Инженер Против III Стальной Рубеж

Глава 19

— Привет, народ на связи Рэм! — я грустно махнул рукой у виска в приветственном жесте. — Сегодня тридцатое ноября по старому календарю или же тридцать первый день новой эры. И сегодня, возможно, мой последний влог из моей святой обители, из моей уютной берлоги, из моего бастиона одиночества, короче из моей мастерской.

Я всегда знал, что когда-нибудь этот день настанет. Я знал, что однажды, когда во всех смыслах встану на ноги, я покину эти стены, чтобы показать себя миру, да и самому полюбоваться этим миром как следует. И я думал, что буду с теплотой вспоминать все те годы, что я провёл здесь, в полумраке гаража, сражаясь с законами механики и навязчивыми идеями создать новые технологии невзирая на целенаправленное торможение прогресса крупными корпорациями.

Однако в моих мечтах подобный день должен был выглядеть совершенно иначе. Я точно не должен был сбегать из гаражного кооператива по причине того, что к нашему городу движется многотысячная, если не миллионная орда больных Зелёным бешенством людей.

Нахожу символичным то, что мы совершаем переезд в последний день осени. Последний календарный день для птиц, засидевшихся на своих местах, которым давно пора сваливать в более благоприятный край, — я с грустью улыбнулся, повернувшись назад.

Голые стены мастерской резали моё сердце без ножа. Всё, кроме линолеума и рабочего стола ушло на погрузку. Здесь остались лишь оборванные провода, да тускнеющие светодиодные полосы под потолком.

Там где раньше стоял верстак, сейчас были лишь едва видимые въевшиеся масляные пятна, да прожжённые местами следы от раскаленных искр. Я вдохнул полной грудью ещё витавший в этих стенах пьянящий меня запах металла, проводов и кофе. Мне хотелось верить, что даже спустя годы, он всё еще останется здесь, невидимым, но осязаемым призраком оставшимся от человека, что решил взять судьбу в руки, когда у него не осталось ног.

Мне захотелось вдруг рассказать настоящую исповедь о том, как на самом деле мне горестно покидать место, где я в буквальном смысле научился ходить заново, каких трудов мне стоила организация мастерской, сколько спонсоров помогали мне в этом, но я решил, что молчание будет лучшим решением. Ведь слова, увы не в силах передать всю драматичность момента и показать, насколько на самом деле мне сейчас паршиво. Эту минуту молчания я решил посвятить всем тем, кто хоть как-то мотивировал меня идти вперёд, опираясь лишь на разум и руки.

Может быть виной прощальному молчанию стала камера, в которую я привык транслировать лишь позитив, а может быть всё дело было в щемящей тоске по упущенным мечтам, которые теперь если и реализуются, то в совершенно искаженном виде. Но вполне возможно, мне попросту нечего было сказать на видео, которое скорее всего никто не увидит и этот момент тишины, в опустевшей мастерской, для меня стал настоящим мигом полного одиночества…

С трудом взяв себя в руки, я повернулся к объективу:

— Много чего можно еще сказать, друзья. Но иногда время слов заканчивается и приходится переходить к делам. Вот почему я не хочу во всех деталях распинаться тут перед камерой, рассказывая о том, как мы занимались планированием переезда, сколько разведчиков мы отправили, какие данные получили, кого или что мы повстречали. Ещё дольше могу говорить о подготовке — какие конструкции нам пришлось изобретать, как мы перетаскивали всё, что даже прикручено к полу, как мы устанавливали защиту на… — я тяжело выдохнул, — обо всём этом лучше посмотреть в «чате Цитадели», ох, сколько же срача там было, когда граждане занимались погрузкой, выполняя квесты! Мне кажется об этом можно фильм снять или книгу написать, но лучше один раз увидеть как это будет происходить в живую, чем сто раз услышать, о том как мой многоступенчатый план приходит в действие, так что я возьму вас с собой, тех, кто может быть всё же увидит это видео, — я взял камеру со штатива с гравировкой от преданного поклонника моего канала и на вытянутой руке выставил её перед собой, — напоследок хочу сказать, ребята, что у меня есть какая-то тактика и я её буду придерживаться, но это не точно…

Выключив камеру, я положил свою сложенную записку с каракулями на рабочий стол, после чего взобрался в ожидавший меня костюм.

***.

Плотно закрыв дверь мастерской на ключ, я полной грудью вдохнул отфильтрованный воздух. Не оборачиваясь, дабы не словить очередной приступ ностальгии, я побежал вперёд к северной стене, постоянно набирая разгон. Сервоприводы костюма уныло завыли, словно разделяя мою тоску по дому, где они по сути получили новую жизнь, собравшись с моей помощью в единый механизм.

Однако по мере увеличения скорости тональность их работы менялась, превращаясь больше в утробное рычание, разливающееся по стальному костюму приятной вибрацией, словно бы Витязь, как и я сам, жаждал мести тем, по чьей вине мы вынуждены покинуть нашу Цитадель.

Пробегая мимо опустевшей «подстанции», я краем уха услышал последние, натужные всхлипы оставшегося генератора. Он захлебывался подобно утопающему, ухватившемуся за соломинку. Настойчивый агрегат из последних сил сжигал остатки топлива на поддержание напряжения на колючей проволоки вдоль стен, которая столько времени защищала нас от нападений заражённых. Я с благодарностью кивнул на прощание этому стойкому механизму, который остался на своём посту, как раненый солдат, решивший ценой своей жизни прикрыть отступающих товарищей.

Сваренные ступени из листового металла возле бетонной стены жалобно заскрипели, когда я стал взбираться по ним вверх. Шаг за шагом, поднимаясь всё выше, я увидел, как клонящееся к закату солнце разорвало горизонт, словно раскаленный нож, разрезающий серую и мертвенно холодную плоть осеннего неба.

Багровые лучи, пробиваясь сквозь пепельную завесу, окрасили стоявший в ста метрах от гаражей поезд в оттенки запекшейся крови. Проржавевшие местами вагоны и цистерны с потеками топлива всех мастей имели на своих крышах приваренные к ней листы железных ворот от гаражей. Изъеденные временем, разных цветов, они смотрелись жалкой, но всё же попыткой создать огневые точки для круговой обороны. Перемотанные в круг проволокой, издали эти ворота напоминали причудливые кустарники, от напряжения на колючках которых, зависели наши жизни.

Темно-зеленый дизельный тепловоз с проржавевшей пятиконечной звездой с двух сторон, рычал пробужденным зверем, привлекая своим гулом заражённых, что не могли пробиться к нему из-за выстроенных нами ограждений.

Коридор в сотню метров тянулся к поезду, после чего огибал его с двух сторон, создав вокруг него буферную зону, чтобы нам можно было спокойно загрузиться.

Зараженные завыли, заметив меня на стене, но не решаясь нападать. Чему и научила их наша недельная подготовка, так это тому, что укрепления столь же надежны, как и стены покидаемой нами Цитадели. Я с отвращением окинул взглядом их дергающиеся в отдалении фигуры, когда оптика костюма приблизила их лица с пластиковыми ухмылками и сверкающими бешеным голодом глазами. После оценки целей, мой костюм сообщил, что зомби находятся слишком далеко для выстрела из пневмопушки.

Мутанты хохотали от восторга, прыгая на месте, словно ожидая настоящего шоу, на котором я был главной звездой этого вечера, а они мои преданные фанаты. Стиснув зубы в бессильной злобе, я стал спускаться вниз, прекрасно осознавая, что никто из бешеных не рискнет на меня нападать, пока я нахожусь в нашем коридоре «жизни». Глядя под ноги я не заметил, как погрузился в собственные мысли из-за изменившегося поведение зараженных.

Всё началось с вылазки нашего подполковника в лётное училище, когда усилиями наших разведчиков из первого рубежа под его руководством удалось устроить неплохую бойню этим ублюдкам на территории летного училища. Которое, к слову, мы потом безбожно обнесли. С тех пор зомби особо не высовывались из подземного выхода на поверхность, предпочитая не атаковать наши силы в лоб. Вместо этого бешеные «старались» делать засады во всевозможных закоулках, в магазинах с разбитыми витринами и так далее. Правда делали они это из ряда вон плохо, постоянно палясь на том, что начинали хохотать перед атакой, но даже тот факт, что зомби способны устраивать неожиданные нападения, меня сильно напрягал.

Затем их поведение снова изменилось, когда мы создали коридор «жизни», тянущийся от Цитадели к поезду и плавно переходящего в буферную зону вокруг состава. По первой бешеные даже пытались его штурмовать, но простая, одновременно гениальная конструкция оказалась сверх эффективной. Вытянутые поперек две лапы на полтора метра вглубь и полтора наружу, твердо держали напор орды, не переворачиваясь. Да и несколько рядов проволоки с напряжением отбили им охоту брать эти неприметные стены штурмом.

Наблюдая за этим, я пришёл к выводу, что вожди оставили попытки нерационального штурма, в котором орда несла большие потери, перейдя в режим наблюдения.

Спустя четыре дня работ возле тепловоза, у меня сложилось впечатление, что зомби целенаправленно растили живую, воющую на разные голоса, массу, при этом не приближаясь к нам на расстоянии выстрела, дабы оказать на нас хотя бы психологическое воздействие. Так что работенка по загрузке вагонов нашими пожитками оказалась не для слабонервных. Таскать тяжести прикрываясь за железными листами, толщиной в четыре миллиметра, пока, пусть и вдалеке, но беснуется постоянно растущая в численности орда заражённых, было морально не просто. Стресс у людей нарастал с каждым днём, так как орущие дроны уже не справлялись с задачей и больше не привлекали внимание зомби. Через неделю подготовки каждый гражданин был только рад поскорее свалить из этого места.

Но несмотря на всю депрессивность момента, для себя я заметил позитивные сдвиги во взаимоотношениях между третьим и четвертым рубежом.

Люди из снабжения в полной мере оценили с чем приходится иметь дело стражам стены и нашим разведчикам, а те в свою очередь увидели насколько важна слаженная работа даже если ты занимаешься простым перетаскиванием тяжестей.

Выйдя из коридора, я оказался перед тепловозом, который получил так же целый ряд и даже два ряда модификаций в виде наваренных к цистернам ворот гаража, в которых находились огневые точки для стрелков второго рубежа, защитников из третьего и места для боеприпасов и коктейлей.

Всего в нашем паровозике было шесть грузовых вагонов. Каждый из них оказался пустым, по найденным накладным мы узнали, что тепловоз перетаскивал учебные принадлежности для курсантов, а потому пустые вагоны быстро получили роль складов. Остальные пять являлись цистернами, причем полными. Разбирающийся в поездах Пал Петрович быстро определил, что два из них заполнены дизельным топливом, а три с авиационным — приятный кэшбек имеющегося под боком летного училища.

Три пустых вагона мы до отказа забили всем самым необходимым и тем, что получилось запихнуть сверх меры. Два вагона я выделил для людей, а один оставил для себя и пункта управления дронами для второго рубежа, предварительно прорезав выход на крыши поездов.

— Председатель здесь! — раздался голос Вольдемара по общей связи, когда он увидел, как я начинаю подниматься по ступеням из бетонных блоков в вагон.

Я перевёл взгляд на остальных людей, что ждали моего появления. Молча пройдя к наспех закрепленному верстаку, расположенному в самом дальнем углу, я выбрался из костюма. После чего мне помогли закрепить его, растянув лебедками, чтобы Витязь не упал, когда поезд придет в движение. Закончив со всеми манипуляциями, я нацепил поверх свитера кольчугу, так на всякий случай, и расположившись возле столов с закрепленными мониторами, перевел экзоскелет в сидячее положение. Затем нацепил поверх микроволновых уловителей наушники и четко произнес в микрофон:

— Поехали…

— Есть! — отозвался из будки машиниста голос Пал Петровича.

Дизельный тепловоз весом в сто двадцать тонн зарычал как пробудившийся монстр из древних мифов, выбросив в воздух облака чёрного едкого дыма. Мощность в тысячу двести лошадиных сил играючи толкнула вагоны, прокатив весь состав на пол метра-метр назад.

Послышался грохот смятых стен вокруг поезда, после чего раздался громкий вой отдаленной орды, которая только и ждала, когда им удастся пробиться через ненавистные баррикады.

Не обращая внимания на скрежет металлических конструкций о вагоны, я прижал сильнее наушники и уставился на множество изображений с камер видеонаблюдения, установленных как на вагонах поезда, так и на дронах.

Через несколько секунд темно-зеленый дизельный тепловоз с такой же лёгкостью стал медленно двигаться вперёд, поочередно цепляя вагон за вагоном, напомнив мне тем самым щелчки в позвоночнике при потягивании, после того, как я в очередной раз просыпался в кресле.

Я поднял в воздух трофейный наблюдательный дрон. Первое, что я увидел, так это то, как мне помахали руками наши ребята из второго и третьего рубежа, которые в этот момент находились в огневых точках. На самом тепловозе развивался флаг нашей цитадели, который портниха Светлана сделала в качестве подарка для меня. Символика моего канала — антенна, испускающая радиоволны в форме шестерней, гордо колыхалась, от порывов ветра.

Взлетев ещё выше, я увидел весь наш поезд целиком. Массивный, тяжелый, он выпускал клубы чёрного дыма в вечернее небо. Едкие выхлопы цеплялись за колючую проволоку огневых точек. Тепловоз медленно набирал скорость и я решил взлететь ещё выше.

Теперь наш состав напоминал мерно ползущую, гусеницу с мохнатой спиной, что ползла вдоль заброшенных многоэтажек, упрямо двигаясь к первому препятствию — затору легковушек на перекрёстке улиц Стахановской и Дзержинского. Данное место и раньше не отличалось большим трафиком, однако в день вспышки эпидемии бешенства это пересечение улиц превратилось в небольшое кладбище авто из тех кто спешил, но всё равно опоздал.

Переведя камеру чуть-чуть назад, я сперва увидел багряную полосу заката, на миг засветившую объектив дрона, после чего изображение пришло в норму. И в этот момент я увидел их.

Зараженные, словно посланники наступающей ночи, живой волной двигались с запада, вываливаясь сотнями и сотнями тел из заброшенных высоток. Сплетенные в единую, черную массу неутолимым голодом они нескончаемым потоком хлынули из небольшой рощицы на территории летного училища.

Двигались бешеные рывками — словно пытаясь взять поезд в клещи, однако пока не решаясь нападать, словно не зная с какой стороны им подойти к нашему стальному монстру, который даже не обращал внимания на бегущих за ним муравьёв.

Через прекрасный объектив трофейного дрона из выставки робототехники, я мог с высоты птичьего полета рассмотреть в 4к даже выражение лица каждого заражённого, но если сказать, что меня это удивило, то нет.

Вот что меня действительно удивило, так это ещё сохраняющиеся черты человечности на бешеных. Так мне удалось рассмотреть среди толпы девушку в свадебном платье от которого остались лишь посеревшие, запачканные кровью лоскуты. Рядом с ней улыбаясь во весь рот бежал старик в форменной фуражке машиниста. Я подумал о том, что этот мужчина раньше вполне мог управлять нашим тепловозом, однако теперь ему предстоит наблюдать, как его поезд уезжает без своего начальника.

Но несмотря на всё ещё мелькающие на их фигурах человеческие признаки, большая часть зараженных уже была перепачкана грязью или чёрными пятнами Зелёного бешенства так, что они лишь фигурой напоминали людей.

Я моргнул несколько раз, когда краем глаза уловил несколько тел в камуфляжной форме, что перемещались среди толпы на четвереньках. Однако до меня относительно поздно дошло, что это были бывшие курсанты лётного училища. В момент, когда один из этих бегунов практически добежал до поезда и намеревался прыгнуть, дабы зацепиться за его выступающие части, до моих ушей донесся грохот первого выстрела вепря с самого дальнего вагона.

Первый выстрел заставил людей в нашем вагоне невольно сжаться и присесть от неожиданности. Прошипев пару матов, я снизил наблюдающий коптер, чтобы как можно более детально рассмотреть бегущие на четвереньках в нашу сторону силуэты.

Стремительные, тощие фигуры курсантов лётного училища, одетые в рваный камуфляж, ловко огибали своих собратьев, передвигаясь рывками, подобно хищным охотникам, что загоняют свою жертву.

Я зафиксировал цель наблюдения для коптера, чтобы в центре кадра оказался один из курсантов. Данная функция позволила мне более детально рассмотреть этих зараженных и я искривился от отвращения. Их посеревшая кожа сливалась с вечерними сумерками. Всё тело молодых людей словно растянули на дыбе, отчего они стали тощими и жилистыми. Руки вытянулись, подобно лапам гончих собак, человеческая спина потеряла свои природные изгибы, став полностью сутулой. Ступни сжались, а бедра и икры потеряли прежний объём мышечной массы взамен приобретя толстые сухожилия. Лица курсантов так же получили изменения, получив длинный нос с задранным кончиком, резцы зубов выглядывали сквозь сжатые, тонкие губы. Юношеский пушок на лицах, вместо нормальной бороды или усов, свалявшимися катышками украшал их искаженные в голодном восторге улыбки. Глубоко посаженные глаза, смотрели перед собой расширившимся до невозможных размеров зрачками.

Прогремел очередной выстрел с крыши последнего вагона и голова тощего курсанта, которого я столько времени рассматривал с наблюдательного дрона, разлетелась в разные стороны как гнилой, покрытый черной плесенью помидор. После этого на него сразу же накинулось несколько обычных бродяг, принявшихся пожирать тело павшего родича.

Когда опасность немного миновала, я перевёл объектив на крышу вагона, где силуэты наших людей с ружьями и самодельными арбалетами прижались к стальному забору огневой точки. Пули, словно стальные осы, впивались в наступающую массу, разрывая плоть, выбивая кости, но волна не останавливалась. Падающие тела подхватывались теми, кто шел следом и на их место вставали новые и новые зомби.

Поезд слегка затрясло, когда тепловоз решил увеличить ход. Однако клещи зараженных, в которые они пытались взять наш тепловоз, попробовали зажать его с двух сторон, дабы замедлить стального монстра. Мощные колёса захлебнулись бурым, перемалывая тела, оказавшихся перед ним на рельсах зомби. Из-под локомотива брызнула черная жижа, и оторванные куски плоти. Скорость росла, но она была совершенно недостаточной для того, чтобы прямо сейчас оторваться от орды, но её должно было хватить для преодоления следующего препятствия на пути нашего паровозика, который смог.

— Всем держаться! — гаркнул Пал Петрович командным голосом прапорщика железно-десантных войск.

Я встал к стене и схватился за приваренный поручень, ухмыляясь тому, что отец Тани наконец сможет исполнить свою идиотскую мечту, какая у него была, когда он служил в армии!

Многотонный состав, извергая клубы чёрного дыма на всём ходу, без каких либо тормозов, врезался в первую легковушку. Нас заметно тряхнуло, но не особо критично. Гироскоп экзоскелета сработал на отлично и я даже не почувствовал нагрузки. Через миг грохот и скрежет металла заполнил все пространство вокруг. Словно этого было мало, к какофонии рвущегося локомотивом железа добавилась канонада выстрелов. Защитники на каждом вагоне открыли огонь на поражение.

Я посмотрел на мониторы и увидел, что орда зомби только того и ждала, чтобы напасть во всю силу, когда мы доберёмся до затора на дороге. Прыгая с крыш как с трамплинов, они цеплялись за проволоку и выступы вагонов. Тех кто решил ухватиться за колючку, било не хилым разрядом тока. Однако несмотря на наше ожесточенное сопротивление, зараженные продолжали атаковать.

И пока все в нашем поезде молились на храбрых стрелков в огневых точках, которые отстреливали настырных ублюдков, не желавших отпускать нас без боя, я скрестил пальцы правой руки, надеясь, что снегоуборочного совка на носах тепловоза, должно хватить, чтобы спихнуть искореженные мощным ударом корпуса машин, которые легко могли подвернуться под колёса и заставить наш поезд сойти с рельс.

Благо в наше время китайский автопром захватил практически весь авторынок и тонкая сталь зарубежных авто, резалась советским локомотивом как фольга. Я на секунду посочувствовал мастерам из СТОшек, которые уже около десяти лет вынуждены были рихтовать и чинить это гавно с сенсорными экранами.

Однако наш паровозик смог…

Упрямый тепловоз в котором заточена сила тысячи двухсот лошадиных сил, даже на скорости в двадцать пять километров, распихал легковые машины как игрушки. В этот момент я осознал, что будь на пути у нас какая-нибудь фура, то весь план с переездом на поезде пошёл бы лесом.

Вернувшись к столу с мониторами, я снова стал наблюдать за происходящим с воздуха. На крыше первого вагона, среди ящиков с патронами и подготовленных канистр с горючим, фигура мужчины в бронежилете с пластиковыми щитками на руках с римской цифрой три на наплечнике, наклонилась над краем огневой точки. Он целился из вепря в стаю, карабкающуюся на кабину машиниста.

Выстрел дроби наверняка бы задел и разбил лобовые стёкла, если бы мы предварительно их не заварили железом. Свинцовые шарики, вылетевшие из ствола, раздробили руки заражённого, что упрямо тянулся вверх по корпусу и хохотал. Зомби не обращал внимания даже когда из всех его конечностей у него осталась одна рука. Улыбаясь пластиковой улыбкой, выдыхая через оскаленные зубы воздух с брызгами мутных, зелёных слюней, бешеный совершенно игнорировал тот факт, что его туловище десять секунд назад потеряло ноги, когда поезд разорвал корпус вздыбившейся машины и она с оглушительным скрежетом прошлась по всему вагону, срезая зомби как траву. Внутренности брюха зараженного в этот момент терлись о стальной корпус тепловоза, пока его кишки не опустились до земли и стали наматываться на колёса поезда.

Глядя на это отвратительное зрелище, я невольно стал зажимать пальцы, отсчитывая секунды, параллельно вспоминая, какой длины кишечник у человека, чтобы в конце моих наблюдений я мог посчитать скорость нашего поезда.

По моим скромным подсчетам, кишки зомби намотались на колёса спустя всего лишь полторы секунды. Затем, не без труда, но мне все же удалось вспомнить, что длина кишечника взрослого человека составляет где-то пять с половиной-шесть метров, после чего я произвёл элементарный расчет и получил ответ, что сейчас наш поезд едет со скоростью примерно пятнадцать-семнадцать километров в час.

— Рэм, я наверх! — произнес Вольдемар по внутренней связи наших костюмов, чем отвлек меня от перепроверки расчетов скорости поезда по наматывающимся кишкам. — Нашим ребятам нужен танк, который отвлечет на себя зараженных!

— Хочешь забрать всё веселье себе⁈ — хмыкнул я.

Выживальщик с шелестом металла своего костюма пожал плечами:

— Босс, это же была твоя идея, вывезти всех граждан Цитадели с помощью тепловоза, что застрял возле Цветов, пока я с Эльвирой наблюдал за этой движухой с воздуха. Как ты мне тогда сказал, — он сделал голос более важным, подражая моей манере общения в приказном тоне, — Вольдемар, когда мы поедем на тепловозе, ты как глава третьего рубежа должен возглавить оборону, дабы своим примером вдохновить наших граждан! Вот я и пошёл вдохновлять! — выживальщик переключился на общий канал связи и громко прокричал, — За Цитадель! За председателя! — в ответ ему раздались восторженные крики людей с крыши, которые быстро подхватили этот лозунг.

Подмигнув мне, Вольдемар с мелодичным шелестом шестеренок выпустил алебарду с креплений и улыбаясь во все тридцать два со всей доступной скростью побежал наверх.

Я с завистью вздохнул, мне и самому хотелось отправиться на крышу, кромсать заражённых в костюме, прикрываться щитом, раздавать мощных пинков, снова ощутить ту силу, которую дает стальной доспех, но увы сегодня моя задача была сугубо стратегической. Теперь я понял, что чувствовал Вольдемар, когда неделю назад я самолично решил возглавить смешанный отряд из разных рубежей, дабы подогнать тепловоз от перекрестка возле Жилого Комплекса Цветы, к нашей Цитадели, а его самого оставил внутри периметра наблюдать за весельем. В этот момент моя натура блогера сильно пожалела, что я пропустил целую неделю съёмок того, как мы подготавливались к бегству из гаражного кооператива. Махнув рукой в сердцах, я решил, что поручу потом Николь сделать большой репортаж на эту тему, чтобы он сохранился в архивах нашей Цитадели хотя бы в таком качестве.

— Ну и ладно! — хмыкнул я. — У меня тут тоже хватает игрушек! — взяв рацию с римской цифрой один точка один, я зажал кнопку связи. — Рэм — Робин Гудам.

— Робин Гуды на связи! — ответил студент первого рубежа.

— Готовьтесь к вылету, пора переводить стрелки!

— Есть!

Я поднял вверх наблюдательный дрон так, чтобы было видно весь поезд и он не задел провода, затем зафиксировал его на сопровождение цели.

Заряд «Сокола-1» — 89% (первый наблюдательный дрон)

Под грохот стальных ног Вольдемара по крыше, я запустил дрон «матку» выводя её так же в режим сопровождения поезда.

Заряд «матки-1» — 100% (дрон ретранслятор)

Я несколько раз моргнул, когда в орду зомби с третьего вагона полетел первый коктейль Молотова, что отобразился на экране белой вспышкой. Однако, судя по тому, что никто из второго и третьего рубежа не запрашивал поддержки, ребята вполне справлялись своими силами, отражая натиск заражённых.

Рация в моих руках зашипела:

— Робин Гуды в «кондоре»! Повторяю, Робин Гуды в «кондоре»!

— Держитесь! — ответил я, запустив пассажирский дрон, в который я отрядил группу из самых лёгких ребят первого и второго рубежа.

Я вспомнил, как проходил отбор в эту команду. Аз и Эльвира с весами ходили по кооперативу, взвешивая своих людей, выбирая самых достойных и самых лёгких.

Увы, одним из пассажиров оказалась Танюха. Моя подруга чуть ли не взлетела от счастья, когда весы показали всего сорок восемь килограмм. Однако когда она услышала о цели взвешивания и для какой миссии Эльвире требуется самый легкий стрелок, она обрадовалась ещё больше.

Однако когда Таня услышала, что есть другая девочка из второго рубежа, легче неё на целых четыреста грамм, моя подруга детства без малейших колебаний взяла нож и одним движением срезала свой тугой хвост длинных белых волос, чем вызвала шок у всех, кто наблюдал за этой картиной.

Эльвира потом сказала мне, что предыдущая девочка все равно оказалась легче Тани, даже после того, как она срезала волосы, однако решимость моей подружки вдохновила главу второго рубежа и она взяла на себя ответственность за кандидатуру Танюшки.

Заряд пассажирского дрона «кондор» 98% — пробежал я глазами по показателям, после чего аккуратно поднял «кондора» в воздух и направил его в сторону ближайшей развилки, к которой наш тепловоз подберется через минут пятнадцать.

Слушая восторженные комментарии Танюшки и самого невысокого парня из первого рубежа, я невольно сжал кулак, вспомнив, как сильно хотел врезать Эльвире, после того, как она доложила мне о том, что вторым пассажиром дрона станет Танюха. В тот же момент мне захотелось ухватиться за её тугую косу, и как следует приложить о стену. Но мой холодный рассудок тут же успокоил эмоции. Я понял, что увы, Таня самая идеальная кандидатура на такую опасную и ответственную роль. И главное в этом деле не говорить об этой операции Пал Петровичу, иначе может влететь Танюшке и мне. Я на краткий миг задумался о том, что пора бы присматривать кандидатуры для моей личной охраны…

Переключив внимание с пассажирского «кондора», я посмотрел, что за последним вагоном вьется настоящая, живая веревка из тел заражённых. Десятки зомби ухватились за цистерну и стали живым трамплином для остальных. На текущий момент все усилия ребят уходили на то, чтобы с трудом сдерживать нападения мутировавших курсантов, которые продолжали стремительно подбираться всё ближе и ближе.

Глядя на это, у меня сложилось впечатление, что зараженные специально столько дней не предпринимали массовых атак как на Цитадель, так и на поезд, словно подозревая, что мы совсем скоро станем уязвимы. Казалось, будто злая воля Зелёного бешенства специально создала гончих из курсантов, чтобы они могли с легкостью настигнуть жертву, спасающуюся бегством.

Глядя на это, я не решался использовать припрятанный козырь в рукаве, опасаясь, что орда сможет перестроить поведение и когда мы достигнем завода у меня не получится сделать ульту.

Тяжело вздохнув, я взял рацию с римской цифрой один, точка заглавная буква «Г».

— Рэм — Грозе.

— Гроза на связи! — ответила рация голосом нашего подполковника.

— Нам нужно подстричь хвост, как поняли.

— Хреново понял, но думаю я разберусь, млять.

— Конец связи, — ответил я, вернувшись к монитору.

Кондор с Танюшкой практически долетел до пересечения железных дорог. Из результатов разведок было известно, что на данном участке на нужной нам ветке не было лишних составов. Единственное, что требовалось, так это вручную переключить стрелку.

Управляя дроном, я быстро довез ребят до нужного места. Выпрыгнув из летательного средства, парнишка из первого рванул к рычагу, пока Таня водила дулом винтовки, выслеживая глазами опасность.

— Восемь часов! — произнес я, наблюдая за происходящем с камеры дрона-такси.

Танюха моментально сделала выстрел, затем второй третий, пока парнишка наваливался всем весом, чтобы сдвинуть рычаг. К счастью всё обошлось без киношных заставок, где храбрые герои переключают стрелу уже перед несущимся на них поездом. Всё сработало как надо, плавно и без нареканий. Так уже через десять секунд наши ребята сидели в «кондоре» и преспокойно летели обратно.

Однако наши дела не везде шли гладко. Живая лестница на хвосте самого последнего вагона продолжала стремительно расти, однако постоянно добавляющийся вес наш паровозик даже не заметил и продолжал делать «чух-чух». Я уже хотел отправить к ребятам Вольдемара на помощь, чтобы тот смог сдержать натиск орды, однако сквозь вой и хохот донёсся быстро приближающийся гул вертолёта.

— Вот это у вас тут вечеринка, на! — раздался в рации голос Грозы. — Теперь понятно какой хвост стоит обрезать, млять. Тим, давай!

В следующую секунду раздался грохот пулемета. Я перевел взгляд на монитор и увидел, как свинцовый дождь с вертолёта превращает людские тела в фонтанирующие ошметки плоти. Живая лестница, не выдержав собственного веса, упала на рельсы. Теперь прицельная стрельба с последней огневой точки принесла ощутимый результат и зараженные быстро остались позади.

— Гроза — Рэму! — отозвался подполковник. — Мы на высотку, будем ждать указаний.

— Принял, если связь будет сбоить, то действуем согласно таймингу! — параллельно с этим я аккуратно посадил дрон с группой под кодовым названием «Робин Гуды».

— Конец связи, — ответил подполковник и рация замолчала.

Наш теплоход плавно двигался по рельсам, проезжая мимо складской базы гипермаркета «Ашан». Бегущая за нами орда в одночасье остановилась, прекратив преследование. Второй и третий рубеж добивали тех, кто всё ещё карабкался по вагонам.

Вместо преследования каждый из нас услышал оглушающий клёкот, который издали зараженные. Мерзкий звук, режущий уши, был похож на крики обезьян в тропическом лесу и продолжался он до тех пор, пока мы не услышали похожий звук, где-то с парковки между строительным гипермаркетом и Ашаном.

— Что ещё за херня? — скрипучим голосом спросил, подошедший к нам Иваныч, озвучив нашу общую мысль.

— Похоже на перекличку, — тихо произнесла Эльвира, контролировавшая дрон матку и ещё один дрон ретранслятор, паривший между нами и многоэтажкой на которой располагался вертолёт с подполковником.

— Похоже пасут нас, демоны! — старик достал из куртки пачку сигарет, но увидев моё строгое выражение, быстро убрал её обратно. — Пойду воздухом подышу, мож увижу чаво-нибудь полезного.

Сторож стал подниматься по ступеням, но когда его голова оказалась на уровне прорези для стрельбы, он замер с открытым ртом:

— Матерь Божья… это ещё что за бабуйня⁈

Надув щеки я приблизил изображение с наблюдательного дрона и увидел на белом фасаде Ашана нарисованный баллончиком рисунок — белая стрела, пронзающая закрученную в клубок змею, что бессильно кусала свой хвост.

Ниже находилась надпись:

«ЗДЕСЬ ВЫЖИВШИХ НЕТ».