Имперская реликвия (Уолтер Йон Уильямс) читать бесплатно онлайн полную версию книги

12

Купаясь в собственных снах, метановые существа, обитавшие в городском зоопарке Пеленга, жили-поживали своей замедленной жизнью, скользя по замороженному аммиачному морю. Хотя они определенно обладали речью и какими-то зачатками разума, смотрители зоопарка не могли решить, стоит ли относиться к ним, как к высокоразвитым существам. Изолированные от внешней среды, которая испарила бы их в одно мгновение, метановые создания заторможенно передвигались в родном аммиачном море, поглощая и питательные вещества, и друг-дружку, выделяя экскременты и отпрысков. Их восприятие ограничивалось слухом и осязанием, и они были счастливы в заточении, ограждены от пугающего контакта с забавными существами, бродившими снаружи.

Те же, кто глазел на них через мониторы, были бы несказанно удивлены, если бы узнали, что метановые создания не воспринимают их как нечто реальное. Странные звуковые колебания, доносившиеся до них через динамики, метаниты воспринимали как форму слуховой галлюцинации, невольный продукт их собственных зыбких фантазий. Большую часть своей истории метаниты занимались созданием бесконечно длинного драматического произведения — возвышенной, сложной мозаики, абстрактной, как опера, напряженной, как роман, напичканной богами и демонами, юмором и философией, чудесами и странностями. При этом драматическая мозаика по ходу действия комментировалась и критиковалась. Бесконечное произведение вело как бы свою собственную жизнь; сюжет его выделывал совершенно непредвиденные повороты за счет, казалось бы, простейших драматургических средств. Новые взгляды на сущность персонажей расцветали с удивительной последовательностью, пускай даже эти персонажи были так стары, что по возрасту превосходили тех существ, которые их придумали.

И попытки переговоров с метанитами, обитавшими в аммиачном море, представлялись этим существам проявлениями как раз вот таких спонтанных прозрений. Они заключили, что это просто некая новая, ярко выраженная форма галлюцинаций, и затеяли долгую дискуссию о природе собственного подсознания; принялись гадать, откуда проистекают эти мысли, и дебаты их (по сей день) не завершились. Объяснения графа Квика о сущности образа жизни Майджстраля отозвались в маленьком метанитовом сообществе чем-то вроде ударной волны после взрыва. Они решали, стоит ли отождествлять понятие «вор» с самим понятием Великого Труда, или не стоит. Это понятие предполагало осуществление материальных приобретений, которых у метанитов не было, да и будь они у них, они бы не знали, как с ними обращаться. Понятие собственности заводило их в область умопомрачительных упражнений в созерцательной философии. И существа заключили, что их подсознание таит в себе небывалые резервы.

Нам не стоит считать себя существами высшего порядка. Физические горизонты метанитов, пожалуй, ограниченны, но зато сознание их весьма живо. Задумайтесь также о том, что опыт жизни метанитов можно сравнить с нашим собственным, рассмотреть его, как парадигму. Ведь и мы, как эти существа, обитающие при температуре, близкой к абсолютному нулю, живем, связанные концептуальными стенами, которые сами создали. У этих стен много названий: религиозный скепсис, идеология, собственность, Высший Ритуал. На самом деле Высший Ритуал представляет собой произвольное исключение некоторых разновидностей опыта и замену их другими разновидностями, которые сочтены более возвышенными или ценными. Но Высший Ритуал хотя бы признает собственную ограниченность.

Тотальность опыта, агония корпоративного существования — и Вселенная… ни одна культурная или идеологическая конструкция, похоже, не интересуется макрокосмом. Метаниты избрали себе свои иллюзии и, похоже, счастливы. Немногие из нас могут таким похвастаться.

Пааво Куусинен ощущал себя существом, окруженным стенами, которые возвел не он сам, и уже начинал подумывать, уж не являются ли события нескольких последних дней странным произведением его собственного воспаленного сознания. Пааво жутко расстроился, целый день наблюдая за людьми, которые вели вроде бы самую обычную жизнь — и как только после всего, что случилось за эти дни, они могли вести себя так нормально? Куусинен в конце концов бросил слежку и к вечеру вернулся в гостиницу. По крайней мере хотя бы для того, чтобы вымыться и переодеться. Комнатное оборудование, казалось, удивилось его появлению — хозяина не было здесь уже почти двое суток.

Проснувшись, он заказал первый завтрак и просмотрел записи последних новостей. Полиция пребывала в недоумении, Майджстраль торчал в номере у Николь, и — тут уши Куусинена встали торчком — Николь объявила, что Майджстраль будет сопровождать ее нынче вечером на прощальном балу, устраиваемом в честь расставания с Диадемой.

Куусинен просмотрел оставленные для него сообщения, обнаружил, что в памяти компьютера хранится приглашение на бал, и дал компьютеру команду распечатать приглашение, а также магнитную кодированную полоску, которая обеспечивала ему проход через пост Службы безопасности Диадемы.

По крайней мере вечером поглядит на всех. Может быть, что-то поймет по их поведению.

— Надеюсь, вы извините нас, лейтенант.

— Конечно, мадам.

Лейтенант Наварра поклонился, обнюхал уши Николь и Майджстраля и удалился из гостиной очаровательной хозяйки в ее уборную. Дверь за ним закрылась. Николь смотрела на Майджстраля сияющими глазами. Он улыбнулся:

— Новая страсть, моя госпожа?

Николь скорчила рожицу:

— Ну я же говорила, что ты меня слишком хорошо знаешь, правда?

— Он пробыл здесь две ночи. Ему вовсе незачем было оставаться. Мог бы уйти в собственном обличье. А теперь я обнаруживаю, что вы вдвоем заканчиваете завтрак.

Николь взяла Майджстраля за руку и вздохнула:

— Он удивительный человек. У него потрясающая память — он ничего не забывает. Просто восхитительно, какая у него ясность воспоминаний. Ну и потом, он многое сделал, Дрейк. Он спасал жизни других и рисковал собственной. Он занимался всем этим, пока я совершала турне и позировала перед камерами. А с ним все так реально.

— Желаю тебе счастья, Николь.

Она рассмеялась:

— Спасибо, Дрейк. Знаешь, я очень рада видеть тебя целым и невредимым.

Он улыбнулся и поцеловал ее.

— А я счастлив, что я цел и невредим, моя госпожа.

— Заказать тебе второй завтрак?

— Спасибо, я уже поел.

— Иди сюда. Сядь рядом со мной.

Майджстраль убрал с кушетки несколько распечатанных листков и пробежал по ним глазами, прежде чем отдать роботу.

— Пьеса, Николь?

Она хитро улыбнулась ему:

— Точно. Лейтенант Наварра сказал, что роль в ней мне очень подойдет.

Майджстраль посмотрел на нее:

— Он прав?

— Великолепная роль. Главная героиня — фокусница, и заставляет других делать то, что ей нужно, при этом исполняя с десяток разных ролей.

— Справишься?

— Героиня не очень молода. И стоит начать играть роли зрелых женщин, потом трудно перестроиться и начать играть инженю.

— Но ты справишься, да?

— Думаю, да. — Николь закусила нижнюю губу. — Вот только не знаю как. Тут нужен такой уровень.

Майджстраль взял ее за руку и сжал ее.

— Не уровень. Мужество.

Она усмехнулась:

— Да. Я сделаю это. Я знаю, что я это сделаю. Но все равно мне немного страшно принимать такое решение, если хочешь. А мысль о том, что я слишком легко на это соглашаюсь, мне противна.

— Госпожа моя, пока ты так боишься и переживаешь, позволь я тебе кое-что покажу.

Майджстраль оттянул шнурки на манжете рубашки, добрался до потайного кармана и поднял руку. В ней были зажаты две маленькие криогенные пробирки. Он повернул руку тыльной стороной к Николь, развернул снова — в руке была только одна пробирка. Николь одобрительно кивнула.

— Отлично, — похвалила она. Майджстраль повторил фокус, и в руке его возникли две пробирки.

— Как ты думаешь, госпожа моя, — спросил он, — могла бы ты выучиться делать такое к вечеру?

Николь выпрямилась, откинула назад голову.

— Я в заговорах не участвую, Майджстраль, если не знаю, что к чему. Даже ради тебя, Дрейк.

Пробирки возникали и исчезали в пальцах Майджстраля. Он улыбался.

— Ну, конечно, ты должна знать, что к чему, моя госпожа. Только я должен тебя предупредить: ни слова об этом лейтенанту Наварре. Если он узнает хоть что-нибудь, ему придется вызывать на поединок половину из тех, кто будет сегодня танцевать на балу. — Он смотрел на Николь и, улыбаясь, ждал ее ответа, а в пальцах его танцевали пробирки. — На карте — ни много ни мало — Судьба Цивилизации.

Под потолком бального зала плыли транспаранты: «Счастливого пути» и «Жаль расставаться» — яркие, хорошо видные снующим повсюду информационным сферам. Оркестр, разместившийся на антигравитационном балконе, исполнял ненавязчивые мелодии, вполне подходящие для того, чтобы гости могли расхаживать по залу и быть у всех на виду. Ниже оркестра напропалую сражались друг с дружкой два имитатора Элвиса. Этьен, одетый в алое, стоял в гордом одиночестве, перебирал пальцами рукоятку шпаги — память о дуэли — и вежливо зевал в ответ на восхищенные взгляды поклонников и поклонниц. Николь была одета в чуть старомодное черное платье с кринолинами. Глубокий вырез открывал ее чудесные белые плечи. На вопросы насчет Майджстраля она отвечала с небрежной легкостью. Политики и местные знаменитости старались держаться на свету, те, кто скромничал, искали для себя альковы или толпились около барной стойки. Другие собирались небольшими группами, отворачивались к стене — к примеру, в одном конце зала собралась группа империалистов, а в противоположном — патриоты Созвездия. Обе группы хмурились, бранились и шаркали ногами.

А посередине собралась еще одна группа — Майджстраль, Грегор и Роман держались открыто, ничего не боясь. И каждый улыбался — каждый чему-то своему.

— Да. Монокль мне теперь больше не нужен, слава Добродетелям. Опухоль совсем сошла. (Подавленный зевок.)

— Как я вижу, вы сегодня вооружены. Готовы к новым вызовам на поединки.

Недовольное бурчание.

— Простите, мне некогда. Я о таких вещах не разговариваю.

— Дрейк.

— Николь. — Майджстраль нежно обнюхался с Николь и поцеловал ее запястье. Информационные сферы тут же настроились, чтобы иметь самый лучший ракурс. Николь улыбаясь отвечала вполголоса. Губы ее, к полному разочарованию тех, кто умел читать по губам, еле-еле шевелились.

— Я попросила оркестр сыграть «Паломничество в Коричный Храм» дважды. Думаю, этого достаточно.

— Благодарю вас, мадам. Думаю, что вполне хватит. — Майджстраль повернулся к своим спутникам. — Николь, позволь представить тебе моего помощника, Романа.

— Рада вновь видеть тебя, дорогой. — И исключительно для камер: — Мы ведь с тобой старые друзья.

Звучное обнюхивание.

— Польщен, мадам. Вы сегодня великолепно выглядите.

— Благодарю, Роман. Ты тоже хорошо выглядишь.

— Вы очень добры, мадам.

— Николь, — сказал Майджстраль, — а это мой младший помощник, мистер Грегор Норман.

— Мистер Норман.

— Ах! Очарован. Мадам.

Грегор, совершенно неожиданно оказавшийся лицом к лицу с женщиной, которая была предметом его подростковых вожделений, рванулся к актрисе и схватил ее руку влажными пальцами. Николь осторожно повернула руку так, чтобы Грегор не вывихнул ей локоть, но при этом продолжала спокойно улыбаться. Она обернулась к Роману. Грегор отер пот со лба и мысленно себя проклял.

— Надеюсь, ты навестишь меня до отъезда, Роман. Может быть, завтра утром?

Язык Романа высунулся и завертелся.

— Я бы с радостью, мадам, если только не буду нужен мистеру Майджстралю.

Майджстраль ободряюще улыбнулся. Он никогда не переставал удивляться той взаимной симпатии, которую питали друг к другу Николь и его слуга.

— Конечно, можешь навестить мадам Николь, Роман, — сказал он. — То есть если к утру все мы будем живы.

— Эта дамочка Йенсен здесь.

— Я заметил ее, графиня.

— Мне не нравится, как развиваются события, барон. Для меня все кажется слишком запутанным.

— Майджстраль пожелал впредь жить здесь, в Созвездии. Иначе Империя не получила бы предпочтения.

— Но вы ему верите.

— И да, и нет, — чуть растерянно проговорил барон. — Он понимает, что произойдет, если он нас обманет.

— Да. — В голосе графини прозвучало удовольствие. — Это верно. Пока он боится, он у нас в руках. Остальное не важно.

— Империалисты тут, Амалия.

— Да, Педро. — Амалия Йенсен улыбнулась. — Империалистов ждет разочарование. Я просто предвкушаю, как это будет.

— У тебя, похоже, отличное настроение.

— Почему бы и нет? Мы победили. И судя по содержанию выпусков новостей, империалист, что погиб, был именно тем, кому я желала смерти. — Пауза. — Но не то чтобы я на самом деле кому-то желала смерти.

— Конечно. Я понимаю, что ты хотела сказать.

— А та, кто… кто на самом деле была… хорошая… значит, она еще жива. — Амалия улыбнулась, взяла Педро за руку.

— Знаешь, когда все это закончится, у нас будут свои собственные планы.

— Лейтенант Наварра?

— Да, мистер… боюсь, запамятовал…

— Куусинен. Ваш самый покорный слуга.

— О да, конечно. Вы уж меня простите.

— Безусловно. Последние несколько дней выдались такие напряженные.

Наварра подозрительно глянул на собеседника. Он по-прежнему смотрел вокруг немного испуганно — оглядывался через плечо, и ему всюду мерещилась угроза в виде дурацких кукол, размахивающих волшебными палочками.

— Да, — кивнул он, — это верно.

— Вот интересно, есть какие-нибудь новости относительно того, кто же на вас напал?

— Вроде бы это был дезертир из Имперской Армии. Похоже, никто не понимает, как он сюда попал и что ему было нужно. Подозреваю, что он сумасшедший.

— Несомненно. А о его напарнике сообщений нет?

— Напарнике, сэр?

— Видите ли, если тот ваш дезертир был одним из Ромперов, участвовавших в похищении мисс Йенсен, то у него был напарник.

Наварра снова оглянулся через плечо. Увидел Николь и улыбнулся. На душе у него сразу стало теплее. Она улыбнулась в ответ.

— Конечно, я тоже об этом думал, — сказал он. — Но служба безопасности тут работает превосходно.

— Что да, то да.

— Но я все равно очень рад тому, что я не задержусь здесь.

— Ваши покорные, джентльмены.

— Граф Квик. Слуга покорный.

— Миссы Николи. Сильно приятные мое видение вы.

— Благодарю вас, мой господин. Надеюсь, вы извините меня?

— Безусловные. — Граф развернулся к Роману и Майджстралю: — Следовало бы мы говорить дела?

Николь коснулась пальцами кринолина, нащупала криогенную пробирку, попробовала повертеть ею — раз, другой. Кивнула по пути Этьену, снова крутанула пробирку. Сердце ее билось чуть чаще, чем обычно, — она беспокоилась, вдруг кто-то заметит ее нервозность. От этого зависела не одна жизнь.

Николь бросила взгляд туда, где стоял лейтенант Наварра. Он очень выделялся из толпы: высокий, смуглый, одетый в траур. Николь казалось, что он бы с этой интригой справился лучше нее — ведь он в конце концов был человеком действия. Лейтенант разговаривал с мужчиной в костюме имперского покроя, лицо которого показалось Николь знакомым. Наварра оглянулся через плечо, увидел ее и улыбнулся. Сердце актрисы тут же забилось веселее.

Николь снова попробовала крутануть пробирку, и на этот раз движение получилось безошибочным — куда лучше, чем раньше.

Она улыбнулась Наварре и пошла дальше в окружении серебристых информационных сфер.

Генерал Джеральд, гордо подняв голову, возвышался над толпой. Его массивную грудь украшали медали. Он свысока глянул на Майджстраля и обнюхал его уши. Майджстраль ответил ему столь же сдержанным обнюхиванием, откинув уши назад. Генерал развернулся к Грегору.

— Мы готовы, юноша? — спросил он.

Грегор поклонился ему так низко, что его кружевные манжеты коснулись пола:

— К вашим услугам, генерал.

Генерал Джеральд нахмурился. Хотя Грегор и старался изо всех сил вести себя, как полагалось, что-то в его манерах определенно было такое… невеликосветское.

— Тогда давайте приступать к делу, — пробурчал генерал.

Графиня Анастасия стояла застыв, словно статуя, и смотрела на Романа не мигая глазами цвета аммиачного льда. Язык барона Синна довольно высунулся.

— Несомненно, это Императорские гены.

Мелодичный голос графа Квика наполнил небольшую комнату:

— Удовлетворения, значит?

— Да, мой господин.

Барон Синн передал пробирку Роману, который вытащил карманный лучевой пистолет.

— Прошу вас, отойдите в сторонку, господин мой, — попросил Роман и быстро стерилизовал анализатор, убив все, что осталось в приборе от Нниса CVI. Поклонившись барону, он проговорил: — Ваш слуга.

Синн протянул ему небольшую кожаную сумку с деньгами.

— Всегда к вашим услугам, — сказал он.

Роман снова поклонился:

— Мы еще увидимся, мой господин, как паломники в Коричный Храм.

Роман и граф Квик удалились. Графиня взяла барона Синна под руку.

— Все слишком усложнено, — проворчала она.

— У нас практически не было выбора. Любые другие наши действия угрожали бы целости и сохранности Имперской Реликвии.

— Все равно, — недоверчиво покачала головой графиня, — что-то мне не верится в эту волшебную подмену.

— А мне кажется, что все замечательно продумано.

— Простейшие планы, — старательно проговорила графиня на Высокопарном Хозалихском, — осуществить легче всего.

— Как верно сказано, — сказал барон напыщенно, наморщив нос при этом обмене банальностями. — Но для лучших блюд нужно много ингредиентов.

Он почувствовал, как напряглась рука графини. «Похоже, — решил он, — я таки научился управляться с этой женщиной».

— Пааво Куусинен, мадам. Ваш покорный слуга.

— Мистер Куусинен. Мы, кажется, уже встречались?

— Очень любезно с вашей стороны, что вы меня вспомнили, мадам.

— Пойдемте со мной. Поболтаем.

— С радостью, мисс Николь. — Актриса взяла левой рукой Куусинена под правую. Он прокашлялся. — Я вот хотел вас спросить, мадам… могу ли я пригласить вас на «Паломничество».

— Боюсь, на этот танец меня уже пригласили, мистер Куусинен. Может быть, «Хрустальный Лист»?

— Ловлю вас на слове, мадам. — Пауза. — Мадам, да позволено ли мне будет заметить, что вы немного нервничаете. Могу ли я чем-то вам помочь.

Николь напряглась:

— Почему вы спрашиваете?

— Ваша правая рука, мадам. Да простится мое любопытство, но вы все время что-то сжимаете под кринолином.

Рука Николь дернулась из-под кринолина так, словно ее укусили. Она стрельнула глазами на Куусинена, но тут же успокоилась:

— Это подарок, мистер Куусинен. Мне его только что подарили, и у меня не было времени даже посмотреть, что это такое. Мне самой любопытно, вот вы и заметили.

— Понимаю, мадам. Надеюсь, вы простите мое любопытство.

Николь снова испытывающе глянула на Куусинена. Лицо у того было такое, какие ей не нравились, — слишком серьезное.

— Конечно, сэр, — ответила Николь и задумалась.

— Мистер Майджстраль, — проговорил мужской хозалихский голос из информационной сферы.

— Сэр?

— Могу я поинтересоваться, со всей деликатностью, каковы ваши отношения с мисс Николь?

— Мы — старые друзья, сэр.

— Думаю, больше, чем друзья. Вы провели в ее обществе три ночи.

— Разве?

— Вы утверждаете, что это не так?

— Я утверждаю — «со всей деликатностью», как вы изволили выразиться, — что ваши вопросы простираются намного дальше, чем могут себе позволить мои ответы. — Майджстраль подмигнул лейтенанту Наварре. — А теперь, если позволите, я вынужден покинуть этот праздник деликатности. Я заметил еще одного старого друга в другом конце зала.

Капитан Тарталья в компании своих громил смотрел видеоверсию бала, не скрывая гнева. Какого черта эта информационная сфера задает такие бессмысленные вопросы. Почему не спросить прямо: «Где ты, будь ты трижды проклят, прячешь Императорское семя?» Находись Тарталья на балу, Майджстралю пришлось бы ответить на пару каверзных вопросов.

Кусая от злости губы, капитан вглядывался в задние ряды гостей, пытаясь найти глазами Педро и Амалию Йенсен, но видел только массивную фигуру этого предателя — генерала Джеральда, который шагал в конец зала. Приглашения на бал пришли только Амалии и Педро, но ни он, ни она не пожелали уступить пригласительный билет капитану. Будь они прокляты за несоблюдение субординации!

Капитан прокусил себе губу до крови и выругался. Если выдуманная Майджстралем схема всего лишь уловка, кто-то за это здорово заплатит.

— Да, — улыбнулась Амалия Йенсен. — Определенно Императорские гены.

— С вашего позволения, мадам.

Грегор вытащил лучевой пистолет и, старательно прицелившись, выпустил по анализатору три разряда. Прибор всхлипнул и умер. Генерал Джеральд, нависший над Грегором, смачно прищелкнул языком.

Амалия и Педро расцвели улыбками.

— Стерилизована, — выдохнул Педро и вынул сумку с деньгами.

Грегор вытащил пробирку из анализатора.

— Империалисты получат эту, стерилизованную пробирку. Вам, как только вы заплатите положенную сумму, достанется пробирка с живой культурой. До того как начнется танец, вы можете в любое время связаться со мной и подтвердить, что все состоится, как договорено.

— Не опасайтесь, сэр, — сказала Амалия Йенсен. — Подтвердим.

— Мистер Майджстраль, — добавил Грегор, — будет в том ряду танцующих, где никакие передачи производиться не будут. Пробирок он не коснется. — Грегор прокашлялся. — Это я предложил. Я подумал, что вам так больше понравится.

Майджстраль и лейтенант Наварра рука об руку шагали по большому залу.

— Прошу вас, не надо недооценивать того давления, под которым придется жить вам обоим, — советовал лейтенанту Майджстраль. — Все время на глазах, на виду. Бесконечная забота о безопасности. Неприятные вопросы.

Наварра направил кончики ушей в сторону вездесущих информационных сфер.

— К этому я мог бы привыкнуть, — сказал он. Ему впервые удалось подавить желание и не оглянуться через плечо.

— А вот я не смог, лейтенант, а ведь у меня имелся в этом деле кое-какой опыт до встречи с Николь. Но я желаю вам преуспеть больше меня.

— Благодарю вас, сэр. Вы вели себя на редкость благородно, учитывая все обстоятельства.

Оркестр умолк, гости затопали ногами в знак одобрения. Взревели фанфары. Гости стали выстраиваться в ряды, готовясь к «Паломничеству в Коричный Храм».

Майджстраль взял Николь за руку и почувствовал, как она волнуется. Он сжал ее руку.

— Мужайтесь, мадам, — шепнул он. — Я на вас рассчитываю.

— Я боюсь, Майджстраль.

— Все у тебя прекрасно получится. Твое волнение перед выходом на сцену, насколько я помню, всегда заканчивалось, стоило только оркестру заиграть увертюру.

— Увертюра уже отзвучала, а я все еще дрожу.

В ленивых глазах Майджстраля вспыхнули зеленые огоньки.

— Танец начинается, мадам. А с танцем — комедия. Потому что это — комедия, и ничего больше. Мы потом посмеемся надо всем этим и ни о чем не пожалеем. — Он поцеловал ей руку и отвел ее на место.

— Граф Квик. Ваш покорные слуги.

— Салли Элронд, мой господин. Я видела вас вчера в зоопарке.

— Мне вас знакомствованной кажется.

— Я там долго пробыла. Я говорю по-метанитски.

Пауза.

— Серьезные?

— Пааво Куусинен, мадам. Не окажете ли мне честь — позвольте пригласить вас?

— Амалия Йенсен, сэр. С удовольствием.

— Премного вам благодарен.

— Взаимно.

Куусинен отвесил поклон:

— Позвольте заметить, мадам, что вы, похоже, вполне оправились после пережитого.

— Да, оправилась. Благодарю вас.

— Наверняка это было неприятно — сначала побывать в плену, а потом стать объектом любопытства.

— Я всего лишь минутная сенсация, мистер Куусинен. Потом придут другие сенсации, а я благополучно кану в неизвестность.

— Но, похоже, вы довольны вашим кратким знакомством со славой.

— Да, я довольна собой, сэр. Но, пожалуй, не поэтому.

— Барон Синн.

— Польщен, мой господин. Альтеги Воль.

— Мистер Воль, я только что нашел сумку, принадлежащую мистеру Майджстралю. Не будете ли вы так добры и не передадите ли ее в ту сторону, где он танцует?

— А? О! Конечно, мой господин.

— Весьма вам обязан, сэр.

— Рад тебя видеть, Этьен.

— Твой покорный слуга, Майджстраль. Как обычно.

— Пеленг тебе не понравился. Мои соболезнования.

Этьен предусмотрительно оглянулся, придерживая одной рукой меч, дабы он не задел никого по обе стороны от него.

— Спасибо за сочувствие, Майджстраль. Но придержи немного в запасе. Отсюда я лечу на Нану. — Он растерянно моргнул. — О, — проговорил он, — прости, Майджстраль. Я совсем забыл, что ты там родился.

Майджстраль склонил голову набок и нахмурился.

— А знаешь, — сказал он задумчиво, — пожалуй, монокль тебе даже к лицу.

Этьен подкрутил кончик уса.

— Ты правда так думаешь?

— Ваш покорный слуга, мисс Йенсен.

— Не окажете ли мне небольшую услугу, сэр?

— С легкостью, мадам.

— Я нашла сумку, которая принадлежит мистеру Дрейку Майджстралю. Не могли бы вы передать ее ему вдоль по ряду? Уверена, он за нее очень волнуется.

— Граф Квик.

— Элвис Пресли. Из Грейсленда.

— Польщенный, сэр. Надеемся, быстро видеть Мемфисы.

Сержант Тви смотрела передачу с бала, развалившись на кушетке. Гостиную наполнял теплый масляный запах пончиков. Тви отряхнула с пальцев желтоватую пудру. Такая жизнь ей очень даже нравилась. На ней сверкали краденые бриллианты, а попозже ночью (до окончания бала) она собиралась снова выйти на сбор урожая.

На сегодняшний день перед ней стояла единственная проблема: Тви не могла покинуть планету — Имперским паспортом воспользоваться она побаивалась и никого здесь не знала, кто помог бы ей обзавестись новыми документами. Подделка документов не входила в сферу ее компетенции: пока она служила в Тайных Драгунах, имперские консульства сами обеспечивали ее какими угодно документами.

Тви заметила барона Синна, танцующего с графиней Анастасией, и уши ее рассерженно прижалась к голове. Она мысленно пальнула в обоих из воображаемого огнемета.

— Ба-бах! — произнесла Тви, и выстрел угодил прямехонько между торчащих лопаток Анастасии.

Информационная сфера спланировала вдоль по цепочке танцующих, миновала Майджстраля и Николь, которые танцевали примерно посередине, и тут Тви увидела Амалию Йенсен — та кружилась в танце со стройным мужчиной в костюме Имперского покроя.

Уши Тви наклонились вперед.

«Может быть, — подумала она, — это и есть ответ?»

— Мне сказали, что эта сумка принадлежит мистеру Майджстралю. Не могли бы вы передать ее дальше, чтобы она попала к нему?

— Я помощник мистера Майджстраля, мадам. Разрешите мне убедиться, точно ли это потерянная им сумка.

Роман раскрыл сумку. Там лежала солидная сумма наличными. Он закрыл сумку.

— Это действительно та, что мы потеряли, мадам. Огромное спасибо, что вернули ее нам.

Роман глянул в сторону Майджстраля и поймал его взгляд.

— Генерал Джеральд.

— Графиня Анастасия.

Далее — напряженное молчание.

— Грегор Норман, мадам.

— К вашим услугам, сэр. Послушайте… мне только что передали вот эту сумку и сказали, что она принадлежит мистеру Майджстралю. Не могли бы вы передать ее дальше, чтобы она к нему попала.

— Почему бы и нет? Давайте.

Временная партнерша Грегора несказанно удивилась, когда Грегор, бесцеремонно заглянув в сумку, убедился, что там лежит солидная сумма наличными. Грегор глянул в сторону Майджстраля, поймал его взгляд и помахал рукой.

Уши партнерши Грегора возмущенно откинулись назад. Она сжала зубы.

Это было не просто не по-великосветски. Это было нагло.

Пааво Куусинен получил сумку и, прежде чем передать ее дальше, ощупал ее. Лицо его озарилось улыбкой.

— У них определенно очень развитое воображение.

— Это точно.

— У меня есть предложение. Пожалуй, к такому предположению мог прийти только аристократ-дилетант, но позвольте я изложу вам мою мысль…

— К вашим услугам, мистер Кихано.

— Благодарю вас, генерал. Взаимно.

— Скоро все кончится, юноша.

— Да. Мисс Йенсен почувствует большое облегчение, когда капитан Тарталья уберется из ее дома.

— Амалии следовало бы давно его вышвырнуть.

— Ей оказалось легче перебраться ко мне.

Генерал вздернул бровь:

— Да?

Педро покраснел:

— У нас общие планы на будущее.

Генерал Джеральд улыбнулся. А поскольку улыбаться он не привык, физиономия у него получилась куда более страшная, чем если бы он побагровел и завопил.

— Надеюсь, вас ждет счастливое будущее, юноша. Думаю, вы его заслужили.

Педро, до смерти напуганный выражением лица генерала, не сразу понял, что именно имел тот в виду.

— О! Спасибо, генерал. Уверен, мы будем очень счастливы.

— Сэр. Я нашел… одну штучку… по-моему, она выпала из кармана барона Синна. Не могли бы вы быть так любезные передать штучку туда, где они выплясывают?

— Так они что, не верят, что мы существуем?

— Мы, если вам так угодно, создания их подсознания. Я так думаю.

— Не могу… ничего возразить.

— Если это так, то это может оказаться новым взглядом на их психологию.

Майджстраль, увлеченный танцем с Николь, но не забывающий присматривать за тем, как продвигаются по цепочке танцующих сумки и пробирки, некоторое время слушал писклявый гулкий голосок, прежде чем понял, кому он принадлежит. Слева от него танцевала невысокая круглоголовая фигурка. Граф Квик.

Граф Квик, который болтал на человеческом стандарте с потрясающей беглостью. «Стало быть, — решил Майджстраль, — то, как граф Квик говорит обычно, связано не иначе как с аристократической экзальтацией».

Майджстраль настолько разволновался, что чуть было не спутал фигуру. Но он тут же взял себя в руки и продолжил танец.

Тарталья был вне себя от бешенства:

— Видите? Видите?! Какого черта? Что там у них делается?!

— Может, на другой канал переключить, капитан?

— Что? Не ваше собачье дело!

— Сэр. Мне кажется, вам надо сейчас кружиться.

— О. Спасибо… мадам.

Грегор стиснул зубы, зажал кожаную сумку под мышкой и, нырнув под поднятой рукой партнерши, повернулся и поменялся с ней местами. Цепочка, в которой он двигался под музыку, ушла вперед на два шага, и как только он догнал их, они снова пошли в танце. Грегор отер пот со лба и почувствовал, как от рукава удушливо пахнет косметикой.

Будь он проклят, этот танец. У него было слишком мало времени, чтобы выучиться ему.

Наконец настал момент, когда он должен был стоять на месте, пока мимо проходила третья пара. Мысленно отсчитав восемь тактов, Грегор запустил руку в карман и вынул стерильную пробирку. На восьмом такте он повернулся вправо и оказался спиной к спине со своим новым партнером — танкером в пенсне с дымчатыми стеклами. Увидев в этих стеклах, какая красотка будет его партнершей на ближайшие сорок восемь тактов, Грегор кокетливо подмигнул ей. Девушка, похоже, удивилась. Грегор и танкер закончили исполнять фигуру спиной к спине и начали восьмитактовый проход.

— Сэр, — сказал Грегор, показывая танкеру пробирку. — Я только что подобрал одну штуковинку, которая принадлежит мисс Амалии Йенсен. Пожалуй, это надо вернуть ей. Не будете ли вы настолько добры, не передадите ли ей эту штучку? Вдоль по цепочке.

Реснитчатые мембраны танкера захлопнулись. В сочетании с дымчатыми стеклами это создало странную картину.

— Хорошо, странный молодой человек, — ответил танкер и взял у Грегора пробирку.

Грегор повернулся спиной к партнеру и снова отер пот со лба. Слава Богу, все закончилось.

Пааво Куусинен глянул в сторону и заметил, что в его сторону по цепочке что-то передают. Посмотрел в другую сторону — оттуда тоже что-то передавали.

Куусинен просчитал предстоящие фигуры, быстренько что-то прикинул в уме, взял под руку танцевавшего рядом хозалиха и резко крутанул его.

— Погодите, сэр. Это следующая фигура.

— Нет, сэр, вы ошиблись.

— Сэр! — В голосе хозалиха прозвучал испуг. Ведь они с Куусиненом только что сменили партнеров.

Амалия Йенсен одарила его удивленным взглядом. Танец умчал ее прочь.

— Барон Синн.

— Генерал Джеральд.

Рычание.

— Ну а теперь еще скажи, что ты не шпион.

Барон и глазом не моргнул:

— Я независимый аристократ, пытающийся оказать услугу Империи.

«Ха! — подумал генерал. — Ты думаешь, что тебе достанется настоящий Артефакт, а еще думаешь, что надуешь нас — мы, по-твоему, поверим, что твой будет стерилизован, а на самом деле — нет. Но я-то видел, как вашу пакость стерилизовали, и знаю, что получите вы всего-навсего плевок мертвого белка. Вот так вот! Ха!»

Нелегко было на душе у генерала, но одно он знал наверняка. Это было лучше, чем дать пинка Имперскому Флоту. Куда приятнее лично для него.

— Наварра тут свои дела заканчивает. Через пять дней — аукцион.

— Понятно.

— У меня остался последний пункт в турне, потом собираюсь заняться своими ногами. Мы встретимся на Фантоме, и я начну репетировать новую пьесу.

— Может быть, — сказал Майджстраль, обходя Николь по кругу, — мне удастся попасть на премьеру.

— Это было бы замечательно, Дрейк, но не мог бы ты хотя бы притвориться, что сердце твое разбито? Теперь придется это сделать, ты же понимаешь.

— Пожалуй, я мог бы выдавить слезинку-другую, — задумчиво проговорил Майджстраль.

— Маловато будет, думаю. Ведь все считают, что ты тут в меня был отчаянно и безнадежно влюблен, а я тем временем влюбилась в красавчика лейтенанта. Посещение премьеры — это больше, чем может вынести мое разбитое сердце.

Пока Николь кружилась около Майджстраля, он обдумал ее слова.

— Пожалуй, ты права. Простой мужской тоски тут будет маловато.

— Жаль, что нельзя сказать всем правду. Публика будет просто в ярости, если узнает, что мы весь наш страстный роман разыграли ради того, чтобы сплести интриги. Поклонники Диадемы терпеть не могут, когда их иллюзии терпят крах, и они заставили бы нас расплатиться за то, что мы их надули.

Майджстраль вспомнил о том, как четыре года назад отказался от вступления в Диадему, и решил, что у него нет никаких причин сожалеть об этом.

— Придется удовольствоваться записью, — решил он.

— Я тебе непременно вышлю запись, но только в том случае, если премьера пройдет удачно. Если будет провал, я сожгу все копии.

Майджстраль улыбнулся.

— А я буду считать, что непременно получу запись, мадам. — Он повернулся влево. Николь — в другую сторону. Теперь им с Николь придется на время разлучиться. Начинался променад.

— Мистер Куусинен, мы с вами снова встретились.

— Николь, всегда к вашим услугам.

Новым временным партнером Николь стал Куусинен. Этому человеку она совсем не доверяла. И что-то в его улыбочке ей очень не нравилось.

— Ваш покорный слуга, мисс Йенсен.

— Генерал Джеральд.

— Ваш мистер Кихано говорит, что вы собираетесь вместе поступить в легион Пионеров. Могу я вас поздравить? Нынче немногие готовы выполнять тяжкий труд первооткрывателей.

— Спасибо, генерал.

— Ваш отец гордился бы вами, мисс.

Амалия широко улыбнулась.

— Генерал, — сказала она, — думаю, вы не ошибаетесь.

Майджстраль ждал, что сердце его снова сожмется от тайного детского страха, однако приятно удивился тому, что оно даже не екнуло, когда он увидел перед собой графиню Анастасию. Наоборот, это графиня чувствовала себя неловко: она стояла в напряженной позе, откинув назад плечи — прямая, как палка.

Она смотрела на него глазами, похожими на осколки алмазов.

— Как ты мог? — проговорила она с упреком.

«Как я мог — что? — удивился Майджстраль. — Перевернуть вверх дном ее дом? Стрелять в ее слуг? Освободить ее жертву? Обмануть всех, кого только можно?»

— Прости, мама, — ответил он. — Вынужденные обстоятельства, ты же понимаешь.

Несчастье произошло не по вине Николь. По плану Майджстраля пробирок должно было быть три, поскольку он не хотел рассчитывать на то, что к Николь одновременно попадут сразу две. Он все предусмотрел, но все-таки ошибся.

Живая культура, двигавшаяся по цепочке к Амалии Йенсен, дошла до Николь первой. Николь улыбнулась и взяла пробирку в левую руку. Правой рукой она прикоснулась к кринолину, где прятала другую пробирку — просто так, на счастье, но еще было не время. Правую руку она должна была подать Куусинену, коснуться его пальцев и обойти вокруг него. Потом антраша, и все.

К концу фигуры она повернулась вправо, в полной готовности попросить нового временного партнера передать пробирку дальше. Но ее новый партнер — пожилой хмурый хозалих с огромным количеством годичных колец вокруг носа, только что получил стерильную пробирку и протягивал ее Николь.

Руки их сомкнулись. Пробирки ударились друг о дружку и звякнули. Хозалих нахмурился и снова коснулся руки Николь. Пробирки упали на пол, и сердце Николь сжалось до боли от ужаса.

Пааво Куусинен внимательно смотрел на предметы, выпавшие из пальцев Николь, на ее лицо, искаженное страхом. Казалось, время остановилось.

Майджстраль заметил происшедшее краем глаза и замер на середине фигуры. Графиня налетела на Майджстраля и наступила ему на ногу каблуком. А он и не почувствовал боли.

Педро Кихано, танцевавший в противоположной цепочке, удивленно оглянулся. Он мог поклясться, что видел, как упали на пол и звякнули пробирки.

Барон Синн видел все отчетливо. Он скрипнул зубами. Его партнерша испугалась и шагнула назад.

В обе стороны по рядам танцоров распространилось чувство надвигающейся катастрофы. Мало кто понимал, что происходит на самом деле, но все понимали, что происходит что-то ужасное. Головы танцоров завертелись влево и вправо, ритм танца совершенно нарушился. Влево и вправо заметались информационные сферы в поисках источника замешательства.

Пожилой хозалих пробормотал извинения, поклонился и подобрал с пола пробирку. Он ошарашенно Смотрел на нее. Она была точно такая же, как та, которую он только что держал в руке. Но она ли это была?

Майджстраль застыл на месте. Ему живо представилась графиня с пистолетом. И Амалия Йенсен с пистолетом. Имперские моряки и Батальон Смерти из Созвездия — все, как один, с пистолетами. Графиня, которая оскорбляет, обзывает его ни на что не годным, неумехой, выродком, кричит, что он ей не сын.

Как бы ему хотелось, чтобы хотя бы последнее было правдой.

Пааво Куусинен шагнул вперед.

— Прошу прощения, мадам, — проговорил он, наклонился и подобрал пробирку, лежавшую у ног Николь. — Вот эта, сэр, ваша, — сказал он и подал хозалиху пробирку.

Пожилой хозалих недоуменно посмотрел на Куусинена, перевел взгляд на Николь.

— Моя? — ошарашенно переспросил он.

Николь посмотрела по очереди на пробирки и поняла, что ее час пробил. Она приняла решение: рука скользнула под кринолин и вернулась со спрятанной там пробиркой. Она взяла у Куусинена пробирку, ловко подменила ее и передала влево.

— Барону Синну, — сказала она.

Имперские моряки с пистолетами стали таять в воображении Майджстраля.

Николь глянула на старого джентльмена, который все еще тупо смотрел на зажатую в руке пробирку. Она взяла его за руку и помогла ему совершить оборот.

— Эта — для мисс Йенсен, — объяснила Николь. — Пожалуйста, передайте по цепочке.

Вот уже и Батальон Смерти стал почти прозрачным…

Танцоры вроде бы мало-помалу стали вспоминать фигуры танца. Постепенно танец возобновился.

— Полагаю, сэр, — проговорил Грегор, — вам сейчас надо сделать переход.

— О, сэр, вы, похоже, правы. Благодарю вас, сэр.

Грегор довольно ухмыльнулся. Хоть эту фигуру он хорошо помнил.

Педро прикусил губу, настраивая второй сканер. Он слышал гомон толпы, направившейся к барной стойке.

Сканер зазвенел. Педро почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение. Он посмотрел на Амалию и усмехнулся:

— Это — живая культура. Теперь мы точно знаем, что наши противники получили стерилизованную.

— Слишком уж все сложно. Я не сомневаюсь, что ничего не выйдет.

На дисплее сканера мигали огоньки. Барон Синн развернул дисплей, чтобы графиня увидела его собственными глазами.

— Это — Имперский Артефакт, моя госпожа. Нет сомнений.

Графине стало немного не по себе.

— Значит, Майджстраль не соврал.

— Выходит так.

Графиня признала собственное поражение. Она расправила плечи.

— Да здравствуют пенджалийцы! — произнесла она голосом, подобным пению фанфар. Вышло немного глуховато, но искренне.

— Да здравствует Императорский род, — эхом откликнулся барон, и в голосе его прозвучало благоговение.

Он убрал пробирку в карман и подал графине руку:

— Пожалуй, моя госпожа, нам пора в дорогу.

«А все потому, — думал Майджстраль, — что я не мог иначе». К собственному удивлению, он оказался куда более совестливым, чем ожидал. Хотя он вовсе не хотел жить в Империи и быть подданным какого-то императора, он не мог хладнокровно обречь императорский род на вымирание, когда это столь многое значило для миллиардов существ. Если бы это закончилось какой-то угрозой для Человеческого Созвездия — что ж, с этой угрозой, которая неизбежно возникнет, нужно будет бороться в свое время. Майджстраль не чувствовал себя способным прервать развитие тысячелетней цивилизации только из-за опасения, что через сколько-то лет может возникнуть конфликт.

И еще. Как-никак, а сперма принадлежала императору.

Барон Синн заверил Майджстраля, что все будет обставлено исключительно деликатно. В далеких провинциях будут подысканы девушки из знатных семейств. Но в течение нескольких лет никого оплодотворять не станут. В течение нескольких десятилетий не будет раскрыта личность ни одного из наследников. Если бы их инкогнито было сразу раскрыто, пошли бы слухи: якобы нашелся еще один из двух потерянных Артефактов или пенджалийцы просто-напросто взяли да и клонировали тайно несчастного Нниса, вопреки всем традициям, и отказываются в этом признаться.

А развязка должна была стать похожей на древний роман. Неизвестный наследник, выращенный где-то вдали, как приемное дитя, должен был стать новым пенджалийским императором, к собственному и всеобщему удивлению. И все из-за того, что один воришка оказался таким щепетильным и совестливым. Сердце Майджстраля теплело от этой мысли.

Уж не становился ли он сентиментальным? Дрейк и сам не понимал этого.

— Сэр?

Майджстраль обернулся и заметил информационную сферу, парившую на уровне его груди. Из сферы доносился женский голос.

— Мадам?

— Похоже, во время танца разыгралась какая-то интрига. Все друг другу что-то передавали. Вы случайно не в курсе, что произошло?

Майджстраль пожал плечами.

— Мне ничего не передавали, — ответил он. — Видимо, вам стоит поспрашивать у других.

— Собираетесь ли вы сопровождать Николь далее в ее турне?

Майджстраль вспомнил, что ему уже пора разыграть роль мужчины с разбитым сердцем.

— Это еще не решено, — проговорил он. — События застали нас врасплох.

На этой печальной ноте Майджстраль прервал интервью.

Пааво Куусинен незамеченным покинул зал. С лица его не сходила довольная улыбка.