Игры фавна

Глава 11

Леспок с Ромашкой подошли к двери и шагнули за порог.

— Ты разобрался со всеми испытаниями, — с уважением сказала Ромашка. — Ты весьма умный фавн.

— Нет, я просто вник в принцип этих испытаний. В настоящей жизни я, скорее всего, потерпел бы неудачу, — и всё же её одобрение порадовало Леспока.

В следующей комнате к ним приблизилась унылая пожилая женщина. Из карманов её фартука торчали носки без пары.

— Значит, вы исправили мою пьесу, — сказала она. — Спасибо. Я сортировщица носков София, сегодняшняя форменная жена.

— Эм, да, — сказал Леспок. — Мы пришли, чтобы…

— Конечно же. Он встретится с вами прямо сейчас. Просто следуйте за носками.

Они последовали по тропинке из разбросанных по полу носков.

— У него всегда были проблемы с носками, — пробормотала Ромашка. — Вот почему он женился на лучшей в Обыкновении сортировщице носков. Но даже она в плохие дни не справляется.

— Да, я вижу… и обоняю.

Тропинка привела их в захламленный кабинет доброго волшебника. Хамфри, как и в Ксанфе, сидел, склонившись над здоровенным томом.

— Эм… — начал Леспок.

Гномоподобный человечек поднял на него взгляд.

— Да-да, конечно. Твоя служба будет заключаться в давании советов принцессам День и Ночь, чтобы они могли спасти человеческие территории от маргинализации. Магическая дорожка приведёт тебя прямиком в замок Ругна.

— Но я ещё не задал…

— Ты пришёл поинтересоваться дорогой к замку Ругна, — раздражённо сказал Хамфри. — Я ответил. — И он снова уткнулся в книгу.

Ими пренебрегли. Опять. Но что правда, то правда: путники получили нужное направление. И за это требовалось выполнить задачу, эквивалентную году службы. Не очень-то честно.

Они пустились назад по мрачной извилистой лестнице.

— Как так получилось, что здешний Хамфри ничем не отличается от настоящего? — спросил Леспок у Ромашки.

— Он отхлёбывает эликсир молодости по достижении столетия, — напомнила ему кобылка.

— Нет, я имею в виду, разве он может находиться на Птеро и в Ксанфе одновременно?

— Думаю, не больше года. Остаток его жизни не прослеживается, как и в случае с огром Оглядом.

— А, ну да. Наверное, ты права. Так странно видеть здесь тех, кого уже повстречал там.

— Да. Но ещё более странно будет с принцессами День и Ночь.

София накормила их обедом и показала, где начинается магическая дорожка.

— Постарайтесь не отклоняться с курса, — предостерегла она их. — Там летают драконы.

— Мы не будем, — пообещала Ромашка.

— Волшебник ценит то, что вы делаете, даже если не показывает этого, — сказала София. — Если бы не вы, эти две глупые принцесски отправились бы на поиски мужей.

— Разве для людей это не обычное дело? — удивился Леспок.

— Не в момент, когда их территориям угрожает маргинализация. Сначала надо разобраться с опасностью, а потом уже заниматься пустячными делами.

— Но я даже не знаю, что означает этот термин.

— Уверена, что выяснишь. А теперь спешите; дело срочное, — она сделала жест рукой, словно отгоняла кур от крыльца.

— Эта реальность не менее странная, чем Ксанф, — заметила себе под нос Ромашка.

— Ещё страннее! — крикнула им вслед София.

Вероятно, она была права.

Безопасная и удобная дорога резво вывела их из леса. Однако до замка, как и в Ксанфе, было далеко, поэтому путникам пришлось устроить на ночь привал. Они знали, что ночь и день тут не имеют отношения к движению Солнца по небу, поскольку Птеро освещался светом Ксанфа. Иногда, если голова принцессы Яне оказывала в тени, краски тускнели.

Леспок не был уверен в собственной усталости, но обнаружил, что с наступлением темноты ему захотелось спать, так что с этим всё было в порядке. Сон здесь являлся не более естественной потребностью, чем голод; при желании и в зависимости от ситуации они могли и перекусить.

— Как ты себя чувствуешь в плотном виде? — спросил он Ромашку, когда она удобно пристроилась рядом. — Я имею в виду, я-то к этому состоянию привык, а для тебя оно, должно быть, в новинку.

— Особенно женский облик, — согласилась она. — Но я начинаю к нему привыкать, иногда мне даже нравится быть девушкой. Временами я испытываю настоящие человеческие эмоции.

— О? Какие?

— Наслаждение красотой леса и добротой местных жителей — таких, как Кэтрин. Даже утоление голода и сон можно назвать весьма интересным опытом.

— Да, наверное. Птеро — приятное местечко, когда привыкаешь к его правилам.

— Да.

Потом сонливость завладела им целиком, и фавн отключился.

Позже он проснулся, почувствовав движение рядом, и обнаружил, что это Ромашка укрыла его обычным одеялом.

— Мне показалось, ты замёрз, — объяснила она.

Ему и впрямь стало холоднее, но одеяло вернуло теплоту.

— Спасибо.

— На здоровье, Леспок.

Он стал было снова уплывать в дрёму, но его обеспокоило кое-что ещё. Сама она одеялом не прикрылась.

— А тебе разве не холодно? — спросил он.

— Это не имеет значения.

— Имеет. Больше одеял нет?

— Я нашла только одно. Воспользуйся им и поспи.

— Но ты тоже хочешь спать. Давай, накинь его на себя.

— Но тогда будет холодно тебе.

Леспок обдумал это.

— Мы можем его разделить.

Кобылка заколебалась.

Этого он и боялся.

— Если тебя тревожит мысль о том, что я могу увидеть в тебе нимфу…

— Нет, я знаю, что не увидишь. Ты гораздо ответственней, чем я ожидала.

Забота о дереве заставила меня измениться. Пожалуйста, Ромашка, присоединяйся ко мне; нам обоим будет тепло, и одеяло достаточно большое.

— Спасибо, — её одежда исчезла, и кобылка скользнула под подкрывало.

После мимолётного ошеломления Леспок сообразил, что она не захотела спать в одежде, так как это было бы просто неудобно под одеялом. И уничтожила на время платье. Разумно. Но в это мгновение она, и в самом деле, чрезвычайно напомнила нимфу. Это произвело эффект, который Леспок надеялся от неё скрыть. Не хотелось, чтобы Ромашка подумала, будто он способен на обман.

Она прилегла возле него, дотрагиваясь плечом и бедром. Мягкость, нежность, тепло. Как у нимфы. Но она не принадлежала к роду нимф, заставил он себя вспомнить. Это кобылка в человеческом облике, умное и заботливое существо, не заинтересованное в догонялках и празднованиях. Так что он отвернулся и сделал вид, что не замечает её присутствия.

Какое-то время ушло на то, чтобы снова погрузиться в сон. Но чуть позже он опять пробудился, когда она прижалась ещё ближе своими мягкими местами. Леспок не осмеливался сдвинуться с места или задремать — на случай, если ему пригрезится одна из погонь за нимфами, и во сне он случайно сделает нечто, что её оттолкнёт. Как было бы здорово не попадать в такие ситуации вообще. И в то же время ему не мог не нравиться этот неожиданный контакт. Леспок знал, что его отношение к Ромашке изменилось, и назад дороги нет. Она всё ещё оставалось его компаньонкой и помощницей. Однако сейчас стала и кем-то бОльшим — в манере, которую он не должен был показывать.

Леспок лежал без сна, стараясь справиться с мыслями, но они не хотели возвращаться в привычное русло. Он видел в Ромашке личность, а не нимфу, но сейчас желал, чтобы эти два образа слились воедино. А это, разумеется, не представлялось возможным.

Ночь продлилась долго. Но утром фавн не чувствовал себя ни уставшим, ни медлительным; кажется, в этом состоянии сон не являлся такой необходимостью, как раньше. Это было просто хорошее времяпрепровождение, когда наступала темнота.

Едва рассвело, Ромашка напряглась и проснулась. Она потянулась, ненароком потёршись о него, затем села.

— О, ну конечно же, — сказала она, одарив его взглядом. — Мы делили тепло. На мгновение я задумалась, что делаю с тобой под одним одеялом.

— Просто спали, — успокоил он её.

— Да. Благодарю, — она поднялась, посмотрела на своё нагое тело и сосредоточилась. Платье тут же образовалось на ней, взяв за основу материю души. — Чувствую себя волшебницей, когда делаю это, — призналась Ромашка. — Но на самом деле это не магия, а просто изменение собственной формы.

— Да, — но как непривычно было созерцать обнажённое тело, когда он знал, что оно не принадлежит легкомысленной нимфе. Это знание заставило его обратить более пристальное внимание не на внешность, а на внутренний мир. Прошлой ночью он хотел, чтобы она стала для него не только приятной компанией, но и нимфой, чтобы два эти аспекта по очереди сменяли друг друга; теперь он был бы не прочь лицезреть оба аспекта одновременно. Изменилась суть самой концепции: празднование с настоящей личностью, с подругой, вместо того, чтобы бездумно отмечать это с телом и уважать душу. Его новое мировоззрение удовлетворила бы человеческая женщина, потому как они обладали и телом, и разумом, но Ромашка к людскому роду не принадлежала, и тела у неё не было, если не считать необычной ситуации, в которой они оказались. Поэтому задерживаться на данном вопросе было бесполезно.

— Ты такой задумчивый сегодня утром, — прокомментировала Ромашка его новое состояние. — Хорошо спалось?

— Что он мог ответить? Правда прозвучала бы слишком неприемлемо, а лгать он не хотел. Фавн колебался.

— О, нет, — страдальчески вздохнула она. — Не стоило мне забирать часть твоего одеяла! Тебе не хватило места, чтобы выспаться спокойно. Наверное, я ночью ворочалась и мешала.

— Нет-нет, дело не в этом, — заверил он её. — Ты вела себя идеально.

— И не мешала тебе?

— Не совсем, — попытка найти компромисс между точностью и осмотрительностью выглядела ужасно. Обычно древесные духи не придавали значения подобным вещам.

— Не понимаю. Я пихалась или нет? Потревожила твой сон или нет?

Леспок решил, что отговорки тут не годятся. Придётся говорить начистоту и брать на себя последствия.

— Ты слегка толкала меня, но не больно. Ты потревожила мой сон, но не из-за того, что ворочалась. Наоборот, ты спала тихо.

— И тем не менее, толкала тебя локтями?

— Нет.

— Коленями?

— Нет.

— Не понимаю. Чем я тебя толкала?

— Своей… — он вновь заколебался.

Она осмотрела своё тело.

— Не вижу, как ещё… — тут её ротик округлился. — Моими женскими частями? Я толкала тебя ими?

Леспок обнаружил, что покраснел — этого ему тоже не доводилось проделывать доселе.

— Как, наверное, и любому другому фавну.

— О, Леспок, — огорчилась она. — Я даже не задумывалась… Я выгляжу, как нимфа, верно? А ты ведь фавн.

— Да, — теперь правда вышла наружу.

— И ты должен был сдерживаться всю ночь.

— Да.

— Я бы никогда не… Если бы только осознавала… Это ведь не мой настоящий образ… Мне и в голову не приходило, что…

— Это неважно, — прервал он, желая поскорее покончить с конфузом.

— Важно! Я невежливо обращалась с тобой и принесла тебе неудобство. Не знаю, как с этим справиться. Мне следовало понять раньше… Теперь это кажется таким очевидным…

— Пожалуйста. Это не имеет значения. Давай просто пойдём дальше.

— Я так плохо поступила, что не хватит никаких извинений. Но я должна сделать что-то… — её лицо просветлело. — Леспок, я же постоянно забываю, что здесь, на Птеро, могу обретать плотность. Даже когда это беспокоит меня и окружающих… но то же качество способно всё исправить. Я могу стать для тебя нимфой.

— Нет. Я не хочу.

— Нет, правда. Это меня не оскорбит. Мы, животные, не воспринимаем такие вещи всерьёз. Я могу отлично сыграть в твою игру, если ты объяснишь правила. Дай-ка вспомню… Нимфы бегают, мило вскрикивают и вскидывают ножки, и пускают свои волосы развеваться по ветру, а потом притворяются, что вызывают аистов, — по мере того, как Ромашка говорила, платье на ней исчезло, она обежала вокруг фавна маленький круг, брыкнула одной ножкой, другой и взмахнула гривой. Затем попробовала кокетливо вскрикнуть: «О-о-ой!»

— Нет! — закричал Леспок. — Прекрати!

Она немедленно остановилась.

— Прости, Леспок. Я делаю что-то не так?

— Нет. Я просто не хочу видеть в тебе нимфу.

— Но ты сказал… ночью…

— Ты не бездумное создание.

— О. Но я могу притвориться.

— Я всё равно буду знать правду.

Она грустно кивнула.

— Значит, я не смогу стать для тебя нимфой. Я буду только раздражать тебя.

— Да.

— Мне правда жаль, Леспок. Если существует другой способ…

— Нет. Мы должны продолжить путь.

— Да, конечно, — с побитым видом согласилась она.

И они возобновили свой маршрут. Но в голове фавна всё прокручивалась и прокручивалась картинка, как Ромашка изображает нимфу. Ему так хотелось сыграть с ней в эту игру! Но при этом он не мог допустить, чтобы она притворялась безмозглым существом лишь для его удовольствия. Также он не мог просить её сделать это без притворства — с её точки зрения это означало бы определённые обязательства, рассчитывать на которые он не имел права. Кобылка являлась просто компаньонкой, помогающей найти фавна для дерева. По окончанию квеста она будет свободна, а её служба доброму волшебнику — окончена.

— Леспок, я вижу, что ты всё ещё расстроен, — сказала шагавшая рядом с ним Ромашка, — и знаю, что это моя вина. Я хотела бы…

— Нет. Виноват я сам, — и он знал, что это правда. Он поступил плохо, испортив её невинность своими нереалистичными мечтами. — Не хочу больше это обсуждать.

— Разумеется, — вновь опечалилась она.

Опасность на заколдованной дороге путникам не грозила. Вокруг высились горы, но тропинка ловко огибала их, оставаясь сравнительно ровной, так что и это тоже проблемой не было. Они могли безнаказанно наслаждаться пейзажем. Дорожка чуть вздымалась только за неимением другой альтернативы.

Таким образом компаньоны добрались до замка Ругна, находившегося в лесу, который, в свою очередь, располагался в долине. Тропинка взобралась на уступ, и перед ними раскинулся красивейший вид. Однако что-то с ним было не так.

— Что это за линии? — поражённо поинтересовался Леспок. — Не припомню, чтобы видел их раньше.

— И впрямь, какие-то непонятные цветные полосы, будто нарисованные карандашом великана, крест-накрест перечёркивали долину, протягиваясь от одного горного подножия до другого. Только земля непосредственно вокруг замка оставалась девственно нетронутой.

— Уверена, что в Ксанфе их не было, — согласилась с ним Ромашка. — Но это, конечно же, не Ксанф, а лишь его малое подобие.

— И всё же ничего такого на Птеро мы тоже не наблюдали. Не думаю, что это нормальное явление.

— Ты считаешь, они могут иметь отношение к проблеме, которую мы должны решить? — спросила она. — К линчеванию?

— Линчевание, — повторил он, ломая голову над мудрёным словечком. — Они, и правда, похожи на линии. Словно кто-то прочертил несколько для разметки долины, а потом ещё несколько — перпендикулярно им, чтобы оставить меньше места вокруг замка. Это напоминает игру, в которую я играл ещё фавном.

Она рассмеялась: — Ты до сих пор фавн.

Кстати, уверенности в этом у него не было. Фавны из области фавнов и нимф считались поверхностными созданиями, способными сосредоточиться лишь на том одном, что щедро предоставляли им нимфы. Фавны, которые ушли в другие места, поумнели, но не намного; они просто поняли, что игры с нимфами в догонялки — не единственная цель в жизни, хотя и главная. Фавны, занявшие вакансии древесных духов, обладали более тонкой душевной организацией, но их нельзя было назвать серьёзным народцем. В течение этого квеста Леспок приобрёл больше способности размышлять, чем за всю предыдущую жизнь: её развитие ускорили некоторые эпизоды на Птеро. Он осознал это прошлой ночью, воздержавшись от искушения, от которого на его месте не удержался бы ни один фавн, и ещё раз — этим утром, отвергнув предложение Ромашки сыграть нимфу, хотя оно звучало более чем заманчиво. Опять же, ни один фавн на его памяти не был на такое способен. Значит, больше его невозможно причислять к этому виду. Но, в любом случае, тема оказалась слишком сложной, чтобы сейчас уделять размышлениям много времени.

— В молодости.

— Что это за игра?

— Мы играли в неё каменными ножами. Расчищали пятачок земли и швыряли в неё ножи так, чтобы оттуда торчала только рукоятка. В направлении, куда указывало лезвие, проводили линию. Поначалу площадка разделялась напополам, потом частей становилось всё больше. Кто не попадал в свободный пятачок или чей нож ударялся о землю плашмя, пропускал ход. Свободного пространства оставалось всё меньше и меньше, до тех пор, пока в него уже и вовсе нельзя было попасть. Побеждал последний, кому удавалось всадить в нужное место нож.

— Но какой в этом смысл?

— Просто выиграть. Так мы развлекались, когда поблизости не видели нимф.

Она искоса взглянула на него.

— С тех пор твой кругозор значительно расширился.

Если бы она знала, насколько!

— Да. В любом случае, игра очень напоминала то, что сейчас происходит в этой долине. Трудно было бросить нож под верным углом, и становилось ещё сложнее в процессе игры, поэтому обычно при последнем броске захватывалась лишь небольшая часть земли. Если это тоже игра, она пройдена на две трети.

— Что за существа могут играть в нечто подобное с человеческими территориями в мире Птеро?

— Невидимые великаны?

Она кивнула.

— И что получит победитель?

— Замок Ругна, — осенило его. — А вместе с ним и возможность править всеми людьми на Птеро.

Она снова ответила кивком.

— А твоя задача — помочь Дню и Ночи спасти свои земли от линчевания. Теперь мне кажется, что нам известно об угрозе больше.

— Линчевание, — повторил он. — Бичевание линиями. До тех пор, пока в центре ничего не останется. Звучит, как проблема, нуждающаяся в решении.

— И всё же король должен быть волшебником, — сказала Ромашка. — Как случилось, что он не может справиться с подобным вторжением?

— Наверное, с ним произошло несчастье. Нам лучше спуститься туда побыстрее, пока ещё есть шансы что-то исправить.

— Но разве великаны не увидят нас и не попытаются задержать? Особенно, если догадаются о нашей цели.

— Да. Поэтому мы воспользуемся одеялом Кэтрин, — он расстегнул суму и достал оттуда маленькую жестянку.

— Ты умнеешь с каждым днём. Я бы не догадалась.

— Пожалуйста, не льсти мне.

Кобылка с удивлением взглянула на него.

— Но это правда, а не лесть.

Прикусить бы язык, но поздно. Поэтому он ответил искренне: — Потому что ты уже слишком волнуешь меня в этой форме, а от комплиментов только хуже становится.

Она потрясённо воззрилась на него. Затем задумалась.

— Я постараюсь быть осторожней.

Леспок поднял банку перед собой.

— Пробудись!

— Никакого зримого эффекта. Но завесу мрака и не увидят те, кого она скрывает. Он убрал жестянку, и путники начали спускаться.

Первая линия ждала на опушке леса. Они задержались возле неё ненадолго. Зелёная полоса не врезалась в землю, а тенью лежала на поверхности. На камнях и деревьях, в том числе. В воздухе её заметно не было, только на ветвях и листьях, которые показывали, что линия проходит и вертикально.

— Думаешь, её можно просто переступить? — спросил Леспок.

— Под защитой одеяла это должно быть безопасно. Но, вероятно, нам следует проявлять осторожность и не разговаривать во время этого.

— Согласен. Я пойду первым.

— Почему?

— Потому что, если нам угрожает опасность, я не хочу, чтобы ты пострадала.

— Но это твой квест. Я должна защищать тебя, а не наоборот.

— Хорошая логика, но не железная. Мысль о том, что она окажется в опасности из-за него, была невыносимой.

— Пожалуйста, Ромашка, дай мне пойти первым.

— Ты идиот! — крикнула она.

Он опешил: — Что?

— Тебе никогда не приходило в голову, что я могу испытывать по отношению к тебе такие же чувства?

Он поразмыслил: — Нет.

— Я знаю, что я всего лишь дневная кобылица, но я тоже могу чувствовать. И я не хочу, чтобы ты пострадал, совершенно точно так же, как ты не хочешь, чтобы пострадала я. И что мне делать, если твой квест не закончится благополучно?

Она была права.

— Прости, Ромашка. Как насчёт того, чтобы рисковать жизнью по очереди?

— Ладно. Ты тоже прости. Не следовало винить тебя за то, что я тебе не безразлична, — она ступила вперёд и перешагнула линию.

Ничего не случилось. Либо от черты исходила опасность, только если наступить на неё, либо их надёжно защищала завеса мрака. Леспок тоже переступил через полосу. Никаких особых ощущений. Это была только разметка, а не барьер.

Леспок с облегчением выдохнул.

— Кажется, нам придётся перешагнуть ещё несколько линий, но вроде бы они безопасны.

Ромашка кивнула, и они направились к замку. Другие линии — каждая отличалась только цветом — им тоже удалось пересечь без проблем. Он по-прежнему не знал, чему они были обязаны безопасностью: одеялу Кэтрин, магической дорожке или тому факту, что линии не представляли угрозы сами по себе. Мысль о напрасном расходовании магии Леспоку не нравилась, как и мысль о лишнем риске. Пока они не поймут, что именно здесь творится, им следует оставаться настороже.

Зачарованная тропинка провела путников через огромный сад, где росли пирожковые, обувные и многие другие виды деревьев. Провела через кладбище со знаком «БЕРЕГИТЕСЬ ЗОМБИ» и вывела к глубокому рву, где из воды на них устало взирало старое чудище. Короче говоря, окружавшая замок местность выглядела вполне обычно. Даже монстр оказался тем же знакомым Ромашка.

— Привет, Суфле! — окликнула его кобылка.

— Он слишком стар, чтобы быть тем же самым, — предупредил её Леспок.

— Ты забываешь о том, сколько мы прошли на запад, Туда, — напомнила она ему. — Здесь все старше, — и она подошла, чтобы потрепать чудовище по носу.

Однако Суфле отшатнулся в сторону, не узнавая её.

— Ты не в той форме, — пробормотал Леспок.

— А, ну да, — она посмотрела на чудище. — В своём настоящем образе я выгляжу вот так, — девушка истаяла в воздухе и приобрела очертания лошади. Плотность частично исчезла, но всё же позволяла её разглядеть.

Взгляд Суфле прояснился. Он узнал дневную кобылку. Когда она снова превратилась в девушку, монстр опустил голову и стерпел поглаживание по носу.

— Моей массы достаточно только для такой формы, — пояснила она. — Кроме того, я путешествую вместе с фавном Леспоком, поэтому сейчас и сама двуногая. Но я всё та же кобылка Ромашка.

Они пересекли ров и подошли ко входу в замок. Оттуда вышла женщина — встретить их у ворот. Вокруг её головы что-то летало.

— Принцесса Яне! — воскликнула Ромашка.

— Мы знакомы? — вежливо удивилась принцесса.

— Я кобылка Ромашка в образе человека, поскольку так проще управляться с массой. А это фавн Леспок. Мы встречались несколько дней назад, в Ксанфе.

Леспок склонил голову, когда его представили. Но эта женщина тоже отличалась по возрасту от той, с которой они уже были знакомы.

— Простите, но я не помню. Сколько лет мне тогда насчитывалось?

— Около двадцати восьми, кажется. Столько же, сколько принцессе Айви.

— Это всё объясняет; мы познакомились в моём пропущенном году жизни. Пока он не пройдёт, мы не узнаем, что конкретно там случилось.

— Пропущенный год? — переспросил Леспок.

— Вспомни огра Огляда, — шепнула Ромашка.

Теперь он уразумел. Год, включавший в себя их «настоящее» существование в Ксанфе.

— А что сейчас за год? — поинтересовалась Ромашка.

— Сейчас нам по сорок. Двенадцать лет спустя.

Это объясняло, почему она выглядела старше. Но с её луной тоже происходило нечто странное.

— Когда мы повстречались, твоя луна была круглой, — заметил, наконец, Леспок.

Принцесса Яне улыбнулась.

— Несомненно. Моё существование здесь представляет собой отклонение от ксанфской ветки, поэтому и луна отличается. — Она наклонила голову под таким углом, чтобы гости могли ясно разглядеть спутник. — Это пирамида.

Луна действительно поменяла форму на треугольную. Или, по крайней мере, имела очертания треугольника. Всего таких треугольников на ней насчитывалось четыре. Вращались лишь три из них, четвёртый служил основанием и постоянно смотрел вниз.

Леспок нашёл, что понять это довольно сложно.

— Это… это тоже крохотный мир? Похожий на Птеро?

— Разумеется. Хотя мы не знаем, что там. Никто пока его не посещал. Но мы подозреваем, что там сплотились идеи, которых пока не существует тут.

— Логично, — согласился Леспок.

— И что привело в нашу реальность вас, существа из Ксанфа? — любезно поинтересовалась Яне. — Гости оттуда редки до чрезвычайности.

— Перед Леспоком стоит задача: найти фавна для соседнего дерева, — объяснила Ромашка.

— О! Для этого вам придётся пройти ещё дальше Туда, территории фавнов располагаются за замком Ругна.

— Но в то же время я должен сослужить службу для доброго волшебника, — сказал Леспок. — Мне надо дать совет принцессам День и Ночь, чтобы помочь им спасти ваши земли от линчевания.

— О, это замечательно! Мы так боялись, что помощь запоздает. Теперь, я надеюсь, всё будет в порядке.

— Но я вряд ли знаю, что делать.

— Добрый волшебник не послал бы тебя сюда, если бы не был уверен в твоих способностях. Мы на краю трагедии. Нас осталось так мало.

— Мало? — переспросила Ромашка.

— Идёмте, вы должны предстать перед королём Айви. Она поможет с объяснениями.

— Королём кем?

— Королём Айви. Она вынуждена была взять бразды правления на себя, когда мы потеряли короля Дора. Вот, сюда.

— Но как насчёт короля Дольфа? — спросила Ромашка.

— Он, он будет позже. Но он тоже потерян.

— Потерян?

— Теперь нас тут только шестеро. А, мы пришли.

Они оказались в тронном зале. На троне восседала женщина лет сорока. Она поднялась, чтобы подойти к вошедшим.

— Король Айви, это фавн Леспок и кобылка Ромашка из Ксанфа, — сказала принцесса Яне. — Они здесь, чтобы помочь принцессам День и Ночь разобраться с линиями.

— Какое облегчение! — воскликнула король Айви. — Входите же, мы должны устроить по этому поводу пир.

— Но разве на это есть время? — усомнился Леспок. — Я хочу сказать, если положение серьёзное…

— Мы можем поговорить за столом, — пояснила принцесса Яне. — За ним все собираются вместе.

Вскоре они перебрались в зал для пиров. Остальные тоже прибыли и были представлены: Принц-консорт Грей, красивый мужчина слегка за сорок, принцесса Электра, которой можно было дать как 872 года, так и 38 лет, в зависимости от того, какой хронологии вы придерживались, и её дочери День и Ночь, восемнадцатилетние девицы в самом соку. Волосы День алели ярким пламенем, глаза сверкали весёлой зеленью, одежду она тоже предпочитала заметную издали. Волосы и глаза Ночь оттенком напоминали вороново крыло, и одежду девушка носила тёмную. Обе принцессы блистали ослепительной красотой.

— Несколько дней назад вам едва исполнилось шесть, — сконфуженно приветствовал их Леспок.

— Да, это случилось в нашем пустом году, — согласилась День.

— Поэтому мы тебя не помним, — сказала Ночь. — Но уверены в том, что ты весьма интересная личность.

— Девочки, не будьте слишком прямолинейны, — одёрнула их Электра.

— Ой, да ладно! — сказала День. — Он же фавн.

— У нас никак не получится его смутить, — согласилась Ночь.

Затем обе они склонились над столом так, что их декольте открыли четыре впечатляющих полушария. Второй раз в жизни Леспок покраснел.

— Девочки! — негодующе воскликнула Электра.

— Видишь? — спросила День у сестры, когда они снова выпрямились. — Я же тебе говорила, что фавна смутить можно.

— Ты выиграла, — вздохнула Ночь. — Но дважды у нас вряд ли получится.

— Ещё чего не хватало! — вскричала Электра, прежде чем они решились на повторную попытку. — Извините пожалуйста моих импульсивных дочерей.

Девушки одновременно пожали плечами; выглядели они почти самодовольно. Леспок обнаружил, что нервничает втрое больше при мысли о том, что ему придётся временно побыть их советчиком. Пока он будет пытаться указать им выход из отчаянной ситуации, что они собираются показывать ему? Работать с шестилетними девочками оказалось бы намного проще — их капризы имели куда больше ограничений.

Пир был хорош: ломти намасленного хлеба с хлебного дерева, жареная картошка и кувшины с напитками. Леспок обратил внимание на один с надписью «Корневое пиво» и налил себе кружку, так как лесные продукты ему нравились. Фавн отхлебнул и нашёл вкус великолепным. Но сидевшая напротив него День встревожилась: — Ты пьёшь мартовское пиво?

Ой. Неужели он взял не тот напиток? Он видел табличку лишь частично. Последнее, чего Леспок хотел, — это опозориться на королевском пиру! Но потом он увидел, что надпись верная. Обе девушки при виде его лица разразились смехом. Они одурачили его.

Электра сердито взглянула на них, и сёстры затихли. Да, задачка фавну предстояла нелёгкая.

— Как мы можем помочь тебе выполнить службу? — поинтересовалась король Айви, когда все перешли к десерту.

— Должен признать, что понятия не имею, как решу эту проблему, — сказал Леспок. — У меня даже нет нужной квалификации.

— О, я уверен в обратном, — заверил его принц-консорт Грей. — Хамфри всегда знает лучше. Тебе просто надо понять, что именно стоит делать.

— Но мне ничего не известно о человеческих женщинах, тем более, о принцессах. Как я посмею давать им советы?

— Твой авторитет установлен добрым волшебником, — сказала король Айви. — Близняшки могут дуться… — по мере её речи День и Ночь прелестно надули губки. — Но они знают, что миссия серьёзная, и приложат со своей стороны все усилия к решению проблемы. Они знают, что это единственный способ спасти отца, принца Дольфа. — В этот момент лица сестёр отражали печаль и серьёзность.

— Ты можешь рассказать мне о проблеме подробней? На подходе к замку мы пересекли несколько линий, но не знаем, что всё это значит.

Король вздохнула.

— Это означает, что человеческий сектор на Птеро планируют линчевать. Нас осаждает некая чужеродная сила, которая уже ограничила наше местопребывание замком. Мы не можем выйти из дома и сменить возраст. Мы с сестрой Яне застряли в сорокалетии, что для женщин не очень удобно. Но это лишь меньшая из неприятностей. Все люди в данной области потерялись на полосах, и нас осталось только шестеро. Скоро исчезнем мы все, если ты не сможешь успешно провести близняшек сквозь тернии к звёздам.

— Все исчезли? — спросила ошеломлённая Ромашка.

— Все, — мрачно кивнула Айви. — Сначала мы послали стражников разобраться с проблемой, но ни один из них не вернулся. Потерялись даже волшебники с чародейками. Наши дочери — Мелодия с Гармонией, — пропали вместе с Ритмом, как и мои старики, волшебник Трент с чародейкой Ирис, и родители Грея, волшебник Мэрфи и волшебница Вадн. Они вышли наружу и были захвачены полосами.

— Полосами, — повторил Леспок. — Это линии?

— Да. Они появились внезапно, и все, кто оказывается внутри них, теряются. Время от времени мы видим смутные очертания людей, но не можем до них добраться.

— Вы не можете перешагнуть линии? — уточнил Леспок.

— Именно. Они непроницаемы, как очень прочные стеклянные стены.

— Но мы пересекли их без проблем.

— Кажется, это односторонние стены, — пояснил Грей. — Мой талант заключается в обнулении магии, но заставить их исчезнуть у меня не вышло. Думаю, это потому, что они являются лишь отражением чьей-то отдалённой магии, и достичь источника я не могу. Точно так же произошло с талантом Ночи: она может узнать о неодушевлённых предметах всё, но линии остаются для неё загадкой. Так что они вполне могут находиться не здесь, а на каком-то расстоянии, и то, что мы видим, — лишь их эффект. Ты пробовал перешагнуть полосы в обратном направлении?

Леспок с Ромашкой обменялись удручённым взглядом.

— Нет. Нам это и на ум не пришло. Но я всё же не понимаю, как люди могли оказаться захвачены стенами. Почему они не направились назад в замок?

— Полосы контролируют всех, кто оказывается между ними, — сказал Грей. — Неодушевлённым предметам вреда не наносится, но одушевлённые становятся призрачными. С тех пор, как началось линчевание, а это произошло несколько недель назад, ты первый, кому удалось до нас добраться. Иногда мы наблюдаем за птицами, которые залетают в долину, но они тоже превращаются в призраков.

— Но тогда то же самое должно было произойти и с нами, — заметила Ромашка.

— Мы тоже так считаем, — согласилась Айви. — И тем не менее, очень рады вас видеть.

— Покрывало! — воскликнул Леспок. — Оно помогло!

— Покрывало? — переспросила принцесса Яне.

— У него имеется завеса мрака, подаренная кентаврицей Кэтрин, — объяснила Ромашка.

— Кэтрин! — повторила Ночь, и её глаза ярко заблестели. — С ней всё в порядке?

— Да, замечательно, — ответила Ромашка. — Она посоветовала нам прийти сюда. Но как вы можете быть знакомы, если ты живёшь за границей её старости?

Ночь улыбнулась.

— Граница нашего возраста располагается поблизости от её. Мы встретили её во время исследования того направления. Мы были такими юными, что заблудились, но она позвала нас и объяснила, как добраться обратно Туда, так что никаких несчастий тогда с нами не случилось.

— Поэтому она нам нравится, и мы чувствуем, что обязаны ей услугой, — продолжила День. — Но пока не знаем, чем отплатить.

— Наверное, по этой причине она и послала к вам нас, — догадался Леспок. — Она знала, что вы поможете нам в поисках, потому что сама закончить услугу не могла.

— В поисках? — спросила Ночь.

— Я ищу фавна, который занял бы одно из деревьев в Ксанфе. Это и привело нас на Птеро. Всё остальное можно назвать осложнениями поисков.

— Вещи склонны к усложнениям, — кивнула Айви. — А добрый волшебник в Ксанфе случайно не посылал вас на Птеро?

— Так и было, — подтвердил Леспок. — А добрый волшебник на Птеро послал нас… — Он сделал паузу. — А может, он связался с собой в Ксанфе специально для того, чтобы получить для вас помощь? И тогда ксанфский Хамфри отправил нас к Хамфри на Птеро, и потом… — он замолчал, запутавшись.

— Проследить пути Хамфри нелегко, — утешил его Грей. — Но в конце концов они всегда обретают смысл. Я научился это ценить в те годы, когда на него работал.

— Но я всего лишь фавн, — запротестовал Леспок. — Я не обладаю особой магией или специальными познаниями. Как мне может удаться то, на чём потерпели неудачу могущественные волшебники?

— Если добрый волшебник верит в твои возможности, я уверен, что ты в итоге одержишь победу, — сказал Грей. Тут он слегка призадумался: — Скажи, Леспок, известно ли тебе, в чём состоит талант принцессы Яне?

— Да. В идеях.

— Плохо, — буркнула себе под нос король Айви.

— Что? — опешил Леспок.

Грей поднял руку.

— Моя жена говорила не о тебе. Если позволишь, я задам дополнительный вопрос. Ты знаешь, как работает талант Яне?

— Да. Её луна является олицетворением всех идей, связанных с Ксанфом. Все они собраны на спутнике. Вот почему мы здесь: в погоне за идеей. За идеей фавна, который готов стать моим соседом.

Айви заинтересованно взглянула на него.

— И это всё? — уточнил Грей. — Просто луна?

В чём заключался смысл его расспросов?

— Да, насколько мне известно. Я в чём-то сглупил?

— Нет, что ты, — быстро отозвался Грей. — Никто не обязан знать то, о чём ему не говорили, и чего он не видел своими глазами.

— Полагаю, так и есть, — согласился Леспок. Он взглянул на Ромашку, но она отвела взгляд. Это его обеспокоило. Он посмотрел на близняшек, однако они тоже уклончиво отвели глаза. — Ты же не всё сказал, верно?

— Существует нечто, тебе пока не известное, но твоей вины в этом нет, — осторожно сказал Грей.

— Так почему бы тебе не просветить меня, чтобы я перестал глупо выглядеть?

— Ты не глуп и не выглядишь глупо, а просто кое-чего не знаешь. Я буду рад поведать тебе это, но прежде хотелось бы кое-что установить.

Ситуация начинала его раздражать. Леспоку не нравились игры, в которых все имели о чём-то представление, кроме него, и поэтому ощущалось их смутное превосходство.

— Установить что?

— Я хотел бы убедиться, что ты согласен с моим мнением по поводу доброго волшебника.

— Что его пути неисповедимы? Да, я согласен.

— И что, раз он уверен в твоём успехе данной миссии на Птеро, так оно и случится.

— Полагаю, да, хотя он выбирает куда более кружные пути, чем хотелось бы.

— Значит, ты тоже веришь в свой успех.

Что вообще должен был означать весь этот повторяющийся диалог?

— Да. Не знаю, правда, как его добьюсь, но очень постараюсь.

— Уверена, что добьёшься, — согласилась Яне.

— Спасибо, принцесса, — Леспок вновь переключился на волшебника-консорта Грея. — Так чего я ещё не знаю, помимо способа, с помощью которого должен оправдать ожидания Хамфри?

— В чём именно заключается талант принцессы Яне. Это Идея, ты правильно сказал, но маленькая планета — ещё не всё. Всё, с чем она соглашается, становится реальностью, и она рада соглашаться с тем, во что верят другие.

— Это мило, — сказал Леспок, взглянул на Яне. — А разве то же самое нельзя сказать о ком угодно? Вообще-то я не особо верю во что-то, пока оно не произойдёт на самом деле.

— Но ты можешь ошибаться.

— Да. Как и любой другой.

— Принцесса Яне не ошибается никогда.

Это прозвучало странно.

— Но каждый может понять что-то неправильно или получить неверную информацию.

— Не Яне. Как только она принимает идею, та становится правдой. В этом талант принцессы.

— Но… — Леспок снова окинул принцессу взглядом. — Без обид, принцесса. Но что в этом такого особенного?

— Как только она согласилась с тем, что в этой миссии тебя ждёт успех, это тоже стало правдой, — объяснил Грей. — Её талант превращает её реальность в нашу общую реальность.

Над головой фавна засиял бледный свет.

— Как волшебница, она заставляет вещи происходить, — сказал Леспок. — Это и правда помогает. Но почему бы ей просто не решить, что кто-то из вас может справиться с линчеванием? Зачем втягивать в дело фавна, который ни о чём не в курсе?

— Потому что идея должна исходить от того, кто не ознакомлен со спецификой её таланта.

Леспок обдумал его слова. Вся компания прекрасно знала принцессу Яне. Даже Ромашка познакомилась с ней намного раньше него. Только Леспок до сих пор не имел полного представления о её таланте, хотя ему так не казалось. Следовательно, учитывалась только его вера в победу. Незнание было его главным преимуществом.

— Значит, теперь у меня получится, — медленно произнёс он. — Но всё, во что я поверю после того, как мы закончим с линчеванием, не будет иметь значения, поскольку я уже буду осведомлён о тонкостях таланта принцессы Яне.

— Именно, — согласился Грей. — Но этого достаточно. Уверенность в победе гарантирует не только твой личный успех, но и выживание всей человеческой части Птеро. Вплоть до этого момента мы стояли лицом к лицу с возможностью полного исчезновения.

Леспок был потрясён, и не в очень приятном смысле этого слова.

— Так меня отправили сюда потому, что я не знал о таланте, чтобы вы смогли убедить меня в успехе, и я бы справился с проблемой, благодаря помощи принцессы Яне, дабы вы избежали печальной участи.

— Да ладно тебе обижаться, — заметила День.

— Мы всё тебе компенсируем, — добавила Ночь. Обе задержали дыхание.

— Даже не думайте! — огрызнулась Электра.

Сёстры так и покатились со смеху. Они заразили своим весельем и Леспока. Перспектива работы с ними перестала казаться ему такой уж плохой. По крайней мере, девушки были жизнерадостные и обладали достойными талантами.

— Теперь мы, кажется, знаем отправную точку, — сказала король Айви. — Мы понятия не имеем, с чего начать, как и ты, но предоставим тебе всю возможную поддержку.

— Спасибо, — поблагодарил Леспок. — Думаю, мне надо побеседовать с принцессами и посмотреть, не получится ли разработать какую-то стратегию против линий.

— Конечно! Давай пойдём прямо в спальню! — счастливо воскликнула День.

— Я подготовлю постель, — мрачно добавила Ночь.

— Девочки! — сурово упрекнула их Электра. — В вашем возрасте у меня были хоть какие-то приличные манеры.

— Мам, в нашем возрасте ты уже выскочила замуж, — напомнила ей День. — И приоткрыла покровы Взрослой Тайны.

— А ещё ты носила голубые джинсы, — вторила ей Ночь. — А мы — платья.

Она круто повернулась на каблуках, заставив юбки опасно взметнуться.

— Теперь наша очередь озорничать, пока мы молоды и роскошны.

— Из всех возрастов, чтобы застрять, вы выбрали этот, — простонала Электра. — Вы просто невозможны.

— Перестань, Мам, — сказала День. — Ты наслаждалась, вызывая аистов, чтобы они принесли нас. Признай это.

— Может, пройдём в комнату с Гобеленом, — предложила Ромашка. — Если она уже кем-то не используется. И вы сможете нам всё показать.

— О, но мы прекрасно справились бы и без Гобелена, — безмятежно сказала День, вертя верхнюю пуговку блузки. Ночь подчёркнуто одёрнула подол. Однако на сей раз взгляд Электры сопровождался таким же укоризненным взглядом короля Айви, и сестрички предпочли замолчать.

Компания направилась в комнату с Гобеленом. Леспок боялся, что увидит там себя, лежащего на кровати, но та пустовала. На постель опустились все четверо, готовясь наблюдать за событиями на Гобелене. Леспок обнаружил себя зажатым между принцессами День и Ночь, его касались их мягкие бёдра. Это представляло определённое неудобство, но фавн сделал вид, что ничего не замечает. Он знал, что за их невинными шалостями не скрывалось нечто большее.

— Гобелен может показать полосы? — спросил он.

— Конечно, — ответила День. Она обычно вступала в разговор первой, а Ночь — следующей. — Вот они.

На картине появилась линейная схема. Они крест-накрест перечёркивали долину, образуя гигантский круг. Замок Ругна стоял в центре небольшого свободного пространства. Линии доходили до зарослей каламбуров, ограждавших человеческие территории, и терялись в них. Возле замка доброго волшебника, как бы там ни было, не виднелось ни одной полосы.

— Значит, нападение ограничивается только вашими землями, — сказал Леспок, пытаясь осмыслить ситуацию, вне зависимости от того, касались его женские ножки или нет. Он пробовал думать о принцессах, как о девочках, которых встретил впервые, но это плохо удавалось.

— Да, — мрачно согласилась Ночь. — Даже полосам не нравятся каламбуры.

— Мы с Ромашкой подумали, что схема линий напоминает игру, в которую играют невидимые великаны, — сказал он. — Метание ножей.

— Ах, ты такой умный! — воскликнула День, — слегка толкая его локтем.

Леспок решил не поддаваться на ложные комплименты.

— У вас тут есть невидимые великаны?

— Конечно, — уныло подтвердила Ночь. — Но раньше они ничем подобным не занимались.

— В любом случае, такого рода магией они не владеют, — заметила Ромашка.

— А кто владеет?

— Мы не знаем, — пожала плечами День.

— Может, злой колдун, — добавила Ночь.

— Не волшебник и не чародейка? — уточнил он.

— Мы не думаем, что из них хоть кто-нибудь остался, — пояснила День. — Значит, это должен быть не-человек.

Леспок кивнул: — В этом есть смысл.

Обе девушки посмотрели на него.

— Ты хочешь сказать, что воспринимаешь одно из наших предположений всерьёз? — спросила Ночь.

Леспок отпрянул.

— А что, не должен? Вам ведь известно о ситуации больше, чем мне.

— До этого никто не относился к нам серьёзно, — сказала День.

Леспок начал понимать причину их поведения.

— От меня требуется помочь вам справиться с линчеванием. Но у меня ничего не выйдет, если я не буду воспринимать вас всерьёз.

Девушки по обе стороны от него обменялись взглядами. Он чувствовал их, как лёгкие поглаживания.

— И ты действительно будешь обращать внимание на наши идеи? — спросила Ночь.

— Да, конечно. В чём они заключатся?

— Мы считаем, что колдун прячется где-то в горах, в уродливом замке, ненавидя весь человеческий род, потому что сам он не такой красивый, как мы, — сказала День.

— И он изобрёл линии, чтобы запереть и зачаровать нас, а потом уничтожить, — добавила Ночь.

— Тогда нам следует найти его и остановить, — сказал Леспок. — Но как?

— Ты перебрался через линии, — напомнила ему День. — Может, тебе удастся провести через них и нас, чтобы мы его выследили.

— Так линии же односторонние.

— Мы этого точно не знаем, — неуверенно нахмурилась Ночь. — Может, только так кажется.

— Но даже Грей Мэрфи не смог их аннулировать…

— Мы думаем, что злой волшебник может наблюдать за нами и укреплять полосы, когда к ним приближается кто-то из замка, чтобы заставить нас думать о большей опасности, чем есть на самом деле, — с воодушевлением сказала День. — Возможно, если у нас получится прокрасться к линиям незаметно, то выйдет и перебраться через них или уничтожить.

— Ну, если моя завеса мрака поможет…

Девушки одновременно захлопали в ладоши.

— Давай попробуем! — предложила Ночь. — Худшее, что нам грозит, это потерпеть неудачу.

— Во всех смыслах, — согласился Леспок, удовлетворённый прогрессом миссии. Близняшки больше не старались его отвлечь; они по-настоящему заинтересовались борьбой с неведомым врагом.

Они спустились вниз и вышли к воротам. Там Леспок достал упакованное в баночку одеяло и извлёк его заклинанием. Ничего видимого, как и прежде, не произошло, но к полосам он шёл уже с большей уверенностью.

Они остановились у ближайшей линии — красной.

— Когда мы с Ромашкой тут проходили, линии были видимыми, но не осязаемыми, — сказал он. — Но мы особо не старались дотронуться до них. Если ваша теория верна, нам надо вести себя очень тихо и осторожно, потому что заклинание неясности не слишком мощное. Мне неизвестно, и как далеко оно простирается, поэтому нам следует держаться поблизости друг от друга.

Они встали тесной группкой; сёстры снова оказались по обе стороны от фавна, но в этот раз они уже не пытались его поддразнивать.

— Вполне вероятно, что полосы реагируют на приближение людей самостоятельно, — сказала День. — И вы перебрались лишь потому, что они не знали о твоих намерениях.

— Разумная мысль, — одобрил Леспок. — Линии находятся здесь всё время, и если бы только они узнали…

— Неодушевлённые всё прекрасно знают, — заявила Ночь. — Я тоже могу поговорить с ними — правда, не так, как дедушка Дор. Попытаюсь установить происхождение линий, если получиться подойти достаточно близко для контакта.

— До этого у тебя не получалось их коснуться? — спросил Леспок.

Ощущение было, как от пустого места, — объяснила она. — Я вытянула руку, и она замерла, будто коснулась невидимой стены. Я могу рассказать о неодушевлённых предметах всё, но это был не предмет, а некая сила. У меня не вышло достать до её источника, если у неё вообще таковой имеется.

— Давайте проверим, можем ли мы перешагнуть через неё, — предложил Леспок. — А потом изучим линию с другой стороны. Но, если всё пройдёт хорошо, не издавайте радостных возгласов, потому что это может привлечь внимание колдуна. Мы не хотим оказаться в той же западне, что и случайно залетевшие сюда птицы.

Девушки пожали плечами.

— Мы будем вести себя очень тихо, — пообещала День.

— Я пойду первым, — решил Леспок. — За мной последуешь ты, День. Потом Ночь, потом Ромашка.

— Но разве кто-то не должен остаться здесь на случай, если мы попадём в ловушку? — спросила Ночь. — Чтобы она могла рассказать о том, что произошло, ждущим в замке.

Леспок ответил кивком.

— Хорошо подмечено. Может, замыкающей будет День, чтобы не подвергать риску вас обеих.

Близняшки опять переглянулись. Леспок отметил, что даже их взгляды были идентичными: не считая того, что один их них был ярким, а другой — тёмным, они встречались ровно по центру расстояния между сёстрами. Затем День кивнула.

— Когда там окажется что-то живое для исследования, первой пойду я, — сказала она.

Леспок вытянул руку над красной полосой. На руке появилась тень, но сопротивления она не встретила. Он шагнул вперёд и очутился на другой стороне.

Следом за ним пошла Ночь. Протянув руку в поисках невидимой стены, принцесса обнаружила, что препятствие исчезло, и тоже переступила линию. Потом оглянулась на сестру.

— Ты меня слышишь, День?

— Да, — отозвалась та. — Пока у нас всё получается.

Черту перешла Ромашка.

— Теперь давайте посмотрим, сможем ли мы изучить её с этой стороны, — сказала она.

Ночь присела на корточки, чтобы пощупать линию.

— Она всё ещё не… подождите-ка, я чувствую какой-то слабый ответ. Это не предмет, а исходящая от него энергия, сосредоточенная на земле. Это… Свет исходит не от самой земли, а откуда-то сверху.

— Сверху вниз! — повторил изумлённый фавн. — Но наверху ничего нет!

Ромашка взглянула на небо.

— Ничего, кроме Ксанфа. Может, это идея, исходящая от принцессы Яне в Ксанфе?

— Она бы не поступила с нами так жестоко, — возразила День. — Мы знаем её; она добрая.

— Значит, источник другой, — сказал Леспок. — Вы можете отследить его местонахождение?

Ночь повела рукой.

— Может быть. Это энергия, но я чувствую лёгкое покалывание. Оно исходит от лежащей на земле тени.

— Если тень отбрасывает предмет наверху, он должен где-то находиться, — уверенно повторила Ромашка. — Птеро вращается; разве тень не должна передвигаться с места на место?

Остальные трое посмотрели на неё.

— Должна, — согласилась День. — Значит, она может отбрасываться и не с неба.

— С неба, — возразила Ночь. — Я это чувствую.

— Может, сам предмет располагается не за Птеро, а в его пределах? — предположил Леспок. — Он способен находиться не прямо над нами, а где-то в стороне?

— Точно, — сказала Ночь. — Я только что поняла: он где-то за углом. Я могу сказать это, исходя из его природы. Угол в той стороне, — она зажмурилась и указала направление.

— За замком Ругна? — удивилась Ромашка.

— Или же враг затаился внутри замка? — не менее изумлённо спросила День. — Но там никого, кроме нас, нет.

— Враг может оказаться одним из вас? — уточнил Леспок, ощущая холодок по коже.

— Нет, — запротестовала День. — Там только король Айви и принц-консорт Грей; они бы никогда не предали человеческие территории. В конце концов, они стоят у власти. И мама тоже на это не способна. А тётя Яне — сестра-близнец Айви, она бы никогда на такое не пошла. И мы тоже не враги своему роду. А больше в замке никого нет, мы точно знаем.

Леспока охватило странное чувство.

— Могут быть и другие.

Ночь взглянула на него.

— Мы исследовали каждый уголок замка при помощи нашей магии. Там больше никого нет.

— А как насчёт Пирамиды?

Оба ротика потрясённо округлились.

— Пирамида! — повторила День. — Это же отдельный мир! От него можно ожидать чего угодно.

— Включая злого колдуна, — согласилась Ночь. — Мы никогда бы об этом не подумали.

— Думать о таких вещах — забота Леспока, — напомнила им Ромашка. — Он прав. Мы уже видели, сколь многое может существовать на крохотной луне. Птеро — такая луна. Пирамида — ещё одна, и там может обитать кто угодно. Включая тех, кто хочет завладеть Птеро. Ваш злой колдун, например.

— Возможно, — выдохнула День. — Это бы всё объяснило. Но что мы можем сделать?

— Отправиться на Пирамиду, — сказал Леспок.