Идеальная деревня

10. Вивасия – сейчас

Испуг Рут вынудил остальных обитателей поселка прийти в движение, точнее – броситься бежать.

Нижняя часть трупа застряла в колодце, руки разбросаны по сторонам, поза напоминает распятие. Голова откинута и лежит на поросшем мхом и влажной травой холмике.

Рот открыт – жуткая маска, растянутая в безмолвном крике. Одежда сползает с тела прямо на глазах у Вивасии. Смешиваясь с водой, частички этого давно мертвого человека подбираются ближе к толпе, собравшейся посмотреть, как прокручивается этот фильм ужасов в реальной жизни.

Вода продолжает переливаться через край колодца, вместе с этим от земли поднимается какой-то странный запах. Вивасия еле сдерживает рвотный позыв. Это – смрадный дух разложения, гниющего тела.

Личный повар Портии дико жестикулирует. Рут снова заходится в крике.

Появляется еще одна жилица – из первого Мак-особняка, что перед самым домом Вивасии. Глаза Эстер Гоулд широко распахнуты.

– О мой бог! – верещит она, а потом еще раз, только громче: – О мой БОГ!

Тело поднимается. Из вонючей грязной воды появляется живот. Перемещение происходит гладко, бесшумно.

Крики и визг внезапно смолкают, хотя вокруг скапливается все больше народа. Каждый вновь прибывающий ахает, и восстанавливается общее, разбавленное этим звуком молчание.

Руки трупа остаются раскинутыми, их вес оттягивает тело назад.

Глаз нет, губ нет, остался только жуткий провал рта, зубы торчат, обнаженные до корней в мрачном оскале.

Раньше, когда это тело было человеком, на нем был красный джемпер. Теперь вся ткань слезла с верхней части торса, как будто это не шерсть, вискоза или хлопок, а пищевой краситель или краска для ткани.

Кожа тоже облезает – с носа, со щек, со лба. Жидкая плоть стекает по дорожке от колодца Девы к ограде поселка Волчья Яма.

Эта текучая кожа снова приводит всех в состояние шока. Рут, женщина стойкая, которая пережила войны, теряла мужей и детей, родителей, друзей, братьев и сестер, тяжело опускается на пригорок, проводит рукой по бледному лицу и опрокидывается спиной на траву. Вивасия понимает: Рут в обмороке.

Стоя в странном, по-тюремному узком, сконструированном из железных прутьев коридоре, Вивасия замечает, что она не одна. Ярдах в пятидесяти от нее стоит Роб.

Рот у него от испуга и изумления превратился в кружок, глаза вытаращены, лицо посерело. При виде Вивасии Роб как будто приходит в себя.

– Ты в порядке? – спрашивает он, двигаясь к ней. – А дети… в доме?

Она тупо кивает.

– Не нужно, чтобы они это видели, – высказывает без того очевидное Роб, и Вивасия вместо ответа бросает на него уничижительный взгляд.

Пальцы ног у нее мокрые. Она смотрит вниз, а там, в канаве между участками, где они стоят, собирается вода. Вивасия думает: не скручивает ли у Роба живот при виде раскисшей кремовой плоти, наползающей на его кроссовки «Nike». Запах – эта жуткая вонь разлагающегося тела – с каждым мгновением становится все более сильным и едким.

Вивасия снова сглатывает подкативший к горлу рвотный ком и вытирает рот тыльной стороной ладони.

Вдалеке слышится вой сирен.

Роб приближается к Вивасии.

– Рут в обмороке, – говорит он, пролезает сквозь изогнутые прутья ограды и сразу оказывается в толпе людей, которые сгрудились вокруг пожилой женщины, лежащей навзничь на мокрой земле.

Вода из колодца стекает каплями, одновременно с этим дождь прекратился, тело застыло.

– Я вызвал полицию, – сообщает повар Портии.

– Спасибо, Клайв. – Роб кладет руку ему на плечо.

Рут уже сидит, плохо соображая, окруженная женщинами в спортивных костюмах: происшествие прервало их утреннюю тренировку. Одна из них, Хлоя-Джой, держит в руках гирю.

Вивасия сомневается, что Хлоя-Джой, Портия, Эстер и остальные обращали хоть какое-то внимание на пожилую женщину, как бы она ни старалась внедриться в их жизнь. Рут пришла к заключению, что вновь прибывшие разговаривают только с теми, кто может быть им полезен: даст совет по диете, обладает влиянием, владеет спортивным залом, завсегдатай ресторанов, законодатель мод, – их интересуют только люди, которых можно использовать как ступеньки лестницы для подъема вверх, вот кто важен для лидеров скачек в Волчьей Яме. Однако Вивасия ошибалась. Теперь, когда они собрались вокруг Рут, она это видит. Они не утратили человеческих чувств – нормальные люди с адекватными реакциями, когда это необходимо.

– Я вызвала «скорую», – говорит Хлоя-Джой, ловя взгляд Вивасии.

– Думаю, «скорая» ему уже не нужна, – произносит, подходя, мистер Бестилл.

Тон у него, как обычно, снисходительный, однако лицо выдает эмоциональную напряженность.

Хлоя-Джой выпрямляется и упирается свободной рукой в бедро.

– Для Рут! – рявкает она.

Мистер Бестилл отводит глаза.

– Ах да. Верно. Хорошо, – кивает он.

Вспышка гнева у Хлои-Джой проходит, она держит на руках свою гирю, как младенца.

Больше сказать нечего. Ни у кого не осталось слов. Позже, когда шок пройдет, всем захочется поговорить, порассуждать, поделиться соображениями, много раз повторить свою версию истории о том, как из колодца Девы вылез мертвец.

Поднимается ропот, группа собравшихся настораживается, все смотрят в сторону поля. Вивасия тоже тянет шею, чтобы увидеть.

Там Джеки Дженкинс – бежит, размахивая руками как одержимая. Если учесть, что все последние годы она почти не двигалась, – зрелище захватывающее.

«Она думает, что это Келли, – догадывается Вивасия. – Считает, что тело, вылезшее из колодца Девы, – ее дочь, которая покинула родной кров ради мира очарований и восторгов и порвала всякую связь с матерью».