И аз воздам

Прямым был только кусок коридора, в который я выходила из мыльной, потом он изволил делать поворот вправо, перегороженный дверями под потолок и расходиться на два коридорчика поуже. Левый со ступеньками вел вниз, правый с двумя приступочками — наверх и при этом с обоих сторон попадались весьма замечательные двери — одна широкая и низкая, две — очень узких, а третья и вообще круглая. Конечно, я потребовала открыть все исключительно из исследовательского интереса.

За широкой и низкой дверью шел такой же широкий и низкий коридор шагов в десять длиной, по обе стороны которого виднелись зарешеченные двери. Под ногами хрустело какое-то безобразие типа засохших комочков, а за дверями что-то кулдыкало и оттуда иногда вылетали скребущие звуки. Спрашивать о жильцах этого странного помещения у мажордома означало только одно — признать, что хозяйка сошла с ума и ничего не помнит о своем доме, поэтому я решительно открыла одну дверцу с решеткой и полезла туда. В нос ударила вонь, а по обе стороны вдоль стены были наколочены длинные палки. В противоположной двери виднелось отверстие на улицу, где приятно светило солнце. Чья-то тень заслонила его и… на палку у стены влезла самая обыкновенная курица!

— И много тут их живет? — поинтересовалась я у мажордома, вылезая задом в коридорчик.

— Вы хотите знать точную численность? — он наклонил набок голову, рассматривая, как я отряхиваюсь от пыли и ошметков соломы.

— Нет, но почему их решили держать в доме? Неужели нельзя было пристроить какой-нибудь сарай, чтобы они все смердели там? Да, эти… — я неопределенно покрутила рукой в воздухе, — во всех клетках живут?

— Нет, — мажордом посмотрел на меня сочувственно, как на дебилку, — дальше живут кролли, а хуры только в первых шести. Но они быстро плодятся и для стола их вполне хватает. Только это… госпожа Дайлерия, мы уже не в доме, а в том крыле, которое отведено под двор.

То, что куры оказались хурами, а кролики — кролями, несколько порадовало и я гордо вышла в первый коридорчик, посматривая на оставшиеся двери без всякого интереса. На всякий случай потребовала открыть круглую, но мажордом замахал руками и стал объяснять, что там очень-очень грязно и слуги, на чью голову падает этот тяжелый рок, одеваются соответствующе, а потом еще и долго стирают одежду. Судя по всему, там были какие-то очистные сооружения или выгребные ямы, обследовать которые было совсем не романтично.

— Хорош, пошли назад, в жилую часть, — повернулась я к выходу в коридор. — А туда я пойду попозже, — ткнула пальцем в спуск и услышала тяжелый вздох сзади.

Первый этаж был открыт весь и везде, кроме двух небольших дверей, в которые я тут же вцепилась, как клещ. Но весь интерес к содержимому комнат иссяк, стоило только заглянуть вовнутрь таинственных помещений — обе треугольных комнатки были абсолютно пуста, если не считать толстенного слоя пыли на полу и стенах. Узкая бойница освещала пространство косо падающим лучом света, а вторая не имела даже этого и выглядела уж слишком мрачно. Зачем их отгородили, выяснять я не стала, только сделала замечание, что пыли многовато и захлопнула двери. Остальные помещения — столовая, зал, большой холл с камином, уютная гостиная, неуютная гостиная, кухня и собственно сам коридор нареканий не вызывали. Располагались они не анфиладой, а как будто по кругу, сообщались друг с другом дверями и арками, отчего я совершенно запуталась в их месторасположении относительно друг друга. Вдобавок они имели не квадратную и даже не прямоугольную формы, а каким-то образом въезжали стенами друг в друга и от этого впечатление запутанности только усилилось. На вопрос о плане первого этажа мажордом уставился на меня так, как будто увидел на голове жабу и пришлось отказаться от этой идеи. Авось, за три дня не заблужусь…

На второй этаж поднялись по широкой лестнице, непонятно откуда начинающейся, то ли из холла с камином, то ли из коридора. Вроде шли-шли, а вот уже поворот и ступени наверх, скрытые за мощными колоннами, а вот и второй этаж, где я и проснулась поутру. Слуг поблизости не было и мажордом, завздыхав, начал открывать двери одну за другой, демонстрируя комнаты.

— Госпожа Дайлерия, эти комнаты мы содержим в постоянной чистоте, вот, можете убедиться сами — белье уже сменили, занавески вытряхнули от пыли, сегодня еще раз помоют полы и протрут окна, — гудел он сзади, переминаясь с ноги на ногу. — Сами убедитесь, что пыли тут нет, мэтр Гаран с супругой всегда очень довольны, если им представляется возможность почтить ваш дом своим присутствием. Супруга-то мэтра, госпожа Фиона, хоть и не очень любит далеко ездить, но до вашего дома всегда добирается вместе с мэтром и никогда не сквернословит, даже если в пути задерживается. Позволите для них эту комнату сразу обустроить или оставите, чтобы они сами выбрали?

— Пожалуй, обустройте для них сразу же эту, да цветы для госпожи Фионы принесите, — я прошлась по комнате, рассматривая обстановку. Кровати тут везде огромные, диванчики у стены с витыми ножками, маленькие столики у самых диванчиков и низкие… табуретки, что ли? Только площадь для седалища раза в четыре больше наших, это кто тут у них такой… хм, отъевшийся? Комната оказалась длинной и вторая ее половина была близнецом первой. Значит, это у нас номер люкс, так и запишем!

Следующие две комнаты были одноместными номерами и в них не было таких низких «табуреток», только по одному диванчику и двум креслам со столиком, последняя тоже была «люксом», а с другой стороны коридора еще ждали следующие двери.

— Простите, госпожа Дайлерия, — голос мажордома настиг меня в тот момент, когда я уже потянулась к ручке, — это же ваша собственная комната…

— Да-а? — изобразить великое удивление было нетрудно. Ну вот шла я шла, вся погруженная в Умные Мысли, задумалась и бах! Не обратила внимания, что дошла до своей двери. — Действительно, моя. Надеюсь, у меня там не сидит незваный гость, — для уверенности все же сунула нос за дверь и встретилась взглядом с перепуганной Катариной, которая стояла с мокрой тряпкой на коленях. Постаралась мило улыбнуться ей и затворила дверь. — Следующая?

Точно знаю, что должна была изогнуть бровь вопросительным знаком, сама смотрела на мимику незнакомого лица перед зеркалом, но то, что у мажордома это вызовет выражение чуть ли не ужаса, даже предположить не могла.

— П-простите, г-госпожа Д-дайлерия, — начал запинаться он, — но ведь вы сами приказали… еще два месяца назад…

В таких случаях лучше ничего не говорить, дабы слуги не подумали, что хозяйка начала страдать провалами в памяти неизвестно на какой почве и самое лучшее, что можно сделать — вопросительно глядеть на того, кто топчется напротив, авось и выдаст военную тайну. Я заложила руки за спину и уставилась на мажордома, как фашистский оккупант на захваченного в плен партизана. Нет, ну как же узнать все-таки его имя?

— Это же комната мужа вашего, — мажордом понял, что его стоическое сопротивление ни к чему не приведет и решил сдаться. — Вы не хотели ее открывать… вот и приказали…

Вот это номер! Значит, у Дайлерии… то есть у меня, еще и муж имеется, а она ведь про это мне ничего не сказала! И где этот самый муж, интересно? Если его комната закрыта наглухо, то стоит предположить, что сей индивидуум в настоящее время отсутствует по известной всем, кроме меня причине. Сбежал с любовницей? Уехал в командировку? Пал смертью храбрых? Пошел на повышение и бросил жену прозябать здесь? Хорошо было лишь одно, что он отсутствовал и в ближайшие три дня вряд ли свалится как снег на голову, потрясая кулаками и выводя меня на чистую воду.

— Открывайте, — я постаралась сделать более чем равнодушный голос, — прошло уже два месяца и я не собираюсь лить слезы на пороге.

— Слушаюсь, госпожа Дайлерия — зазвенел ключами мажордом, — но в его голосе прозвучало удивление. — Пожалуйста, тут никто ничего не трогал, как вы и приказали.

Комната больше походила на кабинет, но особо таращиться по сторонам нельзя, раз это муж, то я должна знать его комнату, как облупленную, и особого интереса не выражать. Шкафы с книгами по обоим стенам с двух сторон, письменный стол посередине, массивное кресло за ним. На противоположной стене два больших арочных окна, между которыми в простенке тоже шкаф с книгами. Умный был, да? Справа проход, скрытый темной тяжелой занавеской, пожалуй, я туда тоже прогуляюсь для порядка. Решительный шаг в сторону темного прохода отдавался в пустой комнате легким эхом, но перед занавеской я со всего маху влепилась во что-то, больше всего напоминающее плотную мягкую резину, и оно отбросило меня назад. Потерев лоб, я протянула руку и она опять натолкнулась на незримое сопротивление. Преграда? Защита? От кого, от меня? Я ощупала площадь от низа до самого верха — эта защита занимала полностью весь арочный проем, не оставляя ни малейшей щели нигде. Раз нельзя, то и лезть не буду, надеюсь, там не припрятан рецепт вечной молодости, а то было бы обидно! Обернувшись, я увидела сползающую с лица мажордома улыбку. Это что значит, что он рад тому, что меня защита не пустила дальше? Ох, как непросто тут все!

Еще одна дверь из кабинета располагалась в стене слева, напротив защищенного прохода и туда я попала беспрепятственно. Обычная спальня, вон и тазик в углу, в альковчике, полураскрытые дверцы стенного шкафа с одеждой, смятое белье на кровати, еще одна неширокая дверь, через которую прямо в стены вплавились две длинные полосы. Если прикинуть по расстояниям, то это получается дверь в спальню Дайлерии.

— Не открывается, — согласился со мной мажордом, — со всей силы приложился, аж на дворе кролли визжали, как будто их режут. Сказал тогда, чтоб потом камнем заложили, да не успели мы, а потом и надобность отпала.

Попинав для порядка дверь, я убедилась, что открыть ее невозможно и пошла вокруг кровати. Такое впечатление, что хозяин как ушел последний раз, так больше и не возвращался. Неуютно тут, да и пыли уже полно… На полу лежала кучка пепла, поднявшаяся в воздух, когда я прошлась мимо и осевшая серой пылью. Жгли что-то? Кто, хозяин жег или Дайлерия? Бросив последний взгляд на неубранную комнату, я вышла в кабинет и только сейчас обратила внимание на такую же кучку пепла, только потемнее. Присела, провела по ней пальцем и почувствовала легкий укус, как от наэлектризовавшейся синтетики. Вопросительно подняла взгляд на мажордома, требуя разъяснений.

— Не заходил сюда никто, как вы и приказывали, — начал оправдываться он, — с того самого дня, как вы уехали с хозяином, сюда ничья нога не ступала, окромя вашей. Вы по возвращении домой без меня сюда заходили, я в коридоре стоял. Вы же и сожгли все его портреты, даже тот, где вы с ним вместе стоите после храма, а жаль, вы там такая красавица, любо-дорого посмотреть было, да и господин Орвилл никогда уродом не был! Вы уж простите меня, госпожа Дайлерия, но негоже это было все его портреты уничтожать, хоть он и погиб… Посмотрели бы на него лишний раз, вспомнили бы хорошим словом, — он опасливо посмотрел на меня, ожидая запрета на разговор, но я боялась даже пошевелиться, чтобы он ни в коем случае не замолчал. — И вас ведь как любил, когда вы здесь поселились, ради вас был готов на все! И Эбери любил… зачем же вы так поступили с бедной девочкой? Ее ведь спасти можно было… — он сгорбился и смахнул со щеки побежавшую слезу. — Теперь вы одни совсем остались… ох, простите меня, госпожа Дайлерия, заговорился я совсем, забудьте, что я вам наговорил, прошу вас! — тон мажордома поменялся с искреннего и дружеского на угодливый. Несколько откровенных фраз, вырвавшихся у него в комнате хозяина, которого он вдруг вспомнил, не давали ему покоя и он всячески старался побольше говорить, чтобы загладить мое впечатление от услышанного.

— Пошли отсюда, — подтолкнула я мажордома к дверям, — и пришли сюда служанок. Убрать надо все, постель перестелить, вещи проветрить.

— Вы хотите… — мажордом уставился на меня с ужасом и я недоуменно поморгала, протирая глаза от пыли. — Вы хотите… нет, госпожа Дайлерия, не надо его сюда селить! — он посмотрел на меня, но опять сник и сокрушенно покачал головой.

— Послушай, — начала я по возможности мягче, — я попросила только убрать комнату и перестелить постель. Там грязно, пыльно и плохо пахнет. Больше ни о чем речи не шло. Негоже, чтобы комната хозяина выглядела, как помойка, даже если он погиб. Жалко, что нет его портретов, я… видимо была в большом горе, что уничтожила их.

Мажордом вылупил глаза так, что они чуть не выпали у него из орбит и уже открыл рот, чтобы возразить, но захлопнул его и только кивнул, соглашаясь с указаниями. А как бы мне хотелось, чтобы он хоть что-то возразил!

В коридоре он вопросительно посмотрел на меня и я пожелала отправиться на улицу дабы посмотреть на свое временное жилище снаружи. После посещения второго этажа мне совершенно расхотелось открывать запертые двери внутри дома. Мы спустились по уже знакомой широкой лестнице вниз, торжественно прошествовали через большой зал с камином и креслами, миновали темные занавеси в арочном проходе, поддернутые кверху и через распахнутые двустворчатые широкие двери вышли на крыльцо. Ну вот, можно и осмотреться, что это мы тут имеем!

Справа от угла дома, заканчивающегося метрах в двадцати, шел невысокий каменный забор с черепичной красной крышей вдоль него по другую сторону. Сам заборчик был не больше двух метров высотой, чистенький и даже как будто побеленный, хотя я напряглась и разглядела, что он сложен из светлого камня, нарезанного аккуратными блоками. Метров через пятьдесят в нем была выложена арка с воротами темного дерева, над которой виднелась башенка с круглой черепичной крышей. За аркой забор продолжался до угрюмого одноэтажного строения из темно-серых камней, совершенно не вписывающегося в окружающую обстановку. Между прочим, на крошечных окнах этого строения были решетки, а дверь даже с крыльца смотрелась массивно и мрачно. Прямо по курсу продолжалась такая же белая стена, только повыше, чем первая и арка в ней была побольше и башенка повыше, и ворота покруче. Судя по всему, это въезд из внешнего мира, а справа отделен хоздвор. Слева каменная стена была еще ниже, чем первая — от силы метр высотой, зато украшена всевозможными финтифлюшками и аккуратными столбиками, на каждом из которых торчали прозрачные многогранники, больше всего по аналогии напоминавшие светильники у меня дома. В стене было два прохода, обрамленных изящными каменными арками и закрытыми металлическими калитками с кучей цветов и каких-то голов. За стеной виднелись деревья, цветущие кустарники и слышались голоса, перекликавшиеся друг с другом. Сам двор был вымощен большими светлыми плитами камня, из которого были сделаны несколько скамеек и вазонов с цветами вдоль правой стены. Вообще весь вид говорил о множестве наемной рабочей силы и достатке хозяев. Вряд ли в саду копаются родственники этой самой Дайлерии, скорее всего — садовники и я поспешила проверить свое предположение.

Металлическая калитка отворилась без скрипа и взгляду предстало почти что райское место. Сам садик был не очень большой, судя по виднеющейся внешней стене, но вылизан испуганными садовниками до того, что было страшно ступать на усыпанные желтым песком дорожки и ходить по ним. Аккуратно подстриженные кусты вдоль них создавали ощущение лабиринта, из которого можно было выйти через узенькие арочки на другие дорожки, вдоль которые стояли скамейки, обрамленные все теми же стрижеными кустами. Одни деревья очень походили на наши туи конусообразной формой и имели разные оттенки хвои — от темнозеленой до голубой, другие имели жесткие зеленые листья, разрастающиеся шапками на концах прихотливо изогнутых веток. Сами дорожки то и дело изгибались, имели одну-три ступеньки на небольших перепадах высот и везде были видны тонкие темные палочки чуть меньше метра высотой с круглыми шариками на концах размером с теннисный мяч. Садовники — молодой темноволосый парень и девушка — застыли за кустами, как только я пошла мимо них по дорожке. Вдали виднелась спина еще одного мужчины постарше, который с ножом в руке обходил местную тую. Раз люди работают, нечего их отвлекать своим видом, а говорить со мной они вряд ли будут — вон, как напуганы, бедолаги, девушка даже за спину парня спряталась, а тот тихонько держит ее за руку, так что я уж лучше пойду похожу одна, пока там мажордом ищет служанок для приборки в хозяйской комнате.

Дышалось в садике не то, что легко, взлететь хотелось! Я с удовольствием походила по дорожками, присаживаясь то на одну, то на другую скамеечку, чтобы оценить труд местных садовников и дизайнеров. Неизвестные кусты были выстрижены так, что над скамейками были даже небольшие навесики из жестких веток, что наверняка создавало интимную обстановку по вечерам. Одно место мне особенно понравилось — бегущий из маленького грота ручеек стекал по белым каменным плитам, как по ступенькам, в небольшой бассейн неправильной формы, откуда через верх переливался дальше по таким же ступенькам меньшего размера, растекался по большой белой плите, в которой был выдолблен бассейн квадратной формы глубиной чуть больше полуметра. Размеры его не превышали четырех квадратных метров, на белом камне не было видно никаких следов зелени, как обычно бывает в таких местах, а лишняя вода уходила через четыре отверстия в углах бассейна. Края, обрамляющие квадратную каменную чашу, были такими широкими, что на них можно было сидеть, опустив руки в воду, чем я и воспользовалась. Вода была чистая и свежая, я умылась из бассейна и некоторое время посидела, послушав журчание воды по ступенькам. Даже на вкус капельки были приятны, грязи на дне не было никакой и я попила из сложенных ладоней. Внутри сперва обожгло, потом потеплело и дальнейшие глотки я уже делала, не замечая ничего особенного во вкусе. Только вот показалось на мгновение, что птицы запели громче, листва зашуршала чаще да воздух стал вкуснее, а потом и это пропало, осталось лишь ощущение радости от нахождения в этом месте. Погладив каменный бортик, я пошла на выход из сада, если удастся, приду сюда еще раз, чтобы посмотреть на это все вечером при свете фонарей.

— Госпожа Дайлерия, — окликнул меня мажордом, — на кухне спрашивают, чего изволите на ужин?

— Мне все равно, — пожала я плечами, — пусть делают что-нибудь на свой вкус, лишь бы без лишних наворотов. Мясо какое-нибудь пожарят, овощи порежут…

У мажордома отпала челюсть и он поднял ее рукой, озадаченно глядя на меня. Ворота, которые вели на хоздвор, чуть приоткрылись и оттуда выглянула чья-то любопытная физиономия, причем находилась она на уровне коленки. Я посмотрела на нее, но неизвестный наблюдатель не уходил, рассматривая меня в щелочку.

— Вино какое подавать, — напомнил о себе мажордом, — белое, красное, розовое, из Алстены, из Гертерии…

— Когда, сейчас? — я еще рассматривала того, кто беззастенчиво пялился с хоздвора. — Тьфу, на ужин… да все равно, какое… можно и без вина обойтись… — широкими шагами я направилась к воротам, но они дрогнули и прикрылись в тот момент, когда я с силой толкнула их рукой. За створками кто-то взвизгнул, ворота ударили по чему-то мягкому и встали, а я пролезла в образовавшуюся щель и стала рассматривать девушку, лежащую на земле. Судя по всему, она стояла на коленях у ворот, рассматривая меня, потому что на юбке были очень хорошо видны грязные следы спереди, а руки до локтей были испачканы пылью и ошметками грязи. — Ну, и чего ты меня так рассматривала? — присела я рядом с ней на корточки.

Девушка была темноволосой, с темными глазами и худеньким личиком, на голове у нее красовался клетчатый платочек, сбившийся на одну сторону и из-под него выбились несколько длинных прядей волос, которые она сейчас сдувала с лица, чтобы они не падали ей на глаза. Платье было темно-коричневое, из грубой ткани, на ногах — башмаки из грубой кожи — даже мне было ясно, что это какая-то прислуга на скотнике, но взгляд ее не был взглядом прислуги. Смотрела она прямо и с вызовом, только вот нижняя губа у нее дрожала так, что того и гляди разревется, как Катарина намедни. Она закусила губу зубами и поднялась на ноги, отряхиваясь от пыли, я тоже встала напротив, ожидая от нее объяснений.

Вокруг нас постепенно начал собираться народ, который образовал круг, в который вбежала худая тетка с кухни, с ходу накинувшаяся на девушку.

— Стрена, что ты себе позволяешь, — зашипела она на девушку, — только третьего дня пришла в чужой дом и сразу же госпожа на тебя разгневалась! Ты посмотри на себя, неумеха, где ты только валялась сегодня, все платье в пыли, а руки… руки что, помыть не могла? Что тебе приказано делать? Ты должна была уже давно хурам все клетки вычистить и загоны, перья собрать, чтобы по двору не летали, а то от них будут носы чесаться у всех! Тебя же отправляли на переборку овощей, так что ты тут делаешь опять? Что у тебя в комнате творится, грязь как была, так и лежит, пылищи полно по всему углам, а ты ведь должна была помыть там все еще в самый первый день, как только тебя взяли сюда на работу! Сам господин Никомус посмотрел на тебя и определил на помощь Легите, что ты думаешь, как пришла в замок к госпоже, так сразу тебя в комнаты горничной определят? Ты сперва покажи, на что ты способна, покажи свои умения, а потом уже начинай проситься наверх… да от тебя до сих пор навозом воняет, голову даже помыть не можешь как следует, рядом с тобой стоять невозможно, вон и госпожа Дайлерия уже гневается на тебя…

От шипящих наскоков тетки девушка сжалась и сгорбилась, а я с интересом заметила, что при всей безудержной ругани, тетка очень четко подталкивает девушку в сторону, подальше от меня, и при этом посматривает на меня боком, как будто защищая девушку своей спиной.

— Стоять, — приказала я худой тетке, отметив услышанное имя. — Никомус где?

— Здесь я, госпожа Дайлерия, — рядом со мной возник мажордом. — Брал я ее на работу, каюсь, ну надо же кого-то и на скотный двор определять, а она молодая, здоровая, хорошо справлялась… ума не приложу, что она вдруг так себя повела! Стрена, — обратился он к девушке, — что на тебя нашло? Чего ты тут у ворот лежала да госпожу так рассматривала?

Стрена молчала, только вот губу закусила сильнее и обеими руками вцепилась в свое платье, комкая его со всей силы.

— Стрена, — обратилась к ней и я, — чего случилось-то?

— А то… то вы не знаете, госпожа Дайлерия, — девушка справилась с собой и подняла голову, с вызовом глядя на меня. — Зачем вы с собой Сергио увезли?

Вокруг зашумели, зашебуршали и начали перешептываться, а я скривила рот на сторону, чтобы скрыть смущение. Судя по всему, эта Дайлерия каким-то образом прихватизировала некого молодого человека, который очень дорог этой девушке, не отца же она зовет по имени! Каким образом это было сделано, непонятно, но то, что Стрена пришла сюда, чтобы выручить его, несомненно. Ох, и марку держать надо и не сочувствовать ей я не могу… Тут же по обыкновению закралась вторая мысль — а не сам ли Сергио напросился сопровождать Дайлерию? Почему бы не быть и таком варианту: появляется женщина, которая по совместительству еще и сильный маг, деревенский парень повелся на ее знания и ум, решив упасть на хвост и хоть таким образом выбиться в люди. Если он ко всему прочему еще и смазливый, то этот мезальянс до поры до времени будет устраивать обе стороны, а девушка Стрена просто осталась не у дел и своему Сергио теперь ничуточки неинтересна. Ситуация получилась дурацкая донельзя — я должна по определению знать всё, что произошло, лучше всех в замке, а на деле получилось наоборот и остаётся только ловить обрывки чужих разговоров и делать свои выводы. Утешает только то, что если я что-то и сделаю не то, вернётся хозяйка и расставит свои приоритеты.

Окружение, видя, что я задумалась, потихоньку притихло и выжидательно рассредоточилось подальше от меня, Стрены и Никомуса. Ну что ж, сплеча рубить не будем, а подумаем на досуге обо всем…

— Стрена, ты, — я указала ей в лоб пальцем и девушка сжала зубы так, что у нее перекосилось пол-лица, — возвращаешься к своей работе. Не спорь, иначе будет хуже. С Сергио я поговорю, но если это его… ты поняла, ЕГО личное решение, то я не буду заставлять его ничего делать силой. Поняла?

Стрена изменилась в лице, сперва как будто обрадовалась, но потом сникла и опустила голову. Никомус вздохнул сзади и я обернулась.

— А с тобой я хочу поговорить вечером, скорее всего это будет после ужина.

— Да, госпожа Дайлерия, — кивнул он, послав ободряющий взгляд в сторону Стрены. — Как вам будет угодно, хоть ночью.

— Все, прения закончены, — хлопнула я в ладоши, — всем разойтись. Никомус, пойдем во двор.

Выйдя из ворот, я направилась к серому зданию с решетками на окнах, прикидывая по пути, что бы такое придумать и выяснить подноготную об этом Сергио. У самой двери в здание меня догнал мажордом и вовнутрь мы вошли вместе.

Изнутри перед дверью цветным камнем была выложена квадратная площадка, на которой вполне прилично выглядела мозаика из разноцветных камешков в виде круга, вписанного в квадрат. По окружности шли непонятные значки, которые я сперва приняла за знаки Зодиака, внутри был выложен еще один круг со страшными мордами, а посреди всей площадки сияла многолучевая звезда, до боли смахивающая на розу ветров, если бы она вдруг имела штук пятьдесят равнозначных направлений. Впереди зияла темная арка, украшенная витыми колоннами по обе стороны и здоровенным камнем наверху, который засветился тусклым зеленоватым отблеском при нашем появлении. Такие же отблески, только поменьше, протянулись дорожкой по потолку дальше, падая до пола и в их неярком свете я разглядела ступени, уходящие вниз. Справа от площадки уходил коротенький коридорчик с железными дверями, не оставлявшими сомнений в своем назначении. Значит, железные двери и решетки на окнах… хм, и тут тюрьма или что-то похожее на нее?

Слева от площадки распахнулась дверь и к нам вышел мужчина средних лет в блестящих доспехах, по которым то и дело пробегал быстрый радужный сполох.

— Госпожа Дайлерия, — приветствовал он меня, внимательно осматривая прищуренным взглядом, — господин Никомус, мое почтение. Проверять пришли, али как?

— Али как, — буркнула я, а мажордом промолчал. — Все в наличии?

Тон стражника с самого начала мне не понравился. Ко мне он обратился чуть свысока с оттенком неприязни, а к мажордому с нескрываемым уважением и не надо было к гадалке ходить, чтобы понять — меня тут не уважали, не любили, а скорее всего лишь боялись. Я сделала шаг вперед, второй, третий и в голове возник тоненький звон, от которого неприятно завибрировали зубы и заныло в виске. Машинально я подняла правую руку, чтобы потереть его и в этот момент стражник вытянулся по стойке «смирно», поднял голову и положил правую руку на пояс с ножнами, а по его лицу разлилась мертвенная бледность. Я опешила настолько, что забыла о ноющем виске, рассматривая его в упор, и только сейчас заметила, что по его щеке сползла капля пота и упала на доспех.

— Госпожа Дайлерия, — окликнул меня мажордом, — может быть вы сами посмотрите, что здесь все в порядке, — он осторожно потянул меня за рукав в сторону коридорчика.

Я повернулась за ним, успев только краем глаза заметить, как стражник вытер лоб ладонью и расслабился.

— Кто у нас тут есть, — обратилась я к мажордому, проходя за ним по коридорчику, — двери без окошечек, не видно ничего отсюда…

Удивленный взгляд Никомуса сказал мне больше, чем я могла бы узнать, если даже расспрашивала бы его о здешних дверях и их особенностях. Осекшись на середине фразы, я сделала вид, что прогуливаюсь взглядом по закрытым наглухо дверям и прокляла тот момент, когда повернула во входную дверь этого странного заведения. Лучше всего было бы поскорее уйти отсюда и не вспоминать обо всем оставшееся до возвращения домой время. На площадке с таинственными знаками я посмотрела в сторону спускающихся вниз ступеней.

— А там у нас как дело обстоит?

— Все нормально, госпожа Дайлерия, — отчеканил стражник, — попыток побега не было, да и не убежать ему оттуда, пока все магией заперто.

— Точно не было? — подозрительный тон оскорбил мужчину, но он только дернул щекой и промолчал. — И… он один там?

— Вилт? — удивился стражник. — Ну да, один, как изловили, так с тех пор и сидит один, дожидается своей участи. Сразу надо было порешить, чего тянем-то?

Я пожала плечами, мол, сама не знаю, в чем дело, но тут влез Никомус, объясняя стражнику, как малому ребенку, что надо все сделать согласно протоколу и нельзя ничего нарушать, а то хоть душа у него и не человеческая, но упокоить ее надо правильно, чтобы потом не было от нее вреда никому.

— Ты сам посуди, Бежар, — доказывал он стражнику, — вот привяжется она после смерти к этому месту и освободиться от нее будет куда трудней, чем сейчас. Порешили бы сразу, еще неизвестно, чем та смерть обернулась! Ведь никто так и не узнал имени того мага, который его создал, а это наипервейшее дело, когда с вилтами дело имеешь. Госпожа Дайлерия тогда сразу пыталась допытаться, чьих рук дело, а и то ничего не вышло! И ведь не просто так все бились, и хозяин погиб, одни ошметки кровавые от него по сторонам этот проклятый вилт разметал… сам бы убил его, да нельзя, не положено мне, никому не положено, кроме госпожи Дайлерии и господина Деннеля, потому как они сильные маги. Правильно говорю, госпожа Дайлерия? — обратился он ко мне.

— Правильно, — кивнула я головой, как китайский болванчик. — Пошли отсюда на улицу, а то у меня голова болит здесь.

На улице было солнечно и тепло, дул ласковый ветерок и не было никаких странных проблем, которыми по самые уши обвешалась хозяйка этого дома. Вспомнив, что конечной целью покомнатной инспекции было определение местонахождения туалета, я загрустила от вынужденного безделья. Чем можно заняться, если нечего делать в незнакомом месте? Самое лучшее — это читать. Поизучаю литературу, глядишь, унесу в голове кучу информации, вернусь в свою квартиру и засяду за написание книги в стиле фэнтези. Выдумывать ничего не надо, описывай себе то, что со мной произошло и делов-то!

Лучше всего читать книги в уютной гостиной и я медленным шагом пошла по направлению к ней, прикидывая по дороге, как бы половчее придумать и использовать того же Никомуса в своих целях. Что мажордом знал многое, я уже не сомневалась, но выдавливать из него информацию еще надо уметь, а я в этом не сильна. Повезет, так придумаю какой-нибудь хитрый вопрос, иначе только буду мучиться догадками…

— Никомус, — позвала я мажордома, — принеси мне из комнаты хозяина пару-тройку книг, в которых говорится о вилтах. Мне надо подумать.

Вот так расплывчато и непонятно, зато не надо самой перебирать полки и ломать голову, где эти книги стоят. На то в доме и мажордом, чтобы знал все! Я с удовольствием вытянулась в кресле в ожидании Никомуса, стараясь припомнить, что мне говорила Дайлерия об этих самых вилтах. Вроде бы их создают маги для каких-то действий, типа запрограммированных воров или убийц… нет, что-то другое было… из домашних животных делают подобие человека… тьфу, ничего не помню!

Книги мне Никомус принес и аккуратно положил на низкий широкий столик. Потоптался рядом, вздохнул и вышел из гостиной, тихо притворив за собой дверь. Моментально создалось впечатление, что за ней материализовалась толпа народу, которая разговаривает обо всем на свете, толкается локтями и передвигается одновременно во все стороны. Звуки отвлекали, но я твердо вознамерилась заделать пробелы в знаниях и потянулась за толстым фолиантом. Обложка была обита тонкой темнозеленой кожей, уголки окованы красивыми завитушками и внешний вид этой кладези премудрости мне безумно понравился. Осталось лишь напрячь мозги… ой… приплыли…

Тупо глядя на непонятные значки, я перелистывала книгу с таинственным названием и до меня постепенно доходила ужасная истина — я не умею читать и тем более писать на этом языке! Говорить могу, это Дайлерия постаралась, а вот все остальное — фиг вам, не дается мне эта премудрость и никто меня этому не обучит здесь. Отбросив первый фолиант, я сунулась во второй, потом в третий — одна и та же удручающая картина, я ничего не понимаю в этих каракулях! Такой удар поддых… Значит, читать местную прозу бесполезно, надо полагаться лишь на устное изъяснение. Говорить можно с тем же Никомусом, например, больше никого достойного для приватной беседы я пока что не встретила.

За столом я вяло пережевывала то, что Никомус положил мне в тарелку. Вино пить не стала, потребовав себе местный аналог чая. Голову тут затуманивать нельзя, хоть покушаться на мою светлость здесь и побоятся, но могу попасть в дурацкое положение, из которого еще неизвестно, как выходить. Возможно, если бы я могла читать, то узнала бы много интересного об окружающем мире, но эту возможность Дайлерия или не предусмотрела, или сознательно не вложила мне в голову. Хотелось бы думать о первом варианте, потому что я ей оставляла инструкции, отпечатанные на принтере и, если она не сможет их прочитать, то… Нет, все, ради чего я согласилась на этот безумный эксперимент, состояло только в одной цели — вернуть свою квартиру, а в противном случае получится, что все проделано зря? Сама Дайлерия ничуть не похожа на альтруистку и за день здесь я узнала о ней больше, чем хотелось. Опять начало точить сомнение — а зачем она пошла на этот шаг по отношению ко мне? Если бы она предложила проделать этот обмен телами сама, то я, как любой нормальный человек, тут же забеспокоилась — а зачем ЕЙ это надо? Но инициатива исходила от меня, я была в отчаянии, буквально сходила с ума от невозможности сделать что-либо и она со своими силами появилась как нельзя кстати. Случайность? Вряд ли она меня лично караулила за миллион световых лет от Земли, скорее всего про магическое зрение и бешеный фонтан ненависти, исходящий в те дни от меня, она не соврала. Можно, конечно, предположить, что она хотела заодно посетить чужой мир, попользовавшись вполне легальным существованием в моем теле, узнать какие-то военные тайны типа ручки-самописки или устройства цивилизованного туалета и внедрить это у себя. Опять одни мои догадки…

— Никомус, этот вилт… ну, который внизу сидит, скажи, это точно про него известно, что он… — я неопределенно покрутила в воздухе рукой и показала мажордому на место, практически напротив себя.

— Да, госпожа Дайлерия, — присаживаясь на стул, Никомус уже не улыбался и не строил умилительных рож. Лицо у него стало совершенно нормальное, серьезное и даже чуточку озабоченное, как и положено при его должности. На вид я бы ему дала лет шестьдесят и контраст того образа, который я наблюдала утром с настоящим был разителен. Ничего внешне не поменялось, вот только выражение глаз стало совершенно другим и этот мажордом нравился мне гораздо больше, чем тот, утренний. — Вилт, значит… вроде вы и сами все знаете не хуже меня, но раз просите…

— Понимаешь, иногда надо послушать кого-нибудь, кто расскажет все то же самое, но со стороны. Это помогает правильно обдумать проблему. Вдруг я чего-то упустила?

— С чего начать, госпожа Дайлерия?

— Давай сперва расскажи своими словами, как ты понимаешь, что за существа эти вилты?

— Как я понимаю? — недоуменно протянул мажордом, — как все знают, так и я. Хороший маг может создать вилта, это общеизвестно. Поначалу это были ну… как помощники. Скажем, живет маг где-то далеко или высоко, слуг у него мало, в деревню лишний раз не пошлешь за едой или еще за чем. Вот тут и приходят эти вилты на помощь — сделает он его из птицы покрупнее, он летать будет, а по приказу хозяина может и домчать куда надо и что надо донести. Поскольку создаются они не просто так, а в них еще вкладывается что-то от человека, то и вид они имеют соответствующий, получеловеческий-полузвериный и разговор он понимает, потому их раньше никто и не боялся. Рассказывают, что у одного мага в горах такой вилт почти десять лет жил, помогал ему во всем. Создал он его из горного орла и окрестные жители его хорошо знали, когда он прилетал к ним по разным поручениям. Издалека — человек по виду наполовину перьями покрытый, за спиной крылья большие, разве что лицо немного страшноватое, но и к этому привыкли. Вреда людям не чинил, потому что маг, его создавший, вложил в него этот запрет, да и по сути дела вилты нечистью не являлись никогда. Жили они не так долго, тот, что десять лет прожил, единственный в своем роде, остальные не больше пяти-шести протягивали.

— Значит, продолжительность их жизни напрямую зависит от хозяина, но у мага или силы такой нет, чтобы его создания жили лет двадцать, или желания. Если птицы живут пять лет, то вилт не может прожить больше пяти, так?

— В общем-то так, — согласился Никомус, — но магу же самому надо вкладывать человеческую составляющую в него, а кому охота от себя хоть каплю крови зазря отдавать?

— А при создании вилта маг вкладывает в него свою кровь или чужую?

— Поначалу маги использовали свою кровь, потому вилты были им послушны и использовались лишь для облегчения жизни. Сами посудите, если маг — целитель, то вряд ли его вилт будет рвать людей на части?

— Я поняла, Никомус, если маг — некромант или у него свои личные цели, то он запросто может создать такого вилта, который нацелен только на одно — убить неугодного магу человека и дальше рассыпаться в прах. И никаких следов… А что этот вилт сделал, который внизу сидит?

— Ох… — вздохнул мажордом, но я ждала рассказа и не собиралась отступать ни за что. — Появился он в окрестных лесах месяца три назад, совершенно точно помню даже день, когда нам впервые донесли о нем. Начало лета это было, первый день травника. Незадолго до того его величество король Райделл только оправился от покушения, всем магам были разосланы послания о приеме нового закона против создания вот этих вилтов, ну и нам тоже пришло, как положено. Что создавать нельзя, понятно, хотя многие привыкли к ним — помощники из них все-таки хорошие. Говорил хозяин, что недовольные были этим законом, но против Совета Магов и его величества не попрешь, поскрипят зубами, да согласятся. Ему вообще это все никогда не нравилось и он всегда выступал против их создания… вот и погиб от такого.

— Так что с этим вилтом, Никомус? — одернула я его. — Про хозяина я и так знаю, меня другое интересует сейчас. Что он делал? Убивал людей?

— Да, госпожа Дайлерия, — мажордом говорил совершенно спокойно и уверенно, сомневаться в его словах было глупо. — За месяц, что он тут по лесу бегал, двоих мужиков положил и… троих детишек. За такое… сами понимаете…

— Это уже совершенно точно известно? — поймав в ответ недоумевающий взгляд, пояснила, — мало ли лесных зверей бегает…

— Да вы что, госпожа Дайлерия! — Никомус возмутился так эмоционально, что мне стало неловко за свои вопросы. — Как можно-то зверей обвинять, они в это время сытые, на людей не кидаются, да и коли набросятся с голодухи, то съедят, а не будут разрывать на части и раскидывать во все стороны… кусочки-то от погибших люди руками собирали так навзрыд рыдали, такого ни один зверь не учинит! А матерям-то каково было… — он смахнул слезу и потянулся за бокалом с вином. — Хозяина-то тоже по кусочкам собирали, когда этот вилт его растерзал, сами же рассказывали… так и похоронили, вы ж никому дотронуться не дали и смотреть запретили на его останки! Если вы вдруг засомневались, то извольте в деревню поехать, там вам все обскажут подробно, что и как произошло, что местные видели, как следы разыскивали, даже свидетели есть, которые его со спины и сбоку видели, когда он… словом, парень тот в кустах прятался и от ужаса даже шевелиться не мог, зато он головой клянется, что внизу сидит тот самый вилт, который это непотребство учинил! Вы же его и проверяли, правду ли он говорил, все вокруг видели, что камень белым остался и это чистая правда!

— Чистая правда была и внизу сидит убийца, — повторила я за мажордомом. — Не выскочит ненароком?

— Вилты — самые обычные существа из плоти и крови, магии в них нет никакой и преодолеть запирающие заклинания они не могут, — Никомус потихоньку подтянул бутылку с вином и подлил себе в бокал. Я сделала вид, что не заметила и налила себе отвара из пузатого кувшина.

— Еще бы хорошо узнать, кто его создал, чтобы тоже мало не показалось, — посмотрела я на мажордома.

— Вы же и узнавали, госпожа Дайлерия, на пару с господином Деннелем. Видать, тот маг, кто его создал, не свою кровь использовал, а чью-то другую, потому что вы так ничего и не выяснили, а больше вниз никто не ходит, кроме вас и Бежара.

— Странно это, — удивилась я, — кто просто так, добровольно отдаст свою кровь, зная, на что она пойдет? Если же предположить, что он знал, а…

Тут я осеклась, потому что получалась не до конца понятная картина. Или неизвестный маг обманом выдавил у кого-то положенное количество крови для создания этого вилта и тем самым замел следы за собой, или все-таки создал его сам, а это… хм, это наталкивает на определенные выводы, подставляющие либо саму Дайлерию, либо того, кто с ней был в паре. Весь расклад мог выглядеть безобидно для Дайлерии, а мог и нести вполне осязаемую угрозу, смотря по тому, какая у нее в этом деле роль. Если она ничего не знала, а это дело третьих лиц, то все хорошо, а если она даже о чем-то догадывалась, то ее сообщник может убрать ее, то есть меня, как только поймет, что его в чем-то подозревают. Так знала Дайлерия истинное положение вещей или нет? Может быть, она просто сбежала на какое-то время? Но сбегать в таком случае надо не на три дня, а подольше, к тому же она наверняка планирует вернуться сюда, а куда же ей еще деваться? От этих размышлений опять заболела голова и я поймала взгляд мажордома, который до сих пор так и сидел, вытянув шею и ожидая продолжения незаконченной фразы. Идиотка, я же чуть не проговорилась, что я не Дайлерия и как бы он на это отреагировал? Объявил, что я сошла с ума? Признался, что на самом деле является тем самым магом, который создал вилта? Дал свою кровь тому магу? Пожалуй, Дайлерия была права, надо развлекаться на полную и ни о чем ни думать, зато по возвращении получить свою квартиру назад вместе с чистыми листами в паспорте. Все, проехали эту проблему, чудище уничтожат, снисхождения к тому, кто убивал детей, быть не должно никакого.

— Спасибо, Никомус, можешь быть свободен, — махнула я рукой в сторону двери. — Хватит на сегодня ужасов, пойду погуляю по саду.

Сад вечером был еще более привлекателен, чем днем и я с удовольствием бродила по дорожкам, изгнав из головы всяческие тяжелые мысли. Посидела у каменного бассейна на бортике, подержала руки в воде. Под вечер она показалась мне даже теплее, чем днем, хотя это явно был самообман — источник не иссякал ни на секунду, излишек сливался в узкие щели по углам и нагреться она никак не могла. Значит, я так замерзла, что холодная вода кажется мне теплой? Между прочим, завтра должен быть небольшой прием, это тоже будет своего рода развлечение, на которое я рассчитывала. Да, еще эта Стрена и Сергио, я же совсем забыла про них! Заговорилась с Никомусом, а про парня так ничего и не узнала. Сейчас, что ли, выяснить, где он и что из себя представляет?

Побродив еще по дорожкам, я вдруг остановилась, как вкопанная. Нет, чтобы я тут себе не думала, я же изнываю от любопытства! Ну да, пройдет еще два дня, я навсегда покину этот странный мир, многого в нем я не увижу и не узнаю, а ведь жалеть как буду! Сейчас бы выехать за ворота, посмотреть, как здесь люди живут, доехать до ближайшего города или ближайшего соседа, расспросить его… Где проходят границы Лионии, как живет королевский двор, посмотреть бы одним глазком на него, как Стрена — в щелочку ворот, и назад. Магия тут есть, а я ее проявлений нигде не увидела, а так хочется! Дайлерия говорила, что она — боевой маг, так не все же время воюют здесь, может быть тут персики величиной с тыкву научились выращивать круглогодично, грибы без долгих поисков находить, трюфеля без свиней отыскивать! Ой, как хочется на волшебство посмотре-еть… Но из волшебства тут только один вилт внизу сидит, да и сама тюрьма зачарованная… вреда от нее нет, между прочим, хозяин замка свою комнату тоже зачаровал и туда никто войти не моги! Сама скреблась, как мышь, да не вышло, хотя я бы там ничего не тронула, только посмотрела бы, что у настоящего мага может быть в комнате? Вилт, искусственно созданное существо… ну да, знаю, что любопытство сгубило кошку, так я же только погляжу. Издалека, через замочную скважину, да и уйду сразу. А охранник, испугалась я, вдруг он прогонит меня? Скажет «не положено» и все…

Я походила в нерешительности по желтым дорожкам, на которые падал мягкий теплый свет от шариков на палочках. Было тепло, уютно и хорошо, вот еще бы посидеть с кем-нибудь на такой лавочке, положить ему голову на плечо и просто помолчать. Единственный, с кем бы я могла здесь посидеть, находился в невообразимой дали от этого волшебного сада и я отринула мысль о нем, как несостоятельную изначально. Огляделась вокруг, постояла, собираясь с мыслями.

Почему это я должна кого-то тут бояться? Это мой замок, все и вся подчиняются только мне, окружающие слуги ловят каждое мое слово и им даже в голову не может придти такая глупость, что на самом деле я не их обожаемая хозяйка. Ну, насколько она в действительности обожаема, это еще вопрос, но за отпущенное мне время я даже не буду ломать себе над этим голову. Не открывают дверь — пну ее сапогом, заору и пусть все вокруг трясутся от страха, а не я. Может у меня, такой великой и ужасной, появиться каприз? Да запросто, я же и здесь женщина, а женщины везде одинаковы. Так что пойду-ка я да погляжу, что это там за вилт такой, а то измучаюсь от любопытства до конца своих дней!

Как и следовало ожидать, стражник весьма подозрительно отнесся к такому желанию Великой и Ужасной Дайлерии, как посещение в «совершенно неудобное для подобных занятий время». Выражение его лица, с которым он изрек мне это напыщенное изречение, было абсолютно непередаваемо и мне страшно захотелось спросить, сколько времени он заучивал безошибочное произношение? Заодно можно было бы ткнуть пальцем в ту часть доспехов, которая скрывала живот и только радужные сполохи, пробегающие по темной поверхности, остановили палец на полдороги к ней. Задрав подбородок кверху, я сделала шаг в сторону спуска, но очередной раз голову осенила умная мысль, о которой я чуть не подзабыла.

— Хм, любезнейший, — поманила я солдата, некстати вспомнив Евстигнеева в роли Ручечника, — проводи-ка меня туда… Очень хотелось добавить «до автобуса», но этого юмора тут не понял бы никто и пришлось ограничиться указующим перстом вниз.

— Слушаюсь, госпожа Дайлерия, — кивнул стражник и запер входную дверь самым примитивным засовом с руку толщиной, по которому также, как и по его доспехам, побежали радужные сполохи. Затем он повернулся и стал размеренно спускаться вниз по лестнице, освещаемой только бесконечным рядом зеленых огоньков на потолке.

Пока он шел впереди, я с интересом разглядывала стены и ступени, стараясь не сверзнуться вниз на спуске. Сперва лестница пошла вниз наклонным пролетом, потом стала заворачивать влево и вниз с приличным радиусом по большой дуге. Примерно через каждые три метра спуск отмечали витые колонны арок, как две капли воды похожих на первую у входа, только камни в навершиях были маленькими. Стены — из огромных каменных глыб, между которыми даже нож не просунуть, как будто эти самые глыбы размягчали и придавливали друг к другу со всей силы — некоторые не имели четкой геометрической формы и входили одна в другую, как паззлы. Похожие конструкции я видела в инете на фотографиях из Египта и немало удивилась, встретив здесь. Может быть, все-таки правы те, кто до сих пор с пеной у рта отстаивает инопланетное происхождение человеческой цивилизации?

Хорошо, что спускались мы неглубоко, разве что на пару подземных этажей, не больше, и лестница закончилась. В обе стороны от последней ступеньки протянулся сводчатый коридор с нишами, в которых на низких подставках стояли большие кристаллы самой разнообразной формы. Поддерживают охранные заклинания? Вряд ли в тюрьме они используются для красоты. Сам коридор был небольшой и его левая часть, куда уверенно повернул стражник, не превышала двадцати метров. Над головой все также ровно горела цепочка зеленоватых шариков, освещая пространство до самого пола ровным светом, практически не отбрасывающим теней, только над последней ступенькой лестницы позади все также мерцал большой камень. Я оглянулась для порядка — место уж больно жутковатое, одна бы я сюда ни за что не пошла!

— Госпожа Дайлерия, — стражник обеспокоенно заглядывал мне в глаза, остановившись около темной двери, — вы точно пойдете вовнутрь? Может быть, посмотрите отсюда, как раньше?

— Открывай, — любопытство уже не только высунуло нос, оно уже вылезло наружу и настойчиво требовало своей дани в виде незабываемых впечатлений. — Ты в коридоре будешь стоять?

— Как прикажете, — наклонил он голову. — Вилт на цепи, до двери не дотянется, мы его так и кормим, не подходя близко. Только надо ли вам заходить туда? — Еще раз посмотрел на меня и, видя, что я не намерена менять решения, добавил сочувствующе, — если боитесь, я могу рядом постоять…

— Не надо! — я сама удивилась своей неожиданной резкости. Не понравилось, что он подумал о моем страхе? — Я одна зайду…

Тяжелая дверь распахнулась передо мной и как только я ступила за порог, в нос ударил тяжелый звериный запах. Камера была вытянута в длину и по высоте не превышала потолка «хрущовки», а от темных стен и тусклого света шариков-светильников она казалась еще более низкой и давила уже только тем, что существовала вокруг. По сравнению с этим произведением неизвестных зодчих любая тюремная камера, виденная мною по телевизору или компу, казалась нормальной жилой комнатой да еще имеющей впридачу окно, через которое можно было увидеть кусочек неба. В этом мрачном подземелье ни о каких окнах речи и не шло, все было предназначено для того, чтобы сломать психику попавшего сюда человека задолго до его физического уничтожения. Поежившись от жуткого вида оборотной стороны действительности, представшей так близко, я сделала пару шагов вперед, обводя взглядом потолок и темную массу у противоположной стены. Бесформенная куча завозилась, раздался звон цепей и хриплый, как у старого курильщика, голос с лязгающими интонациями прокатился ко мне:

— Ну что, полюбоваться пришла? Соскучилась?

Я остолбенела. Нет, я все понимаю, что это мир магии, что тут есть «многое, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», но чтобы вот так полуразумное искусственно созданное существо разговаривало… это только в книжках мы подобное воспринимаем вполне нормально и естественно, а наяву реакция будет совершенно другой, как будто заговорила посаженная на цепь дворовая собака. Да, я помню, что Дайлерия скрутила этого вилта и притащила в камеру, значит, он ее уже видел и никакого удивления своим посещением она, то есть я, у него не вызывает. Разворачиваться и уходить… но я же хотела посмотреть, что это вообще такое — вилт. Ничего подобного я нигде не встречала, ладно бы там эльфы, гномы, тролли — их образы более менее известны и с некоторыми отклонениями кочуют по легендам и романам, но тут совершенно другое существо… Внутри закрутился маленький червячок, подталкивающий иногда на совершенно необдуманные действия и я шагнула вперед. Подумала, сделала еще один шаг, потом еще два. До противоположной стены оставалось метра три, когда я почувствовала лбом прозрачную преграду, аналогичную той, которую словила при входе в комнату погибшего хозяина замка. Защита?

— Боишься дальше идти? — куча опять завозилась и существо село, сложив ноги по-турецки. — Правильно, прячься под своей защитой.

Острое зрение Дайлерии позволяло рассмотреть его даже в приглушенном свете шариков и я содрогнулась от увиденного. Руки есть, ноги тоже есть, крупный… живот выпирает, плечи широкие но покатые, голова как будто прямо из них растет и по всему телу шерсть какая-то или щетина… Морду существа на таком расстоянии разглядеть трудновато, но немного походит на человеческую — круглая голова, толстые щеки, мощные надбровные дуги и маленький нос, задранный, как пятачок. Ну и в довершении всего — по морде тоже шерсть, как и на прижатых к голове ушах почти человеческой формы. На черепушке — то ли волосы, то ли такая же жесткая щетина, более лохматая, чем на других частях тела. Руки, вон, сложил, толстые, как бревна, когти я и отсюда вижу, хорошо, что на нем кандалы и цепи, прикрепленные к стене сзади… Спроси меня, из какого животного могли сделать этого самого вилта, я бы не колеблясь назвала в качестве исходника лесного кабана, почему-то именно его и никого больше. Дикие кабаны быстро впадают в ярость и, по рассказу Никомуса, такой прототип как нельзя более подходит к этому существу.

Вилт рассматривал меня не шевелясь, как могут замирать только дикие звери, выслеживая добычу, и я представила себе вот такую жуткую встречу в лесу, где несчастные детишки натолкнулись на подобное чудовище. Непроизвольно вздрогнув, я подавила крик, но он даже не пошевелился и на таком расстоянии было трудно понять, смотрит ли он вообще сюда или уже закрыл глаза. Развернувшись, я опрометью бросилась из камеры наружу и, тяжело дыша, выскочила в коридор.

— С вами все в прорядке, госпожа Дайлерия? — участливый тон солдата прозвучал несколько неожиданно. — Он… не дотянулся до вас?

— Нет, он даже не пытался это сделать, — мне стало холодно и мерзко. — Пошли отсюда, он… омерзителен.

— Убийца, что и говорить, — пожал плечами стражник.

На дворе было тепло и тихо, слышались голоса за низкой стеной и приветливо распахнутая дверь в дом манила теплым светом изнутри. Я прошлась по коридору первого этажа, поплутала по бесконечным дверям из одной гостиной в другую, в столовую и холл, пока не устроилась в одном из уютных кресел. Воспоминания о посещении подземной тюрьмы были отвратительны и я вспомнила о Сергио.

— Никомус! — авось, кто-нибудь да услышит и позовет его.

— Госпожа Дайлерия, — какая-то девушка отозвалась из дверного проема.

— Сергио ко мне позови.

— Сюда? — я уловила неприкрытое удивление в голосе.

— А куда еще, если я тут сижу? — обозлилась я на непонятливую девицу. — И побыстрее!

— Слушаюсь, — пискнула она и за спиной раздался дробный удаляющийся топот.

Пока служанка разыскивала предмет вожделений Стрены, я то и дело возвращалась мыслями к подземной тюрьме. Не скрою, впечатление она произвела тяжелое — никакое описание не могло бы превзойти действительность и я подпала под ее мрачное действие целиком. Прокручивала в воспоминаниях спуск вниз, арки со светящимися камнями, оба конца сводчатого коридора, ниши в стенах с огромными кристаллами и в довершение всего — низкую темную камеру с неприятным животным запахом. Закроют в такой и все, остается только умереть, если раньше не сойдешь с ума! Но это для человека тяжело, а это же не человек, это убийца, искусственно созданное существо, которое больше ничего не умеет, как пускать в ход свои жуткие когти и зубы. Наверняка у него еще и клыки есть… представив себе, как вилт разрывает клыками на части людей, я передернулась и попыталась избавиться от жутких видений. Лучше уж я посмотрю, что тут с этим Сергио делается.

Парень оказался, как я и предполагала, смазливым и вертлявым. Зашел этакой расхлябанной походкой, покрутился передо мной по комнате и плюхнулся в кресло напротив, нахально скалясь во все тридцать два зуба. Улыбка у него была хороша — такие зубы приводят в бешенство стоматологов и заставляют трепетать женские сердца. Мое, точнее, Дайлерии, сердце тоже дрогнуло и заскакало внутри, как бешеный заяц, задрожали руки и в пальцах закололи крохотные иголочки. Адреналин, мать ети его… похоже, что госпожа маг неровно дышала к этому красавчику и он уже понял свою значимость для нее. Никакого почтения, никакой вежливости и уважения, одно самолюбование и мысли о том, что он уже ухватил господа бога за бороду. Насколько он младше ее, лет на десять? Если будет продолжать в том же духе, скоро сядет ей на шею и будет командовать здесь всеми слугами, тиская в темных углах бессловесных служанок и упирая на свою исключительность. Нужна бы ему эта Дайлерия, если б не ее положение, Стрена куда симпатичней! Но девушка она серьезная и целеустремленная, а ему хочется прыгнуть повыше, не затрачивая особых усилий. Ну-ну… я-то не Дайлерия, я уже обожглась на такой вот улыбке, только не наглой и самодовольной, а доброй и понимающей, так что на меня это уже не действует. Хоть гормоны и играют, но это у тела, а мозгами я вижу всю его подноготную и от этого становится только неприятно, как будто плохого актера наблюдаю.

— Сергио, тебя что, вежливости никогда не учили? Ты не знаешь, что когда входишь в комнату, должен поздороваться с женщиной, тем более я тут не служанка, а хозяйка.

— Дайлерия, — парень потянулся и прищурился, — это что, я должен с тобой по два раза здороваться? Сегодня утром я уже поздоровался, — наглый взгляд сказал о многом в их отношениях, — так еще и днем надо? Или, — он почти согнулся пополам, заглядывая мне в глаза, — ты хочешь позвать меня к себе прямо сейчас? Киска, — мурлыкнул он наигранно, — я не против, ты же знаешь…

— Сергио, — придерживаться холодного тона в разговоре с зарвавшимися юнцами лучше всего, — я тебе говорила о вежливости в первую очередь. Во вторую — об уважении. Ты меня не понял?

— Лерия, да ладно тебе ломаться, — парень уже перепрыгнул через стол и присел на ручку моего кресла, поглаживая мне шею и ухо. — Только тон свой убери, а то обижу-усь…

— Руки убери для начала, — я сделала попытку подняться из кресла, но этот наглец толкнул меня обратно и наклонился сверху, вознамерившись поцеловать. Почему-то это показалось мне наиболее оскорбительным, я резко подняла руки вверх, развела их и… как это дальше получилось, непонятно, но через мгновение парень уже лежал на полу в паре метров от моего кресла, потирая шею и со страхом и недоумением глядя на меня глазами побитого щенка, а я потирала кисти рук, еще гудящие от напряжения. Скорее всего тренированное тело само провело какие-то приемы, о которых я не имела даже понятия. Магии тут не было, ручаюсь, а вот реакция на недозволенные действия наглого мальчишки получилась отменная.

— Поднимись, — накатила усталость и разочарование непонятно в чем, — не имей обыкновение лежать, когда перед тобой стоит женщина. Чем ты занимаешься здесь, кроме как задираешь служанок?

По его подавленному виду я поняла, что попала куда надо, но парня мне было не жалко ничуть. Он знал, на что шел, даже если Дайлерия сама уговаривала его поехать с ней.

— П-помогаю… — нехотя выдавил он, зло скривив рот. Помолчал и добавил, видя, что я жду ответа, — на конюшне.

— Ты знаешь, что за тобой приехала Стрена?

— Я не просил ее приезжать сюда! — встрепенулся парень, решив, что девушка была единственной причиной моего охлаждения к нему. — Дайлерия, она мне не нужна, поверь, я ее не люблю, ты подожди, я тебе все объясню, я же просил ее не искать меня…

— Подожди, — подняла я ладонь, — сколько лет ты ее знаешь?

— Восемнадцать, — протянул Сергио, — но это ерунда, ты послушай только…

— Она выручала тебя когда-нибудь из беды? Помогала тебе? Честно говори, я пойму, если ты врешь, — слукавила я напоследок.

— Было дело, — нехотя признался он. — Только это совсем не то, я же говорю…

— Значит, девушка не раз выручала тебя, ты знаешь ее восемнадцать лет и тем не менее ты с радостью отпихнулся от нее только потому, что тебе захотелось другой жизни? Она не побоялась прийти сюда за тобой, потому что уверена, что тебе здесь грозит что-то плохое, а пошел бы ты выручать ее, не за любовь, а за дружбу, пошел бы или бросил ее в беде? Можешь не говорить, я и так вижу, что не пошел, потому что ты любишь только себя. Я тебе тоже не нужна, я старше тебя на десять лет, я некрасива, но я могу быть для тебя первой ступенькой наверх, о чем ты мечтаешь, вот истинная причина того, что ты находишься здесь. Ночью ты приходишь ко мне, а днем бегаешь за служанками и изображаешь из себя знатного господина. Но кроме смазливой внешности тебе не хватает воспитания и разума, а через постель многого не добьешься. Возможно, тебе и повезет, но не со мной.

— Лерия, — взвыл Сергио, наверняка оскорбленный в лучших мечтаниях о будущем, — ты… ты же сама позвала меня с собой! Ты обещала мне!

— Сергио, ты еще более глуп, чем я думала, говоря эти слова. Поэтому я и говорю, что у тебя нет разума, одни инстинкты. Попробуй себя в другом месте, а не в моей постели. Брысь отсюда на конюшню! — и когда парень пошел к двери, бросила ему вслед, — девушку не вини и не трогай, она тут не при чем.

Засыпая в чистой постели, я вспомнила, что так и не нашла туалет в замке.

Второй день пребывания в Лионии ознаменовался хорошей погодой и полным комфортом. Выспалась я прекрасно, теперь можно было поваляться на бескрайнем кроватном ложе да и подниматься, наметив себе список нужных дел. А какие у нас нужные дела? Мыться? Так я вчера мылась уже, чуть в лохани не утонула. Замок весь обошла, даже в комнату покойного хозяина залезла… кстати, там порядок навели? Сергио на место поставила, вилта посмотрела… При воспоминаниях о тюрьме стало неприятно и я прогнала черные мысли подальше. Может, на прогулку поехать или пойти? Ах да, сегодня же прием, как я могла забыть о таком наиважнейшем мероприятии? Где тут умываются? Почему тазика нет? Щас всех казню!

— Слушаю вас, госпожа Дайлерия! — раскрасневшаяся Катарина влетела в спальню с кувшином воды и с тазиком подмышкой. — Доброго утра вам! Мыться изволите?

Похоже, что сегодня с утра я больше не пугаю так маленькую служанку своим хриплым голосом и растрепанным видом, потому что вчера с утра она была совершенно другая, а ее желание все время уйти от меня спиной вперед походило на заезженную пластинку. Умылась, причесалась… с помошью служанки, разумеется! Кто же знал, что так приятно, когда тебя расчесывают? Дома я это делала сама, в парикмахерские не ходила, так откуда же мне это знать?

Опять встала проблема туалета. Попробовать, что ли, здесь сделать хоть что-то подобное нашим клозетам? Употребив горшок по назначению, я внимательно наблюдала за Катариной, как та спиной дошла до двери и попыталась за ней скрыться.

— Сто-ять! — скомандовала я голосом красноармейца Сухова и подошла к служанке. — Вольно, пошли.

— К-куда п-пошли? — испуганная Катарина в обнимку с ночным горшком смотрелась презабавно, я попыталась хихикнуть, но рот перекосило и вышло нечто среднее между рыканьем и оскалом.

— Туда, — неопределенно указала я пальцем, — куда ты собиралась, туда и пойдем.

— И вы со мной? — ахнула Катарина, чуть не уронив горшок.

— И я, — подтверждение намерений привело ее в состояние жены Лота и пришлось дать ей легкий шлепок под зад коленом, чтобы она вернулась с небес на землю. — Давай, шагай, а то я уже устала стоять.

Процессия получилась — умереть и не встать! Сперва шла служанка, торжественно неся на вытянутых руках ночную вазу с гербом, за ней важно шествовала я, заложив руки за пояс штанов, а за нами… в отдалении… чтобы никто не догадался… крались разные тени, шурша и перешептываясь. Я, ессно, делала вид, что ничего не вижу, но руки у меня так и чесались… ну подождите, я вам покажу, как тут демонстрации устраивать! Повеселюсь от души, только дайте волю!

Мы спустились по винтовой узкой лестничке на первый этаж, попав рядом с дверью в мыльную и торжественно зашагали по коридору, затем Катарина толкнула дверь и… ну конечно же, куда я глядела вчера? Клозет типа «сортир» только в каменном исполнении на две персоны с отдельными кабинками. Ура, мне больше не надо жаться по углам, я могу ходить туда самостоятельно!

В углу виднелась каменная чаша, в которую изливалась тонкая струйка воды из отверстия в стене. Значит, мы тут цивилизованные и у нас даже умывальник есть? Отлично, еще вот биде не хватает… Катарина тем временем уже отмыла горшок и выжидательно глянула на меня, ожидая приказаний.

— Дай-ка сюда это чудо, — протянула я руку. — Ща я им всем устрою…

— Кому? — округлила глаза служанка.

— Всем, — пояснила я, — кто крался за нами по коридору, чтобы разнести потом новую сплетню, вместо того, чтобы готовиться к приему и заниматься хозяйственными делами. Ну, подождите у меня…

Катарина неожиданно прыснула от смеха в кулак, а я набрала полный горшок воды и, попросив служанку подержать дверь, размахнулась и с силой выплеснула воду в коридор. Визги, вопли, шум падения, мышиная возня и топот убегающих ног были просто сладчайшей музыкой. Я передала горшок Катарине, подмигнула ей и пошла на улицу, прикидывая, сколько народу я сегодня осчастливила своим горшком.

Никомус поймал меня у выхода из сада и начал обстоятельно докладывать, что сделано комитетом по встрече дражайших гостей. Перечисление будущих блюд нагнало на меня форменную тоску. Какая мне разница, чего там гости лопать будут, понравится им или не понравится хур, то бишь кура в соусе из аликки? По мне так просто жареная курица уже верх блаженства, когда до зарплаты еще три дня, а денег нет ни на что!

— Никомус, вот скажи, те гости, что сегодня приедут, они что, неделю не ели? — ласково начала я разговор, подхватив мажордома под руку.

— Вряд ли, госпожа Дайлерия, — осторожно ответил он, не вырывая, впрочем, своего локтя. — Полагаю, что все с утра должны были позавтракать, даже если они выехали вчера и на ночь останавливались на постоялых дворах.

— Тогда они, наверное, дома никогда не наедаются досыта, у них нет хорошей кухарки или повара, они живут впроголодь?

— Не думаю, госпожа Дайлерия, — еще более осторожно ответил Никомус. — Господин Деннель состоит в Совете Магов и он человек не бедный, господин Гаран при королевском дворе уже скоро двадцать лет, господин Райшер тоже при дворе всю жизнь, господин Фарбен с женой хоть и приехали из южной части королевства, но бедными их не назовешь… Мелида, ваша подруга, только недавно вышла замуж и вряд ли ее муж может похвастаться тем, что у него на столе меньше трех перемен блюд…

— Тогда какого хрена мы ломаем голову над тем, чем удивить этих господ? Чтобы мы не сделали, они наверняка у себя в столице найдут что-то более интересное и вкусное, а потом будут рассказывать о нашем приеме, сравнивая наши потуги на изысканность с теми, к которым они привыкли на королевском дворе. Почему надо выворачиваться наизнанку, чтобы они с брезгливой миной лениво ковыряли в тарелках, уже давно пресыщенные диковинными яствами и напитками? — Еще одна мысль возникла в голове, когда я вспомнила собственную родину, — скажите-ка, милейший, в столицу часто привозят заграничные деликатесы и вина?

— Разумеется, госпожа Дайлерия. — Никомус стоял рядом и даже не глядел на меня, — при королевском дворе столько послов из других королевств, что было бы очень странно и невежливо по отношению к его величеству Райделлу не привозить ему лично в качестве подарков то, что имеется за пределами Лионии. Раз подарки привозят королю, то и весь двор сбегается посмотреть на заморские диковины, попробовать чужие вина и чужие кушанья. Становится очень модным заводить у себя дома не одного повара, а нескольких, чтобы можно было отведать той еды, которую готовят в далеких от Лионии землях. На приемах в столице каждый дом старается перещеголять другой по количеству блюд, а теперь еще и в обязательном порядке все втискивают в эти перемены иноземные изыски.

— Вот и посуди, как мы их переплюнем, коли все наши гости такие… отъевшиеся, — я постаралась высказаться повежливей, но подтекст Никомус понял очень хорошо и по его лицу проскользнула легкая улыбка. — Давай подумаем, сколько надо забить птицы, сколько надо потратить сил на готовку, сколько уже пошло мяса на этот стол… — при мысли о том, сколько будет приготовлено, а сколько потом выброшено или отдано слугам, во мне зашевелилась большущая жаба. — Так что особо там не мудрите, блюд много не лепите, сколько минимум должен быть? Три перемены? Тогда три и делайте, вина вот побольше поставьте, а с блюдами, чтобы гости дорогие ничего особо не поняли, сделаем вот что…

Я принялась рассказывать свое видение фуршетного стола и мажордом, поначалу недоверчиво качая головой, постепенно соглашался на эту нехитрую удочку. Оставалось только побольше притащить местных овощей и дело будет в шляпе.

— Госпожа Дайлерия, со столом я все понял, — негромкий оклик Никомуса остановил меня, когда я уже успела слинять от него на приличное расстояние шагов этак в десять. — А как с гостями быть?

— С гостями… хм, — обернувшись, я пыталась понять, что он от меня хочет. — Ну… как обычно…

А как это делается обычно? Приезжают кадиллаки, гости выгружаются, проходят в зал приемов, кто-то кричит, что прибыли такие-разэтакие, все чинно прогуливаются парами… или непарами, потом приглашают к столу, где жрут-пьют-болтают, как дойдут до нужной кондиции — либо танцы устраивают, либо посиделки по углам, потому что на таком приеме главное — тусовка, обсудить наболевшее, послушать сплетни, составить пару-тройку заговоров и коалиций, сосватать детей или себя… список можно продолжать до бесконечности. Беда лишь в том, что великосветские приемы я видела исключительно по ТВ и понятия не имела, какая должна проводиться работа перед тем, как все приедут. Да и приедут ли? Это же маги, может они как-то по-другому передвигаются? А если все приедут на чем-то, то куда это «что-то» девать? Я почесала затылок и выжидательно уставилась на мажордома. Этот пройдоха наверняка уже не раз принимал участие в подобной подготовке, так чего он заставляет меня ломать голову?

— Госпожа Дайлерия, — вздохнул Никомус, — вы предупреждали меня, что это будет особый прием, все приглашенные вам почти близкие люди и относиться к их желаниям надо соответствующе. Потому и интересуюсь, чтобы потом не было нареканий с вашей стороны о непочтительном или оскорбительном поведении по отношению к приглашенным.

— Приглашения были разосланы… — начала я говорить как бы про себя, перечисляя возможные варианты событий и посматривая на мажордома, — значит, гости дорогие обязательно приедут… кто не приедет, не обижусь, мало ли что за дела задержали и без них обойдемся… кто из них кто, объявят при входе… если забудем, спросим… — при этих словах Никомус хихикнул, — свои потаенные желания воспитанные люди или заранее сообщают или потом на ушко хозяйке дома… надеюсь, что их будет не слишком много… потом всех за стол и всем тут же вина налить, я первая выступлю, чтобы на голодный желудок выпили побыстрее, там, глядишь, едой займутся и со всякой ерундой приставать не будут… что еще у нас в программе? Танцы будут?

На все мои медленные размышления вслух мажордом кивал поэтапно, что невероятно радовало, осекся он только на утверждении о танцах.

— Это… хм… по просьбам гостей… ну вы понимаете, госпожа Дайлерия… — он почему-то начал заикаться и я сделала себе заметочку на этом странном факте.

— Тогда остается малая гостиная для переговоров, — а что еще делают на приемах, как не кадрят друг друга или не строят заговоры?

— По вашему распоряжению я уже приказал там все подготовить, а с защитой вы сами работали третьего дня, — с облегчением выдохнул Никомус. — Вы предупредили, кого туда надо будет позвать, я помню его имя. Вам тоже напомню, как и просили. Все распоряжения, которые вы мне отдавали тогда, я заучил наизусть и ваши предупреждения тоже.

— Да-да, Никомус, за последние два дня это все несколько… не пришло в соответствие… я предвидела эту ситуацию и попыталась заблаговременно ее взять под контроль… — умные слова, даже не несущие особого смысла, прикрыли мое незнание в этой области и успокоили мажордома. Внешне, по крайней мере, потому что он перестал искоса поглядывать на меня. — Я очень рада, что ты помнишь мои инструкции, — сольная партия повелась более уверенно, — так что в процессе приема подходи ко мне смело и напоминай, не стесняясь. Не обязательно громко, можно и на ухо, но без намеков, а то я могу отключиться на другие проблемы и не понять, о чем речь. Если меня где-то ждут, то не шепчи это, а докладывай, что господин А хочет поговорить со мной и проводи к нему или госпоже Б нужен носовой платок и она возьмет его только у меня. Это понятно?

— К-конечно, госпожа Дайлерия, — бедный Никомус только кивал головой в ответ, а вторая половина речи и вовсе повергла его в шок. Но спорить он не осмелился, и на том спасибо. А как я еще могла узнать, кто до меня на приеме хочет достучаться? Сама Дайлерия уже отдала соответствующие распоряжения мажордому, раз он об этом упомянул, за что ей большой респект.

Одеваться к будущему приему было интересно, но совершенно неувлекательно. Будь я сама собой, этот процесс, безусловно, доставил бы мне немало приятных минут при подборе подходящего для фигуры туалета. Можно было бы оживить детские воспоминания об играх в принцесс и принцев, поприкладывать к себе различные цвета и материалы для изысканных платьев, повыпендриваться с фасонами, кружевами и декольте, вертясь у огромного полированного зеркала — на свою фигуру я никогда не жаловалась, трогательно любя даже небольшие недостатки. Для Дайлерии с ее жесткой мужеподобной внешностью подбор платьев, на мой взгляд, был делом заведомо провальным. И дело тут было отнюдь не в фигуре, на подиумах еще и не такое увидишь, а в лице хозяйки этого замка. Слишком оно было жестким, резким и целенаправленным для женской атрибутики, ей бы прекрасно подошла любая мужская одежда спортивно-походного стиля, а в платье это тело выглядело… нет, не смешно, выражение лица не позволяло смеяться над его обладательницей, оно выглядело совершенно неестественно и это бросалось в глаза. Мне, во всяком случае, это было очень заметно.

Катарина и Добжина постарались на славу — темно-синий бархат, расшитый серебром, прекрасно оттенялся белыми тонкими кружевами на рукавах и низу широкой юбки, контраст узкой талии и пышных складок при достаточно высоком росте Дайлерии смотрелся очень логично, круглое декольте было очень изящно отделано по краю и притягивало взгляд, пока он не поднимался выше… ох ты, с таким выражением только преступников допрашивать, да слуг на дворе пороть!

— Госпожа Дайлерия, — щебетала Добжина, стоя за моей спиной и укладывая последние жесткие кольца волос в замысловатую прическу, — вы просто красавица сегодня, я такой вас никогда не видела! И прическа эта вам идет, а уж если улыбнетесь, то и подавно все кавалеры будут вашими!

Улыбнуться я, естественно, попыталась, но подобная гримаса могла испугать кого угодно и я только хмыкнула на столь неприкрытую лесть. Правда, девушка говорила достаточно искренне и сама верила в свои слова.

— Это верно, госпожа Дайлерия, — поддержала ее Катарина, не достававшая мне в моем нынешнем виде даже до плеча, — вы сегодня очень хорошо выглядите, честное слово! — служанка что-то поправляла сзади на платье, стоя на скамеечке, — вы вообще похорошели за последнее время, как будто стали похожи на себя с того портрета, где вы после храма на ступенях стоите. Красивая была картина, я всегда на нее любовалась! Ну вот, все готово, — она спрыгнула вниз и расправила складки на юбке, — можете идти вниз, все гости будут от вас в восторге!

Спустившись вниз, я задержалась у большого зеркала, рассматривая себя со стороны во весь рост. Дайлерия повыше меня настоящей, но к ее росту я уже почти привыкла, а вот к резкому лицу привыкнуть очень трудно, когда встречаешься вот так с ним взглядом. Я покрутила рукой в воздухе, делая изящные жесты и с грустью отметила, что они совершенно лишние. Повертела головой, рассматривая различные ракурсы лица, отмечая наиболее удачные варианты в фас и профиль, с улыбкой и без нее, вздохнула и щелкнула пальцами правой руки. Внутри мгновенно стало тепло и по пальцам прошло ощущение уколов мириадов маленьких иголочек, растворившееся в то же мгновение. Адреналин взыграл? Пора идти, гости начинают подъезжать.

«Гости съезжались на дачу», так начиналась одна из повестей Пушкина. Тут гости тоже съезжались, выгружались где-то во дворе и чинно-благородно шествовали в холл, где от самого входа их имена громогласно выкликал Никомус. А голосочек-то у мажордома ничего, орет, не подавится, отметила я про себя. Ради сегодняшнего приема он нарядился в короткий бархатный зеленый кафтан с золотыми пуговицами, из-под которого виднелись белые кружева спереди и по рукавам. Вполне презентабельный вид получился у дядечки и несколько выпирающий живот даже не портил ему внешний вид. Гости приезжали недолго — скорее всего, данное мероприятие задумывалось не столь широкоформатным, как я себе представляла, и дело ограничилось двумя десятками приглашенных. Покивав каждому с изрядной долей вежливости, я постояла на месте, не понимая, все приехали или еще кто задержался в дороге.

— Госпожа Дайлерия, — зашептал мне на ухо Никомус, подойдя сзади, — господин Деннель еще не прибыл, но он всегда порталом приходит, да господин Райшер опаздывает, а остальные уже все тут. Ох ты, — сморщился мажордом, завидя тощую брюнетку достаточно стервозного вида, спешащую к нам, — вот и подруга ваша, Мелида…

Брюнетка и мажордом друг друга не любили, раз он состроил такую рожу, а она презрительно отвернулась от него. Разодета она была необыкновенно — платье, переливающееся всеми оттенками золота, сидело на ней, как вторая кожа, падая каскадом воланов и сборок на широкой юбке, тонкие брови и удлиненные зеленые глаза смотрелись чрезвычайно экзотично с крупными темно-розовыми губами, напоминая по типажу итальянку. Гладкие спереди волосы сзади собирались в сложную прическу из бесчисленного множества тонких косичек, падающих до оголенных плечей в строго уложенном беспорядке.

— Дорогая моя, — напористо начала брюнетка, оттесняя задом Никомуса в сторону, — как я рада тебя видеть! — от накрашенных губ потянуло сладковатым запахом помады, а от декольте — пряными духами. В носу защекотало и я чуть не чихнула. — Ты даже не представляешь, сколько времени мы с Фредриком добирались сюда… как жаль, что он не такой сильный маг, как ты и не может открыть самостоятельно портал куда угодно в Лионии! Но зато Фредрик хорош другим, — она понизила голос и еще раз отодвинула бедром мажордома подальше, — он так и ловит каждое мое желание, где бы я его не высказала! Недавно он подарил мне вот этот амулет, — она выпятила и без того крупную грудь, показав взглядом на сложное переплетение серебряных нитей, обрамляющих большой голубой кристалл, лежащий на естественном подносе. На мой взгляд кристалл был великоват для нее, но смотрелся интересно. — Ему сказали, что это самая лучшая защита от направленного действия, могущего причинить вред. Принимает на себя удар, сворачивает внутри кристалла и нейтрализует… правда, он необыкновенно красив? Я тут же заказала себе подходящие серьги, раз Фредрик не против, — она мотнула головой и длинные голубоватые камни заиграли в причудливых подвесках.

— Красивые серьги, — одобрила я, — и амулету подходят.

— Ну конечно, даже Райшер согласился, что я хорошо подобрала этот комплект, а уж его вкусу трудно угодить! — хихикнула Мелида. — Он еще не приехал? — она оглянулась, рассматривая гостей. — Нету… ну ладно, скоро прибудет! Да, а твои дела как обстоят?

— Все нормально, — я великосветски улыбнулась, вспомнив о тренировках перед зеркалом.

— Норма-ально! — передразнила она, — а я все узнаю последняя! Что ты еще скрываешь от меня? Мальчика, надеюсь, ты сюда не привела в качестве слуги, — понизила она голос до полушепота, — а то я так его и не видела… ну не буду, не буду, потом покажешь, когда Фредрик куда-нибудь уйдет! Фредрик! — замахала она рукой, усыпанной кольцами с сияющими камнями, и крупный, начинающий полнеть русоволосый мужчина с короткой бородой поднял руку в знак того, что слышит. — Ну вот, он опять встретил знакомых и будет с ними вести долгие разговоры о политике королевского двора, — обиженно протянула она. — Покажешь потом, да?

Мелида игриво мне подмигнула и ушла в гудящую толпу, бросая по сторонам завлекающие взгляды и крутя задом. Ко мне подошла пожилая пара — благообразного вида мужчина с сединой в густых волосах и располневшая матрона, до боли напоминающая портрет императрицы Екатерины Второй, только с более живым и приятным лицом.

— Госпожа Дайлерия, — мужчина забавно пошевелил густыми черными бровями, двигавшимися у него на лице, как большие мохнатые гусеницы, — мы с супругой чрезвычайно признательны вам за приглашение…

— Очень признательны, — проворковала матрона, улыбаясь и обнаруживая ямочки на щеках, — я столько слышала о вашем таланте и уме, что с удовольствием познакомлюсь с вами поближе. Это платье вам необыкновенно идет, поверьте, — улыбка не сходила с ее лица, — вы вовсе не выглядите, как задавленная делами мэтресса, похожая на засохший корешок. Очень приятная молодая женщина, — окинула она меня взглядом снизу вверх, — и вам надо почаще улыбаться, а то эта хмурость прибавляет вам возраст и морщинки. Вы же знаете, что морщинки — самое страшное, что может быть у нас, женщин? Между прочим, мне намекнули, что вы одно время работали над той составляющей в притираниях, от которой эти самые морщинки совершенно исчезают! Это правда, или меня опять обманули?

— Простите, — я смущенно потеребила кружево и бросила взгляд на ее супруга, ища помощи, — наверное кто-то захотел выставить меня слишком умной и разнес эту небывальщину… в противном случае я бы первая похвасталась совершенно гладкой кожей.

— Дорогая Фиона, — подхватил жену под руку мужчина, — если бы дело обстояло именно так, то госпожа Дайлерия тебе не отказала бы ни за что, поверь мне!

— Безусловно, — согласилась я, — правда, можно попытаться обойтись без дорогостоящих кремов и притираний. Например, если накладывать на лицо растертые овощи или фрукты. Тут главное не переусердствовать и понять, какие из них больше всего помогают вам.

— Ничего подобного я не слышала, — тут же заинтересовалась Фиона, — откуда вам это известно?

— Пусть это останется моей маленькой тайной, — я игриво пожала плечом. Не рассказывать же этой даме о нашей косметике и научных изысках, проведенных в этой области? Пожалев, что заранее не выяснила названия расхожих овощей и фруктов, я все же постаралась объяснить ей принципы растительных масок. Фиона слушала с большим интересом, а ее супруг ловил информацию вполуха, отдавая дань вежливости увлеченному разговору жены.

— Дорогая, — не выдержал он минут через десять женской трескотни, — ты всегда можешь обратиться к Дайлерии, тем более, что вы лично знакомы. По-моему, на нас уже обращают внимание…

Слова его были прерваны двумя неожиданными событиями, произошедшими одновременно.

— Господин Бейрис Райшер! — торжественно провозгласил Никомус от входной двери, а во дворе заржали лошади, мягко дрогнул пол под ногами и на мгновение окна осветились голубоватым ярким светом. Кто-то в зале взвизгнул, кто-то замысловато выругался, а входная дверь хлопнула изо всей силы.

— И когда этот Деннель научится наконец как следует открывать порталы? — горестно посетовал седой супруг Фионы. — Хоть бы вы, Дайлерия, поучили его наконец! Почему-то все остальные могут это делать без ненужного шума, а ему обязательно надо устроить из своего появления целое представление… и это — член Совета Магов! Взрослый мужчина, а ведет себя, как мальчишка!

— Дорогая Дайлерия, ты сегодня превзошла самое себя, — подбежавший мужчина с низко завязанным хвостом поцеловал мне руку и встал рядом, поклонившись Фионе и ее мужу. — Мое почтение, мэтр Гаран, мое почтение, госпожа Фиона! Надеюсь, вы добрались до Арсворта удачно?

— Конечно, Бейрис, — кивнул Гаран. — Всего-то пара дней дороги… мы гостили у дочери с мужем, заранее спланировав этот путь, чтобы не трястись в карете еще раз. Все было спокойно, никаких неожиданностей после поимки вилта… Это только благодаря вам, дорогая Дайлерия, — отвесил он поклон в мою сторону. — Целиком и полностью ваша заслуга… и вашего безвременно погибшего мужа. Соболезную.

— Благодарю вас, — я кивнула в ответ, искоса рассматривая Бейриса.

Интересный мужчина, ничего не могу сказать, и фигура хорошая, и на лицо далеко не урод — аристократические черты ни с чем не перепутаешь, голубоглазый шатен — то убойное сочетание, от которого можно запросто потерять голову.

— Дорогая, — негромко произнес он, — я спешил изо всех сил… ты мне не рада? Между прочим, я не видел тебя уже неделю… это слишком тяжелое испытание для меня! Надеюсь, за столом мы будем сидеть рядом?

— Безусловно, — зачем расстраивать этого красавца? Тут и к гадалке не ходи, чтоб понять, какие у них с хозяйкой шуры-муры, а даже рядом посидеть и то приятно будет.

— Господин Эртен Деннель! — прогремело от входа и гости захлопали в ладоши. Подозреваю, что от радости появления последнего приглашенного, потому что теперь можно было уже всех гнать к столу.

— Госпожа Дайлерия, мое почтение, — поклонился мне мужчина лет сорока со светлыми волосами до плеч и карими глазами, в которых так и плясало веселье, — очень рад вас видеть! Портал получился немного… ярковатый, но зато все развеселились и перестали сонно поглядывать друг на друга. Я вот думаю, не устроить ли нам сегодня фейерверк по поводу того, что все так дружно собрались? Между прочим, его величество король Райделл обижен на вас… — он замолчал, ожидая вопроса.

— На меня? Но помилуйте, за что? — немедленное возмущение, которого он и добивался, было совершенно не наигранным с моей стороны. — Чем я не угодила его величеству?

— Безусловно тем, что не пригласили его к себе, дорогая Дайлерия! — рассмеялся Деннель. — Вы же знаете, что наш король просто сам не свой до подобных приемов и ему всегда хочется побывать там, где собираются его подданные.

— Я должна была пригласить его величество? — надо изобразить вселенский ужас, это им всем понравится, глядишь, ситуация потихоньку сползет на нет… а и в самом деле, может надо было это сделать?

— Конечно же! — воскликнул Деннель. — Разве вы не знаете, что два дня назад был принят новый указ о приемах в домах и замках аристократии и магов? Ну конечно же, его просто не успели до вас донести… Так вот, теперь все обязаны присылать его величеству приглашения на подобные мероприятия, чтобы он мог чувствовать себя гостем, как и все. А то это попросту невежливо, заявляться по собственному желанию, верно? То ли дело приглашение, король всегда может подумать и не пойти, найдя для этого повод, а вот если его не известят о приеме, то он вполне готов обидеться. Обиженный король, — тяжело вздохнул он, — что может быть страшнее? Пойдет уничтожать обидчиков огнем и мечом…

Я оторопело слушала этот монолог, пытаясь отделить мух от котлет, как услышала за спиной сдавленное хрюканье Бейриса и резко обернулась к нему. Так и есть, тот пытался сделать серьезное лицо, но ему это плохо удавалось и он попросту давился смехом, прикладывая ко рту рукав ярко-фиолетового камзола. Разыгрываем, значит? Ну, подождите еще у меня… найду я и на вас управу!

— Господа, — громко воззвала я к благородному собранию, — прошу всех пройти за стол!

— Дайлерия, радость моя, — подхватил меня под руку Бейрис, — предлагаю пойти первой парой, чтобы занять подобающие нам места. Неровен час и на нас набросятся жаждущие и голодные гости… не задерживайся, дорогая, а то меня вполне могут перехватить и увести по дороге!

Пока все рассаживались, переговариваясь друг с другом и делясь впечатлениями от прибытия Деннеля и Райшера, я пробежалась глазами по уставленному блюдами и подносами столу. Около каждой тарелки уже стоял бокал и Никомус со служанками ринулись разливать вино гостям, сообразуясь с их вкусами. Подождав, пока не были наполнены все фужеры, я встала и постучала здоровенной вилкой по ближайшему бокалу, привлекая всеобщее внимание.

— Господа, минуточку внимания! Сегодня я очень рада видеть всех собравшихся (не я вас собирала, ну да что поделаешь!) за этим столом (еще знать бы, кто есть кто!) и предлагаю поступить немного вразрез с установленными традициями (уже выяснила, что тут сперва едят, а потом пьют). Как хозяйка этого дома, я хочу выпить самый первый бокал вина за… — я обвела глазами притихших гостей, — … за успех нашего мероприятия! — очень хотелось добавить «безнадежного», но юмористическую нотку никто бы не понял, а вот подпоить гостей хотелось до безумия. — Поскольку это первый тост, то он пьется до дна, иначе никакого успеха не будет, заявляю это со всей серьезностью и ответственностью, на которую я способна, как маг. Большая просьба ко всем — не отлынивать и после тоста перевернуть свои бокалы кверху донышком, чтобы удача не могла улететь из пустого бокала вверх. Если останется хоть один, кто не допьет, удачи лишатся все, а я в первую очередь. За успех! — я подняла бокал и начала медленно цедить налитое. Гости пошумели, удивляясь такому странному тосту, но все последовали настоятельной просьбе хозяйки, которую надо уважать. Целью всего действа было одно — напоить гостей на голодный желудок, чтобы они быстрее развязали языки и не приставали ко мне с неудобными вопросами, а тост… ну так у нас еще и не то говорят, могла бы и просто «будем!» сказать, а там пущай думают, что за великая мысль выразилась у меня. Бокалы здесь, между прочим, не меньше чем на поллитра тянут, а я незадолго до всего поесть успела и захмелею попозже остальных.

Допив свой фужер, я села и подтянула к себе тарелку, куда проворный Никомус уже успел накидать всяких разностей. Гости допивали вино, а я отметила про себя, что Райшер во время тоста чрезвычайно обрадовался, как и один из гостей по левую руку от меня. Этот мужчина приехал один, имени его я не запомнила, вежливо кивнув на его приветствие, и теперь он явно переглянулся с Райшером, как давно и хорошо знакомый ему человек.

Вино и моя хитрость сделали свое дело — разговоры за столом довольно быстро переросли из стадии легкого стеснения в откровенный флирт, где было пусто, туда скоренько доливали Никомус и служанки, а вся закуска на столах была приготовлена по принципу наших салатов, где основной ингредиент — мясо — в разных пропорциях был смешан с овощами в вареном или сыром виде. Кто-то на кухне постарался и сделал нечто вроде фаршированных помидор, во всяком случае я по вкусу решила, что это они. Гости шустро тащили с подносов и овальных блюд приготовленную снедь, перекидывались замечаниями о проделанном пути, поминали о событиях, известных только им и вообще вели себя как самые обыкновенные люди у меня дома, разве что экзотически одетые.

— Госпожа Дайлерия, — темноволосый мужчина по правую сторону стола в темно-синем камзоле с голубой кружевной рубашкой под ним отставил в сторону свой бокал, — мы были поражены известием о том, что вы самолично сумели не только поймать вилта, который нападал на местных жителей, но и доставить его сюда. Признаться, я был очень удивлен, что вы не прикончили его на месте, как делалось это раньше, но господин Деннель разъяснил мне причину и я преклоняюсь перед вашим мужеством.

— А что это была за причина? — высокий тонкий голос блондинистой дамы в темно-бордовом платье, расшитом невообразимым количеством жемчуга, сидящей напротив синего камзола, выразил всеобщий вопрос. Дама при этом начала кокетливо строить глазки и крутить в тонких пальцах салфетку со стола.

— Причина тут не столь сложна, как может поначалу показаться, — Деннель взял слово, потому что я судорожно набила рот едой и тщательно ее пережевывала дабы подольше протянуть время и уйти от скользкого вопроса. Если бы не своевременная помощь мага, пришлось или ограничиться кратким «налетела-победила-впылубоявсезабыла», или ответить какой-то шуткой. — Что из себя представляют вилты, вы все знаете, объяснять за столом не буду. — Кто-то зашебуршал на дальнем конце женским голосом, порываясь узнать подробности, но его не приняли во внимание и возмутительница притихла. — Если бы уважаемая Дайлерия уничтожила бы вилта прямо там, где его настигла, то сил бы ей на это потребовалось немного, но неупокоенная душа, вложенная магом в это создание, еще долго присутствовала бы рядом с местом смерти и кто знает, к чему бы это привело. Случайные путники, местные жители, кто угодно может попасть под ее воздействие, приводящее к полному иссушению любого человека. — За столом пронесся легкий гул, доказывающий, что о таком вредом воздействии душ тут наслышаны и вполне реально осознают их угрозу для людей. — Потому госпожа Дайлерия, как истинный маг, заботящийся о людях, живущих вокруг Арсворта, приняла это решение — не убивать вилта, чтобы потом вновь проводить обряд ловли и уничтожения неприкаянной души, а сделать это по всем правилам, в присутствии представителя Совета Магов и королевского прокурора. Вилта казнят, душу поймают и все это будет запротоколировано и представлено его величеству и Совету.

— Потрясающе! — громко выдохнула Мелида, нетвердо салютовав мне бокалом, из которого часть содержимого выплеснулась в чью-то тарелку. — Дайлерия, я тебя уважаю, как мага и как женщину! Ты же могла спокойно испепелить его на месте, это для тебя раз плюнуть при твоей силе, а ты еще таскалась с этим… — она презрительно сморщила носик, показывая свою степень презрения к вилту. — Он же воняет, просто жуть!

Все вокруг захохотали, причем некоторые смеялись так, что на столе стала подпрыгивать посуда. Я осмелилась проглотить то, что медленно пережевывала до сих пор и потянулась за бокалом. Во избежание перепоя и головных болей Никомус получил от меня строжайшее распоряжение — лично в мой бокал подливать исключительно травяной отвар. Вряд ли кто из гостей заметит столь вопиющее нарушение, а меня не будет мучить совесть, что выданы военные тайны или что-то пошло не так. Известие о казни вилта было неприятно, но надеюсь, что мне не нужно будет рубить ему голову топором лично. На кровь я вообще смотреть не люблю, подобных сцен даже по телевизору не смотрю никогда и собственные порезы воспринимаю, как стихийное бедствие. Если потребуют моего присутствия на этой казни, скажусь больной и закроюсь в комнате на все запоры, не силой же меня туда потащат! Хотя, раз Дайлерия мне ни о чем подобном не говорила, то скорее всего это действо состоится уже без меня, а тогда и голове болеть не о чем.

— Это чисто женский взгляд на любое событие, — прокомментировал слова Мелиды мужчина слева, с сухим острым лицом и большими залысинами, что, впрочем, не мешало ему иметь длинные волосы, завязанные сзади в хвост. — Если бы все маги-женщины так рассуждали, то они в лучшем случае выращивали бы цветы и деревья, а не занимались целительством и не участвовали в боевых действиях. Одна южная граница чего стоит со своими болотами!

— Болота и сами по себе не очень приятное зрелище, — ответил синий камзол, — а уж уничтожение той дряни, что время от времени вылезает оттуда и вовсе дело неприятное. Женщины туда редко идут, согласитесь!

— Женщине вообще нечего делать там, где идет война, — согласился остролицый с хвостом и поднял свой бокал, встретившись со мной взглядом, — мое уважение, Дайлерия! Вы одна из немногих, кто может находиться в любой обстановке наравне с мужчинами, за что вас уже давно оценили за ум и за умение твердо идти к намеченной цели. Надеюсь, что вы будете такой же несгибаемой и в дальнейшем. За вас, — он отпил из бокала и повернулся к сидящей рядом с ним даме, которая уже давно тянулась к его уху. — Слушаю тебя, дорогая…

— Благодаря нашим магам и правильной политике его величества Райделла мы в настоящее время почти полностью избавлены от возможных нападений со стороны соседей, — замечание вызвало бурный стук бокалами об стол и все громогласно подхватили восхваление, опорожняя винную посуду. Слуги с Никомусом заметались быстрее, наполняя опустевшие бокалы.

— Дорогая моя, — принялся петь мне дифирамбы Бейрис, — вы совсем ничего не едите и не пьете, это даже неприлично выглядит! Мне даже нечего будет взять в руки… — прошептал он на ухо, обдавая запахом вина. — Подумай, я же остаюсь у тебя еще на три дня, это будет незабываемо… если ты только не будешь сидеть с каменным лицом, а повернешься ко мне!

— Угм, — я подтащила к себе тарелку, раздумывая, чтобы такое стащить оттуда, но Бейрис отодвинул ее в сторону и повернулся ко мне, опершись локтем на стол.

— Ты чем-то озабочена? — голубые глаза быстро пробежались по лицу с нешуточной тревогой. — Что-то случилось?

— Перестань, — светски улыбнулась я, — все нормально, никаких поводов для волнений. Ешь, пей, все живы-здоровы.

— Ты еще… не заходила в его комнату? Не получилось? — всякий флирт и игривость окончательно стерлись с лица Бейриса, — может быть, ты еще попробуешь?

— Обязательно, — заверила я. — Но пока что ничего не вышло.

Черт его знает, о чем тут идет речь, но на всякий случай надо поддакивать и соглашаться.

— Я бы не хотел тебя торопить, — он начал нервно постукивать пальцами по столу, — но ты же понимаешь, что это очень важно для всех нас. Мало ли что он там хранил, все произошло несколько… неожиданно, может какие-то письма, доклады, размышления сохранились? Вряд ли он постоянно все прятал! Достаточно намека, фразы и… — он рубанул ладонью по столу. — Ты одна только можешь догадаться, как туда зайти, кроме тебя это сделать некому. Или… он тебя подозревал?

— Честно говоря, не заметила, — совершенно искренне возразила я. — Ни намека, ничего.

— Придется тебе поверить, — протянул Бейрис, — кроме тебя все равно никто ничего не сможет сделать, а ты и так уже со мной… с нами… назад все равно у тебя ходу нет. Прости, я совсем забил тебе голову нашими делами! Ты обещала мне сегодня пощекотать нервы, — сменил он тон на чувственно-интимный, понизив голос до полушепота, — прошлый раз это было на высоте… точнее, на столе… и с цепями мне понравилось…

— Даже та-ак? — перспектива подобного отдыха показалась мне весьма сомнительным удовольствием и смущение можно было не наигрывать.

— Сегодня ты прекрасно выглядишь, я не устаю тобой любоваться, — заворковал он, сменив тему и приобнимая меня за талию сзади.

Я покосилась, но ничего говорить не стала, чтобы не выбиваться из предложенного образа. Гости за столом изрядно шумели, а я прокатывала в голове разговор с Бейрисом, пытаясь понять, что тут произошло. Он очень хочет, чтобы я куда-то там зашла и проверила на предмет докладов и записок. Логически рассуждая, это может быть кабинет покойного хозяина или чей-то еще. В кабинет мне не зайти, уже пробовала, а если это кто-то еще, так и вовсе неинтересно. Сколько там мне Дайлерию ждать, завтрашний день у меня последний будет, а послезавтра я уже дома проснусь. Ну и к черту ихние проблемы, пусть сами в них варятся!

Болтовня за столом была беспрестанная. Я снисходительно слушала то одну группку гостей, то другую, кивала головой на прикрытую и неприкрытую лесть, тоже отпускала комплименты, вздыхала, сетовала на плохих родственников, неурожаи и мелкотравчатую пакость, которую надо изводить, соглашалась и удивлялась по требованию, и в этой круговерти не сразу поняла, что Никомус стоит за спиной и уже третий раз повторяет мне одно и то же:

— Госпожа Дайлерия, вас настоятельно зовет господин Райшер, пойдемте, я провожу вас в гостиную.

— Райшер? Ах, да… идемте, Никомус, я совершенно заболталась…

Признаться, я думала, что Бейрис вытащил меня потихоньку на свидание и приготовилась отбиваться от него чем придется, но Никомус довел меня до закрытых дверей небольшой уютной гостиной, где я распекала Сергио, постучал и, когда услышал ответ, распахнул дверь передо мной. В гостиной расположились Деннель, Райшер, сухощавый с залысинами и темноволосый, с которым переглядывался Райшер.

— Проходите, Дайлерия, — гостеприимным тоном приветствовал меня Деннель, а Райшер подвинулся на диванчике, освобождая мне место. — Мы уже заждались вас.

— Да, немного с гостями заболталась, — я пристроилась на диванчик, прикидывая, что тут за сборище и по какому поводу.

— Защита тут стоит? — спросил сухощавый, обращаясь, впрочем, в воздух.

— Сама ставила, — вспомнила я слова Никомуса. — Не нравится, ставьте еще.

— Перестаньте, ваша светлость, — поморщился Деннель. — Пока что Дайлерия нас никогда не подводила и я не думаю, что сейчас ей это и тем более незачем делать. Это ее дом и она лучше всех нас знает, как и что охранять.

— Меры безопасности никогда не лишние, — отрезал сухощавый, — а мне не хотелось бы подставляться раньше времени. По-моему, мы вообще не собирались здесь встречаться, это была целиком идея Бейриса. Может быть, ты объяснишь, что за причина вынудила тебя позвать нас?

— Дайлерия так и не смогла зайти в его комнату и это меня беспокоит больше всего, — отозвался Бейрис. — Там могут остаться любые записки…

— Дайлерия, — обратился ко мне сухощавый, — почему до сих пор ты этого не сделала?

— Не получилось, защита сильная, — я постаралась быть спокойной, но внутри все запрыгало от страха.

— И ты за два месяца не смогла ее сломать? — насмешливо спросил темноволосый. — Ты же сильный маг, что тебе помешало?

— Не получается и все, — лучше быть по возможности краткой, чтобы не попасться на ерунде.

— Знаешь, я начинаю в тебе сомневаться, — бросил сухощавый. — Если бы не настоятельная необходимость, я бы никогда не имел дело с женщинами. Деннель, может быть, ты попробуешь, раз у Дайлерии ничего не выходит?

— Я согласен, но сегодня уже не получится, лучше всего это будет сделать завтра, когда все закончится, — Деннель вопросительно посмотрел на меня.

— Конечно, завтра будет лучше всего, — я сидела, как на иголках.

— Между прочим, завтра ты обещала мне какой-то сюрприз, — Бейрис послал мне завлекающий взгляд, от которого закрутилось все внутри.

— Какой еще сюрприз? — вскинулся сухощавый. — Дайлерия, я не люблю недомолвок! Бейрис, что за сюрприз?

— Да откуда же я знаю? — попытался оправдаться Райшер. — Она так это сказала… я вообще думал, что это про другое…

— Про что «про другое»? — темноволосый тоже заинтересовался таинственным сюрпризом. Я также была очень заинтересована, только вот спросить мне о нем было не у кого, в отличие от моих собеседников и приходилось хранить таинственное молчание, надувая щеки для важности.

— Ну, что я могу тут остаться… на правах хозяина… — надулся Бейрис.

Сухощавый и темноволосый переглянулись и дружно рассмеялись. Презрительно так получилось, а Райшер и вовсе скис при этом, потеряв все свое обаяние.

— Дайлерия, — начал уламывать меня сухощавый, — что у вас за сюрприз припасен? Если он действительно предназначен только для Бейриса, то шут с вами, ваши постельные дела нам неинтересны, уж поверьте. Больше всего меня интересует дело, о котором мы с вами говорили и успех всего задуманного и уже наполовину свершенного. Вы понимаете, почему я сказал, что наполовину? Он, — мужчина показал глазами на потолок, — все же оправился, что не делает вам чести, охрана усилена и во всем этом есть лишь одно положительное звено — гибель вашего мужа. Чтобы продолжить начатое, вам осталось немного.

— Это был лично для него, — я изобразила смущение, как могла, потупив взгляд.

— Вилта уберут завтра, — Деннель поигрывал носком сапога, — на Дайлерию и Скорана не пало никаких подозрений, я об этом позаботился. Нового вилта создадут, как только поутихнет шумиха и это будет решающий бой.

— Хорошо, — кивнул сухощавый, бросая на мой диванчик взгляд через плечо с некоторым оттенком брезгливости, — тогда пора расходиться, а то наше долгое отсутствие вызовет законное подозрение у остальных гостей. Дайлерия, ваше дело — помогать Деннелю завтра. Надеюсь на удачное завершение.

Он вышел из гостиной, за ним темноволосый, потом Деннель, скользнув оценивающим взглядом по мне и Райшеру. Шаги уже затихли в коридоре, а Бейрис потянулся ко мне, целуя в спину и заодно прощупывая на предмет сопротивления руками на талии.

— Дорогая… м-м-м… я так соскучился…

Руки уже переместились в область декольте, укладывая меня к нему на колени, ворошили прическу и всячески пытались забраться под ткань платья. В животе стало тепло, начала кружиться голова и тело стало само выгибаться ему навстречу…

Возможно, встреться я с этим Райшером в другой обстановке, я бы и запала на него если не с первого, то уж со второго взгляда наверняка, но как раз сейчас у меня не было никакого желания не только ложиться с ним в одну постель, к чему шло дело, но и находиться рядом, чему способствовало нешуточное раздражение от его присутствия. Причину этого было долго выяснять, подумать на досуге можно, а вот как избавиться от неприятного кавалера, надо было решать в срочном порядке. Опять тело Дайлерии пришло в полное несоответствие с моими мозгами и подобное расхождение, как в случае с Сергио, грозило неприятными последствиями. Мальчишку можно было прогнать, а вот как избавиться от Райшера?

— Пусти-ка меня, — попыталась я рывком подняться с дивана, где этот прощелыга уже вовсю шустрил у застежек платья.

— Дорогая… куда же ты… — он определенно вознамерился совершить прямо здесь свое черное дело и держал меня крепко. — Ты чего, Лерия? Не нравится, что ли? — уже другим тоном спросил он. — Тогда пошли к тебе, пусть там остальные жрут, поваляемся да вернемся.

— Не хочу я валяться, — пнуть его в причинное место было нелегко, но действенно. — И ко мне идти нечего, не время еще.

Лучше бы я этого не говорила, потому что на диванчике началась борьба не на жизнь, а на потерю самоуважения, о котором Райшер и не подозревал. С трудом скинув его на пол, я отошла подальше поправить платье и сбившуюся прическу, а неудачливый кавалер сел, потирая бока и хмуро рассматривая меня издалека.

— Чего тебя укусило, Лерия? Все нормально было, сама говорила, а тут ишь, размахалась ногами… Получше кого нашла? Или совесть замучила? Хотя у таких, как ты, совести нет и в помине. Чем это я нехорош вдруг для тебя оказался, можешь сказать?

— Могу, но не сейчас, — притопнула я ногой под широкой юбкой. — Каприз у меня случился, вот и попала вожжа под… мантию. Не пытайся понять тонкую женскую душу, а прими, как данность. Можешь пообижаться, разрешаю. Но сейчас не лезь, потому как все равно не поймешь, а объяснять долго да и не хочется. Поэтому мы сейчас приводим себя в порядок и возвращаемся в зал, где проводим время до конца. Потом… что у нас потом?

— Значит, ты меня к себе сегодня не пустишь? — утвердительным тоном заявил Райшер. — А завтра?

— Завтра и будет «завтра», — отрезала я. — До него еще дожить надо.

— Да доживем, чего тут думать, — Райшер завлекающе заулыбался в ожидании смены настроения, не дождался и поднялся с диванчика, разом стерев всю привлекательность. — Какая-то ты сегодня… другая, на себя не похожая. Ну да поспи одна, пройдет каприз-то, поди… — при этих словах он стал похож на сухощавого, скорчив брезгливую рожу и я похвалила себя, что не поддалась на первоначальное обаяние. — Смотри, как бы поздно не было!

Он выжидательно посмотрел на меня, но я стояла насмерть, как скала, и поддаваться на уговоры не собиралась. И это им мне предлагала попользоваться Дайлерия?

Завалившись спать, я еще долго вспоминала этот день. Что-то неладно в королевстве Датском, пардон, в Лионии. Хохма про заговоры оказалась близка к истине — четверка мужчин в гостиной мне не понравилась до такой степени, хоть беги прямо в столицу и кричи, что тут творится. Ну добегу, ну сообщу — а где у меня доказательства? Для всех я Дайлерия, которая так тесно с ними связана, что и не оторвать. Да и зачем мне это все надо? Из любви к справедливости? Так я послезавтра распрощаюсь с этим миром, а дома меня ждет квартира… мысли потекли в более приятном направлении и я стала думать, как перевозить мебель назад и не попортили ли новые жильцы мою кухню. Со здешними проблемами пусть здешние обитатели сами разбираются, от меня лично тут мало что зависит, у меня другие заботы. В комнате было темно, в кровати — тепло и уютно и с прекрасными мечтами о будушем я уснула.

— Госпожа Дайлерия, просыпайтесь, — теребила меня за плечо маленькая рука. — Вам еще позавтракать надо, а скоро уже все начнется!

— Еще и помыться надо, прежде чем завтракать, — сонно пробормотала я, тычась головой в подушку, — а что начнется-то?

— Как это что? — удивилась Катарина, снуя по комнате, — вилта же казнить будут, а без вас никак не обойтись.

— Да на кой ляд я там сдалась, — сон мигом пропал, как я только подумала о предстоящем кровавом спектакле, присутствовать на котором не хотелось категорически. — Больна я, без меня обойдутся!

— Без вас не обойдутся, — твердо сказала служанка, вытаскивая из-под кровати горшок, — вы сильный маг, вы и поможете в случае чего. Ну, вдруг, он вырваться захочет? Это же убийца, чудовище, хоть и говорит по-людски, да как такого можно жить оставлять? Без вас не обойдутся, — повторила она, сжав кулачки. — Маги всегда защищают тех, кто не может за себя постоять. Вы сильные, умные, вы многое можете, не то, что мы, кому от природы не дано этой силы. Почему вы начинаете так поступать с теми, кто слабее вас? Зачем создавать этих вилтов, если они убивают людей? Разве вам для счастья это так необходимо? О чем думал тот маг, под руками которого оживало его творение? О чем думала мать, когда рожала того ребенка, которого уничтожил вилт, я знаю, она хотела, чтобы он жил долго и счастливо. А о чем думал маг? Простите, госпожа Дайлерия, я не должна была этого говорить, вы защищаете нас, хозяин тоже погиб, схватившись с этим вилтом… — она всхлипнула и утерла глаза передником. — Мне очень жаль его. А без вас не будут начинать.

За завтраком я вяло ковыряла вилкой в тарелке, то и дело сворачиваясь мыслями в сторону. Для меня это не должно представлять никакой опасности, иначе бы Дайлерия предупредила. Предупредила? Нет, сомнения надо гнать метлой поганой, она же должна вернуться сюда, у нее тут Райшер, Сергио, дела какие-то важные и тело свое подпорченным она не захочет назад получить. Может, я тут должна только платком махнуть палачу или ногой топнуть, на том моя роль и закончится? Смотреть и вовсе не обязательно, глаза закрою и все. Вряд ли его будут магией уничтожать да еще с моей помощью, я-то ни фига не умею! Пощелкала пальцами, но ничего не взорвалось и не лопнуло, даже огонек не загорелся. Могла бы и оставить мне что-нибудь такое… этакое, для сольного выступления. Или нельзя было ничего давать, никаких возможностей? Все зависело от того, где эта самая магия у них существует, если в теле, то должна остаться, если в голове… то тоже должна остаться. Ах, да, еще должен быть определенный набор звуков, вызывающий действие неких сил, называемый заклинаниями. Он точно в голове, а со мной таким богатством она делиться не пожелала. Жа-аль… а то попробовала бы… Вот потому и не оставила, чтобы не пробовала, оборвала я самое себя. Надеюсь, что завтра уже все закончится…