In The Deep

Глава 2

Я ковырялась в схемах компьютера и жевала сухой кофесинт. Это так забавно — просто поставить радар на оповещение, жрать какую-то ерунду и болтать ногами в блоке, затыкивая тестером схемы.

— Три нановольта, Аска.

— А здесь?

— Три четыреста двадцать три нановольта.

У Кьеко была депрессия. Виртуальный интеллект оказался морально не готов к дезертирству, и теперь эта недо-личность с именем моей мамы пыталась оправиться от шока. Я всерьез уже подозревала, что логические схемы она пожгла себе сама, я так иногда себе лишний миллиметр ногтя отхватывала, когда жизнь не ладилась.

«Интересно, а пол виртуальным интеллектам определяют случайно или по вторичным реакциям контуров?»

Я откусила от палочки еще коричневой горечи и вздохнула. Все это было не по-настоящему, все это было пустыми отмазками перед своей совестью: просто думай о чем-то, Аска, и не думай, что ты натворила.

«А, собственно, что здесь такого? Хотела чистую файловую систему? Так вот она».

Из трущоб люди выбиваются в космос наемниками, матросами на мульти-классы, пушечным мясом, донорами — да кем угодно. Они вкалывают годами, чтобы накопить на самый хреновый сингл, чтобы купить членство в корпорации и начать наконец зарабатывать свои деньги. Их жалкие посудины сразу же берут на прицел пираты, рэкет, они копаются в самых захудалых системах, не высовывая носа, не мечтая о профсоюзах и в конце концов выясняют, что свобода в космосе — это такая же херня, как и свобода на планете. Только там тебя порежут на органы по плану, а здесь — по чистой случайности.

А вот я — я другое дело. Я вольный стрелок на быстром и мощном корабле, у меня есть грузовой трюм, я в курсе расценок и межсистемной политики, я знаю все о контрабанде и способах ее перехвата. Как там было? Лучший преступник — это сыщик, да?

Отформатировать цифровые подписи и метки корабля, приказать Кьеко слегка изменить дизайн — и я могу брать неплохие заказы. Я пожевала палочку, обнаружила во рту откушенный кусок обертки и выползла из серверного блока поплеваться.

— Кьеко, все. Заливай схемы рабочей жидкостью и больше так не делай.

— Принято, Аска.

Вторую палочку я залила кипятком и пошла в каюту.

— Потолок — прозрачность.

Это была старая система, где выжили только две планеты. М2045, даже имени этой звезде не дали — да и на что ему имя, этому красному гиганту? «Нигоки» висела у большого железистого планетоида, и звезда как раз всходила над его изъязвленным краем. Поставлю вспомогательное геологическое оборудование, решила я, изучая блестящий край планетоида. Буду перебиваться еще и ценной рудой — тоже нормальный хлеб, если знать, кому загнать и где что выгодно. Алый рассвет поначалу умиротворял, а понимание того, что даже прицельное сканирование не найдет мой фрегат рядом с фонящим куском железа, — вообще расслабляло.

Я отслужила Империи, заимела себе стартовый бонус — приличный такой бонус. О чем жалеть-то? У меня не осталось могил, к которым надо возвращаться, у меня нет друзей, да если разобраться так — то что у меня вообще было? Глоток горячей терпкости, тихое распоряжение чуть затенить неприятный алый свет — и можно копаться в себе дальше.

Одиночество — на Токио его было хоть отбавляй, в дальних рейдах — тоже. Или прикажете скучать по коллегам, которые хороши только тем, что у них есть столы, а на этих столах можно посидеть, болтая ногами? Да вот сейчас уже, допью кофесинт и сразу начну скучать.

Да, я там была винтиком. Хотя и очень ценным винтиком: меня смазывали, иногда мне делали подарки и поощряли, иногда меня ввинчивали до упора, так что я вся скрипела, но всегда был док, где заправляли и перезаряжали мой фрегат, была столовка, в которой меня кормили, и касса, где выдавали кредитку на месяц. Теперь придется проверять каждый порт, куда хочу зайти, сканировать купленную жратву: а вдруг туда намешали чего-нибудь? Придется ходить на встречи с агентами корп, держа руку на кобуре скорчера, и никогда не знаешь, где тебя прокинут, где твой куш достанется ушлым парням, а ты сама пойдешь на месяцок копать руду, чтобы накопить на сверхтопливо для рывка к хлебным местам.

Блестки звезд скрылись в красном свечении, и чем дольше я смотрела на безымянную М2045, тем яснее понимала, что зря я тут повисла, зря остановилась у этой звезды — моей первой звезды свободной жизни. Алый рассвет полыхал во весь потолок, поверхность планетоида потихоньку подергивалась дымкой испаряющихся газов, а я лежала на своей нескромной капитанской кровати и смотрела вверх. Я лежала и считала, сколько отделяет меня от вакуума. Внутренняя органика со свойствами кондиционирования — шестнадцать миллиметров, броня с изменяемым изотопным составом — еще двадцать, внешнее покрытие… Если считать с поглотителями — то выйдет тридцать два миллиметра. Итого до Великого Ничто чуть меньше семи сантиметров.

Я гладила теплую мягкую кожу «Нигоки», смотрела на ужасное умирающее светило, которое в своей агонии переживет и пятьсот поколений моих внуков. И мне было плохо — очень плохо один на один с вечностью.

Так странно, что «звездной болезнью» предки называли какой-то психический примитив.

— Кьеко.

— Да, Аска.

— Скажи: «Ты самая лучшая, Аска».

Пауза — она только в моем больном воображении: а вдруг тупая виртуалка откажется или рассмеется?

— Ты самая лучшая, Аска.

Я поморщилась и встала. Кофесинт остыл, на шее выступил противный холодный пот, но это все была фигня, потому что я не сопливый кадет, которого выкинули в первый самостоятельный рейд.

— Кьеко, запускай калибровку реактора.

Одной рукой я собрала волосы в хвост и изобразила какой-то варварский узел. В волосах обнаружились высохшие хлопья рабочей жидкости из сервера, в ушах — нудное перечисление текущих настроек калибровки.

«Хочу в душ, — решила я. — И вообще, что-то много ритуалов для простого начала новой жизни».

После душа ситуация прояснилась со всем, кроме реактора.

На радарах было пусто, чего и следовало ждать от дрянной системы в ничьем космосе. Я распорядилась обновить биокомпоненты обшивки, снять немного энергии со стелс-систем и вообще — тихо греться под алыми лучами. «Нигоки» проходила один тест за другим, я мило забивала себе голову этой ерундой и параллельно подумывала, куда бы податься в первую очередь, истратив минимум сверхтоплива.

По-хорошему, стоило бы сунуться в систему покрупнее, где проще затеряться в толпе. Да, там больше соглядатаев и агентов Империи, но после обновления обшивки «Нигоки» сразу не распознают. «Будешь парить себе голову — постареешь», — решила я.

В конце концов, я не из худших очень во многих вопросах. Всегда можно наняться к агентам нечеловеческих корпораций. Там любят и ценят тех, кто знает их языки и обычаи, так что премиальные за «знание среды» я отхвачу. Тут ведь как в казино: или ты делаешь маленькие ставки, рассчитывая на умеренный выигрыш, или крупно играешь по некой системе, надеясь, что фортуна сейчас засосет тебя с языком, и тогда тебе придется убегать и от требований обмыть победу, и от СБ заведения, и от ребят, которым позарез нужна твоя система, и жаркий поцелуй удачи тоже очень нужен. Мне по положению стоит поскромничать, но вот беда: в играх я умею многое, кроме одного — перебиваться мизерами.

— Калибровка завершена, подача пакетов оптимизирована на три сотых процента.

Три сотых — это около ста сорока наносекунд в реальном бою, где реактор почти выжигает свою камеру. Это… Как там по таблицам? Почти целая секунда для накопления заряда в «линейке», а целая секунда опережения — это ого какая дырень в противнике, любая пакость как минимум без щита останется, если это не СД. Ну а если это СД, то три сотых процента оптимизации хватит для быстрого-быстрого разворота и еще более быстрого прыжка к чертовой матери.

Я заухмылялась своему отражению на реакторной броне и закрыла кожух.

— Зафиксирован тормозной выхлоп выхода из прыжка.

Пффф… Это я накликала, или как?

Коридор рванул мне навстречу, и я, с чмоканьем пролетев сквозь переборки, успела в рубку до того как…

— Восемьсот километров, сингл-класс, тип — фрегат. Сканирующая сфера не зафиксирована.

— Векторы на панель, быстро!

Я отправила ложемент в положение для синхронизации, но вызывать копье не спешила: новоприбывшая машина летела прямиком на планетоид, но обходила его немного в стороне, а коль скоро сканирующую сферу она не запустила, нет смысла паниковать.

— «Линейку» к бою. Малое накопление заряда, прогрев реактора к ходу.

— Принято.

Усилить стелс — чуть-чуть, чтобы не было лишних колебаний. Убрать внутрь регенераторы корабельной плоти. И замереть, не дергаясь. Посмотрим, что за дичь.

Видеорадары сформировали картинку: пришелец выглядел странно и дико, едва ли это был человеческий корабль. Какой-то топоровидный форштевень, словно лезвие вогнули внутрь, вытянутый корпус, черти где у него рубка, зато двигатели — о-го-го, какие. Целых три несущих пилона, но выхлопом он наследил за собой слабо. Неприятно слабо.

Выводы мне не нравились.

Во-первых, стелс — пофигу чей, но это стелс. Во-вторых, по конструкции совсем не понять, что у засранца за щиты. Кьеко колебалась с оценкой их мощности, такое впечатление, что они пульсировали, и это совсем скверно: такие в Империи только-только начали ставить на гончие корабли Черного трибунала.

«Это за мной».

Пропустить? Воспользоваться ситуацией и уничтожить?

Хм. Если я пробью его «линейкой», то смогу получить доступ к генераторам пульсирующего щита. Двойная выгода: одним преследователем меньше на хвосте — и скромный такой стартовый капитал в виде как минимум полумиллиона кредитов.

— Кьеко, интерфейс синхронизации. Экстренное накопление заряда — все на «линейку»!

— Принято, Аска.

Боль — но замешанная на азарте. Кто кого? Наглый преследователь, полагающийся на радары, или я? Что ж, будет тем приятнее получить приз. Тело вдруг уменьшилось, стало несущественным — и я ощутила корабль. Фрегат медленно разворачивался, цепляясь за слабое магнитное поле планетоида, осторожно, плавно — так подгребают в воде, когда не хотят пены и шума.

Я сложила руки перед собой и вытянула их — в ответ расцвела прицельная панель «линейки». Вокруг мерцали звезды, было невыносимо тихо, и я неспешно поводила руками, наводя единственное оружие, которое требует маневра всем корпусом. Там, за гранью этого дикого сверхчеловеческого «я» летят наносекунды, корабль подергивается на сотые доли миллиметра, а в прицельной рамке все ярче разгорается звездочка.

Моя.

— Вектор выхода из прыжка.

«Что?!» Звезда замерла в рамке, а потом и вышла из нее, и тут же полыхнули пилоны двигателей странного фрегата. Он убегал — и причем не от меня.

— Внимание! Обнаружена сканирующая сфера радиусом…

Это я видела уже и сама.

Прямо передо мной в полутора мегаметрах полыхнуло, и звезды исчезли за силуэтом вернувшегося из изнанки корабля. Мне не надо было приближать картинку или слушать Кьеко, чтобы понять, что это.

СД — это сверхдредноут, вершина развития мульти-класса.

Еще не затормозив инерцию выхода, новый звездолет дал залп своим главным калибром, и планетоид вдруг стал распухать, покрываясь змеистыми трещинами. Я еще тупила — «С одного выстрела? Сколько килограмм он высадил?!» — а тело уже выровняло корабль, тело бросило энергию на кормовые щиты, и «Нигоки» рывком ушла в сторону, избегая столкновения с огромными кусками железа.

— Цель опознана. Мульти-класс, тип — сверхдредноут…

«Спасибо, дурище!» — сцепив зубы, я лупила по несуществующим клавишам, мир вдруг стал таким насыщенным и таким опасным, космос наполнился, здесь стало слишком тесно, и…

— Идентификаторы соответствуют судну «Тень».

Я, кажется, дернулась и чуть не подпустила слишком близко глыбу железа.

«„Тень“?! Что здесь делает „Тень“?!» В уголке восприятия вертелась трехмерная проекция этого чудо-оружия Первого Гражданина, личный корабль Его Тени — и вот уж совсем не страшно умирать, потому что эта штука убивает быстро, убивает целыми планетами, а когда при ТН214 он сбил с орбиты газовый гигант… Короче, звезду ТН214 пришлось спешно убирать с карт.

Уклониться. Нырнуть — и сразу в петлю: слишком быстр вот этот осколок того, что недавно было мирной грудой железа, с которой так красиво испарялся замерзший газ.

«И, это, Аска… Давай решим, что вопрос: „Какого черта?!“ — пока что лишний, окей?»

Как хорошо, что я легко нахожу общий язык с собой.

И видала я вашу легкую смерть, господин Его Тень.

«Нигоки» шла уверенно, пока ни в один осколок я не врезалась, зато форсированный выхлоп двигателей не остался незамеченным, и в тишине — надо мной, подо мной, вокруг меня — заполыхали вспышки. Тут дело такое: или спринтер, или человек-невидимка.

Выноси, Красная!

Я шла трехмерным зигзагом, меняя скорость, скрипя зубами от боли, стряхивая прицельные метки. Мне бы продержаться еще минуту — и я прыгну, ну ни в жизнь не подойдут ко мне дроны раньше, чем за минуту, а больше и не надо. Мне бы только эти внезапные астероиды покинуть, а там и в изнанку можно. Там все можно.

— Вектор неопознанного фрегата на траектории!

«Вижу, дура!»

И не ответить — зубы как слиплись, а этот гончий перерезает мне дорогу, выводит прямо на длинную трассу выстрелов. Фрегат тоже вихляет, пытаясь не попасть под огонь своих, и я так хочу ему влепить от души, что аж колет в груди, но…

Вспышка. Щиты гончего на мгновение окрасились вишневым, потом еще раз и еще — сверхдредноут бил его бортовым калибром, тяжелыми лазерами, и я ничего уже не понимала, а потом мне в бок вогнали длинную зазубренную иглу — и мне стало не до фрегата и косых канониров «Тени».

— Прямое попадание в двигатель. Мощность…

У меня отнимались ноги. Я гребла, я билась между обломками, но все впустую, потому что скорость и маневренность упали ниже предсказуемых уровней.

«Как же так?»

Еще одна игла — в звенящее от боли бедро, а потом — как долотом — в висок.

Я лежала в ложе, рядом пенилась зарастающая стена, а по моему распятию текла разбрызганная рабочая жидкость. «Серверная… Кьеко!» Рубку оплавило чуть впереди от моего ложа, и теперь на месте кварцевых мозгов виртуального интеллекта дымила куча желе. Там набухали и застывали пузыри, там что-то пыхтело, там гасла невещественная жизнь, а я лежала, ушибленная выходом из заплыва, один на один на один с подбитым фрегатом, и могла думать только вот это:

«Как же так?»

— Хы-у-ып. Рекомен-дую покинуть корабль. Функциоунировва… Прекращено.

И все. Что-то хлюпнуло, корабль задрожал, и где-то в мозгах сверхновой звездой полыхнула ослепительная боль, ведь попадание не просто под ноль снесло щиты, оно не только нашло меня. Оно уничтожило сразу всю личность моего корабля.

И оно убивало меня.

Это как если дать человеку яркое сновидение, а потом убить его ударом молотка по голове. Вот те жалкие секунды, пока он будет, умирая, просыпаться — это и есть экстренная рассинхронизация при гибели корабля.

Свет гас, занавес быстро опускался, зажгись тревожные лампы, а я шла по коридору, где больше не было силовых переборок — с чего им быть без реактора? Я шла, держась за стремительно холодеющую стену, потом что-то ударило в борт, и меня бросило на пол. Потом было что-то еще, и очнулась я в спасательном боте.

Мой стартовый бонус.

Мой корабль.

«Кьеко, скажи: „Ты самая лучшая, Аска“».

С коротким лязгом я выстрелила себя из того, что считала своим смыслом жизни. Плеснула диафрагма иллюминатора, и стало видно кульминацию — надо, Аска, смотри. Можно жить и когда твою суть перетирают астероиды, когда вокруг все реже лопаются перегретые лазерами осколки, когда в тишине тебе так больно, что и не передать. Хочется, чтобы скрежетал металл, чавкала органика, чтобы корабль умирал с натужным скрипом, чтобы комкался, как бумажка — хотя бумажка и та хоть шуршит. Шуршит — значит, протестует.

А здесь — только гул крови в мозгах и в горле.

«Видишь свой смысл жизни?»

«Вижу. Стоп, уже нет».

«Хорошо, живем дальше».

Я отвернулась, набрала активацию стелс-поля капсулы и развернула крылья-поглотители. Для пассивной болтанки у меня недели на две ресурсов, а если сдаться экипажу «Тени» — то ровно до того, как опознают. Потом…

Стоять, не будем вообще думать о «потом». Его пока нет, а возможно, — и вовсе нет.

Первое: я в разрушенной системе на полностью оснащенном спасательном боте. Второе: у меня дико болит голова, и рассуждать здраво не смогу. Третье: плевать на остальное. Голова нещадно взрывалась, в ней все никак не мог догореть мой фрегат, все кровоточила рана, оставленная погибшей Кьеко. Все же дурацкая была мысль: назвать виртуальный интеллект корабля именем мамы.

Я подтащила колени к груди и уставилась в голографическую панель управления. Где-то неподалеку ходит сверхдредноут — хилые пассивные радары до него не добивают, а щупать слишком уж рьяно не хочется. Где-то еще ближе — непонятный фрегат, и вот уж этот до меня доберется быстрее. «Это если его „Тень“ не раздолбала», — со злорадством подумала я. Придурок, идти на перехват среди разбегающихся астероидов, да еще видя, что меня кроют площадным огнем. Нет, ну придурок же. И поймал он столько же, сколько и я…

И это странно.

А если разобраться, — то это очень странно. Я вызвала в памяти последние секунды бойни. Голову просто раскололо болью, но зато там появились векторные данные стрельбы, и получалось, что это я попадала под «охвостье» массированного обстрела, а «Тень» стремилась уничтожить как раз странную посудину.

Я застонала: ну что ж я за дура, а? Ведь появление на моем хвосте какой-то новой гончей, пусть даже прототипа, еще можно объяснить — капитаны инквизиции не каждый день бегают — но вот чтобы за мной послали лично Его Тень? Хах, да ладно. Но ведь тогда получается, что «Нигоки» погибла случайно, из-за какого-то ублюдка, который додумался поссориться лично с Первым Гражданином Лоренцом или его канцлером. Какой-то шпион-дипломат-предатель-тройной агент? Или просто сволочь?

Однозначно, сволочь.

Я потерла висок, за которым все буянили нейроны. Нет, ну как так бывает? За годы и годы службы я ни разу не видела воочию эту громадину Его Тени, по ошибке под огонь попала всего раз, а стоило мне уйти, как космос показал зубы. Наверное, эта карма — хоть я в нее и не верю. С другой стороны, может, это карма именно потому, что я в нее не верю. Я подползла к панели и подсветила меню. Надо что-то делать, иначе можно сдуреть от мыслей о том, как несправедлива эта вселенная. Попробовать найти себе новую, что ли.

Обшивку что-то царапнуло по касательной, и я покосилась на детекторы массы: вокруг бродили крупные обломки, но основная их масса уже улетела дальше. Вяло вращающиеся глыбы железа очень расстраивающе действовали на радары, радары дурели и быстро меняли картинку, однако кое-что любопытное там все-таки обнаружилось. Буквально в полукилометре среди каши из мелких астероидов пульсировала слабая точка, настолько слабая, что если бы не переменчивый фон вокруг, я бы и внимания не обратила.

«Что-то из „Нигоки“? Маяк? Или это уцелел и активировался второй бот?»

Я осмотрелась. «Тени» на радарах по-прежнему не было, хотя тревожная лампочка уверенно сигналила, что я по-прежнему в сканирующей сфере сверхдредноута.

Итак. План: попытаться добраться до спасательного челнока, соединить их и попробовать отрастить двигатель помощнее. Я задумалась: препятствий до чертиков, и среди них такие убедительные, как «Тень», астероиды и необходимость долго работать в открытом космосе. Бонус один, но какой: если я сделаю все, как надо — а я сделаю, дайте добраться, — то в сухом остатке смогу достать ресурсы. Хоть какие-то.

Все лучше, чем сдаваться Его Тени. Есть и погуманнее способы покинуть этот мир.

Двигатель, регулировку сопел — сюда, под левую руку, тягу — установить вручную. Дурацкое меню, но какое есть, так что вперед, Аска, к победе.

Истекая потом, я медленно двигалась вперед. Прожектором моргал в лицо детектор сканирующей сферы, на бровях висели крупные капли, и вечный страх — а вдруг тут воздуха на последний вдох? — крепко впился в печенку. И еще чуток. И еще. И снова этот дурацкий образ гребли — ну что ж такое, ты никогда не занималась греблей, да и когда ты столько воды вживую видела? Нет же, въелось, куда-то в подкорку засело, небось, все это родом из детства, как и страхи, и сила, и вообще все-все.

И — прости, мама. Я даже твой жалкий заменитель не уберегла.

Еще несколько десятков метров, уже почти двести, без малого полпути.

Чертова сфера, ну уйди ты… Тревожный желтый сигнал вспыхивает, выхватывая убогое убранство бота: узкий ложемент, круглый иллюминатор, приборы и вакуумные шкафчики… Я притормозила и, подруливая мимо настырной глыбы, расстегнула блузу, которую уже впору выкручивать. Жарко. Красный гигант здорово жарит, как на таком удалении. Не хотелось бы тратить энергию на охладители.

Астероид впереди вдруг мигнул, и я затормозила: почти десятиметровая глыба прямо перед моим носом на секунду исчезла, а потом появилась чуть дальше, все так же безмятежно вращаясь. Тепловой удар был довольно логичной идеей, но у меня нашлось еще одно предположение: впереди, укутавшись в запредельно эффективный камуфляж, залег тот самый непонятный фрегат.

«Но какого же дьявола? Что он такое, если я его слабый сигнал „взяла“ только с полукилометра? Может, там тоже спасательная капсула? Нет, не пойдет, камуфляж такой мощности требует корабельного реактора».

Самое забавное, что мимо своей недобитой дичи пройдет даже сверхдредноут, если не полезет в самую кашу. И мой план можно списывать, а взамен получаем что-то вот такое. Я двинулась вперед, приборы возмущенно пискнули, потом мигнул свет, и вид в иллюминаторе изменился: впереди висел вытянутый фрегат с топорной мордой. В двух местах зияли крупные дыры: одна у носа, другая почти откроила верхний пилон. Я не без удовольствия изучила повреждения, и чем больше я их рассматривала, тем меньше оставалось злорадства.

Проклятый фрегат потерял щит только после трех попаданий, а может, и больше, я не видела, когда он нырнул в камуфляж. Меня пробили с двух раз, причем второй же выстрел спек Кьеко, а этот говнюк генерирует неимоверно мощное поле с двумя дырами в корпусе? Я присмотрелась и почувствовала себя еще хуже: фрегат неспешно заращивал пробоины, и облачка отработавшей плоти туманом застилали внушительные раны.

«Хм. А ведь это похоже на план».

Он держит поле — стрелять не станет. Любой всплеск будет почище сигнальной ракеты: «Я здесь», — и канониры СД вряд ли будут ковыряться в ухе в этот момент. За экипажем Его Тени такой лажи вроде не замечено, по слухам, там живых вообще нет, но это меня уже не гребет.

Главное, даже если на мерзком фрегате меня видят, стрельбы не будет — и это первое.

Передо мной сингл-класс — это второе. Или я уломаю капитана, что работать вдвоем интереснее, или обновлю впечатления от коридорного боя. В последний раз я уничтожила баронианца, который был вроде боевым энергетиком, а по факту — трупом. Труп боевого энергетика в экзоскелете — ну не чудно ли?

Что вы говорите? Как проникну?

Я улыбнулась. Элементарно. Где там мой контактный скафандр?

Похоже, Кьеко, угробивший тебя гражданин скоро заплатит по полной программе. Вполне возможно, что своим кораблем.

Гель быстро застыл, холодя тело, и после мокрой одежды это было волшебно. Жаль вот только, что не выйдет толком размяться в этом гробу. Нацепив разгрузку поверх схватившейся ткани, я ткнула в панель, получила обеспокоенное: «Хотите начать декомпрессию?», — и впустила космос внутрь бота.

«Вот так, одним движением».

Вокруг маревом колебалась сфера, сквозь которую картинка пробивалась неуверенно, как через сильные линзы, причем эти самые линзы вдобавок непрерывно текли. Там были струи, были омуты, где звезды и астероиды терялись, были росчерки — все здесь было, в этом поле, о котором мечтают во снах контрабандисты, спят и мечтают, подергивая ножкой.

Впрочем, любоваться мы потом будем.

Крохотные ускорители на поясе дернули меня к цели — крупной пробоине, края которой уже сходились к центру лепестками. Кстати, задевать регенерирующую органику крайне нежелательно. Не хочу испортить свой корабль.

Ближе. Еще чуток… Я прижала руки к бокам и ввинтилась внутрь, сразу же падая на пол. Еще один приступ зависти: ублюдок не отключил даже искусственной гравитации. Я все больше хотела взглянуть на его силовую установку.

Отсек был загерметизирован и изрядно раздолбан: луч испарил какие-то ящики, прошел в коридор, но там виднелась пленка силового поля — и это тоже было круто, контролируемые переборки требуют очень тонкой настройки, чтобы не порезать случайно целых тканей корабля. Словом, мне нравилась эта посудина. Теперь остается вырубить тут все средства слежения и подождать.

В камеру я просто ткнула запястным квантовым ножом, а все прочие средства слежения оглушила. Теперь — ждем. Я села на пол и принялась выстраивать тело в бифудху. Сцинтиане, может, и никудышние вояки, но системы релаксации у них на славу: так подогнать суставы и так напрячь мышцы, чтобы все нужные сухожилия натянулись, а ненужные расслабились, чтобы в любой момент из положения сидя — в бой, сразу вот сюда, под косточку квантовым ножом. Но это все ерунда по сравнению с тем, что творило это все с разумом.

Я повисла словно бы в космосе. Совсем рядом кто-то сопел, кто-то переживал и боялся. Правильно, бойся, но лучше выходи, как зарастет борт — так сразу выходи.

Не заставляй себя искать.

Космос странно дышал, корабль был какой-то неправильный, и в трюме что-то неправильное делалось, но вокруг было столько мощи, столько силы, столько сжатой пружины, что дух захватывало, и удержаться в бифудху становилось все труднее.

Но — надо. Иначе сорвусь, примусь от нетерпения вырезать квантовым ножом дырочку.

Так что сиди, Аска, никто от тебя никуда не убежит. Хотел и мог бы убежать — не стал бы прятаться за полем. Хорошее поле, ничего не выпускает, оно почти идеально, и я сейчас вижу его так, как и надо: как идеально белую сферу, по которой пробегают молнии.

«Третий глаз? Наркота?». Хах, да ладно. Это лучше, а главное — полезнее.

Позади неживая жизнь латает саму себя. Рядом условный враг, а в случае конфликта — безусловный труп. За спиной космос, и больше ничего знать не надо. На самом деле космос всегда у нас за спиной, и очень многое зависит от того, понимаешь ли ты это Великое Ничто.

Я, наверное, не понимаю.

Готово. Борт заращен, и откуда-то из-под потолка по мне хлестнули тугие липкие плети. Бакелит — надежно, но малоэффективно, всего-то включить виброрежим скафандра. Что у нас дальше? Сжатие переборок? Я выдвинула запястные квантовые ножи на полную длину и слегка усилила прозрачность шлема.

Тычок в замок.

Перекат в коридор. И сразу же — энергоудар по системам слежения корабля. Нечего тут мне, никакой помощи виртуалов, только я и он. Или «только я и „она“» — не буду же я сексисткой со всей моей биографией, правда? Взгляд на поле заряда скафандра — можно сразу еще рывок, тем более пока не вижу боковых ответвлений.

Дверь с тройным кодовым замком — у фрегатов так расположен вход в грузовой трюм. Мне пока не надо, но, может… Тень пришла слева, прямо из-за цельной стены, переборка будто выплюнула ее из себя, и я успела только выставить клинок и уйти назад. Противник махнул куда-то в моем направлении длинным клинком, но это все была чушь, потому что я уже опомнилась.

Подсечка, перекат — и срезать пояс его тяжелого скафандра. Очень уж там много всего.

Враг был в белом костюме с черными вставками. Враг был вооружен изогнутым клинком из структурированного вольфрама, и это неожиданно, но не летально. Всего-то и осталось решить: убить его или взять в плен? Пока я парировала выпад, решение пришло само. Виртуальный интеллект корабля решил сыграть в старую игру, в какую играют корабли с абордажными командами: гравитацию на ноль — и вперед, голубчики, кувыркайтесь. Тем более что обормот в белом, похоже, ждал чего-то такого и замер. Ну, а я замирать не стала. Я, собственно говоря, чемпион секции по мукоодо.

В невесомости главное что? Правильно использовать непривычное ускорение и крайне полезное окружение, словно ты шар, а вокруг стенки бильярдного стола, а сукна нет, и луза одна, и эта луза отстреливается или машет мечом, а тебя словно едва-едва поддели кием. Нет скорости, нет драйва, зато какое поле для пластики. Кувырки, толчки, подачи — и все это на восьми условных уровнях вокруг врага, который осторожно движется, чтобы не отлететь, куда не надо.

И он отлетит, конечно, отлетит, но только туда, куда надо мне.

С таким умным кораблем ты мне нужен, обормот. Очень нужен, по крайней мере, поначалу.

Еще кувырок, лезвие проходит под грудью — ого, да это прямо предварительные ласки, обормот. Лови. Тычок ногой под основание шлема — и мы разлетаемся. Разлетаемся? Ха, да ладно, скорее расползаемся, но он ухитрился потерять клинок.

Ну что же, вот и все. Теперь от стены — и лови меня.

Я ухватила его, вертящегося, потерявшего координацию. Под рукой — раз, квантовый нож к горлу — два. Активировать голосовой интерфейс — три.

— Прекращаем сопротивление и возвращаем гравитацию. Быстро.

Черное забрало смирно висело в воздухе и тяжело дышало: он тоже включил голосовой режим шлема, но просто молчал. И только тут я поняла, что что-то не так, а заодно сообразила, что это за скафандр на противнике. Всего-навсего рабочий костюм техника, а такому в правую руку интегрирован контактный сварочный резак. Температура — тринадцать килоградусов, и излучатели этой штуки сейчас торчат у меня под шлемом.

Мы медленно кружились между полом и потолком, и это было как будто мне только что надавали всей массой «Тени» по голове. Сердце глухо билось, сердцу приходилось отдуваться за мозг, который оказался поразительно тупым.

Вся эта фигня: бакелитовые захваты, гравитационные игрушки, вольфрамовый клинок, неуклюжесть — все это было только для того, чтобы сунуть мне к горлу контакты обыкновенного резака и ждать, отсвечивая глянцевым забралом. Такими сварщики аварийно латают сверхпрочную органику, когда нет времени ждать. Такими упокоевают самонадеянных спецназовцев. Я убью его мгновенно, он меня — столь же быстро.

Это был чистый, классический, охрененно красивый и изящный пат.

И знаете, мне на какое-то мгновение стало обидно и страшно. Обидно — ведь для меня это было сродни белому флагу. А страшно оттого, что этот обормот — там, за забралом, — знал, что едва я войду в корабль, ему не победить. Он все это знал и пошел в бой, рассчитывая именно на пат.

И это интересно.

Потому что он понял: я его не убью. Он понял: не сможет убить меня. Он понял, что не будет диалога с капитаном, у которого астероиды размололи подбитый корабль.

Он, обормот, все понял — и таким образом вынудил меня к диалогу.

— И какие будут предложения, умник?

Тишина, тяжелое дыхание, он только что слюну не сглатывает. «Да что ж ты за слабак?»

— Але, ты там жив?

Говорить с излучателями у головы — затея не из приятных, как и ему с квантовым ножом у горла. Но говорить придется.

— Жив, — сказал голос. Хриплый от напряжения и невыразительный.

— Молодец. Говорю, что предлагаешь?

— Ну… П-предлагаю мир.

— А смысл?

— Оба останемся в ж-живых.

— И что мешает мне убить тебя, едва мы опустим оружие?

— После этого ты п-проживешь не очень долго.

«Допустим. Мина на корабле. Сообщники… Хм, сомнительно, на меня бы уже напали. Значит, мина с датчиком его пульса, например». В принципе, если он так все хитро сложил с разговором и боем, то мина может быть и не одна.

— У меня есть подозрение, что я тебе зачем-то нужна.

Тишина.

«Он что, дурак?»

— Ва-обще-то нет. Я просто не рассчитывал, что ты н-настолько хороша.

Ба-бах. Еще один удар «Тенью» по темечку.

— Чего? Да ты что, охренел? А резак?..

— Контактный ск-кафандр сожгло при попадании. Ты как раз в-влезла через тот отсек.

— Но…

— Если бы я знал, что ты спецназовец, я бы просто раздавил тебя силовыми переборками.

Х-хах… Ха. О господи ты боже мой. Какой идиот.

— Ты дурак? В полу тоже есть переборки?

— Н-нет.

Меня сейчас разорвет. В груди будто скакали черти, будто искрились десятки искорок, мне никогда еще в жизни так не хотелось захохотать в такой идиотской ситуации: с резаком у головы вися в невесомости, с дураком чуть ли не в обнимку.

— Убирай оружие. Я тебе верю.

— Н-насчет чего? — осторожно спросило забрало. Видимо, я все же слишком весело это сказала.

— Насчет того, что твоя смерть мне ничего не даст. Давай на счет «раз».

— Д-давай.

«Интересно, откуда ощущение, что я схожу с ума?»

— Раз!

Я втянула клинок, он убрал руку, мы дали друг другу в грудь и разлетелись, а потом он громко сказал:

— «С-сегоки», статус гражданский. Г-гравитацию.

И уже падая на пол, я услышала приятный женский голос:

— Принято, Синдзи.