

— Спасибо за информацию. — поблагодарила я девушку и пошла расхлёбывать то, что заварила.

— Здрасте, я к вам! Мне сказали, что вы меня вызывали! — с порога начала щебетать я, как только личная помощница господина МакЛейна закрыла за мной дверь. Есть за мной небольшой грешок: когда я нервничаю или боюсь, стараюсь выглядеть как можно беззаботней и непосредственней, защищая себя от окружающего мира. Да, согласна, что это довольно странно, но что поделаешь, если я не люблю демонстрировать чужим людям моменты своих слабостей, страхов, неуверенности…

— Здравствуй, Хлоя. — Бос оторвался от своего планшета, с которого что-то увлеченно считывал и посмотрел на меня, а я в очередной раз отметила, какой же он красивый мужик… Одни глаза чего стоят! Они завораживают, гипнотизируют, чаруют. Впрочем, отметив этот потрясающий факт, невольно за себя порадовалась: как хорошо, что я устойчива к мужским красотам — всё же работа обязывает. — Я по поводу твоей фотосессии с Крамером…

Ну, вот приплыли! Настроение стало резко падать и стремилось скончаться в нервных конвульсиях, но неожиданно было реанимировано последующей фразой:

— Твои фотографии Эрика потрясают! Я смотрю на них и вижу не маску, а своего друга… Того человека, который существует на самом деле.

— Спасибо, я старалась. — скромно потупив глазки, пробормотала я.

— Я даже не знаю, как это возможно, за столь короткий срок так раскусить человека… Это дар! Самый настоящий дар!

Эх, и хотелось бы промолчать, скромно покивать головой, вновь сдержанно поблагодарить, так сказать, цену набить, но жуткий характер, с преобладающей в нём честностью выдал:

— Вообще-то, я неплохо знаю господина Крамера. — ляпнула я и тут же добавила, чтобы ни в коем случае не возникло ненужных расспросов: — Мы учились с ним вместе — и так случилось, что пересекались.

— Вот оно как… — улыбнулся Стефан. — Но всё равно, вы запомнили не только внешность, но и черты характера…

— Поверьте, настолько яркие личности просто незабываемы! — поспешила перебить Босса, сопроводив всё это ответной улыбкой, настолько яркой, настолько беззаботной, чтобы рядом сидящий человек не заподозрил ничего лишнего.

Собственно, цель была достигнута и даже перевыполнена, ведь как иначе объяснить резко воцарившееся молчание…

— Что-то ещё? — поспешила спросить я, чтобы разорвать неловкую тишину.

— Да. — кивнул Босс. — Я хотел напроситься на занятие к вашим ученикам…

— Зачем? — вырвалось у меня против моей на то воли.

— Как? А посмотреть на будущих звёзд? Ведь это такой шанс, кто знает, когда такое может случиться в будущем! — уверенно заявил Стефан.

В нормальных обстоятельствах мне бы показалось, что надо мной просто смеются… Или мстят, вспоминая мои пассажи! Но это в нормальных, а сейчас они нормальными не были, ведь Босс улыбался и смотрел так… Так! Так?!

М-да, что я там говорила про устойчивость к мужскому обаянию и к мужской красоте?! Пожалуй, я плохо работаю. Нужно будет увеличить нагрузку, чтобы уж точно закалится по самое «не могу»!

— Можно я к вам присоединюсь? Обещаю, что я не буду мешать… — попросил меня Босс. Он действительно просил, а не указывал, приказывал или чего-то в этом роде — и на это я не смогла отказать, хотя внутри была против.

— Хорошо. — кивнула я, уже мысленно просчитывая все варианты последствий моего решения.

Просто мои ученики — это нечто! Я их всех нежно люблю, но вынуждена признать: при желании они доведут любого… Даже меня! А тут этот… Вряд ли, представляющий что такое орава детей!

А прецеденты были… Да ещё какие! Один случай с Эмилем чего стоит! Кстати, если откровенно, то за тот случай я детям даже благодарна. Они здорово проучили зарвавшегося человечка и вернули его на землю — и как результат он вполне вменяем настолько, насколько это возможно в нашем безумном мире.

А дело было так… Эмиль, когда мы стали сотрудничать, попадал именно под ту категорию моделей, которых я называю «окуклившимися», то есть от стадии новичка-червячка они несколько отошли и даже получили некоторую известность, но до бабочки им ещё сидеть в коконе и сидеть, а они, как правило, сидеть там не хотят — им подавай всё и сразу. Но это ещё ерунда! Гораздо хуже что они, оказывается, всё знают! Прям всё-всё — и от этого знания достаётся всем, а фотографом, операторам больше всех.

В общем, когда я работала с Эмилем думала дело кончиться парной могилой. Сначала убью его, а потом сама скончаюсь от угрызений совести… Да, я была готова к убийствам, можно сказать, практически совершила, но в самый последний меня остановило осознание, которое бодро нарисовало, какие сплетни пойдут…

Так что, повезло нам. Живём, радуемся и даже типо «дружим».

Правда, чтобы прийти к этому «типо» понадобились ещё один день, когда я орала на Эмиля до потери голоса, одна провалившаяся афера, но не менее от этого грязная, и пытка виновных при участии в этом действе детей.

А дело было так…

Съёмка шла полным ходом, если это можно сказать о полном застое рабочего процесса. Нет, я что-то там щёлкала, но практически убеждалась, что всем снимкам дорога одна: под мой пальчик, который бодро щёлкнет по всплывающей панельке «Удалить».

Да, ни одну из сделанных фотографий я не могла предъявить заказчику. И, разумеется, нервничала по этому поводу, а значит подгоняла моделей, выжимала из них соки — и что-то даже стало получаться. К сожалению, не со всеми… Тот же Эмиль не выходил никак, но ему бы смириться, успокоиться и продолжить работу, но нет. Парниша стал права качать!

За что, собственно, и был вытурен за пределы съёмочной площадки. Что произошло с ним за этими пределами я точно не знаю, но вполне могу представить, зная наш милейший коллектив!

Вот зуб даю, если не челюсть, что кто-то посоветовал мальчику приударить за мной! Откуда такие выводы?! Да, они лежат на поверхности!

У нас почему-то считается, что если у женщины есть стержень, что если она знает, чего хочет и главное она делает, если не всё, то многое, чтобы получить именно то, что хочется, а не то, что можно, то она… Не самый хороший человек, в общем.

Ладно, с этим соглашаются если не всё, но многие мужчины… И, как ни странно, некоторые женщины тоже.

И как эта замечательная компашка доходит до этой замечательной мысли, она начинает искать причинно-следственные связи.

У неё стервозный характер, да? Определено. Нет, совершенно точно, это всё потому, что это от неудач в личной жизни, если она есть, или от одиночества, если её как таковой нет.

Не знаю, по какому направлению двигались мысли моих коллег, при условии наличия всех сплетен, что так изобилуют в нашей организации. В любом случаи, сплетен обо мне достаточно, но доказательств-то нет.

В общем, неважно, главное здесь то, что мальчонка послушался дурных идей и стал оказывать кое-какие знаки внимания. Сначала я особо внимания не обратила: не до него было. Но нужно было так совпасть, что в тот период, когда Эмиль начал за мной «ухаживать», он стал работать намного лучше — и, соответственно, я стала по отношению к нему намного мягче и даже сделала комплемент!

Кто ж знал, что он воспримет наши «потеплевшие отношении» как удачу в своей идиотской стратегии и пойдёт в полное наступлении, сделав нечто ненавязчивое и незаметное, чем-то безумно раздражающим?!

Честно скажу, дошло до того, что стоило мне только заметить Эмиль, как хотелось спрятаться — и куда неважно: под стол так под стол, за вазон с каким-то непонятным цветком так за вазон! Да, желание было практически нестерпимым, но я мужественно терпела и параллельно соображала, чем могла быть вызвана подобная реакция.

Нечто нежное во мне хотело верить, в некое светлое чувство со стороны парня, но здравый смысл отчаянно крутил у виска — и, сказать по правде, я с ним была более согласна, чем с глупым романтизмом, но не хотелось сразу думать о молодом человеке плохо, поэтому устроила юноше проверку… Согласилась на свидание, но вместо романтического вечера потянула Эмиль на урок к своим ученикам.

Дети в тот день повеселились на славу, немножко поозорничали, попроказничали… А что? Кто сказал, что они должны ходить по струнке?! Дети должны быть детьми. Живыми, веселыми, а не жалкими, забитыми, скрытными и прячущимися от жизни!

Да, это правильно, кто ж спорит, но… Такое общество, особенно без привычки, быстро утомляет, если говорить красиво, а если правдиво, то ухандокивает по самое не могу, так что ничего не хочется, вообще!

Эмиль был к такому совершенно не готов, чем я и воспользовалась. В конце «свидания» положила руку на плечо парня и вкрадчиво прошептала, очаровательно хлопая глазками:

— Ну, что? Ещё одно свидание или будем сознаваться?!

Ответ на довольно странный вопрос мог быть любым, но он оказался именно таким, как и подсказывала рассудительность.

Эмиль не стал отпираться, быстро «раскололся» и мгновенно раскаялся, ожидая неминуемой расправы, но ошибся. Я всего лишь(Хотя всего лишь?) рассмеялась, прочитала лекцию о этичности поведения, а потом ещё раз обговорила правила игры, в случае если Эмиль и дальше желает со мной сотрудничать. Эмиль возжелал, с тех пор так и живём. Хотя не совсем так, иногда я возвращаюсь к тому случаю, но только чтобы подколоть парня… Но это не надолго, как только он выполнит для меня одну маленькую услугу, постараюсь сдерживаться.

Вот. «Бойтесь детей» — говорит мораль сей басни… А Босс самолично запросился в клетку к этому страшному зверю! Неудивительно, что я переживаю!

Впрочем, это глупость несусветная беспокоиться об этом сейчас, когда других забот хватает. Например, новая рекламная кампания, организованная при нашем журнале, к которой я должна активненько просмотреть портфолио…

— Я больше не нужна? — уточнила я у Большого Босса и, не ожидая ответа, стала плавно придвигаться к двери, но была остановлено грубым вопросом:

— А какие у вас отношения с главным редактором?

— Хорошие. Очень хорошие! — выпалила я, не задумываясь.

— Значит, слухи о вас правда? — упорствовал Стефан МакЛейн.

— А если и так, то что? — возмутилась я этой бестактности.

— Ничего. Это не моё дело, пока это не вредит работе. А у вас это не вредит. Я бы сказал наоборот, помогает. — хладнокровно заметил, но почему-то мне показалось, что что-то такое всё же блеснула в его невероятно синих глазах.

— Слухи — это просто слухи. — бросила я, непонятно чем задетая, хотя мне казалось, что давно привыкла. Бросила и поспешила уйти. Продолжать разговор на любую из тем, даже самую мирную и нейтральную, даже рабочую не хотелось…

Ладно, будем искать положительные моменты! Ну и что, что настроение мне испортили?! Какая разница, если у меня есть аж целых двадцать минут перерыва, за которые я даже успею-таки выпить чайку и закусить какой-нибудь вкусностью. Это же однозначно плюс, особенно если учесть тот факт, что Стефан держал у себя в кабинете так долго, что я уже решила, что быть мне голодной, нервной и злой…

Но эти пятнадцать минут одиночества, наедине с едой, однозначно, спасут положение! Или я это не я!

Настроение снова стало подниматься. На моём лице даже появился намёк на улыбку, но сегодня явно в системе мироздания произошёл сбой: иначе как объяснить, что мне уже третий человек поесть не даёт! И главное, кто?! Мой кузен Кевин!

Не, я понимаю, если бы это был кто-то из сослуживцев, но мой брат?! Да, пусть я его вижу чуть чаще, чем других членов братства и сестричества, но, всё равно, его появление на моей работе крайне странно.

Была, правда, надежда, что он пришёл не ко мне, а, скажем, к какой-нибудь своей подружке, ведь с моделями он довольно часто появляется в обществе, но эта идейка быстро испарилась, стоило братюне выбраться из лифта, высмотреть на площадке меня и не кивнуть, чтобы с чистой совестью пойти по своим делам, а целенаправленно направиться ко мне.

— Привет! — радостно заявил он, оказавшись в непосредственной близости.

— Привет! — ответила я и тут же решила уточнить, ведь надежда всё же умирает последней: — Ты ко мне?

— Ага! — весело заявил он.

— С чего бы? — заподозрила неладное я.

— Да вот, отношения решил наладить, раз тебя решили принять в клан…

— Чего-чего?! — прищурилась я, стараясь въедливо рассмотреть каждую черточку лица брательника.

— Не поверила. — констатировал очевидное парень.

— Ага! — спародировала его фразочку я, а затем вздохнула и спросила: — Если серьёзно, что надо?!

— Да так… Мелочь одна.

Я ещё раз вздохнула. Поесть точно не судьба. В столовке, как всегда, лишние уши — пойти куда-нибудь в другое место, банально, нет времени.

Что ж… Вздохнула в третий раз и потащила парня к себе в студию, ведь без моего разрешения туда точно никто не войдёт.

— Ну, чё надо?! — повторила запрос.

— Мелочь! Ты же с красивыми девушками работаешь?

— Работаю. — осторожно согласилась я. — И что?

— Познакомь с какой-нибудь очаровашкой. На приём не с кем сходить. Всё как-то приелось…

М-да, такого я от братца, в принципе, не ожидала, поэтому рассмеялась от всей души. Увидев мою реакцию, Кевин расслабился и решил присоединиться к моему веселью, вот только это он зря!

Как только вся напряженность исчезла из его фигуры, мой локоть бодро так вдарил в его солнечное сплетение, благо Кевин рядом стоял.

Могу честно сказать, что братишка получил незабываемые впечатления, от которых неплохо так согнулся. Было видно, что он хочет что-то мне сказать, но воздуха в легких пока не хватает, поэтому слышится только легкое шипение. Но это меня не смущает, вряд ли, в данный момент меня интересует его мнение. Наоборот, сейчас мне весьма комфортно возвышаться над ним. Скажу больше, не только комфортно, но и приятно.

— За что? — медленно шипит брат, как только у него снова появляется возможность говорить. Кстати, если судить по паузам, он очень тщательно выбирает слова, что, в принципе, правильно: я же девушка щедрая — могу и добавить!

— Я похожа на сутенёра?! — отвечаю вопросом на вопрос.

— Нет. — осторожно отвечает братец, возвращая своему телу вертикальное положение.

— Тогда что за вопрос? Что за замашки? Что за неуважение? — спрашиваю и внимательно всматриваюсь в лицо. — Ты понимаешь, что одной фразой ты оскорбил и меня, и людей, с которыми я работаю?

— То есть, то что говорят о модельном бизнесе неправда?! — восклицает Кевин, обезображивая свои губы кривой усмешкой. В полнее ожидаемо, между прочим, ведб с некоторыми «модельками» он знаком лично.

Да в такой ситуации врать, как минимум, глупо, а, как максимум, — неправильно, поэтому, как всегда, ответила правду:

— В этом мире всё имеет место быть. Всегда и везде, но не для всех. Но, в конечном счёте, каждый выбирает лично для себя. Среди девушек, с которыми я работаю, все, без исключения, красивы. И да, не буду скрывать, что есть дамы не самого примерного поведения, использующие свои данные весьма своеобразным образом, но есть и по-настоящему достойные, сильные. И, поверь моему опыту, настоящих вершин достигнут именно они. А знаешь почему? Потому что они достойны! Они трудолюбивы, постоянно развиваются, следят за собой и за модой, нацелены исключительно на работу и понимают, какой это труд. Пусть и не сразу, но у них всё получится, если не поменяют приоритеты, найдя в жизни что-то более ценное.

— Ты так говоришь, как будто точно знаешь, что выйдет из твоих девчат, но, на самом деле, ты, насколько я помню, предпочитаешь работать с начинающими и неизвестными моделями. Так почему так уверена? — с каким-то непонятным, возможно даже, болезненным любопытством поинтересовался Кевин. Почему-то мне показалось, что для него мой ответ важен, причем жизненно.

— Это малозаметно, но то что в модель заложат её первые фотографы, то она и пронесёт через всю свою карьеру. — поделилась я своим наблюдением. — Первый фотограф как первый учитель, который не заставит тебя вести всю твою жизнь сугубо по его указке, но определенное влияние всё то, что он тебе передал, дал или не додал, окажет.

— Фу ты, ну ты, какая ответственность! — фыркнул братец.

— Ты прав. Это ответственность. — спокойно ответила я, из-за всех сил заставляя себя не реагировать на пренебрежение. — Обязанность и полномочия, используя которые я стараюсь «воспитать» настоящих моделей, а не невесть что! Поэтому твоя просьба и сарказм неуместны и оскорбительны.

— Я всё понял. — хмыкнул Кевин. — Строишь из себя святошу. Что не помнишь, как расстроила чужую свадьбу?!

— Кевин, не нарывайся, пожалуйста. — холодно обронила я.

— Понял. Ухожу. — бросил парень и действительно удалился на прощание, хлопнув дверью.

Кузен ушёл, оставив на душе неприятный осадок. Почему-то мне показалось, что эта «просьба» мне ещё откликнется. Можно было, конечно, порассуждать по этому поводу, но внезапно живот прихватили болезненные спазмы голода, выбивающие все мысли, кроме одной: «Где-чего бы пожевать?!»

Взгляд на часы — и горестный стон: время-то вышло! Закралась мысль, хоть раз в жизни наплевать на расписание и сбежать ненадолго. Всего минут на пятнадцать: ровно для того, чтобы купить какой-нибудь перекус и вернуться на рабочее место.

Да, я хотела наплевать на свою пунктуальность, возведенную в ранг чуть ли не основной моей характерообразующей черты, но не судьба…

Как только голод поборол все угрызения совести — и я направилась к входной двери, как эта самая дверь распахнулась и в зал посыпались модели. Вот же-ж!

Нет, когда надо, они вечно опаздывают, а когда не надо — приходят вовремя! Что за жизнь?!

Пришлось сжать зубы и приступить к работе, мечтая сразу о трёх вещах.

Первое, поскорей бы всё закончилось!

Второе, о бутерброде!

Третье, лишь бы не сорваться! Лишь бы не сорваться! Пожалуйста, пусть я не сорвусь, Я же считаю себя профессионалом и люблю свою работу — если я сорвусь, то придётся извинятся, становится чуточку слабее и понятней. А этим только дай почувствовать твою слабину! Только дай возможность разгадать тебя — и всё: съедят и не подавятся!

ЭЭЭЭЭЭ! Кто о чём, а я опять о еде! Да, что ж такое?!

Надо отвлечься, подумать о чем-то… О чём? Ну, я ж на работе, значит и буду о ней думать!

Кстати, о птичках. Где это Сонию носит?! Обычно она не опаздывает и уж точно приходит раньше наших подопечных, а сегодня явно всё как-то верх тормашками: модели уже здесь, а её всё ещё нет. М-да, явно не мой день.

Ну, ничего. Его надо просто пережить. Завтра станет лучше. Правда же?!

Вселенная всё же решила пожалеть меня и послала… Сонию! Ну и что, что она опоздала?! За то она принесла… Барабанная дробь… Булочки! А за это в тот момент я ей готова простить всё, особенно тогда, когда девушка, увидев мой маньячный взгляд, отдала мне их все, не задумываясь.

В итоге, работали весело. Сония стоит оправдывается, я её слушаю в пол-уха, параллельно жую и что-то пытаюсь говорить моделям(Да, не очень эстетично, но что поделаешь?!), тут же в левой руке надкусанная мучная прелесть, а в правой — камера.

И, самое интересное… Кадры, как ни странно, получаются вполне себе приличными, если не сказать хорошими. Парадокс, но это так!

Настроение снова стало набирать высоту, но это оно зря. В потоке речи Сонии я выловила всего лишь одну фразу, после которой поняла, что за булочки погорячилась прощать ей всё и сразу!

— Так почему ты задержалась? — аккуратненько спросила, надеясь, что мне просто послышалась или на худой конец померещилось.

— Столкнулась с одним молодым человеком. Он так спешил, но при этом словно был не в себе… Словно был чем-то расстроен или даже разозлен! — повторила моя ассистентка.

— Высокий сероглазый блондин? Откликается на Кевин — уточнила я.

— Да! — подтвердила мои худшие опасения ассистентка. — Ты его знаешь?

— Поверхностно. — ушла от ответа я и тут же спросила: — А что было дальше?! Не думаю, что простое столкновение заняло столько время. Что там?! Извиниться и разойтись — дело нескольких секунд…

— Мне его просто жалко стало, вот я его и разговорила. И не зря! Такая история, такая история…

— Какая-такая?

— Всё как в моих любимых романах! Вот зря Уильям смеялся над моим увлечением! Зря! Ведь я всегда знала, что для подобных историй всегда что-то берется из жизни!

— И что взялось на этот раз? — насторожилась я. Сарказм так и рвался с языка, но приходилось сдерживаться.

— Кевина бросила девушка. Причём, девушка, которую он очень любил и любит…

На этой фразе у меня глаза из орбит полезли. Кевин и в кого-то там влюблён? Более того, любит?! М-да, мир явно сошёл с ума! Нет, я не отрицаю подобной возможности, но точно в отдаленном будущем: для чувств Кевину нужно хоть немного подрасти и научиться смотреть по сторонам, а не только на себя.

— Она наплевала на его… Их чувства! И ушла к другому более известному, обеспеченному. И это всё накануне мероприятия, на которое Кевин хотел явится с ней, чтобы представить её свое семье. Более того, на этот празднике она появится с новым «возлюбленным»!

— Бедный, бедный мальчик! — невольно хмыкнула я, но Сония, погруженная в невиданные страдания моего кузенчика, этого не заметила. Наоборот, она распалялась всё больше и больше:

— Представь, какого ему?! Ему так плохо, что он о помощи попросил меня, совершенно незнакомого человека!

— И что же он попросил? — прервала ряд сентенций, чтобы поскорее добраться до смысла.

— Он попросил меня сопроводить его на мероприятие, в честь Эрика Крамера!

Я бросила внимательный взгляд на Сонию… М-да, а братец вполне мог перепутать её с моделью: под параметры современной моды она подходила идеально. Да, Сония определенно могла быть моделью, если бы только стоять предпочитала перед камерой, а не за ней.

— Надеюсь, ты отказалась? — спросила, стараясь состроить «невинную» мордашку.

— Как я могла?! Мне его так жалко было…

— Зато теперь будет жалко тебя, когда ты это всё будешь объяснять своему жениху. — определила ближайшие перспективы девушки я.

— Ой! — выдохнула Сония и прижала руки к щекам, которые стали слегка подрагивать.

Эх, Сония, Сония… Вроде по возрасту уже взрослая, но в душе такой наивный, эмоциональный, порывистый ребёнок!

Я знаю, что со стороны вся ситуация смотрелась странно и двусмысленно. Да, что там… Я бы первая начала здесь искать второе дно, если бы не знала свою помощницу, а Сония — это Сония… Одна единственная и неповторимая!

— Позвони и откажись, пока не поздно. — посоветовала я.

— Не могу… Я ему дала свои координаты, а Кевин мне — нет!

— Я, скорее всего, смогу их дать за него. У меня они где-то должны быть записаны… — осторожно заметила я.

— Не получится. Он улетает куда-то по делам, поэтому и не сможет найти мне замену! — в панике произнесла Сония..

— Может всё ещё уладится?! — с надеждой пробормотала я. Конечно, я попытаюсь достать братишку и заставить его отказаться от «совместного времяпровождения» с Сонией, но что-то мне подсказывает, что не поможет. Брат, банально, сделает мне на зло. Можно, конечно, попытаться воздействовать на него через Дедулю, но не хотелось акцентировать внимание семейки МакДи, на наши «тесные» с ним отношения. Особенно, если учесть, что мне с кланом еще пять месяцев с половиной жить!

— Вряд ли… Буду морально готовиться к разговору с Уильямом.

— Готовься. — печально одобрила её решение я.

М-да, ситуация… Радует только одно: Уильямом слишком хорошо знает свою невесту, поэтому молодые люди поругаются, посердятся да помириться. Здесь какой-либо проблемы я не вижу. Проблема в другом… И носит имя «Кевин». Хотя может и не такая это проблема?!

Просто намекну братику, что поотрываю руки-ноги, если он позволит проявить хоть малейшее неуважение к моей подруге. И оторву, если что-то замечу, а следить я буду тщательно… Если совсем ситуация выйдет из под контроля, натравлю деда…

Кое-как но мы этот день доработали — и разошлись по домам.

Где мне-таки пришлось воспользоваться помощью Дедули. Правда, не так, как я предполагала ранее… ДЕД у меня связистом поработал.

Кевину я сама дозвониться не смогла. Он действительно был, на каких-то переговорах, куда его отправили дл создания образа «семейности дела». А на таких мероприятиях личные средства связи обычно отключали…

Радует, что здесь кузенчик не соврал. Уже прогресс!

Правда, это я уже узнала за ужином, когда в лицах пересказала Дедуле о своих рабочих буднях. Реакция Деда была своеобразной: Старик лишь рассмеялся, а затем вызвал мне на брата.

А там пошло-поехало… Я долго разговаривала с братом. Долго и упорно. Очень долго и очень упорно… В общем, он проникся!

Да, от затеи пойти на праздник с Сонией он не отказался, но я знала точно: ничего сверх этикета он себя не позволит. Не рискнёт! Правда, одна уступка всё же была:

— А вдруг она сама решит продолжить вечер?! — резко выкрикнул братюня.

— Ну, раз сама… — спокойно улыбнулась я, точно зная, что вот этого «сама» не будет. Так что, пусть верит в «свою неотразимость», пусть лицо сохраняет!

Глава 3

Принцип сохранения массы, который гласит, что если где-то что-то убыло, то где-то что-то обязательно прибудет, работал безупречно — и после первого особо нервного рабочего дня наступила тишь да гладь, по крайней мере до выходных.

И было так спокойно и тихо, что если бы не было ежевечерних словесных «перестрелок» с Дедом, а также ожидания этих самых выходных, которые обещали столько, что я даже не знала по какому ИМЕННО поводу начинать переживать, то я бы давно решила, что жизнь опять готовит мне небольшую встряску локального размера.

А так, всё было в порядке, опять же пока!

Да, пусть мы кричали друг на друга с Дедом так, что тряслись окна, когда дело доходило о «спорах за жизнь»… Пусть смеялись друг с друга так, что опять же бедные окна вздрагивали… Пусть подтрунивали друг над другом без устали… Пусть!

Ведь нам всё нравилось. Появилось ощущение тепла и гармонии… Те чувства, которые, казались, заснули стали медленно, но верно просыпаться. Нет, сердце ещё сжималось и болело, но, тем не менее, боль стала притупляться, а моя улыбка становится всё более и более естественной.

Казалось, ещё чуть-чуть и я точно, смогу приступить к выполнению обещания отца… И стану счастливой, как он и хотел.

Вот только выходные надо пережить…

Но во вторник до них было ещё далеко, в среду, четверг и половину пятницы — тоже, поэтому я предпочла не заморачиваться, а попросту копить положительные эмоции, чтобы в самый трудный момент предстать монолитом.

Хотя кое-что в Доме Деда меня настораживало., хотя если честно не кое-что, а кое-кто! А если совсем уже откровенно — ДВОРЕЦКИЙ!

Сначала этот замечательный человек ждал от меня какого-либо подвоха, в итоге, старался следить, как только мог. Честно?! Раздражало! А если учесть, что следил он крайне не умело… Слишком навязчиво и очевидно.

Разумеется, всё это раздражало, но я бы не была собой, если бы позволила кому-то увидеть свою слабость, особенно, практически незнакомому человеку.

Но это только сначала, а затем Жан откровенно стал от меня шугаться. Когда это началось?! Да, с того вечера, как Дед сначала вывел меня из себя, а потом я его. Развлеклись мы тогда знатно…

А теперь он ШУГАЕТ меня!

В смысле, буквально вчера тихо подкрался ко мне, когда я рассматривала одну старинную(хотя там больше бы подошло слово ветхая) картину. Так вот, Жан подошёл совсем тихо и довольно громко произнёс над самым ухом:

— Госпожа!

Как я подскочила! Как подскочила! Не удержала равновесие и вписалась плечом в стену… А, я ещё в тот момент рукой сбила картину, которой любовалась. И… В общем, была одна картины, а стало много маленьких, да ещё и весьма интересной формы! М-да…

Хотя, возможно, и не всё там, так страшно. По крайней мере, тот же Жан, помогая мне собирать фрагменты, что толковый реставратор устранит дефекты!

Кстати, совместная работа сближает: пока мы с дворецким играли в «собери мозаику», успели нормально (относительно, конечно) поговорить.

— Я очень рад, что вы здесь появились, Хлоя! — нежданно-негаданно заявил слуга.

— Да?! — выражая полнейшее недоверие пробормотала я.

— Да. — спокойно подтвердил Жан. — Вы делайте этот дом живым. Для вас это, разумеется, незаметно, но поверьте на слово…

Конечно же, поверить хотелось. Я ещё принять слова дворецкого как комплимент… Но уж слишком быстро произошла перемена в отношении, я бы сказала даже «скачкообразно».

Переход из полного равнодушия в такую же полную доброжелательность. Непривычно, но это наживное!

Так что поводов печалится не было! Пока не было…

Но есть шанс, что появится часиков так через три-четыри, ведь именно через столько времени, закончится моё занятие с детьми, на котором изъявил желание присутствовать Босс!

Так оно и получилось!

Я долго думала, как примирить непримиримое: в частности, как задействовать Стефана, чтобы и ему скучно не было, и чтобы он не возникал, не раздражал, не мешал! Придумала… Кто ж знал, что всё боком выйдет?!

А всё планировалось просто и поэтому гениально… То есть, я действительно долго думала о роли Босса на уроке, в итоге, пошла по самому простому пути и предложила ему снова побыть моделью. Да, и теорию на тему роли модели в фотографии детишкам дала.

В общем, всё должно было получится мило и даже гармонично, но… Ну, почему всегда есть вот это «но»?

Сначала ребята сжались, застеснялись… Можно сказать, ушли в себя. Пришлось долго их подбадривать как и мне, так и Боссу, за что я ему честно благодарна.

Долго ли коротко, но увещевания дали результат: дети становились всё более и более активными, энтузиазм всё закипал и закипал, а идеи искрили всё большей творческой выдумкой.

И всё было неплохо, даже больше… Замечательно! Вот только до поры до времени, пока один «умник» не вспомнил мою фразу, что толковая модель помогает осуществить самую безумную задумку фотографа… Так вот, этот «хороший» мальчик решил проверить толковость Стефана и начал гонять того по кустам, по кустам и ещё раз по кустам.

Я-то хотела остановить безобразие: творческий полет или нет, но все должны остаться целыми и невредимыми, хотя бы относительно, а это весьма проблематично, когда в Ботаническом саду наравне с культурными растениями, произрастают и всякие сорняки, всеобразные колючки и даже ядовитое разнотравье.

Да, я честно хотела ограничить «веселье», перечитать правила безопасности и прочее, прочее, прочее, но… Опять это «но»! Мой «любимый начальник» решил подыграть маленькому выпендрёжнику, а ещё, видя мою реакцию, наверняка поиграть на моих нервах.

А он действительно играл! Да, я знаю, что Аланит Крупноцветковой очень красив, но можно попозировать на его фоне, а не лезть в куст! В конце концов, он ядовит и причём сильно!

А зачем ползать по Клетчатой Роснице?! Да, она колоритна, но волоски на её листьях только выглядят мягкими и шелковистыми, а на самом деле впиваются в кожу как занозы!

Вот зачем?! Всё это делать?! Зачем?! Объясните мне глупой!

Да, я три раза пыталась остановить это безобразие, но сама себя тормозила.

Во-первых, это всё же мой НАЧАЛЬНИК! Причём, самый главный!

Во-вторых, Стефан выглядел взрослым, неглупым мужчиной(Выглядел, ибо кем был на самом деле я не то, что не знаю или не знала, но сейчас точно сомневаюсь!), а отчитывать взрослого перед детьми в высшей степени неэтично!

В-третьих, он Мужчина! Причём, который действительно увлекся «игрой»!

А я что?! А я точно себе не враг и не сумасшедшая! Поэтому и оставалось стоять в сторонке, пустить всё на самотёк и мысленно повторять, повторять и повторять:

— Так, пусть делает, что хочет! И с последствиями пусть тоже мучается сам! — на этом моменте мысли становились ещё более тревожными и призывающими к действию, но разум, эгоизм и чувство самосохранения настойчиво напоминали: — По крайней мере, они не должны серьёзно пострадать. Во-первых, в Саду нам первым делом дали вдыхнуть противоаллергенной воздушной смеси, а, во-вторых, дали по чайной ложке универсального дезинтоксикационного сиропа. В общем, ничего серьёзнее ссадин, царапин, заноз быть не может, а это неприятно, но не смертельно…

Как ни стыдно признать, но я вздохнула с облегчением, когда занятие, ранее приносившее одни положительные эмоции, закончилось. Улыбаясь вполне себе добродушно, проводила ребят к детдомовскому флайбусу, перепоручила их водителю и другой воспитательнице. Перебросилась с ней парой фраз, отказалась от любезного предложения подбросить домой и меня, попрощалась, помахала ручкой, а как только флайбус скрылся из виду, развернулась и пошла к медпункту Ботанического Сада. К Стефану, ведь он находился там.

Нет, меня туда вели отнюдь не ответственность, не жалость, не воспитание и, тем более, не желание угодить, а совершенно другое чувство: любопытство. Да, мне было жутко любопытно узнать, чем же всё же думал этот МУЖИК, когда участвовал во всём этом!

В медпукте меня сразу не пустили к «пострадавшему». Медсестра сказала, что ему сейчас вкалывают основную дозу блокиратора потому что, того что нам вкололи в качестве профилактики в случае Стефана явно недостаточно.

Девушка предложила подождать и указала на очаровательный розовенький диванчик.

Разумеется, я тут же воспользовалась приглашением: присела, распрямила уставшие ноги, вот только насладиться всем спектром удовольствий, который может подарить короткий отдых-передышка не смогла. Появившиеся волнение за жизнь и самочувствие одного самозванца настойчиво мешали расслабиться.

Почему самозванца?! А как назвать человека, который создает образ, отягощенный интеллектом, а на самом деле…

Я не хотела отвечать за чужую глупость, не хотела тратить свои нервы на это, но тратила и подозревала, что отвечать придётся…

Чтобы не расстраиваться ещё больше, я сочиняла истории, что я сделаю со Стефаном, когда всё обойдётся. Конечно же, в реальности я, вряд ли, осмелюсь, но мечтать же не запретишь!

Вот, например, я определенно точно уверена, что тот голубенький вазончик, стоящий на подоконнике, просто идеально подойдёт голове Босса…

Наконец-то, мне разрешили войти в палату — и один вид МакЛейна полностью выбил из моей головы кровожадные мысли. Просто он был каким-то жалким… Весь покрытый какими-то пятнышками, которые отсвечивали всеми цветами радуги, а ещё заметно впавшие щеки, синяки под глазами и четко обрисованные морщинки в уголках губ. Нет, Стефан не хотел казаться жалким, держал лицо, но от этого становилось только хуже.

Босс смотрел куда-то в стену, когда я вошла, но, услышав мой голос, спрашивающий фельдшера о состоянии пациента, тут же устремил свой взгляд на меня. И пусть завтра у меня полетит моя камера и вся система, сопряженная с ней, если там не было чувства вины!

— Вы побудете с ним? — спросил фельдшер. — Ему ещё минут тридцать нельзя передвигаться, а мне бежать надо. Срочный вызов: опять кто-то с дерева неудачного свалился…

— Да, конечно. — подтвердила готовность я.

— Хорошо. — кивнул мужчина важно. — Тогда я побегу и медсестру прихвачу, а то мало ли что… И-да, если что-то случиться, свяжитесь со мной по номеру, что отмечен на столе.

— А должно?! — мгновенно насторожилась я.

— Нет, но а вдруг?!

Медсестра и фельдшер быстренько схватили свои чемоданчики и оставили нас одних. Воцарилось молчание, которое я поспешила прервать, задав банальнейший вопрос:

— Как ты?

— Нормально. — тихо сквозь зубы ответил Стефан. В обычной ситуации, это было бы несколько обидно, но точно не сейчас, ведь как объяснила мне медсестра, Стефан испытывал боль и не то, что она была особо жуткой — нет. Хотя особой она была, но особо зудящий, тянущий и от этого очень и очень неудобной и неприятной. «И обезболивающие вколоть не можем. У него и так в крови слишком большая концентрация самых разных веществ. Кто знает на какой побочный эффект выйдем?» — посетовал фельдшер.

— Нет, ну какого Ля ты туда полез?! Какого поддался на банальную провокацию?! Какого?! — невольно вырвался давно мучившие вопросы, не замечая, что, пользуясь прикрытием эмоций, перешла на «ты».

— Хотел произвести впечатление на понравившуюся девушку. Говорят же, чтобы завоевать сердце матери, нужно завоевать сердце её ребенка, а она хоть им и не мать, но любит их — и это очевидно! — попытался пошутить Стефан, а ещё блеснуть своей великолепной улыбкой, вот только зря. Я не прониклась. Вообще и ни капельки!

— ШШШШТО?! — прошипела я, пытаясь прожечь взглядом. Я, видите ли, к нему со всей душой, а он шутить изволит! Не к месту и несмешно, между прочим.

МакЛейн моим настроением проникся и на заходе на вторую попытку постарался быть откровенным. Но это ему тяжело далось. Он как-то отвернулся, что дало понять: ему… СТЫДНО!

А ещё, что если бы он не чувствовал вины передо мной, то ни за что бы не раскололся, а так реальная причина прозвучала. Довольно скомкано, но всё же!

— Я посмотрел в глаза этому мальчику и понял, что не могу отказать. Вот просто не могу и всё! Он так смотрел!

Несмотря на ситуацию, хотелось громко хмыкнуть или даже рассмеяться, ведь это наш Босс, у которого все по струнке ходят! Не у нас, конечно, а по месту основной его работы. Имела честь познакомиться, когда на этой недели к нему в головной офис заезжала, чтобы передать первые образцы «активной фотографии».

Да что там говорить, когда и в журнале в финансовом отделе, бухгалтерии, в отделе менеджмента и маркетинга такого шороха навёл… Хорошо, что в творческие процессы не особо вмешивался, но, если верить слухам, только пока!

— Ладно так и быть. Сохраню я ваш маленький постыдный секрет. — решила попробовать пошутить, главным образом, стремясь отвлечь «больного». — Но при нескольких условиях.

— Каких? — вознамерился подыграть мне Босс.

— Ну, во-первых, когда семью задумаете завести, жену найдёте с характером, а то Вы в конец своих детей избалуете и вырастите уголовников!

— Весомый аргумент. — важно кивнул Стефан. — Хорошо, принимаю.

Сказал: «Хорошо, принимаю», — и тут же горестно вздохнул и выдал:

— Я может всю жизнь о девочке-цветочке мечтал! Чтобы ласковой была…

— Дети важнее! — резонно заметила я. — Да и ласке характер не помеха: сила и мягкой может быть!

— Сдаюсь. Убедили! — признавал поражение Стефан, по-доброму улыбнулся и поднял вверх свои пятнистые ладошки. — Что у вас во-вторых?

Про «во-вторых» я как-то не подумала, но как-то слова сами сорвались с губ и высказали то, о чём я действительно хотела попросить, но уже в рабочей обстановке и в деловом порядке:

— Мне практика нужна. Мне не хватает только рабочего времени, для шлифовки навыков «живой фотографии», поэтому я бы хотела попросить разрешения забирать необходимое мне оборудование из студии…

— Хорошо. — кивнул Босс. — Но при нескольких условиях.

— Каких? — повторила я уже прозвучавший вопрос, правда, из уст Стефана.

— Первое условие: вы сегодня со мной поужинаете.

— ЭЭЭ, а Вас не смущает ваша раскраска? И зачем это и вам, и мне?

— Нет, мне обещали, что она пройдет через два часа. Вам? Чтобы получить вкусный ужин и тешу себя мыслю, чтобы провести вечер в приятной компании. А мне? Чтобы извиниться за ту нервотрепку, что я вам устроил…

— В таком случае, я принимаю ваше предложение. — бодро отрапортовала я, не найдя в словах мужчины ничего подозрительного. — Какими будут следующие условия?

— Наедине переходим на «ты». А-то как-то глупо, если учесть наши сегодняшние приключения…

— Логично. — согласилась я. — А дальше?

— Позже расскажу… — улыбнулся МакЛейн.

И вот какая-то кафешка в парке. Народа — много, поэтому сервис хромает на две ноги, а ещё явно намекает на явно сломанные руки.

— Может уйдём? — предлагает Стефан.

Но мне идти никуда не хочется, хотя бы потому, что в здании прекрасный кондиционер, а на улице настоящее пекло(Кстати, по-моему, это и есть главная причина такого аншлага!), а если к этому добавить, что мы заняли единственный столик, бывший к нашему приходу свободным, обойдя других желающих…

— Не-а! Это судьба! — заявляю я и лезу в сумочку, чтобы достать распечатанные странички журнала «ШИК». Вообще-то, на работе я хотела распечатать только свои фотографии, чтобы дома получше их рассмотреть, сделать выводы, возможно что-то в будущем изменить, ведь носитель изображения тоже даёт какой-то осадок. Пусть на первый взгляд и не заметный… А значит, это нужно учитывать и корректировать, для достижения идеала! Но с фотографиями распечаталось и интервью!

— К тому же эта статья просто нуждается в прочтении и нашем с тобой обсуждении! — добавляю я и протягиваю мужчине листы бумаги.

— Что там у тебя? — на мгновение заинтересовался Стефан, чтобы во второе воскликнуть: — Ты серьёзно?!

— Ага! — уверенно поддакнула. — Люблю читать интервью людей, которые чего-то в этой жизни добились. Их успех внушает надежду…

— А если они врут?! — усомнился Босс. — Знаешь, сколько людей следуют по их следам и попадают в ловушку!

— ПФ! — фыркнула я. — Во-первых, успех строго индивидуален — и у каждого к нему свой путь, который кто-то другой повторить не сможет, ведь каждый человек решает сам, что делать со своей жизнью, какой выбор сделать. Один подчиняется, второй делает вид, что подчиняется, а сам в это время ищет выход или, на худой конец, компромисс, а третий идет наперекор… И кто из них прав, никто не разберет, да и от ситуации зависит. Во-вторых, не обращай на моё «во-первых». Я другое сказать хотела, вернее, предложить…

— Что? — удивился МакЛейн.

— Ты сам спросил, а не врут ли наши «известности»… Вот давай, пока принесут заказ, и поиграем в «правда или ложь», только в качестве подопытного субъекта будет наш общий знакомый Эрик Крамер и его интервью.

— Он мой друг. Это неэтично.

— Ты сейчас будешь обсуждать не друга, который, наверняка, с тобой вполне искренен, а его амплуа для широкой общественности. Сам знаешь, что это две разные или даже противоположные вещи. Но парадокс в том, что даже в маску нужно добавлять немного реальности — иначе она не проживет ни мгновения. Где она возьмёт эту жизнь, чтобы казаться настоящей?

— Интересная теория. — сказал Стефан и внимательного посмотрел на меня. Его взгляд был настолько въедливым, что я невольно смутилась и пробормотала:

— Не обращай особого внимания. Так философские бредни…

— Нет-нет. — была ли из эта вежливости или, действительно, в моих мыслях было что-то толковое, но Стефан поспешил опровергнуть мой самоуничижительный пассаж. — Это весьма интересно! И знаешь что?! Я, пожалуй, соглашусь сыграть в твои игру…

Честно, я не ожидала, что это будет так захватывающе, когда предлагала, надеялась просто скоротать время, но, в итоге, забава вышла великолепной.

Мы по очереди читали вопросы и ответы, а затем их обсуждали — и не замечали ничего вокруг. Так не заметили, как пролетело время — и нам принесли заказ. Не заметили, как еда остыла, а потом, когда опомнились, не замечали её вкуса. Просто механически жевали…

Куда там, когда у нас шли такие дебаты! Часто наши мнения совпадали, но не менее часто и расходились. Что, впрочем, неудивительно, ведь мы смотрели с разных точек зрения.

Вечер прошёл великолепно, правда, один из вопросов к Эрику и его ответ несколько меня царапнул. Да и, как иначе, если он был про меня?! Нет, моё имя нигде не указывалась, но я знала нашу историю, поэтому читала между строк…

— Вы так молоды и так многого достигли. По неволи возникает вопрос, что для вас было самым главным стимулом? — спросила журналистка.

— Девушка. — ответил Эрик. — Она в меня не верила. Мы даже расстались с ней по этому поводу. За что я ей искренне благодарен: злость на неё помогла собрать все силы и доказать и ей, и заодно и всему миру, что я чего-то стою!

— Правда. — сказал как отрезал Стефан.

— Ложь. — тон в тон бросила я.

— Это правда… — вновь повторился мужчина и начал мне что-то доказывать, а в это время его глаза сияли непоколебимой уверенностью.

Я не перебивала, спокойно выслушала, кое-где кивала головой, но как только Стефан закончил, тихо произнесла: — Ложь, в которой есть небольшая доля правды, поэтому она столь правдоподобна и извращена.

— Почему? — удивился МакЛейн. — Здесь же всё просто.

— Возможно, но не для тех, кто знал ту девушку, а я её знала. Мы с ней были близки. Так вот, она верила в Эрика как никто другой. И это она упросила участвовать Эрика в том проекте, с которого, фактически, началась его карьера. Нет, что он талантлив, знали всё, но в том проекте была слишком высокая конкуренция — и одного таланта могло и не хватить. Это понимал и сам Эрик, поэтому он решил отказаться и направить свои усилия на другой смотр. По-своему интересном, но масштабом помельче. И именно та его девушка переубедила Эрика. Заставила рискнуть…

— Так почему тогда они расстались? — спросил Стефан.

— Кто знает… — пробормотала я, осознавая, что, кажется, сболтнула лишнего.

Стефан хотел ещё что-то сказать или спросить, но я его опередила:

— Помнишь, я спрашивала про аппаратуру? Ты упомянул про какие-то дополнительные условия. Какие?

— Всё просто. Я хочу иногда сопровождать тебя во время твоей «фотоохоты». Во-первых, это нужно из соображений безопасности. Всё же наша техника сейчас очень редка и дорога. — совершенно серьёзно произнёс Босс, но тут же лукаво улыбнулся и продолжил, сглаживая всю ситуацию в целом: — Во-вторых, мне это просто интересно. В-третьих, наблюдая за тобой, я думаю, что много чему научусь, а лишних знаний не бывает…

— Хорошо. — хмыкнула я. — Если не будете мешать творческому порыву. Иногда мою голову посещают безумные идеи, но сразу предупреждаю: моё безумие, как правило, контролируемое, то есть, инстинкт самосохранения всегда на первом месте!

— Буду иметь в виду и обязуюсь не мешать, но с тебя автограф на альбоме с твоими фотографиями, как только откроешь персональную выставку…

— Идёт! — засмеялась я. — Но книжку долго же тебе ждать придется. Может и не дождёшься. Выставки дело такое…

Невольно вздохнула. Я ведь знаю, как это трудно сделать, чтобы твои работы появились в самой настоящей галереи. И, для начала, хорошо бы, чтобы они соответствовали художественному направлению, а не коммерческому, как у меня. Нет, в моём загашнике есть и такие, но там больше снимки или для себя, или любительские, а ещё студенческие, когда я думала, что посвящу этому всю свою жизнь, но с этих времён серьёзно настоящим искусством заниматься времени не было, а надо бы…

— Я терпеливый: подожду. И что за неверие в себя?! Я вот в тебя верю и знаю, что дождусь.

— Ну, раз так, обещаю, первый мой альбом с первой моей персональной выставки будет у тебя…

— С автографом! — уточнил Стефан.

— С автографом… — подтвердила я и почему-то вновь поверила, что когда-нибудь откроется и моя личная, персональная выставка. Нет, в это я верила всегда, но с возрастом, с жизненными неурядицами мечта оставалась, но бледнела всё больше и отодвигалась всё дальше, а теперь, после шутки Босса, она на мгновение снова засияла ярко, словно очистившись от пыли прожитых лет, и сияла практически также, как в то время, когда я только-только поступила в Академию, а папа сидел на кухне и говорил очень похожие слова каждый раз, когда мне что-то не удавалось…

— Ну, как прошло свидание? — первым делом спросил Деда, даже не поздоровавшись. Его глаза блестели какой-то смесью предвкушения, ожидания, надежды и нетерпением. Более того, я бы не удивилась, если бы он караулил меня в прихожке… Уж слишком быстро появился! Даже раньше Жана!

— Это не было свиданием. — постаралась развеять эти, ниоткуда взявшиеся, идеи Сэра. — Просто господин МакЛейн решил узнать, как я провожу занятия и куда уходят деньги, которые перечисляются на кружок в качестве благотворительности…

— Ага-ага. — покивал головой Дедуля, сделав вид, что верит, но тут же задав вопрос: — А поздно чего так? Скажешь и ужина совместного не было?

— Был. — покаялась я. — Но это ничего не значит!

— Да?! — изобразил удивление Дед.

— ДА! — стояла стойко на своей позиции. — Просто во время урока МакЛейн был не прав, нарушил правила безопасности и заставил поволноваться. Разумеется, после всего произошедшего он извинился и пригласил на ужин. Но ужин всего лишь извинение: ни больше и ни меньше.

— Наивная моя девочка, люди его и моего уровня просто так перед подчиненными не извиняются…

— Может ты и не извиняешься, но это значит только то, что Стефан МакЛейн лучше воспитан. И не забывай, всё же, я женщина, а это значит, что правила поведения в отношении меня несколько другие!

— Вот и я о чём! Ты ему нравишься.?

— Деда! — прорычала я. Разозлилась я больше для вида, чтобы скрыть невольно проскользнувшее смущение. — Он всего лишь мой Босс. Боссом и останется!

Дедуля хотел снова возразить, но, к счастью, ему помешал Жан.

— Сэр, — начал дворецкий, в которого за это вмешательство я чуть ли не влюбилась. — Привезли галографические каталоги для госпожи.

— Что за каталоги? — нахмурился Дед.

— Я имел смелость их заказать. — спокойно ответил Жан. — Когда роботы раскладывали вещи госпожи, они провели опись. Так вот, если судить по этой описи, у Мисс Хлои нет подходящего наряда для предстоящего приёма и выбрать что-либо приличное другим способом за оставшееся время она просто не успеет.

— Превосходно, Жан. — одобрил инициативу дворецкого Дедуля. — Хлоя, ты просмотри, отметь, что понравилось, а потом продемонстрируешь…

— Спасибо. — искренне улыбнулась я мужчинам, правда, улыбка была несколько глуповатой, как у человека, который что-то забыл, беспокоился по этому поводу, пытался вспомнить и не мог, а потом расслабился — и всё всплыло, вот только поздно.

Впрочем, так оно и было. Я помнила про приём и, действительно, собиралась прикупить к нему какой-нибудь наряд, но замоталась… И забыла!

М-да, кажется, Жана я уже люблю!

Выбрать платье оказалось не такой уж сложной задачей, когда не надо задумываться о стоимости(Ведь сказали, что подарок!).

Хотя трудности всё же возникли… Я за какой-то час просмотрела всё и заложила, те страницы, что понравились. Заложила, а потом поняла… Я ж не платья рассматривала, а наметанным глазом оценивала фото в целом. И не просто так, а работала во всю: критиковала и рассуждала, какую бы девушку для того или иного снимка выбрала я, как бы заставила её работать, в какие позы поставила, как постаралась показать одежду, какой фон подобрала…

В общем, получилось что отобрала не понравившиеся платья, а работы фотографов, которые меньше всего раздражали.

Оценила, решила пересмотреть каталоги заново… Но бросила взгляд на отобранное и поняла… Что пересматривать все картинки снова не буду! Надоело.

Может и не очень правильно, зато как экономит время, ведь выбрать платье из десяти снимков легче, чем из всего каталога!

Кто же, семь платьев отрезались сами по себе. Просто цвета этих нарядов были слишком не моими…

Ещё одно отвалилось, потому что оно мне было явно не по фигуре: это я могла сказать лишь взглянув на него. Нет, платье было великолепным, но на вешалке, а стоило мне его надеть, то… Платье красивым и останется, но меня обезобразит так, что я сама себя в зеркале не узнаю. Так что, я решила обезопасить свою нервную систему и даже примерять голографическую проекцию не стала, хотя хотелось.

Так и получилось, что на выбор у меня осталось всего два платья. Одно было слишком, на мой взгляд, роскошным, второе — слишком простым, но с очень интересной комбинацией цветов. Вот с ними я и пошла к мужчинам.

— Готовы к дефиле? — бодро осведомилась я, обнаружив искомых в кабинете.

— Так быстро? — удивился Деда.

— Значит надолго… — пробормотал Жан, но я его услышала и решила подбодрить:

— Всего два платья!

— Правда, что ли?!

— Правда-правда! Ву-аля! — я быстро положила каталог на столик, открыла нужную страницу, дотронулась до спускового значка, отошла на необходимое расстояние — и на меня спроэктировалось платье.

— Неплохо! — заявили Мужчины хором. — Следующее!

— Хорошо. — кивнула я и повторила необходимые процедуры.

Воцарилось молчание…

— Что так ужасна?! — решила пошутить я.

— Нет. — покачал головой Деда и как-то неловко сглотнул. — Великолепна!

— А почему тогда такой загробный вид?!

— Вы очень похожи на свою маму, Хлоя. — ответил за Деда Жан, который временно потерял дар речи. — Именно она предпочитала такие фасоны…

Не долго думая, я резко побежала к зеркалу, благо оно было недалеко, и поспешно в него уставилась… Просто мне так хотелось увидеть маму. Хоть на миг, ведь я её не помню. Быть может, только силуэт, мягкие переливы голоса — и всё!

А напомнить то, как она выглядела было нечему. Деда в порыве ярости уничтожил все её вещи, фото, картины с её изображением(Это я позже узнала), а мы с отцом потеряли практически всё при переезде… Слишком рассеянными и подавленными тогда были.

— Я, правда, похожа? — тихо спросила, оглядывая себя в зеркале.

— Правда. — ответил Дед.

— Тогда не будешь против, если я выберу это платье?

— Спасибо. — непонятно за что поблагодарил Дедуля.

Вот так я и стала обладательницей оранжевого платья чуть ниже колена, с простым лифом на широких бретелях и легкой плиссированной юбкой. И самое главное на талии был оранжевый пояс! Добавить длинные оранжевые перчатки и оранжевые аккуратные туфельки на небольшом каблучке — и всё готово…

Глава 4

Почему когда ты думаешь, что всё предусмотрел, решил, запланировал — всё летит непонятно куда и, главное, непонятно зачем.

Вот я, например, точно знала, что на приёме в честь Крамера буду опираться на руку одного из самых красивых парней, которых знаю… А знакома я с очень и очень многими!

Знала, что буду изображать счастье, довольство жизнью и буду это делать хорошо, просто потому что я неплохая актриса и также неплохо владею своим телом. Как же иначе, когда иногда слов не хватает и моделям нужно просто показать, что от них хотят…

Знала, что буду следить за братцам и Сонией. Но издалека и незаметно, чтобы не позорить ни себя, ни их, а главное, чтобы не упустить маску «Счастья» и не испортить роль, которую я собиралась играть по сути для одного единственного человека… Того самого Крамера.

Просто потому, что хочется дать отпор. Закричать: «Смотри — у меня всё хорошо! Великолепно даже! Я смогла без тебя — и пусть не добилась твоих высот, но счастлива, счастлива, счастлива! А ты — нет! Я в этом уверена — и ты не обманешь меня своей иллюзией успешности. Не обманешь, не обманешь, не обманешь! Ведь иначе ты бы не пытался меня уязвить. Эрик, я тебя слишком хорошо знаю… И могу поспорить на всё, что угодно: ты одинок! Одинок, хотя последние годы окружен толпой. Одинок, хотя вокруг тебя вьётся столько девушек. Одинок… Но извини, мне тебя не жаль: это был твой выбор!»

Разумеется, я не собиралась это говорить, но он бы почувствовал… Или, на худой конец, я бы вообразила, что он почувствовал, а затем решила, что отомстила — и отпустила окончательно и бесповоротно.

Ведь я… Не жалею ни об одном принятом решении в своей жизни. Хоть где-то повезло…

Но за пять прошедших лет я не общалась с мужчинами никак, кроме как по-дружески, и, уж тем более, не была снова влюблена. Можно, конечно, придумать глупое оправдание, что мне просто было некогда, но дело в другом…

В том, что я не простила Эрика. Вернее, не так… Не знаю, как объяснить. Я не злюсь, не сержусь на него за наш разрыв, там другое. Я любила со всем пылом первой любви, а мне сделали больно, слишком больно. Настолько, что я оградила себя и сама не заметила, воспользовалась тем самым глупым оправданием, а прозрела только на днях. С подачи Августа…

— И когда я посмотрю на тебя в свадебном платье? — спросил друг, когда я ему шутя пересказывала, какой переполох Сония устраивает вокруг своей свадьбы.

— Когда замуж позовут! — отмахнулась я. — Но как-то не сильно торопятся, так что точно нескоро…

— Сама виновата! — хмыкнул друг. — Ты же глазами, как лазерами прожигаешь, стоит мужчине заинтересоваться и проявить внимание чуть за гранью обычной вежливости…

Хорошо, что я сидела, иначе было бы больно и не морально, а вполне себе физически!

Августу я поверила мгновенно, ведь он может и не сразу говорил о чём-то вслух, но всё и всегда подмечал, чтобы выстрелить в тот момент, когда считал наиболее выигрышным. Что сказать… Журналист до самой последней клеточки, до мембраны этой самой клетки.

Я была в таком шоке, что сама не заметила, как выложила всё или практически всё, благо другу я доверяла, а ещё надеялась, что он посоветует что-то толковое.

И он посоветовал! На мою голову!

«Отомсти — и всё пройдёт» — ляпнул друг.

— Что?! — мгновенно возмутилось я. — Я не собираюсь никому мстить!

— Тогда просто вообрази, что отомстила. Представь, что он что-то чувствует к тебе, хочет вернуть, а ты такая вся из себя… Недоступная, роскошная, счастливая и любимая! И он на это всё смотрит и облизывается, смотрит и сожалеёт, страдает и мучается!

Я громко рассмеялась. Была уверена, что Август шутит, но следующие слова убедили меня в обратном:

— Поверь, поможет. Мне трудно объяснить, просто прими как данность. — серьёзно сказал он.

Друг был так уверен, что я решилась. А почему бы и нет, собственно?! Вдруг, действительно, поможет?

В общем, предполагаемый вечер перестал быть томным и обещал быть, как минимум, забавным. Но всё сорвалось…

Эмиль в самый последний момент не смог меня сопроводить. Ему чуть ли не сегодня утром предложили ошеломительный контракт на астрономическую сумму. Разумеется, это прекрасно, но… Но начать работу Эмиль должен был немедленно, там у них что-то горело.

Нет, парень, честно, не хотел подводить меня, даже, мучимый чувством вины, готов был отказаться от выпавшего шанса… Но я его убедила, сказала, что если он упустит такое предложение, то добавлю к его прозвищам ещё «Дурака» и «Идиота». Эмиль проникся и со спокойной душой поехал на работу. А я осталась без пары — и вот сижу на скамейке в небольшом скверике перед залом, где будет происходить мероприятие, и коплю силы. Ой, как они мне понадобятся!

Во-первых, на подобные приёмы ходят парой, а я одна! И надо будет держаться под косыми взглядами, ведь получается, что ничья и ни с кем, а «в приличное общество» проникла, а это самое общество за свою чистоту радеет, а тут… Вот точно сброд, ведь поручится за меня никто не может!

Во-вторых, я собиралась отыграть роль счастливой и довольной, пусть мне и не поверят. «Как женщина может быть счастливой, если она одна?» — твердит это самое общество, в которое все почему-то стремятся попасть. Но это ерунда, проблема в том, что Эрик-то уже в нём, так что, скорее всего, некоторые нормы принял и поэтому убедить его будет трудно, а надо… Иначе смысл в мести?!

В-третьих, просто неуютно! Да и не должно быть, ведь что же тут веселого: ныкаться в толпе одной?! А с парой — другое дело. Со своим партнером и поговоришь, и посмеёшься(ладно, поиздеваешься над ним же), а если совсем невмоготу, то и на танцпол потащишь. Куда ни глянь развлечение!

Ладно, ещё вздоха три — и я пошла! Кончаю себя жалеть, прекращаю — и точка.

Подняла себя со скамейки, отряхнулась, улыбнулась и пошла, мысленно пытаясь себя простимулировать.

Я — королева… — повторяла сама себе.

Я — королева, а значит могу всё: заявится на праздник к эксу, где меня никто не ждёт(кроме Дедули ради которого я собственно на это и подписалась — уж очень старик желал, чтобы я покрасовалась на этом празднике жизни, но он не в счёт. Не хочу, чтобы меня с ним связывали так долго, как это возможно, а значит, буду обходить, обходить и ещё раз обходить)!

Я — королева, а значит, могу нарушать правила, чтобы установить новые. Ну и что, что буду одинокой в толпе?! Ни что мне не помешает, оторваться, посмеяться и получить полное удовольствие от вечера. Ведь там будут крохотные бутебродики, закусочки, тарталеточки и пироженки… Да, ими особо не наешься. Хотя нет, наешься, если подойдёшь во время: не слишком рано, чтобы не было откровенным бескультурьем, но и не слишком поздно, когда хлынет основной поток!

Вот уже повод для радости!

А ещё обещали выступления ребят из мой родной Академии Искусств. Так сказать, альма-матер решила воспользоваться удачной возможностью и одновременно почествовать Эрика, и своих адептов показать. Вдруг кого-нибудь заметят?!

Позорится она точно не будет: на сцену выставит лучших!

Вот ещё один повод для улыбки!

А если там будут и знакомые ребята, которым я портфолио делала, так это ещё лучше. Значит, будет и живое общение!

Небольшое самовнушение — и всё замечательно. Мир снова приобрёл яркие краски, моя улыбка ослепительность, а походка легкость. Я — королева и готова покорять и царствовать!

И кто не доволен, кто косо смотрит, осуждает… Тот завидует! Только так и никак иначе!

Итак, я в зале. Пришла, можно сказать, во время: народ был, но собираться только-только начал. То есть, особо важных персон ещё не было. Ну, за исключением Катрин. Она как-никак заведует какими-то особо важными фондами и является хозяйкой галереи, где будет происходить мероприятие. Собственно, насколько я понимаю, она же организатор приёма.

Я к ней не подходила, видела, что сестрёнка занята, да особо и не хотелось. Но кивнула в знак приветствия, когда её взгляд лениво скользнул по мне. А что сделала она?

А она предпочла сделать вид, будто меня и нет. Ну и, хорошо. Не больно и хотелось.

Подхватила бокальчик шампанского с подноса официанта, начавшего свою работу, благодарственно ему улыбнулась и пошла к танцплощадке.

Знакомых ребят не было, зато был знакомый преподаватель.

— Хлоя! — обняла меня госпожа Лерой, вечный куратор самых разных мероприятий, где участвуют наши студиозы. — Ребята, можете прекратить трястись! Раз здесь каким-то образом оказалась Риверс, то всё будет лучше некуда! — чуть не кричала женщина, что я тут же списала на возбуждение от предстоящего выступления ребят. Всё-таки госпожа Лерой всегда переживала за своих подопечных.

— А она что? Талисман? — осторожно спросил какой-то паренёк. Я бы хмыкнула, но сдержалась, но ровно до следующих слов госпожи Лерой.

— Лучше! — не снижая громкости, заявила милая дама. — Это гарант, что если что-то пойдёт не так — всё будет непонятным образом подправлено, исправлено, смонтировано, заклеено — и результат будет даже лучше, чем планируемый даже в самых радужных ожиданиях.

В общем, я хмыкнула, а потом смущено пробормотала:

— Ну, вы и скажете!

— И главное правду! — отмахнулась мадам. — Ты просто себя со стороны не видела. Столько энергии, экспрессии, идей. Порой абсурдных, невероятных, но, как ни странно, действенных. А твой волшебный пинок с ноги! Ты же через не могу заставишь работать. Работать и открывать новые границы возможного. Ты никогда не задумывалась, почему я к тебе посылаю и посылаю ребят для портфолио? И да, если бы ты не брала чисто символически, давно бы озолотилась!

— Мне их просто жалко. — пожала плечами. — Сама была студенткой, когда средств вечно не хватало. И не так мало я и беру! Да, прибыль маленькая, но она есть!

— Могла быть и побольше. Я бы всё равно к тебе направляла! Ты же все соки выжимаешь, но зато и результат! Практически всегда ребят замечают!

— Спасибо за доброе слово! — искренне поблагодарила я, ведь, правда, не ожидала. Не ожидала — и от этого ещё приятней.

И только попозже, когда я обернулась, до меня дошло, что так меня подбодрить хотели, а ещё, что вся сцена была сыграна для двух зрителей, вернее даже для одного!

Просто оказалось, что за моей спиной стояли и Эрик, и Стефан… И оба пялились на меня!

Я быстро изобразила безмятежную улыбку, махнула рукой и отвернулась, успев заметить, как к героям вечера полетела Катрин.

— Ну, раз я такое сокровище, не откажетесь если я вас поснимаю?! — задорно спросила я, под одобрительные взгляды Лерой вытаскивая из сумочки миниатюрную камеру, с которой, в принципе, не расставалась.

Конечно, после всех похвал никто против не был, а я нашла себе занятие на ближайший час так точно!

Только начало — и всё, я пропала. Вроде ничего особенного не происходит, ведь ты лишь смотришь через объектив камеры, а мир преображается! И это самое настоящее волшебство!

Вот я смотрю на худощавого паренька, что старательно истязает струны гитары, всё для того, чтобы вызвать восхитительные звуки. Вот смотришь на него: и ничего особенного. Обычный парень с гитарой, но это только пока! Я ведь точно знаю, что в нём чудеса скрыты — знаю и покажу это всем.

Смещусь немного влево, чтобы увеличить дистанцию. Прогнусь, чтобы поймать нужное освещение, а ещё приглушу как я цвета…

Вот! Совсем другое дело! Пусть все увидят налёт загадочности, тайны, интриги… Сначала это, что совсем на поверхности, а потом возжелают узнать и то, что скрыто гораздо дальше…

Стефан и Эрик хоть и пришли вместе, но очень скоро разлучились.

«Вернее, их разлучили». — мысленно поправил себя Стефан.

Да, Катрин МакДи, как обычно, была настойчива, но не навязчива. И как это ей удаётся? Не иначе как особый дар! Впрочем, друг не имел особых претензий и был вполне готов закрутить с девушкой короткий романчик, что, кстати, и подтверждала договоренность о том, что хозяйка приёма составит компанию «мэтру» на протяжении всего вечера.

Но и самому Стефану тоже было чем заняться: Хлоя Риверс ждала его внимания, хотя, увлеченная своей камерой, сама об этом даже и не подозревала. Нет, сейчас он ей мешать не собирался. Зачем, если именно сейчас она счастлива?! Да, она просто светится, освещая всё вокруг!

А как она двигается? Это удивительно, но довольно резкая девушка и в манерах, и в речи, и в движениях чудесным образом преображается. Все движения мгновенно становятся складными, сглаженными — они приковывают, заставляют смотреть и гадать, что будет дальше. И это даже больше похоже на какой-то дивный танец…

Стефан никогда не думал и не замечал, что работа может какого-то так украшать. Вот была обычная девчонка, да симпатичная, но не более — и вдруг фея! Да, именно, фея, скрывающая свою истинную сущность, но которая нет-нет да и прорвётся, когда осторожность хозяйки побеждают воодушевление, интерес, любопытство, азарт, радость…

Именно это покоряло и очаровывало.

— Правда, моя внучка, прекрасна? — тихо спросил Арчибальд МакДи.

— Да. — ответил Стефан, впрочем, он мог и не отвечать: не заметил же он, засмотревшись, как к нему подошёл Сэр, хотя тот совсем не крался.

Стефан мысленно хмыкнул, когда осознал, что история повторяется. Ведь и при первой встрече он был так заворожен, что сам не заметил, как оказался втянут процесс съёмок…

— А вот это уже плохо! — прорычал МакДи.

— Что?! — не понял МакЛейн.

— Этот Крамер! — небрежно бросил Арчибальд так, словно выплюнул. — Только его здесь не хватало!

— Странный был бы вечер Крамера без него самого. — усмехнулся Стефан.

— Так я ж не против, только б к Хлое не подходил. О нет, подошёл!

И действительно, Эрик Крамер как-то незаметно отлучился от своей дамы, кстати, кузины Хлои, и направился к девушке. Несколько секунд он наблюдал за её работой, движениями, но затем уверенно приблизился и окликнул.

Хлоя обернулась, Эрик ей что-то сказал и пригласил на танец, благо музыканты уже играли во всю. Хлоя немного задумалась, но приглашение приняла.

— Ну, всё. Минимум — скандал, максимум — драка. — грустно заметил Сэр.

— Это же просто танец… — не понимал Стефан.

— Нет. — покачал головой Арчибальд. — Это встреча двух бывших возлюбленных, расставшихся, но до конца отношения не выяснивших. Когда-то давно Эрик Крамер обидел мою девочку и исчез из её жизни, а на неё практически сразу столько потом свалилось, что она и перекипеть толком не успела — и это притом, что Хлоя, как и её мать, привыкла давать сдачи. Не мстить, а отвечать в целях, чтобы больше к ней не лезли.

— Это просто танец. — ещё раз произнёс Стефан, пытаясь разложить всё по полочкам.

— Будет! — неожиданно согласился МакДи, но тут же добавил: — Если твой дружок отнесётся уважительно и не попытается её чем-нибудь задеть…

Вальс — гениальнейшее изобретение человечества! И я это не о профессиональном танце, а о доступном каждому смертному «топтании» по заученным предельно примитивным шагам.

Если когда-то выучил и отработал, то уже не забудешь и не собьешься. Но это ещё не всё! Прилагается приятный бонус: со стороны это смотрится очень даже мило, а если добавить ещё красивую музыку, сдобренную хорошим вокалом, то… ВАЩЕ!

И неважно, что танцевать в целом-то и не хочется, и партнер не совсем приятен. А кто был бы приятен, когда говорит явный бред, с явной целью если не обидеть, но задеть так точно.

И пусть говорит, говорит, говорит… А я буду слушать и улыбаться. И считать, что моя месть удалась. Ведь она действительно удалась!

Он обо мне думает, пытается отгадать-разгадать, а значит неравнодушен. Значит я его зацепила. Не знаю, правда, по какой причине, но зацепила, ведь если бы я ему была безразлична, то Эрику хватило бы моего «приветствия». На этом всё. Подумаешь стали бы обычными знакомцами! Не мы первые, не мы последние…

Но нет. Эрику этого было мало — и именно поэтому он кружит меня в танце и твердит:

— Что ты задумала? Вернуть меня?

— Откуда такое самомнение? Я же никак не привлекала твоего внимания, что мы оказались в одних местах всего лишь стечения обстоятельств…

— Которые так легко подстроить. Ты могла напроситься на фотосессия, могла договориться с Госпожой Лерой.

— Почему же я тогда не подошла, а предпочла остаться в стороне? — нескромно полюбопытствовала.

— Не любишь привлекать внимание. Свободная, раскованная ты только за сценой, за камерой, среди близких тебе людей, за которыми ты словно за стеной. Ты можешь советовать, но не сделаешь сама. Ты не рискуешь, Хлоя. Не умеешь этого делать. Да, ты способна на яркие, неординарные действия, на решительные поступки, но только, когда надо. Когда не видишь другого выхода, когда загнана в угол. И ты бы подошла ко мне, Хлоя, если бы я тебе дал хотя бы один благосклонный знак. Что-что, но читать по лицам, жестам, взглядам ты мастер.

Я хмыкнула. Эрик был не прав. Хотя мог бы… Его описание подошло бы ко мне идеально лет этак пять назад. Тогда я действительно многого смущалась, боялась — и только, обуреваемая сильными чувствами, будто адреналин, азарт, совесть или просто ответственность, шла не задумываясь, а в остальном — увы и ах! Но пять лет могут поменять многое, если не всё!

Вот и для меня поменялось всё. Если раньше и сомневалась, то сегодня убедилась. Стоило «отомстить» — и даже обида пропала.

Ведь когда улетучилась влюбленность, оставалась именно она. Именно она жгла и обжигала, напоминая, что от меня так просто отмахнулись, отказались, выбросили!

Но сейчас она испарилась, исчезла. Ведь не было ничего простого. Не было!

Что было?

Головокружение от успехов, в народе именуемое «звёздная болезнь». Я потеряла многих друзей на этой волне, слишком многих. И самое забавное, что чаще всего, так били первые большие победы… И если переболел, выкарабкался, то дальше всё будет хорошо и замечательно, но если нет, то извини.

Видимо, Эрик выкарабкался. Рада за него.

А ещё, возможно, когда Крамер говорил о роли его бывшей девушки в его же карьере, то не так и врал. Если так, то это лестно, очень…

Я для него определенно что-то значила!

Ведь уверена после меня были и другие… Лучше, умнее, красивее, талантливее, опытнее, увереннее… Было, а задеть он пытается меня. Значит, помнит.

Гордость была удовлетворена. Осталось выяснить маленькую деталь… А хотела бы видеть Крамера рядом, оставлять за собой такой шанс, ведь он, как ни странно есть… Эрик же говорил, что я хорошо читаю по лицам, жестам…

Я сама задала себе вопрос. Резко всплывшее, непрекословное нет было ответом.

Отлично! Значит, надо рвать связи сразу и чтобы инициатива исходила от меня, исключительно от меня…

— Какая уверенность! — хмыкнула, «возвращаясь» к Эрику. — Глупая должна признать: я сильно изменилась. Даже самой иногда страшно как.

— Серьёзно?! — состроил недоверчивую моську «экс».

— Хочешь Пари? — вопросом на вопрос ответила. — Я устрою шоу, возможно, феерию, разумеется, с собой в центре внимания. Прямо здесь и сейчас. А взамен, мы раз и навсегда попрощаемся со всеми взаимными претензиями и останемся немного-немало просто знакомыми.

— А сможешь?

— Смогу. Только у меня будет ещё одно условие: люди, которых я заставлю участвовать в моём личном сумасшествии, избегут каких-либо штрафных санкций и со стороны тебя, и со стороны Катрин МакДи. Идёт?

— Ну, попробуй. — усмехнулся мужчина. — На всё согласен.

— Отлично! — в свою очередь добавила я, после чего прервала танец, который давно стал топтанием на одном месте и пошла выполнять свой план. Относительно будущих «жертв» я была спокойна: раз Эрик пообещал, значит выполнит. Вот только, всё равно, нужно быстро придумать чем этих самых «жертв» можно заинтересовать…

Передвигаюсь мелкими перебежками и оказываюсь в подсобным помещении, которое временно оккупировали госпожа Лерой и её студенты, чтобы не мешать гостям.

— Хлоя, что-то произошло?

— Произошло. — каюсь я. — Мне очень нужна помощь. Очень-очень…

Вкратце, рассказываю всю историю. Очень вкратце, но этого достаточно, чтобы посторонние прониклись, но не поняли, а госпожа Лерой оценила всё.

— Как же так? Чем ты думала, Хлоя? — грустно смотрит на меня женщина.

— Просто это, пожалуй, мой единственный шанс оставить последнее слово за собой и, наконец, поставить точку. Я и сама до недавнего времени не понимала, как на меня вся эта ситуация давит. — покаялась я. — Но не беспокойтесь: за ваше пособничество штрафных санкций не будет. С Крамером я уже договорились… А в свою очередь я обещаю, что для ребят, которые участвуют в празднике, портфолио сделаю бесплатно. Даже больше… Вы слышали об активной технологии в фотографии? Так вот, я сейчас как раз в ней руку набиваю — и у всех вас будет шанс получить уникальные изображения…

Я заметила, как у ребят заблестели глаза — и поняла, какая я всё-таки корыстно-опасная особа, ведь практически одним действием получила столько бонусов для себя.

Бонус номер один: НОС КОМУ-ТО Я УТРУ! УТРУ! УТРУ! УТРУ!

Бонус номер два: придумала себе замечательную тренировку в нужных мне навыках.

Бонус номер три: мой проблемой все прониклись — и всё свободные в данный момент ребята устроили пляску вокруг меня.

В смысле, я рассказала свой замысёл, а они побежали его выполнять.

В итоге у меня в наличие: банка с краской — 2 штуки. Одна ярко-жёлтая, вторая не менее ярко-красная.

Футболка белая, спортивная — 1 штука

Штаны с ремнем, покоцанные, с прорехами и несколько большие, размера так на полтора — 1 пара

Косметичка забитая до отказа — 1 штука.

Вот только с обувью проблема, но босяком даже лучше…

Ладно, все необходимая бутафория на месте, осталось только применить по назначению. Быстро захожу в какой-то закоулок, переодеваюсь, выхожу на всеобщее обозрение… Мою(уже мою футболку) тут же обрызгивают краской, а она ядреная! И вот её размазывают, размазывают, оставляя весьма странные узоры, мягко говоря.

С одеждой покончили, приступили к лицу и прическе. Глаза сделали вызывающе-дикими, наглыми… Губы стали безумно яркими и даже пошлыми. А волосы… Волосам устроили творческий даже не беспорядок, а самый настоящий хаос и закрепили специальным гелем.

К зеркалу подошла — сама себя не узнала. Честно-честно!

В общем, к выходу я готова. Общими усилиями справились меньше, чем за семь минут. К выходу на сцену готова, вот осталось только осталось дождаться пока ребята не откорректируют мелодию с моего наручного компа, которую я использую в качестве звука будильника, так чтобы под неё можно было что-то спеть, прохрипеть, проговорить, прокаркать, на худой конец. Главное в ритм попасть, но это уже мелочи, ведь песня для своего будильника писалось специально для меня одной моей бывшей подругой(ещё одна жертва звездной болезни)…

Но это уже потом, но тогда мы были студетками последнего курса. Ей срочно нужна была обложка к первому пробному альбому, а денег не была — вот я по дружбе и склепала, за что получила шутливую песню-благодарность.

М-да, столько лет прошло. Пути разошлись, а песня осталась, осталась со мной и до сих пор не плохо так поднимает мне настроение. Постоянно напеваю, когда хочется что-то или кого-то послать…

Танец продолжался. Эрик и Хлоя кружились. Не сказать, что их движения были верхом красоты и слаженности, но и ничего необычного в них не было… Пока они резко не остановились, хотя вальс продолжался.

Судя по всему, парочка перебрасывалась словами, а затем Хлоя хмыкнула, вывернулась из танцевальной поддержки и быстро куда-то пошла.

Куда, зачем… Те ещё вопросы.

Хлои не было минут 15, а потом начало твориться НЕЧТО.

Резко вырубился свет, а потом загорелся, но почему-то только на сцене, на которую под звуки громкой, ритмичной, электронной, музыки всплыло ЭТО.

Стефану стоило большего труда узнать в ЭТОМ Хлою, хотя стоит признать: ей, как ни странно, шло. Но данный факт особого значения не имел: подобному наряду, выходке не место именно здесь и сейчас. На мероприятии, где сверкают драгоценные камни, где хвастаются нарядами, успехами и положением… И да, льётся только живая музыка самого лучшего качества.

Возможно, глупо, но цель таких вечеров: показать особенность, избранность… А тут… Хлоя босыми(Босыми!) ногами по гордости, но это ещё цветочки.

Ягодки начались, когда она-таки запела, ритмично двигаясь в какой-то странной собственной манере.!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!Взяты отрывки песни МАКСИМ «ВЕСНА»!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

«Я такая эффектная, я иду по тротуару,

Мне завидуют женщины, ловлю на себе взгляды,

Я самая шикарная и умопомрачительная».

Хлоя абсолютна не смущалась, она словно наслаждалась ситуацией. Её жесты становились ярче, решительнее, крепче.

— Что-что, а двигаться она умеет. — пробормотал Арчибальд МакДи. Он хотел сказать что-то ещё, но договорить не успел, так как начался второй куплет:

«Я не буду растрачиваться, я знаю себе цену,

Не ищу в жизни мачо, я в любовь святую верю,

Самую шикарную и умопомрачительную».

На этом месте Стефан мог поклясться, что Хлоя чуть наклонилась и посмотрела на Крамера, но это длилось лишь секунды, после чего она резко крутанулась и продолжила:

«Не смотрите вздыхая, я на правила чихала,

Кодекс ваш не читала, так живу и ведь живая,

Я смотрю в глаза при встрече всем кто попадается мне».

!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!Взяты отрывки песни МАКСИМ «ВЕСНА»!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Это был полный… В смысле, Стефан, а вместе с ним и глава клана МакДи выпали из реальности, пытаясь всё-таки понять, что это всё значит, к чему и зачем, как…

Этими сложнейшими подсчётами мужчины так увлеклись, что сами не заметили, как песня подошла к концу — и в зале появилось нормальное освещение, а со сцены под полное молчание разнеслось:

— Прошу прощения, что помещала отдыху почтенных господ, но я имела глупость заключить неосмотрительное пари с нашим дорогим и уважаемым господином Эриком Крамером, результатом чего и стала эта импровизация: уж, очень мне выиграть хотелось. Так сказать, дело чести, но не беспокойтесь больше терзать ваши уши не буду.

Хлоя озорно улыбнулась, поклонилась, после чего скрылась, пропуская следующего исполнителя.

Дальше всё пошло по плану, но «зал», пожалуй, полностью очухался только к концу приёма.

Правда, ни Стефана, ни Арчибальда МакДи эти вопросы не волновали.

— Попробуй узнать, на что они спорили. — попросил Сэр. Впрочем, он мог и не просить. Стефана самого разрывало любопытство.

Друг обнаружился поглощающим нечто с сильным алкогольным духом, причём поглощающим быстро, резко, большими глотками.

— Эй, не налегай! — оторвал Эрика от этого весьма увлекательного занятия Стефан. — Что о нас подумает драгоценная Катрин?!

— Какая разница? — пробухтел Крамер, пытаясь вернуться к прерванному занятию.

— Пойдем поговорим. Выскажешься, придёшь в себя, успокоишься… — предложил Стефан.

— А пойдём! — махнул рукой Эрик, и оба мужчины вышли из зала.

— Так, что это было? — поинтересовался МакЛейн, как только они ушли подальше от чужих ушей.

— Всего лишь та девушка, которая мне пятый год нервы треплет!

— Правда, что ли?! — насмешливо улыбнулся Стефан.

— Ну, не совсем… — смутился Крамер. — Просто она когда-то сделала мне больно, хотя, как я говорил и говорю, за это ей даже благодарен. Увлекся работой, достиг вершин. Стал забывать, забыл, но вдруг опять встреча… И всё снова, по накатанной, но ещё с большей силой!

— Эрик, тут же всё просто. Явись перед ней Принцем, Героем — и всё! И любая женщина у твоих ног. Играйся — не хочу. Надоело — выбрось. — равнодушно заметил МакЛейн, хотя на душе стало как-то противно и гадко.

— Ага. — хмыкнул Эрик. — Тут не увязочка: Хлоя в моих чувствах лучше меня разбирается. Когда я ещё только думал, в себе копался — она уже всё просчитала и для себя решила. И этот спор… Условием её выступления было моё обещание стать просто знакомым, коих у неё несколько сотен, если не тысяч точно наберется. Она уже тогда решила, что я ей не нужен и не буду нужен, если и не никогда, но ближайшее десятилетие точно.

Несколько успокоившись, Крамер поблагодарил Стефана за внимание и вернулся в зал. Стефан же некоторое время постоял в одиночестве, добавляя новые штрихи в портрет Хлои Риверс-МакДи. Влюбить в себя такую девушку… С каждой новой черточкой игра становилась всё более насыщенной и занимательной!

М-да, накраситься легко, а вот смыться — проблема. Серьёзная проблема, с которой я замучалась по самое не могу. Не помогало даже то, что так называемая «дамская комната» была прекрасно оснащена. Ванная в моей квартирке нервно загибается от зависти!

Вот только в деле отмывания случайно попавшей краски с рук и лица это, к сожалению, мало помогало. Приходилось тереть. Качественно, так тереть!

Это занятие оказалось настолько увлекательным, что я даже не заметила, как в комнате оказалась не одна.

— Как это понимать? — холодно, отстранено, зло прозвучал голос Катрин. Впрочем, что зло по голосу определить было нельзя. Это я узнала чуть позже, когда подняла глаза и в отражении зеркала поймала взгляд, где плескались ледяные искры. Правда, недолго: ровно до той секунды, как кузина заметила, что я считываю её истинные чувства.

— Катрин, — как можно, мягче произнесла я, понимая, что перед девушкой действительно виновата. Она ведь планировала, организовывала, а я если и не испортила её вечер, то точно добавила никому не нужного колорита. — прощу прощения. Моя выходка имела случайный характер и не ставила целью тебе навредить.

Лицо кузины по-прежнему не выражало никаких эмоций, но я как-то поняла: она удивлена, если не поражена.

— Можешь высказать обо мне всё, что думаешь, так сказать, облегчить душу. Обещаю: всё выслушаю и приму к сведению! — улыбнулась я.

И понеслось, поскакало, полетело…

Не сказать, что я узнала о себе что-то новое, но ещё никто не говорил мне подобного с абсолютно беспристрастным голосом, с каменным лицом. Так что да, опыт можно признать за новый… И хотя бы ради этого, приходилось вслушиваться в слова.

— Эй-эй! — прервала я Катрин, как-то резко перешедшую с описания моей личности на моих родителей, а если быть уж совсем точной, то на личность моего папы. — Так мы не договаривались. Отца не тронь!

Девушка предупреждения не послушалась, наоборот, свою, можно сказать, жаркую речь продолжила с новой силой, вот только зря…

— Да, что могло родится у босяка! У этого отребья! — сказала она, словно плюнула.

— Я сказала: отца не тронь! — угрожающе прошипела я и резко сделала шаг в сторону, максимально приближаясь к Катрин.

Не знаю, что отразилось на моём лице, в моих глазах, жестах, но кузина замерла и как-то затравлено посмотрела. «Первая истинная эмоция», — лениво отметила про себя.

В слух же я громко и ёмко произнесла, вернее, слова сами сорвались:

— Я не знаю, кто твой отец. Может, босяк, может, то самое отребье, а мой был самым лучшим, самым светлым человеком этой планеты. Поняла? Если нет, то предупреждаю: ещё раз услышу от тебя нечто подобное — останешься без языка.

Сказала всё, что думала, и поняла… Я устала. Безумно устала. Хочу домой, в теплую постельку, спать. И только спать.

Подхватила свои вещи и вышла, по пути отмечая, что, кажется, у ледяной принцессы в глазах блестят слёзы.

«Ерунда! — отрезвила сама себя. — Скорей всего, померещилось».

Решила для себя и, не мучаясь более никакими угрызениями совести, поспешила на улицу, параллельно выполняя сразу два действия: набирала сообщение-предупреждение деду и вызывала такси.

Люблю современную систему: сообщил, вышел на улицу — мобиль тебя уже ждет. Удобно, продуманно, можно не волноваться. Правда, я волновалась, но по другому поводу: я же планировала ещё проследить за Сонией… Хотя она сама уже должна разбираться с проблемами, особенно с теми, которые сама себе создала! Не маленькая!

Глава 5

Утро стало поучительно-наставительным, то есть, за завтраком дедуля поинтересовался, почему я так быстро покинула праздник — пришлось рассказать, а потом долго слушать разного рода премудрости о, так называемой, политкорректности.

Оказывается, я смертельно обидела Катрин, причем не своим выступлением, а словами о её родителях, пусть и произнесенными лишь в ответ на её грубость.

— То есть, ей можно поливать грязь моего папу, а мне нельзя? Я правильно всё поняла? — жестко спросила я, отодвинув в сторону от себя тарелку со вкуснейшим омлетом.

— Её отец — твой дядя! — сузил глаза Дедуля. — Говорить о нём подобное, по крайней мере, глупо!

— А мой отец был человеком достойным исключительно уважения и благодарности! Человек, который самостоятельно чего-то добился… Меня в одиночку воспитал. И полоскать его имя никому не позволю!

— Хлоя, ты должна извиниться! — жестко настаивал Дед.

— За что? За песню ¬¬- уже, а за мои слова — не дождетесь! — отрезала я.

— Хлоя! — рычал Дед.

— Извини, я уже опаздываю… — бросила я, поднялась из-за стола и поспешила покинуть столовую.

Быстро заскочила в свою комнату, забрала сумку и флайборд и пошла на выход.

— Хлоя, Сэр просил вас вернуться. — выловил меня у самых дверей Жан.

Я лишь усмехнулась тому, как дворецкий смягчил формулировку: Дедуля, вряд ли, просил — он требовал.

— Нет. — покачала головой.

— Хлоя, вы не правы… — пробормотал мужчина.

— В чём? В моём праве на защиту памяти отца?

Жан на мгновение осекся, а затем резко заговорил:

— В своём отношении к Катрин.

— Чего это вдруг? По-моему, адекватный ответ — на её запрос.

— Не совсем. — покачал головой Жан. — Когда ей было шесть, в газетах разгорелся скандал и клан МакДи там так и мелькал… Журналюги обвинили Маргарет МакДи, мать Катрин, в супружеской измене. Более того, эти низкие людишки утверждали, что Катрин не дочь своего отца! На бедную девочку столько негатива вылили, а она не сдалась! — в голосе Жана послышалось восхищение. — Поставила себе цель вести себя и действовать так, чтобы больше никто и никогда не смог заподозрить её в низком происхождении — и Катрин это удаётся. Она аристократка до самой последней своей клеточки… Нет, даже молекулы!

— То есть, у неё до сих пор на этой почве комплекс? — я, скорее, утверждала, чем спрашивала. — Так почему Катрин никто не помог, с возможностями-то клана?

Жан не ответил, поэтому это я сделала сама:

— Всех всё устраивало. Не так ли?!

Жан смотрел куда-то в сторону, молчал. А я… А мне почему-то так жалко стало неизвестную мне шестилетнюю девочку, которой была Катрин, что я мгновенно набрала сообщение на наручном компе и отправила…

— Я извинилась. — оповестила Жана, после чего отвернулась и ушла, не попрощавшись.

Сказать, что после всего произошедшего настроение было на нуле — ничего не сказать. В студию я влетела, как будто за мной маньяк гнался. Влетела и остолбенела… Просто на моём рабочем столе стояла громадная корзина потрясающе красивых цветов!

Я давно не получала цветы, а тут ни цветок, ни веточка, ни маленький букетик, а целая КОРЗИНА. И цветы были такими красивыми, нежными… А запах!

Подошла ближе, обнаружила открытку, которая, правда, скрывала имя дарителя, зато делала комплимент.

«Цветы для цветущей девушки» — гласила она. Я улыбнулась. Если раньше возникали сомнения, что цветы для меня, то теперь пришла уверенность, ведь Хлоя с одного практически забытого языка означает именно «цветущая».

Я стояла, смотрела и просто таяла, расплывалась… А потом, словно опомнившись, поскакала за фотоаппаратом и оптическим кристаллом для активной технологии.

В тот момент я поняла, о чём говорила Дарина Вольн, упоминая, что хотела остановить мгновение, чтобы потом поделиться с кем-то близким или снова пережить самой. Да, я поняла, подхватила настроение, настроила аппаратуру и щёлкала, щёлкала, щёлкала…

А чуть позже пересматривая отснятый материал и показывая его Сонии, осознала, что, возможно, я нашла тему, характер, стиль для своей будущей персональной выставки, если она у меня когда-нибудь будет…

Маленькие радости, всё то, что держит нас на плаву и заставляет улыбаться, несмотря ни на что.

— Какое чудо! — вторила моим мыслям ассистентка. — Вот бы и мне такому научится!

— В чем проблема? Научим! — рассмеялась я. — Тем более, я столько подопытного материала вчера надыбала! 12 студентов Академии искусств. Все красивые, молодые, талантливые и определено фотогеничные! Вот будешь помогать мне, вот и освоишь!

— Правда? — с какой-то надеждой, смешанной со страхом спросила девушка. Впрочем, для неё это было естественно, ведь, на самом деле, хоть Сония и не получила специального образования, как я, но фотографом была неплохим и сама… Вот только, чтобы пойти дальше ей не хватало ни уверенности в себе, ни амбиций. Казалось, её полностью устраивает текущее положение дел. И только изредка, когда у меня был перегруз она становилась к фотоаппарату вместе со мной… Вот только перед этим поистине эпическим действием Сонию приходилось отпаивать успокоительным, иначе у неё так тряслись руки, что казалось ещё чуть-чуть — и камера вылетит из рук девушки и разобьётся на тысячи мелких кусочков. Что парадоксально, когда Сония делала снимки для себя, то подобного эффекта не возникало.

— Правда. — кивнула я. — Так что готовься. И да, эти фото пойдут в их портфолио. И, может быть, именно благодаря им ребят заметят!

— Когда?! — взвыла девушка.

— На этой неделе точно!

— Но я… — начала канючить Сония, но я её прервала:

— Во-первых, я в тебя верю. Во-вторых, у тебя получаются неплохие снимки — и это говорит, что все барьеры находятся исключительно в твоей голове. В-третьих, раз эти барьеры имеются, то с ними нужно бороться, а с этим справится только практика и ещё раз практика!

Сония хотела, как обычно, возразить, но ей это не удалось: открылась дверь и в студию ввалился наш визажист, чтобы в очередной раз что-то уточнить.

И потянулись горячие денечки: приходить с рассветом, уходить за полночь… А всё потому, что Август разрешил пользоваться студией, а Стефан техникой, но только в свободное от работы время.

Но ни я, ни Сония не расстраивались, не огорчались и не уставали, наоборот, мы обе, казалось, излучали чистую энергию, искрились и сияли. Потому что всё, что происходило было волшебным, чудесным… Словно мы стали очевидцами чуда. Даже больше — мы к нему прикасались. И не только! Мы сами его творили.

Пожалуй, одно из лучших ощущений в мире, которое дурманит, пьянит… И ты, как совсем пропавший наркоман, бежишь, преследуешь его.

Оно даже вызывает привыкание настолько, что, когда всё закончилось, я даже огорчение почувствовала, а Сония и вовсе разрыдалась!

— Эй! Ты чего? — теребила я ассистентку. — Не расстраивайся, ты так. Да, работа закончилась, но это лишь значит, что скоро начнется другая. Другая, но не менее интересная и увлекательная!

— Да, причём тут работа?! — совсем некрасиво всхлипывала Сония. — У меня проблемы! Пока была занята, забывалась, а сейчас нахлынуло!

— Так! А ну-ка, пойдём-ка выйдем… Я знаю чудную булочную, где твои хлеб, коврижки, булочки и кексы выпекают прямо у тебя на виду!

Я знала, чем подкупить помощницу. В итоге и часа не прошло, а мы сидим в плетенных креслах и ждем заказ. Но это фон, ведь на самом деле Сония на жестком, извращенном допросе, на котором что-то скрыть весьма и весьма проблематично, а для девушке и просто нереально: она явно, ни разу, даже совсем-совсем не кремень… Сломалась сразу, что, впрочем, для такого открытого человека и неудивительно.

Вот именно поэтому я задала пару грамотных вопросах, а потом слушала и слушала, слушала и слушала… А чем больше слушала, чем отчетливее понимала: Кевину не жить! Убью гада собственными руками! Голову оторву! Всё равно она пустая и толку от неё никакого. Абсолютно никакого!

И да, пусть не жалуется! Во-первых, я его с самого начала честно предупреждала! Во-вторых, есть за что!

— Кевин, открывай, зараза! Быстро я сказала! — ломилась обычно симпатичная девушка Хлоя Риверс, а ныне взмыленная ведьма, в моём лице в дверь пентхауза, где по данным деда проживал его нерадивый внук. Внук, который всячески меня избегал, на звонки не отвечал… Который сво… нехороший человек определенно знал, что я свои обещания всегда выполняю, а значит всё-таки приду по его душу! И именно поэтому любезный братишка меня тщательно избегал, звонки просто сбрасывал, если в черный список не занес. Чем, собственно, довёл меня до исступления! Я даже попросила Алека, охранника с которым у нас завязались вполне доброжелательные отношения, проследить за братюней. В итоге, я совершенно точно знала, что Кевин дома.

— Кевин, я ведь не уйду, пока мы не поговорим. Буду стоять и орать. И орать буду долго и со вкусом, глотка у меня хорошо тренированная!

— Выгонят. Консьерж охрану вызовет! — раздалось ехидненько из-за двери.

— Не-а. Не дождешься! Во-первых, он в курсе, что я твоя родственница. Во-вторых, вы с ним в не очень хороших отношениях. Все-таки добрее к людям нужно быть, добрее… В-третьих, я ему рассказала душещипательную историю спасения моей подруги от злобного и страшного тебя — в общем, он проникся и на моей стороне. И последнее: его крышует Дед, то есть, на него даже жалобу подать не могут, ни то что выговор устроить или, бог ты мой, уволить… Так что, либо мы нормально говорим и расходимся, либо всю ночь тебе слушать мои рулады!

— Вот включу звуконепроницаемость — и всё.

— Действительно, и всё. Дедулины спецы временно перепрограммировали твою систему… Никуда не спрячешься. Из любого угла услышишь мой чарующий голосок. Да, на такой громкости, что рискуешь оглохнуть!

— Да, не может быть такого!

— А ты рискни и проверь!

— Хлоя, — спокойно произнес кузенчик. — Ты же об Сонии пришла поговорить? Так, не надо. И она, и я взрослые люди. По крайней мере, совершеннолетние… — быстро исправился братюня, услышав мой саркастический фырк.

— Что?! Ты даже не хочешь узнать, что в действительности о тебе думает моя ассистентка? — попробовала закинуть удочку иначе. Вовремя, однако… Ведь дверь тут же отворилась.

— Ну, и… — самодовольно произнес Кевин.

Я же говорить не спешила. Для начала, уверено вошла в квартиру, безошибочно, определила гостиную и со всеми удобствами плюхнулась на мягкий диван.

— Кайф… — закрыв глаза, промычала.

— Хлоя! — попробовал призвать меня к порядку братюня.

— Что «Хлоя»? Попробовал бы ты столько пробегать, пройти, простоять, пропрыгать, как я сегодня, и тоже ощутил бы почти райское наслаждение. — ничуть не смущаясь заявила я. — Кстати, ты тоже присядь: сейчас вещать буду.

Кевин недовольно нахмурился, но всё же совета послушался и устроился в кресле напротив.

— И так… — начала я. — Что же она к тебе чувствует?

— Хлоя, не тяни! — огрызнулся братец, и, надо признать, было за что.

— Жалость. — наконец, закончила я.

— Что?! — не понял Кевин.

— Сония чувствует к тебе жалость. Она давно, глубоко, безнадежно и, главное, счастливо любит своего жениха. У них свадьба через полтора месяца. И она чувствует к тебе, Кевин, жалость, хотя, возможно, ещё и вину зато, что не может ответить на твои чувства, ведь, в отличие от нас, она, действительно, думает, что ты в неё влюблен. Она в этом уверена и боится обидеть. Ну, такой уж она человечек…

— Да, что ты понимаешь! — воскликнул Кевин. — Может я к ней тоже глубокие чувства испытываю!

— Не отрицаю. — согласилась я. — Но эти чувства — азарт, предвкушение и что-то там ещё, сопутствующее погоне или охоте, но точно не влюбленность, а, тем более, не любовь. Ведь тогда, на вечере, ты, скорее всего, от скуки или назло мне захотел закадрить девочку. Но не получилось. Ты попытался поцеловать её, но Сония оттолкнула и сделала это так мягко, аккуратно, тактично, как умеет только она… Вот ты и загорелся.

— Да, что ты понимаешь! — повторил брат, но голос стал гораздо, гораздо злее.

— Определенно не всё, но точно больше тебя. Просто сравни… — сказала я и достала из своего походного рюкзачка, который всё это время держала под рукой, кипу фотографий, сделанных по «активной» технологии. Фотографии двух любящих людей… Сонии и её жениха. — Просто посмотри и сравни свои чувства, а потом ответь на мои вопросы сам себе, сможешь ли ты подарить Сонии что-то подобное и хочешь ли чего-то такого же в своей жизни. Если на хотя бы один вопрос будет положительный ответ, то, пожалуйста, брось свою затею. Оно того не стоит…

Я положила снимки на кофейном столике, а сама поднялась и не прощаясь вышла. И уже спускаясь в лифте, закрыла глаза, прислонилась к зеркальной стенке и убеждала себя всего в трёх вещах. Первое, я поступила правильно. Второе, выбрала правильный «воспитательный» метод. Третье, он обязательно посмотрит фото. Обязательно…

Он размышлений-мучений прервал звонок Алека.

— Да. — произнесла я, нажав кнопку «ответить» на моем наручном компе.

— Он смотрит. — проинформировал охранник.

— Хорошо. — улыбнулась я.

— Дальше следим? — отозвался мужчина.

— Нет. Отбой. И огромное спасибо за всё…

— Не за что. — прошуршал Алек, прерывая связь.

Ну, что ж, пункт «три» отпал сам собой. Остальное от меня не зависело, но я страстно желала, чтобы получилось!

В тот момент, несмотря на улыбку я жутко волновалась и переживала. Пыталась это никому не показать и мне это даже удавалось, но перенерничала знатно… Успокоилась только через несколько дней, когда выяснилось, что Кевин возле Сонии больше не появлялся.

Глава 6

Сегодня исторический день. Мне позволили подвеску с аппаратом для активной фотографии вынести за пределы студии — и я довольная, довольная, довольная!

Правда, в этой мой большой радости есть достаточный такой минусик… Шеф тот, который Стефан, идет со мной, чтобы меня контролировать. Как же, вдруг что-то случится с нашей драгоценностью? Вдруг я её сломаю, потеряю, поцарапаю?

В общем, глаз он с меня не сводит, что, между прочим, раздражает и несколько обижает, пусть и понимаю, что, в принципе-то, это справедливо.

Случайно поймала взгляд одной симпатичной брюнетки, потом ещё один от блондинки, ещё от русой и рыжей, а дальше пошло-поехало.

В какой-то момент всерьёз задумалась о создании коллекции знаков внимания от девушек всех мастей, а заодно об участии в конкурсе за почетный титул «Самый удачливый коллекционер дня».

— Как я выгляжу? Со мной всё в порядке? — поинтересовалась у шефа. Вдруг у меня штаны порвались, тушь потекла или какое-нибудь птичка решила денег пожелать…

— Замечательно. — успокоил меня Стефан и одарил такой улыбкой, что мне безумно захотелось чая без сахара или, по крайней мере, воды. Просто я очень люблю сладкое, но просто так его есть не могу: мне обязательно нужно запивать его чем-то.

Это к тому, что, когда Стефан мне улыбнулся, мне на мгновение показалось, что я хватанула чрезмерный кусок вкуснейшего торта!

Но долго этой иллюзией не захлебывалась, ведь на смену ей очень быстро пришла реальность с жестким осознанием, чем заслужила подобное неестественное внимание. Ведь рядом со мной шёл шикарный мужчина во всех смыслах! И это я подобное вижу практически каждый день, поэтому мало того, что привыкла, так ещё и понимаю, что зачастую это только картинка, внешность. Но даже у меня парой при взгляде на Стефана сердцебиение несколько учащается, а что говорить о не столь закаленных натурах?

Задумалась, притормозила, стала раскручивать ситуацию дальше…

Так, со стороны Стефан идет рядом, улыбается, вежлив и предупредителен, а ещё смотрит на меня, не отрывая взгляд. Да, тут не знающий ситуацию человек не только о влюбленности подумает, но и о люблю нежной и трепетной. Что ж…

— Ты чего? — слегка обернулся Стефан, заглядывая мне в лицо.

То что надо! Такой кадр выйдет! На минутку представила, что шеф действительно влюблен и смотрит на дорогую сердцу девушку.

«Щёлк», — отреагировал мой фотоаппарат.

— Ничего. — ответила я. — Просто очень сильно захотелось тебя сфотографировать. Вот смотри, что получилось!

Стефан не взял протянутый к нему фотоаппарат. Вместо этого он подошёл ко мне, встал за моей спиной и легонько приобнял за талию.

И я бы смутилась, но смущение было смыто другой гораздо более сильной эмоцией: жгучим желанием показать, да и самой осмотреть результат.

А результат был ошеломляющим… Фото восприняло мои чувства, желания и тот посыл, что хотела передать. В общем, на нас серьёзно взирал, оглядываясь потрясающий, крышу сносящий парень. Он смотрел так, будто для него нет ничего, более важного, чем то, что он видит перед собой. К этому объекту или субъекту, в роли которого выступали сейчас мы, он испытывал что-то настолько ценное, воздушное, нежное, что это не только нельзя назвать словами, но, более того, даже грешно… Ведь слова всё опошлят, унизят, исказят.

Стефан с фото смотрел, потом(зуб даю!) улыбнулся, а ещё чуть позже едва слышно прошептал:

— Иди ко мне. Я так тебя ждал…

— Ух ты! — только и смогла промолвить я, возвращаясь в материальный мир.

— Твою ж… — громко припечатал шеф. Он хотел добавить что-то ещё, но вдруг вспомнил обо мне и резко замолчал, потом извинился. И, возможно, даже слегка покраснел. В прочем, за последнее я не ручаюсь: уж слишком странным было моё восприятие мира в тот момент.

— Обработаю и сделаю для тебя парочку фото на бумаге. — отмерев, решила я. — Подаришь девушке, которая действительно будет нравиться…

— И, конечно же, сделаешь и себе парочку! — усмехнулся Стефан.

— Ну, разумеется! — поддержала шутку я. — Буду держать для подъема боевого духа начинающих моделей, ведь это так бодрит, когда, глядя на тебя, такой красавчик облизывается!

— Значит, я красавчик? — стал напрашиваться на комплимент Стефан.

— А-то сам не знаешь?

Возможна, наша перепалка продолжилась бы, но я, наконец, увидела нашу конечную цель: уличных танцоров, дававших выступление.

Эти ребята не были профессионалами, но двигались они потрясающе. Сколько любви к жизни было в каждом движении. Сколько благодарности, огня, задора… Всего и не передать, а я пыталась, выныривая со своей камерой то здесь, то там. Затем снова ныряла в толпу, ожидая подходящего момента. Так увлеклась, что забыла и о Стефане, и о времени. В смысле, очнулась только тогда, когда представление окончилось и люди потихоньку стали расходиться.

— Я был прав, — ухмыльнулся шеф. — охранник нужен, да только не камере, а тебе. Ты же как в трансе!

— Есть немного. — виновато улыбнулась. — Но, наверно, это состояние и является вдохновением, азартом, увлечением тем, что ты делаешь… Да, это определенно всё и сразу!

— Ладно-ладно. — согласился мужчина и тут же участливо спросил: — Не проголодалась? Ты же энергии задействовала столько же, сколько и танцоры, если не больше.

— Пожалуй да, чем нет. — вынуждено призналась.

— Тогда давай зайдем куда-нибудь перекусим? Как тебе?

— Здорово, но я не могу. — покаялась я, глянув на часы. — У нас совместно родственные, традиционно-пыточные обеды. И да, домой я должна попасть через полчаса!

— Я тебя подвезу! — предложил Стефан.

— Не надо! — бойко отнекивалась я. В итоге, пять драгоценных минут на спор, в результате, которого мне вызывают мобиль…

М-да, обед был в своём обычном настроениеубивательном стиле. Постные физиономии родственничков, от которых не спасала даже вкуснейшая еда.

В общем, отсидела положенное хорошим тоном время и убежала к себе в комнаты. Если быть точнее, то убежала в домашнюю лабораторию(которую, как выяснилось, создали для меня по приказу дедули) — нервы лечить, то есть, фотки обрабатывать.

Там и планировала остаться, совмещая приятное, полезное и очень полезное.

Приятное —, конечно же, работа.

Полезное — она же.

А очень полезное — прятки от не самых приятных мне людей.

Я что-то клепала, мурлыкала примитивные, но симпатичные песенки себе под нос, когда в дверь моего политического убежища постучали и тут же без спроса вошли.

— Сэр сказал, что ты фотограф. — сказала Мерилин, а такой не совсем скромной была именно она.

— Не соврал. — хмыкнула я.

— И что талантливый?

— Кто знает? — философски развела руками. — По крайней мере, фотографировать мне нравится и даже очень, а ещё за это моё увлечение мне же и платят сносно.

— А можно посмотреть? — спросила кузина, вот только в голосе не была ни намека на интерес.

— Да, конечно. — ответила, отдавая скучную дань вежливости. — Сегодня я, как раз, была на «фотоохоте» сделала кое-что интересное…

Я передала Мерилин планшет с изображением танцоров. Почему-то захотелось растормашить девушку, пробиться через стену её отрешенности.

— Это новая технология в фотографии. Ожидается, что она совершит революцию. — предупредила сразу, чтобы, так сказать, морально подготовить.

Кузина смотрела минуту, вторую, третью, не отрывая взор… Казалось, она даже дышать боялась, а я продолжала заниматься своими делами, но всё же украдкой следила и улыбалась.

Так мы с ней и просидели весь вечер, пока не явился Жан и громогласно не объявил, что «господа расходятся».

Мерилин с такой неохотой отдавала мне мой планшет, что я, неожиданно для себя, предложила:

— Хочешь я распечатаю тебе пару фотографий?

— Было бы здорово. — наконец-то, улыбнулась эта девушка.

Через пару минут всё было готово и мы, довольные друг другом расстались. Я радовалась, что мои снимки кто-то оценил, а Мерилин, видимо, они действительно понравились…

В тот момент никто не знал, что это, казалось бы, незначительное событие приведет к трагедии.

Хотя нет, к катастрофе. Да, именно к катастрофе, пусть только для Мерилин и для меня.

Ведь наступило утро. Утро навсегда, перечеркнувшее всю мою жизнь… Даже сильнее, чем гибель отца, потому что тогда я знала, о его болезни и да это было очень тяжело, но всё же морально к этому я готовилась. А тут… Как гром среди ясного неба.

Самое забавное, что конец моей эпохи подкрался неожиданно и даже обыденно. Было обычное утро, обычный процедуры, обычный ожидания трудовых будней и завтрак, молчание и чуть сумрачный дед, но, в принципе, для него нормально, если он думает о работе.

— Ты говорила с Мерилин вчера? — неожиданно прозвучал вопрос.

— Да. Она провела у меня в лаборатории целый вечер. Ей так понравились некоторые мои фотографии, что я её подарила несколько копий. А что?

— Как сказать… — задумчиво произнес Дед. — Хотя, что тут говорить… Сегодня два часа назад Мерилин нашли в её комнате мертвой, в окружении фотографий с уличными танцорами. Это было самоубийством. Возможно, твои снимки подтолкнули её к этому шагу. Мне жаль…

Вас никогда не интересовал как рушиться мир? Не интересовал? Меня, если честно, тоже, но, к несчастью, ответ я знаю. Мир, твой мир рушится тихо, беззвучно, погребая под обломки, забирая с собой.

И хотелось бы кричать, но не можешь. Хотелось бы убежать, сделать, в конце концов, хоть что-то, но не можешь. Ты парализован и волен только наблюдать. Хотя и это нет, ведь ты не хочешь, а всё равно наблюдаешь…

Глава 7

События последующих месяцев слабо отложились в моей голове, точнее отложились, но весьма и весьма эпизодично. Щёлчок — фото, щелчок — фото, щелчок — фото… Какие-то обрывочные снимки, а не воспоминая. Да и качество, откровенно говоря, страдало. Словно фотографировала я устаревшей черно-белой камерой, но и это мне было мало, поэтому вдобавок её объектив был припорошен пылью, которую разбавляли мелкие трещины старых линз.

Я знаю, сколько времени я была в столь странном состоянии, но не знаю, когда бы очнулась, если бы не одно событие, вернее, цепь событий…

Был вечер. Хотя нет. Всё же сумерки, когда клан МакДи собрался на свой традиционный обед. Среди них была и я. Пожалуй, в то время, как никогда лучше, угадывалась наша родственная связь, ведь меня, как и всех их парализовали холодность и безразличие, какое-то онемение.

— Что здесь делает эта убийца? — прозвучала над столом слова Кэтрин. — Какое право она имеет быть с нами?

Обычная я огрызнулась бы и во что бы то ни стало осталась за столом, но та Хлоя молча поднялась и ушла в свои покои.

Как только вошла, сразу уселась на кровать и уставилась в стену. Сколько просидела не знаю, но точно ещё бы долго сидела, если бы в комнату не вошёл Жан.

— Хлоя, как вы? — спросил он, а я не ответила.

— Я не должен это говорить. Это противоречит всем правилам, распорядкам и моим принципам, но уж слишком больно видеть, как вы угасаете. — продолжил Жан. — Вы можете считать иначе, но вы ни в чем не виноваты. Вашей вины нет в смерти Мерилин…

— Но это я сделала те злосчастные фотографии. Я дала ей их. Я, а никто другой! — закричала я. Пожалуй, первое проявление моих эмоций за очень долгое время.

— У Мерилин была затяжная депрессия. Её показывали разным специалистам и ей становилось то лучше, то хуже, но полностью она из неё никогда не выходила. Пожалуй, мы все знали, что она балансирует на краю. И, в принципе, то что произошло нежелательный, но логичный конец.

— Но всё равно к этому концу девушку подтолкнули мои снимки…

— Да, поймите уже, что это просто стечение обстоятельств! Этим толчком могла быть случайная встреча, разговор, взгляд, книга, киноистория, театральная постановка… Да всё, что угодно! Вам просто не повезло.

— Ага. — кивнула, чтоб только отвязались, но старого слугу не проведёшь.

— Знаете, а вы были с Мерилин очень похожи. Нет, не внешне и не характером. Другим… Вам обоим была дана страсть. Увлечение, что поглощало, сжигало вас до конца, но при этом, как ни парадоксально, давало силы, энергию для жизни. У вас это фотография. Для Мерилин — танец. Сколько я себя помню, сколько я помню Мерилин, она танцевала. Да так, что дух захватывало! И она так мечтала о большой сцене. Так мечтала о большой сцене. Не просто большой, а самой большой!

— И что произошло дальше? Что-то не слыхала о танцовщице из клана МакДи…

— А её и не было. У Мерилин не хватило веры в себя, не хватило духа следовать своим мечтам. У неё был идол, кумир… Маэстро Люрье. Ваша кузина мечтала танцевать в его труппе, но на прослушивание он заявил ей, что она полностью бездарна… Это и сломало Мерилин.

— Это было в самом деле так или… — почему-то решила спросить я.

— Кто знает… — промолвил дворецкий. — Но сомневаюсь, что тот, кто отдает всего себя своему делу, может быть бездарным. Это просто невозможно. Поэтому, скорее «или». К тому же, ходили слухи, что клан МакДи неплохо заплатил маэстро за эти слова, ведь не прошло и полгода как Люрье открыл свою собственную академию танца для избранных. Правда, на другом конце нашей страны. В не политической, а в культурной столице. Так что, в этой смерти вы не виноваты, Хлоя. Виноваты кто угодно: клан, маэстро, сама Мерилин, возможно, врачи, что не смогли помочь, но не вы. Вы случайная жертва.

Я промолчала. Не знала, что сказать. Не знала, что чувствовала. Ничего не знала…

— У меня к вам просьба. — как-то замялся Жан. — Пожалуйста, чтобы не случилось не бросайте фотографировать. Не бросайте! Даже думать не смейте!

— Я не могу… — тихо произнесла, чуть ли не прошептала. — Не могу. Руки не слушаются, нет настроения… Пробовала через силу, но меня так трясло, что я не удержала фотоаппарат и разбила. Попробовала ещё раз — тот же результат. Ещё, и ещё, и ещё — и снова, и снова, и снова. Я не могу! НЕ МОГУ! — перешла практически на визг.

— Не сдавайтесь! Не смейте сдаваться! — закричал на меня дворецкий.

— Прости. Не могу. — глотая эти проклятые слезы, выскочила из комнаты, по-моему, даже оттолкнув Жана со своего пути. Не знаю, не помню…

Я стояла на флайборде и летала над городом. Вернее, наматывала круги и думала. Наконец, я пришла к какому-то решению и, несмотря на достаточно поздний час, полетела в гости к Августу.

— Ты совсем спятила?! — встретил меня у входной двери друг, но я его проигнорировала.

— Я прошу об увольнение по собственному желанию. — Выпалила, боясь отступить.

— Ну, точно спятила… — убедился в своих подозрениях Август.

— Нет, я вполне вменяема. Вот посмотри… Я сейчас не фотографирую, когда смогу неизвестно.

— Тебе дали отпуск на восстановление…

— Тридцать дней, из которых двадцать семь уже прошло, а за это время я не сделала ни одного снимка, зато уничтожила девять камер.

— Хлоя!

— Что? Я сейчас ничего не стою и приношу один убыток. Благо «активной технологии» успела обучить Сонию и, как ты сам мне докладывал, девочка неплохо справляется. Шефство над кружком фотографии при детском приюте взял на себя Ричард. За что я ему очень благодарна… Сама же я бесполезна, никчемна… И неизвестно, приду ли я в норму и приду ли. Глупо, при таких условиях, занимать рабочее место, особенно такое… Я прошу уволить меня.

— Знаешь, я тебя понимаю. — ответил главный редактор. — Но не могу. Стефан заявил, что все вопросы, связанные с тобой, будет решать сам.

— Хорошо, спасибо! — закричала я, вновь убегая.

— Куда малохольная?! — раздался окрик, но я не ответила. Хотя бы потому, что в тот момент сама не знала куда.

Уже на улице я сделала лишь один звонок Алеку, после чего, держа в голове адрес городской квартиры Самого Главного Босса, направилась прямо к нему. По крайней мере, я на это надеялась.

Наверное, за этот период времени со мной случилось столько всего плохого, что сейчас удача была на моей стороне.

— Хлоя?! — удивленно спросил Стефан, открыв входную дверь.

— Да, это она и ей очень нужно с тобой поговорить… — выдохнула я.

— Вот и хорошо. — улыбнулся Стефан своей головокружительной улыбкой. — А-то мне вина очень хочется.

— А причем тут вино? — не поняла я.

— А притом, что очень мне его уж захотелось, но пить одному дурной тон. Вот и раздирали меня соблазн и хорошее воспитанное, но на моё спасение явилась ты. Так что составь мне компанию, за одно и поговорим. — тоном ведущего демона-искусителя предложил Шеф, пришлось соглашаться.

Пока Стефан разливал вино, я рассказала о причине моего практически неприличного появления. Хотя какое практически?! Самое, что ни на есть неприличное! Распивая первый бокал, аргументировала просьбу о своём увольнение. На втором — жаловалась на жизнь самочувствие, делилась наболевшем, а на третьем — отключилась…

Впрочем, это, как раз, и не удивительно, если учесть, что я мало ела, мало спала, но много волновалась, переживала, страдала.

Отключилась я качественно. В смысле, очнулась только утром в незнакомом месте и чужой постели. Несколько минут ушло на осмотр себя любимой… Всё было в относительном порядке, то есть, я, оказывается, спала в своём нижнем белье, а моя одежда аккуратно лежала на прикроватной тумбочке.

Следующее несколько минут ушли на попытки вспомнить, что было вчера. Кстати, успешные…

Затем пришёл стыд, с которым долго боролась, натягивая на себя свои же шмотки, а делала я это как никогда долго… А после пошла искать гостеприимного хозяина, который нашёлся на кухне.

— Извини. — первое, что сказала я, даже перед приветствием.

— Да, ничего. — усмехнулся он. — Будешь кофе?

Кивнула, а он вновь улыбнулся и налил мне огромную чашку, белого фарфора с каким-то голубоватым отливом.

— Спасибо. — приняла подношения я и присела к барной стойке, что делила комнату на две зоны: рабочую и ту, что для обеда в кругу семьи, друзей, гостей…

Стефан устроился рядом. Так близко, что мы соприкасались локтями.

— Ты вчера не ответил… — произнесла, отхлебнув первый глоток.

— Ответил, просто к этому времени кое-кто уже спал.

Я покраснела, но через смущение попросила:

— А можно поподробнее?

— Место будет удерживаться за тобой в течении следующих четырёх месяцев, а дальше мы решим, что делать.

— Хотя бы без заработной платы? — с надеждой спросила я.

— Разумеется, с. — улыбнулся Шеф.

— Что? — изумилась я. — Это же чистой воды нахлебничество!

— Почему? — искренне удивился мужчина. — Считай свое состояние производственной травмой, ведь, по сути, так оно и есть…

— Спасибо. — буркнула я и погрузилась в жутковажный процесс глотания горячих жидкостей.

— Всё же почему… Почему ты это делаешь? — спросила я, расправившись с кофе. — Ты не обязан.

— Во-первых, ты ценный кадр. Во-вторых, ты потрясающая. Я никогда не встречал людей, подобных тебе, но всегда хотел иметь их подле себя, а, в-третьих… — Стефан замялся. — ты мне просто очень нравишься.

Я понятливо кивнула.

— Очень-очень. — продолжил свои откровения Стефан и потянулся, чтобы поцеловать…

Глава 8

Наверное, в этом мире всё же, действительно, действует закон равновесия. Ведь говорят же, что никогда не знаешь, где найдешь и потеряешь…

А я потеряла многое. Пожалуй, себя, ведь без фотографии свою жизнь не мыслила, наверно, с пятилетнего возраста, когда отец подарил мне мой первый фотоаппарат. А ещё я училась жить с чувством вины. Да, пусть она не была такой острой, как в первые дни-месяцы, но от неё не уйти, не сбежать. Она навечно поселилась в моей душе и с ней можно только свыкнуться, как со старой раной, которую нельзя вылечить до конца.

Но всё же, я начала улыбаться и даже смеяться, а ещё опять строить планы. Это произошло не сразу, но произошло. И этим я обязана всего лишь одному человеку… Стефану.

В то утро, когда он попытался меня поцеловать, я от него отскочила, словно он воплощал собой, не симпатичного мужчину, а, прямо скажем, нечто противоположное.

— Мне нужно идти. — пробормотал я, то ли смущаясь, то ли извиняясь. Он лишь грустно улыбнулся и позволил мне уйти, не задавая лишних вопросов, не говоря лишних слов, за что я была исключительно благодарна.

А затем пошли наши случайные встречи. Слишком случайные и частые, чтобы и в правду быть непреднамеренными. Ему как-то удавалось быть рядом, поддерживать, не надоедать, а ещё заставлять думать… Думать о нём.

И двух месяцев не прошло, когда до меня, наконец, дошло, что, кажется, я влюбилась.

Кто-то сказал, влюбленность лучшее лекарство от скуки, ведь она так заполняет мысли, голову, что времени на эту самую скуку не остаётся. И пусть я не скучала, но новое чувство стало выталкивать переживания, страхи, сомнения… Я даже перестала разбивать камеры, остановившись на почетной цифре в двадцать три. Более того, я смогла сделать первые фотографии за многие, бесконечно долгие месяцы. Они были ужасного качества и изображали неживые объекты, типа неба, травы… Но, всё же, это был прорыв! Я, пожалуй, никогда так не радовалась, как в тот день, когда получила два кривых, кособоких снимка. Ведь это значило, что когда-нибудь мои возможности, навыки вернутся, а я, в свою очередь, буду стараться из-за всех сил, чтобы это произошло, как можно скорей.

А ещё именно в тот день я позволила себе завязать отношения со Стефаном. Просто при очередной «случайной» встрече, вместо приветствия, поцеловала его и прошептала:

— Спасибо.

И он понял, оценил… Просто обнял(Хотя не просто, а крепко-крепко!) и пообещал, что всё обязательно будет хорошо. С этого момента.

И так оно и было. Разумеется, до поры до времени, но об этом я тогда не знала. Я просто жила, упивалась надеждами, новыми ощущением и чувством, чем-то близким к моему пониманию счастья.

Всё закончилась, когда МакЛейн попытался сделать мне предложение. Он хотел совершить сей подвиг красиво, как в фильмах, поэтому арендовал целый ресторан на вечер. Вот только мой страх открытых, пустых, гигантских пространств сыграл с ним дурную шутку.

С самого начала я чувствовала себя более чем неуютно. Хотела спрятаться, исчезнуть, испариться, но я мужественно держалась и даже приклеила улыбку к своему лицу. Но, к счастью или к сожалению, есть процессы, контролировать, которые мы, вряд ли способны, В частности, кровь из носа…

М-да, она хлынула из меня, чуть ли не ручьём(по крайней мере, мне так показалось). И тут, действительно, есть две стороны. Неприятная: мне было жутко стыдно, неудобно и ВАЩЁ! Здоровская: после того, как в дамской комнате привела себя в относительный порядок, сославшись на плохое самочувствие, ушла сама и Стефана увела, по дороге, вкратце, поведав о некоторых своих особенностях…

— Ничего себе, предложение сделал… — грустно усмехнулся парень, как только мы вышли из здания.

— Что и сейчас хочешь? — заинтересовалась я.

— Хочу… — ответил Стефан. Он, правда, хотел продолжить, но я перебила.

Все в журнале знали, что со мной произошло. Они знали об моих злосчастных снимках, знали об самоубийце и моих проблемах, но они не знали имен. Об этом позаботилась дедулина служба безопасности, поэтому предположения ходили самые разные.

МакЛейн, в силу своего положения, знал об этой истории чуточку больше. Он знал, что самоубийцей была Мерилин, знал о моей связи с кланом МакДи, даже предполагал, что я там, вроде, троюродной племянницы сестры мужа… Сейчас же я захотела открыть ему истинное положение дел. Рассказала о своих родителях, проблемах, отношениях с Дедом и кланом.

— Желание не пропало? — в конце рассказа, спросила я.

— Не дождешься. — уверенно заявил мой возлюбленный.

— Ну, тогда я, пожалуй, соглашусь… — ответила, закатив глаза. Впрочем, зря я это сделала, ведь на какие-то доли секунды я отвела своё внимание от Стефана. А он… А он подхватил меня на руки и закружил!

Нет, разумеется, все кончилось, перечеркнулось и зарисовалась не на этом моменте, а несколько позже: на следующий день.

На мой ручной комп пришло сообщение с приглашением на обед в моё любимое кафе. Сообщение с подписью «Стефан», но от незнакомого номера. Я не удивилась, ибо прецеденты уже были. Поэтому я, даже не задумалась, к назначенному времени пошла к обозначенному месту. Вошла, приветливо улыбнулась знакомой официантке, та сразу же ко мне подошла и провела к заказанному столику.

— Вам как обычно? — спросила милая девушка.

— Нет, спасибо. Пока только кофе. Я подожду своего кавалера. — ответила я.

Когда официантка принесла мой напиток, я её вежливо поблагодарила и стала ждать.

Вдыхала аромат и наслаждалась каждым глоточком божественного напитка, при этом не забывая поглядывать на входную дверь. Но всё же я зазевалась и не заметила движение, направленное ко мне. Очнулась только, когда чужая мужская фигура приземлилась за мой столик, усевшись в кресло напротив меня.

— Извините, здесь занято. Я жду своего жениха… — попыталась выгнать чужака, но он не поддался.

— Хлоя Риверс?

— Да. — удивленно кивнула я.

— Извините, что воспользовался чужим именем, но не видел другой возможности встретиться с вами тет-а-тет. — совершенно спокойным голосом заявил он, а потом спросил: — Вы меня не помните?

Я заставила себя присмотреться, смотрела минуты три.

— Вы — Дэвид МакНари! — наконец, осенило меня.

— Долго же вы меня вспоминали… — усмехнулся господин МакНари. — А я вас помню!

— Простите, очень насыщенный год. Где тут удержать в голове всех шапочных знакомых. — допустим, я несколько приврала. Дэвид МакНари — шапочным знакомым не был. Он был одним из самых состоятельных холостяков нашей страны, кстати, пусть и весьма косвенно, не без моей помощи. В смысле, не без моей помощи был холостяком, а не богачом. Я же его невесту, грубо говоря, в день помолвки увела! В прямом смысле этого слова! Мне нужно было, чтобы она увиделась с одним хорошим человеком. Это могло спасти ему жизнь — и спасло, между прочим. И пусть я действовала исключительно из благородных побуждений и ни о чём не жалею, но, вряд ли, сиё достижение оценит Дэвид, если узнает. Вряд ли… А каков шанс, что узнает? Или уже узнал?! — И зачем же вы хотели встретиться со мной, да ещё и наедине? — чуть дрогнувшим голосом поинтересовалась.

— Месть. — загадочно изрёк мужчина, блеснув своими черными, как сама ночь, глазами. — Вы разрушили мою помолвку, а я вашу.

— Что зуб за зуб, око за око? Не слишком ли жирно для такой, как я?

— Привык никому не давать спуску. Это не раз спасало меня и в жизни, и в работе.

— Что ж, держаться принципов… Весьма похвально. Я бы даже сказала в высшей степени.

— Даже если это противоречит вашим планам? — удивился моей похвале Дэвид.

— Безусловно. — подтвердила я. — Но по сути ваша месть меня не касается, ведь я вам не вредила. Я не просила Кэмерон разрывать помолвку. Я просила только помочь прийти в себя человеку, которого я уважаю. Остальное она решила сама. Но вас же это не успокоит? Нет? Ну, тогда мстите, если можете. — я на мгновение замолчала и ещё раз внимательно посмотрела на собеседника. Заметила шикарные круги под глазами… И мне бы сдержаться, но, честное слова, словно толкнуло что-то сказать: — Мстите, хоть успокоитесь и выспитесь.

Возможно, мужчина хотел что-то сказать. Да, он, определенно, хотел что-то сказать, даже рот открыл, но тут же его захлопнул.

— И что же? — улыбнулась я.

— Просто посмотрите. — ответил он и передал мне микрочип.

— Посмотрю. — кивнула я.

— При мне! — прорычал Дэвид.

— Ладно-ладно. Не надо так злиться. — себе под нос пробормотала я в воткнула накопитель информации в наручный комп. Ждать пришлось недолго, практически сразу выскочила программка, предлагающая просмотреть видеофильм. Разумеется, я согласилась — и экран тут же засветился изображением дедулиного офиса, а ещё выдал полезную информацию в виде даты, что нависала в верхнем левым уголке. Кстати, по-моему, именно в тот день я подписала контракт с Дедом.

— Это съемка скрытой камерой. Сэр Арчибальд МакДи является моим прямым конкурентом, поэтому…

— А я-то удивлялась, чего вы прицепились ко мне со своей «местью», а ларчик-то просто открывался! Чуть ли не в самом деле поверила вам! Чуть ли ни птицей важного полета себя почувствовала! А вы… — в наигранной обиде надула губки

— Не беспокойтесь. Это будет двойным удовольствием… — уверил меня Дэвид.

— Ну, ладно. В таком случае, вы прощены… — не могла не продолжить перепалку. Да, я её, нарочно, затягивала. Ведь на самом деле, мне было… Страшно.

— Очень рад. — обольстительно улыбнулся МакНари.

На этом я всё же решила остановиться и запустила-таки запись.

Некоторое время назад. Офис Арчибальда МакДи

Деловая встреча проходила, как обычно. Серьёзные разговоры, переговоры, обсуждения. Привычные действия, привычные предметы… И во всю эту обыденность, обычность ворвался ОН: Огромный, Вальяжный КОТ на картине, повешенной так, что её было потрясающе видно чуть ли не с любой точки переговорного зала.

— Внучка подарила! — с некой долей гордости сказал Сэр, заметив интерес собеседника, направленный немного не туда: то есть, не к проекту. — Сказала, что чем-то меня напоминает…

— Даже так?! — удивился МакЛейн. Что-что, но даже зачатков чувства юмора мужчина не ожидал увидеть ни у одной из внучек Арчибальда. Ни у занудной, сверхправильной и высокомерной Катрин, ни у яркой прожигательницы жизни Мерилин. Что ж, раз так, то Эрик МакЛейн только порадуется за будущего партнера! Кстати, о партнерстве…

— Арчибальд, что вы думаете о проекте?

— Очень и очень велик риск…

— Но он может принести такие деньги, такие прибыли, таки дивиденды! Да, он поможет занять нам лидирующие положение на рынке!

— Если выгорит. — холодно бросил Сэр. — А здесь у меня большие опасения.

— И что азарта нет? Нет даже желания попробовать? — аккуратно спросил МакЛейн.

— Почему? Есть… — ответил МакДи. — Но всё должно быть в разумных пределах, а я просто так не намерен подставляться. Я что, по-твоему, не понимаю, что, если не выгорит, пострадает прежде всего МОЯ деловая репутация, а это даже страшнее потери денег! А на такие жертвы я готов пойти только для членов моей семьи, к которой ни ты, ни твой сын не относятся.

— То есть, я правильно понимаю, тебя нужна свадьба, чтобы сделка состоялась?

Арчибальд не ответил, вместо этого он поднял белую фарфоровую чашку и глотнул из неё крепкого чая. Впрочем, ответа и не требовалось… Сплетники Высшего общества знали, что если сыновьям и внукам Сэр многое спускал с рук, то к девочкам у него был гораздо более консервативный подход.

— Мне нужно поговорить с сыном. — отозвался МакЛейн.

— Говорите, кто ж Вам мешает. — заявил МакДи. — Я даже выйти могу…

— Буду благодарен…

Арчибальд улыбнулся и вышёл из собственной переговорной, за ним потянулись его помощники, а после и служащие МакЛейна, оставив мужчину совершенно одного в зале, чем он мгновенно воспользовался, набрав заветные цифры. Перед МакЛейном тут же появилось голографическое изображение сына.

— Что-то случилось, пап? — спросил молодой человек.

— Случилось… — кивнул МакЛейн и рассказал всё.

— И чего ты переживаешь? — не понял сын. — Надо — значит женюсь.

— Но… — хотел возразить отец.

— Послушай, — остановил его сын. — жениться надо с умом! Чувства проходят — и что остаётся? Да, ничего! А нужно, чтобы осталось, и с этой точки зрения, девочки МакДи идеальны! К тому же, я на сто процентов уверен, что их с самого детства готовили к браку по расчёту, так что сплошные выгоды! Тольки посмотри: партнерство, дальнейшая поддержка влиятельного клана, хорошая родословная, жена, которая не будет мешать и которую не стыдно будет показать людям!

— Сын! — воскликнул МакЛейн.

— Отец, соглашайся! Не думай отказываться! — произнёс он — и отключился.

Разговор закончился, а МакЛейн всё не мог прийти в себя.

— Будем надеяться, что он и сейчас знает, что делает. — вздохнул мужчина и пошёл к выходу, чтобы найти МакДи и сообщить ему о принятом решении.

— Я готов продолжить переговоры. — сказал он, открыв дверь.

— Отлично! — раздался громкий голос Арчибальда МакДи, а через несколько секунд он ещё и вернулся в кабинет.

Мужчины снова уселись за стол переговоров.

— И какая девочка больше вам по душе? — улыбаясь, спросил Сэр.

Произошла заминка. Глаза отца Стефана нервно забегали, пуская короткие, ничего не значащие взгляды, пока не остановились на картине с изображение большого вальяжного кота.

— На той, что подарила Вам этот рисунок. — неожиданно даже для самого себя произнес МакЛейн старший.

— Хлоя? — удивился Арчибальд.

— Ээээ, у вас есть ещё одна внучка? — удивился не меньше МакЛейн.

— Есть. — мягко и очень тепло улыбнулся МакДи. — Единственная дочка моей дочки. Очаровательная девочка.

— Но я думал, что вы навсегда разорвали отношения.

— Я тоже так думал, но со временем понял, что совершил самую большую ошибку в своей жизни, сделав это. И теперь пытаюсь исправить хоть что-то… — произнес Сэр, но выглядело это так, словно он ушёл в себя. — Так которая из девочек? — снова спросил он, словно очнувшись.

— Хлоя. — на этот раз уверенно произнес МакЛейн.

И опять наступило молчание. По тому, как сжал руки Арчибальд, по тому, как он нахмурил брови было очевидно, что он задумался и задумался серьёзно…

— Знаешь, а всё может получится очень даже неплохо! — неожиданно заявил глава клана МакДи. — Даю добро! Вот только есть маленькая загвоздка…

— Какая? — напрягся МакЛейн.

— Хлоя умна, но при этом несколько наивна. Она пытается казаться циничной и умудренной жизнью, но на самом деле романтична и верит в красивые сказки. К тому же она, вряд ли, согласится на брак по расчету. Её отец хорошо задурил ей голову!

— Так в чём проблема? — не понял МакЛейн. — Ну, поухаживает за ней мой сын немного — девчонка сама за ним бегать начнет.

— Не начнет. Она умна, да, к тому же, чувство гордости, собственного достоинства тоже в порядке.

— Тоже не проблема… Обратимся к специально обученным людям.

На этом трансляция прервалась. А я сидела и думала.

— И в какую организацию они обратились? — спросила я у Дэвида.

— Думаете, я знаю? — удивился он, а я же для себя отметила, что мужчина неплохой актер.

— Знаете. — хмыкнула в ответ. — Вы бы не пришли, не будь у вас полной информации: иначе бы месть была бы неполной

— Вы правы, Хлоя. — усмехнулся МакНари. — Они обратились к корпорации «Соединяющим Сердца».

Что ж, не хило. Самое известное и успешное брачное агентство, чья слава гремит по всей вселенной, а услуги стоят столько, сколько инее и за семь жизней не заработать! По слухам у этой организации гениальная база данных, где есть информации абсолютно на любого человека. И там не просто справочная информация, но и медицинские, психологические и индивидуальные характеристики…

— «Соединяющие Сердца» собрали на вас досье, проанализировали его, а потом пользуясь своими секретными методами создали рекомендации для Стефана МакЛейна при общении с вами, чтобы в ваших глазах, Хлоя, он выглядел чуть ли не идеалом.

— Досье… У вас есть его копия. — осторожно спросила я.

— Есть. — печально вздохнул Дэвид.

— Можете его мне презентовать? — попросила я.

— Хорошо. — согласился МакНари. К моему удивлению, он наклонился к своему ручному компу и что-то там нажал, а дальше уже моё устройство просигналило о приходе мне письма, которое я тут же открыла и бросилась читать. И всё подтвердилась… Мои характеристики… Советы по обращению… Рекомендации…

Нет, можно было, кричать, что всё это подделки, но… Но, если видеозапись и можно было подделать, то эти документы практически невозможно. Они были заверены особым способом, плюс везде стояла специальные печати, на которых автоматически отражалось копия ли, оригинал, подделка… Отражалось и передавалось в соответствующие органы.

На этом документе стоял штамп 100 % электронная копия, правдивая, но сделанная без разрешения владельцев оригинала.

Да и, видео… У меня слишком наметанный глаз, да и навыки соответствуют. И программы на компе… И да, пусть они для фотографий, но принцип цифровых изображений универсален! И всё это, к моему несчастью, говорит, что все представленные улики против Стефана и моего Деда подлинны.

— Не расстраивайтесь. — неожиданно произнес Дэвид, поймал мою ладошку своей, большим пальцем провел по бугоркам, а затем легонько сжал в жесте поддержки.

— А кто расстраивается?! — удивилась, возвращаю свою конечность себе. — Я рада! Очень Рада! Спасибо! Всегда знала, что добрые дела вознаграждаются! Давайте я и вас расцелую!

И я действительно подскочила, прижалась к несчастному мужчинке и облобызала сначала левую щеку, затем правую а потом клюнула в нос.

— Спасибо вам огромное, преогромное! — восторженно заявила на всё кафе и тут же гораздо тише проинформировала: — Микрочип я экспроприирую.

Дэвид был явно в прострации, что в прочем не помешало посчитать мне его молчание за знак согласия. Кстати, пользуясь всё тем же его состоянием я спокойно покинула обеденную зону, по дороге выхватив официантку, что принимала заказ, и заплатила за кофе.

Когда вышла на улицу, я ни с того ни с сего побежала. И бежала, бежала, маневрирую между людьми и всё ускоряя темп. Это заставляло сконцентрироваться и думать только бы в никого не врезаться, только бы контролировать дыхание…

И бежала я долго, пока легкие не обжёг огонь, а ноги не превратились в трясущиеся желе. Только тогда я остановилась, согналась в три погибели и жадно глотала воздух, задыхаясь. В какой-то момент моё состояние осложнилось слезами, пока ещё слабыми и редкими.

Шатаясь доковыляла до какой-то скамейки, плюхнулась на неё и дала себе волю. Зарыдала в голос, некрасиво, страшно, уродливо… Зря говорят, что слёзы горю не помогают. Слёзы — это разрядка, позволяющие скинуть эмоции. А у меня их было столько, что, не будь слез, просто бы разорвало…

Я чувствовала боль физическую, боль душевную, боль от предательства, снова потерю веры в себя, в окружающих людей, разочарование и… И невероятное облегчение, и даже счастье от того, что ещё легко отделалась, ведь, если бы моя история со Стефаном, с кланом, с дедом затянулась было бы хуже… Во много, много раз. Была бы загубленная жизнь.

А сейчас… Пусть я ничего из себя не представляю, пусть вокруг меня лишь осколки, но я молода, здорова и ещё смогу собрать себя заново. И ещё смогу быть счастливой, ведь я обещала… Обещала отцу. А я всегда держала слово.

Вот только, для начала, раздам все долги, чтобы уж точно спать спокойно и ни о чём не жалеть. Пусть жалеют те, кто играет чужими жизнями, кто решает за других, кто плюёт на чувства… Пусть! И я ни в чём! Ни в чём не виновата! И страдать не буду! И снова буду фотографировать! Даже лучше прежнего! Да, пусть к «активной» технологии больше никогда не притронусь, но и без неё мои снимки будут прекрасны и завоюют мир. Да, весь мир будет восхищаться моими работами.

Я обещаю! Клянусь!

Неожиданно слезы, истерика кончились, а на место них пришли слабость и безразличие. В таком состоянии я посидела час или два, благо было тепло. Посидела, посидела, а потом напросилась в гости к Августу, после чего выключила комп и, собственно, поехала.

— У меня проблемы. — с порога известила.

— Понял. Заходи. Рассказывай. — с показным равнодушием ответил друг. Я слабо улыбнулась и выдала всё произошедшее, правда, уже спокойно, с чувством, с толком, расстановкой…

Выговорилась, а потом мы ещё раз проверили улики. Август был в этом деле профи, да и оборудование подходящее сохранил с времен своей карьеры спецкорреспондента… Подлинник, теперь уже никаких сомнений.

— Что делать собираешься? — осторожно спросил Август.

— Сначала высказать всё, что думаю обо всех и сразу. Разорвать помолвку, стребовать положенные по контракту деньги, а потом сбежать куда-нибудь подальше. Куда-нибудь, где немного отдохну, а затем снова научусь фотографировать. Это программа минимум. Пока достаточно, с большим решу позже.

— Горжусь тобой. Я бы так не смог. — произнес самый дорогой на этот момент человек, потому что единственный, кто не предал, кто не осудил, кто сейчас со мной. — Ты чего?

— Я ничего. — всхлипывала я. — Просто это невероятно приятно слышать. Особенно от тебя, нашего злобного, жестокого, непробиваемого главного редактора!

— Ещё одно слово — и ты у меня вылетишь от сюда!

— Всё молчу! Я же планировала у тебя на диванчике в гостиной переночевать…

— Корыстная! — горестно вздохнул друг.

— А-то! — усмехнулась я.

— Ладно, тебе помощь с увольнением нужна?

— А сможешь? — напряглась я. — Плохо тебе не будет?!

— Нужна или нет?

— Наверное, всё же нужна… Кто знает этого Стефана. Я имею в виду, настоящего, а не того, что он играл, чтобы мне понравиться…

— Значит, помогу — и разборки пойдёшь клеить полностью свободным человеком!

Глава 9

Немного подготовки — и вот он последний снимок серии… Сейчас я порву все нити, связывающие меня с МакДи, с МакЛейнами и, вообще, с миром этаких богатых, знаменитых и родовитых. Всё продумано и заготовлено, нужно лишь дождаться момента, когда все персонажи моей пьесы будут на своих местах, ведь тогда можно будет поднять занавес и начать представление…

А момент я подгадала с толком: очередное обеденное собрание клана с приглашением туда членов семьи МакЛейн, как никак мы «помолвку» отмечаем в тесном родственном кругу.

Дедуля доволен. Хотя какой он мне дедуля?! Он — Сэр Арчибальд, патриарх клана МакДи и один из самых могущественных людей в стране, не говоря уже о богатевших…Это я сама придумала, сама поверила, что он родной человек… А ведь взрослая девочка, пора уже прекращать верить в сказки.

Рядом с ним восседают родители Стефана. Отец довольный, мать не очень… Но какая мать не испытывает, хотя бы в первые минуты, ревности? Отдать кровиночку другой? Как можно-с?! Но сейчас я её обрадую: верну сынульку со всеми потрохами. Спасибо, не надо.

Стефан сидит рядом со мной, положив свою руку за спинку моего стула. Да, это совсем не по этикету, но ещё несколько дней назад я бы была рада этому жесту, ведь, наивная, считала, что он означает внимание и поддержку, а также желание прикоснуться, быть рядом… Но сейчас я не чувствую ничего, кроме отвращение. Хотелось бы толкнуть, убрать эту ручонку и, вообще, убежать за километр минимум, но терплю. Терплю, терплю, терплю! Чтобы не сорвать постановку, где я сама же сценарист, актер, режиссёр.

Остальные члены клана МакДи обычно предсказуемы и скучны. Прямо скажем, не стоят они моего высочайшего внимания. Совсем не стоят.

Вот-вот произойдет смена блюд, а значит сейчас…

— Господа, — в обеденном зале появляется Жан. — госпожа Хлоя приготовила вам небольшой сюрприз, поэтому пройдите в гостиную.

Все несколько заинтересованы, поэтому уходят без вопросов, правда, поглядывают с любопытством.

М-да, гостиная идеально подошла для кинотеатра: большой экран, прекрасная стереосистема и мягкие удобные диваны и сиденья. Прекрасно, восхитительно, замечательно.

Как только все расположились, я, порывшись в одном из скрытых кармашков моего платья, достаю миниатюрный пульт. Достаю и нажимаю заветные кнопочки, а дальше, трансляция пошла…

Я закрыла глаза и жду конца, ведь зачем смотреть, если всё давно уже отпечаталось в каждой клеточке моего тела, а не только в какой-то там подкорке головного мозга. И да, я жду конца, потому что…

— Хлоя, что это?! — раздаётся от Сэра.

— Нарушение договора, который на момент снятия видео уже три часа, как вступил в силу. Если быть точнее, то пункта 4/ 6.

— Хлоя! — восклицает Арчибальд МакДи.

— Для вас госпожа Риверс. — спокойно поправляю его. — С этого момента вы утрачивайте право на какое-либо фамильярное обращение со мной. Также, вы утрачиваете статус моего деда, родственника. Юридически вы мне никто, как и вся ваша семейка. Более того, в течении, двенадцати часов, вы должны оплатить штраф. Счёт, на который должны поступить деньги, вам известен. Всего хорошего…

Я поднимаюсь и направляюсь к выходу.

— Хлоя! — несется мне вдогонку. И я останавливаюсь, но только потому, что вспомнила то, что забыла упомянуть.

— Материалы этого дела я вчера передала Генералу Лиссайран. Он с ними уже ознакомлен и, кстати, полностью на моей стороне, поэтому что-либо пересмотреть или исправить не получиться. — Да, вид побледневшего деда мне понравился. Определенно я молодец, что переждала какое-то время и выяснила, если и не всю подноготную клана МакДи, то очень и очень многое. Так, я, например, знаю, что Арчибальд МакДи и Генерал Лиссайран держат вооруженный нейтралитет в глазах общества. Но это только в глазах, на самом деде, они давно уже на ножах… Вражда их началась давно и ближайшее десятилетие, вряд ли, окончится. Вот не думала, что буду радоваться чужим склокам… Однако, как жизнь-то повернулась!

— Да, как ты смеешь! Ты ничтожество! Дрянь… — разразилась тирадой Кэтрин.

Время у меня было, поэтому всё дослушала до конца. Где-то посмеивалась, где-то согласно кивала — и всё это, безусловно, раззадоривало девушку ещё больше. Но, наконец, и её запал пропал…

— Нарушение пункта 6/7. — равнодушно процитировала я. — После разрыва отношений обе стороны: Госпожа Хлоя Риверс и клан МакДи — обязуются не распространяться ни о своих отношениях, а также не распространять никакие сведения в отношении друг друга, будь-то ложные или истинные. В противном случае, к нарушителям будет применена санкция 10/ 2. Всё верно, Сэр? — обратилась я к главе клана, продемонстрировав что весь нас разговор фиксируется в видео и аудиопрограммах моего наручного компа. Как же я люблю современную технику! Обожая просто!

— Всё это не просто фиксируется у меня, но и единовременно отправляется моему адвокату и, собственно, генералу Лиссайран. — добила я. На мгновение я задумалась, а затем продолжила: — Впрочем, я могу заменить наказание за нарушение именно этой статьи, ведь она особо неудобна. Правда, Сэр Арчибальд?

— Что ты хочешь? — тихо спросил он.

— Всего лишь честный обмен. Мнение вашей внучки обо мне мы уже выслушала, поэтому предлагаю паритет: вы тоже выслушаете моё, но так как вы первыми нарушили договор, то пройдусь я по всем. Идет?

— Идет. — кивнул патриарх.

— Отлично. — не смогла не улыбнуться. — С кого же начнем?! Хотя начнем от младшего к старшему… Начнем с тебя, Кевин.

И что я сказала Кевину? Правду, такой как её вижу я. Сказала, что он большой обиженный ребёнок, который не хочет расти. Который делает всё на зло. По принципу, отморожу себе уши, чтобы маме было больно. Вот только коту под хвост идет не чужая жизнь, а его собственная…

— Кевин, ты жутко одаренный парень. Ты сам не знаешь настолько талантлив… И, к сожалению, не узнаешь, ведь для этого надо отбросить зависть, перестать следить за чужой жизнью и заняться своей. Но ты к этому не способен, ведь для этого нужного усилие, а ты делать его не хочешь. Потому что оставить всё так, как есть гораздо легче, для этого не нужно бороться с ленью, с собой…

Следующей была Кэтрин…

— Ты модель. — просто сказала я. — Модель в исконном понимании этого слова. То есть, шкаф, вешалка для чужой одежды, идей, разных деталей, образов, чего угодно… Ключевое слово здесь «чужих». Да, согласна, иногда это может быть красиво и выглядеть замечательно, но всё равно. Это не ты! И идеи не твои! И мечты и образы! Да, Кэтрин тебя окружают потрясающие вещи, которыми ты пользуешься, но не владеешь. Потому что ты чужая сама себе, что значит ты сама не своя, а раз у тебя самой себя нет, то нет ничего. Ты пустая. Ты, конечно, можешь заполнить свою пустоту, но ты боишься. Вдруг не так поймут, не так скажут, не так взглянут… Так, бойся дальше. Твоё право, вот только тот, кто всёго боится никогда не будет счастлив или просто доволен, ведь он не осмелиться даже то приобрести, что по праву его.

Дальше пошли мои бывшие дяди и бывшие старшие кузены:

— Максимельян, Фицеульям, Димитрий, Джонатон. — обратилась ко всем сразу, ведь по сути к ним у меня было одно и тоже послание. — На вас так сильно повлияла судьба моей матери… Так боитесь лишиться наследства, что готовы быть именно такими, как того возжелает Сэр? Сочувствую. Какого каждый день ломать себя, пока-таки не сломаешь? Какого? Даже представить жутко…

Наконец, из клана МакДи остался лишь Арчибальд

— Вы великий кукловод. — с восхищением признала я. — Вот только не холодно, вам великий? Ведь куклы не согреют. Ведь они холодные, неживые…

Но последнее слово перепало Стефану МакЛейну:

— Я больше не отношусь к этой семьи, поэтому смысл продолжать помолвку не вижу. Удачи с Кэтрин!

На этой ноте я отвернулась и, окончательно, покинула помещение. Остановилась только в фойе, где подобрала небольшой чемоданчик с самым необходимым, заботливо собранным Жаном.

— Спасибо. — поблагодарила дворецкого.

— Не за что. — улыбнулся он.

— До свидания… — попрощалась я.

— Пишите мне иногда, хоть пару строк. Я буду волноваться. — неожиданно попросил мужчина.

— Хорошо. — пообещала, пытаясь проморгаться, ведь после этих слов как-то внезапно ухудшилась видимость. Да, кажется, осадки в виде слёз всё же выпадут…

Ещё одной персоной, с которой я попрощалась по-человечески, был Алек. Он вызвал мне мобиль и он же до него проводил, катя мой чемодан.

— Круто ты с ними. — присвиснул он.

— Они заслужили. — просто ответила я. — Может, кто-нибудь из них задумается и успеет что-то изменить в своей жизни, если захочет. А нет, то тоже неплохо. Я высказала всё, что хотела, поэтому уж точно не буду страдать от синдрома незаконченных дел. Куда ни глянь — одни плюсы!

— У тебя всегда так. — хмыкнул парень.

— А-то! Учись, пока жива! — пошутила я и села в транспортное средство.

Я направлялась в космопорт, захотелось посетить другие планеты, благо средства теперь позволяли. К тому же для этого было масса причин. Первая, мне нужны были новые яркие впечатления. Настолько новые и яркие, что были бы способны вытеснить горечь прошлого. Во-вторых, мне нужно было местечко, где бы я смогла склеить себя, потому что какой бы равнодушной или сильной я не выглядела, но мне тоже было больно. Меня тоже ранили — и мне нужно время зализать свои раны, прежде чем штурмовать новые незримые вершины. Именно незримые, ведь я пока не знаю, каким я хочу видеть своё будущее. Какие-то отдаленные очертания. И как скажите мне действовать, если я пока толком не знаю, чего хочу? Как если я не знаю, что я сейчас могу? Как? Третей же причиной были соображения безопасности, что ни говори, но кланы МакДи-МакЛейн слишком сильны на этой планете…

Правда, куда точно полететь я не определилась. У нашей страны были безвизовые системы с 46 планетами нашей и иных систем. Решила, что определюсь в космопорту. По принципу, куда ближайший косморобус отправится…