Хронум Книга II (СИ)

Глава 9

— Живой! Живой!

Катя встретила меня с влажными от слез радости глазами, припала к моему лицу.

Пронзающая боль мгновенно сковала мое тело. Попытки прощупать кровоточащую рану ни к чему не привели: руки не слушаются меня. Хотя нет, причина в ином: Молох держит мои запястья, дабы я не навредил себе сам.

Во рту все еще чувствуется вкус полынной горечи, что на мгновение сбивает меня с толку (ведь я вернулся обратно). Но взгляд тут же цепляется о пустую капсулу в руках Молоха.

Я харкаю кровью, пытаюсь спросить о происхождении таблетки, не отрывая от нее взгляда.

Ни голос божественной сущности, покровительствующий хронуму (я был уверен, что она мне не враг), ни мои необъяснимые видения не важны в эту минуту, и даже мое ужасное состояние — все ушло на второй план. Меня больше всего интересует наличие уникальной капсулы в руках старца.

На его застывшем, просто каменном лице проскальзывает едва заметная тень самодовольства. Молох читает меня, как раскрытую книгу.

— У меня для тебя припасено еще несколько таких.

Несколько? Я невольно облизываю губы, чем вызываю смятение не только у себя самого, но и окружающих. Ловлю себя на мысли, что хочу эти капсулы, все и сразу. Прислушиваюсь к своим ощущениям и понимаю, что горечь во рту как раз связана с поглощением таблетки хронума. Возможно, она стала причиной, по которой меня слишком быстро вышвырнуло в наш мир.

Я слышу скрип новых тканей, восстанавливающихся с поразительной быстротой. Чувствую, как два обрубка срастаются вместе, притягивая мою дурную голову обратно к телу. Таблетка стала катализатором, ускорившим регенерацию, а остаточная энергия ласкает каждую клеточку моего тела, делая ее сильней, крепче.

За всем этим я не замечаю, что дом ходит ходуном. Штукатурка осыпается с потолка. Слышны взрывы чего-то мощного по усадьбе.

Катя улавливает мой встревоженный взгляд. Тяжело вздыхает:

— Лев, это люди Златана. Клоун чуть тебя не убил, а потом они пошли на штурм поместья.

Я было дернулся, но Молох крепко придавил меня сверху.

— Рано. Полежи еще.

Меня захватывает ужасающее чувство собственного бессилия. Я лежу, напитываюсь жизненной силой, неспособный что-либо сделать, а в это время умирают мои верные люди.

— По-мо-ги им! — отчаянно хриплю Молоху, напрягая едва восстановившуюся трахею. Поминутно сплевываю сгустки запекшейся крови.

Молох сдержанно кивает мне и тут же удаляется на улицу.

Стивен первым пролил кровь противника, зайдя неожиданно ему в тыл. Благодаря разветвленной сети ходов под усадьбой, что прокопали его звери, ему удалось прошмыгнуть через купол и оказаться в соседнем дворе, где он когда-то задавил кота Ваську — своего первого и очень верного помощника.

Васька все еще испытывал теплые чувства к своему прежнему хозяину, поэтому в отсутствии Стива (во время его пребывания в Хакасии) командовал стройкой так, как ему хотелось. А животинке хотелось видеть бывшего хозяина. По вечерам он вылезал из-под крыльца своего прежнего дома, грустно мяукал, вспоминая сытые деньки, но показаться в таком виде старенькому дедку не решался. Васька был умным кото-голубем и знал, к чему может привести такая встреча. У деда слишком доброе, но слишком слабое сердце.

Неудачник, поймавший животом напитанную силой лапу адского пса, остановился лишь на секунду, изумленный картиной выползающих из-под крыльца безобидных с виду зверушек Стива.

— Чего уставился, мясо? — спросил у него овчар, после чего глаза гравера восьмого ранга закрылись навсегда.

— Стивен! Ты как там оказался? — выкрикнул ему из-за купола старый хакас.

Но Стив лишь неопределенно махнул лапой в сторону входа в подземелье и вместе со своим зоопарком пошел в наступление на врага.

— Коняшка, на рожон не лезьте! За каждую мертвую тушку спрошу с тебя, понял⁈

Стивен отдавал команды на бегу. Сам того не осознавая, на подкорке подражал своему хозяину. Его собачье сердце, видевшее за свою короткую жизнь много несправедливости, испытывало отеческие чувства к своим подопечным.

Но кто бы мог подумать, что главный в этом братстве зверей был Васька. Дождавшись, когда Стивен скроется из виду, кот принял командование на себя. В его распоряжении находилось двенадцать мелких зверушек, похожих на него самого, Герда и Коняшка, безропотно передавший ему полномочия.

— Мяу-мяу, мяу-мяу, мяу-мяу-мяу! — принялся он отдавать команды, и всем все было ясно и понятно. Трезво оценив обстановку, он отправил мелкое зверье обратно в норы, рассредоточив их по периметру усадьбы, поближе к поверхности земли. Коняшка же с Гердой остались здесь, спрятавшись в кустах. Так он мог убить двух зайцев: сильные человеческие конструкты сдерживали бы нападение с южного направления и одновременно были надёжной защитой его стариков.

По-хозяйски распахнув входную дверь в жилище прежних хозяев, он сразу направился в спальню, где слышалось безмятежное похрапывание деда. Тоскливо скользнув взглядом по наполненной кормом миске (они до сих пор ждали его!), поборов чувство голода, он бесшумно забрался на подушку и уткнулся мокрым носом в щеку старика.

Закрыв глаза, он наслаждался телесным контактом с тем, кто его никогда не обижал. Васька не смог сдержаться и замурлыкал. Храп прекратился.

— Васенька, это ты?

Дед открыл глаза и уставился на ужасное создание. Маленький зверек очень боялся, что его нынешний вид может ошеломить старика. Но вышло иначе…

— Мой-то ты хороший, что ж они с тобой сделали, изверги?

Дед положил ему руку на голову и стал гладить. Он смотрел на Васю с любовью, нисколько не пугаясь его вида. По морде животного покатилась маленькая слезинка. Васька мяукнул на своем, пытаясь сказать хозяину, чтобы тот спустился в подвал. Но дедушка его не понимал.

Времени оставалось мало, его ждали на улице. Посредством ментальной связи, опутывающей всех созданий Стива в единую информационную сеть, он стал получать тревожные сообщения о первых стычках.

Горестно вздохнув про себя, он сделал то, чего никогда бы себе не позволил в иных обстоятельствах. Спрятав в мягких подушечках острые когти, Васька размашисто ударил по голове деда, и тот снова уснул. Старуху — сварливую жену деда, постигла та же участь.

— Мяу-мяу, — сказал он им напоследок и с крыльца бросился на голову человеку, из чьих рук вырывалось пламя.

«Негоже здесь костры разводить, человече!», — и вырвал ему глаза.

Бойцы сквада четко исполняли приказы. Если старший по оружию будит их среди ночи — молча поднимаются, в огонь — без раздумий. Нужно идти в бой с превосходящим по численности противником — да за милую душу.

Но сегодня все было иначе…

— Это не учения, мать вашу! Разбираем оружие и на позиции!

На случай нападения на усадьбу был разработан специальный план, который не раз отрабатывался ими.

Длинные казарменные здания прилегали вплотную к усадьбе Ахматова, а потому сквадовцы в полной боевой экипировке и с оружием в руках в считанные минуты заняли боевые позиции.

Не было в этом плане только Астая, который проявил инициативу и выпросил у Егора нескольких туманников из числа хакасов, добавив к ним «банду» Мыдырака. Начальник сквада даже вздохнул облегченно, избавившись от бестолкового бугая с таким же бестолковым аналитиком, которых он никак не мог включить в существующую систему сквада.

Наспех соорудив баррикады по периметру участка, граверы заняли свои посты, готовые в любой момент по команде трансформироваться в машины для убийств.

— Мало, слишком мало! — сетовал про себя Егор, глядя на то, как полутысячное войско рассредоточивается вокруг усадьбы.

— Марьяна, ну ты-то здесь зачем⁈ Всем женщинам велено спускаться в подвал!

Прищурившись на один глаз, краснощекая девушка-кузнец закурила ядреную самокрутку и поудобней перехватила свой молот.

— Здесь я останусь, — невозмутимо ответила она Егору, не признавая за ним командира.

— Марьяша, но может послушаешься Егора Борисовича и пойдешь вместе со всеми бабами в дом? — канючил хиленький ухажер Марьяны.

Вынув сигарету изо рта, она крепко засосала «Коленьку» и отправила его самого в дом. Тот не стал ей перечить.

Начальник сквада издал протяжный звук сдувающейся шины.

— Не дай Бог мы лишимся кузнеца. Лев мне этого не простит.

— Как думаешь, он выкарабкается? — с надеждой спросила напряженная Марина Карелина.

— Я в этом не сомневаюсь. Ахматова так просто не убить.

Егор соврал. Да, он тешил себя иллюзией, что и в этот раз с его горячо любимым работодателем — боевым товарищем — другом, все обойдется. Но, сука, с такими ранами не живут! Надежда была только на лекаря.

От разрыва десятков снарядов купол гас, а на его место вставал новый, точно такой же. В коротких промежутках, когда усадьба оставалась без защиты, снаряды ложились на дворовой территории. В большинстве своем они не находили целей, но два осколочно-фугасных попали в усадьбу и частично разрушили второй этаж.

В технической комнате, соседствующей с укрепленным бункером, в котором находились женщины с детьми, в третий раз слышались сильные хлопки. Женщины встревоженно переглядывались между собой, каждый раз, как слышали их. Но когда оттуда доносился возмущенный голос Семена, успокаивались. Живой!

— Да мать его за ногу! Третий уже!.. — возмущался Семен.

Непривычно было слышать ругательства из уст застенчивого паренька, но что он там делал, женщины и предположить не могли. Понимали, очень важное, но что?..

Семен, с лицом, покрытым сажей от горящих артефактов, с всклокоченными, опаленными волосами снова появился у них. Грязная, местами порванная рубашка промокла от пота

— Неполадочка вышла, — улыбался он им, — Я тут кое-что заберу и не буду вам мешать, — в четвертый раз он захаживал к ним, отвешивал реверансы и брал с полки тяжелый слиток артефакта, а потом враскорячку шел с ним на свое рабочее место.

Женщины провожали черную спину со свисающими на ней лохмотьями рубахи жалостливыми взглядами.

В сердцах Сема выругивался на тяжесть артефактов, на их количество (оставалось всего два), на то, что не было перегородки между запитывающей установкой купола и рабочим местом начальника кибер-войска (что бы это ни значило). Такое пафосное название его должности придумал остряк Ахматов-младший. А еще парень сильно переживал, что скажет хронум, когда не обнаружит второго этажа усадьбы. Ведь если бы не заминка Семена после первого разрушения артефакта, ничего бы этого не случилось.

— Соберись, тряпка! — дёрнул себя за ухо и погрузился в процесс.

Но тут зашипела рация:

— Семен, ты на связи?

— А где мне еще быть? — беззлобно огрызнулся парень Роксане (нравилась она ему).

— Поговори мне тут! Отключай купол, будем поднимать дроны.

— А ничего, что за щитом толпы граверов, и как только я отключу, они прорвутся в усадьбу?

— Семен, выполняй приказ! — прорычал уже глава сквада в рацию, и парень тут же нажал красную кнопку.

Купол погас. В небо взмыли десятки дронов, с подвесными гранатами. Много дронов и много гранат. Можно было подождать еще, пока граверы выдохнутся и начнут процесс обратной трансформации, но сейчас требовалось вывести из строя расчеты минометов и главной гаубицы.

Когда сотни граверов ринулись в наступление, сквад уже не мог контролировать атаку. Логика боя выстраивалась как бы сама собой.

На противника обрушился град крупнокалиберных пуль, моментально выкосив слабых одаренных и раня более сильных. Некоторые одаренные были огромны, облачены в технологичные доспехи, внушали собой пиитический ужас.

Зашевелился старый сарай, куда Ахматов был не вхож. По этой простой причине в нем и прятали новенький танк.

С оглушительным ревом, он залихватски повернул дуло в сторону холма и сделал три залпа один за другим.

Головная гаубица замолчала, произошла детонация боекомплекта. Холм расцвел оранжевыми султанами взрыва. Но защитникам не было времени ликовать.

— Семен, восстанавливай купол!

Начальник кибервойск среагировал молниеносно. Миг, и над усадьбой устанавливается купол голубоватого цвета. Надежда еще есть.

— Потанцуем! — в глазах блеснул огонек азарта, и Егор вслед за другими начал перевоплощаться в гравера.

Первые ряды встретили противника грубой силой. Сталь на сталь. Количество прорвавшихся трудно было оценить. Один сквадовец одновременно сражался с двумя-тремя граверами. Только южная стена была практически нетронутой (работали зверушки Стива), а потому часть сил с юга была брошена к главным воротам, куда прорвалась дюжина исполинов не меньше пятнадцатого ранга.

Разбивая вдребезги баррикады, они идут напролом. Цель — усадьба. Блестящие дорогие доспехи принимают на себя свинец и когти граверов-защитников, но прочности доспехов хватает, чтобы защитить их не менее бронированные тела.

Металлические дубины и палицы, под стать исполинам, помогают мгновенно образовать пространство рядом. И плевать, какой на пути одаренный — четвертый ранг или восьмой. Никто не может противостоять живому тарану.

Наблюдая тщетные потуги своих людей, Егор вновь принимает человеческий облик, вышвыривает командира танкового экипажа и сам отдает приказы:

— Бронебойно-подкалиберным прямой наводкой! Огонь!

Из дула вырывается яркий цветок пламени, снаряд летит прямиком в голову одному из граверов, сбрасывая с плеч уродливый отросток. Гравер валится на колени, фонтан крови заливает все вокруг.

Исполины останавливаются в изумлении. Кто бы мог предположить, что у защитников усадьбы найдется целый танк. Секунда промедления стоила им еще одного сильного гравера. А Егор только почувствовал драйв боя, поймал кураж. Он командует экипажу пойти в самоубийственную атаку, выталкивает их наружу, а сам остаётся внутри, на ходу расстреливая остатки боекомплекта. Третий гравер припадает на колено с пробитой броней на груди, четвертый лишается руки.

На полном ходу танк врезается в исполина, ломает ему обе ноги. Машина наезжает сверху, теряет контакт с землей. Правая гусеница перемалывает доспех и плоть гравера. Машина застревает и не может дать назад.

Егор идет на заведомую смерть. И жертва не напрасна — половина исполинов выведена из строя. Разъяренные туши наваливаются сверху, ломают дуло танка. Неистово молотят по корпусу. Проминают крышку люка тяжелыми дубинами.

Егор мысленно прощается с жизнью. Если вновь обратиться в гравера, он попросту застрянет в нем, а на голову упадёт пятисоткилограммовое навершие палицы одного из громил. Но что-то происходит снаружи. Танк перестает трещать, а вскоре и гусеница касается земли, что позволяет дать обратный ход.

С неимоверным усилием он открывает крышку люка, выбирается наружу. То, что он видит там, шокирует. Марьяна, нисколько не изменившись внешне, сражается сразу с двумя неповоротливыми исполинами. Ее движения выверены и легки. Она запрыгивает на спину одному из них, взбирается на плечи. Грациозно вытанцовывает на могучих плечах гравера, держа баланс. Взмах молотом, удар. Череп гравера лопается, как спелый орех, он валится на землю замертво. Марьяна эпично приземляется, с ходу бьет наотмашь в коленную чашечку следующего. Удары сыплются один за другим без остановки.

Ахматов-младший работает в тандеме с Карелиной. Действуя на пределе физических возможностей гравера пятого ранга, Олег бросает в ноги исполина цепные путы с грузиками на концах. Гравер валится с ног, и ему сразу же прилетает в голову шестоперой.

Несмотря на локальные успехи, неприятель давил числом. На глазах начальника сквада, одного из бойцов растягивают в стороны. Он истошно кричит, его прочная кожа рвется от напряжения. Егор бросается бойцу на помощь, на ходу меняя облик, но не успевает. Парень лишается обеих рук и ноги. Его бросают на землю, потеряв интерес. Ищут следующую жертву.

На полном ходу Егор врезается в одного из ублюдков, валит его на землю, начинает неистово месить лицо. Ему на выручку бегут сразу двое. Начальник сквада встает в боевую позицию, ожидая нападения, но сначала один, а затем и другой проваливаются под землю.

Егор с недоверием подходит к месту провала, откуда доносится истошный вопль. Он видит ужасную картину: мелкие грызуны вгрызаются в плоть одаренного и полностью закапываются в ней. Они буквально прорывают тоннели в живом человеке. Окровавленный крот с крыльями появляется с противоположной стороны мертвого гравера. И все бы ничего — один из конструктов Стива — очень сильный, несмотря на размеры, но ведь он еще и улыбается. Машет приветственно крылом. «Мол, смотри, человек, как я умею. А ты так можешь?»

Егор одобрительно поднимает большой палец, и грызун пропадает под землей, отсалютовав ему напоследок.

В стороне слышится сильный хлопок, вслед за которым появляется Молох. Старец левитирует над землей. Он мгновенно оценивает обстановку, и молнией бросается в самое пекло. В руках он держит массивное копье. Метнув его на ходу в толпу граверов, одновременно убивает сразу двоих, пробив их тела насквозь. Чудесным образом копье возвращается к хозяину, как бумеранг, в полете меняя форму на хлыст.

Хлыст начинает искриться в руках Молоха. Каждый его взмах сопровождается оглушительным свистом, а враг замертво падает на землю, кропя своей кровью свежий газон.

Пошел второй час со штурма усадьбы, а купол все еще был цел. Златану не требовалось получать отчеты своих приближенных, он видел все сам.

Передовой отряд сильных одаренных — его главная ударная сила, на глазах редел. Когда его люди прорвались на территорию усадьбы, барон потирал руки, предвкушая быструю победу. Но этому не суждено сбыться.

Вначале был взорван их главный козырь. И откуда только взялся этот чертов танк? Гребаный хронум со своими выкрутасами. Даже после смерти Ахматов продолжал бесить барона.

Затем появился рой мелких дронов с ВОГами, отчего уже Златану потребовался купол над шатром. Нападение дронов было неожиданным, а потому за гаубицей вышли из строя все минометные расчеты и множество одаренных, находящихся в тылу, сложили свои головы, не успев ничего понять.

Начали поступать отчеты о ходе сражения внутри купола. По словам его подчиненных, усадьба была готова к нападению. Имела средства защиты, а под землей рылись тоннели. Люди Златана проваливались под землю и больше оттуда не возвращались.

В одну такую нору был отправлен сводный отряд стихийников с земляным даром и несколько граверов. Ведь там, где есть выход, наверняка найдется и вход, надеялись люди барона. Однако обратно никто не вернулся. Больше попыток не предпринимали.

Не менее удивительным был рассказа одного из участников нападения с южной стороны усадьбы. По словам очевидца, их встретили ужасные создания, напоминавшие людей, но с головами животных.

— Сколько их было?

Доносчик замялся. Ведь их было всего двое, не считая уродливого кота, который также участвовал в драке, но лишь калечил, лишая людей глаз и конечностей.

— Сорок пять! — выпалил наугад понравившуюся ему цифру человек Златана.

Златан даже переспросил: действительно ли сорок пять одаренных с головами животных (на самом деле ряженых в костюмы — так ему думалось), смогли отразить атаку не менее полутысячи его людей.

— И сколько их осталось.

— Трое, — уже более бодрым голосом сообщил мужчина, потому что это была правда.

— Отлично. Добейте остальных и отправьте туда группу мозгокрутов. Эти суки решили, что смогут отсиживаться под куполом вечно. Как бы не так!

Сильные менталисты не планировались в операции, но Златану нужно было решать вопрос быстрее. Информаторы сообщили неприятную новость: сюда на всех парах спешила группа спецназа СИБ, а в месте с ними БТРы почившего князя Романова. Этого барон никак не ожидал. Как же Златан просчитается, отправляя своих одаренных на смерть.

Докладчик обрадовано покинул шатер, а затем и вовсе скрылся с холма в неизвестном направлении, прихватив с собой нескольких своих товарищей. Ему достаточно было увиденного, чтобы усомниться в победе барона. Никаких денег ему уже не нужно было. Он просто хотел жить. Возможно, в другой стране.

— Господин, мы схватили его! — в шатер вбежал очередной докладчик и с порога начал тараторить.

— Кого это… его? — Златан ничего не понимал, глядя на обычную овчарку, опутанную несколькими ловчими сетями.

У Стивена не было защиты от менталистов, в отличие от тех, кого он создавал. Они его и вывели на время из строя, ошеломив сильной мыслеконструкцией. Адский пес безнаказанно выкашивал всех, кто попадался ему на пути. Там, где он проходил, живых не оставалось. В какой-то момент, поддавшись азарту, Стив начал считать количество своих жертв. Получалось следующее: десять раз по десять, еще четыре раза по десять, восемь. «Нужно будет потом спросить у доброго хакаса, много ли это?» — думал Стивен про себя, не замечая того, что его пленили. Ведь Астай был уже совсем близко.

— Мыдырак, ну что за вонь? Ты в штаны ссышься⁈

Старый Пейрам непрестанно ворчал на бестолкового соплеменника, пренебрегающего гигиеной (как ему думалось). Битый час они ползли черепашьим шагом в узком тоннеле, что проторил им сильный одаренный «землекоп», и все никак не могли достичь своей цели.

— И ведь толкнул же черт встать за твоей спиной! — продолжал бубнить себе под нос старый хакас.

— Иван Никифорович! Вы как скажете… Хоть стой, хоть падай.

В голосе Бугаева звучали нотки обиды. Мыдырак часто ходил в душ, просто новый его начальник до самого вечера гонял их по полигону. Возможно он и сыкнул немного. Что тут такого? Когда ползешь под колючей проволокой под напряжением и нечаянно ее касаешься, всякое может произойти.

Возмущался Астай не просто так. Пока шла кровавая бойня, они отсиживались где-то под землей. Иногда к ним проваливались тяжелые граверы противника, но то были единичные случаи. Банда Мыдырака быстро расправлялась с неудачниками.

Затея провести диверсию в главном штабе неприятеля была на грани фола, а все потому, что аналитик (аналитик, мать его!) не знал куда идти.

— Выше на тридцать пять градусов и двадцать пять метров по прямой, — продолжал он вести за собой отряд.

— Ну, Назар! Аналитик хренов! Если опять упремся в дерево, я лично составлю для тебя программу тренировок!

— Мы почти на месте, Иван Никифорович! — возразил паренек.

— Ну-ну! Посмотрим!

Когда они достигли нужного места, Астай скомандовал туманнику накинуть доспех, а сам приложил ухо к потолку, прислушался.

— Астай, а десять раз по десять, еще четыре по десять и восемь — это сколько? — донеслось снаружи.

— Сто сорок восемь.

— А это много или мало?

— Мало.

Сказав это, пейрам зажал себе рот, а на лбу мгновенно выступила испарина. Его подельники застыли в изумлении:

— Иван Никифорович, это все еще в рамках плана или мы отклонились от него? — аналитик все никак не мог взять в толк, что сейчас произошло. Впрочем, так же и остальные.

Спохватившись, Астай рявкнул:

— Начинаем! — и первым пробил стенку, отделявшую их от тех, кто находился снаружи.

Златан, ставший свидетелем странного разговора, застыл в изумлении, когда земля взорвалась под шатром, а оттуда никто не появился. Но когда начали падать его люди один за другим, быстро смекнул, что здесь работает сильный туманник.

Двое телохранителей барона — граверы семнадцатого и восемнадцатого рангов, спешно закрыли господина своими телами.

— Убейте! Убейте их всех! — кричал барон, как умалишенный.

Его люди падают замертво, как безвольные куклы. Им режут глотки, отрывают головы и конечности. Происходит громкий хлопок, и огромная туша телохранителя валится с ног, а в его груди зияет сквозная дыра, размером с кулак.

Мгновенно оценив опасность, Златан бросается в сторону. Вовремя. На том месте, где он только что стоял, падает и второй гравер, словивший чудовищную пулю.

На холм взбираются его люди, спешат защитить своего господина, но Златан берет инициативу в свои руки. Он только что едва не попрощался с жизнью. А самое ужасное — даже не видел лиц нападавших. Обезумев от мысли, что мог погибнуть так бесславно, Златан обрушивает на врага разрушительную мыслеконструкцию «Смерть», вкладывая в нее все свои внутренние резервы, приправляя всепоглощающей лютой ненавистью.

Осязаемая волна голубого света мгновенно расходится в стороны. Люди на холме хватаются за головы (только на это их хватает). Сомкнутые в напряжении челюсти не позволяют произнести ни звука. Из глаз текут слезы и кровь, из ушей — спекшиеся мозги. А затем просходит взрыв черепной коробки и они, обезглавленные, валятся на землю.

Но Астая уже и след простыл. Сорвав со Стивена прочные оковы, он сгреб пса в охапку и тем же путем отступил вместе с бестолковыми подельниками.

Златан с ужасом нанаблюдает, как волна расходится дальше. Огибает рельеф и устремляется вниз. С его верными людьми, теми, кто спешил на подмогу, происходит то же самое. Десятки, сотни обезглавленных тел сваливаются вниз, как снежный ком, цепляя других и увеличиваясь в размерах ежесекундно.

— Нет, этого не может быть! Это не я! — Златан неистово трясет головой, отрицая свою причастность к бессмысленным жертвам. Его лихорадит, руки трясутся.

В этот момент в небе появляется вертолет, и его звуки немедленно отрезвляют барона. Он начинает активно жестикулировать, кричать, чтобы его забрали. Но вертолет пролетает мимо.

— Это не мой, — доходит наконец до цыгана.

В поисках рации, он обшаривает карманы своих людей и когда находит ее, вызывает экипаж наемного вертолета.

— Макар, забери меня отсюда! Живо!

— Мы так не договаривались, Златан, — отвечает ему спокойный голос командира судна. — К вам спешат гости, а мне не хотелось бы светиться перед безопасниками. И потом, я видел, что ты сделал со своими людьми. Извини, но такой участи для себя я не желаю.

— Трус! Собака! Чтобы твоего отца имели семеро! А твоя мать…

Договорить Златан не успевает. На его глазах взрывается купол над усадьбой, взрывная волна расходится в стороны, едва не сбивает его с ног.

Появляется он… Черный, как сама бездна. Ужасный, как сама смерть. Вид Ахматова внушает животный страх. Он демон во плоти: с рогами на голове и адскими подернутыми пеплом крыльями. В руках он держит исполинский меч, ярко пламенеющий на фоне распахнутых крыльев. Жуткий взгляд полон ненависти. Под хронумом клубится черный дым, рваными лоскутами стелется по земле.

Хронум буквально на секунду замирает, а затем приходит в движение.

Выйдя из оцепенения, барон истошно кричит в рацию:

— Плачу тебе вдвое больше! Втрое! Макар, ты слышишь меня⁈ Макар⁈

Последнее, что он слышит в ответ — смех того самого Макара, бросившего его подыхать и звуки набирающего обороты двигателя.

— Ни-хре-на себе!

Князь Романов, наблюдавший за битвой с вертолета, не мог сдержать своего… Восторга? Недоумения? Пожарский звал его, но Романов продолжал игнорировать друга, не в силах отвести взгляда.

— Саша! Что там происходит? Не молчи!

Наконец он прислоняет трубку к уху и отвечает:

— Тебе лучше самому на это взглянуть.

Сделав пару кругов над усадьбой, он записывает происходящее на телефон, а затем отправляет видео своему другу. С минуту СИБовца не было слышно.

— Матерь Божья! — сокрушенно проговорил Пожарский, просмотрев видеозапись. Ему вдруг срочно захотелось поделиться ею с Полуниным, чтобы тот сделал для себя правильные выводы (лекарь рассказал ему о последствиях избиения). Впрочем, он так и сделал, сразу же.

А посмотреть было на что…

Адская тварь, некогда бывшая Львом Ахматовым, размеров столь огромных, что на ее фоне люди казались букашками, парила в воздухе. Хронуму не нужны были крылья, он будто оседлал саму тьму, повелевал ею. На видео было отчетливо видно, как от взмаха его ужасной лапищи, тьма под хронумом обретала материальную форму и устремлялась туда, куда он указывал. Она достигает неприятеля, опутывает его одеялом, высасывает жизненную силу одаренного, пока тот не падает замертво.

Ахматов будто пробует свои силы. Вначале действует неуверенно, находит одиночные цели, избавляется от них с помощью странной черной субстанции. Но с каждым разом все большее число одаренных, стоявших у него на пути, настигает та же участь.

Люди в панике начинают убегать, другие же бросают оружие и массово сдаются в плен.

Князь командует зависнуть над усадьбой, записывает новое видео.

— Это должен увидеть кто-нибудь еще, иначе не поверят, — твердит он себе, как мантру, захватывая как можно больше эпизодов бойни.

В кадр попадает коренастая девушка с молотом в руках. Романов комментирует на камеру.

— Игнат, ты посмотри, какая в ней силища! А это что у нее во рту? Охренеть! Да она еще и курит!

Марьяна настолько быстрая и ловкая, что князю приходится постоянно фокусировать камеру, дабы уловить ее движения. Грацией превосходит балерину, машет молотом, как древнегреческий бог-кузнец.

— Точно! Она и есть кузнец! — доходит до князя, и он не скрывает своего ликования, на ходу придумывая, как будет ее переманивать.

Будто бы услышав его дурные мысли, к вертолету движется хронум. Пилот нервничает, просит разрешения лететь дальше, но князь твердо решает остаться. Ведь он Ахматову не враг. Вместо этого он открывает дверцу, как бы приглашая войти и поговорить. Очень вовремя!

Послушная антрацитово-черная субстанция отделяется от основы и движется щупальцами к машине, но Ахматов замечает в ней князя и уходит в сторону. Романов облегченно выдыхает, кричит ему вдогонку:

— Лев, сюда едут мои лекари, подмога! Много! Запомни это!

Чуть позже его обдает леденящим ветром осознания: он находился на грани смерти! Еще некоторое время он клянет себя за опрометчивость, что чуть было не аукнулась ему настоящей гибелью, а не той, что они инсценировали.

Князь спохватывается и понимает, что успел запечатлеть встречу с самой смертью. Боже, адская тварь будет сниться ему во снах! Видео отправляется Пожарскому вслед за первым, а Романов продолжает наблюдать, открывши рот.

Он пытается запечатлеть в памяти все, что происходит внизу.

Тяжелый танк «прорыва» ломает ограду, устремляется в парк, догоняя отступающих граверов, расстреливая их в спины.

— Видимо снаряды закончились. Нужно помочь Ахматову, — комментирует он процесс, делает наметку на будущее. Ловит себя на мысли, что уже рассуждает о молодом предпринимателе, как о своем родственнике.

— Хм, предприниматель… Так всем и говори, чертова машина для убийства.

От Романова не ускользают и другие интересные моменты. На его глазах хрупкая шатенка расправляется с одним сильным стихийником. Противник массово поджигал постройки, а шатенка просто посмотрела на него и одаренного скрючило от боли. Она подняла алые глаза в небо, недобро посмотрела на князя, и он почувствовал трепетание своего сердца. Длилось это совсем недолго. Она скорее предупреждала: мол, улепетывай отсюда, пока цел.

— Маг крови, — заключил для себя князь, промокнул салфеткой мокрый лоб и скомандовал лететь обратно. — Ну, его! Хватит с меня на сегодня!

Летчик взял курс на юг, начал быстро набирать скорость.

— А это еще что такое?

Романов вдавился лицом в иллюминатор, стараясь разглядеть причину, по которой соседняя усадьба была сплошь усеяна трупами. И вроде даже разглядел… Лошадь с человеческим телом. Но верить в это отказывался. Отлип от окна, сильно тряхнул головой, сбрасывая наваждение и уселся поудобней в кресло, судорожно срывая пробку с бутылки коньяка.

Чуть позже до Романова стало доходить, какой опасной была эта вылазка. Поддавшись хмелю, князь испытывал двойственные чувства. С одной стороны — он мог погибнуть от руки хронума или одного из стихийников Златана, да тот же РПГ мог жестко посадить их птичку. С другой — зрелище того стоило!

С тех пор, как Романова начали считать погибшим, князь пустился во все тяжкие. Изменив свою внешность при помощи артефактной маски, Романов начал путешествовать по всему миру. Раньше он был «невыездной», а теперь все дозволено.

За столь короткий промежуток времени Романову удалось посетить три интересных страны, а на завтра был куплен билет до Лаконии — самого таинственного места на Земле. Благо, нашлись старые связи, способствовавшие в получении дипломатической визы в эту закрытую страну.

В детстве отец часто грозился отдать его в Агогэ — школу воспитания спартанских мальчиков (раньше так пугали непослушных детей). А позже ему самому уже хотелось увидеть ее, Спарту. Но Спарта была завтра, а сегодня нападение на усадьбу Ахматова, о чем его оповестили надежные информаторы.

Поразмыслив немного над бренностью бытия и своем месте в этом мире, Романов снова набрал Пожарского.

— Случилось чего, Саш?

— Я тут подумал… — задумчиво начал князь, — Ахматова придется ненадолго посадить.

— Хм… С чего ты так заключил? — скептически хмыкнул СИБовец.

— В Организации нет дураков. Если мы отпустим хронума без суда и следствия, это может вызвать подозрения у Арбитров: что, мол, у него есть другие покровители. Начнут копать под Ахматова, и след приведет к тебе. Понимаешь?

— Понимаю. Говори дальше.

— Дачный поселок сровняли с землей. Я видел только один странный дом по соседству с Ахматовым, который не тронули, — в голове снова всплыл образ кентавра, отчего Романова передернуло, — Остальные лежат в руинах. А это — шумиха. Скрыть от общественности не получится. И молись, Игнат, чтобы личина твоего подопечного не ушла в сеть, иначе будет туго.

На том конце провода тяжело вздохнули:

— Уже гуляет по сети.

— Плохо.

— Вот и я о том же. Ладно, война план покажет. Все, на связи!

Остаток пути Романов пил и думал: с чего он так печется о судьбе некогда ненавистного ему Ахматова? Почему он легко смирился с потерей сына и не думает о мести? Какую пользу дает ему этот союз?

Ответы лежали где-то на поверхности. Казалось, вот-вот он получит их. Но чем больше князь думал, тем дальше уходил от истины. Будто сам мозг мешал ему, не хотел правды. Почуяв неладное, князь даже прислушался к себе. Может быть ему промыли мозги? Но тут же успокоился, напомнив себе об амулете абсолютной защиты от ментальных атак, что всегда был при нем.

Возможно, тут и думать не следовало: сына он не любил за его разгульный образ жизни и частые хлопоты, которые он ему доставлял, а союз с Ахматовыми нес ему выгоду. Чего только стоит кузнец.