И пришел Лесник! 23

Глава 27 Токио

Исполинский Кайдзю воровато огляделся по сторонам. Нолды предусмотрительно погасили весь свет в своём командном модуле и теперь дрожали все вместе рядом с громадным экраном. Кайдзю медленно повёл своей чудовищной головой и уставился прямо на тёмное окно командного центра. Раскинув крылья на всю ширину, он приоткрыл пасть, в которой мерцали голубые сполохи молний. Мне стало не по себе, Ракета вцепилась мне в руку ногтями. Простояв так около минуты Кайдзю, отвернулся и сложил крылья. Размявшись таким образом, он двинулся в сторону от нас. В командном центре раздался вздох облегчения.

А я как раз вспомнил, что подобный Кайдзю раздолбал им всю витрину, после чего всех сожрал. Мы тогда еле ноги успели унести. И только благодаря Наташе, которая успела остановить поток океанской воды, преследующий нас заморозив его. У меня такой фокус вряд ли получится, так что ничего ломать я не собирался и ждал, когда монстр уйдёт. И ещё моментик, отметил я про себя. Чудище никто не встречал! Подводную базу затопило, лодок нет, гуляй рванина. И Кайдзю отправился в путешествие куда-то влево. Все, кто был в командном центре заворожённо открыв рты проводили взглядом важно шествующее чудовище с клыком нарвала на макушке и игриво помахивающее хвостом. Подождав немного нолды, включили освещение. Среди умников в белых халатах сразу же возник гомон, учёные начали размахивать руками, и кто-то нечаянно заехал локтем в нос Фельдшеру.

Он как раз телепортировался в учёное сообщество пользуясь темнотой и теперь активно принимал участие в научных дебатах. Нолд и не заметил, кому он попал в нос и не поворачивая головы бросил через плечо извинение. Но Фельдшер потребовал сатисфакции и для начала оторвал нолду руку. Брызги крови, ужасный вой доцента без левой руки, шок. Фельдшер схватил руку поудобнее и начал обхаживать ей остальных учёных. С его скоростью соприкосновение оторванной руки с чьей-то головой становилось смертельным. После каждого удара на земле оставался лежать учёный нолд с травмой несовместимой с жизнью. Не успел я войти в командный центр, как там осталось всего два персонажа. Ужасно визжавшая молодая девка, забравшаяся на стол, и медитирующий старичок. Сам же Фельдшер успокоился сразу после того, как получил от меня две банки тушёнки.

Ракета взяла на себя учёную девку, и та застыла с открытым ртом. Мы тоже перекусили по одной банке, а Ракета решила похулиганить и вбила пустую банку девке в рот. Как оттает будет чем заняться. Возникнет другая проблема, это как с лампочкой. Вроде заходит, а вот назад с трудом. Старичка вообще не стали трогать. После тушёнки Фельдшер успокоился, мы нашли ему свежий чистый халат и подходящий для него бейджик с надписью «профессор».

— Мыргл! — элитник разгладил невидимые складки на халате и поправил бейджик. Из каждого кармана у него торчало по стетоскопу. Он, не говоря ни слова вышел из центра. Мы уже привыкли к его манере и быстро последовали за ним. Пройдя через зал с уродцами в капсулах, мы повернули в другой туннель. По нему бежали минут пять, в конце я уже начал сдавать. Ракета ещё ничего, она лёгкая и прыгучая. Фельдшер вообще маячил далеко на горизонте. Вскоре он остановился возле вбитых в кирпич металлических скоб.

— Ырг! — он указал мне лапой наверх и оттолкнувшись взлетел на самый верх, даже не цепляясь за скобы. Ему достаточно было выступов между кирпичей. Подсадив Ракету, я полез следом за ней. Из пятиметрового туннеля колодец шёл на самую поверхность, не стыкуясь с другим кластером. Чуть позже я догадался что мы вылезли на стабе! Новый неизвестный нам стаб? Оказался не очень новым, а стабом расположенным узкой полосой за Старым городом. С одной стороне вдалеке виднелись кирпичные пятиэтажки, примерно из таких мы недавно еле унесли ноги. Где-то там за Старым городом сейчас рвала и метала Лиана, а я никак не мог сообщить ей что жив. Оставалась одна надежда на РА, я прекрасно помню, как он хвалился, что раскинул сеть дронов над всем побережьем. Они у него тянулись вплоть до города с названием Токио.

С другой стороны, перед нами лежала полоса черноты. Выжженная земля, где не работали двигатели, её не в силах были преодолеть радиоволны. Она каким-то образом разрезала стаб, и чтобы пройти дальше надо было искать проход. Сама жизнь на этой выжженной территории замирала и без дополнительных средств защиты можно было загнуться минут за десять, если не успеешь пересечь её. Попадались целые выжженные кластеры, протянувшиеся на десятки километров. Такое даже нолды облетали стороной. Иногда, если человек был уверен, что чернота простирается не далее, чем на двести метров, то можно было рискнуть пробежать. Иногда с разгона случалось преодолеть эту пару сотен метров на танке или грузовике, лишь бы движок не успел заглохнуть. В противном случае машина скатывалась под горку. И вот такая коварная область пространства отделяла нас от стаба, где мы увидели три белоснежных пирамиды.

По словам Ракеты они выглядели идентичными тем, что стоят в Египте. Большая, средняя и малая. Я начал припоминать слова папаши Каца о том, что некие загадочные отверстия в земных пирамидах направлены на созвездие Ориона. Впрочем, я уже ничему не удивлялся. Товарищ Камо так прямо и говорил на партийном собрании. Что коммунист не должен ничему удивляться, если его даже волею судеб забросит на Альфу Центавра! В тот раз подвыпивших коммунистов забросило в канаву из-за лопнувшего колеса у грузовика. И мы на радостях нажрались, лично я очнулся на сеновале с грудастой дояркой. Её же можно считать пришельцем? Пришелицей, то есть, вы бы видели, как она набросилась на меня, когда я блевал в колхозное сено! Переебав меня граблями по спине, она вдруг сжалилась надо мной, и мы полюбили друг друга. Но там всё равно прошло не так гладко. На радостях я закурил махорку, и сарай вспыхнул. Мы успели выскочить оттуда голышом, но вот курить я после этого случая бросил. Эти же пирамиды мне казались вполне устойчивыми к огню.

— Агрх! Здец! — покачал головой Фельдшер, глядя на пирамиды, и я автоматически вручил ему банки говяжьей тушёнки.

— И не говори, — кивнула Ракета. — Жень, это пришельцы?

— Нет. РА сказал, что на этом стабе «зреют» ещё три комплекса Инженеров. Они всё равно пока не работают, относись к ним как к горе.

— А… — разочарованно протянула Ракета. — Так бы интересно было взглянуть что они там вырастили.

— Мне тоже, но пока закрыто на «созревание». Я видел эту местность на карте РА. За стабом в пяти километрах находится большой кластер Токио. Что-то знакомое, но никак не могу вспомнить, где я уже слышал это, — задумчиво почесал я затылок.

— Токио? Так это же столица Японии! — воскликнула Ракета.

— Япония! Точно, союзница Германии. Фашисты значит? — я посмотрел на спираль, она уже на половину зарядилась.

— Мирный договор в двадцать первом веке они с нами так и не подписали, но вроде не выступают. Так иногда вякнут что-то о Курилах, но им покажут кулак, и они снова замолкают.

— Приемлемо, — согласился я. — С ними надо построже, а то наловчились китайских товарищей обижать. Поножовщину в Нанкине устроили. Звери они.

— Им досталось в конце войны. Миллионную Квантунскую армию наши раскатали за полторы недели, а американцы скинули две атомных бомбы, чтобы запомнили, — поведала Ракета. О таких подробностях папаша Кац мне не рассказывал. — Кстати, теперь японцы уверены, что бомбы скинул на них Советский Союз.

— Всего две? — удивился я.

— Больше тогда у них не было. Но это же американцы, они слабоумные на следующий год или через два они собирались бомбить уже нас. Но мы к тому времени обзавелись своей, так что бомбардировку отложили.

— Ты из какого года сюда попала?

— Из тридцатого, две тысячи тридцатого, — уточнила Ракета. — По всему выходит, что у нас назревала мировая война как раз с ядерным оружием. Все с таким нетерпением ждут этого события.

— Совсем сбрендили? — откровенно удивился я.

— Есть маненько. Ну так что, идём в Токио? Так хоть пожрать можно нормально.

— Мыргл! — согласился Фельдшер, приосанившись со стетоскопом на шее. С таким проводником можно спокойно и Улей пересечь. Отряхнувшись от кирпичной пыли, мы пошли за Фельдшером. Он бежал трусцой вдоль полосы выжженной земли, издалека смахивающей на пепел. Возможно, он уже бывал в этих краях. Иногда, но очень редко находили узкие проходы сквозь черноту, главное, чтобы они были шире десяти метров, иначе головокружение и тошнота всё равно затянут тебя в коварную чёрную муть. Фельдшер похоже был уверен и вёл нас к проходу. Наши надежды оправдались, наш супер нашёл проход! Довольно широкий и очень короткий, всего каких-то сто метров, и мы уже стоим на той стороне черноты. Повезло, больше нечего сказать. Дальнейшая дорога не представляла никаких трудностей. Да, вот что ещё стоит учесть, все заражённые почти без исключения отлично чуют черноту и ближе, чем на десятки метров к ней не подходят. Известны случаи, когда люди застигнутые врасплох вплотную подходили к черноте, тем самым избавляясь от заражённых. После такого соседства люди мучились головной болью, но, как правило, через несколько дней всё проходило само по себе.

И вот теперь я думал, а как же Фельдшер? Он же ведь заражённый, при чём старейший, раз умудрился достигнуть таких высот мастерства. Ладно он передвигался под чернотой, отделяющей Вавилон с его Санаторием, но здесь он решился пройти её насквозь. Загадка! Или он настолько не хотел возвращаться назад? Надо посоветоваться с папашей Кацем. Вот только бы найти их ещё. Мы весело топали по лесной дороге, пробивающей себе путь через тропический лес. Здесь тоже были заражённые, но настолько слабые, что мы с Ракетой свободно отмахались бы от них мечами. Но опять же Фельдшер шёл впереди и чувствуя его, вся нечисть спешила убраться с дороги. Мы видели издалека каких-то обезображенных обезьян с носами покрытым хитином, свисающих с лиан. Они щёлкали зубастыми пастями, но приближаться боялись. Как раз за пару минут до этого Фельдшер продемонстрировал им на что способен. Мгновенная телепортация, глухой удар и с ветки башкой вперёд летит жирный прыгун. Мы с Ракетой отвернулись, Фельдшер расправился с ним за пару минут и помчался вперёд. Мы тоже, а вслед нам нёсся вой раздосадованных мартышек, рвущих останки прыгуна.

Я считаю, что родился под счастливой звездой. Вот скажите мне, кому ещё так повезёт как не везунчику типа меня. Стоило нам только миновать величественные «зреющие» пирамиды. Кстати, вызрели они каждая на высоту более ста метров уже, что же с ними будет дальше. Так вот пробежали мы значит пирамиды и оказались на широкой утоптанной дороги к Токио, как впереди внезапно возникла свинцовая пелена дождя. За ней возникли молнии, бьющие с такой силой, что мне показалось Зевс решил покончить с Ульем. Стоило нам на полчаса раньше зайти в кластер и всё, назад бы уже не успели выскочить. С неизвестными кластерами всегда так. Фельдшер, увидев перед собой непреодолимую преграду остановился и заворчал из чего я сделал вывод, что он также как и мы не предполагал увидеть перезагрузку. В тоже время заражённые её чувствуют заранее.

— Ец? — он поглядел на меня.

— Ец! — кивнул я.

— Что он говорит? — испуганная внезапной перезагрузкой Ракета вцепилась в меня намертво.

— Он говорит, что нас чуть не поимели, — литературно объяснил я.

— А! Ец, ец? — кивнула Ракета обрадовавшись. Фельдшер ничего не ответил, только странно посмотрел на неё. Мне кажется, у него в глазах мелькнуло сожаление, что Ракета сошла с ума. Перезагрузка гудела ещё минут пять, после чего тучи также внезапно рассеялись и перед нам предстал во всей красе Токио, вознёсшийся в небо разнообразными небоскрёбами. На горизонте над всем городом доминировала высокая гора со снежной шапкой. Вулкан? Вулкан! Дальше дроны РА заканчивались и что было по ту стороны горы мы не знали. И вообще так далеко мы не забирались в будущем. Возможно, Горец знал.

Мы перешагнули границу кластера и ощутили под ногами асфальт широченного проспекта, а также неприличное количества народа. Они праздно шатались по улицам города, заходили в магазины, ели, пили, смеялись сидя в летних кафе. Все носили цветастую одежду или строгие чёрные костюмы. Японцев я видел воочию впервые, до этого наших потенциальных врагов изображали на плакатах в военной форме. Нам, конечно, показывали солдат императорской армии, но все они выглядели тщедушными. Как-то к нам в часть привозили мастера японской борьбы. Он предлагал спарринг всем подряд обещая через переводчика отправить в нокаут за десять секунд. Наши же на него смотрели с опаской, честно боясь прибить заморского гостя одним ударом. Выглядел он таким хрупким, что о нокауте речь и вовсе не шла. В лучшем случае кремируют, если что останется. Но он всё же выпросил, доебавшись до нашего повара. Это он в тот день надел фартук и колпак, а так Сеня подрабатывал у нас вторым номером пулемётчиком и таскал на себе станок. Короче увезли японца в тот же день в столицу, местные врачи сказали, что такой тяжёлый случай они вряд ли осилят.

И вот сейчас передо мной их стояло сотни или тысячи, и все пялились на нас. Гвоздём программы шёл конечно Фельдшер. Японцы не понимали кто он такой и думали, что мы прибыли с бала маскарада. Два инопланетянина в серебристых скафандрах и наша ручная зверушка.

— Ырг! — ворчал Фельдшер.

— Постой пока. Пусть начнут превращаться! — посоветовал я ему. Совершенно непонятно, когда это произойдёт, но всё же лучше было подождать, чтобы не портить себе карму. Осмелевшие японцы начали усиленно щёлкать фотоаппаратами приближаясь к нам и окружая. Одна ебанутая японка подскочила к Фельдшеру и обняла его за шею. Висящий стетоскоп у Фельдшера она приложила к своей вытащенной из майки груди. Согласен, размер позволял, она прикладывала стетоскоп к соску и улыбалась якобы целуя Фельдшера. Остальные идиоты неистово щёлкали её, стараясь запечатлеть мгновение. Хорошие кстати снимки будут. Из некоторых аппаратов фотографии вылезали сразу и через минуту уже проявлялись сами. Фельдшеру понравилось, и он начал принимать всевозможные позы. Показывал когти и клыки, сверкал красными глазами. Ракета заметила, что он зря старается, эти фотоаппараты с защитой от красных глаз.

Девушка японка вошла в раж и уже задирала юбку демонстрируя отсутствие нижнего белья и прогибаясь забрасывала ногу чуть ли не на плечо Фельдшеру. Спустя десять минут мы услышали первое ворчание. Чуть дальше в толпе началось первое превращение. Это послужило маркером к последующим действиям. Фельдшеру надоело обниматься, и он устроил последний кадр попросту оторвав голову натурщице. С высоко поднятой в руке головой он зарычал с такой силой, что запросто смог бы заглушить стартующий бомбардировщик. Растрепанные розовые волосы, потёкший грим, искривленный от боли рот и запавшие глаза, вот и все что осталось на последнем снимке. Я тщательно собрал все готовые фотографии и спрятал во внутренний карман. Фельдшеру будет интересно взглянуть.

На проспекте началось волнение. Над городом тут и там раздался визг, рычание и вой. Моя самая любимая музыка. Что может быть лучше, чем превращающийся город, особенно таких размеров как Токио! Если, конечно, с вами рядом Фельдшер. В другом случае, когда вы остались одни, то вам лучше было бы брать уроки бега заранее. Возможно в этой толпе и есть иммунные, но поди найди их в этой мясорубке. Фельдшер взвыл мартовским котом и врезался в толпу перепуганных япошек. Это вам не дельфинов крошить! За суперэлитой оставались просеки и свежо разделанных японцев, хоть сейчас заворачивай из них суши. Однако далеко от нас фельдшер старался не удаляться. К нам с Ракетой тоже проявили интерес, как минимум сотня новообращённых. Пришлось доставать мечи.

Где-то я уже это видел? Кино, кино, мне Лиана показывала. Как же их звали? А, жидаи! Или джиды? Мы стояли с Ракетой спина к спине и вяло отмахивались от медленно наседающих медляков. Кровищи полно, но совершенно не вставляло, то ли под даром по Королеве пробежаться. К тому же ещё из толпы вынырнул окровавленный Фельдшер в равном халате и бросил нам под ноги визжащую японку. Заодно поддел медляка когтями и закинул на столб ради смеха. Девка уже не визжала, сорвав окончательно голос, а тихо подвывала, вцепившись мне за щиколотку и не отпускала, мешая двигаться. Я уже хотел её было проткнуть мечом, когда до меня дошло, что Фельдшер нашёл иммунную. Над нашими головами раздалось мерное гудение. Я посмотрел наверх и увидел наш свежо отжатый челнок, летящий со стороны океана. Уже через три минуты он завис над нами устроив медлякам небольшой апокалипсис из нижней плазменной пушки. Затем раздался бархатный голосок моей благоверный.

— Что, Жень? Я смотрю бляди к тебе так и липнут? — про что это она? Неужели узнала! Я взглянул на побледневшую Ракету, но понял, что Лиана имела в виду японку. — Отпусти его, сучка! Он мой!