И корону свою забери!

9

Проснулась я от того, что меня весьма неделикатно потрясли за плечо. В следующий миг в лицо прилетело очередное тонкое, легкодоступное платье, а с трудом проснувшейся мне озвучили, что собираться надо в бодром темпе, меня ждать изволят. Не иначе как родственник соизволил пригласить меня к столу. В одежку я влезала под тяжелым взглядом Кости. Рыжий с удовольствием помешал бы мне уйти, но обездвиживающее заклинание не давало ему такой возможности. Правда, на словах он доводил моих конвоиров так, что в пору было заподозрить приказ "не трогать", потому что я бы на их месте не выдержала.

Рвано кивнув, вышла за ними, решив не нарываться. Лихачевский действительно ждал меня за столом. А у меня начало двоиться в глазах, от нервного перенапряжения, не иначе. Только потом, по деталям дошло, что с торцов — весьма условных у квадратной мебели — стола сидят бывший и нынешний. Что могу сказать… седины на висках у Ивара за это время прибавилось, хоть и прошло всего-то чуть больше суток. Зато как ожил взгляд, стоило мне опуститься на соседний стул. Ва только зубам клацнул. Громко так, отчетливо в этой тишине.

— Надо же, а я думал у вас чистый договор, — Лихачевский выглядел пугающе адекватным, даже той пелены, что была в его глазах до этого, и в воспоминаниях Россового в том числе, не было.

— Ярослава, у тебя в глазах двоится? Ты нас различить не можешь?

— Милый мой Ванечка, — клянусь, у Ивара дрогнул уголок губ, он-то не мог не узнать интонацию рыжего менталиста, любителя выносить мозг фигурально и буквально, — я прекрасно отличаю своего пусть и неожиданного, но искреннего и заботливого супруга от человека, бросившего меня без объяснения причин. Игорь Алексеевич…

— Да? — он явно развлекался этой игрой, а у меня в попытках придумать причину такой перемены, кипел мозг.

— Я же получу пояснения по этому поводу?

— Несомненно. Но после завтрака.

Я кивнула, принимаясь за еду вслед за хозяином дома. Появление Чернова здесь стало, конечно, сюрпризом… Я замерла, успев только положить вилку. Чернов… Выцепила из памяти образ некроманта, так пугавшего меня и странно своевременно исчезнувшего из дворца Россового незадолго до нападения. Мой бывший хоть и казался на первый взгляд копией Ивара, все-таки отличался. Особенно, когда они оба были передом мной. Слишком много общих черт я обнаруживала между этими двумя темными лошадками. А еще Черновы были претендентами на трон в те далекие века. Даже бунтовать пытались, хотя их быстро приструнили. А вот и мотив…

Я посмотрела на Ивара, который к схожим мыслям мог прийти еще при первом знакомстве с моим бывшим. Все-таки, как я поняла взаимоотношения в кружке заговорщиков, он потому разноглазого и пригласил, что тот был не прочь свергнуть неустраивающего претендента. А уж когда тот без стука и объявления зашел в малую столовую… Что-то мелькнуло на лицах присутствующих, Россовой схватил нож, но сделать ничего не смог. Слишком быстрый и словно неживой, Максим Чернов легко коснулся мужчин, словно пальцами ткнул в лоб, заставляя осесть.

Осмотрелся, скинул бесчувственное тело Игоря Лихачевского на пол и устроился напротив. От улыбки по спине потек холодный пот.

— Поговорим?

— Неожиданно. О чем?

— О твоей судьбе, девочка. У меня нет причин оставлять тебя или этих болванов в живых. Но есть маленькая проблемка…

— Какая?

— Мне не хочется ловить откаты за убийство представителей правящей семьи. Чертов основной договор! Поэтому ты сейчас, — мое тело против воли принялось делать то, о чем он говорил, — возьмешь нож, лежащий у тебя под рукой, да, прямо в масле, и порежешь этих любезных господ.

Когда тебя предает собственное тело — это страшно. Особенно, когда видишь, как на рукоятке ножа крепко сжимаются пальцы. Каких сил мне стоило просто отвести руку в сторону в последний момент — не скажет никто. Зато и удар пришелся по руке Чернова-местного. От воя — он не человек что ли? — заложило уши. А когда темный вихрь исчез, остальные очнулись. Я вместе со всеми принялась поднимать Игоря. Тот благодарно кивнул, но попросил перенести беседу на другое время. Что странно — никто будто не помнил последних минут. Кроме меня и клятого некроманта!

Даже если это было какое-то воздействие — легче мне не становится. А еще я поняла, что пытаюсь взвалить на себя все. Вынырнула из мыслей услышав, что с моих мальчиков — господи, откуда эта сентиментальная чушь в моей голове? Это эти-то вояки — мальчики? — снимут ограничители, но из дворца они не выйдут.

Ладно, надо будет поговорить с ними. Пусть голова не только у меня болит. Вместе с Россовым выскочила из комнаты раньше, чем Иван успел меня перехватить. Кстати, о нем тоже надо будет поболтать…

— Живы? — Прозоровский первым выскочил на звук открывшейся двери, устало потирая виски, ограничители с него сняли и полный жизни дворец ударил по восприятию кувалдой.

Все-таки нельзя унывать в обществе довольного своим бытием менталиста — он настолько активно излучает радость, что невольно и ты начинаешь улыбаться. Я почувствовала, как лежащая на плече рука Россового расслабляется, но прекрасно понимала, что это ненадолго. Мне нужно было рассказать про случившееся за завтраком. Вот только подобрать слова было сложно. Ивар прекрасно видел, что я не могу собраться и первым спросил, что у меня случилось. Я хлопнула глазами, а потом видимо напряжение прошлых суток решило выплеснуться, как совсем недавно я рыдала в плечо Левачеву, так сейчас, взахлеб, давясь словами и слезами, я ревела на коленях у Россового. Тот мало того, что понимал мои излияния, так еще и уточнять их умудрялся, вытягивая из меня все.

— Что-то я в последнее дело только и реву…

— А от тебя никто и не требует быть скалой. Все прекрасно понимают, какой нагрузкой является незапланированное перемещение между мирами. Особенно на психику, но про это потом у Кости лучше спросишь, он доступнее расскажет. А вот по поводу Чернова — стоило бы догадаться. Слишком легко он согласился.

— Да появление обоих Черновых сюрпризом стало…

— Обоих?

— Ну да, — я кивнула, сползая с коленей на диван и прижимаясь к боку, — Ва тоже Чернов.

Лица присутствующих вытянулись, а до меня начало доходить…Если только допустить, что это была многоходовочка семейства некромантов, направленная на получение трона — а с учетом того, что живут они иногда в три раза дольше остальных магов это реально, они банально могут ждать удобного момента больше — то получается, что…

— Я в тот день должна была умереть?

— Ты о чем? — на мне скрестились взгляды, но я только поджала под себя ноги, сворачиваясь в клубок.

— Просто… Сейчас попробую объяснить, а вы мне скажете, где я свернула не туда в своих размышлениях, — они кивнули. — Итак, что мы имеем: смертельную обиду Черновых в этом мире, на то, что их обошли на пути к трону.

— "Смертельная обида" в отношении некромантов, конечно, тот еще каламбур, — Костя под взглядом поднял ладони. — Молчу, понял.

— И принялись подчищать конкурентов. Правильно?

— Ты упускаешь другое, — Ивар скользнул взглядом по резной панели на стене. — Почему именно сейчас? А еще у меня нехорошее предчувствие…

— По поводу?

— Пока не понимаю, после суток изолятора в голове каша, — признаться в этом ему явно было тяжело, но держался он исключительно на собственной гордости.

— Ты бы спать шел, — я потерлась щекой о плечо, но Россовой только покачал головой.

Вернулись к нашим баранам. Почему Чернов-местный вошел в кружок Ивара было понятно — кто откажется чужими руками убрать конкурентов? А если еще потом показательно справиться с "бунтовщиками"? Прекрасный старт, зачатки репутации. Меня Чернов-пришлый доводил до расшатанного состояния видимо с той же целью. Он прекрасно выучил, на что и как я реагирую, я в тот день вполне могла бы сначала держаться, а потом под вечер устроить себе заплыв в Неве…

Снова расчувствовавшись, заползла к Россовому на колени, запуская пальцы в короткие волосы и пытаясь заодно унять боль. Кажется, получилось, потому что лицо князя просветлело, а потом он и вовсе замер, глядя перед собой.

— Мы все идиоты… У нас по дворцу, рядом с прямыми претендентами на трон, ходит Чернов, а мы болтаем сидим…

— Туда ему, конечно, и дорого, но могу сходить проверить, если вас это так волнует, — Левачев лениво двинулся в сторону выхода из комнаты, но был встречен сгустком темной энергии в грудь.

Тело Ивара среагировало раньше мозга — он опрокинул меня на пол, пользуясь тем, что диван был основательный, с сундуком в нижней части и с той стороны меня банально не было видно. На голову посыпались щепки от прилетевшего в спинку заклинания. Молчание "наверху" пугало, если бы вошедший в лучших традициях злодеев начал раскрывать коварный план своей жертве — мне и то было бы легче.

Черт, как не люблю быть бесполезной! Где-то в стороне раздался хруст и звук упавшего тела — пришлось заставить себя открыть глаза. Ну, как открыть, разжмурить один глаз с трудом, чтобы после этого удивленно распахнуть второй. Левачев, умудрившийся видимо после первого попадания еще встать и попытаться помещать нападающему — или нападающим? — угодил под раздачу повторно. По-хорошему, его надо затащить сюда, чтобы банально не затоптали, но в голову ударило с трудом узнаваемое костино "Вылезешь — кину параличкой".

Но я же не могу вот так… Олег тем временем попытался пошевелиться, но рука только беспомощно скребнула по ковру в мою сторону. Ой, что-то мне говорит, что не ребра хрустели тогда… Сжавшись, когда очередное заклинание разворотило вдребезги зеркало, невольно ухватила холодеющие пальцы, оказавшиеся почти рядом — только руку вытянуть. Меня, конечно, могли и прямым попаданием по ним убить — что-то такое я слышала в разговорах Койт в те часы, когда они меня гоняли, но я готова рискнуть.

Волна магии вызвалась легко — настолько сильным было желание. Все-таки заклинания и жесты вторичны и требуются преимущественно для мелких воздействий. Они, как ни странно сложнее чего-то масштабного и эффектного. Силу я вливала не скупясь — потому что леденющий Олег пугал до животного скуления.

Одновременно с этим со стороны двери бахнуло, иначе не скажешь. У меня заложило уши, как себя чувствовали остальные — даже представить не могу. Чудом уцелевшее окно разлетелось мелкой стеклянной пылью. За диваном показался Ивар, пробежавшийся по мне взглядом и кивнувший удовлетворенно. Я осторожно высунулась… ну, ладно, мы с Левачевым встали, держась друг за другом — та еще инвалидная команда, маг с покореженным ядром и невладеющая собственным даром магичка. У дверей, живописной картиной застыли стражи дворца и советник моего покойного дядюшки, используем это слово. Но вот почему у них такие лица?

— Ваше Величество…

Нет, божечки-кошечки, только не это… Я, не особо сдерживаясь, скривилась так, словно у меня заболело все, что только может. Я надеюсь, что его все-таки не прибили. Я не хочу!

— Это же не то, о чем я думаю?

Императорский советник тем временем трясущимися руками утирал лоб. Из причитаний старика — иначе я его назвать не могла, он, как говорила бабушка, выглядел ровесником октябрьской революции. В этом мире ее, конечно, не было, но наверняка нашлось бы подходящее сравнение. Он осмотрел целую, хоть и запыленную меня, и осел на покореженное кресло:

— Успели…

Ядовитым скепсисом на лице Россового можно было всю армию отправить к праотцам. Он оглядел разбомбленное помещение, посмотрел на мое зеленоватое лицо, явно выражающее подозрение, что события развиваются отвратнейшим образом. Отчетливо хмыкнул, выражая свое отношение к работе дворцовой стражи и государственного аппарата в целом. Судя по помрачневшему старику, счеты были давние и даже семейные. На всякий случай спряталась за спиной Ивара, мало ли с какой целью за мной пришли.

— Успели, да, — кажется, князь решил отыграться за все, на всех, превентивно и одним ударом. — К окончанию разборок успели. То-то я посмотрю у нас династия в последние десятилетия то мрет как в чумной год, то вслепую разыгрываются.

— Ты еще добавь "А вот при моем отце", — хмыкнул оправившийся от травмы Левачев.

— Ярослава Игоревна, понимаете, Игорь Алексеевич при смерти, и…

— Я на трон не сяду! — вцепилась в плечи Россового так, что наверняка наставила синяков, сама от себя такой силы не ожидала.

Повисла тишина, в которой мой, совершенно не приличный для барышни из хорошей семьи, взвизг повис звоном. Надо было срочно как-то смягчить всплеск эмоций, поэтому уже гораздо тише и застенчивее тяну:

— Могу я с ним увидеться?

Мне только кивнули. Ивар бросил и на меня, и на себя очищающее заклинание, приводя в относительно приличный вид. Когда императорский советник — боги, как же его зовут? — попытался возмутиться, Россовой только улыбнулся. И уточнил, не собирается ли уважаемый Евгений Алексеевич оспаривать его право сопровождать свою законную супругу, тем более, что та сама того желает? Неужели он посчитал возможным диктовать свои взгляды на семейную жизнь, не являясь близким родственником? Да и тем бы было позволено только выразить мнение, но никак не требовать чего-то. Я почувствовала, как брови поползли вверх. Какое изящное решение проблемы… Но чутье говорит, что мой, хм, муженек просто тот еще любитель поиграть на чужих нервах. Главное, чтобы на своих это не распространялось…

Дворец выглядел… как после побоища, да. Страшно было даже думать о том, что это сделал Ванька Чернов… Какая силища таилась. Интересно, он был засланным в том мире, где я родилась, или его просто учили? И были ли чувства? Или же я изначально была только заданием?

Сознания, перебиваю начавшуюся хандру, коснулось Костино "А ты думала, что я сам по себе такой? Нет, у меня есть прекрасный пример в лице старшего товарища!"

Вот тут я даже не сомневалась. Все-таки Ивар, несмотря на весь свой печальный жизненный опыт, еще далеко не старик и ему желание подколоть — если не сказать грубее — ближнего своего совсем не чуждо. И хотелось верить, что он действительно сейчас ожил, а не маскируется, потому что я не знаю, что происходило с ним во дворце, после того, как он закрыл меня дома.

— Прошу, — ширина дверей позволяла пройти двоим одновременно, но я все равно на миг ощутила, как Россовой чуть отстранил меня, входя на полшага раньше. Вроде бы на первый взгляд — беспричинная паранойя, а приятно.

Лихачевский выглядел условно живым, вроде дышит, даже шевелится, но долго не протянет. Ивар кивнул мне на стул с мягкой спинкой, сам устроился за мной, придавливая полумертвого узурпатора — или все-таки полноправного правителя? До чего они там договорились? — взглядом. Игорь раскрыл глаза:

— Пришли? Отлично… Я такой дурак…

— Самокритично. Но недостаточно.

— Да, я помню… хоть и смутно.

По шее "стекали" темные металлические цепочки, я хотела было уточнить у Россового, но тот только сжал мое плечо, мол, не сейчас. Лихачевский сел, пытаясь что-то сказать, а металл с шеи потек активнее, Ивар вместе с присутствующим здесь целителем попытался что-то сделать, а я как в транс впала — ощущение, словно от меня что-то отслаивается и… не знаю, как это описать. Только одно я понимала четко: бесполезно.

Меня, застывшую, аккуратно вывели из комнаты. Скорбеть об этом человеке я не могла — просто его не знала. А вот мысли о собственном будущем угнетали. Хотелось просто отмотать время на несколько лет назад и послать Чернова в пешее эротическое путешествие. И тогда ничего этого не случилось бы… Сейчас сидела бы в квартирке в Питере, по выходным бы покупала кофе, выходила на набережную и все дурные мысли выдувались бы ветрами с реки. Но нет! Первые утренние лучики света в этом темном царстве снова исчезли. Боги, прошло времени-то всего-ничего, кажется, даже меньше недели, а событий на целую жизнь. И я снова в непонятном, подвешенном состоянии.

— Понимаете, какая тонкость, Ярослава Игоревна, — от обращения по имени-отчеству ощутимо дернулось ухо. — Фактически Вы являетесь единственным представителем династии, да и кровно-магическая проверка это только подтвердит…

— А формально?

— А формально Ваша принадлежность не доказана, а живых родственников, способных подтвердить родство и официально отобразить во всех документах — нет. Ситуация двоякая, в родословной Вы видны и все прекрасно понимают, что это значит. Но в магический договор страны Вы не включены как Лихачевская.

— Как бы да, но как бы нет, — касаюсь виска ледяными пальцами, ощущая, как напряжение снова дает о себе знать головной болью. — Я вот думаю об одном моменте…

А правда, что мешает мне это озвучить? В конце концов, хуже мне от этого не станет. Да и меня преследовать станет одним поводом меньше. Ну, я на это надеюсь, по крайней мере. Потому что признаться собираюсь совершенно искренне, но предсказать, как на это отреагирую — сложно. Костя может и поддержит, даже на примере своей семьи он оценил, насколько его старшие братья загружены долгом и делами. Олег… ну, пятьдесят на пятьдесят, может да, а может нет. Есть у меня ощущение, что он слишком устал. От всего. Спасибо, что не от жизни в том числе. Ивар — непонятно. С одной стороны, он за этим меня и призывал. Но он и имел шанс убедиться, что я на трон не рвусь и открывшимся мне перспективам не очень-то и рада. Все остальные, скорее всего, попытаются сбросить на меня проблему Чернова, как пить дать, а потом, после решения ее тем или иным образом или переметнутся к нему, или попытаются меня продавить. Прикрываясь общим благом.

Только вот Россовой и Левачев не скрывали, что мне предстояло играть роль красивой куклы, а тут… скажем так, я предпочту открытую подлость, чем все это притворство. Но на мне скрестились взгляды, пора бы и произнести это в слух.

— Я вот думаю: а нужно ли мне это все? Вся эта мишура? Трон, корона? У меня собственные планы на жизнь были, — впиваюсь заледеневшими пальцами в лежащую на плече руку Ивара. — И все пошло по…

— А Вы предлагаете оставить страну без монарха? Или сразу отдать власть некроманту?

"Да хоть черту лысому!", хотелось крикнуть мне. Но злость сжала горло так, что говорить у меня не получалось. На второе плечо опустилась более узкая, но не менее сильная ладонь — хватило повернуть голову, чтобы по родинке на пальце опознать Прозоровского. Я выдохнула, собираясь с духом. Отлично, если они мне и выскажут, то только потом, с глазу на глаз, а сейчас мне показали полное согласие с моей позицией. Разговор стремительно заходил в тупик, нервные клетки агонизировали. А мне хотелось устроить магический выброс, чтобы закончить всю эту бессмыслицу.

— Давайте мы вернемся к этому разговору несколько позже? Все сейчас слишком взбудоражены, а это не способствует, — хмыкаю, негромко, но отчетливо, — конструктивному общению.

— Тогда откланяюсь.

Едва дверь закрылась, я откинулась на спинку, под понимающим взглядом севшего напротив Ивара. Россовой о чем-то задумался, но лезть в его мысли я не стала — захочет, сам расскажет.

— Мне жаль, что так получилось. Если захочешь сбежать, в том числе в свой мир — я помогу.

— А как же то, зачем вы меня сюда выдернули? — мне не нравится эта интонация, совсем не нравится.

— А мне не для кого бороться. Некому передать плоды своих трудов.

Вот оно что… Я пересела на диван к нему. Остальные как-то незаметно растворились в соседних помещениях, а у меня в голове нет ни одной подходящей фразы. Что можно сказать человеку, который устал настолько? У которого смыслом жизни была борьба, а теперь этой борьбы нет? В груди, там, где горела связавшая нас нить, кольнуло, словно кто-то пытался ее вырвать.

— Не смей! — я сжала ладонь, впиваясь ногтями со всей доступной силой, но он даже не заметил, что ему, Моська против слона.

— Я возьму откат на себя, можешь не переживать…

Решение надо было принимать быстро, но ничего в голову не шло, сопротивлялась разрыву я скорее интуитивно, а вот тело сработало само, да как сработало! Скажем так, сама бы я не додумалась в такой ситуации облить человека ледяной водой из вазы, а потом еще и пощечину залепить. Вышло звонко. Настолько, что заглянувшему в дверь Левачеву предстал вид мокрого князя, хлопающего глазами как сонная сова и потирающего лицо. Россовой потрогал челюсть:

— А так и не скажешь, что у такого хрупкого создания — такая тяжелая рука…

— А так и не скажешь, — отзеркалила я, — что в такой умной голове, так много дури! Ты со своим самокопанием становишься просто невыносим!

— Прям десять лет совместной жизни, — шепот Кости, выглядывающего из другой двери в наступившей тишине был особенно различим.

— Я невыносим?! Не у тебя одной, между прочим жизнь пошла под откос, — ваза, из которой я его облила, улетела в стену. — Только вот если ты можешь из этого хаоса сбежать, то у меня такой возможности нет!

— А ты даже не пытаешься ее искать! Взвалил себе мифический "долг" на плечи, привязал его как камень на шею и нырнул в самое болото!

Магия вихрем сгущалась в гостиной, мы пытались удержать себя в руках и не натворить ничего… сверх меры, скажем так. Он дернул меня за запястье к себе, сжимая пальцы так, что наверняка останутся следы. Но его желание "умереть во имя" правда выбешивало до пятен перед глазами.

— Ты не понимаешь.

— Так объясни мне! Объясни, почему ты так упорно лезешь в самое пекло…

Ивар тяжело вздохнул, опускаясь на диван. Разговор предстоял тяжелый, я опустилась напротив, почти касаясь коленями коленей. Россовой долго собирался с мыслями, а потом медленно, тяжело роняя слова, начал рассказывать. В детстве князь, единственный сын своих родителей, надежда, будущее и опора семьи грезил служением стране. Отец был ярым патриотом и сторонником правящего императора, а уж существующий между их семьями договор и вовсе грел честолюбивую душу. Это и подвело его. Влекомый идеей найти ту самую ниточку, которая поднимет Россовых надо всеми, он обратился к некромантам, способным не только общаться с покойниками, но и видеть события в иных мирах.

Ради ритуала пришлось положить всех слуг в доме, и завеса будущего даже открылась ему. Но что увидел Дмитрий Россовой — осталось с ним. Только вот старый князь начал чахнуть, то и дело словно в пустоту роняя "Я сам в этом виноват". Когда Ивар вошел в возраст активного магического созревания, наложившегося на половое, и стал совсем неуправляемым, его отцу стало хуже. Неведомое отпустило его только на миг, когда сияющий сын все-таки поделился с ним тем, что его воодушевило. Я помнила тот сон.

Потом отец Ивара умер, сестру убили дружки слетевшего с катушек Лихачевского, а он сам отправился на фронт. Империя постоянно с кем-то воевала. Там они с Левачевым угодили под проклятие, Ивару досталась только часть плетения, но и ее хватило. Отец несостоявшейся невесты был согласен и на такой вариант, та была "неперспективным товаром" с единственным достоинством по мнению Россового. Похожей на тот образ, что являлся ему во снах. А потом я явилась во плоти и все испортила, такая-сякая. А у него печали и мечтания дней минувших снова ожили в сердце. Но дать мне полноценное семейное будущее он не мог, подставлять под удар не хотел, и потому решил, что будет лучше мне не садиться на престол, оборвать даже зачатки своей связи с этим миром, вернуться обратно, а ему самому — загнуться от откатов.

Пришлось закусить щеку изнутри, чтобы сдержать все слова, что рвались наружу. Россовой глядел нашкодившим котом, но упрямая решимость никуда из глаз не делась. А взрослый человек, казалось бы… Нет, права была крестная, когда говорила про первые сорок лет детства мальчика. И почему все вокруг пытаются подумать за меня? Ивар на это только пожал плечами.

— Дурак, да?

— Почему же? — взвинченное состояние сменилось усталостью, я подперла потяжелевшую голову ладонью.

Ивар, пользуясь тем, что мы были в зале одни — Левачев и Прозоровский деликатно оставили нас наедине, хотя я не сомневаюсь, что менталист успешно подслушивал — опустился на пол перед моим креслом, утыкаясь лбом в мои колени. Мягко запустила пальцы в густые волосы.

— Потому что все время думаю, что знаю все лучше других. Отец всегда говорил, что меня погубит самомнение.

— Скорее привычка все на себе тащить. В этом мы похожи. Забываем, что у других есть собственные головы на плечах…

— …и что они могли сами бы что-то сделать без моего авторитетного мнения, — неожиданно в один голос закончили мы.

— Тебя ведь саму что-то беспокоит? — он разве что не мурчал как большой кот под ласковыми поглаживаниями.

— Да. Все и сразу. Я не знаю, что делать. Мне страшно…

На последней фразе голос сел до неразборчивого шепота. Россовой стянул меня с кресла на пол, устраивая рядом. На миг чуть напрягся, поднимая голову, но плечи тут же расслабились, а я обернулась — рядом присел Прозоровский. "Ты сама же пытаешься тянуть все на себе, сразу после вашего разговора", — прозвучало в голове. Получилось только грустно усмехнуться, опуская потяжелевшую голову на плечо Ивара. Рыжий обнял меня с другой стороны, а желание бросить этот мир с его интригами стало еще острее.

— Я бы с таким удовольствием просто убралась из этого мира вместе с вами…

— Нас присяга не пустит. Увы, Яра, — едва слышно выдохнул менталист.

— А тебя просто так не отпустит Чернов. Раз уж он двадцать лет терпеливо изводил всех, то и в другом мире до тебя дотянется. Нам придется сначала избавиться от него. А там уже будем что-то решать.

Я кивнула, показывая, что услышала. Да уж, перспектива жить с мыслью, что однажды по мою душу придет желающий моей крови маг, не радовала. А значит бороться с ним все-таки придется. Благо, что не в одиночку. Там и способ вывернуться из всего этого найдется. Их ведь, по сути, почти ничего не держит в этом мире. А еще я эгоистка… А если они не захотят уходить в никуда? Их же в том мире официально нет…

— Ты рано строишь планы, Яра. И громко думаешь.

— И наивно полагаешь, что от этого вопроса у нас голова не болит. Но он сейчас не приоритетен. Проблемы надо решать по мере их поступления, — Россовой погладил меня по спине. — Но поговорим об этом позже.