Инопланетный князь (СИ)

Глава 8

Уже под утро я добрался до того места, где находились мама и Мишка. Мне пришлось бежать долго и упорно из поселения Минайловых, чтобы замести следы. Мишка оставил мне свой прямоугольник с экраном, который назвал «телофоном».

Я так до конца и не разобрался в названии — почему «телофон»? Чтобы на экране фоном тело стояло? Ну да, у Мишки на экране была какая-то самка коженосцев с белыми волосами, тонкими полосками ткани на теле и белозубой улыбкой. Чего в ней было такого, чтобы это тело ставить фоном? Большие молочные железы или оттопыренная филейная часть?

Впрочем, мне пока понятие человеческой симпатии было недоступно.

После того, как я всё обустроил с теми, кто явился мстить за поруганную честь и попранное достоинство, для меня было неожиданным сюрпризом появление отчима вместе с бородачами. Он сам того не ожидая сыграл мне на руку. Теперь подумают на него…

Ну да, я же в строительном магазине сказал, что отчим захотел ремонт затеять, пока мы будем в гостях у тети Вали. Конечно, продавец так на меня посмотрел, как будто я рассказал ему про выигранную битву у Берверков, которые всегда считались непобедимыми воинами. Похоже, что он не очень верил в нашего отчима.

Зато в него поверил я! И поверят остальные, когда найдут в квартире мамы девять мертвых тел, а рядом с отчимом труп десятого. А то, что у отчима при виде моего нападения на однорукого остановилось сердце… Ну, в этом моей вины нет. Это всё результат алкогольных возлияний и неспортивного вида жизни.

Я думаю, что все десять смертей повесят на отчима. А на кого же ещё? С мертвого какой спрос? Да и вряд ли господа захотят решать вопросы относительно проникновения одной группы и героического поведения одного толстяка, защищавшего своё жилище. Скорее они сочтут это недоразумением и не будут обращать внимания на отсутствие жены и двух сыновей.

А если будут разбираться, то мы все гостили у тети Вали… У той самой тети, к которой меня вела стрелочка на телофоне…

Подставлять другого в моём варианте вовсе не подлость, а военная хитрость. Перекидывание ответственности со своих плеч на чужие — что может быть лучше?

В процессе передвижения у меня вдруг перехватило живот. Скрутило так, что не вздохнуть. Я почувствовал, что из меня что-то исторгается. Пришлось снять штаны и «исторгнуться» прямо под кустик с широкими листьями. После этого я почувствовал облегчение в животе. А вот под кустом осталась дурнопахнущая куча…

Мда, похоже, что человеческое тело не только отвергает переработанную жидкость, но ещё и остатки переработанной пищи.

Признаться, это весьма глупое разбазаривание продуктов питания. Если моё прошлое тело поглощало пищу и всю её без остатка перерабатывало в энергию, то это тело напрасно расходовало поступление ценных источников энергии.

В процессе выпуска переработанной пищи начал выходить ещё и переработанный воздух. Да вот что за тела-то такие? Всё через себя пропускают и выводят наружу отнюдь не цветы с их сладким ароматом…

Да уж, любопытные тела. Этакие ходячие фабрики по переработке полезного в бесполезное! А может и не в бесполезное? Вдруг в этом есть какой-то глубокий сакральный смысл, а я просто этого не знаю?

Тем не менее, я добрался с помощью стрелочки на телофоне до дома тети Вали, аккуратно проник в приоткрытое окно и тихо улегся на полу рядом с Мишкой. От прикосновения он тут же очнулся:

— Ты тут? Как всё прошло?

— Нам больше не о чем заботиться, но… Нам некуда возвращаться.

— Да ты что? — округлил глаза Мишка.

— Да, но об этом всём утром. Сейчас требуется немного восстановить силы.

Я откинулся и смежил веки. Почувствовал, как кожу на груди согревает кристалл Стратогата. Он впитал в себя смерти нападавших и стал сильнее. А если стал сильнее он, то стал сильнее и тот, кто его носит при себе.

Да, этот кристалл питался смертями, поэтому его в своё время и разбили, чтобы накопленная мощь не досталась тому, кто осмелится примерить на себя корону Властелина Вселенной. А прежний Властелин пал под объединенным ударом Повелителей Секторов…

Пал и его кристалл разлетелся на куски. Я потратил много времени, чтобы собрать его воедино и вот сейчас снова нахожусь в начале пути…

Казалось, что прошла всего секунда, когда услышал звонок телофона и следом голос мамы:

— Да, алло? Да, я… Да ты что? Ох ты ж… Ну ничего себе… Божечки мой, как же так? Ох, спасибо, Марина, спасибо… А мы у Валентины сейчас, и ни сном, ни духом. Ух ты… Конечно же мы скоро вернемся. Конечно-конечно…

Мама отключила телофон и посмотрела на нас:

— В нашей квартире произошел какой-то ужас… Митя сошел с ума и убил… Убил десятерых людей князя Георгадзе. Какой кошмар. Аркаша, что же это?

— Возможно, что отчим так сильно нас любил, что решил заступиться, — пожал я плечами и подмигнул в ответ на вопросительный взгляд Мишки.

— Какой ужас, — всплеснула руками женщина, которая вошла в комнату. — Как же вы теперь?

Тетя Валя, у которой остановились мама и Мишка, была сухонькой старушкой. На её худощавом теле висел халат, прикрывающий венозные ноги. На седых волосах покачивались знакомые пустотелые цилиндры.

Она тоже пользуется связью через эти цилиндры. Нужно будет узнать у Мишки подробнее про эти штуки — для чего они вообще нужны?

— Я не знаю, — растерянно посмотрела на нас мама. — Марина сказала, что в нашей квартире полный бедлам и дышать невозможно. Что ремонт встанет в круглую сумму, а у нас денег…

— Тетя Валя, позвольте остаться маме у вас на время? — спросил я. — Как только мы с Мишкой заработаем, так сразу же переселим её в другое место. Вас вознаградим за помощь. Дадим столько, сколько попросите!

Нужно ли это было мне?

Да, конечно, мне было плевать как на эту женщину, так и на маму, но Мишка был к ней привязан, а через эту привязанность можно было влиять на соратника. Если я помогу маме, то он поможет мне в дальнейшем. Для меня это ничего не стоит, а вот поиметь с этого я смогу немало.

— Да-да, конечно, пусть остается. И не надо денег. Перебьемся как-нибудь, — сказала сухонькая старушка. — Я всё равно живу одна, мне хоть не скучно будет. Что же мы, не русские что ли, родных на улицу выгонять? Аркашка, а ты когда появился? Вроде не было тебя вечером?

— Я поздно пришел. Вы все уже спали. Не стал будить.

Вот даже ни капли не соврал — они все спали, когда я пришел.

— А как дверь-то открыл? — продолжала допытываться тетя Валя.

— А там у тебя такой замок, что его даже пальцем можно вскрыть, — хмыкнул я в ответ.

— Ребята, нам нужно будет сегодня появиться в полицейском участке и дать показания, — сказала мама. — Это по поводу Мити и всего остального…

— А чего там давать-то? — пожал я плечами. — Отчим узнал, что мы с Мишкой заступились за девушку, которую хотели унизить эти бородатые. Он был настолько благороден, что отправил нас к тете Вале, а сам решил остаться и встретить возможных гостей. Вот ночью гости появились, он их и встретил. Встретил, но сам пал смертью храбрых. Ему споем мы песню… А ещё…

Я говорил, ощущая, как нагревается кристалл на груди. Пришлось использовать внушение. И внушение это было такой силы, что перекрыло все предыдущие воспоминания. Люди поверили в мои слова, а потом они же эти слова повторят тем, кто их захочет услышать.

Моё же участие будет там минимальным — мы с Мишкой просто заступились за женщину. Да, остаются ещё люди из банды Сухаря, но эти люди вряд ли что смогут поведать про нас.

Получается, что я останусь нераскрыт, а вот отчиму будут присвоены лавры победителя десятерых.

Ну и пусть. Мне не жалко.

После скудного завтрака мы собрались и отправились в полицейский участок. Надо было дать показания и как можно быстрее отделаться от представителей власти. У нас ещё запланирован поход к Семёну Марковичу за костюмами…

В полицейском участке нас встретили неприветливо. Конечно, я не ожидал шикарного стола и прочих удовольствий, но когда нам просто показали на покоцанные стулья и грубо велели ждать вызова…

— А можно как-нибудь побыстрее, а то у нас дела? — спросил я.

Круглолицему полицейскому явно было лень и неохота нести свою службу, поэтому он цедил слова сквозь зубы. Он ещё раз кивнул на стулья и проговорил:

— Сидите там и не рыпайтесь!

Я хотел уже было развернуться и отправиться по своим делам, но меня остановил Мишка:

— Аркаш, надо дать показания. Надо. А то могут подумать на нас. А мы ведь ни при чём…

Что-то в его словах было, поэтому я согласился.

Пришлось сидеть в пахнущем потом и пылью коридоре. Через полчаса открылась обитая потертым дерматином дверь в трех метрах от нас. Наружу вышел плотный мордатый человек в полицейской форме. Он непрерывно кланялся, помогая выйти из кабинета хмурому толстяку в строгом костюме.

— Михаил Сергеевич, вот сюда, извольте. Вот, сюда. Не наступите на шантрапу, а то не ровен час ботиночки испортите, — угодливо кланяясь приговаривал полицейский.

Плешивый толстяк, чем-то напоминающий мертвого отчима, только в более дорогой одежде, посмотрел на нас маленькими глазками:

— Это Митькино отродье?

— Батюшка Михаил Сергеевич, — рухнула ему в ноги мама. — Не извольте серчать. Я не знала. Мы все в полном шоке. Ох ты, что же на свете такое деется-то…

Толстяк брезгливо отдернул ногу, словно пальцы мамы могли заразить его какой-нибудь страшной болезнью. После этого посмотрел на нас. Мишка тут же вскочил и согнулся в глубоком поклоне. Я же остался сидеть, разглядывая толстяка в ответ.

— А ты чего расселся, холоп? — хмыкнул толстяк. — Или не видишь, кто перед тобой?

— Встань и поклонись, мерзавец! — рявкнул мордатый полицейский.

— Аркашенька, ты уж поклонись, дитятко. Это же благодетель наш, Михаил Сергеевич Минайлов, — запричитала мама. — Он наш спаситель и наш господин.

Так вот ты какой, господин Минайлов…

Господин? Спаситель? Что-то не торопился этот спаситель нам на помощь, когда мы с Мишкой махались против троих бородачей. И его даже рядом не было, когда я готовил свою ловушку для нападавших.

Какой же он спаситель? Просто тот, кто имеет чуть больше власти, чем я? Вернее, чем я сейчас?

Если бы он увидел меня во всём великолепии доспехов, а также во главе войска, то тут же упал бы на колени и ползал брюхом по грязному полу. Ползал бы точно также, как это делала мама.

И делал бы это с одной целью — лишь бы я его не заметил…

— Ты что, остолоп, совсем оглох? — занес руку мордатый полицейский, а после резко опустил её, отвешивая мне оплеуху.

Я уже было дернулся блокировать удар левой рукой, чтобы правой поправить нос этому мордатому, когда мелькнула тень.

Шлеп!

Удар принял на себя заслонивший меня Мишка. Он чуть не отлетел в сторону, пришлось поддерживать его спину.

— Михаил Сергеевич, вы не серчайте ради Бога на Аркашку! — заголосил Мишка. — Он головой ударился и стал юродивым. Тут помнит, а тут не помнит. Даже меня иной раз не узнает. Больной он у нас, не здоровый! Не бейте его, пожалуйста, а то последний мозг отобьете и как ему тогда в Академии Золотого Сечения без мозга-то?

Толстяк нахмурился. Он посмотрел на нас:

— Так это вы двое в лотерее Счастливой Звезды свой шанс выловили?

— Да, мы, батюшка Михаил Сергеевич, — тут же бухнулся ему в ноги Мишка. — Только благодаря вашей опеке и вашей благодетели сумели до этого дойти.

— Вот, правильные слова говоришь, пащенок, — хмыкнул Минайлов. — Всегда помни это. А также не забывай благодарить своего благодетеля. А то ишь, чего удумали… Людей князя Георгадзе почем зря убивать вздумали.

Мишка и мама снова начали ползать по полу:

— Ни сном, ни духом, батюшка-благодетель. Гостили у тетки, а у нас такое… Мы в полном ужасе… Даже не знаю, как дальше жить-то буду, как людям в глаза смотреть…

— Ладно-ладно, хватить ползать, — сморщился Михаил Сергеевич. — С князем Георгадзе мы уже переговорили. Он недоволен тем, что произошло, но… Случилось всё без его ведома. Он не хотел чинить со мной вражды, а вот то, что один человек сумел десятерых одолеть… От этого князь ошалел немного. Сказал, что если у меня такие пьяницы боевые, то какие же мастеровые? В общем, восхитил его ваш отчим. Сильным мужиком он оказался… Знал бы раньше — взял бы в дружину. Или вон, в полицейские бы определил, порядок охранять.

— Ваша правда, Михаил Сергеевич, — тут же угодливо согнулся мордатый. — Нам такие люди нужны. Мы бы с такими людьми… Мы бы ух… А то, небось, слышали, что недавно человека князя Лисицкого нашли сожженным в мусорном контейнере? Вообще одичал народ. Даже в контейнерах начали людей жечь.

При этих словах Мишка посмотрел на меня. Я же едва заметно покачал головой, мол, молчи, ни в чем не признавайся.

— Да уж, озлобляется народишко, — кивнул Минайлов. — Кнута ему не хватает. Как разрешили магию применять, так того и гляди — кинутся со спины с огненным мечом, али какой другой пакостью. Кольчугу Души снять только ночью и могу, когда к жене под бочок ложусь. Она-то мечом не ударит…

Мордатый тут же гаденько захихикал. Точно также захихикал и круглолицый полицейский. Чувствовалось, что им обоим было не смешно, но раз господин пошутил…

— Значит так, Митьку похоронить, а тех десятерых отдать людям князя Георгадзе. Они через час заедут. Разбирательства никакого не чинить, это было недоразумение и ссориться из-за этого недоразумения мы с князем не будем. Князь хотел было отступных у меня взять, но когда я сказал, что могу нечаянно проговориться о том, что это всего один человек побил десятерых людей князя, то он сразу же пошел на попятную. Так что, Сергей Валентинович, должен ты найти банду, которая одолела людей князя, и сослать их всех на каторгу. Так и княжеская честь не пострадает, и мы останемся без последствий.

— Но как же… — начал было мордатый, но Минайлов не дал ему закончить.

— А на бумаге, Сергей Валентинович. Бумага всё стерпит. Так что пусть в банде будет пятьдесят человек и сражение… В общем, не мне учить тебя бумажные сказки рисовать. И вы, трое, чтобы тоже в один голос твердили, что ничего не знаете. Что было сражение в вашей халупе, но сколько народу было — никто и ничего не скажет. А Митьку похороним, как героя. Вроде как он тоже погиб в той битве, заступаясь за людей князя.

Кругом один обман. Кругом одни условности и ложь. Я улыбнулся. Мне определенно нравился этот мир, где одни создания нагибают других.

Я чувствовал, что кристаллу Стратогата в этом мире тоже нравится.

— Будет исполнено, господин Минайлов, — произнес мордатый полицейский. — Не извольте сумлеваться — будет всё сделано в лучшем виде.

Минайлов посмотрел на нас и сказал:

— А вы… Не вздумайте языками трепать. У кого язык будет слишком длинным, то его укоротят до корня. Идите, пащенки, учитесь и не смейте срамить род Минайловых. Если что узнаю…

Он поднял кулак и сжал его. В этот же момент кулак объяло пламя. Оно потрескивало и плясало на коже, намекая на то, что не против бы перекинуться на нас.

— Не посрамим, батюшка Михаил Сергеевич, — тут же упал в ноги Мишка.

Ему вторила мама. Я же смотрел на толстяка, который считал себя тут чуть ли не равным Богу. Он даже не подозревал о том, какая участь ждет его, когда я обрету достаточно власти…

Полицейский с поклонами проводил господина Минайлова до выхода, а когда вернулся, то взглянул на нас с таким пренебрежением, словно мы были тремя кучами отходов:

— Слышали, что сказал господин? Не трепите языками, и проваливайте, холопы!

— Спасибо, батюшка Сергей Валентинович, — поклонилась ему в пояс мама. — Век не забудем вашей доброты.

— Да валите уже, — отмахнулся тот.

Мы вышли из полицейского участка. Мама посмотрела на меня глазами, полными слез:

— Что же ты, сынок? Что же с тобой случилось-то? Почему нас едва под виселицу не подвел?

— Мама, не плачь. Я не собирался никуда вас подводить, — положил я ей руку на плечо. — Я просто головой ударился и не помню, что нужно им кланяться. Вот и всё…

— Вот и всё, — эхом проговорил Мишка. — А нам за это «всё»…

— Миш, пошли за костюмами? Нам же завтра нужно будет появиться в Академии? Так пойдем на финальную примерку, — перебил я его. — Вдруг опоздаем, а Семён Маркович нас ждет, все глаза высмотрел…

Но, как оказалось, Семён Маркович ждал нас вовсе не для того, чтобы примерить костюмы…