И аз воздам

От быстрой ходьбы мне стало жарко, ноги отмеряли метры не хуже заправского скорохода и почти до самого леса я дошла, держась впереди полупустой телеги, в которой восседал неприметный мужик. Бросил на меня любопытный взгляд, раскрыл рот, подумал… и снова закачался, пощелкивая вожжами. Темная лошадка даже и не подумала спешить, зато скрип телеги очень скоро начал действовать мне на нервы и я прибавила шагу. Казалось, кроме этого скрипа в мире не осталось ничего!

Дорога пошла немного вниз, справа виднелась зеленая опушка леса, а сама дорога начинала вилять между деревьями, как я услышала быстрый перестук копыт за спиной. Скорее всего, я бы услышала их еще раньше, но проклятая телега заглушала все звуки и я прошляпила момент. Оглянулась, отойдя к обочине и от страха прошиб пот — оба седока были в темно-синих мундирах охранного полка! Думать было некогда, оба понеслись вниз по дороге а я, не дожидаясь встречи, через опушку ломанулась в лес, уповая на то, что лошадей не направят следом из боязни переломать им ноги.

Хилые кусты не столько скрывали, сколько просто мешали передвижению, но задачу свою выполнили исправно и очень быстро шум за спиной прекратился и я сбавила темп, пытаясь отдышаться. Хорошо, что не посреди полей догнали, вот там ничего бы не спасло!

Постояв и послушав окружающую природу, я наметила примерный путь в прежнем направлении и двинулась вдоль дороги, прислушиваясь ко всему вокруг. Вроде бы все было спокойно и я уже бодро потопала вперед, оставляя дорогу слева, как справа, из лесного сумрака, донесся хруст веток и низкий глухой рык. Я замерла, пытаясь определить степень новой опасности, а оттуда опять захрустели и рык послышался ближе. Думать было уже некогда, я повернулась в сторону дороги и понеслась туда, подгоняемая звуками сзади. Рыкнули еще раз и мне показалось, что неизвестный зверь дышит уже в спину, я поднажала, вылетела на дорогу и… очутилась на спине лошади да так быстро, что даже не успела понять, как это произошло. Из леса донеслось очередное рычанье, а мужчина за спиной крикнул:

— Дейвис, все в порядке, я уже поймал ее! Госпожа Райшер, честь имею представиться, Колен Маккерри, охранный полк Ронсера. Мы с Дейвисом посланы майнором Золтаном, чтобы доставить вас к вашему мужу.

— Не поеду, — я начала отпихиваться и даже очень удачно двинула локтем в живот, но солдат прижал руки так, что спрыгнуть с лошади можно было лишь посредством собственного членовредительства. — Да чтоб вас всех…

От бессилия попыталась попинаться, но и тут постигла неудача — если мои попытки и были замечены, то реакции никакой не последовало, зато из леса вышел второй, довольный донельзя и свистом подозвал стоящую в отдалении лошадь.

— Отлично сработано, — похвалил его Маккерри из-за моей спины, — если б я не знал, что это ты рычишь, сам бы поверил!

— Ну и дурак, — весело отозвался Дейвис, — был бы настоящий зверь, лошади первыми его бы учуяли, а так стояли и все… ну что, госпожа Райшер, будем знакомы? Дейвис Кролет, к вашим услугам. Быстро же вы ходите, насилу вас догнали!

— Поехали в Грилен, — Маккерри двинулся по дороге, — до него уже недолго осталось. Наверняка Райшер уже доехал туда раньше нас! Отдохнем хоть сегодня нормально, а то с утра до ночи в уже два дня в седле трясемся.

— Ну и тряслись бы себе дальше, — накатила злость на собственную глупость, разыграли, а я и купилась… — доложились бы по начальству, мол, не нашли и не видели, могли же пропустить запросто!

— Ну уж нет, — Дейвис пустил свою лошадь рядом, — у нас приказ, а приказы надо выполнять. Это вы поначалу в сторону ушли после Бренно, вот мы и подзадержались, пока выяснили, куда да с кем вы отправились, а потом только и оставалось, что по постоялым дворам расспрашивать, да дороги просматривать.

— Впредь умнее буду, — я сделала вид, что совсем понурилась и с удовольствием отметила, что солдаты начинают расслабляться. — Больше в постоялые дворы обращаться не буду.

Мужчины некоторое время помолчали, потом дружно рассмеялись и стали доказывать, что больше, как на этих самых дворах, ночевать нельзя нигде, как и встречать ночь на пустынной дороге. Заодно просветили, что из-за лишнего крючка, который я описала после Бренно, путь в Арсворт здорово удлинился, что радости совершенно не прибавило. Огорчило еще то обстоятельство, что Дейвис снял у меня с пояса тесак, который я так удачно утащила у Райшера.

— Вот и хорошо, что вы его не потеряли по дороге, — утешил он и оставалось лишь скрипеть зубами про себя и напускать безразличный вид.

Въехав на постоялый двор, оба солдата повели себя до невозможности галантно, то есть и с лошади помогли спуститься и предложили посидеть в общем зале, предварительно выяснив, что Бейриса с напарником здесь пока не пробегало. Посидеть так посидеть, авось, удастся хоть в отхожее место улизнуть, о чем я тут же и забеспокоилась, осматриваясь по сторонам. Маккерри пошел в общий зал, а Дейвис согласился сопроводить меня до угла и я с надеждой скрылась в деревянной пристройке. А вот те хрен, окон, на которые я надеялась, там не было и пришлось возвращаться несолоно хлебавши. Хорошо, пойдем другим путем…

Народу в зале было мало, господа солдаты были голодны и, как водится, тут же потребовали еды, чтобы скрасить себе ожидание. Я же подумала и попросила суп, неважно какой, лишь бы погорячее. Хозяин пообещал миску похлебки и я уже прикидывала, как с ней поступить и стала потихоньку подготавливаться к отступлению. Покрутилась на стуле для вида и отодвинулась незаметно от стола, потребовала пиво, отпила глоток и подсунула его Маккерри. Жбаны тут подавали приличные и, поскольку они уже выпили по одному, то второй должен надавить на клапан в обязательном порядке. Он уйдет, а я… ну где же эта похлебка? Иначе ее принесут одновременно с появлением Райшера, а это в мои планы никак не входит. Солдаты между тем ели, пили, переговаривались между собой и тоже недоумевали, где это потерялся их доблестный лейтенант, а я медленно возила ложкой в миске, ожидая часа Х.

— Выйду-ка я, — привстал из-за стола Маккерри, — мое пиво не трогай!

Я рассматривала содержимое миски, вылавливая оттуда маленькие белые шарики, по вкусу напоминающие нашу фасоль, посмотрела на Дейвиса и стала демонстративно наблюдать за пустым углом, ожидая, когда он тоже повернется туда хотя бы из чистого любопытства. Через пару минут ожидания оправдались, он повернулся, а я пододвинула тарелку ближе к краю стола.

— Ой… — наигранное удивление снова отвлекло его внимание на секунду и в это время тарелка с горячей похлебкой полетела ему на живот и полилась ниже. Пока он, взвыв, вскочил с места, отшвыривая тяжелый стул, я уже подорвалась, подхватила мешок и, цепляясь за углы, побежала к дверям.

— Стоять! — рявкнул сзади Дейвис, забыв о горячей похлебке в штанах, но входная дверь была сегодня на моей стороне и услужливо распахнулась при первом же рывке. Никто не преградил выход и не застыл в проеме, но я недооценила выучку охранного полка и сзади раздался прямо-таки разбойничий свист, от которого заложило уши. Вылетев во двор, я было помчалась к воротам, как с другой стороны двора откликнулись таким же свистом, а еще один прозвучал за раскрывающимися створками ворот и в них въехали еще два всадника.

— Что случилось? — оба сошли с лошадей, осматривая окружающую обстановку.

Я прижалась к стене, но прятаться было негде — Верна еще не села и во дворе было достаточно светло, чтобы разглядеть все и всех. Крошечный выступ не мог бы скрыть даже кошку и то, что меня не заметили сразу же, было лишь отсрочкой. Стоит им лишь повернуться и посмотреть на стену…

— Вы нашли ее? — подался Райшер навстречу вылетевшему из зала Дейвису. — Где она? О-о… — один поворот головы показал, что он не только видит меня, но и контролирует каждое движение, — как это приятно, госпожа Валерия…

— Встречать побежала! — рявкнул солдат, оглядываясь во все стороны. — Только что выскочила отсюда…

— Здесь она, — из дальнего угла подбежал Маккерри, — неужто удрать пыталась? — воззрился он на облитого супом напарника. — И ты… — он захохотал на весь двор, — чем это она тебя угостила?

— А я предупреждал, чтобы не расслаблялись, — ухмыльнулся Бейрис, с удовольствием глядя на Дейвиса. — Ну как, получил? А то говорил, полдня и мы ее найдем… — ехидно передразнил он проштрафившихся подчинённых, давая им отмашку в поставленной задаче, — всем отдыхать до завтра! Лерия, пошли со мной, быстро!

Ухватив за руку как клещами, Райшер потащил меня за собой опять в зал, не обращая ни малейшего внимания на сопротивление, и с силой усадил на ближайшую к огню лавку.

— Хозяин! — заорал он на все помещение. — Комнату нам и побыстрее!

— Сейчас, сейчас, — закивал головой трактирщик, — а есть что…

— Комнату, я сказал, еду потом! — повторил Бейрис и сел рядом на лавку, — Лерия, руки протяни и погрей над огнем, они у тебя совершенно замерзли!

— Ничего у меня не замерзло, — выдрать руку из захвата было делом заведомо провальным, как и оттолкнуть самого Бейриса, — пусти, мне больно!

От жара стали нагреваться кольца, я выдергивала руку, а Райшер неожиданно перехватил ее так, что свободным остался лишь мизинец, который уже не только что жгло, а прямо прожигало раскаленным металлом.

— А-а-а, — с воем я стащила свободной рукой раскаленное кольцо Флойда и уронила его на край очага, откуда оно откатилось в сторону, — чтоб тебя разорвало! Оно же жжётся!

— Хозяин, — не обращая внимания на мои вопли, Бейрис схватил меня за руку и снова поволок за собой, — где комната?

— Вот пожалуйте, — трактирщик испуганно открыл дверь и встал рядом, — все чистое, как изволите…

Дверь захлопнулась сзади с силой пушечного выстрела, Бейрис осмотрелся и толкнул меня на кровать, а сам придвинул стул к ней и сел, широко расставив ноги, чтобы невозможно было перепрыгнуть через них и для верности упёрся еще и руками по обеим сторонам.

— Наконец-то, — выдохнул он с облегчением, — наконец-то я заставил тебя стащить это проклятое кольцо!

— Флойд предупреждал меня, что от тебя можно ожидать чего угодно, — отвернувшись в сторону, я сосредоточилась на темном окне, не желая даже встречаться взглядом… а ну, как опять заболтает, а я и уши развешу? — По правде, вы с ним друг друга стоите и не смотрела бы на обоих, если бы не вынужденные обстоятельства!

— Можешь не смотреть, — разрешил Райшер, — а вот послушать меня все-таки придется, иначе ты отсюда не выйдешь вообще. Год назад мы с тобой ушли из Арсворта и очень скоро оторвались от Деннеля, совершив переход через Сельхомское болото.

— Я никуда с тобой не ходила год назад, кроме как в гостиную, где вы все…

— Там на нас напал ульд, — продолжал он, не обращая внимания на мои слова, — которому пришлось отдать лошадь, чтобы спастись самим, а перед домом Кордела мы попали под геликса и только чудом остались живы…

Пока Бейрис рассказывал мне еще раз то, что происходило в Лионии со мной от того дня, когда я ушла вместе с Орвиллом из Арсворта и в памяти всплывало все заново — и страх от нахождения рядом с порождением непонятной магии, желание навести хоть какие-то контакты, несостыковки слышанного от окружающих и собственных наблюдений, побег из Грайдиса, блуждание в пещерах ахдов и почему-то больше всего запомнились вечерние посиделки в лесной деревне, несмотря на всю убогость окружающей обстановки. Слушая размеренный рассказ, умом я осознавала, что такие подробности мог знать только Орвилл, даже кое-какие фразы для убедительности он повторял те же самые, что и год назад, но это только умом… стоило посмотреть на мужчину, сидящего напротив, как логика отказывалась служить дальше и я вновь видела перед собой именно Бейриса Райшера, который по каким-то причинам вдруг узнал слишком многое и стремится убедить меня в том, что это не он. Даже впечатления от посещения Петербурга и все дальнейшие события, вплоть до последних дней, не сдвинули той каменной стены, которая построилась сама собой внутри под влиянием долгого повествования.

Бейрис замолчал… пока что я не могу назвать его по-другому, пусть остается под своим именем… я же сидела, вытянувшись в струнку и по-прежнему рассматривая темное окно, стараясь не смотреть на того, кто сидел напротив.

— Кольцо Флойда, это… — красный след еще жег палец, хоть дуй на него, хоть нет.

— Оно позволяет на расстоянии чувствовать эмоции того, кто носит его, — с готовностью пояснил Райшер. — Дорогая вещь, но себя оправдывает. Флойд о чем-то догадался, или почувствовал… полагаю, что он был вне себя от злости и основательно почистил… — он запнулся, подыскивая подходящее слово, — ему память, а спустя некоторое время сопоставил какие-то факты или слова. Не в полном же молчании вилты тащили его в Неймар, хоть порталом и скрадываются расстояния, — убеждённо заявил он. — Наверняка он ругался, потом грозился всеми страшными карами, если мог нормально говорить, а вот воззвать к известным только им двоим фактам или не догадался или попросту не успел. Я оказался физически сильнее и воспользовался этим, хотя мэтр все равно поднимал меня почти всю ночь, а вот… ему вряд ли кто помогал… скорее, наоборот, Флойд воспользовался моментом и… все было закончено быстро. Не дольше, чем у тебя перед отправкой в Скаггард — и ты и он не знаете, как можно ослабить такое воздействие.

— Я не знала, но у меня получилось.

— Случайность, — покачал он головой, — тебе просто повезло. Устали глаза, все решили, что ты уже поддалась и не были так внимательны… к тому же ты женщина, значит, слабая…

Ну, насчет слабости можно говорить долго, особенно когда притворяешься, чтобы не лишиться последнего!

— И надо было бить ногами? — напомнила я происшедшее в Арсворте.

— У меня не было другого выхода. Его надо было заставить замолчать любыми способами, — жёсткость тона заставила отодвинуться подальше… на всякий случай, — и не давать ему пить, тем более из источника. Твое состояние было вне прямой опасности для жизни, а остальное…

По сути дела он был прав, но слышать это было достаточно неприятно. Впрочем, никаких теплых чувств я так и не испытывала, было лишь холодное любопытство и… желание побыстрее закончить разговор. Все слова падали в холодную пропасть и оставляли меня действительно равнодушной к человеку, сидевшему напротив. Абсолютно никаких эмоций…

— Если бы ты намекнул, что произошло на самом деле, — окно уже перестало интересовать, как раньше, но рождались вопросы, на которые хотелось получить ответы.

— Намекал не раз, но в доме Райшеров разговора не получалось, как бы я не старался. — Он говорил вроде бы спокойно, но почему-то стал сбиваться все больше и больше с каждой последующей фразой. — Новоиспеченные родственники, постоянно снующие под дверями, родители Бейриса, особенно его мать… кроме того, надо было срочно решать, что делать дальше — не оставаться же мне в гвардии? Хоть я и знаю кое-что о порядках в этом полку, но меня бы там быстро раскусили. Самым лучшим выходом был бы мой перевод в другое место и на ум пришел лишь охранный полк, часть которого посылали в Бернир. Там меня никто не знает, а задействовать Раймона было делом одного разговора по душам. Если бы не он, ничего бы не удалось так быстро! Еще надо было убедить Летицию, но она и так была вне себя от счастья, что ее сын проявляет к ней чуть больше внимания, чем обычно. За это она была готова на все. Плохо, что постоянно рядом находились лишние уши, не говоря уже о Флойде, который зачастил к ним в надежде именно на тебя. Стоило мне рассказать тебе правду, как он бы моментально все понял, а так… ты по-прежнему ненавидела Бейриса, стремилась к… Орвиллу, я старательно изображал его, надеясь объяснить тебе все при первой же возможности.

— Долго же ее пришлось ждать. — Ответ я выдавила с большим трудом, удивляясь собственному состоянию. И чего я сижу тут и слушаю, вместо того, чтобы идти вперед?

— Долго. Я предвидел, что Флойд может приехать раньше обещанного срока с восьмьюстами деров, а он спутал мне все планы своим кольцом. Если бы не оно, я бы рассказал тебе все гораздо раньше, а стащить силой — значит дать Флойду понять, что из-под его контроля хотят ускользнуть. Сейчас для него все выглядит естественно — как только кольцо вытащить и остудить, оно снова заработает. Кажется, оно откатилось в сторону… подожди меня, я кину его в огонь и вернусь.

— Флойд сейчас в Неймаре? — принятое решение укреплялось с каждой минутой, несмотря на услышанное в этих стенах. — А… он?

— Оба там, куда еще они могут деться. Что ты задумала? — Райшер подался вперед, но уперся в выставленные перед ним ладони.

— Не кидай кольцо в огонь, — я старалась говорить как можно короче, чтобы не было лишних эмоций, которые со стороны будут приняты за сомнения, — оно остынет и я опять одену его. Потом пойду в Неймар. Сейчас я шла в Арсворт и хотела поговорить с Никомусом, но после встречи с тобой я поняла, что это лишнее. Я… должна туда дойти и увидеть Орвилла своими глазами, поговорить с ним… убедиться, что он… прости, но я не могу поверить в происшедшее. Вот просто не могу и все, хоть убей! Пока я не поговорю с тем Орвиллом, ты для меня всегда будешь Бейрисом Райшером. Мне надо самой удостовериться, только тогда я смогу принять за истину, что все рассказанное тобой произошло на самом деле. Пока внутри у меня нет такого убеждения, даже кольцо Флойда ничего не сможет доложить своему хозяину.

— Лерия, — Райшер застыл на месте, потом схватил меня за руки, пытаясь подтянуть к себе, но я отстранилась и снова отвернулась к окну, — неужели ты ничего не поняла из того, что я тебе говорил? Ты не веришь в то, что произошло? Вспомни себя, сколько ты убеждала меня, что ты не Дайлерия, я же смог поверить тебе! Почему ты сейчас не можешь сделать то же самое?

— Я не знаю, как тебе это объяснить. Наверное, я действительно упертая дура, но по-другому я не могу. Может быть, я только посмотрю на него и уйду, может быть, поговорю, может, загляну в глаза… пока я не готова ответить на этот вопрос. В моем мире есть фильмы, которые смотрят те, кто хочет острых ощущений. В них показывают всяческие кошмары, порождения черной магии, превращения людей в жутких монстров и прочую лабуду для желающих пощекотать себе нервы. Среди них есть такие, когда в жутких монстров превращаются самые близкие и герои до последнего момента не верят, что они живут рядом с чудовищами, пока не увидят это превращение собственными глазами. Они до последнего не поднимают руку на то, что уже не является человеком, боясь нанести смертельный удар любимому существу — мужу, жене, ребенку, матери. Они боятся ошибиться и не могут пересилить себя… вот и я боюсь ошибиться.

— Ошибиться? — вскинулся он. — Ты до сих пор считаешь, что я Райшер? Тебе мало рассказа о том, как мы шли вместе? Что тебе еще рассказать, чтобы ты поняла свою ошибку? Спроси, что хочешь, я отвечу тебе на любой вопрос, касающийся только нас двоих! Хочешь, я расскажу, как все было у нас в Арсворте в первый раз? Таких подробностей настоящий Бейрис знать не может… будешь слушать? Или напомнить тебе о Скаггарде, где ты пыталась выйти из моей комнаты через защиту? Или о том, как ты учила меня плавать?

Горячность приведенных доказательств заставила меня даже улыбнуться… мысленно. Я ведь тоже когда-то с таким же жаром доказывала нечто, не поддающееся нормальной человеческой логике, только вот не помню, чем тогда закончилось дело. Сейчас всё обстоит по-другому и нельзя давать свернуть себя с этого пути.

— Я верю тебе… и не верю. Своим глазам не верю, ушам не верю… себе не верю. Я не понимаю ничего, но… пока я не побываю там, я не смогу переступить через все это. Прости.

— Лерия, но он там не один, ты понимаешь это? Там будет и Флойд, а он…

— Да, конечно понимаю. Я прекрасно осознаю, что у него под началом вилты, выполняющие любое его приказание, что он сильный маг, что ему от меня что-то нужно и ради этого он даже приложил свое мужское обаяние, разыграв чуть ли не влюбленность. Все будет ясно уже там, в Неймаре и только если я сама прибуду туда, то поставлю все точки над «i». Иначе не получится ничего. Сходи пожалуйста за кольцом… и не удерживай меня, ладно?

— Он раскусит тебя, — Бейрис помрачнел, но отговаривать больше не стал, только задумался, сосредоточенно разглядывая что-то перед собой, — ты совершенно не умеешь притворяться, а скрыть то, что я рассказал…

— Делай, что должно и будь то, что будет. Если бы я поверила тебе, то давно уже повисла бы на шее, визжа от счастья, а не шла бы в неизвестность. Не будем прогнозировать плохое, лучше расскажи, как я должна добраться до ближайшего портального камня. Желательно, чтобы я провела в дороге еще пару дней, тогда появится соответствующий настрой и в голове останется только необходимое. О себе не говори ничего, лучше, если я не буду знать о твоих планах. Итак, вот карта, показывай дорогу.

Рассмотрев предложенный путь на подзатертых во время пути листах, я сложила их и подошла к дверям.

— Даже ночевать здесь не останешься?

— Лучше, если я сделаю это в другом месте. Впереди, совсем недалеко, еще одна деревня и до темноты я успею до нее дойти.

— Не веришь… что я должен был еще сказать?

— Ничего, — я достала из кармана бирку и зажала её в кулаке, подумала и подошла к Райшеру. — Возьми её… на хранение. Пусть она будет лучше у тебя, чем попадет в руки Флойду. Его кольцо я заберу сама.

В небольшом домике мэтра Моллино, где нам выделили две комнаты во флигеле, то и дело толокся самый разнообразный народ, посещающий это место по делу и без оного. Чаще всего местных жителей подогревало любопытство, но на все вопросы мэтр мотал головой и сваливал проблемы на головы протекторов, которые сновали между Неймаром и Нейвиджем днем и ночью. Потолкавшись в доме, я все же выползла на улицу в надежде посмотреть на окружающие красоты и вообще оценить обстановку. Чин в черной форме поинтересовался, куда я направилась и посоветовал не ходить своими ногами слишком далеко от ворот.

— Да я и не пойду далеко, — успокоить бдительного охранника получилось на жидкую троечку, — вот на улице постою да туда погляжу… а отсюда Неймар виден?

— Мало, что там осталось, — солдат покинул свой пост у входных дверей и, подхватив меня под руку, провел по мощеной крупным булыжником улице до ближайшего поворота, — вот отсюда можете поглядеть наверх. Ну, как вам вид, госпожа Райшер?

Вид был просто чудесен, о чем я сказала, рассматривая оставшееся после того кошмара, которому я была свидетелем. Гора осталась стоять, но со стороны Неймара очень хорошо наблюдался гигантский провал, на краю которого задержалась небольшая часть замка и тот кусок парка, который простирался до ворот. Верхний парк вместе с застекленной галереей второго этажа, флигелем, врезанным в гору и террасой перестал существовать и можно было лишь содрогнуться, представив, на какую глубину рухнуло все с поверхности. Даже пыль не подымалась…

— А живые-то остались кто-нибудь?

— Только слуги да экономка, кто в дальнем крыле был, а остальные, если и поняли, что происходит, то недолго мучились. Говорят, маги там постарались, проводили опыты, да силу не рассчитали. Неграмотные, что ли, в замкнутом пространстве не проконтролировать себя!

— Там еще вилты были, — вспомнила я жутких слуг Флойда, — их же полагается как-то по-особому упокаивать… это тоже вы делаете?

— Конечно, — солдат подхватил меня тверже под локоть, — там уже наши крутятся, так что вреда местному населению никакого не будет. Давно уже вилтов запретили, если б вот такие, как Крайден, не нарушали законов, то и нам работы меньше было бы. Вас вот тоже едва вытащить успели, уже обвал начался, а ваш муж за вами бросился. Мэтр Рокком как посмотрел на вашу руку, сразу сказал, что кровь у вас брали не просто так. Что уж Крайден хотел сотворить, теперь никто не узнает, а вот вас чудом спасли. И как он только вас заманил к себе? Или силой завел?

— Не силой, — стоять на холодном ветру вдруг стало неприятно, я поежилась и повернулась спиной к остаткам Неймара, — я сама пришла к нему. Там был еще один маг и он тоже погиб.

— Орвилл Крайден? — мы медленно двинулись в обратный путь, — это уже известно. Его семье послано сообщение и они прибудут сюда, как только смогут. Для одного рода это слишком сильный удар, потерять в один день и старшего в роду, не оставившего наследников и старшего сына… помнится, у него год назад погибла жена при странных обстоятельствах.

— Он был признан виновным?

— Нет, там были замешаны члены Совета и после суда… Нейди меня забери, а не вы ли та самая Валерия, которая выступала на этом суде? И вы жили у Орвилла, а ваш нынешний муж едва не попал под нашу длань, как один из участников заговора, только его род отстоял… как его, Бейрис, да?

— Вилл. Его зовут Вилл ленд Райшер, так будет проще.

— В семьях иногда так странно уменьшают имена, — солдат посмотрел на меня с сомнением в умственной полноценности, но я не стала возражать и от неожиданно нахлынувшей слабости ухватилась за него обеими руками.

— Жизнь иногда делает такие странные выверты, что не веришь в их реальность до последнего мига. Пожалуй, я вернусь к себе, надо посмотреть, как там чувствует себя мой муж.

— По-моему, — парень не спешил к воротам, — у них сейчас идет совещание. Как засели с утра, так и обсуждают происшедшее.

— Совещание? — Я даже забыла, куда шла и изумленно воззрилась сперва на окна второго этажа, а потом на своего спутника. — Какое совещание? Если я еще правильно помню, то мой муж до недавнего времени состоял в охранном полку Ронсера и двигался в сторону Бернира… или у него берут показания, что он видел там, в Неймаре?

— Ну да, он и состоит еще в этом полку, только вот в разговоре с мэтром Роккомом и господином Бергерсом, нашим командиром, он выдвинул несколько очень интересных версий, две из которых признаны перспективными для доклада начальнику департамента и даже набросал схему, по которой будут разбираться в районе завала. Дней пять, сказал, здесь отлежится, потом двинется в Бернир вместе с вами.

Взобравшись по лестнице на второй этаж, я натолкнулась на выходящих из комнаты Вилла двоих мужчин, в одном из которых тут же признала родственника Лайона, уж очень характерными были их фамильные черты. Второй был мне уже знаком, я с ним встречалась в первый день в этих же самых дверях и мы поприветствовали друг друга, как старые знакомые. К слову сказать, он же день назад допрашивал меня о событиях в Неймаре, упирая больше всего на описание обстановки. Рассказывая о странном столе и взбесившемся вилте, я не могла не упомянуть и об Орвилле, который явился здесь первопричиной случившейся катастрофы. Мэтр выслушал все очень внимательно и посоветовал как можно скорее покинуть эту часть Лионии.

— То же самое я посоветовал и господину Райшеру, — глубоко посаженные глаза не выдавали ни единой мысли собеседника, как бы я не вглядывалась в них во время разговора, — там вы быстрее забудете все случившееся и начнете строить жизнь заново. Новое место, новые люди… я слышал, вы уже собирались уехать в Бернир и не один раз? Сейчас вам предоставляется такая возможность, не откладывайте ее на потом. У вашего мужа неплохая голова и я буду рад, если он применит ее по назначению. Поддержите его в этом, тем более, что раньше у вас это неплохо получалось.

— Простите, я не поняла, — последняя фраза сбила меня с толку, — раньше… это когда?

Даже факт, что протекторам известно о двух попытках уехать в Бернир не потряс меня настолько, как странный намек, но мэтр тонко улыбнулся и пообещал, что когда понадобится, он самолично откроет нам портальный камень.

В тот же день, вечером, я помялась и озвучила Виллу услышанное от Роккома, на что он только хмыкнул и попросил подать ему листы бумаги со стола и писало, а потом погнал за отваром, попросил взбить подушки, принести поесть, позвать мэтра Моллино и, в довершение всего, обтереть его влажным полотенцем, поскольку он страшно устал лежать на одном месте уже который день. Пока я бегала вверх-вниз, он успел исписать несколько листов и попросил передать их Роккому и Бергерсу. Вероятно, это и были те самые предложенные версии происшедшего, о которых только что говорил мне солдат.

— Вилл, ты как? — сунулась я в комнату, пропахшую сапогами и умными мыслями, — давно совещались-то? И к какому выводу пришли?

— Окно открой, — он подтянулся и сел повыше, — до кухни дойдешь? Тут все выпили уже, да и поесть не мешало бы.

— Дойду, — капризы лежачего больного приходилось выполнять безоговорочно, — что принести? Как нога, не болит?

— Чешется, — пожаловался Вилл, демонстративно запустив пальцы в голову. — Скажи, чтоб воду нагрели, помыться бы неплохо. Посмотри, если возможно, то и голову помыть тоже.

— Здесь? — я оглядела комнату, не первый раз пожалев об отсутствии служанок.

— А где еще? — Он демонстративно начал что-то писать, делая вид, что раздумывает над бумагой. — Ходить я пока что не могу, только свешиваться с постели, а ты польешь над тазом. Привыкай, раз уж так все получилось.

— Привыкаю, — устраивать бунт было бесполезно и я пошла за обедом, как вдруг вспомнила об услышанном от охранника, — мне сказали, что сюда скоро прибудут Арлетта и Энтони. Им уже послали письмо, как только все случилось. Будешь с ними встречаться или обождешь до выздоровления?

— Буду, — судя по реакции, новостью сообщение не являлось, — но не здесь. Поднимусь к развалинам, они же туда пойдут наверняка.

— Вилл, а как нога, всего четыре дня прошло, или ты…

— Ходят же у тебя дома на таких подпорках, — помахал он в воздухе рукой, — как они называются? Вот и я дойду. Наверх помогут солдаты, а дальше сам. Ну, как там насчет обеда?

Спускаясь по скрипучей лестнице вниз, я не могла не отметить, что как только появилась возможность приложить на практике свои знания и умения, Вилл сразу ожил и Рокком не раз захаживал к нему для долгих разговоров. Подслушивать под дверями я и не пыталась — а зачем, все равно услышат. Пусть мужчины обсуждают свои дела, для них это единственно нормальное состояние, а то, что мы пока держимся с Виллом на расстоянии, для всех не новость, да и сломанная нога хорошее оправдание. Не раз вспоминались слова, что он потерял все, что имел и это глодало изнутри, вызывая постоянное чувство вины. И помочь-то ничем не могу, разве что радоваться, что вообще жив остался? Но тут всплывало очередное препятствие в виде наглой рожи Райшера и переступить через этот факт тоже было трудно. Может быть потом, со временем… а пока я исправно выполняла обязанности сестры-сиделки, с тоской думая о том, что даже без вмешательства магов сломанные ноги когда-нибудь срастаются и мечтая когда-нибудь добраться до Бернира.

— Ты куда это направился?

Двое солдат в черной форме тащили Вилла под руки, а третий сзади нес костыли, обмотанные для мягкости тряпками и вся веселая процессия уже приближалась к воротам, в которых мы и столкнулись.

— Крайдены прибыли, а господин лейтенант просил доложить, как только они появятся, — пояснил замыкающий с костылями, — говорит, надо самому туда подняться.

— Я тоже пойду, — придержав воротину, я пропустила всех на улицу и прикрыла ее, — если что, давайте костыли, я донесу.

— Лерия, а надо тебе ходить туда?

— Надо, — отобрав костыли, я двинулась следом, прикидывая про себя, сколько времени будет длиться подъем, — могу за углом постоять, если мешать буду.

— Да чего там стоять, — вмешался белобрысый солдат, похожий на Домниса, — они, поди, и не заметят, что кто-то подошел. Им до нас и дела нет, поговорят о своем, да уйдут.

Подниматься даже по твердой тропинке наверх было трудновато и оба солдата пыхтели, выполняя приказание начальства. Даже я вспотела, помогая себе костылями и с облегчением почувствовала, что крутизна уменьшается и переставлять ноги легче с каждым шагом. У портального камня не было ни одной живой души, Вилл отобрал у меня костыли и бодро запрыгал на одной ноге вверх по черной дороге, по-прежнему вьющейся среди разноцветных хвойных посадок. Снизу казалось, что все осталось, как было, и парк не потревожен и замок стоит целый и невредимый, даже птицы щебечут по-прежнему и только тень от горы накладывала мрачный отпечаток на все вокруг. Мы поднялись на ступени, я придержала дверь, которая гулко захлопнулась за нами и вокруг завибрировали многочисленные подпорки, не позволяющие остаткам стен рухнуть раньше времени. Большой холл казался почти целым, только впереди не было стены и пропала часть крыши, придавая остаткам некогда красивого дома сходство со средневековыми гравюрами. Не рухнуло бы что-нибудь на голову…

В самом конце уцелевшего пола на фоне темной лесистой горы стояли две фигуры, вглядываясь в то, что простиралось у них под ногами. От сохранившихся входных дверей был виден дальний край провала и Вилл двинулся вперед, звонко цокая деревяшками по потрескавшимся мраморным мозаикам. Моих шагов не было слышно вообще и я держалась за его спиной в стороне. Мало ли что, пусть лучше поговорят без свидетелей, а я и уйти могу в сторону, если понадобится. Недалеко, конечно, а вдруг поддержать кого придется?

Первым на незнакомые звуки обернулся Энтони, удивленно воззрившись на приближающегося Вилла и что-то сказал на ухо Арлетте, которая даже не повернулась в его сторону.

— Господа… мое почтение, — Вилл уже подошел совсем близко и тяжело оперся на костыли, переводя дыхание в метре за спиной Энтони. — Мои соболезнования.

— А-а, и ты тут, — Энтони еще раз обернулся и пожал плечами, — нам сказали, что ты был там, — махнул он рукой в сторону бездонного провала.

— Был, — Вилл кивнул, рассматривая спину Арлетты, — до последнего момента, когда уже все стало рушиться.

— Ты… все видел? — спина даже не дрогнула, она была прямая, как доска. Казалось, что на краю остатков пола стоит не живая женщина, а мраморная статуя, до такой степени она была неподвижна. Не колыхались прядки волос, убранные в высокую прическу, не дрожали длинные серьги в ушах, даже Энтони рядом выглядел более живым и подвижным, чем она.

— Да, госпожа Арлетта, я все видел. — Вилл покачнулся, перенося вес на здоровую ногу и даже переставил костыли, но так и не решился сделать еще один шаг, чтобы подойти ближе. Громко сглотнул в неожиданной тишине и встал, не отрывая взгляда от женщины перед собой.

— Ты пошел туда… зачем? — слова были не холодны, они были мертвы и мне стало безумно жаль эту надменную аристократку. Потерять двоих самых дорогих для нее людей… нет, на самом деле одного… но как она должна обрадоваться, узнав правду! Почему Вилл так тянет?

— Надеялся спасти кого-нибудь.

— Спасти… — женщина не оборачивалась, роняя скупые слова и от них даже не разносилось эхо по пустынному холлу, — почему ты не спас его, если пошел вниз? Почему он погиб так глупо? Я спрашивала у Айди, но она не пожелала отвечать мне и теперь я хочу спросить то же самое у тебя, Бейрис. Зачем ты пошел вниз, если не мог сделать одно-единственное доброе дело за свою жизнь? Кого ты вытащил, ее? Зачем? Она не стоила и одного ногтя… сильный маг и вот так глупо погибнуть? Мне до сих пор не верится в его смерть, потому что все вокруг живы, а он нет.

— Госпожа Арлетта, — Вилл осекся и голос у него стал хриплым от волнения, — но если бы произошло чудо и ваш сын оказался бы жив, что…

— Ты как был дураком, так и остался им, — холодно прервала Арлетта, — при чем здесь Орвилл? Я говорила о Флойде, а не о моем сыне. После гибели Дайлерии он стал вообще неуправляемым и я не могу простить его за случившееся. Мэтр Рокком рассказал мне обо всем, так что не трудись оправдываться, я уже все знаю. Орвилл довел дело Террелла до конца и в своей ненависти к Флойду похоронил его вместе с собой. Мы слишком долго тянули, надеясь воздействовать словами, а надо было рубить сразу же, как только он стал отходить от интересов рода и перестал подчиняться даже в мелочах. Тогда и Флойд был бы жив и, возможно, ничего не случилось бы с Дайлерией.

Арлетта повернулась и я поразилась, как красивое лицо может быть одновременно страшным и старым. Энтони почти не изменился, разве что под глазами появились темные круги да чуть похудел, а вот его жена, похоже, восприняла смерть Флойда как глубокое личное горе и ответственность за это возложила на Орвилла.

— Я смотрю, и Валерия здесь? — рассмеялась она дребезжащим смехом. — Вместе пришли погоревать? Недолго она оплакивала своего будущего мужа, — гримаса ненависти исказила черты лица, — если через пять дней пошла в храм с таким дураком, как ты, Бейрис! Полагаю, что ваш союз будет счастливым… пошли отсюда, Тони! — скомандовала она и, проходя мимо Вилла, с неженской силой ударила его кулаком в плечо. Костыли стали наклоняться, он потерял равновесие и со всего маху повалился навзничь, разметав в стороны руки.

— Вилл! — бросившись к нему, я в последнюю долю секунды успела подкатиться по гладкому полу и подставить сапог под голову, чтобы он избежал удара затылком, — Вилл… только не это…

— Вилл? — язвительно переспросила Арлетта, обернувшись назад, — ты зовешь его Виллом? Сумасшедшая и дурак, прекрасная пара!

Я уже открыла рот, чтобы высказать ей вдогонку достойный ответ, как на него легла широкая ладонь, не давая сказать ни слова.

— Не надо, Лерия, пусть уходят. Как выясняется, правда бывает никому не нужна. По-моему, я здорово приложился спиной, — Вилл с трудом приподнялся на руках и сел, ощупывая забинтованную ногу. — Если подпорки сломаны, то тебе опять придется тащить меня… который раз уже?

— Третий, — я уселась рядом и прижалась лбом к его плечу, — мне жаль, что все произошло именно так. Меня она вообще приняла за сумасшедшую… придется пережить и это. Надеюсь, нам лично ничего не грозит от обоих?

— Мне тоже жаль, — Вилл охнул, усаживаясь поудобнее, — я был согласен забыть все наши распри, если бы она… — он сжал кулак до белизны на костяшках и замолчал. — Я был готов рассказать все, но ей по-прежнему Флойд дороже всех. Так было всегда и даже его смерть ничего не изменила, теперь она будет боготворить его, а меня только проклинать.

— А если рассказать ей, что причиной смерти Флойда на самом деле являешься не ты, а… он?

— Тогда она обвинит меня, как Вилла. Здесь уже ничего не изменишь, и мне придется жить с этим и дальше.

— Может быть, когда пройдет много времени, она сможет адекватно воспринимать тебя? Тогда стоит попробовать… она все же мать…

— Попробую, — согласился он, но уверенности в голосе я не услышала. — Давай сюда подпорки, надо возвращаться.

— Вилл, — я неожиданно для себя всхлипнула, — почему… почему они… неужели Флойд ей дороже… я не понимаю… ты же сын…

— Вас, женщин, вообще бывает трудно понять, — он посмотрел в сторону выхода, потом повернулся к пролому и что-то беззвучно зашептал, глядя на темнеющий зев жуткого провала. — Прощай… — последнее слово я уловила буквально наитием и не стала больше задавать никаких вопросов. С кем он прощался, с самим собой? Не с Флойдом, это факт.

Пока я помогала Виллу подняться, наползли сумерки и мы медленно двинулись к выходу из парка. Впереди неожиданно ярко легли лучи Верны, освещая зеленый луг и портальный камень вдалеке, у которого суетились какие-то люди.

— Кто-то прибыл? — ткнула я в далекое сборище. — Или наоборот, отбывают?

Кто отбывает, было понятно и без слов, а Вилл при этих словах пошел как-то боком, вглядываясь в темный камень брусчатки у себя под ногами.

Выйдя за распахнутые ворота, я обратила внимание, что суета у портального камня не уменьшилась и ноги просто отказывались идти в ту сторону. Опять сталкиваться с ненавистью и презрением отчаянно не хотелось и я поплелась нога за ногу, отставая от Вилла все больше и больше. Сборище у портала оживилось, загудело и загомонило, а навстречу очень споро двинулась женщина в темном дорожном платье. Это еще кто, Арлетта переоделась? Фигура, вроде, не та… и руками так машет…

— Берри! — Голос был настолько знаком и звучал в этом месте настолько не к месту, что я не поверила собственным ушам. — Я так и знала, что ничего хорошего из твоей затеи с переводом в охранный полк не выйдет! Почему меня никто никогда не слушает? Раймон, я ведь говорила тебе, а ты отмахнулся от меня и вот результат — Берри сломал ногу и сколько еще проваляется в постели, одна Айди знает! Мэтр Лейнор, вы еще будете со мной спорить?

Напор Летиции ошарашил так, как будто налетела волна цунами и я поспешила спрятаться за спину Вилла, в которого маменька вцепилась обеими руками, не давая сделать и шагу вперед. За ней уже спешили Раймон и Сайрес, мэтр Лейнор и последняя шла Желлина, оглядываясь по сторонам. Вот перед ней-то будет трудней всего оправдаться…

Раймон и Сайрес помогли Виллу спуститься вниз, отогнав дожидающихся его протекторов, на которых Летиция тут же нагрузила прибывшие с ней короба и мешки. До самого дома мэтра Моллино она подчеркнуто со мной не разговаривала и я полностью уверилась, что она смотрит волком из-за сломанной ноги. Опять получаюсь виновата, как не крути, и оправданий никаких нет. В доме маменька пошла гонять всех, как вшивых по бане и хозяин с удивлением вопрошал, кто это такая и что она здесь делает, пока я не объяснила, что это моя свекровь. В ответ мэтр закатил глаза и постарался исчезнуть со двора как можно скорее, пока ему не досталось от столь энергичной дамы по первое число. Голос Летиции слышался везде — на кухне она отчехвостила всех за беспорядок и задержку с ужином, во дворе ругала нерасторопных слуг за кучки мусора по углам, в комнате Вилла вопила, что это «сущий бардак, в котором невозможно находиться» и требовала, чтобы сию минуту перестелили постель, протерли пыль на окнах и убрали таз с грязной водой. Мне тоже захотелось спрятаться подальше и я попыталась прошмыгнуть в свою комнату, не встречаясь ни с кем по пути. Впечатлений за сегодняшний день было предостаточно и я готова была отказаться от ужина с новоприобретенными родственниками, лишь бы меня никто не трогал. Дело еще усугублялось тем, что я так и ходила в харузской одежде и куртке из Арсворта, поскольку все платья уехали с основным багажом, с которым я рассталась в Бренно. Естественно, в Нейвидже мне было вообще не до них и оставалось только выслушивать осуждение окружающих… оно мне надо? Пусть там встречаются по-семейному, я подожду!

Есть, правда, хотелось неимоверно и я помчалась на кухню в надежде утащить там хоть что-нибудь на зуб. В данном случае подошел кусок хлеба и полкувшина отвара, выданные мне одной из распаренных теток у здоровой печи. На ней что-то шкворчало, испуская аппетитный запах, булькали кастрюли, до которых не допускался никто посторонний и единственной добычей послужил обрезок копченого мяса, нагло утащенный из-под ножа на разделочном столе. Кричать и отбирать не стали, но выразительно показали кулак… я хихикнула и умчалась в комнату, прижимая к себе вожделенный ужин. Зажгла шарики… не все, а какие поддались, подложила под спину подушку и привалилась к стене, жуя украденный бутерброд и запивая прямо из кувшина. Хорошо-то как!

За стеной гомонили родственники и я даже задремала, представив себе будущий переезд в Бернир, как дверь в комнату распахнулась без предупреждения и ко мне влетела пыхтящая от злости Летиция собственной персоной. От неожиданности я дернулась, уронив с колен кувшин, а она схватила меня за руку и поволокла за собой с напористостью средних размеров танка, втащила в комнату Вилла и плюхнулась на пустой стул, услужливо подставленный Раймоном.

— Вот, смотрите на нее, — возмущению маменьки не было предела, — вы видели эту дрянь? Нет, видели? Раймон, и ты еще защищал ее?

— Что случилось? — я была готова отбиваться от всех родственников вместе взятых, которые расселись на стульях вдоль стены и у кровати Вилла, который тоже с интересом уставился на Летицию. — Можно на полтона ниже и пояснить, в чем дело?

— Мама, успокойся и возьми себя в руки, — Сайрес попытался утихомирить разбушевавшуюся родительницу, но получил в ответ фырканье и очередной возмущенный вопль, что с ней никто давно не считается и никто не принимает во внимание ее слова. Стоять навытяжку посреди семейного судилища не хотелось и я потихоньку стала отодвигаться к дверям, намереваясь решить проблему кардинально, то есть исчезнуть, как поймала взгляд Вилла и недвусмысленное похлопывание ладонью по кровати. Остановилась, спрашивая взглядом, и в ответ получила едва заметный кивок. Ну ладно, надеюсь, убивать не будут…

— Ну что, посмотрели? — Летиция обвела всех взглядом, продолжая пыхтеть от избытка эмоций, — мало того, что Берри решил вдруг уехать из Делькора в какой-то городишко, не считаясь ни с чем, мало того, что они оба устроили сплошное безобразие в день посещения храма, мало того, что она вдруг понеслась к этому старому мерзавцу через всю Лионию и Берри пришлось спасать ее, сломав ногу, так в довершение всего я узнаю, что эта дрянь беременна и даже не подумала нам ничего сказать! И не просто беременна, — патетически повысила голос маменька, — а ребенок у нее от мага! Берри, ты слышишь меня? Ты понял, что я сказала? Почему ты молчишь?

Пять пар глаз начали прожигать во мне дырки со всех сторон, сопровождая при этом выбросами такого количества эмоций, которое запросто заткнуло за пояс даже Совет. Они же не маги, откуда? Но сильнее всего жёг лазер со стороны постели…

— Лерия, это правда? Значит, ты не врала мне, когда мы стояли в Бренно?

— Нет, — я попыталась соскочить с кровати, но была прихвачена так сильно, что было больно вздохнуть, — это правда.

— Лерия… — Вилл обнял меня и потерся небритой щекой о висок на глазах изумленной родни, — он все-таки будет магом! У него есть сила… Лерия… как я этого ждал…

Последнюю фразу он прошептал в самое ухо, чтобы не слышали окружающие, которые тут же пожелали узнать, что на самом деле происходит. Вилл отнекивался до тех пор, пока на него не насела Летиция.

— Я не понимаю, почему ты так радуешься, что Валерия беременна от другого мужчины! — возопила она свистящим шепотом, прокатившимся ударной волной ультразвука. — Это позор, понимаешь ты это или нет? Что теперь с ней делать?

— От другого? — в голосе проскользнули знакомые язвительные нотки и на прищелкнувших пальцах протянутой руки на секунду вспыхнул яркий огонек… вспыхнул и развеялся, как дым. — А что ты на это скажешь?

Летиция застыла с открытым ртом, Раймон и Сайрес превратились в каменные статуи, Желлина улыбнулась, а мэтр Лейнор подбежал мелкими шажками и схватил руку Вилла, крутя ее во все стороны, как будто желая оторвать насовсем.

— Действительно, действительно это правда, — приговаривал он, пробегаясь пальцами до самого локтя, — это… это непостижимо! Я ведь много лет знаю вашу семью и… как? Откуда? Бейрис, когда ты первый раз почувствовал, что можешь пользоваться вот так?

— Недавно, мэтр, — Вилл выдернул руку из цепких пальцев мага и вернул ее на прежнее место, то есть мне на талию, — это произошло не так давно и я не сразу понял, что это такое. Не надо так смотреть друг на друга, — обратился он к Раймону и Летиции, — клянусь здоровьем моего будущего ребенка, вы тут не причем. Возможно, это единственный случай в Лионии и больше подобное никогда не повторится, но пока рано говорить… это единственное, что я могу.

— У нас в семье… появился… маг, — Летиция с трудом приходила в себя от неожиданного известия, — никогда раньше такого не случалось. Откуда в тебе это, Берри? В моем роду магов никогда не было, Раймон, может быть у тебя… но как, как? Герберт с Морганом никогда… госпожа Розалия? Раймон… а вдруг… — она вдруг засмущалась, не иначе, прикидывая возможность неизвестно чьего адюльтера на стороне. — Валерия, простите меня, я до сих пор не могу поверить… Берри, никто не поверит…

— Не надо делать этот факт всеобщим достоянием, — заметил Вилл, — достаточно того, что пока об этом знаете вы все. Мало ли, как пойдет дальше?

— Было бы обидно объявить всем о таком интересном факте и потерять его, — согласился Сайрес, поглядывая на родителей. — Не будет ничего плохого, если мы пока умолчим о нем.

— Да-да, рассказать всегда успеется, — присоединилась к брату Желлина, — пусть пока это остается между нами.

— Скоро будет готов ужин, — Летиция перешла на хозяйственные заботы, которые были ей ближе и понятней, — можно спуститься в зал на первом этаже, заодно и осмотреть комнаты для ночлега. Мэтр Лейнор, посмотрите, пожалуйста, ногу Берри, может быть вы сможете как-то ускорить процесс заживления? Валерия, вы так и собираетесь ходить в мужской одежде? Для вашего положения это совершенно недопустимо! Я понимаю, что тут произошло что-то из ряда вон выходящее, но это не повод одеваться, как вам заблагорассудится. Где ваши вещи, которые были собраны в дорогу?

Практические нужды, как всегда, поглотили все остальные, даже если они касались непостижимых для окружающих вещей и пришлось объяснять напористой даме, что из-за некоторых обстоятельств неодолимой силы Ференц с багажом остался в Бренно… или движется в Бернир, уж не знаю, что и правда. Обсуждения затянулись и я потихоньку слиняла из столовой, дождавшись ухода мэтра Лейнора от кровати больного и вцепилась в него мертвой хваткой.

— Вилл, объясни мне, что произошло на самом деле? — шипела я не хуже змеи, вытягивая из него правду. — Откуда они все появились да еще чуть ли не с обвинениями в измене?

— Я знаю? Ты забыла, что я не Бейрис, — зашипел он в ответ, — так откуда мне знать их порядки? Мне и в голову не могло придти даже в самом страшном сне, что в этой семейке все решается чуть ли не на общем собрании! И про силу я ничего не знал, сколько раз после Арсворта чуть ли не головой об стену бился, пытаясь вызвать хоть малейший отклик, вот только сегодня первый раз получилось. Не знаю, как, не понимаю, но получилось! Я же помню, как делал это раньше, если это начало, то я готов до изнеможения работать над собой, учиться заново, как учат детей, только мне будет проще и тяжелее одновременно. Но если я почувствую, что у меня получается… Лерия, я буду самым счастливым человеком на свете! Ты понимаешь это?

— Понимаю, — я погладила Вилла по щеке и посмотрела прямо в глаза. — Похоже, надо идти в храм и благодарить Айди… или Нейди за то, что произошло. Для меня это непостижимо, я тоже не понимаю, как это произошло, но я безумно рада этому! Не потому, что мне лично нужен маг… мне достаточно, чтобы рядом был ты, кем бы ты не стал, хоть простым солдатом, но если ты не можешь без этого… я прошу прощения у здешних божеств за безумные слова, сказанные в порыве отчаяния. Кроме них никто не мог сделать подобного.

За ужином все-таки выяснилось, что Рокком известил остальных Райшеров о «некотором недомогании» их отпрыска, вследствие чего половина семейства примчалась, как на парах, удостовериться в жизнеспособности и заодно навести справки, что здесь произошло. Пока родня обсуждала множество насущных проблем, я потихоньку прижала мэтра Лейнора и выяснила, что сдал меня Летиции именно он, заметив пикантную подробность в одно из посещений уже перед самым отъездом в Бернир. А я-то его и не заметила совсем… На вопрос о сроках я сделала вид, что застеснялась, потому что не знала, что врать, а Вилл пожал плечами и напомнил, что он предупреждал всех ещё перед подписанием контракта. Семейка попереглядывалась между собой и не осмелилась больше приставать с расспросами.

Немного проплутав по узким кривым улочкам Нейвиджа, я добралась до храма Айди уже в сумерках. В отличие от столичного аналога, здешний был не столь монументален и узнать его можно было лишь по резным колоннам, подпирающим портик над входом. Двери уже были закрыты, но небольшая щель между ними все же оставалась и я проскользнула в нее, не задев темные створки. Небольшой квадратный зал с уже знакомой по посещениям серой стелой освещался маленькими шариками под самым потолком справа и слева вдоль стен, а тени от колонн смыкались почти посредине пола. Казалось, что все пространство превратилось в лестницу, только было непонятно, куда она ведет, вверх или вниз. Помнится, что здешние храмы положено посещать при свете Верны… даже над чашами не видно стреляющих языков пламени, только на стенках дрожит едва заметный отблеск.

Как положено обращаться к здешним божествам и благодарить их? Не всегда желаемое можно выразить словами, главное здесь — настрой души, а слова лишь звуки, слетающие с языка. В сумеречной тишине каждый шорох казался в десятки раз громче, чем был на самом деле и любая фраза, слетевшая с языка, казалась лишней и грубой. Можно мысленно поблагодарить тех, кто приложил свою руку к происшедшему…

Тук-шорк… тук-шорк… странные звуки медленно приближались сзади, отрывая от дум о высоком. Вроде бы шаги напоминает, только вот очень странные. Еще один поздний посетитель?

— Лерия? — Вилл протиснулся боком через протестующе скрипнувшую дверь и встал на светлой полосе, осматривая скромное убранство храма. — Ты хотела о чем-то попросить Айди? Но почему не днем?

— Не знаю. Наверное, потому, что когда я стою тут одна, то мне кажется, что я разговариваю с местными божествами напрямую и никто не мешает нам слышать друг друга. Мне не о чем просить в этом храме, я пришла сюда с единственной целью — поблагодарить их за то, что ты остался жив.

— Вот как? — в коротком вопросе смешались удивление и настороженность. — Даже в таком виде? Каждый раз кривишься, словно уксуса хлебнула, если не отворачиваешься вовсе…

— Не вскидывайся. — В пространстве зала моментально затухало эхо и было очень хорошо слышно каждое слово, несмотря на расстояние. — Еще в Арсворте я просила их помочь тебе, только не предполагала, что все повернется таким образом.

— Не обязательно произносить вслух желаемое, достаточно подумать о нем или представить, как было бы хорошо избавиться от неудобных людей и проблем.

— Я не думала о таком. Может быть ты сам хоронил глубоко в себе подобные мысли?

— Например?

— Например, как ты хотел разрушить здание тюрьмы в Арсворте?

— Дед выжег огнем то, что оставалось после смерти его отца, и я был уверен, что подобное не повторится никогда. Но в самих стенах осталась память о прошедшем… могу допустить, что в тот момент, когда мы с… ним попали вовнутрь, всколыхнулись слишком многие воспоминания и твое обращение к Айди совпало с ними. Руки как-то не доходили сделать это самому, — в голосе послышались виноватые нотки, перешедшие в недоумение, — но я не предполагал такого финала, которому был свидетелем здесь!

— Я тоже, — затрепетали огоньки в чашах, подергались и затихли, — не предполагала такого. В Арсворте я просила одного — лишь бы ты был жив… да и он тоже. А про Флойда и тем более мыслей таких не было! Не веришь? Клянусь, что я не желала смерти никому! Мне очень жаль, что для них… закончилось тупиком. Вилл, это неправильно, понимаешь? Неправильно! Они не должны были погибать да еще так страшно! Оба могли бы жить и дальше, один в Делькоре, второй в Неймаре, а мы в Бернире! Со временем стерлись бы острые углы, все бы забылось…

— Ты права, — Вилл подошел ближе и встал рядом, разглядывая то ли серую стелу с шариком, то ли гаснущий огонь в чашах, — любая смерть неправильна. Но здесь мало одного твоего желания, даже обращенного к богам. Они сами… оба выбрали свою судьбу, а остановить их оказалось не под силу даже Айди. В каждом из нас есть темная сторона и только от нас зависит, чтобы она не взяла верх над светлой частью. Ненависть и злость сжигает страшнее огня… она выжигает изнутри и, если вовремя не остановиться, то можно потерять и душу и жизнь. Не знаю, что хуже…

Ненависть сжигает изнутри? Понимание услышанного доходило, как через толстый слой ваты, заставляя посмотреть на давно произошедшие события под совершенно другим углом зрения. Год назад в Рифейских горах погибла Дайлерия, но она могла бы жить и дальше, если бы не её ненависть к Орвиллу… да и ко мне заодно. Райшер… чем я вызвала у него страстное желание отомстить? Он даже говорить не мог спокойно, если слышал мое имя — Желлина упоминала об этом, а причин не верить ей у меня нет. Флойд… ненавидел Орвилла до такой степени, что был готов уничтожить его любой ценой? Помнится, когда-то я тоже ненавидела всё вокруг, но сумела подавить в себе ядовитые ростки… а если бы не смогла? Дайлерия провоцировала меня, обещая отмщение, только вот о цене не было сказано ни слова. А цена-то за свершившуюся месть ох, как высока…

— Хорошо, что ты не ненавидел его. Этого бы я не пережила…

— Флойда? — хмыкнул Вилл, поудобней перехватывая костыли, — у нас было вечное противостояние, но ненавидеть? Так можно ненавидеть весь мир, в нем всегда найдутся те, кому ты не по нраву, но разве это повод ломать их под себя? — Помолчав, он повернулся ко мне. — Пошли, уже поздно, а на уличное освещение здешний магистрат не особенно щедр.

Протекторы закончили свое расследование и отчалили из Нейвиджа одновременно с нами, через неделю после известных событий. Райшеры вернулись в Делькор двумя днями раньше, до хрипоты требуя, чтобы я присоединилась к ним и не усугубляла свое положение. Чем я должна была его усугубить, было непонятно, но я наотрез отказалась подчиниться и была готова хоть на третий раз, но все-таки добраться до Бернира и осесть там. Внимание и забота родственников были приятны, но несколько обременительны и я с облегчением вздохнула, помахав им рукой на прощанье.

Мэтр Рокком собственноручно открыл нам портал и напутственно похлопал по плечу Вилла, обещая свою поддержку, когда придет время. Таинственность происшедшего заинтересовала не на шутку, но в ответ я получила обещание, что узнаю, когда придет время и биться за информацию далее было бесполезно — жизнь приучила его не разбрасываться словами и, если он не хотел, то хоть умри, ничего не узнаю. Порталом мы вышли в Горице, средних размеров городке, где на постоялом дворе нас поджидал Ференц вместе со скарбом, по-прежнему привязанном позади экипажа. От Горица до Бернира было четыре дня пути, которые мы намерились преодолеть со всеми удобствами — со сломанной ногой верхом не поскачешь, так что тряситесь, господа, подтыкивая под бок подушки и плащи!

Трястись по лионийским дорогам было муторно, не спасало даже мягкое нутро богатого экипажа и под вечер я вылезала из него, радуясь возможности ходить по твердой земле, а не подпрыгивать на всех кочках. Но тут начиналась другая беда — Вилл добирался на костылях до комнаты, усаживался в кресло и начиналась сплошная беготня вокруг него. Подай то, принеси это, сходи туда… я наматывала по комнате целые лиги расстояний, отдыхая лишь в то время, когда он перемещался в кровать. Возмущаться было бесполезно, как только я раскрывала для этого рот, он начинал жаловаться на ноющую ногу, показывал, что не может даже дотянуться до стопки бумаги или до стакана с водой, а уж разжигание камина я вообще люто возненавидела! У служанок это получалось куда как лучше, чем у меня, но разве успеешь их поймать, когда это надо? А осенью без живого огня в любой комнате становится неуютно и промозгло…

К Берниру мы подъехали в середине дня, серого и промозглого, как и полагается быть настоящему осеннему дню. Ференц остановил экипаж и я вышла на тракт посмотреть, как выглядит издалека самая знаменитая стройка Лионии. Дорога полого спускалась вниз и далеко впереди была видна панорама будущего города, на которую местный климат накинул полупрозрачное дождевое одеяние. Уже просматривались вдали широкие улицы, вдоль которых неровными зубьями крыш высились дома, но это было далеко впереди, а при подъезде виднелись низкие строения, кособокие лачуги, склады бревен, камня, огромные кучи серого цвета, между которыми сновали люди с телегами и лошадьми. В проходах вспыхивали яркие точки костров, даже доносились издалека стуки и визг инструмента и над всем этим господствовало низкое серое небо. Канала я так и не увидела, сколько бы не всматривалась вперед, а линия горизонта и вовсе расплылась в мокроте и сырости. Дул резкий порывистый ветер, вырывая из рук полы плаща, дождь бросал в лицо пригоршни холодной влаги, а под ногами стекали вниз многочисленные ручейки грязной воды. До асфальта тут еще не доросли и, сидя внутри экипажа, приходилось то и дело заваливаться набок, когда Ференц огибал особо большие лужи… или нырял в них, что вернее.

— Здесь когда-нибудь бывает солнце? — я осуждающе посмотрела на окружающий ландшафт и холодная морось с удвоенной силой посыпалась с лионийских небес. Чем Бернир не Питер?

— Не знаю, госпожа Валерия, — отозвался возница, — я ж тут не был никогда. Приедем, спросим, — рассудительно добавил он, поглядывая вперед. — Чем быстрее доберемся, тем лучше… видите, — указал он рукоятью кнута, — оттуда какие тучи гонит? Нам бы побыстрее надо, — укоризненно поглядел он на мой плащ, усеянный мелкими капельками воды, — а то промокнете стоявши-то!

— Давай, поехали, — стоять дольше не было смысла и я полезла вовнутрь кареты, — хоть куда-нибудь добраться, где можно на ночь остановиться! Еще неизвестно, что нас ждет в самом Бернире…

— Сперва надо добраться хоть до любого постоялого двора, — отозвался Вилл из угла, где он пребывал со всем возможным комфортом, вытянув перевязанную ногу, — потом послать кого-нибудь из слуг в полк, чтобы сообщить о нашем прибытии. Заодно уведомить коменданта и поговорить с трактирщиком о жилье.

— Жить постоянно в трактире? — не то, чтобы я уж сильно была против, после всех событий хотелось уюта и покоя, но не в трактире же! Достаточно того, что по вечерам в нем собирается всякий народ, тогда придется вообще сидеть взаперти… а как же стройка, на которую я хотела посмотреть? И тратить деньги на местную кухню жалко… то ли дело дом Орвилла в Делькоре! Но о нем придется забыть… — А комнату ни у кого не снять? Не может быть, чтобы не было хозяев, у которых не было пустых комнат! Или вообще придется жить в казарме, как например, в Грайдисе?

— Не припомню я что-то ту обстановку, — ехидно прокомментировал Вилл, — это тебе повезло — и накормили и комнату выделили, а у меня там были отдельные покои с персональным замком! Ференц, — крикнул он, предварительно потребовав, чтобы я постучала кучеру в маленькое окошко, — не гони, не на пожар мчимся!

На постоялом дворе, ворча и ругаясь, он с помощью Ференца и меня вылез из экипажа, направившись в зал, откуда уже несся нестройных хор голосов. За столами сидел самый разнообразный люд, начиная от простых мужиков в толстых куртках и заканчивая солдатами в форме, между которыми сновали бойкие служанки, разносившие заказанное. Не иначе, синий мундир возымел определенное действие на обслугу, поскольку нам навстречу выскочил невысокий мужчина средних лет, очень опрятно одетый и совершенно лысый. Представившись папашей Дожоном, хозяином сего заведения, он быстро послал одну из девушек приготовить комнату, приглашая «господина офицера» присесть за стол поближе к огню и обещая накормить лучше, чем где-либо. Уговаривать долго не пришлось — за целый день мы останавливались лишь один раз, уповая на скорейшее прибытие, да и запахи в том трактире были не из лучших. Вилл плюхнулся на подставленный стул, вытянув больную ногу, и тут же начал выяснять, кто может отправиться с посланием по нужным ему адресам.

— На словах передавать, али напишете письмецо? — хозяин склонился рядом, выслушивая требования к гонцу.

— Бумагу принеси мне в комнату, потом пусть мальчишка подойдет, я ему все передам, — после голодного дня все служебные надобности вытеснились насущными проблемами очень быстро. — И воды горячей надо, с дороги помыться не мешает.

— В комнату вам все принести?

— Конечно, — Вилл уже вгрызся в здоровый кусок жаркого, лежащий ближе всех к нему на подставленной тарелке, — не буду же я со сломанной ногой ходить куда-то!

— Девушку прислать помочь? — папаша Дожон был полон энтузиазма помочь по мере своих возможностей.

— Не надо, мне жена поможет, — отмахнулся от предложения муженек, продолжая уминать принесенное мясо, — а вино где? Чем запивать прикажешь, почтеннейший?

Ну вот, опять я в первую очередь должна думать не о себе… мытье в здешних условиях усложнялось физическим состоянием, при котором сесть в корыто целиком Вилл не мог, не намочив сломанную ногу. Приходилось мыть его по частям, выслушивая стоны, а также по-мужски скудные и тяжелые жалобы на немощное состояние. Мало того, что помочь вымыться, так надо еще принести чистое, подсобить одеться-раздеться и не отпихнешься, что устала, слуг-то у нас нет! В здешнем трактире повезло с комнатой — она оказалась на первом этаже и не надо преодолевать крутой подъем, подталкивая Вилла наверх или поддерживая под руку. Ну и слугам легче воду таскать…

— Еще одно ведро принесите и поставьте тут, — догнала я у дверей одного из парней, а то бадью потом утащат и я останусь грязная. — А камин затопить? — последнее полетело уже в удаляющуюся спину.

— У меня огнива нет, — парень побыстрее метнулся за дверь, — девушек позовите, они разожгут!

Одна служанка несла что-то с кухни, вторая держала два кувшина, но третья оказалась самой быстрой и в два счета заставила огонь весело потрескивать в положенном ему месте, делая комнату более уютной и теплой.

— Нам бы потом вещи постирать, — я выразительно посмотрела на служанку и та с готовностью закивала в ответ, — не сейчас, я после мытья принесу.

— И сколько надо отдать за стирку? — брюзгливо осведомился Вилл, когда за дверями затихли быстрые шаги. — Нам еще жить и жить до моей первой выплаты в полку!

— Не так много, — деньги по-прежнему находились у него в поясе и, когда наставала очередная необходимость, он либо расплачивался сам, либо выдавал мне требуемое. — По крайней мере, серебром за стирку тут точно не платят!

— Все равно, — продолжал он гнуть свое, — медными дилами тут не обойдешься. Деров нам с собой не насыпали, потом обещали прислать, а от сотни дитов осталось всего семьдесят пять.

— Как это «семьдесят пять»? — Озвученная сумма меня огорошила и я потребовала объяснений, куда подевалась остальная наличность. То, что я отобрала у него еще в Бренно, расходовалось по дороге с чрезвычайной скупостью и остаток был торжественно вручен Виллу для сохранности. — А сколько же ты отдал за комнату и ужин вчера и позавчера?

— Кроме этого надо было покормить лошадь и Ференца, — очередное напоминание о забытых мной необходимых проплатах настроения не добавило, — заплатить за обед, когда мы останавливались днем… здесь комната стоит на ночь три дита и это, заметь, без еды!

— Что-о? Три дита стоит комната без еды??? — От услышанного я со всего маху села на кровать и схватилась за голову. — Этого не может быть… я же целый день ехала по тракту за один дит и меня не только накормили, но и устроили на ночлег! Я же только пять дилов доплатила, а это было в центральной части королевства!

— Ближе к Делькору цены ниже, — Вилл скинул рубашку и демонстративно кинул ее на пол, — там порядка больше. Нажалуются недовольные на неуемное повышение цен и хозяина сразу лишат разрешения. Ты что, не знала об этом?

— Нет… — я горестно выдохнула и подобрала рубашку. — А чего ты ее снял-то, мы же в экипаже ехали…

— Все равно потом пропахла, — упрямо заявил он, толкая костылем бадью с водой. — Постирать надо… ну, польешь или надо служанку звать? Ей тоже придется дать что-то…

Этого я уже пережить не могла. Мало того, что нас нагрели родственнички, не дав обещанное золото с собой, так еще цены непомерно вздуты! И на что прикажете жить в Бернире? Конечно, я многое могу делать сама, но ведь даже за худой угол надо платить, еду надо из чего-то готовить, дрова… или что тут идет в печи… тоже надо покупать. А сколько платить Виллу будут в охранном полку? Пусть он числится в нем лейтенантом, а не простым солдатом, все равно… да о чем я говорю, у него же перелом пока не сросся, значит, раньше чем через месяц он на службу не выйдет! Или через два? В порывах любовей и страстей забываешь о насущном, а оно стучится во все двери совершенно неинтересными, но почему-то необходимыми бытовыми проблемами, в которых тонешь, как в вязком болоте. Ой-ой-ой, как жить-то дальше…

— Помоги раздеться, — сопя и чертыхаясь, он отставил костыли в сторону и ничего не оставалось делать, как начать с сапог. Скоро эти произведения местных умельцев будут сниться мне в дурных снах! Кто бы показал мне сегодняшнюю картину широкоформатным экраном пару месяцев назад, удавила бы того шутника голыми руками… не зная того, что произошло в Арсворте и Неймаре, выводы бы сделала однозначные. Вообще-то офицерам сапоги всегда денщики стаскивали, но у нас и с денщиками натуга, по крайней мере до того, как Вилл выйдет на службу. Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик… со здоровой ноги сапог слез, как положено, а вот со второй, как всегда, помучилась. Остальные детали формы пошли уже легче и очень скоро мытье перешло в заключительную стадию. Помнится, в Делькоре я даже не собиралась утруждать память сведениями о количестве его рубах, камзолов и штанов, а Летиция клевала меня за подобное небрежение. Теперь приходится наверстывать упущенное и чуть ли не благодарить судьбу за некий запас вещей, чтобы не тратиться хотя бы на это!

— Спину вытри получше… и с головы капает… штаны-то подай, мне не дотянуться самому…

И спину вытерла и голову обсушила, поскольку длинный хвост Вилл продолжал носить чтобы не выбиваться из первоначального образа, а уж к постоянному «подай-принеси-помоги» я привыкла и даже слова не говорила поперек. Крутилась вокруг его персоны, постоянно подгоняемая не только видом сломанной ноги, но и жалобами на все, от здоровья до погоды. Приходилось терпеть, а что делать?

К слову сказать, жалобы усиливались к ночи, но пересилить себя и лечь рядом я никак не могла. Обихаживала, чуть ли не с ложки кормила, помогала улечься и… начинала перекладывать вещи под предлогом беспорядка и забывчивости, проверять наличие дыр и прорех, уходила стирать по возможности, а на самом деле дожидалась, когда он уснет и только тогда пристраивалась на краешке или в ногах, либо на сундуках или составленных стульях, если ширина кровати была, по моему мнению, не слишком велика. Вот и сейчас, как и в предыдущие вечера, помогла натянуть чистое и добраться до кровати, которую застелила чистым бельем.

— Костыли-то поставь рядом, вдруг встать понадобится!

— Сейчас, сейчас, — я попробовала воду рукой… ну конечно, уже остыть успела! Пока буду бегать, то вообще не успею ничего… — ты лежи, я тут быстренько сполоснусь!

Помывочная бадья стояла далеко от изголовья кровати, а выворачиваться ради сомнительной картины намывающейся жены Вилл без приглашения не будет, точно знаю, потому и оттиралась я совершенно спокойно, как потом смывалась из кружки и вытиралась. Натянула платье, чулки и туфли и еще раз порадовалась теплу камина, отметив, что поленья догорают и надо бы попросить еще дровишек у хозяина для сугреву.

— Ты куда пошла?

— Твои вещи постирать надо, — собрала я лежащее на полу, — мужиков позову, чтобы воду унесли. Да дров подкинуть попрошу… тебе надо что-нибудь?

— Вина плесни в бокал, это неплохое оказалось, — подтянувшись повыше, он сел, напоказ вытянув забинтованную ногу поверх одеяла. Я тут же отвела глаза, предпочитая заниматься мелкими хозяйственными заботами. Вино? На тебе бокальчик… подушку подоткнуть? Какие вопросы, взобью и подоткну… — Лерия, ты побыстрее заканчивай, а то я без тебя как без рук! Да, бумага есть? Принеси три листа, мне отписаться в полк надо… и коменданту тоже…

Пробегав за бумагой для записок, я выловила по дороге папашу Дожона, который тут же зычно заорал Пауля и Колена, отозвавшихся откуда-то нестройными голосами.

— И дров еще можно принести, наши в камине скоро прогорят, — поудобнее перехваченные вещички так и норовили потеряться по пути и хозяин понимающе уставился на расползающийся сверток. — Постирать где можно?

— Так там, во двор и налево за угол, — трактирщик был полностью уверен, что приезжая госпожа не будет марать себе руки прозаической стиркой. Снизошла до того, что сама относит грязные вещи и на том спасибо! — Положите на стол, а девушки постирают и утром принесут… не извольте беспокоиться, они аккуратно все сделают.

— Благодарю вас, — проводив взглядом обоих парней, шествовавших с ведрами и охапкой дров в нашу комнату, я вдруг вспомнила, что так и не подставила костыли к кровати. Первым желанием было вернуться, пока я не ушла далеко, но в двери показались парни с полными ведрами воды и я решила им не мешать. — Пойду я, постираю, а то рубашки да исподнее дорогие, лучше я сама…

Удивленные взгляды трактирщика и обоих парней проводили меня до самого выхода, но объяснять причины такого поведения я посчитала излишним. Будут деньги, тогда этим займутся другие, а сейчас надо беречь каждую монетку!

В полутемной комнате я изрядно потыркалась в поисках подручного средства и, обнаружив его методом тыка, принялась за оттирание грязи. Расправившись с рубашкой, вздохнула и засунула в корыто оставшиеся вещи, когда неожиданно в дверном проеме показалась одна из служанок с ворохом чьего-то грязного белья. Увидев меня с мокрыми руками, она раскрыла рот и замерла.

— Что-то не так? — я хмуро повернулась в ее сторону.

— Так это… — она с трудом справилась с собой и плюхнула принесенное в соседнее корыто, переводя дух, — я бы постирала, уважаемая госпожа.

— Рубашки у мужа дорогие, — буркнула я через плечо, оправдывая свое нахождение в неподобающем мне, по ее разумению, месте, — их бережно надо… оттирать. И все остальное — тоже.

— А я умею и не такое отстирывать, — девушка обрадовалась возможности похвалить свои возможности и навыки. — Намедни одна дама на себя случайно опрокинула бокал с вином, так я ей это пятно так замыла, что она сильно довольная осталась! А платье у нее было — не чета мужским рубашкам… красивое и в кружевах все. Она мне за него целых пять дилов дала!

— Дилов? — переспросила я, решив, что ослышалась. — Дитов, может быть?

— Да вы что, — засмеялась служанка, — кто ж мне за стирку пять дитов даст! Это ее платье столько стоило, а мне хозяин за стирку каждый день целый дил платит. Бывает, что постояльцы сами дают, так он никогда не отбирает. У папаши Дожона все честно, не то, что у других… раз уж он сказал, что в цену комнаты входит и ужин и стирка, то так и будет.

— И сколько… стоит комната с этими… удобствами? — бросив стирку, я уставилась на девушку ожидая очередных сведений, которые почему-то от меня решили скрыть.

— Да по-разному, — она пожала полными плечами, — вот такая дорогая, как у вас, целый дит…

Ах ты ж мать… ёрш твою меть… сукин кот… а что мне муженек заливал? Три дита и без еды? И за стирку отдельно платить? Издевается, тыкая мне постоянно в нос своим состоянием? Нет, ну виновата, признаю, что он на костылях уже две недели прыгает и что былые возможности не возвращаются так быстро, как хотелось бы, но врать-то зачем? Я же не прошу бриллиантов и кучи платьев, и без того не знаю, как все происшедшее загладить, а он… ну вот ткну его сейчас носом во вранье!

— Раз ты так хорошо… стираешь, — я чуть не задохнулась от волнения, но справилась с собой, — то я… рубашку только прополоскать надо, а остальное…

— Да все я знаю, не беспокойтесь, — уверения были вполне искренни, — утром принесу, как собираться будете!

— Спасибо, — я перевела дух, вытерла руки и быстро пошла вон из комнаты, чуть не сбив по дороге одного из парней, недавно таскавших воду. — Ух…

— Так я дрова-то принес, — крикнул он вслед, задержавшись у двери, — да господин офицер сказал, чтоб я их у камина положил!

— Спасибо, — вылетев на улицу, я было побежала к себе, но пришлось забежать в отхожее место и на обратном пути я подошла к одному из окон с плотно завешенными шторами, на которые упала движущаяся тень изнутри. Кто это там у нас ходит, слуги, что ли? Не будет большого вреда, если посмотрю… и нашла крохотную щелочку, к которой прилипла носом. Полностью обстановку было не видно да и стоять надоело просто так, но портьера колыхнулась и изумленному взору предстал Вилл, сидящий за столом и что-то быстро пишущий, при этом вино из стоящего рядом бокала он прихлёбывал вполне исправно. Вот поднял голову и прислушался… обернулся к окну, встал и… задернул поплотнее занавески… сам встал, без всяких костылей… и дошел до окна тоже сам… похромал разве что…

Я прошла бодрым шагом через общий зал, в котором к вечеру изрядно прибавилось народу, миновала коридорчик и без стука толкнула дверь в комнату, намереваясь произнести обличительную речь. Толкнула и… застыла на месте. Огонь весело трещал в камине, поглощая новую партию поленьев, костыли стояли там, где я их и поставила, прежде чем занялась мытьем мужа, а он сам сидел в кровати, только слишком тяжело дышал. Вот как, значит, дело обстоит?

— Как нога, дорогой?

— Болит, — страдальчески поморщился он, сразу расслабившись, — и чешется здорово.

— Чешется… — я огляделась по сторонам, ища что-нибудь подходящее моменту. Жаль, мы не на кухне сидим, там бы я даже не сомневалась, чем воспользоваться! — Сейчас, сейчас, вылечу… вот только чуток подожди…

Пока я осматривалась по сторонам, Вилл почуял что-то неладное и со стороны кровати послышалась недвусмысленная возня. Повеяло напряженностью и он даже что-то спросил, но я уже нашла взглядом нужную мне вещь и пошла к ней, прикидывая, с чего начинать. Отличная это штука — скрученное полотенце да еще сложенное вдвое! Хорошенько размахнешься, так огреешь не хуже, чем метлой или скалкой… или чем тут вымещают свою ярость лионийские жены?

— Лерия… — удивленный взгляд с кровати сменился чуть ли не испуганным, когда я обернулась и похлопала орудием возмездия по раскрытой ладони, — это что?

— Ты еще спроси «за что»! — я вытянула со всей силы полотенцем ему по плечу, невзирая на выставленные руки. — За что, спрашиваешь? За вранье, дорогой!

— Лерия, да какое вранье, — попробовал было он изобразить умирающего, но поддаваться на провокацию я уже не стала и, размахнувшись, успела наподдать еще два раза, прежде чем была обезоружена. И в прежнем-то виде он не страдал отсутствием силы, а уж в этом и подавно, так что вместе со свернутым полотенцем аккуратно приземлилась на кровать и тут же была прижата, как и положено по законам жанра, то есть без возможности освободиться. Вилл моментально ожил и даже умудрился усесться поудобней, выкинув подальше орудие наказания.

— Ну зачем ты врешь про деньги? — накал злости уже схлынул, осталась только обида и я демонстративно попыталась отвернуться, — и ходить ты уже можешь… зачем?

— А тебе не надоело бегать от меня все это время? — тут же наехал он вместо ответа. — Две недели уже прошло, пора бы уже привыкнуть… ко всему.

— Не могу, — жаловаться и упираться, как раньше, не получилось, Действительно, уже привыкла, притерпелась за столько времени и Вилл только улыбнулся, приподнимая мне подбородок. — Ой…

Не иначе, смена выражения ему не понравилась, потому что он моментально посерьёзнел и стал всматриваться в глаза, ожидая услышать нелицеприятное известие.

— Что… случилось? Не тяни! Что?

Между бровей, поперек гладкого лба Райшера легла знакомая морщинка, в углах глаз залегли «гусиные лапки», проявился прищур на левом глазу, а от крыльев носа протянулись уже заметные складки…

— Ты был прав, — я прошлась пальцем по явным доказательствам, которые никуда не пропали от лёгких прикосновений, — ты меняешься. Даже выражение глаз стало другое… теперь я вижу тебя, Орвилл.

— Признала наконец, — удовлетворенно заметил он, — а упиралась-то сколько! Вот теперь я могу и спросить… — выжидательно затянув паузу, Вилл вдруг отпустил меня и сел напротив, опираясь на спинку кровати, — что ты написала в контракте? Листы уже впаяны в магические и изменить в них невозможно ничего.

— А что ты написал, скажешь?

— Скажу. После тебя… ну так что там было?

— А почему после меня? Ты же у нас мужчина, — напомнить о некоторых разговорах совсем не помешает, особенно если побольше ехидства подпустить!

— Так ты первая написала все в храме, — недоумевающий взгляд в ответ доказывал свою, единственно верную логику, — а я уже после тебя. Ну как, будем признаваться?

— В чем? — захотелось потянуть время и поводить его за нос.

— Значит, я правильно догадался. Первым делом у тебя стояло замахнуться на дом Райшеров, потом наверняка речь шла о дерах, полученных мной…

— Что-о? — от услышанного чуть не брызнули слёзы обиды, — о каких дерах? Я же написала, что я люблю тебя, Орвилл, а ты…

— Я люблю тебя, Лерия. И я тоже написал это, дождавшись твоей записи. А сразу ответить не могла? Если хочешь, сможешь это прочитать, когда мы будем в Делькоре.

— Зачем? — обида моментально развеялась, как только прозвучал ответ. — Столько всего было, что никаких сомнений давным-давно не осталось. Даже когда домой вернулась после встречи с провидцем, так и не смогла прогнать все воспоминания о тебе. Злилась на себя за это, проклинала, а ничего не получалось. И вспоминать-то по сути было некого… так, разговоры одни, разве что фразы некоторые постоянно в голове крутились…

— Например? — почему-то улыбка напротив стала резиновой, а в глазах застыло ожидание.

— Полюбоваться пришла… соскучилась, — деланно вздохнув, отметила про себя, что реакция на слова была вполне ожидаемой.

На первое время нас поселили в общей казарме, построенной как раз для охранного полка, где для офицерского состава были выделены четыре небольших комнаты. В дальнейшем предполагалось, что будет пристроен небольшой флигель, куда переедет командование, но в настоящий момент из двух предполагаемых этажей только-только возвели половину первого, что означало лишь одно — ожидание.

Перелом у Вилла срастался гораздо быстрее, чем я предполагала и основная причина этого была в том, что уровень его силы медленно повышался. В этом он признался мне через несколько дней после приезда в Бернир, не в силах сдерживать больше своё ликование. Естественно, я порадовалась за него, как могла — в дальнейшем это могло быть ступенькой к чему-то бОльшему, чем служба на должности лейтенанта. К слову сказать, через месяц после приезда, Вилл все же выдал мне, что еще в Нейвидже закинул удочку мэтру Роккому о возможности службы в протекторате и тот согласился подумать над его кандидатурой. Что ни говори, а знающих людей в Бернире не хватало, но надо было выдержать время, согласовать со всеми инстанциями в Делькоре и обосновать это неожиданное предложение… обычная бюрократическая рутина, сопровождающая перемещение из одного ведомства в другое. Кроме занятия тем делом, которое ему уже было знакомо, такая служба предполагала и более высокое содержание, что в нашем положении было далеко не последним фактом. Обращаться к семье Райшеров Вилл отказался наотрез и в числе первых дел у него стояла выплата долгов.

— Как ты не понимаешь, — доказывал он мне с пеной у рта, — пусть они думают про себя что угодно, хоть выбрасывают эти деры в окно!

— Вилл, — спускала я его на грешную землю, где надо было думать о будущем, — нам нужен свой дом в Бернире, раз уж так сложилась судьба, а задаром…

— Лерия, — упрямо выпяченная челюсть и холодный взгляд были мне уже знакомы, — я принял на себя этот долг и не намерен отказываться от него. Мне дали шанс жить дальше как я и хотел — без оглядки на других и за это тоже надо рассчитаться. Мой дом в Делькоре уже не вернуть, я смирился с этим, но вот Арсворт… за него я хочу побороться. Не сейчас и не сам, но со временем я надеюсь, что он будет опять моим… нашим! И чтобы в нем жили наши дети… как он, кстати?

— Пока никак, — пожала я плечами, — два месяца слишком мало, чтобы о чем-либо говорить. Вроде бы все нормально, воду из лужи пить не хочется.

— Это хорошо, — он сдержанно улыбнулся, вспоминая недавно увиденную картину, как молодая женщина с большим животом, воровато оглядевшись по сторонам, двумя ладонями черпала грязную глинистую воду и с наслаждением пила ее. — Отвары куда полезней. Может, тебе чего-нибудь хочется?

— Хочется, — я поглядела в залитое дождем окно, — чтобы тепло было, светло, сухо.

— Как в Скаггарде? — Вилл криво ухмыльнулся. — Сама выбирала, куда поехать, так что терпи. Да и чем Бернир отличается от Питера?

— Пожалуй, ничем, — согласилась я, — разве что грязи больше да вода горячая из кранов не течет. Вернулась на триста лет назад… все, молчу, обсуждали уже!

— Зато своими глазами видела, как идет строительство обводнОго канала! Впечатлило?

— Очень! Ваш пошире нашего будет, — увиденная картина долго поражала мое воображение, — разве что наш в камень отделан, а здесь…

— Все еще впереди, — Вилл подтолкнул ко мне по столу эскиз будущей панорамы города и пристально смотрел, как я разглядываю рисунок, отложив в сторону листы с чертежами. — И камень будет, и лестницы, и город. Не так давно идет стройка, зато результат уже хорошо просматривается!

— Он другой, совсем не похож на мой Петербург, — при воспоминаниях об оставленной вдалеке родине стало грустно, — здесь все не такое, как у меня дома.

— Откуда ты знаешь, как выглядел твой город, когда ещё только начал строиться? С тех пор не сохранилось почти ничего, а ты говоришь так, будто ходила по стройке царя Петра рядом с ним. Пройдет в Лионии триста лет и, вполне возможно, Бернир будет также потрясать воображение тех, кто увидит его вживую. Делькор тоже был когда-то большой деревней с узкими кривыми улочками, а сейчас это столица королевства и количество немощёных улиц сокращается с каждым годом. Дай только время…

— Жалко, что мы не проживем столько, чтобы увидеть светлое будущее, — я снова взялась за чертежи.

— У нас есть настоящее, а оно тоже достаточно неплохое, — парировал Вилл. — К весне закончат строительство и мы переберемся в отдельную квартиру, если всё пойдет, как задумано и Рокком поднажмёт, то я перейду в протекторат. Здесь, в Бернире, это сулит бОльший рост по службе, нежели в Делькоре, значит, нам не придётся считать каждый дил. Контен пока относится ко мне несколько насторожённо, но он человек дела и, со временем, мы найдем с ним общий язык. Он знает меня лишь по одному приёму и твоему тогдашнему отношению… помнишь, как он был удивлён, увидев нас вместе в первый раз? Но с его женой ты подружилась, да и большинство дам к тебе хорошо относится, несмотря на непонятное для них желание ходить пешком по всему городу самой.

— Раз уж мне довелось попасть на эту грандиозную стройку, я хочу рассмотреть ее как можно ближе, пока есть на то возможность. Зимой, а тем более, весной, мне уже будет не до того, разве что чертить не перестану, раз это дает нам небольшой доход.

— А ему, — Вилл выразительно посмотрел на живот, — это не повредит?

— Ну ты даёшь, — я искренне рассмеялась, — у меня дома женщины работают чуть ли не до последнего дня, а чертить… да какая же это работа? Удовольствие одно, дома сижу, в тепле и сухости, за столом… муж рядом. Не всегда, правда, но тем приятней, когда он дома. То два дня не приходил… порядок-то навели? Никто больше за ножи не хватается?

— По окраинам не без этого, а наших патрулей опасаются. Вчера помимо драки двух воров поймали, обоих протекторам сдали. Хоть и спокойней стало, но не ходи одна, особенно когда Верна садится. Только по центральным улицам и не дальше… Лерия, побереги себя и его!

— Его? А, может, её?

— Нет, это должен быть он! — Вилл смотрел так упрямо, как будто пол будущего ребенка зависел от его желания. — Потом кто угодно, но первый только Террелл!

— Хорошо-хорошо, — спорить по этому поводу раньше времени я не собиралась. Можно подумать, если родится девочка, то ее выкинут на улицу!

Что еще можно добавить к концу всей этой истории? Наша жизнь в Бернире потихоньку налаживалась, несмотря на бытовые проблемы и я постепенно врастала в нее, хоть и жалела об утраченном навсегда. Но вокруг были совершенно новые люди, к которым надо было находить подход и сосуществовать рядом… надеюсь, у нас обоих это получалось хотя бы на четверку.

Зимой Вилл отсутствовал несколько дней, объясняя это необходимостью службы, но Дениза, жена Контена, по секрету доложила мне, что на самом деле он был вызван в Делькор и не куда-нибудь, а в столичное управление протектората.

— Валерия, вот помяните мое слово, не просто так ему пришло это приглашение! — Энергичная шатенка, очень похожая на Элту, всегда была в курсе всех мало-мальских значащих событий и не поленилась сама придти к нам в гости, несмотря на выпавший снег и пронизывающий ветер. — Плохо, что он уехал один, а вы скучаете здесь и даже не приходите к нам в гости! Как вы чувствуете себя?

— Сегодня неплохо, спасибо. Я бы никогда не лежала днем, но последние две недели просто мутит от любой пищи и я даже рада, что муж уехал один. Глядишь, когда он вернется, все и пройдет, а я не буду докучать ему и родственникам своим болезненным видом. Нормальное женское состояние в моем положении.

— К весне ждете? — Дениза была в курсе наших дел и обещала прислать ко мне женщину, когда придет время. — Из-за погоды все время задерживается подвоз леса и камней для строительства, но этот снег должен когда-нибудь растаять! Здесь всегда так, пометет дней пять, потом налетит теплый ветер, все растает и вместо улиц — сплошные лужи, по которым надо плавать, а не ходить. Пока еще дело до мощения не дошло, но с весны хотят сделать хоть пару фарлонгов вдоль Деннийского тракта. Это все же наша главная улица и не годится ей стоять в грязи, как окраинным проходам. Роже мечтает замостить ратушную площадь и тогда на ней можно будет устраивать общие гулянья и праздники, как во всех городах!

— Это было бы великолепно, никогда не была на таком празднике!

— Думаю, что вам понравится, — Дениза прислушалась и подошла к окну, разглядывая что-то за крутящимися снежными вихрями, — кто-то приехал, я слышу мужские голоса. Наверное, Роже прислал за мной… я ведь ушла с самого утра и сказала, что с обеда буду у вас, вот он и беспокоится за меня!

Дверь в комнату распахнулась и в нее ввалился Вилл, смахивая с головы снег, а за ним… я не поверила своим глазам…

— Лиенвир? Это ты? Откуда? Как я рада тебя видеть, ты даже себе не представляешь!

— Ну вот, а меня она так радостно никогда не встречает, — вроде бы шутливо ткнул его в бок муж, — а тут чуть ли не на шею кинулась… госпожа Контен, мое почтение, рад вас видеть в нашем доме. Позвольте представить вам мэтра Эллентайна, моего давнего друга. Лиенвир, это госпожа Дениза Контен, жена господина Роже Контена, коменданта Бернира.

— Очень приятно, — Дениза царственно протянула руку Лиенвиру и кивнула кому-то за его спиной, — спускайся вниз, я скоро буду. Прошу простить меня, за мной прислали экипаж, но я не прощаюсь ни с кем. Жду вас всех через три дня в нашем доме! Господин Райшер, не вздумайте отговориться службой, нас всех интересуют новости из Делькора… Валерия, если вы придете, буду очень рада… мэтр Эллентайн, вы будете почетным гостем, слышите? Итак, через три дня. Где моя накидка?

Вилл ушел провожать Денизу, а мы остались с Лиенвиром вдвоем в гостиной, как когда-то сидели вдвоем в Арсворте.

— Лиенвир, вот уж кого, а тебя я не ожидала увидеть здесь! Как это получилось? Наверное, тебе надо рассказать…

— Я знаю всё, — Эллентайн мягко улыбнулся, — Вилл был достаточно убедителен, чтобы я ему поверил. Не сразу, но постепенно я узнал обо всем, что произошло на самом деле, а уж когда ко мне заявился он сам и заставил выслушать его… до утра проговорили, но дело того стоило. Я рад, что он остался жив. До меня доходили слухи, что в семье Крайденов произошло большое несчастье, но подробностей не знал никто. При дворе тоже все были взбудоражены, но уже по другому поводу. Дамы, знаешь ли, не поняли столь неожиданного поступка Вилла и дружно его осудили.

— Какая жалость, — съязвила я, — надеюсь, волосы не повыдергают, если в Делькор приеду?

— Вряд ли он позволит такое. Но с тех событий прошло уже много времени и все стало забываться, так что оснований для беспокойства у тебя нет. Наше общество переключилось на новые сплетни, а что происходило почти полгода назад, благополучно забыто.

— Так ты приехал к нам в гости?

— В какой-то мере, да. Вилл очень беспокоился о твоем состоянии и просил посмотреть, все ли у тебя в порядке. Говорил, что ты ничего не ешь, плохо спишь, спина болит и ты едва ходишь…

— Так он из-за этого уговорил тебя приехать в Бернир? — моему изумлению не было предела. Токсикоз, конечно, неприятная штука, но не настолько, как это описал Вилл, а про спину и не помню, почему жаловалась… и где это я едва хожу? Наоборот, он меня ругает, что по улицам болтаюсь, а не дома сижу постоянно! Значит, он за тобой ездил в Делькор, а мне ни слова не сказал?

— И за ним тоже, — хлопнул дверью Вилл, — но на самом деле причина совсем в другом. Лерия, догадайся!

— Попробую, — я сосчитала до трех и выдохнула, — тебя… переводят? Точно? И куда?

— Сюда, в Бернир, — торжественно объявил муж, — а начальником ставят мэтра Роккома. Ну, как тебе мои новости?

— За-ме-ча-тель-но! Ура! Я безумно за тебя рада! Чем отпразднуем такое событие?

— Ты самым лучшим отваром, а мы вином, которое привезли с собой. И еще кое-чем… подожди только до вечера.

Почему-то с возвращением Вилла прошли все неприятные явления и я ела чуть ли не за троих, расстраивая себя невероятной прожорливостью. Лиенвир рассказал, как он упирался и не желал разговаривать с наглым гостем, выдворял его за дверь и только под утро терпение Вилла дало свои плоды — Эллентайн поверил ему и в Лионии стало на одного носителя тайны больше, чем раньше. Вилл, в свою очередь, поведал о перестановках в департаментах и неожиданном переводе Роккома в Бернир и возможности находиться теперь под его началом. А еще я весь вечер с волнением ожидала обещанного «кое-чего», даже не представляя, что это такое может быть. Не выдержав томительного ожидания, намекнула Виллу и уставилась на него просящим взглядом.

— Извелась от любопытства? — он отставил в сторону бокал и тарелку, выложив на стол небольшой предмет с неровным краем. — Тогда смотри…

Пододвинувшись ближе, я увидела, что с его пальцев сорвалась крошечная голубая молния и, уперевшись в вещицу на столе, постепенно выедала в ней неровности, превращая металл в бесформенные блестящие капли и струйки едкого дыма. Оставшийся небольшой кусочек, размером с пятирублевую монету, поглотил остатки молнии и замер, а Вилл утер пот со лба и растопырил пальцы, дрожавшие от напряжения.

— Получилось, — торжествующе выдохнул он, обведя сумасшедшим от радости взглядом меня и Лиенвира, — получилось! Лерия, твоя бирка почти уничтожена, а два месяца назад на ней не осталось ни малейшего следа… ты понимаешь это?

— Не будем давать протекторам поводов, — Эллентайн накрыл ладонью следы преступления и под ней неприятно зашипело. Маг поморщился, но продолжал держать руку до тех пор, пока звук не прекратился, а запах не развеялся. — Ну вот и все, следов не осталось. Вилл, за это стоит перевернуть бокалы? Лерия, а твоя доля поздравлений где?

— Здесь, — я обняла Вилла сзади и от души поцеловала в щеку, — я очень рада, что к тебе возвращается утраченное. Такими темпами ты скоро в Совет войдешь!

Разговоры за столом продолжились до тех пор, пока я не стала клевать носом и, извинившись перед Лиенвиром, поплелась спать, а мужчины остались гудеть в гостиной и обсуждать наболевшее.

Приезд Лиенвира обрадовал меня в первую очередь тем, что это был шаг к возвращению. Не в Делькор, нет, это было возвращение к старым связям, без которых Вилл чувствовал себя отрезанным от прежней жизни и в какой-то степени ущемлённым. Дальше дело должно было пойти легче, не всем обязательно знать, что произошло на самом деле, но самые близкие друзья будут в курсе происшедшего. Может быть, когда-нибудь обо всем узнают и его родители…

Через пять месяцев…

— Посмотри, он мне улыбается! Лерия, он узнает меня!

— Ну конечно узнает, ты же почти каждый день приходишь к нему.

— И он похож на меня… каким я был!

— Вилл, ему всего лишь месяц, — я устала объяснять одно и то же, — в этом возрасте дети еще не имеют того сходства с родителями, как кажется некоторым. Если б у нас были твои детские портреты, еще можно было бы что-то сравнить, а черты взрослого человека здорово отличаются от внешности грудного младенца. Подожди хотя бы год!

— Ну до чего ты бываешь… — Вилл выразительно помолчал, — ты смотрела, какие у него глаза?

— Смотрела. Темно-серые. Но у всех детей цвет такой… густой. Потом глаза светлеют, тем более, что он совсем недавно стал видеть…

— Что значит «недавно стал видеть»? Он что, был слепым? Но он же улыбался мне, хватался за палец…

— Это нормально, ты же его отец! Ты разговариваешь с ним, вот он и узнавал тебя, хоть и не видел. Дети рождаются слепыми, тут нет ничего страшного.

— Он светловолосый… и все равно он похож на меня, что бы ты по этому поводу не говорила! И у него есть сила… я чувствую это. Он откликается мне… пока это совсем незаметно, как будто у него внутри теплый огонек. Он будет магом… представляешь, маг Террелл Райшер!

— Я-то могу такое представить, а вот что подумают по этому поводу Крайдены или Райшеры, даже представить не берусь! Первые возопят, что это их родовое имя, вторые — что хотели назвать по-другому… что делать будешь?

— Придется спросить, как хотели назвать… и предоставить им эту возможность. Через пару лет, а? Там будет больше фамильного сходства. А к Терреллу не подкопаешься никак, все равно он мой сын.

— Абсурдная ситуация, но ты прав… — наклонившись к сыну, я посмотрела в широко открытые глаза и создалось совершенно твердое убеждение, что он понял все, о чем мы только что говорили рядом с ним. Ребенок моргнул, наваждение исчезло и на меня вновь смотрел самый обычный месячный младенец, ничуть не отличающийся от тех, кого я видела раньше. Может, те кто рождаются с силой внутри, с малолетства не похожи на простых детей? Мир, в котором до сих пор жива магия, оказался совсем не похож на сказочный и бытовые проблемы в нем имеют место быть точно такие же, как и у меня дома, разве что декорации вокруг оказались немного другие. Но и это не главное, хотя иметь многие достижения своей цивилизации я бы не отказалась и здесь… а что главное? Наверное, все же люди, потому что верность, честность и порядочность в любом мире и времени остаются постоянными величинами.

Террелл завозился, засопел и раздался громогласный рёв, отчего Вилл даже отшатнулся от кроватки в неподдельном испуге, а я вернулась к насущным проблемам. Маги или не маги, а пеленки любые дети мочат одинаково, как и одинаково орут, когда голодны! Надо бы посмотреть, цело ли небольшое одеяло, которое приехало с нами из Делькора — в него можно завернуть Террелла и немного погулять с ним завтра на улице, если не будет дождя. Не годится постоянно держать ребенка дома, ему нужен свежий воздух! Может, Вилла подключить к этому процессу? Несколько дней назад он сказал, что ему повышают содержание, а это значит, что можно нанять служанку не на два дня в неделю для помощи, а постоянно, и у меня будет больше свободного времени, которое можно потратить на те же чертежи… А я ведь сегодня даже не спросила его, как у него дела на службе… Мужчины требуют к себе внимания и терпения не меньше детей… ой, я же обещала ему рукав на мундире зашить и отвлеклась… а завтра надо обязательно с утра сбегать на рынок, потому что в доме кончаются припасы, а Люсия, служанка, сказала, что сегодня на рынок должны приехать селяне из какой-то Тьмутаракани, а это значит, что цены у них будут не такие высокие…

Жизнь продолжается, господа присяжные заседатели!