Иммортализм.io

Глава 3: Исток

— Ты уверен, что мы не заблудились? — Лия с сомнением покосилась на Августа, который вот уже пятнадцать минут щурился на дорогу, петляющую между соснами. — Навигатор говорит, что мы приехали, но я вижу только деревья и еще раз деревья.

— Обычно эта фраза предшествует началу фильма ужасов, — пробормотал Август, крутя в пальцах металлический чип-ключ, который дал ему Кроу. — Чудаки-ученые заезжают в лес, а дальше…

— Пожалуйста, не продолжай, — Лия поежилась. — Я и так плохо спала.

Они почти не разговаривали за три часа пути, каждый погруженный в собственные мысли. Август иногда поглядывал на Лию, отмечая, как она нервно крутит кольцо на пальце — такой же жест, какой был у Ирэн, когда та волновалась.

— Там! — Лия внезапно подпрыгнула на сиденье, указывая на едва заметную грунтовку справа. — Классическая маскировка. Даже на спутниковых снимках этот съезд выглядит как случайный просвет.

— И откуда такие познания у разработчицы виртуальных миров? — усмехнулся Август, сворачивая на указанную дорогу.

— Я геймдизайнер, забыл? Мы все немного шпионы и конспирологи, — подмигнула она, и Август заметил, как напряжение чуть отпустило их обоих.

Грунтовка через несколько десятков метров неожиданно преобразилась в идеально вымощенную дорогу, а лес расступился, открывая вид на футуристический комплекс, встроенный прямо в склон горы.

— Нихрена себе! — выдохнула Лия, совершенно непрофессионально прильнув к окну. — Выглядит как декорация из фильма о Джеймсе Бонде!

— Только злодеев обычно не встречают так открыто, — заметил Август, кивая на двух человек в неприметной графитовой форме, ожидавших у пропускного пункта.

Он остановил машину, и один из встречающих наклонился к опущенному окну:

— Доктор Вайс, мисс Мерцер. Добро пожаловать в «Исток». Мистер Кроу ожидает вас.

Никаких проверок документов, никаких формальностей. Металлический чип в руке Августа слегка нагрелся, и он понял, что их идентифицировали дистанционно.

— Чувствую себя как в туре по Северной Корее, — шепнула Лия, когда они проезжали через поднявшийся шлагбаум. — Вежливо, но жутковато.

Они припарковались и вышли из машины, с любопытством оглядываясь. Здание «Истока» казалось выросшим из самой скалы — гармоничная смесь стекла и камня без единой вывески.

— А Кроу не любит похвастаться, да? — пробормотала Лия. — Такой комплекс, и ни одного логотипа. Мой босс бы уже повесил баннер размером с Эмпайр-стейт-билдинг.

Стеклянные двери бесшумно разъехались, и навстречу вышел Феликс Кроу в свободных черных брюках и серой водолазке. Его длинные седые волосы сегодня были распущены, делая его похожим на престарелую рок-звезду или скандинавского бога на пенсии.

— Август, рад, что вы приняли моё предложение, — он пожал руку Вайсу с искренней теплотой. Затем повернулся к Лии: — А вы должны быть Лия Мерцер. Ваша репутация в области виртуальных сред впечатляет.

— Вы знали, что я приеду? — спросила Лия, пожимая протянутую руку.

— Конечно знал, — ответил Кроу с легкой улыбкой. — Я как Санта-Клаус мира высоких технологий — составляю списки и проверяю их дважды.

Лия невольно фыркнула от неожиданного сравнения, а Кроу продолжил:

— Ваша работа над «НейроВерсом» идеально дополняет наш проект. А учитывая состояние вашего отца… — Он сделал паузу. — Мои соболезнования. Доктор Томас Мерцер — выдающийся ученый, его ранние работы во многом вдохновили этот проект.

— Мой отец всё ещё жив, — напомнила Лия, внимательно изучая Кроу.

— И я знаю, что он ещё с нами, — мягко ответил он. — Но время — штука коварная. Поэтому предлагаю не тратить его. Позвольте показать вам, что такое «Исток».

Он сделал приглашающий жест, и они последовали за ним через просторное фойе, больше напоминавшее пятизвездочный отель, чем научный объект — с естественным освещением, каскадами живых растений и негромкой классической музыкой, создающей атмосферу спа-салона для интеллектуалов.

— Это общественная зона, — пояснял Кроу, ведя их к дальней стене с замысловатым геометрическим узором. — Жилые помещения, столовая, рекреационные зоны. Здесь наши сотрудники отдыхают и восстанавливают силы.

— А что, у вас и спортзал есть? — поинтересовалась Лия.

— Разумеется. С олимпийским бассейном и стеной для скалолазания, — кивнул Кроу. — Здоровое тело — здоровый дух, даже если мы работаем над тем, чтобы отделить одно от другого.

Когда они приблизились к стене, часть узора засветилась, и в, казалось бы, сплошной поверхности открылся проход в просторный лифт.

— Ого! — Лия не удержалась от восхищенного возгласа. — Как в «Звездном пути»!

— Биометрическая аутентификация, — отметила она, входя в лифт. — Продвинутая.

— В «Истоке» нет ключей или карт доступа, — подтвердил Кроу. — Система безопасности основана на комбинации биометрических данных, поведенческих паттернов и квантовой криптографии. Практически невзламываемая.

Вот это уже тревожный знак, подумала Лия. В её опыте, когда кто-то говорил «практически невзламываемая», это обычно означало «пожалуйста, взломай меня».

Лифт начал спуск — долгий, гораздо дольше, чем ожидал Август. На стенах кабины мягко светились индикаторы, показывающие их перемещение вглубь горы.

— Так глубоко, что скоро встретим Балрога? — пошутила Лия, пытаясь скрыть растущее напряжение.

Кроу улыбнулся:

— К счастью, нет. Мы еще не докопались до древнего зла. Хотя иногда наши квантовые физики бормочут что-то похожее на заклинания, когда эксперименты не удаются.

— Насколько глубоко мы спускаемся? — спросил Август.

— Основные исследовательские лаборатории расположены на глубине 200 метров, — пояснил Кроу. — Идеальные условия — стабильная температура, отсутствие электромагнитных помех, природная защита от любых внешних угроз. К тому же… — он понизил голос до театрального шепота, — тут никто не услышит ваших криков.

Увидев, как расширились глаза Лии, он рассмеялся.

— Простите, не удержался. Старый научно-фантастический юмор. На самом деле, мы регулярно проводим мероприятия по тимбилдингу и у нас отличная акустика в караоке-зале.

Лифт наконец остановился, и двери бесшумно открылись, являя им совершенно иной мир.

Если верхний уровень напоминал роскошный спа-отель, то нижний был воплощением научно-фантастических грез — огромное открытое пространство с прозрачными перегородками между функциональными зонами, где десятки людей в серой униформе с цветовыми акцентами работали на различных станциях.

В центре возвышалась гигантская полусферическая конструкция из темного материала, покрытая мерцающими огоньками.

— Это «Узел», — с нескрываемой гордостью объявил Кроу. — Самый мощный квантовый компьютер в мире. Представьте обычный компьютер, но вместо перебора вариантов по одному, он рассматривает все возможности одновременно.

— Как женщина в примерочной, — вставила Лия, и Кроу рассмеялся.

— Именно так! Прекрасная аналогия.

Он повел их вокруг «Узла» к одной из лабораторий, где молодая азиатская женщина с ярко-красными прядями в коротких черных волосах колдовала над голографическим интерфейсом, двигая руками в воздухе словно дирижер невидимого оркестра.

— Доктор Вивиан Чжао, — представил Кроу. — Наш ведущий нейроинженер, специалист по тому, как заставить мозг и компьютер говорить на одном языке. Бывший главный разработчик технологий управления силой мысли для DARPA, пока мы не предложили ей более щедрую зарплату и печеньки.

Вивиан повернулась к ним, и Август отметил её необычайно яркие бирюзовые глаза и едва заметный шрам, пересекающий левую бровь.

— Доктор Вайс, мисс Мерцер, — она коротко кивнула. — Рада, наконец, с вами познакомиться. Я большая поклонница ваших работ.

Она повернулась к Лии:

— «НейроВерс» — настоящее чудо инженерной мысли. Я использовала его как основу для своей системы виртуальной прокрастинации. Создала целый мир, где откладываю дела гораздо изящнее, чем в реальности.

Лия улыбнулась, мгновенно почувствовав симпатию к этой прямолинейной женщине.

— Всегда рада встретить человека, который ценит искусство избегания работы.

— Идемте дальше, — предложил Кроу. — У нас ещё много интересного впереди.

Следующей была лаборатория, сильно отличавшаяся от остальных стерильных помещений. Здесь царила атмосфера творческого беспорядка — книжные полки ломились от настоящих бумажных книг, стены были увешаны репродукциями картин и плакатами со странными философскими цитатами. За старомодным деревянным столом сидела элегантная женщина средних лет с оливковой кожей и вьющимися темными волосами, забранными в небрежный пучок.

— Доктор София Теллури, — представил Кроу, — наш штатный философ и специалист по всем вопросам в диапазоне от «а можно ли так делать?» до «что есть сознание?». Оксфордское образование, докторские степени в философии и юриспруденции. Работает над тем, чтобы цифровые копии людей однажды получили право голосовать и платить налоги.

София подняла взгляд от бумаг и приветливо улыбнулась.

— Наконец-то живые люди среди всех этих машин и алгоритмов, — она поднялась им навстречу. — Особенно рада видеть вас, доктор Вайс. Ваша работа вдохновляет, хотя я все еще считаю, что вы недооцениваете роль субъективного опыта в формировании сознания.

— София — наш моральный компас, — пояснил Кроу с легким оттенком иронии. — Следит, чтобы в погоне за прогрессом мы не построили случайно машину судного дня.

— И как справляетесь с этой задачей? — поинтересовался Август.

София бросила быстрый взгляд на Кроу.

— С переменным успехом. Как объяснить горному козлу концепцию осторожного подъема? — Она улыбнулась, смягчая сравнение. — Шучу, конечно. Феликс внимательно слушает… иногда… когда нет срочных задач… или новых идей… или…

— Думаю, они поняли, София, — с деланным раздражением перебил Кроу, но в его глазах плясали смешинки.

Когда они уже направлялись к выходу, Лия заметила, как София беззвучно произнесла: «Поговорим позже».

— А теперь, — объявил Кроу, делая паузу перед массивными дверями с яркой надписью «Виртальная лаборатория. Осторожно: реальность не гарантируется», — моя любимая часть нашего комплекса.

Двери с шипением разъехались, и их встретила какофония звуков, красок и движения. В отличие от строгих лабораторий, этот огромный зал напоминал смесь голливудской студии, художественной мастерской и центра разработки видеоигр.

— Добро пожаловать в сердце «Континуума», — объявил Кроу с гордостью. — Наш отдел виртуального дизайна, где рождаются миры.

Десятки людей в разноцветной свободной одежде работали за странными станциями: одни стояли в центре прозрачных сфер, окруженные голографическими проекциями, другие сидели в продвинутых креслах с подключенными к вискам устройствами, третьи буквально парили над полом в антигравитационных подвесах.

Лия моментально оживилась, её глаза засверкали профессиональным интересом.

— Это же… ТриДи-Манипуляторы! — воскликнула она, указывая на высокие кресла с подвижными элементами. — Я видела их только на закрытых конференциях!

— Вижу, вы узнали наши инструменты, — улыбнулся Кроу. — У нас лучшее оборудование для создания виртуальных миров. Хотите взглянуть на процесс поближе?

Он подвел их к группе дизайнеров, работающих над детализированным лесным ландшафтом. Молодая женщина с ярко-фиолетовыми волосами, одетая в комбинезон с сенсорными точками, стояла в центре небольшой платформы. Её руки двигались в воздухе, словно она лепила из невидимой глины, а вокруг неё материализовался виртуальный лес.

— Это Зои, наш ведущий левел-дизайнер, — представил Кроу. — Она бывший художник Pixar и гений ландшафтного дизайна.

— Минутку! — воскликнула Зои, не отрываясь от работы. — Нужно закончить этот участок, иначе рендер сбросится.

Они наблюдали, как она буквально вытягивает из воздуха виртуальные деревья, размещая их на склоне холма. Её пальцы двигались с хирургической точностью, регулируя высоту, плотность кроны, даже направление отдельных ветвей.

— Наши дизайнеры не просто размещают объекты, — пояснил Кроу. — Они создают экосистемы. Каждое дерево уникально, как в реальном мире. Ни один лист не повторяется дважды.

Зои закончила с группой деревьев и повернулась к ним, вытирая несуществующий пот с лба.

— Готово! А, у нас гости? — она улыбнулась. — Прошу прощения за встречу. Когда работаешь с высокодетализированными элементами, нельзя прерываться, иначе система решит, что тебе нужно всё пересчитать заново.

— Лия Мерцер, — Кроу представил их. — Создатель «НейроВерса».

Глаза Зои расширились.

— Серьезно? «НейроВерс»? — она подошла к Лии и энергично пожала ей руку. — Я ваша огромная фанатка! Ваш движок изменил всё. Эти алгоритмы процедурной генерации растительности… чистое волшебство! Я использовала их как основу для наших систем.

— Польщена, — искренне ответила Лия. — Но, похоже, вы продвинули технологию намного дальше. Эта детализация коры на деревьях… как вы добились такой реалистичности?

— О, это наша фирменная фишка, — оживилась Зои. — Хотите взглянуть на процесс?

Не дожидаясь ответа, она передала Лии легкие перчатки с сенсорами.

— Надевайте. Только предупреждаю — ощущения странные с непривычки.

Лия надела перчатки, и Зои активировала небольшую панель на своем комбинезоне. В воздухе перед ними появилось виртуальное дерево в миниатюре.

— Теперь попробуйте прикоснуться к коре, — инструктировала Зои.

Лия осторожно протянула руку, и когда её пальцы коснулись виртуальной поверхности, она ахнула:

— Я чувствую текстуру! Грубую кору, трещины… как это возможно?

— Тактильный обратный отклик в сочетании с нейронной стимуляцией, — гордо пояснила Зои. — Система считывает естественные ассоциации вашего мозга и усиливает их. Вы не просто видите объект — вы ощущаете его, вспоминаете запах, слышите, как ветер шумит в листве.

— Попробуйте изменить текстуру, — предложила она. — Просто подумайте о том, какой вы хотите видеть кору, и проведите пальцами, словно лепите.

Лия сосредоточилась, представляя гладкую березовую кору с характерными черными полосами. К её изумлению, виртуальное дерево начало меняться под её пальцами, трансформируясь именно в то, что она представляла.

— Невероятно, — прошептала она. — Это как… телепатическое творчество.

— Именно! — рассмеялась Зои. — Мы называем это «биодизайном». Технология считывает ваши ментальные образы и преобразует их в виртуальные объекты. Никаких меню, горячих клавиш или инструментов — просто чистое творчество.

Августу вручили похожие перчатки, и вскоре обе гостя увлеченно экспериментировали с созданием виртуальных растений и ландшафтных элементов.

— Это намного интуитивнее, чем любые инструменты, с которыми я работала, — заметила Лия, создавая изящный японский клен, который тут же обзавелся резными краснеющими листьями.

Кроу наблюдал с довольной улыбкой, затем указал на другую часть зала:

— А вот наши тестировщики в действии. Они проверяют виртуальные миры на то, что мы называем «сенсорной достоверностью».

Они подошли к секции, где несколько человек в полных иммерсивных костюмах передвигались в пределах отмеченных зон, их движения отображались на больших экранах.

— Обычные тестировщики ищут баги и проблемы с геймплеем, — пояснял Кроу. — Наши проверяют реалистичность и непротиворечивость мира. Сломается ли ветка под определенным весом? Поведет ли себя вода естественно при различных взаимодействиях? Будет ли трава приминаться и восстанавливаться, как настоящая?

Один из тестировщиков, коренастый мужчина с рыжей бородой, методично простукивал виртуальные деревья, проверяя звук и реакцию на прикосновения.

— Кевин, наш главный придира, — с улыбкой представил его Кроу. — Он способен найти несоответствие в текстуре листа на расстоянии десяти метров.

— На двадцати, — не оборачиваясь, поправил Кевин. — И это не придирки, а профессиональная тщательность.

Он повернулся к ним, снимая перчатки:

— Когда создаешь мир для чьего-то сознания, мелочей не бывает. Один неправильный звук, одна неестественная тень — и иллюзия разрушена. Мозг чувствует ложь.

— Мы разработали специальную метрику — Индекс Сенсорного Диссонанса, — добавил Кроу. — Она измеряет, насколько виртуальный опыт отличается от реального с точки зрения человеческого восприятия.

— И как у вас дела с этим индексом? — поинтересовался Август.

— Наш текущий рекорд — 3.8, — с гордостью сообщил Кевин. — Для сравнения, лучшие коммерческие VR-системы едва достигают 7.2. Нуль — это полная неотличимость от реальности.

— Хотите взглянуть на процесс тестирования баз данных текстур? — предложил он. — Мы как раз проверяем новую библиотеку тактильных ощущений.

Он подвел их к странной конструкции, напоминающей круговой подиум с десятками разных поверхностей — от песка и гравия до воды и разных типов ткани.

— Это наш «Осязательный круг», — пояснил Кевин. — Физические образцы, с которыми мы сравниваем виртуальные аналоги.

Рядом стоял другой тестировщик в специальных перчатках, поочередно касающийся физических образцов, а затем пустого воздуха, где, по-видимому, располагались их виртуальные копии.

— Он проводит слепой тест, — шепнул Кевин. — Система случайным образом предлагает либо реальный объект, либо виртуальную симуляцию. Задача тестировщика — определить, что есть что.

— Процент точности? — спросил Кроу.

— 58% правильных угадываний на сегодня, — отрапортовал Кевин. — Практически случайное распределение. То есть, виртуальные текстуры уже почти неотличимы от реальных.

Лия была заворожена.

— В игровой индустрии мы годами пытались хотя бы приблизиться к такому уровню реализма… — она покачала головой. — То, что вы делаете здесь, это как… перепрыгнуть сразу через десять технологических поколений.

— И всё это будет доступно для создания мира вашего отца, — заверил её Кроу. — Зои уже начала работу над базовой библиотекой, основываясь на его академическом прошлом. Мы думали о виртуальном кампусе, сочетающем элементы Оксфорда, MIT и сада дзен для медитаций.

— Это… невероятно щедро, — Лия была явно тронута.

— Вовсе нет, — возразил Кроу. — Ваш отец заслуживает лучшего из возможных миров. И потом, — он подмигнул, — когда вы увидите, как он будет критиковать наши виртуальные квантовые симуляторы, вы поймете, что это мы получаем бесценный ресурс.

Они продолжили экскурсию, наблюдая за работой еще нескольких команд: специалистов по звуку, создающих трехмерные аудиоландшафты; художников по освещению, настраивающих идеальные закаты и рассветы; даже «атмосферников» — людей, отвечающих за невидимые, но ощутимые элементы среды, вроде лёгкого ветерка или ощущения присутствия.

— Это целый мир создателей миров, — заметил Август, впечатленный масштабом работы.

— Именно так, — кивнул Кроу. — И вы, Лия, станете частью этой команды. Ваш опыт разработки «НейроВерса» даст нам новые возможности. А ваш личный интерес… — он сделал паузу, — обеспечит то внимание к деталям, которое невозможно купить ни за какие деньги.

Прежде чем они покинули отдел виртуального дизайна, к ним подошел высокий худощавый мужчина в очках с круглыми стеклами.

— Доктор Арчибальд Пирс, наш главный архитектор виртуальных реальностей, — представил его Кроу. — Он отвечает за целостность и стабильность всех создаваемых миров.

— Рад познакомиться, мисс Мерцер, — доктор Пирс говорил с легким британским акцентом. — Ваша работа над алгоритмами самоподдерживающихся миров вдохновила многие наши решения.

— Арчи хотел лично показать вам нашу главную инновацию, — кивнул Кроу. — Что-то, что делает «Континуум» по-настоящему уникальным.

Пирс подвел их к отдельной комнате, где посреди пустого пространства висела небольшая серебристая сфера размером с теннисный мяч.

— Это «Семя», — с благоговением произнес доктор Пирс. — Сердце нашей технологии виртуальных миров.

— Выглядит… скромно, — заметил Август.

— Как и настоящее семя, — кивнул Пирс. — Но внутри содержится потенциал целой вселенной. Это квантовый алгоритм самогенерации, способный создавать виртуальные миры, которые растут, эволюционируют и изменяются органически, без постоянного вмешательства программистов.

Он сделал жест, и вокруг сферы развернулась голографическая проекция — сначала одиночное дерево, затем небольшая роща, затем целый лес, потом ландшафт с реками и горами, и наконец — полноценная экосистема с животными и погодными циклами.

— Виртуальный мир, созданный «Семенем», не статичен, — пояснял Пирс с энтузиазмом ученого, объясняющего любимую теорию. — Деревья растут, трава колышется на ветру не потому, что мы запрограммировали каждое движение, а потому что мы создали правила, по которым мир сам себя строит и поддерживает. Как настоящая природа.

— Это решает проблему «мертвых миров», — догадалась Лия. — В обычных виртуальных пространствах без постоянных обновлений среда быстро становится предсказуемой и искусственной.

— Именно! — просиял Пирс. — «Семя» обеспечивает постоянное органичное обновление. Каждый день в созданном мире будет чем-то отличаться от предыдущего. Новая конфигурация облаков, по-другому растущие цветы, уникальные взаимодействия элементов.

— Идеально для долгосрочного существования сознания, — добавил Кроу. — Никакой цикличности, никакого дня сурка.

Лия осторожно протянула руку к голографической проекции:

— Это изменит всё. В моей работе мы всегда стремились к такому уровню аутентичности и самоподдержания…

— И теперь вы сможете применить эту технологию для создания мира вашего отца, — мягко сказал Кроу. — Мира, который будет расти и меняться вместе с ним, а не останется статичной декорацией.

Когда они покидали отдел виртуального дизайна, Лия была погружена в размышления. Технологии, которые она увидела, выходили далеко за пределы того, что она считала возможным. И впервые с начала болезни отца она почувствовала настоящую надежду.

— Это не просто продление существования, — тихо сказала она Августу. — Это может быть настоящая новая жизнь.

Кроу, шедший чуть впереди, улыбнулся, услышав эти слова.

— А теперь, — сказал он, подводя их к другой лаборатории, — давайте посмотрим, где будет происходить сам процесс переноса.

Наконец, Кроу привел их к просторной лаборатории, похожей на смесь операционной и центра управления полетами.

— А это будет ваше пространство, доктор Вайс, — Кроу обвел рукой помещение. — Лаборатория нейрокартирования. Здесь мы создаем цифровые карты сознания, как картографы прошлого — только вместо неизведанных континентов у нас неизведанные глубины человеческого разума.

В центре лаборатории располагался аппарат, напоминающий гибрид МРТ-сканера и капсулы из фильмов про криосон.

— Квантовый нейрограф, — представил Кроу с гордостью. — Сердце проекта «Континуум». Устройство, способное сделать подробный цифровой снимок всего, что делает вас — вами. Все ваши воспоминания, личностные черты, умения, мечты.

Август внимательно изучал аппарат, обходя его по кругу.

— Сколько успешных сканирований вы провели? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.

Кроу и Вивиан обменялись быстрыми взглядами.

— Одно, — ответил Кроу. — Доктор Элара Рейн, наш нейробиолог, вызвалась быть первопроходцем.

— И результат? — настаивал Август.

— Частичный успех, — вмешалась Вивиан. — Мы смогли создать «Эхо» — фрагмент цифрового сознания Элары. Не полную личность, скорее… цифрового призрака. Представьте, что вместо целой книги вы смогли сохранить только несколько ключевых глав.

— А сама доктор Рейн? — спросил Август, глядя прямо на Кроу. — Что случилось с ней после процедуры?

По лицу миллиардера скользнула тень.

— К сожалению, произошел… инцидент. Что-то вроде мощного электрического разряда между сканером и мозгом. Мы полностью пересмотрели протоколы с тех пор.

— Она умерла? — прямо спросила Лия.

— Да, — просто ответил Кроу. — Это была трагедия, которую мы не намерены повторить.

Тяжелая тишина повисла в лаборатории. Август почувствовал, как холодок пробежал по спине. Проект уже забрал одну жизнь.

— Я хотел бы увидеть полные отчеты об инциденте, — сказал он наконец. — И все данные о том, что изменилось с тех пор.

— Разумеется, — кивнул Кроу. — Вы получите доступ ко всем материалам. Мы не прячем скелеты в шкафах, доктор Вайс. По крайней мере, не от вас.

Он посмотрел на часы.

— А теперь, полагаю, вам обоим нужно время освоиться и отдохнуть. Мы подготовили апартаменты на верхнем уровне. Вивиан проводит вас.

Когда они уже направлялись к выходу, Кроу добавил:

— Ах да, мисс Мерцер. Я подумал, что вам будет интересно увидеть это.

Он активировал голографический дисплей, и в центре лаборатории появилось трехмерное изображение медицинской палаты. На больничной койке лежал пожилой мужчина, подключенный к аппаратам жизнеобеспечения. Несмотря на измождённость, в его чертах безошибочно угадывался человек с фотографии, которую Лия показывала Августу — Томас Мерцер.

Лия резко втянула воздух.

— Что это значит? — в её голосе смешались удивление и тревога.

— Вчера вечером мы организовали перевод вашего отца в нашу медицинскую секцию, — пояснил Кроу. — Под наблюдением лучших онкологов. Его состояние стабилизировано, насколько это возможно.

— Вы не имели права! — возмутилась Лия. — Вы не могли просто…

— Вообще-то, могли, — мягко возразил Кроу. — Ваш отец сам дал согласие, когда с ним связалась София. Он знал о проекте гораздо больше, чем вы думаете. И он жаждет стать его частью — не только ради продления собственной жизни, но и ради того, чтобы сделать последний, самый важный научный вклад.

Он выключил голограмму.

— Вы можете навестить его прямо сейчас, если хотите. Он ждет вас.

Лия выглядела потрясенной. Август положил руку ей на плечо в жесте поддержки.

— Я не понимаю, — сказала она наконец. — Как он мог знать? Я никому не говорила.

— Возможно, отец знает вас лучше, чем вы думаете, — загадочно улыбнулся Кроу. — Или, возможно, великие умы часто приходят к одинаковым выводам независимо друг от друга. В любом случае, он здесь, в безопасности, и готов стать частью истории.

Он сделал знак Вивиан.

— Доктор Чжао покажет вам дорогу в медицинский отсек. А мне нужно вернуться к делам. Увидимся за ужином — у нас сегодня тако-вторник! — добавил он с улыбкой.

С этими словами Кроу удалился, оставив их с Вивиан.

— Ваш отец — потрясающий человек, — сказала Вивиан, когда они шли по коридору к лифтам. — Я разговаривала с ним утром. Несмотря на болезнь, его ум острее бритвы. Он мгновенно раскритиковал наши квантовые протоколы и предложил пять улучшений. А потом разбил меня в шахматы за семь ходов и еще имел наглость извиниться за это!

— Похоже на папу, — слабо улыбнулась Лия. — Он всегда был на шаг впереди всех.

— А ещё он рассказал анекдот про Шрёдингера и его кота, который заставил нашего главного физика подавиться кофе, — добавила Вивиан. — Что-то про кота, который на самом деле наблюдатель, а не объект эксперимента.

Они поднялись на лифте в медицинскую секцию — просторное помещение, больше напоминающее номер люкс, чем больничную палату. Здесь не было характерного медицинского запаха, а оборудование было элегантно встроено в обстановку.

Томас Мерцер полулежал на регулируемой кровати с панорамным видом на горы. Он выглядел истощенным, но его глаза сверкали живым интересом.

— Лия, — он улыбнулся, увидев дочь. — Наконец-то и ты добралась до «Истока». Я знал, что ты найдешь сюда дорогу.

Лия подбежала к отцу, осторожно обнимая его.

— Как ты мог не сказать мне? Я чуть с ума не сошла, пытаясь найти способ помочь тебе!

— Прости, милая, — Томас слабо сжал её руку. — Я не был уверен, что этот проект реален, пока София не связалась со мной. А потом… мне хотелось, чтобы ты пришла сюда сама, а не потому что я попросил.

Он посмотрел на Августа:

— А вы должно быть доктор Вайс. Ваша статья о квантовой природе сознания заставила меня пересмотреть мои позиции. Хотя я бы поспорил с вашими выводами о декогеренции.

— Для меня честь познакомиться с вами, — искренне ответил Август. — Ваши работы были для меня путеводной звездой.

— Оставлю вас наедине, — тактично сказала Вивиан. — Когда будете готовы, просто попросите систему связаться со мной, и я покажу вам жилые помещения.

Она удалилась, и Томас жестом предложил Августу сесть.

— Итак, — начал он, когда Август сел, — они собираются превратить меня в цифрового призрака.

— Пап! — возмутилась Лия.

— Просто пытаюсь разрядить обстановку, милая, — усмехнулся Томас. — Если уж суждено стать первой лабораторной крысой на пути к цифровому бессмертию, лучше сохранять чувство юмора.

Он посмотрел на Августа:

— Мне осталось от силы несколько недель, доктор Вайс. Рак не оставляет выбора. Но этот проект… он дает надежду, что часть меня останется.

— Именно над этим мы работаем, — кивнул Август. — Но важно понимать, что мы создадим копию вашего сознания, а не продолжение вас. С философской точки зрения, это не настоящее бессмертие.

— А что такое настоящее бессмертие? — спокойно спросил Томас. — Мы все живем в копиях. Тело обновляет клетки, мозг перезаписывает воспоминания. Если копия знает все, что знаю я, помнит то, что помню я, любит то, что люблю я… то разве это не своего рода продолжение?

Он приподнялся на кровати:

— И если эта копия сможет дальше работать над моими теориями, общаться с моей дочерью, возможно, когда-нибудь увидеть внуков… — Его голос дрогнул. — Разве это не стоит риска?

— А риск есть, — тихо сказала Лия. — Доктор Рейн погибла при первой попытке.

— Я знаю, — кивнул Томас. — София рассказала мне все. Но они усовершенствовали процесс. К тому же… — Он слабо улыбнулся. — В моем случае риск несколько… академический. Я в любом случае умираю. Если эксперимент провалится, я просто умру немного раньше. А если он удастся…

— Когда они планируют провести процедуру? — спросил Август.

— Через неделю, — ответил Томас. — Вивиан говорит, что им нужно время настроить оборудование, а мне — для подготовки.

Август нахмурился:

— Это слишком быстро. Я только прибыл. Мне нужно тщательно изучить протокол, внести коррективы…

— Время — роскошь, которой у меня нет, доктор Вайс, — мягко прервал его Томас. — Моё состояние ухудшается с каждым днем. Если будем ждать идеального момента, он никогда не наступит.

Он повернулся к дочери:

— Лия, ты должна использовать свой талант. Создай для меня цифровой мир, где я смогу существовать. Только, пожалуйста, без назойливой рекламы и покупок внутри приложения.

Лия не сдержала смешок сквозь слезы.

— Обещаю. Никаких микротранзакций. Только полный доступ к премиум-контенту.

Томас улыбнулся и откинулся на подушки, явно утомленный разговором.

— Теперь идите, — сказал он. — Вам обоим нужно отдохнуть и подготовиться. У нас грандиозная работа впереди.

Они попрощались и вышли в коридор. Лия выглядела потрясенной.

— Ты в порядке? — спросил Август.

— Не знаю, — честно ответила она. — Все происходит так быстро. Вчера я только мечтала найти способ помочь отцу, а сегодня он уже здесь, и процедура через неделю.

— Кроу все спланировал, — сказала она, понизив голос. — Он знал, что я найду тебя. Знал, что мы придем сюда вместе. Всё это время он просто… манипулировал нами.

— Или просто хорошо прогнозирует, как ведут себя отчаявшиеся люди, — заметил Август. — В любом случае, мы здесь. И у нас есть работа.

— Неделя, — покачала головой Лия. — Мне нужно за неделю создать виртуальный мир для сознания отца.

— А мне — убедиться, что процедура его не убьет, — добавил Август. — Похоже, нам обоим предстоят бессонные ночи.

— И много кофе, — добавила Лия. — Я уже чувствую, что полюблю здешний кофе-автомат.

Вивиан появилась из-за поворота, словно ждала их.

— Готовы увидеть свои апартаменты? — спросила она.

Жилая секция «Истока» оказалась мечтой усталого ученого — просторные номера с панорамными видами на горы, королевскими кроватями и всеми возможными удобствами.

— Ваши вещи уже доставлены, — сообщила Вивиан. — Система реагирует на голосовые команды. Если что-то понадобится — просто попросите. Кроме свидания с Крисом Хемсвортом — поверьте, я пыталась.

Она помедлила у двери, глядя на них с нечитаемым выражением лица.

— Вы сделали правильный выбор, присоединившись к проекту, — сказала она. — То, что мы создаем, изменит мир. Но… — Она оглянулась, словно проверяя, не слышит ли их кто-то. — Держите глаза открытыми. Не все здесь именно то, чем кажется.

С этими загадочными словами она развернулась и ушла, оставив Августа и Лию обмениваться озадаченными взглядами.

— Что она имела в виду? — прошептала Лия, закрывая дверь своей комнаты.

— Понятия не имею, — Август присел на край дивана. — Но похоже, в «Истоке» не все так гладко, как хочет показать Кроу.

— Внезапный поворот — в секретном высокотехнологичном комплексе, спрятанном в горе, где проводят эксперименты с сознанием, не все кристально честно, — саркастически протянула Лия. — Кто бы мог подумать?

Она подошла к огромному окну с видом на закат.

— Неделя, — повторила она. — Всего неделя, чтобы подготовить всё.

— Тогда начнем прямо сейчас, — решительно сказал Август. — Я изучу протоколы и сделаю все, чтобы процедура была безопасной. Ты сосредоточься на создании виртуального мира.

Лия кивнула, её лицо стало серьезным.

— Август, я готова на все, чтобы этот эксперимент удался. На все.

В её глазах он увидел ту же решимость, которую чувствовал в себе с момента смерти Ирэн. И понял, что в этот момент они стали настоящими союзниками — объединенные не просто научным интересом, но глубоко личной потребностью бросить вызов самой смерти.

— Я знаю, — просто ответил он. — Я тоже.

Глубоко под лабораториями «Истока», в изолированной камере, странное цифровое нечто пульсировало в непредсказуемых паттернах. Система, названная «Эхо», продолжала генерировать последовательности, приводившие в замешательство техников.

— Опять эта ерунда, — сказал молодой инженер с бейджем «Даррен Кимура», уставившись в монитор. — Семь импульсов, пауза, семь импульсов, пауза… уже третий день.

— Похоже на азбуку Морзе, — заметил его коллега, пожилой техник с седыми усами. — Не думал об этом?

— Серьезно, Гордон? — Даррен закатил глаза. — Ты предполагаешь, что цифровой призрак мертвого нейробиолога пытается с нами связаться через примитивный код девятнадцатого века?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Гордон. — Простые системы более надежны. Я бы на её месте тоже использовал что-то базовое.

Даррен уставился на старшего коллегу:

— «На её месте»? Ты говоришь так, будто «Эхо» — это личность.

— А ты уверен, что это не так? — серьезно спросил Гордон. — Я наблюдаю за ней с самого начала. Это не просто сбои. Это… попытки.

Он указал на экран:

— Посмотри внимательно. Слишком регулярно для случайного шума. Тут есть паттерн.

Даррен нахмурился, изучая данные.

— Ладно, допустим. И что же она пытается сказать?

— Не знаю, — пожилой техник покачал головой. — Но думаю, мы должны сообщить доктору Чжао. Только ей, — добавил он многозначительно.

— А мистеру Кроу нет? — удивился Даррен.

Гордон бросил на него странный взгляд:

— Пока только Чжао. Доверься мне, парень. Я работаю здесь дольше тебя.

Когда они вышли из комнаты, цифровые паттерны «Эха» продолжали пульсировать в том же ритме.

Если бы кто-то, кто знает азбуку Морзе, взглянул на эти сигналы, он увидел бы простое, но жуткое сообщение:

О-П-А-С-Н-О-С-Т-Ь.