Иллюзионист

Глава 14

— Рен, — голос Кастиана прорывается сквозь видение, но я всё ещё вижу перед собой лицо короля Фернандо. Молодого, как в этом воспоминании. Воспоминании, которого у меня не должно было быть. Воспоминании, которого не должно было существовать.

— Я ненавижу тебя, — шиплю я.

— Знаю, — шепчет король.

Я закрываю глаза на мгновение и падаю в чёрную пропасть. Сколько ещё таких приступов я выдержу? Я не жалею, что сбежала от Деза и Шепчущих, но задаюсь вопросом, смогли бы они разобраться, что со мной происходит. Я отказываюсь верить, что это было реальным воспоминанием. Как такое возможно? Та девушка — принцесса — была робари. Её доспехи были украшены альманом в форме сапсана — священной птицы Госпожи Теней, и на шее были отметины. Они отличались от моих, но я уверена, что это были шрамы робари. И она обнимала молодого Фернандо, целовала его. Даже если мне всё это приснилось, как вообще моё воспалённое воображение могло такое выдать? Я не забирала воспоминаний после встречи с теми сборщиками, да и воспоминание принадлежало девушке. Я никак не могла забрать его у неё… Или могла? Пытаюсь вспомнить занятия со старейшинами мориа. Они рассказывали нам о монархах прошлого, которые были до падения Мемории, но их имена стёрлись со временем.

Дрожь пробирает моё тело, и малейшее покачивание на волнах вызывает неприятные ощущения в животе. Я сползаю с кровати, но ноги отказываются меня держать. Я сбиваю стакан со столика рядом, и он разбивается. В каюту врывается Лео, тяжело дыша, бегло осматривает меня и закутывает обратно в покрывала. Мир так вращается, что даже когда я зажмуриваюсь, темнота тоже кружится.

— Пей, — резко произносит Лео.

Это так непохоже на него, что я набираюсь сил и пытаюсь сесть. Рядом с ним я позволяю себе быть слабой, какой не могу быть с Кастианом. Лео, в конце концов, видел меня в куда худшем состоянии.

— Благодаря тебе я выжила во дворце, — признаюсь ему.

Он ухмыляется, но тревога не даёт ему заговорить. Он придерживает меня за голову, помогая подняться. Вместо воды он наливает в большую ложку коричневую жидкость из зелёной бутылки. Я чувствую прохладу серебра, коснувшегося моих губ, и кривлюсь от горького, маслянистого вкуса лекарства. Я должна рассказать ему о том, что увидела, но вместо этого вспоминаю, как в детстве слегла с лихорадкой, как и многие в нашей деревне. Мама приготовила отвар из горьких ягод, грибов и цедры лимона. Тогда мне тоже хотелось выплюнуть это лекарство. Но, как и сейчас, меня заставили его выпить.

— Что это? — Я облизываю пересохшие губы. — На вкус отвратительно.

Лео закупоривает бутылку и ставит её на прикроватный столик. Я только сейчас замечаю красно-золотое убранство капитанской каюты. За спиной Лео есть окошко, через которое видно серое небо и капли дождя. Лекарство прогревает меня изнутри, подавляя тревожность. Даже мышцы начинают расслабляться, и я отмечаю, какая мягкая здесь кровать.

Лео садится рядом со мной. Он молчит. Интересно, он жалеет, что вообще отправился вместе с нами? Его кошачьи зелёные глаза часто моргают, и грустная улыбка играет на губах. Он находит чистый кусок ткани, обмакивает в холодной воде и прижимает к моему горячему лбу и шее.

Я прижимаю его ладонь к своей щеке.

— Спасибо.

Он отводит руку и начинает собирать с пола осколки разбитого стакана. Его походка тяжелее, чем обычно.

— Ты не должен этого делать. — Я передвигаю холодный компресс к задней части шеи, где боль всё ещё пронзает иглами затылок. — Не знаю, что это за лекарство, но мне уже лучше. Мне нужно поговорить с Кастианом. Я должна ему кое-что рассказать.

Лео поднимает глаза, опешив на секунду. На его лице отражается чуть ли не испуг.

— Прямо сейчас?

Я тру ладонями лицо.

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Что я обманываю себя. Что нет ничего плохого в том, что… меня тянет к нему. Иногда я чувствую это, и это ужасно. Кастиан же такой… — Я замолкаю, не зная, как его описать. Я должна рассказать ему о видении, но приступ словно бы заполонил всё, и только Кастиан остался на поверхности. Лео стоит рядом, затаив дыхание. — Часть меня всё ещё любит того мальчика, которого я знала когда-то.

Он отводит взгляд. Моё зрение ещё расплывается, но мне кажется, что он покраснел. Он отодвигает разбитое стекло в угол.

— Кас связан с моими худшими воспоминаниями. Такой красивый и такой ужасный. Я не знаю, как разделить два эти образа, и это пугает меня. Он совершал ужасные поступки. Но ведь я тоже. Эти несколько недель с ним заставили меня почувствовать себя иначе. Лучше. И всё равно я хочу ненавидеть его, потому что я ненавижу себя. Всё ещё. Я не хочу больше этого чувствовать. Я бы хотела…

Лео встаёт передо мной и убирает влажную прядку с моего лица. Его голос сдавленный, тихий и тонет в раскате грома за окном.

— Чего?

— Я хотела бы, чтобы Себриан забрал все мои воспоминания до единого, потому что тогда бы я могла начать с чистого листа.

Я не хочу, чтобы он видел меня такой, поэтому вылезаю из кровати. Каждая секунда, пока мой разум ясен, это возможность, которую нельзя упускать. А нам ещё надо добраться до острова.

— Скажи остальным, что мне уже лучше. Я скоро выйду.

Лео вылетает из каюты. Я натягиваю сапоги и заплетаю волосы в одну длинную косу. Гром и молнии сотрясают яхту. Когда я, пошатываясь, выхожу на палубу, дождь уже перерастает в шторм.

Когда я была маленькой, я боялась моря.

Знакомые слова эхом проносятся в моей голове, пока я смотрю на приближающиеся чёрные тучи. Разница между тем, чтобы быть здесь или на суше, невелика. Это просто два разных вида бури, но оба пугающие и грозящие снести нас.

— Гроза приближается слишком быстро! — орёт Кастиан, перекрикивая ветер. Он ловко бежит по накренившейся яхте и занимает место у штурвала, попутно раздавая команды. — Лейре, помоги ему поднять парус!

— Мы не можем! — Лейре держится за борт, у неё в руках верёвка.

— Это единственный способ! — Кастиан мучается с штурвалом, пытаясь развернуть яхту. — Если мы пойдём против ветра, нам конец.

На мгновение остаётся только ливень и завывания ветра, я ещё никогда в жизни такого не слышала. Окружённая тучами и волнами, я вспоминаю тонущие корабли из видения. Волосы Кастиана прилипли к его лицу, дождь стекает по открытому рту. Они с Лейре будто бы понимают друг друга без слов. Он отпускает штурвал.

— Давай! Бросай якорь!

— Сворачиваем парус! — Лейре отпускает верёвку. Та взлетает в воздух. Лейре тоже уносит в сторону, и она вскрикивает, но не от страха, а радостно. Кастиан бежит ей на помощь, и вместе они, как два водных духа, скользят по мокрой палубе, раздавая указания нам с Лео, а мы выполняем беспрекословно. Меня гложет страх, что кто-то из них свалится в бушующее море, и только сложив парус, я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Все внутрь! Под палубу! — Кас бросает последний взгляд на грозовое небо, которое рассекает яркая молния. — Скорее!

Лео открывает люк, и мы спускаемся по лестнице вглубь яхты. Мы перевязываем ящики с картошкой, чтобы не упали с полок, но ничего не можем сделать с кухонной утварью и другими незакреплёнными предметами.

— Осталось переждать бурю, — сообщает Лейре, стягивая мокрую одежду и оставаясь в одной сорочке. Кастиан и Лео делают то же самое. Когда мои зубы начинают стучать, я следую их примеру, чтобы не промёрзнуть до костей. Лео открывает дверь в тёмное помещение. Стулья со скрипом скользят из стороны в сторону, пока яхта раскачивается на мощных волнах. Здесь мы не более чем тени среди теней. Я призываю свою магию, но свет обжигает, словно я засунула руку в огонь.

— Мне кажется, я видел… — Лео чертыхается, споткнувшись об один из стульев.

Слышится какое-то шебуршание, звук нашего дыхания, треск молний. Лео торжествующе восклицает:

— Нашёл!

После шипения вспыхнувшей спички у нас появляется одна-единственная масляная лампа и стопка шерстяных одеял. В слабом свете мы с Кастианом занимаем места на одном из диванчиков. Лео усаживается на игровой стол с красной бархатной поверхностью. Лейре устраивается на полу, прислонившись спиной к стене.

— Как ты узнал, что здесь всё это есть? — спрашиваю я, оборачивая вокруг своих плеч колючее, но тёплое одеяло.

— Пока ты была без сознания, я решил проверить, нет ли здесь других безбилетников.

Лейре закатывает глаза. Угроза быть выброшенной за борт её явно уже не пугает.

— Должна ли я напоминать, что меня пригласили на борт, и я сделала всё, чтобы спасти вас, неблагодарные. Если бы не я, вы бы так и пытались безуспешно добраться до берега. А теперь, может, кто-нибудь знает хорошие истории, чтобы отвлечься и не представлять сто способов умереть в море?

Видение вновь предстаёт перед моими глазами: пушечные выстрелы, принцесса мориа, леонесский принц.

— Ну же, Лео, в крайнем случае ты наверняка знаешь немало придворных сплетен, — настаивает Лейре. — И пока ты обыскивал яхту, тебе, случаем, не попадалась бутылочка чудесной агуадульсе?

Лео проверяет выдвижные ящики рядом и достаёт бутылку алкоголя из сахарного тростника.

— Тебе везёт.

Она ловит бутылку в полёте, выдёргивает пробку зубами и делает глоток.

— Если бы мне везло, я бы не оказалась здесь с вами. Но все мы жертвуем чем-то ради тех, кого любим.

Кастиан берёт у неё бутылку, когда она предлагает, но не пьёт. Он внимательно смотрит на Лейре. Через пару секунду гремит гром, и он единственный, кто не вздрагивает.

— Зачем ты здесь, Лейре?

— Я же уже рассказала.

— Твой отец жив, — мрачно произносит Кастиан. — Ты спасла его. За живых не нужно мстить.

Она забирает бутылку обратно, её черты искажает гнев.

— Как раз таки нужно.

Всю яхту потряхивает. Когда я закрываю глаза, то чувствую, как мы раскачиваемся на волнах, слышу, как сильно стучит дождь.

— Вы же знаете историю Принцессы Ледников? — спрашивает Лейре, и я понимаю, что, несмотря на всю её браваду, она напугана. Парусами и штурвалом она может управлять, а компанией незнакомцев под палубой — нет.

— Никогда про такую не слышала, — говорю я и тянусь за бутылкой агуадульсе. После крошечного глотка передаю Лео.

— Серьёзно? О чём вообще рассказывают детям в Пуэрто-Леонесе?

Гортанный смех Кастиана отражается вибрациями внутри меня.

— Нам рассказывают о пиратах.

Лейре криво ухмыляется, но взмахивает руками, объявляя начало истории.

— Это легенда о лузонской принцессе, жившей очень и очень давно. Её взяли в плен варвары из южных ледяных земель.

— На юге тоже есть ледяные земли? — спрашивает Лео, возвращая агуадульсе Лейре.

— Ну конечно, — Лейре предлагает бутылку Кастиану. — Будешь плыть всё время на север — встретишь льды. Будешь плыть всё время на юг — встретишь льды. Лузо на юго-востоке. Дофиника на северо-востоке. Но никто не путешествовал так далеко к западу Пуэрто-Леонеса, чтобы узнать, что там. Честное слово, когда станешь королём, сделай что-нибудь с образованием в своей стране.

Кастиан ворчит, делая глоток.

— Продолжай историю, Лейре, пока буря не поглотила нас целиком.

— В общем, принцессу из нашей истории похитил Король Ледников и держал в своём ледяном дворце. Но будучи уроженкой тропиков, она чуть было не умерла.

— Как она выжила? — спрашиваю я.

— Ледяная ведьма погрузила её в глубокий сон. Король Ледников, чтобы доказать свою любовь к принцессе, отправился на поиски редкого лекарства — цветка, что растёт только в Лузо. Он принёс с собой льды в северную часть нашего континента. Чтобы остановить его от превращения всего мира в один большой ледник, все жители деревень активно помогали ему искать цветок. Но на таком цветущем острове, где растёт множество цветов, нужна была помощь каждого.

— Они смогли найти цветок? — спрашивает Лео. — Нет, не говори. Погоди. Ладно, скажи мне.

— Да, но большой ценой. Король Ледников, хоть и принёс с собой частичку своей родины, начал таять, а когда он растаял, уровень воды в океане поднялся, и он начал тонуть. Но как только принцесса очнулась, благодаря людям, нашедшим цветок, она стала частью ледников и спасла его. Если вам интересно моё мнение, ей стоило позволить ему пойти на дно, самой взять бразды правления и найти кого-то, кто был бы достоин её.

— Или просто вернуться домой, — предлагаю я.

— Она слишком много времени провела вдали от родины. Слишком сильно изменилась. Иногда ты возвращаешься в прежнее место, а оно уже кажется чужим, — голос Кастиана звучит тихо на фоне непогоды, бушующей снаружи, и в нём столько эмоций, что это напоминает признание. — Но изменилось не место, а ты, и ты уже ничего не можешь сделать, чтобы вернуть прежние чувства. Домом это место уже не будет никогда.

Я пытаюсь представить, что бы я чувствовала, вернувшись в маленький домик в лесу, в котором жила с родителями первые семь лет моей жизни.

— Пессимистично, ваше высочество, — отмечает Лейре. — Но ты прав. Для некоторых из нас дом — это нечто временное. Я не наивна. Принцесса Ледников изменилась не потому, что она влюбилась. Она изменилась, потому что ей нужно было выжить в условиях, в которых нельзя было жить. Я всё думаю, что же случилось с теми, кто помогал искать цветок? Что происходит с людьми, которые выживают? Что бывает дальше? — Лейре прислоняет голову к стене, тени прячут её глаза. — Я здесь, потому что король Фернандо разрушил мою семью. Да, мой отец был далеко не святым, но скольких детей вроде меня король потопил? Так что да, Братоубийца, за живых нужно мстить.

Тепло разливается по моему телу, и на этот раз, когда яхту встряхивает так сильно, что кажется, будто её разломит надвое, я считаю секунды между раскатами грома. И считаю, сколько взглядов Кастиан бросил на меня.

— А кто-нибудь из вас слышал о принцессе по имени Галатея? — спрашиваю я.

— В Пуэрто-Леонесе такой не было, — заявляет Кастиан.

— Уверен?

— Поверь, мои наставники заставляли меня учить всю королевскую родословную, начиная с моего предка, впервые ступившего на земли Вахиа-де-Леонес.

— Принцессой какого королевства она была? — интересуется Лео, ковыряя катышки на тканевой поверхности стола.

«Мемории», — хочу ответить я. Королевства, принадлежавшего моему народу. Храмы и прочие священные места разрушали в ходе каждой из войн, но судя по внешнему виду Фернандо, эта сцена случилась не более сорока лет назад. Иллан достаточно стар, чтобы знать её лично, и мои родители могли рассказывать о ней.

— Рен? — зовёт Кастиан. Все смотрят на меня. Как рассказать им о том, что я видела, и не сойти за сумасшедшую?

Но гром не даёт мне заговорить. Через пару секунд яхта сильно наклоняется, и лампа Лео падает. Кастиан быстро тушит огонь своим одеялом, а сам Лео вскрикивает:

— Я в порядке!

— Осторожно! — кричит Лейре.

Я ничего не вижу. Яхта наклоняется, я хватаюсь за диванчик, прикрученный к стене, но нелепая обивка слишком мягкая, и я соскальзываю. Не понимаю, где верх, а где низ. Молнии трещат так громко, что у меня сводит зубы. А затем я обо что-то ударяюсь.

— Держу тебя, — шепчет Кас. Его мозолистые ладони обхватывают мою руку, и я ползу к нему. На мгновение создаётся впечатление, что яхта летит, всё настолько невесомое. Я вскрикиваю, когда моя рука выскальзывает из хватки Каса. Он сжимает крепче и подтягивает меня к своей груди. Мы с грохотом приземляемся, и я мысленно возношу благодарность Госпоже Теней за то, что здесь так темно и никто не видит облегчения на моём лице, когда Кастиан всем весом придавливает меня к подушкам на диване. Я убираю его пряди, упавшие на лицо, и он льнёт к моему прикосновению. Жар разливается в груди, сердце кувалдой бьёт по рёбрам.

— Кас, — бормочу я. Если корабль пойдёт на дно, если это наши последние минуты вместе, что я хочу сказать?

— Я здесь, — его дыхание опаляет моё ухо. Мои руки обнимают его за шею, готовые удержать его на месте, если снова начнётся тряска. Я чувствую волнение в животе. Слышу крики Лео, смех Лейре, завывания ветра, стук проливного дождя, свой вдох, когда мой нос касается носа Каса, и его губы скользят по моим.

А затем наступает тишина. Дождь прекращается.

— Всё закончилось, — объявила Лейре. Я слышу, как она пробирается к двери.

Магия грозы рассеялась, и мы с Кастианом отскакиваем друг от друга. Я делаю глубокий вдох и облизываю солёные губы. Свет проникает в помещение, и мы видим Лео, растянувшегося на игровом столе, вцепившегося в него до побелевших костяшек.

— Кажется, я проглотил игральные кости, — стонет он.

— Как? — потрясённо спрашивает Кастиан, отряхиваясь. На его спине растекается кровь — видимо, что-то упало сверху. Он закрыл меня собой. — Хотя нет, некоторые вещи лучше не знать.

Кас помогает Лео спуститься со стола. Я поднимаюсь по лестнице следом за Лейре на палубу, чтобы оценить масштабы бедствия. Она проверяет все верёвки и болты, затем осматривает мачту и штурвал, перечисляя Кастиану, что ещё нужно проверить. Я ничего не знаю о судах и не знаю, что она там высматривает. Знаю только, что мы ещё на плаву и так далеко от земли, что не могу сказать даже примерно наше местонахождение.

— Это было круто, не правда ли? — Она с восхищением смотрит на удаляющуюся бурю. Меланхолии, одолевавшей её под палубой, как не бывало. Но я никак не могу выкинуть из головы историю о принцессе.

— Я бы выразилась иначе.

— Это нам ещё повезло — Она хлопает меня по спине. — Я видела бури и пострашнее. Но Великая Тортуга оберегала меня всё это время.

Кастиан и Лео присоединяются к нам на палубе и помогают поднять парус. Я стараюсь избегать взгляда Кастиана, но он выглядит хмурым, и каждое его движение сосредоточено на деле. Солнце выглядывает из-за пышных белых облаков, высушивая нашу кожу и одежду. Закончив с парусами, Лейре достаёт свою сумку, а Кастиан — бортовой журнал. Вместе они намечают курс, который будет уводить нас всё дальше и дальше от дома.

Я вспоминаю принцессу, ставшую частью ледников, изменившуюся, чтобы выжить. Остаётся только надеяться, что, когда мы вернёмся, у нас ещё будет дом.