И вновь Золотая Неделя! (СИ)

Глава 14

В летящем по ночному небу самолете долго ворочался и не мог уснуть, понимая, какой ящик Пандоры меня угораздило открыть. ТРИ ОСКАРА! Когда такое было? Что это, как не триумф японского кинематографа? И как символично — от старости (Куросава) через «взрослость» (мой без пяти минут брат Такеши) к юности в моем скромном лице. Нас же на сувениры порвут! Ладно, понадеемся на воспитанность соотечественников. Едва я немного успокоился, в голову пришла новая мысль — учебный год почти закончился, а вместе с ним закончился и первый год моего «попадания». Что сделано? Ой много всего! Можно ли было сделать больше и лучше? Разумеется! Но «больше и лучше» можно вообще всегда и везде, поэтому и париться не стоит. Жить надо настоящим или хотя бы будущим. На лицо выползла улыбка — совсем скоро как минимум треть школы будет называть меня «семпай», и это очень приятно! Но есть и повод для легкой грусти — нас покидают третьегодки, которые есть и среди членов моего фан-клуба. Хорошо, что Сакура-семпай останется с нами еще на год — она, без преувеличения, душа нашего литературного клуба. Стоп! По спине пробежал холодный пот — все знают, в какой клуб я хожу, а значит…

Застонав, пошел в «женский» закуток. Аккуратно заглянув за ширму под взглядом и не подумавшей меня остановить стюардессы — чтобы убедиться, что не увижу ничего неприличного — прокрался к сопящей Хэруки и нерешительно остановился — не будить же эту прелесть! Испытав взрыв умиления, аккуратно пошел назад — разговор подождет до утра.

— Иоши! — На пределе слышимости окликнула меня лучшая девочка.

Обернувшись, вернулся и прошептал:

— Нужно поговорить о школьных делах.

Девушка кивнула и с зевком уселась в кровати. Хе, пижама-одеяло!

Прошли в пустой по случаю поздней ночи ресторан, попросили чаю и кексиков, и я перешел к делу:

— Мне придется уйти из литературного клуба.

— М? — Подняла бровки Хэруки.

— Все знают, в каком клубе Йохоку я состою…

— Боишься, что тебя смоет цунами из первогодок? — Хихикнула она, зевнула и потерла глазки.

— Прости, что разбудил, — Покаялся я.

— Ничего! — С улыбкой покачала она головой, — Я рада, что ты решил со мной посоветоваться, — Вздохнула, — Сакура-семпай на тебя обидится.

— А ты?

— А я вижу тебя каждый день, а иногда и ночь! — Подмигнула девушка.

— Значит, решено! — Хищно воткнув вилку в кекс, подвел я итог, — Еще один фан-клуб мне не нужен. А Сакура-семпай… — Пожал плечами, откусил кусочек, прожевал: — За «Нинтендо» она мне что угодно простит!

— Остался куратор Такеши, — Заметила девушка.

— Куратор Такеши, вместе с нашим уважаемым директором, будут успокаиваться красующейся в витрине со школьным наградами копией «Оскара», — Хохотнул я, — Это уж точно не проблема!

— «Одзава-кун!», — Откашлявшись, спародировала директора Оку Хэруки: — «Мы просим тебя курировать литературный, манга— и киноклубы».

— Твою мать! — Бросив вилку, схватился я за голову.

Лучшая девочка беззаботно рассмеялась, целиком засунула кекс в рот, запила чаем и, дожевывая на ходу, потрепала меня по голове и пошла досыпать. Такое поведение для нее не свойственно, значит сильно устала. Устал и я, так что без аппетита дожевал кекс — японцы еду не выбрасывают! — и отправился спать, решив оставить завтрашние проблемы завтрашнему мне.

В аэропорту все прошло спокойно — даже ни одного журналюги не было, не говоря уж о ликующей толпе. Немного обидевшись на такое пренебрежение, придумал объяснение: прилетели мы ранним утром, а сегодня — рабочий день, и по такому никчемному поводу как три Оскара ни один здравомыслящий японец отгул брать не станет. Это что касается простых людей, а журналисты…

— Сегодня у нас большая пресс-конференция, — Ввел меня в курс дела отец по пути домой.

Такеши с женой и все остальные отправились по домам на других лимузинах, и к вертолету (здравствуй, старый друг) ехала только наша семья. Атмосфера — прямо неловкая, но это по-прежнему нифига не моя вина. После привычного, но не ставшего от этого менее унылым перелета, довезли до дома Аоки лучшую девочку. Далее подъехали к дому Большому, где выгрузились все, кроме меня — на сегодняшние занятия я успеваю и придется на них пойти, но весь школьный инвентарь сейчас в доме Малом. Сестренка заранее предупреждена, что к ним я вернусь вечером, после уроков и активностей, а вот родители — нет, поэтому усердно продолжающая прятать глазки мама со мной попрощалась и увела активно подмигивающую мне Чико, а вот отец остался сидеть со мной, и даже дал водителю отмашку ехать. Поерзав, он направил очи в пол и начал извиняться:

— Я всегда стараюсь поступать так, как будет лучше для нас всех!

— Ага! — Не стал я спорить, глядя в окно на залитую розовым утренним солнышком Уцуномию, и на лицо невольно начала выползать улыбка — привязался я к родному городу за этот год.

Видимо, приняв мою довольную рожу за одобрение, отец продолжил уже решительнее:

— Ты вырос слишком быстро, и я до сих пор не могу к этому привыкнуть.

Я покивал.

— Если ты захочешь переехать насовсем, я пойму, — Вздохнул он и грустно улыбнулся: — Но в доме без тебя совсем не та атмосфера.

Ладно, будем считать извинился.

— Обязательно перееду! — Заявил я и отец приуныл. Зря, потому что: — Но когда закончу школу!

Батя просветлел:

— Вот как! Мы все будем очень рады!

— И передай маме, что я на нее не сержусь — глава семьи у нас ты, поэтому она не при чем.

— Верно! — Кивнул отец, — Это — целиком и полностью мое решение!

Какой сильный самостоятельный мужчина тут у нас.

— И больше никаких секретов!

— Никаких! — Подтвердил батя, подумал и подкрепил договоренность «неожиданным» инсайдом: — Хомура беременна.

— Хорошо, что сказал, а то я был единственным, кто не в курсе. Несправедливо, — Развел руками.

— Ты прав, — Кивнул отец.

— А еще я буду поливать бонсай!

— Будто ты этого не делал тайком от меня! — Фыркнул батя.

Ощутив, как у меня краснеют уши, выкатил претензию:

— И где мои «рыбацкие квесты»?

— Ты — несовершеннолетний! — Вытаращился на меня отец, — Кто выпустит тебя за границу? Этот путь ты должен проделать в одиночку, поэтому просто подожди!

— Так и думал! — Грустно вздохнул я.

— Попробуй предложить котенка Мацууре-саме! — Предложил отец.

— Предложу, но мне кажется, что если бы старик такого уровня хотел котенка, он бы давно его завел.

— В том и проблема, что он «старик»! — Хмыкнул батя, — Приюты для животных с огромной неохотой поручают заботу о питомцах пожилым людям.

Еще одна странность Японии!

— В апреле, — Решил я, — Я соскучился по котяткам, поэтому пусть побудут с нами еще немного!

Отец хохотнул, лимузин остановился, и я пошел собираться в школу.

«Началось» еще в автобусе. Пока я шел до своего места, успел пожать руки всем одноклассникам и оставить автограф водителю. Достав из сумки «музыкальный» Оскар — «режиссерский» остался у Такеши, мне чужого не надо (интеллектуальная собственность из будущего — исключение!) — пустил статуэтку по рукам. Японские деточки восторженно пищали, бережно передавая ценный трофей друг другу. Пока нормально, но одноклассники ко мне привыкли. Что же будет в школе?

— Если меня порвут на мелкие сувенирные кусочки, мы встретимся в следующей жизни? — Спросил я Хэруки, усевшись рядом с ней на обычное место в середине автобуса.

Наше сиденье — что-то вроде «суперпозиции», мы всегда сидим на нем, создавая, так сказать, эпицентр «элитности», за право сидеть поближе к которому ребята ежедневно тянут жребий под руководством Кейко. В жеребьевке не участвуют только Кохэку и Аракава, сидящие через проход от нас, потому что я так решил. Кроме того, отказались и «отщепенцы» в лице Белой Молнии и Кеиджи — они из-за схожего статуса в школьной иерархии снова сошлись, и теперь сидят сзади.

— Я буду рядом с тобой всегда! — Прижалась ко мне Хэруки, вызвав у одноклассниц умиленный вздох.

А вот и торжественная встреча! Все ученики Йохоку, а их несколько тысяч, заполонили двор, сформировав узенький проход, который завершался у стоящих на крыльце директора Оки, Араки-сенсея, завуча Такеши, главы министерства образования и Такерады-самы. Само собой, присутствовали и дядьки «поменьше», но я их все равно не знаю.

Как только автобус остановился, и я из него выбрался, толпа забила на регламент, набежав на меня, подняла на руки и начала качать с нечленораздельно-поздравительным гомоном. Даже не знал, что мои соотечественники так умеют. Директор явно готовился, но его пропущенные через мегафон гневные вопли остались без внимания. Забили и на окрики остальных взрослых, включая самого губернатора.

Внезапно ко взрослым подошла Нанако, отобрала спецсредство и начала строить ребят:

— Такая встреча недостойна истинных фанатов Иоши-самы!

Вопли стихли, на лицах статистов мелькнуло что-то осмысленное.

— Немедленно поставьте Иоши-саму на землю и займите свои места!

Секретная техника моего секретаря «контроль над толпой» сработала безукоризненно, меня донесли до самого автобуса (водила смотрел в окно и офигевал), поставив там же, откуда я начал свое путешествие по рукам. Хэруки вручила предусмотрительно оставленную мной ей на хранение сумку, я достал оттуда пару булавок и закрепил пиджак — все мои пуговицы были под шумок украдены особо хитрыми учениками. Спасибо, что не стянули ремень!

Толпа построилась как надо, я важно прошествовал до приветственной делегации, взрослые толкнули по короткой речуге, вручили мегафон мне, и речугу толкнул уже я, поблагодарив ребят за такую теплую встречу. Далее залез в сумку, достал оттуда статуэтку и протянул директору со словами:

— Это за другой фильм, но «Оскар» есть «Оскар», верно?

— Не переживай, ты сдержал слово, и мы все этому очень рады! — Улыбнулся директор, принимая главный киноприз планеты, посторонился, я зашел в школу, следом прошмыгнули Хэруки и Нанако, и директор снова загородил собой проход, давая нам время спокойно добраться до класса.

Переобувшись, двинулись на третий этаж — недолго осталось нам туда карабкаться, три дня до конца учебного года! По пути Нанако ввела меня в курс дел:

— Сегодня вечером у вас большая пресс-конференция на «Шуэйше». Гоки-сан обещал привезти вопросы и ответы к вертолету.

Я кивнул, и девушка огласила следующий пункт:

— А завтра — съемки финала «Умников и умниц».

— Принял!

— Мистер Сталлоне и его старший сын Сейдж прибудут в Японию послезавтра. У вас будет два съемочных дня.

— Быстро он! — Обрадовался я, — Видимо, из любви к сыну, который мой фанат. Мы его в «Рокки 5» видели, кстати! — Пояснил я Хэруки.

— В роли сына? — Хихикнула она.

— Ага, чисто по-семейному в фильм залетел. Но, справедливости ради, пацан справился гораздо лучше своего отца.

Посмеялись, и Нанако перешла к следующему пункту:

— Еще мистер Сталлоне согласился прийти в качестве почетного гостя на UFC, но настоял, чтобы вы составили ему компанию.

— А я и не против, — Улыбнулся я.

— Еще Кацуо-сенсей просил передать вам просьбу познакомить его с Рокки!

— Этот-то откуда знает? — Задал я риторический вопрос, — Познакомлю, не проблема.

— Предложение мистеру Фримену, мисс Суинтон и мистеру Спилбергу отправлено.

— Отлично!

— Еще Гоки-сан просил передать, что «Хонда» больше не станет настолько увеличивать бюджет сериала. Если будете звать еще знаменитостей, придется платить им из собственных средств.

— Зачем еще деньги нужны, — Отмахнулся я, — Знаменитости для меня — что-то вроде Покемонов!

— Хочешь собрать всех? — Хихикнула Хэруки.

— Ага! — Хохотнул я, — Представьте как прикольно — весь Голливуд снимется в сериале про девочек-волшебниц!

Девушки засмеялись, мы временно попрощались с Нанако — с первого апреля она будет учиться с нами в одном классе, как и было обещано. Еще с того же дня в Уцуномию переедут семья Эйитиро и Окада Мари. Последней еще год в средней школе учиться, так что у маленького Хиро в ней появится новый семпай, а у Чико — старшая подруга. Стоп-стоп-стоп, а нужна ли моей драгоценной сестренке такая подруга? Не, ерунда, все будет нормально.

Все перемены пришлось прятаться в классе, а в туалет и столовую ходить в сопровождении секретаря директора, иначе добраться до цели бы не вышло. Он же проводил нас и в литературный клуб, где уже сидели ребята и завуч Такеши, который вручил нам по пять копий альманаха — его же дважды в год выпускают. Содержание — «Люди в Черном», четыре сказки Хэруки — их почитаю вечером, первый том «Сумерек», и, само собой, стихи — Киоко с моего разрешения разместила все совместно адаптированные нами песни. Кайоши, как обычно, выдал порцию мрачняка. Из-за отсутствия фестиваля этот альманах напечатали стотысячным тиражом и отправили в книжные магазины, а нам — небывалое дело! — даже выплатят гонорары, когда тираж разойдется. Внезапно Сакура-семпай шмыгнула носом и заплакала:

— Папу переводят в Токио, поэтому это — наш последний совместный альманах!

— Мне тоже придется покинуть клуб, Такеши-сенсей, — Воспользовавшись моментом, объявил я, — Иначе сюда набежит несколько сотен человек, и деятельность клуба будет полностью парализована.

— Твое участие в клубной деятельности все равно было по большей части формальным, — Кивнул куратор, — И я сам хотел попросить тебя о том же. Но школа была бы очень признательна, если бы ты позволил размещать в альманахе свои произведения и дальше, Одзава-кун.

— Для родной школы — что угодно! — Улыбнулся я и тут же об этом пожалел.

— Тогда ты не будешь против написать сценарий короткометражки для киноклуба? Уверен, в этом году мы без труда наберем туда нужное количество желающих.

— Ненавижу короткометражки, — Признался я, — Пустая трата времени, как по мне — только втянешься, только начнешь сопереживать персонажам, как все заканчивается. Давайте полнометражку или мини-сериал тогда.

— Оставлю это на тебя! — Произнес куратор Такеши ритуальную фразу и покинул помещение.

Теперь можно поутешать Сакуру-семпай.

— До Токио же десять минут на вертолете, так что не сильно-то ты и далеко от нас будешь, — Сам понимая слабость своего аргумента, начал я процесс.

— Это — совсем не то! — Шмыгнула уже-почти-не-президент и попросила лучшую девочку: — Ты же позаботишься о клубе?

— А? — Не поняла Хэруки.

— Мы с Кайоши решили, что будет лучше, если президентом станешь ты, Хэруки! — Улыбнулась ей Киоко.

Ее бойфренд согласно кивнул.

— Вот как? — Улыбнулась Хэруки, — Что ж, в таком случае я приложу все усилия, чтобы оправдать ваши ожидания! — Она встала и поклонилась ребятам.

Поутешали Сакуру-семпай еще немного, пообещали поддерживать связь (ни грамма «булщита» — здесь все кроме Кайоши так или иначе на меня работают. Надо будет и ему применение найти, но пока подождет), и пришло время отправляться домой — переодеться и лететь на пресс-конференцию.

— Братик вернулся! — Радостно закричала «жабка»-Чико, крепко обнимая меня, как только я переступил через порог Большого дома.

— Да! — С улыбкой обнял девочку в ответ, — Я — дома.

— С возвращением! — Подчеркнуто-мягко сказала мама Хомура, одетая в джинсовые шорты до колена и синюю футболку, выглянув в коридор из гостиной, — Здравствуй, Курой-сан.

Какая пресс-конференция без верной Нанако? Она, само собой, с журналюгами общаться не будет, но совсем без девочек на мероприятии я не смогу — кто-то же должен питать меня моэ-энергией? — поэтому просто посидит в конференц-зале.

— Добрый вечер, Одзава-сан, Чико-тян! — Вежливо поклонилась девушка.

— Временно поручаю вам заботу о Нанако! — Известил я домашних, — А мне нужно переодеться и взять рекламные девайсы. Отца еще нет?

— Нет, — Покачала головой мама, — Просил передать, что встретит тебя у вертолета.

— Понял!

Ну что, помирились вроде? Оставив дам внизу, отправился на родимый чердак. Первым делом заглянем к котяткам!

— Идите сюда мои хорошие! — Радостно кинулся я к пиликающим комочкам.