Императрица и смерть

Глава 6 День шестой. Часть 1. Второй удар.

Она ошибалась, когда думала, что времени осталось мало.

Времени не осталось совсем. Орлана ловила на себе взгляды каждого члена Совета - по очереди. И в каждом из них она видела напоминание о предстоящем ритуале упокоения. Орлана прятала лицо в ладонях, пока все они занимали свои места.

Это не она созвала Совет. Это Совет пригласил императрицу для разговора, а она только и успела, что за оставшееся время выторговать у Вселенского Разума себе шанс на отсрочку.

Конрад задумчиво шевелил усами, рассматривая незанятый стул рядом с собой. Ишханди опустилась на своё место по левую руку от Орланы. Алые серьги сверкали под чёрной вуалью в лучах выползшего из-за туч солнца.

- Лорды-советники. - Орлана поднялась со своего места, упираясь руками в стол. Ей было тяжело стоять, выпрямившись, будто сверху нависло ожидание удара. - Прежде чем вы выскажите мне то, ради чего пригласили, я бы хотела...

В горле запершило. Линкей вопросительно взглянул на неё, и его взгляд показался Орлане беспомощным. Неужели история о Сабрине уже разлетелась по Альмарейну, вопреки всем усилиям скрыть её?

- Чтобы вы выслушали одного мага. Он согласился прийти сегодня. Наверняка он не нуждается в представлениях. Но всё-таки... Дерен Бахакар. Лорд Дерен, войдите.

Она тяжело опустилась на место, а в двери зала вошёл он. Светлая рубашка с аккуратно застёгнутыми манжетами, джинсы - он как будто бы не переодевался со своего прошлого визита.

Или - как будто бросал вызов высшим магам, появляясь на совете в человеческой одежде. Орлане было всё равно, а вот Ишханди уже нервно проводила ладонью по волосам, поправляя и без того идеальную причёску.

Герольд послал Орлане одобрительный взгляд, а она в ответ - чуть повела рукой, приглашая его к разговору.

- Я хочу рассказать вам о том, о чём вы и без меня уже знаете. - Дерен улыбался так, как будто его не сверлили взглядами абсолютно все, кроме Орланы. Она уставилась в далёкую точку на стене. - О богине смерти.

Он не присел. Даже не подошёл к столу так близко, чтобы его можно было ухватить за руку, удержать, стереть улыбку. Конрад проводил пальцами по эфесу меча.

- О той богине, в появлении которой виноваты все мы, раз уж на то пошло.

- Позвольте, лорд. - Первой не выдержала Ишханди. Идеальные ноготки её выстукивали дробь по столу, путался блик света в идеальной причёске. - Это не относится к делу, но уточните. Появлению богине смерти мы прежде всего вам и обязаны. Я имею в виду касту учёных.

Орлана едва сдержалась в желании поймать её за запястье, увитое серебряным браслетом - подарком Зорга. Едва удержалась, так хотелось прекратить эту боевую дробь.

Но Дерен не обиделся. Он только в откровенном замешательстве уставился в пол - на одну секунду.

- Вы правы, это к делу не относится. Всё же давайте про богиню. Она появилась, как бы там ни было, и угрожала живым. И её пришлось уничтожать. Помните, уничтожаться она не очень хотела.

Аграэль с хриплым вздохом откинулся на спинку стула.

- Не расстраивайся, - в полголоса Ишханди обратилась к Орлане. - Ты сделала всё, что могла.

Ей не хотелось ничего слушать в ответ.

- Простите. - Линкей опустил поднятые в останавливающем жесте руки на стол. - Вы пришли, чтобы посвятить нас в подробности ритуала, правильно? Это хорошо, ведь именно об этом мы и собирались говорить. Давайте тогда ближе к существу.

Дерен кивнул головой, и волосы, собранные в хвост, мотнулись, Орлана опять увидела кровавый след на мочке его уха, словно с него сорвали серьгу.

- Можно и так сказать. Но вам действительно будет приятно, если я всё утро буду распространяться о подробностях совершенно бездейственного ритуала?

Если выражение лица Ишханди за секунду до его слов и можно было назвать расслабленным, то осенний ветер и запах холодного моря враз смели с её губ рассеянную улыбку.

- То есть? - Дерен обвёл взглядом Совет, как будто бы предрекая их вопрос. - То есть даже после этого ритуала богиня смерти возвращалась. Ещё несколько раз мы пытались её упокоить, и, кажется, в последний это получилось, но я бы не стал делать поспешных выводов.

Он отвернулся к Герольду, и утреннее солнце подсветило кровавую полосу на мочке уха Дерена. Орлана вдруг увидела, что никакой это не шрам. Просто от мочки уха и вниз, к шее, ползёт татуировка - стебель вьющегося растения. Там распускается цветок, похожий на лилию хаоса, и стебель скрывается за воротом рубашки.

- Каким-то образом её упокоили, - осторожно вставил учёный, - в последний раз, я имею в виду.

Глава Побеждающих дёрнул верхнюю пуговицу рубашки, будто ему было мучительно жарко, а в прозрачной из-за огромных окон зале не осталось и глотка воздуха.

- Да, но...

- Простите, - перебил речь Дерена чей-то хрипловатый голос.

Все обернулись к нарушителю таинства совета: в дверном проёме стоял её секретарь.

- В чём дело? - поинтересовалась Орлана, сама охрипнув от досады, ощущая, как за левым её плечом затхло дышит предчувствие недоброго.

- Вчерашняя история. - Секретарь сцепил руки за спиной. В солнечном свете сверкала сорванная застёжка мантии - и тупой иглой целилась ему в шею. - С вами хотят говорить. Это важно и срочно.

- Это ровно настолько важно, чтобы срывать Совет? - осведомилась Орлана.

Он кивнул, нашарил на груди свою топырящуюся иглу и, искалывая пальцы, собрал в кулаке края ворота.

- Хорошо. Прошу меня простить. - Она поднялась и на глазах мгновенно смолкшего Совета ушла из залы.

В светлых коридорах её никто не ждал, а секретарь неотступно следовал за ней, хоть и на приличном расстоянии, но Орлана всё равно слышала его то и дело сбивающееся дыхание. У неё и у самой дыхание давным-давно бы сбилось, но сегодня ночью ей привиделась самая худшая развязка.

Не предвиденье - выдрессированный годами следовательской практики разум сам отделил демонов от душ и вывел, кто и зачем мог добиваться разговора с ней вчерашним вечером. Так поздно, что Сантарин можно было различить разве что по бликам лунного света на водной глади.

И сегодня утром, проснувшись не в состоянии даже вдохнуть от ужаса, она поняла, что всё случится именно так. В приёмной её ждала мама.

Она даже не присела, и комната осталась неясным подобием то ли Петербургской квартиры, то ли просторной гостиной в Малтильском доме. Орлана вошла и остановилась рядом, в двух шагах, только через мгновение поняв, что скопировала её позу - скрещенный руки на груди и взгляд чуть исподлобья: 'Не приближайся'.

Но Вера подняла глаза, сцепила на рукаве платья высохшие пальцы.

- Орлана. Орден болен.

В горле сделалось сухо до невозможности ответить. Орлана увидела, как расплывается по деревянному полу комнаты багровое пятно. Вера вспоминала.

- Целители ничего не видят.

Повисли на стенах фантомы огненных шаров. Вчера вечером всё случилось. Окна изрисовались витражами. За окнами был туман - горький, похоронный. Вчера вечером он застлал улицы Малтиля.

- Орлана, ты должна это остановить! - Вера тряхнула руками так, что закачался ближний шар.

Померк свет солнца за окном. Вчера вечером - не погасли шары белого пламени, не рухнули стены домов. Вчера вечером Орден встал на путь своего младшего брата.

- Я не знаю, что делать, - жмурясь от боли в глазах, призналась Орлана.

Всего сутки назад Орден был здесь и отпускал гадкие замечания в её адрес. Называл тряпкой, ронял на исчерченный отблесками витражей пол, втаптывал подошвами сапог в этот пол её кровь. Ещё вчера он был самым сильным магом обоих миров.

А скоро его не станет.

В душе не было и отблеска жалости.

- Мама. Я правда не знаю.

Ещё вчера он был самым сильным магом. Нет. Не был. Вчера он прижимал пальцы ко лбу, как будто невозможно тяжёлой становилась голова. Вчера он раздражёнными движениями вытирал с висков блестящие капельки пота.

- Твой отец умер. Так чем ты занималась все эти дни?

Сейчас, глядя в упор на измятый подол матери, Орлана не могла найти себе оправданий. Только настоящее отчаяние могло бы снова заставить их разговаривать. Только то отчаяние, которое вместо Веры хватало с кресла брошенное вчера платье, наспех скалывало её волосы и волокло в Альмарейн. В город, в который она не мечтала возвращаться.

Отчаяние кричало на Орлану, заставляло задыхаться и путаться в словах.

- Я искала убийцу. Но это...

Орлана шарахнулась в сторону, но удар всё равно пришёлся по щеке. Под маской стало больно, и, наверное, от стыда запылало лицо, только этого всё равно бы никто не увидел.

- Ты нацепила на себя всё это. Маску, мантию... Стала взрослой, да? Стала императрицей? Разреши напомнить, ты похоронила отца. И ни разу за всё то время, что я пробыла в замке, я не видела, чтобы ты горевала по нему. Ты умеешь говорить такие красивые слова, но внутри тебя - пустота. Ты холодная, ты бездушная. Неужели это я воспитала тебя такой?!

Орлана смотрела, как расплывается по полу бордовое пятно. Вечером невообразимо далёкого дня стало плохо её отцу, и больше он не поднялся с постели. Она нашла его первой, когда он уже был без сознания, а в ковёр въелась не кровь - пролитый чай с акантхой. Она сидела рядом с ним всю ночь, пытаясь сбить жар клочком белой ткани, смоченным в воде с уксусом. Магия не лечила, а так - как будто бы ему становилось легче.

- Единственное, что я смогла сделать... и что сможешь сделать ты - быть рядом, - трогая горящую под маской щёку, сказала Орлана. - Что ещё? Больше ничего. Придётся верить. Иди.

- Ты хоть понимаешь, что стоишь следующая в этой очереди?

Вера всё ещё была перед ней, и, даже не поднимая взгляда, Орлана видела, как лихорадочно она хватает ртом воздух. Но руки её уже ослабли, в них не осталось жажды удара.

- Я тут не развлекаюсь на балах, - глотая боль, повинилась Орлана. - Иди.

Но сама ушла первая, всё ещё прижимая пальцы к горящей щеке.

В зале советов все молчали. Дерен стоял у окна, дёргая себя за мочку татуированного уха, а высшие маги оставались на своих местах.

- Орден болен. - Орлана выдержала и не раскрыла своей тайны, пока не добралась до стула. - Кто-нибудь ещё хочет рассказать мне, что смерть отца - божественная случайность?

Из них всех только Ишханди вскинула на неё требующий подробностей взгляд. Линкей опустил голову на подставленные руки. Кто-то вздохнул - тяжело, сокрушённо, всем своим вздохом желая сказать: 'Неужели опять?'.

Наконец Линкей отнял руки от лица.

- Я должен его увидеть, - произнёс он, не глядя на Орлану. Произнёс в пространство, как будто бросил вызов Вселенскому Разуму. Рукава синей мантии на мгновение схлестнулись: он изобразил прощальный жест, чтобы встать и выйти, но Орлана только качнула головой.

- Чуть позже. Сначала я хочу выслушать то, ради чего мы собирались сегодня.

Она кривилась, и чёрная маска кривилась вместе с ней. Что это? Никто не брал на себя смелость снова завести речь об упокоении Зорга.

Герольд поднял руку, как первоклассник, и перебрал в воздухе пальцами.

- Мы намеревались только обсудить ситуацию. Всё это очень сложно. Хотелось бы знать, что произошло ещё.

- Нужно успокоить горожан, - выдал Эрвин, перебивая учёного. Глава касты природы выглядел ещё бледновато, но заглядывал Орлане в глаза совершенно без опаски. - Если всё это просочится в сплетни и пересуды, начнётся паника.

Дерен хмыкнул, не оборачиваясь к ним. За обнажённым лесом в сером тумане вставало солнце.

- Когда последний раз каждый из вас выходил в город? - Он двинул плечом, и дёрнулась алая лилия хаоса на его шее. - Одним упокаиванием душ тут не обойдёшься. Страх уже расползся по Альмарейну. Кто ораторским искусством владеет получше, уже вещает о конце света. Вам не удержать страну от паники, если умрёт Орден. Но Малтиль далеко, а значит, всё-таки есть немного времени.

Ишханди сдёрнула с руки браслет и бросила его на стол перед собой. Обиженно звякнули подвески, а солнце подарило им яркую искорку - самую последнюю солнечную искорку этого утра, которую тут же сожрали тучи.

- Лорд Дерен, вы желаете предложить план действий? - Из-за вуали нельзя было рассмотреть её глаз, но пальцы Ишханди нервно сжимала. Казалось, ещё чуть, и хрустнут суставы.

- Это достаточно серьёзно? - оборвала их обоих Орлана. Ей до дрожи в руках захотелось стукнуть по столу, чтобы прекратить длинные обвинительные монологи.

Линкей поморщился от её приказного тона.

- Я спрашиваю, это достаточно серьёзная угроза миру, чтобы использовать магию времени?

Дерен сложил на груди руки, рассматривая Совет, будто собирался нарисовать их потом именно такими, ошарашенными, сбитыми с толку.

- Если это поможет, - обречённо выдохнул целитель.

- Идрис сможет узнать, как произошло убийство. И между нами и решением всего одна формальность. - Орлана окинула взглядом замерших советников. - Голосование. Я хочу увидеть, что думаете вы.

Она сжала руки - ладонь к ладони, - но оттого, что ладони были влажными, хлопка не вышло. Перед каждым в зале появились шарики света. Моргнул один из них и почернел: Герольд смотрел на Орлану в упор и хмурил седые брови.

- Что если это навлечёт куда большие проблемы? Одна ошибка, одно крошечное изменение в прошлом, и наше настоящее летит к демонам.

Он, извиняясь, кашлянул и обернулся на Аграэля. Тот, впрочем, был абсолютно бесстрастен, и шар перед ним стал белого цвета.

Ишханди послала к демонам выбор: холодный призрачный свет облизывал её запястья, тянулся к броши на бордовой мантии, а магичка смотрела безразлично.

- Останусь в стороне от этого балагана, - бросила она Орлане, едва повернув голову.

Все остальные были за.

Дерен оттащил свободный стул подальше от стола и уселся, сцепив пальцы под подбородком.

- В таком случае я скажу охране найти Идриса. - Но Орлана не успела встать, как маг времени вбежал в залу.

Он замер в паре шагов от двери с таким выражением лица, как будто попал, по меньшей мере, в клетку к демонам.

- Дяденьки, не сердитесь, у меня портал сломался!

Аграэль, хоть и шёпотом, но довольно громким высказал всё, что думает о магии времени. Орлане захотелось повторить за ним - она никогда не знала, чего можно ожидать от Идриса, но на советах, по крайней мере, он старался вести себя прилично. До сих пор.

Линкей смотрел мимо всех, а между его бровями залегли две горькие складки. Вряд ли кого-то насмешила выходка мага времени, разве что Дерена - он усмехнулся, как будто попал на театрализованное представление, и вот на сцену вышел известнейший актёр.

- Проходи. - Орлана кивнула на свободное место рядом с Линкеем. - Можно сказать, без тебя не начинали.

Если бы в её руках было солнечное перо, оно бы наверняка хрустнуло. Осколки одного уже валялись в кабинете отца, припрятанные под стопкой бумаг, ещё раньше она разбила целую связку, а потом просто переступила через их сверкающие прощальным светом обломки.

Идрис обернулся к ней и вжал голову в плечи. Сегодня фиолетовая накидка была навёрнута кое-как: конец с золотистой кисточкой сиротливо болтался возле локтя.

- Ты обижаешься? Нет, правда, ты обижаешься на меня? - Он прижал руки к груди, и из-под рукавов рубашки выбились разноцветные шерстяные нитки, навязанные на запястья. - Но за что?

- Прекрати это...

- Прости меня, пожалуйста!

Дерен уже едва сдерживался, чтобы не зааплодировать. Орлана отшатнулась, когда Идрис бухнулся перед ней на колени. При этом он оттолкнул пустующий стул, так что тот качнулся прямо на Линкея. Поймав стул за спинку, целитель посмотрел на всю эту картину так сокрушённо, что у Орланы сжалось сердце.

Она очень редко краснела, но сейчас была благодарна маске хотя бы за то, что никто из советников не видит, как краска заливает лицо императрицы. Виски холодило от капель пота.

- Поднимись, - нервно и хрипло попросила Орлана. Она ощущала взгляды советников не на Идрисе - что вообще взять с чокнутого мальчишки - на себе. И рядом впервые не оказалось того, за чью спину всегда можно было спрятаться от этих взглядов.

Она ощутила себя и правда девчонкой, первой раз пришедшей в мир магов, где её презрительно называли не иначе как 'человеческое существо', где от слов Ордена она не краснела - бледнела, и дрожали пальцы.

Идрис завозился на скользком мраморном полу.

- Ты понимаешь, я бы ещё постоял, но, правда, брюки новые, и опять стирать придётся. - Он сокрушённо пожал плечами и забрался на стул.

Линкей то ли хмыкнул, то ли прокашлялся - и принялся тереть лоб.

- Если вы закончили с выяснением отношений, мы могли бы продолжить. - Ишханди сгребла свой брошенный браслет со стола, как будто боялась, что Идрис непременно стащит его и присоседит к золотым цепочкам у себя в волосах.

Орлане стало страшно, что её выдадут трясущиеся руки, но она подняла глаза: маг времени смотрел не на неё. Едва не свернув себе шею, он заинтересованно разглядывал Дерена. Тот ни капли не смущался, а только польщено разглаживал складку на мантии.

Линкей поднял руку, видимо, раздумывая, стоит ли тронуть мага времени за плечо, чтобы привлечь его внимание, но так и уронил её обратно на стол. Идрис повернулся и подарил всем широкую улыбку.

- На общем голосовании было решено... - начал было целитель.

Идрис звучно хлопнул ладонью по столу.

- Обожаю голосования. Где мой шарик? О чём будем спорить?

Линкей кашлянул. Теперь уже было совсем не похоже, что ему в горло попала соринка.

- Было решено, что для расследования нужно использовать магию времени.

- А! - радостно воскликнул Идрис. - Я помню.

Он потянулся ко всё ещё пытающейся прийти в себя Орлане и дёрнул её за рукав.

- Ты мне за это духи обещала. До сих пор не отдала.

Кто-то, кажется, Конрад, двинулся назад с таким рвением, что ножки стула заскрежетали по мрамору. Орлана чувствовала, что от неё ждут действий: заставить наглеца замолчать, стукнуть кулаком по столу, позвать охранников. Она молчала, и тяжёлые секунды капали одна за другой на протянутую руку Идриса.

- Я думаю, стоит отложить дальнейшее обсуждение, - со вздохом заметил Линкей. - Леди Орлана не очень хорошо чувствует себя.

С другой стороны зазвенела браслетом Ишханди. Орлана не поднимала взгляда, но и так прекрасно представила, с каким холодом смотрит на неё сейчас мачеха. Советники, переговариваясь между собой, начали подниматься. Они не задерживались - вот покинул залу Конрад, Орлана поняла это по звуку шагов, сдобренных позвякиванием подвесок на мече. Последним ушёл Герольд, поминая Вселенский Разум; он долго был занят тем, что аккуратно задвигал свой стул.

Орлана решилась оторвать взгляд от единственной точки на столе, только когда в зале советов воцарилась тишина. Идрис сидел рядом - по правую руку - и всё с той же идиотской улыбкой смотрел на неё.

- Так где она?

На вопрос, заданный из такого положения, по всем законам гостеприимства можно было не отвечать вообще, но Луксор не выдержал. Он вообще не мог припомнить, когда последний раз пытался решить проблему дракой, да и теперь вид прижатого к стене и совершенно покорного Идриса и вовсе охладил его пыл.

Он разжал пальцы, и маг времени стёк по стене вниз, где устроился, поджав под себя ноги. Луксор, всё ещё тяжело дыша, отошёл на пару шагов назад.

- Нарезала цветов и ушла в Храм. - Он театрально развёл руками. - Поздравляю, ты её довёл. Долго старался?

Вид Идриса, озадаченно щупающего разбитую губу, вызвал только брезгливое раздражение, от того всплеска ярости, который нахлынул на него после откровения вернувшейся с совета Ишханди, не осталось и следа. Луксор отвернулся к окну, скрестил руки на груди.

- Мы просто хотели сбегать в прошлое, - жалобно протянул Идрис из-под своей стенки.

Луксор оглянулся: он тут же вжал голову в плечи и состроил самое несчастное выражение лица.

- Ты на самом деле идиот или так мастерски притворяешься?

В голове было душно и уныло, как будто туда забрался склизкий серый туман с аллей. Холодный мрамор полов и колонн пах полынью. Сегодня солнце даже не пыталось пригреть оборванный сад. И Луксор думал о том, как разбивает сумрак Храма единственный шар белого пламени.

Он услышал её шаги: их бы он ни с чем не спутал. В глубине коридоре появилась Орлана. Чёрная мантия сегодня даже не была украшена брошью, чёрная маска на месте - кажется, он уже подзабыл её лицо.

'Пусть снимет маску, - шепнула ему Ишханди, уходя с совета. - Жёсткий траур уже кончился, все пять дней'.

Она не смотрела вперёд, она что-то несла в сложенной лодочкой ладони, как осветительную искорку, и была увлечена только этим.

Мантия почти мела пол. Луксор не успел обрадоваться, что она вернулась так скоро. Обычно, сидя на поросших мхом камнях Храма, рядом с мёртвым телом отца, она теряла чувство времени, а Храм не пускал никого больше. Никого, кто бы мог вытащить её из мёртвого полумрака.

Проходя мимо Идриса, Орлана бросила ему то, что несла. В воздухе и правда блеснула искорка. Маг времени ловко поймал подарок. В его руках Луксор рассмотрел миниатюрный флакон.

- Так бы сразу, - сказал Идрис примирительно.

Луксор притянул Орлану к себе за руку. Её пальцы пахли резко и пряно, она отряхнула ладони одну о другую - безрезультатно. Капли духов уже въелись, и в гулком коридоре расцвела маарская вишня.

- Хочу поговорить с тобой насчёт позапрошлой недели, - сообщила Орлана. Трудно было сказать, плакала она или нет: голос звучал так же, как обычно - чуть хрипло, словно от простуды.

Таким же голосом она отвечала ему по утрам, когда сидела на кровати, пытаясь прийти в себя после снотворного.

- Может, ты снимешь маску? - попросил Луксор. - Вроде бы жёсткий траур уже кончился.

В ответ она раздражённо мотнула головой. Он как-то сразу сдался, даже почти выпустил её руку - тонкие кости запястья.

- А почему о позапрошлой неделе?

...На том портрете Орлана была сама на себя не похожа. Он не привык видеть её такой: волосы убраны назад, почти как у Ишханди, но невозможно рассмотреть, собраны ли они на затылке идеальным узлом или просто стянуты резинкой, стащенной у него. На том портрете Орлана была одета в простое тёмное платье, одна её рука лежала на спинке кресла, другая - была опущена. На том портрете она чуть улыбалась и смотрела прямо перед собой.

Наверное, она такой и должна была получиться на портрете - маленькая императрица, напуганная свалившейся на неё ответственностью. В её взгляде не скользило уверенности Зорга, не сияло превосходства Ордена. Не было в нём даже отстранённой холодности Ишханди.

Иногда, проходя по галерее и цепляясь взглядом за этот портрет, где Орлана стояла, положив одну руку на спинку кресла, в котором сидел её отец, Луксор спрашивал себя, что изменилось за эти несколько дней. Что нового появилось в её взгляде.

Орлана порезалась об осколки солнечного пера. Тряхнула рукой и разукрасила брызгами крови чистый лист бумаги. Она сунула палец в рот - солёный вкус немного привёл в себя.

- Нельзя осмотреть всё прошлое. Нужно как-то ограничить временные рамки. - Луксор смотрел в потолок, привалившись спиной к книжному шкафу.

Кажется, ему неприятно было видеть в соседнем кресле Идриса. А тот выглядел довольным, правда, то и дело слизывал с разбитой губы кровь. В расстеленную на коленях накидку он уложил флакончик духов и теперь с видом абсолютного блаженства обнюхивал собственные ладони. Орлана не удержалась и ещё раз тряхнула руками: не хотелось, чтобы на них остался хоть призрак маарской вишни.

- Магию такой силы нельзя передать на расстоянии. - Она начала обводить брызги крови на листе, и чёрные линии от нового солнечного пера сами собой превращались в паутину схем. Привычное занятие вело за руку привычные ощущения - вот-вот послышится шум машин на проспекте Рождественского. - Яд тем более. Значит, было прикосновение. И магия, и яд начали бы действовать сразу же. Это - за пять дней до смерти отца.

Идрис сворачивал накидку в аккуратный маленький комочек, внутри которого - Орлана знала - таился запах отравы Ольвэ. В разные стороны свёртка торчали кисточки.

- Демонова память! - Орлана стукнула себя основанием ладони по лбу. - Почему он не вёл ежедневников?

Та жизнь, которая была до болезни Зорга, осталась так далеко, что оглядывайся - не оглядывайся, всё равно не разберёшь, что позади: пики леса, шпили города или остов сгоревшего дома.

- Была встреча с Ольвэ, - щёлкнул в воздухе пальцами Луксор. - Помню, обсуждал со студентами... ну, не важно.

Орлана рисовала на схеме зигзаги и овалы. Овалы выходили кособокими, линии дрожали. Она оглядывалась назад и видела только обугленные стены и рухнувшие балки. Помнила, что там должен быть красивый город, в который она шагнула три года назад, бросив всё в мире людей, но оборачивалась и вдыхала горький дым.

По ногам ощутимо потянуло прохладой, и Орлана вспомнила наконец, что нужно закрыть окно. Разлившееся по аллеям сада серое небо тянулось и сюда - полынным запахом, вкусом крови на губах.

Она сильно стукнула рамой, так, что вздрогнул Идрис.

- Помню вечер, когда я подумала об их ссоре с Ишханди, - сообщила она, наблюдая за сменой караула у ворот замка. - Это было ровно за пять дней.

- Почему ты не подозреваешь Ордена? - спросил вдруг Луксор. - Вот уж у кого на самом деле были и мотивы, и возможности, и всё, что только пожелаешь.

Орлана покачала головой, ещё цепляясь за холодный подоконник. Туман подступал к самому окну, облизывал стекло, тянул щупальца к птицам, примостившимся на ветках вечноосеннего дерева.

- Я подозревала его первого.

Краем глаза она заметила, как поднял голову Идрис - в первый раз оторвавшийся от флакончика с духами, и не потому, что его хватали за плечо и пугали громкими звуками. Орлана ощутила, как дёргаются уголки её губ в тщетной попытке улыбнуться.

- Даже то, что было сегодня, удивительно, правда? Уехал, а потом уже заболел... как думаешь, больше похоже на притворство или на откат заклинания?

- Но он не был в Альмарейне за пять дней. - Луксор открыл дверцу шкафа, пробежал пальцами по корешкам книг и отошёл. Прозрачная дверца осталась распахнутой, и кончик алой ленты пошевелился от сквозняка.

- Этого никто не может знать наверняка. На то он и самый сильный маг. В любом случае, либо мы встретим его в прошлом, либо нет.

Не садясь, Орлана пририсовала к схеме ещё несколько линий, и пятна крови оказались перечёркнутыми.

- Прошерстить весь этот день не получится же?

Она подняла голову и столкнулась взглядами с Идрисом, он многозначительно качнул головой. Орлана могла с тем же успехом разговаривать с вечноосенним деревом за окном, но то хотя бы не требовало с неё предоплаты за разговор.

- Значит, я должна выбрать определённые моменты. - Она снова вернулась к схеме, но не успела сосредоточиться, потому что над ней тенью демона навис Луксор.

- Насколько я знаю, если тебя вернут в прошлое...

- Я уже делала это.

Луксор качнул головой и упрямо продолжил:

- В прошлое, где есть ты, ты не будешь сторонним наблюдателем. А переживёшь все те моменты заново.

Из-за пасмурной погоды в комнате стало так темно, что Орлана подумывала, стоит ли зажечь пару огненных шаров, потому что сейчас даже собственные каракули на испачканном кровью листе могла разобрать с трудом. Можно было подумать - настал вечер, хоть время ещё не перевалило и за полдень. Орлана щурилась и делала вид, что пытается разглядеть, что такое записала в углу схемы.

- Это не проблема, - встрял вдруг Идрис. Его голос как будто стряхнул с веток дерева клочья тумана, встрепенулась испуганная птица. Его голос пахнул маарской вишней. Он щёлкнул пальцами, и шар белого пламени поплыл к окну.

Луксор обернулся на мага времени с таким видом, что тот нервно облизал разбитую губу. Явно - ещё не в силах оставить свою клоунскую роль, потому что объяснил ещё спокойнее:

- Ну, я подумал, она этого хочет.

Орлана почти смогла сдержать тяжёлый вздох, но прятать взгляд, изучая схему, было уже поздно. Ветка дерева билась в окно, и, кажется, шелестел дождь. А все те жуткие пять дней вовсю светило солнце, и ночами крошечные золотистые пушинки порхали вокруг шаров белого пламени. Идрис заговорщицки подмигнул ей.

- Я должна всё вспомнить. Это поможет расследованию.

Луксор отвернулся.

- Делай, как знаешь.

Всё остальное, кроме спутанных мыслей о смерти, давно кануло в тёмные воды Сантарина.

Она просыпалась и, неловкая ото сна, гладила его по голове, касалась его щёк кончиками пальцев, будто рисовала на них узоры. Луксор открывал глаза: Орлана приподнималась на локте. Один рукав длинной ночной рубашки спадал, оголяя её плечо.

- Ты моя ласковая женщина, - шептал Луксор, и они вместе улыбались: Орлану даже сейчас смешно было называть женщиной.

Он целовал её в плечо, потом - в скользящую ткань ночной рубашки. А за окном вставало солнце.

Вселенский Разум, как давно это было. Ещё до смерти Зорга.