Хроники старого мага

Глава 2

За столом шла напряжённая игра. За большим столом сидели почти все боги этого мира. На этом столе была расстелена карта Невендаара. Боги по очереди брали стаканчик для игральных костей. На стол выставлялись фигурки и сбрасывались кости. Сегодня основными игроками были Галлеан — Бог эльфийского народа, и Бетрезен — Бог демонических сил. Оба развоплощённые и ослабленные предыдущей войной. Но, тем не менее, их способность влиять на судьбы своих народов продолжала оставаться в виде голосов провидцев. Проблемой Галлеана было то, что эльфы отличались меньшим уровнем дисциплины, а их моральный уровень упал намного сильнее, чем у демонов. Бетрезен сделал ставку на орков. Не слишком умные, сильные и агрессивные орки легко поддались влиянию демонических эмиссаров. После окончания войны численность орков сильно возросла. Участия в прошедших Великих войнах они не принимали, а потому больших потерь не понесли. Им нужны были новые территории для поселений. Активный отпор давали только люди и гномы. Демоны заключили с зеленокожими взаимовыгодное соглашение. Они пропускали через свои территории их отряды и использовали орков против людей и эльфов, постоянно тревожа их границы и ослабляя армию. Для ускоренного перемещения маги демонов создали несколько порталов в различных частях Невендаара. Фишки орочьих отрядов продвигались вглубь эльфийской территории. И если в лесистой местности эльфы с трудом, но сдерживали натиск орков, то в болотистой и гористой местности у орков проявлялось изрядное превосходство. Увеличивать численность отрядов Бетрезену помогал портал на южной стороне болот вблизи города Солема.

Галлеан нервничал. Столкновение эльфов с нежитью в прошедших Великих Войнах сильно проредило ряды в войсках. Не хватало стрелков, было мало бойцов, но более всего не хватало магов. Эльфы были сильны и неукротимы на поле битвы, но самый великий их недостаток был связан не с воинскими способностями. За своё долголетие эльфы заплатили низкой рождаемостью и длительным периодом детства. Прошлые войны извели почти всех волшебников, а те, что остались, обладали низким уровнем знания и способностей. Была утрачена библиотека магических знаний эльфийского народа. Были потеряны многие исконные территории. А после завершения Великих Войн возвращение этих земель осложнялось низкой численностью населения и нежеланием жить на осквернённых нежитью землях.

Бог Моргот, сидевший рядом с Бетрезеном, небрежным жестом вытащил из грубой деревянной коробки горсть мелких предметов и высыпал их на стол. Это оказались грубо слепленные из глины фигурки, в которых с трудом угадывались черты зеленокожих гоблинов. Он тряхнул стаканчик с костями и высыпал их на стол. Все кости легли на стол вверх удачными числами. Улыбка растянула лицо Моргота. Осталась мелочь. Бетрезен взял свои кости, скинул в стаканчик и, встряхнув, высыпал на стол. На карте вблизи города Солем вспыхнула звезда. Прямо под звездой находилось странное сооружение, похожее на грубый плоский кусок глины с воткнутым в него кольцом. Фигурки гоблинов исчезли из угла Моргота и перенеслись к городу Солем. Моргот улыбался, остановить этот отряд было некому.

Стаканчик перекочевал к богине варваров Фрее. Фрея была полной противоположностью Всевышнего. Красавица, одетая в одеяние из шкур лисиц и волков, выглядела одновременно хрупкой и женственной, но при этом воинственной. Фрея взяла стаканчик и вложила в него кости. Она долго и напряжённо трясла стакан. На её земли недавно вторглись войска из степей кочевых гоблинов. Люди всё активнее выдавливали их со своих территорий. В поисках безопасности они пытались мигрировать на Север. Здесь они натыкались на человеческие поселения варваров. Варвары оказывали ожесточённое сопротивление, но гоблинов было неизмеримо больше. Гибель даже небольшого числа боевых единиц сильно усложняло оборону. Гоблины размножались необычайно быстро, а бороться с ними было трудно. Кости покатились на стол. Все напряглись в ожидании. Кости легли не сильно хорошо. Будут битвы, но потерь не предвиделось. Это устраивало Фрею.

Стаканчик перекочевал к Вотану. Одновременно Галлеан и Бетрезен поёжились. Многочисленные племена гномов много раз доставляли неприятности им обоим. Именно Вотану оба Бога были обязаны своим поражением и развоплощением. Если не прямо, то наверняка косвенно. Вторжение в земли Вотана далось им очень дорого. Всевышний поглядывал на Вотана с напряжением и затаённой яростью. Уже много раз за прошедшие века он сбрасывал кости в надежде заманить хоть одно из гномьих племён в Пакмарские горы, протянувшиеся почти через всю Империю от границ с эльфами до истоков реки Вандон. Само сердце Империи людей. Именно отсюда Империя стала разрастаться во все стороны. Приманить гномов в эту горную гряду, было мечтой Всевышнего. Ещё бы! Гномьи доспехи и оружие были не в пример прочнее людских, и даже спустя многие годы они не покрывались ржавчиной. Однако кости всегда выпадали неудачно. Вотан не хотел отпускать гномов из-под своей опёки. Вотан встряхнул стаканчик. Кости покатились по столу. Цифры пали ровно. Ни побед, ни поражений. Вотан в прошлых Войнах потерял меньше всего, остальные Боги старались не связываться с ним.

Стаканчик взял Галлеан. Его руки заметно дрожали. Все и так понимали, что у него почти не осталось боевых фигур, не говоря о магах. Да и что это за маги? Прежние эльфийские волшебники поражали воображение своими способностями. Но где они? Пали под натиском орд нежити. И кто же возглавил эти орды? Галлеан невольно поёжился. Он оглянулся. Его прежняя жена Солониэль, нынче богиня нежити Мортис, сидела за столом, оглядывая происходящее равнодушным взглядом. Уже долгое время она пропускала ход. Вот кто действительно мог бы его уничтожить. И его эльфов. Но бездействовала. Галлеан подозревал, что это не его заслуга. Скорее её сдерживала память о некогда принадлежавшем ей народе. Не нападала сама, но и не мешала другим. Земли, нынче принадлежавшие ей, раньше принадлежали эльфам. Сегодня это были пустоши.

Галлеан встряхнул кости. То, что происходило в его мозгу, было крайне противоречивым. С одной стороны он молился, а с другой ругался. Он уже давно потерял надежду призвать удачу, но всё равно продолжал бороться. В Солеме находился маленький боевой отряд. Это было всё, что можно было собрать. Кости должны были решить его судьбу. Кости легли неудачно. Выпала смерть в дороге. Печально, совсем немного не хватило. На другом конце стола Бетрезен и Моргот злорадно улыбнулись.

В углу материализовалась тень. Смерть прошёл в мир Богов. Улыбки мгновенно исчезли с лиц присутствующих. Все смертны. Даже боги. Но никто не боится Смерти больше, чем Бог. Смерть двинулся к столу. Галеан обречённо наблюдал за его приближением. Костлявая рука вынырнула из складок балахона и потянулась к фигуркам. Смерть не дотянулся лишь немного.

Его опередил Всевышний. Вынув из кармана маленькую фигурку, он поставил её на стол. Это была фигурка мага. Наступила тишина. Всевышний взял стаканчик и вложил в него три кости. Дорога, жизнь и судьба эльфийского отряда, на помощь которому он отправлял мага. Кости покатились. Живой и невредимый — пала первая кость. Победа и спасение — пала вторая кость. Дорога. Все с напряжением смотрели на кость. Кость катилась по столу, подминая стыки и трещины. И в одной из таких трещин кость встала. Да. Провалившись в трещину, кость встала на ребро. Все с удивлением уставились на неё. Такое случалось и ранее, но случай был чрезвычайно редким. Назревало что-то необычайное. Галлеан приподнялся, чтобы увидеть результат.

— «Полёт» и «Огонь» — с удивлением произнёс Галлеан, — что это значит?

Моргот и Бетрезен переглянулись. В отличие от Галлеана они уже сообразили, что это означает.

— Не дойдёт — решительно заявил Моргот и, перевернув деревянный ящик, вытряхнул на стол все имеющиеся в нём фигурки орков и гоблинов.

— Уничтожу — тихо проговорил Бетрезен и поставил на карту две фигурки. Это были две изящно и богато одетые фигуры людей. В битву вступали бароны, тщательно сберегаемый козырь.

***

Меня разбудил звук гонга. Часовой на сигнальной башне шесть раз ударил колотушкой в круглую бронзовую пластину, подвешенную на бревне в центре смотровой площадки. Состояние у меня было сонное, но тело, приученное к дисциплине за много лет обучения, уже поднималось само. Я ещё зевал, а мысли так и не хотели возвращаться из мира грёз, но я заученными движениями уже натягивал на себя одежду. Мантию я пока одевать не стал. Как и шляпу. Эту процедуру следовало проводить, имея на себе минимум одежды. Подошёл к столу и выпил кружку воды. Ночью я потерял воду, надо было это восполнить. Поставив кружку на стол, я перешёл на свободное пространство. Я стоял почти в центре комнаты, одетый лишь в нательную рубашку, штаны и башмаки.

Я развёл руки в стороны и выполнил глубокий вдох. Выдох. Я втянул живот и начал сгибаться, продолжая выдыхать воздух. Когда мои руки коснулись пола, я задержал дыхание и медленно сосчитал про себя до десяти. Только после этого я сделал вдох. Выполнил задержку на четыре секунды. В глазах прояснилось. Только теперь моё сознание проснулось окончательно. Я был в этом мире. Пора было выполнить зарядку на день. Многие пренебрегают этим занятием. Наставник много раз говорил: «Многие маги пренебрежительно относятся к зарядке. А зря! Ты не только должен пробудить разум, но и постараться пробудить тело. Разминка — это своего рода совещание военачальников перед битвой. Они решают, как им двигать войска. Также и твой мозг должен провести «совещание» с мускулами твоего тела, чтобы они знали, как им подчиняться командам разума».

Я собирался командовать своим телом настолько, насколько возможно. Мне не хотелось выполнять зарядку. Моё тело воспротивилось и жалобно заныло, требуя прекратить издевательства, прося оставить его в покое. Но я не собирался его слушать. В такие моменты мне приходила на ум другое изречение наставника: «Каждый из нас триедин. Нас составляют: разум, жизненная энергия и кусок мяса, которое мы именуем телом. Каждая из этих частей пытается командовать тобой. Если контроль берёт жизненная сила, то ты становишься рабом своих эмоций, рабом перепадов своего настроения. Таким человеком легко управлять извне, он поддаётся внушениям. Твоё тело — это инертная материя. Её цель — покой. И как следствие — смерть, как проявление высшего покоя. Если хочешь жить, то нельзя поддаваться похотям тела. Стремись взять его под контроль. Всегда спрашивай себя: «Кто командует здесь — Я, как проявление разума, или тело, являющееся куском мяса и костей?»

Простолюдины всегда подчиняются своему телу и эмоциям в своих поступках. Печально. Но многие воины и маги, подвергающие себя дисциплине в той или иной степени, презирают простолюдинов. Этому подвержены даже некоторые великие волшебники. Презрение порождает высокомерие и чувство избранности. Наставник всегда строго пресекал такие мысли. По его мнению, это всегда приводило к падению. Мы живём среди простых людей, живём за счёт простых людей, именно они нас кормят. Многие из нас происходят из простого народа. Хотя высокородные и чистокровные и относятся к ним презрительно. Наставник говорил, что к простому народу надо относиться с состраданием и сочувствием, как к больным или неполноценным, лишённым магических способностей. Они не виноваты, что не получили должного воспитания.

Из слов наставника я понял простую мысль: меня от простолюдинов отделяет лишь приверженность к дисциплине. Не рост и мускулы, как у воинов. Не ясновидение и способности к магии. А именно дисциплина! Отказавшись от неё, я быстро потеряю свои способности. Стану «больным или неполноценным» по словам моего наставника. А этого я допускать не хотел. Поэтому я не собирался подчиняться похотям своего тела или всплескам эмоций. Я делал зарядку, я подчинялся расписанию.

Я проводил вращательные движения в суставах частями тела поочерёдно, продвигаясь сверху вниз. Наставник утверждал, что это самый безопасный способ вести разминку тела. Некоторые малограмотные люди выполняют разминку маховыми или рывковыми движениями. По мнению наставника — это могло привести к повреждению тела. Своего опыта у меня было недостаточно, поэтому я не старался оспаривать утверждения наставника. Я строго им следовал. Голова, плечи, локти, запястья, сжимание пальцев, наклоны в пояснице… Я следовал заданной наставником программе. Тазобедренные составы, колени, стопы. Я остановился и мысленно осмотрел своё тело. В суставах наблюдалось лёгкое гудение пробуждаемых органов. Пора дать нагрузку.

Я встал прямо и расслабился. Поднял руки к груди и сложил ладони в молитвенном положении. Стараясь дышать животом, я совершил вдох. Задержал дыхание. Совершил выдох, одновременно втягивая живот и опуская руки вниз перед собой, не сгибая тело. Задержал дыхание. Я стремился, чтобы задержка на выдохе была длиннее задержки на вдохе примерно вдвое.

Снова сделал вдох и прогнулся назад, вытянув руки над головой. Задержался в этом положении с задержкой дыхания. Выдох с втягиванием живота и одновременно сгибание вперёд. Я вёл руки настолько мёдленно, чтобы в конце выдоха коснуться земли руками. Я опёрся руками о землю возле ног.

Снова вдох и вытянул назад правую ногу, приседая на левую ногу. Поставил правую ногу на землю позади себя, приняв позицию «наездника». Сделал задержку.

Выдох. Втягивая живот, я переставил левую ногу рядом с правой и принял позицию «горы». При этом я распрямил ноги, а руки вытянул над головой в прямую линию с телом, подняв ягодицы вверх. Сделал задержку.

Сделал вдох и принял позицию «планка». Придав своему телу прямую линию от пяток до макушки и упираясь руками в землю. Сделал задержку.

При выдохе я согнул руки и прижался к земле. Сделал задержку.

С вдохом я перешёл в позицию «кобры», распрямив руки и выгнув назад спину. Сделал задержку.

С выдохом вернулся в позицию «горы». Сделал задержку.

На вдохе я подтянул вперёд правую ногу и поставил её возле рук, приняв позицию «наездника». Сделал задержку.

С выдохом я подтянул левую ногу к правой ноге и поднял ягодицы вверх, приняв позицию наклона к ногам. Сделал задержку.

На вдохе я разогнул тело и перешёл в позицию прогиба назад, вытянув руки над головой. Сделал задержку.

С выдохом я перешёл в исходную молитвенную позицию. Сделал задержку.

Это упражнение у нас называлось «Приветствие солнца». Поэтическое название, но я относился к нему прагматически. После окончания одного цикла упражнения, продолжил выполнять его дальше. Я выполнил десять циклов.

Какое-то время я стоял прямо, закрыв глаза, и дышал, успокаивая тело. Понимаю. Многие, узнав о моём пристрастии к этому упражнению, презрительно усмехнутся. Это было не самое сложное упражнение из всего арсенала магов. Смейтесь. Кого как, а меня Академия научила ценить простоту. Простоту в одежде, простоту в еде, физических упражнениях, магических заклятиях и, конечно, в общении. Я не старался, в отличие от других, усложнять свою жизнь. Некоторые представители древних магических родов в Академии практиковали собственные системы упражнений. Я не видел в этом нужды, поскольку особого превосходства физической формы эти упражнения не давали. Для них они давали только чувство собственной значительности, превосходства над всеми остальными. Печально, что и остальные ученики, неблагородного происхождения, пытались выделяться подобным способом. Также я не стремился при выполнении упражнения соблюдать хоть какой-то мистический ряд цифр. Ни при задержке дыхания, ни при повторении циклов. Я всегда отталкивался только от состояния своего тела.

Я подождал, пока моё дыхание успокоится, и мир в глазах обретёт устойчивость. Я окончательно проснулся, а тело было наполнено упругой энергией. Но прежде, чем окончательно приступить к этому дню, надо было выполнить ещё два упражнения. Многие люди, и волшебники в том числе, недооценивают их. Но без них нет самой магии.

Первое упражнение у нас называется «Дыхание животом с визуализацией». Я принял удобную позицию. Встал прямо, стопы ног на ширине плеч. Расслабил все лишние мышцы. Наложил правую руку на центр Воды, находящийся чуть ниже пупа в глубине тела, под слоем мышц. Левую руку я наложил поверх правой руки. Теперь я пытался очистить свой разум, избавлялся от назойливых мыслей. Как только мне это удалось, я начал дышать. Выдох через рот на четыре счёта, задержка на два счёта, вдох через нос на четыре счёта. Я старался дышать равномерно, без рывков и резких переходов. При выдохе я нажимал рукой на свой живот, при вдохе отпускал руки, давая животу расслабиться и наполниться. Это только люди думают, что мы дышим просто воздухом. Нет, это не так. Только маг, обладающий вторым зрением, видит, что помимо воздуха вокруг нас распространена легкая, невидимая субстанция. Она выглядит как лёгкая дымка. Иногда плотная, иногда лёгкая и едва уловимая, но присутствующая везде. Это то, что в обиходе волшебников получило название светлой жизненной силы. Эта субстанция соединяет все живые существа в нашем мире, даёт им силы и поддерживает жизнь. Она порождается землёй. Жизнь прекращается, когда тело теряет способность принимать и проводить через себя жизненную силу, или когда накапливает слишком много темной мёртвой силы. Маг может продлевать свою жизнь, избавляясь от тёмной силы и поддерживая проводимость тела для светлой жизненной силы. Выдыхая, я усилием воли выдавливал из себя темную жизненную силу, которая впитывается землёй. Вдыхая, я втягивал в себя светлую жизненную силу, позволяя силе впитаться в центе Воды. Данное упражнение возможно только при полном отсутствии посторонних мыслей. Существуют, конечно, и более сложные упражнения, но я никогда не стремился усложнять свою жизнь. Я выполнил дыхание 35 раз. Наставники рекомендовали в зависимости от состояния выполнять это упражнение от 30 до 40 раз. Поэтому я остановился на середине.

Пора было приступать к визуализации. Наставники говорили: «разум подчиняет себе тело». То, что мы о себе думаем, то и получаем. Тело отзывается на образ. Наставник учил при выполнении упражнения визуализации представлять в своём сознании образ себя здорового и цветущего, а если есть больные органы, то представлять эти органы только здоровыми. Я закрыл глаза, чтобы внешние образы не отвлекали меня. При этом я продолжал дышать. Я стал перебирать свои органы по очереди, создавая в своём сознании образы здоровых органов, здорового тела. Я старался, чтобы образы были максимально реалистичными. Закончив полный обзор своего тела, я закончил и упражнение.

Второе упражнение называлось «Концентрация». Каждый волшебник, практикующий это упражнение, использует свой собственный объект для концентрации. Ничего сложного в этом упражнении нет. Нужно сесть, расположив удобно своё тело. Расслабить все лишние мышцы. Удаляете из головы лишние мысли. При выполнении упражнения нельзя шевелиться. Направляете своё внимание на объект внимания и смотрите, не моргая в течение всего времени упражнения. Лично я использую для этого упражнения лист бумаги, с нарисованной на нём точкой размером с горошину. Расположив лист на столе, на расстоянии вытянутой руки, я направил своё внимание на объект концентрации, при этом я продолжал дышать как в предыдущем упражнении. Насчитав пятьдесят дыхательных циклов, я прекратил упражнение.

Пора приступать к жизни.

Для начала требовалось обновить запасы воды, а то вчера не было времени. Та, что я выпил утром, сильно отдавала затхлостью. Пить её было можно, но неприятно. Ещё надо было опорожнить ночной горшок. Я задумался. Выходя вчера из повозки, я глянул в открытые ворота крепости. В пол версте от стен я видел кустарник в стороне от дороги. Похоже, что не ягодный. Значит, там нет возможности кого-то облить отходами. Нельзя же сливать куда попало? Я открыл крышку бочонка и выставил перед собой ночной горшок. Взяв посох и направив на них, я сосредоточился. Взмахнув посохом, я произнёс короткое заклятие. Содержимое бочонка и ночного горшка исчезло. Точнее сказать перенеслось на полверсты за пределы крепости. Законы этого мира нельзя нарушить. Это нам внушали долгие годы обучения. Если где-то что-то взялось, значит, оно откуда-то исчезло. И наоборот. Нельзя создать из ничего что-то. Я представил, что в кустах кто-то сидел, и его окатило отходами с высоты моей башни прямо из воздуха. Мне показалось это забавным, и я усмехнулся. Заклятие было родственным трансгрессированию. Вот только переместить инертный, неживой объект не в пример проще, чем живое существо, а тем более себя.

***

На улице вечерело. Солнце клонилось к закату. Отряд гоблинов-разведчиков тихонько подобрался к опушке леса. Их лохматые плащи с вшитыми ветками и листьями прекрасно маскировали от нечаянных глаз. Они ползли медленно, тщательно вглядываясь и вслушиваясь в окружающее пространство. Чисто вымытые тела и особые мази начисто перебивали их запах. Не только людишкам, но даже собакам не отыскать их.

Кхарог был опытнейшим разведчиком. Много раз он ходил по вражеской территории. Он научился передвигаться столь искусно, что даже птицы и звери не реагировали на него. Он вёл свой отряд тайными тропами. Хозяин хотел знать как можно больше о подходах к крепости, снабжении, численности гарнизона. Кхарог был уверен, что выполнит задание незаметно для всех и вернётся с донесением. Мысленно он уже пересчитывал серебряные монеты и перекатывал их среди пальцев, получая от этого истинное удовольствие. Много монет, которые обещали ему за выполнение этого задания. Уверенность была столь высока, что он позволил себе насладиться мечтами дольше обычного. Не уйдут монеты, а сейчас надо выполнить задание. Прежде, чем солнце склонилось за горизонт, он облюбовал для наблюдательного пункта отдельно стоящий густой куст невдалеке от дороги. Похоже не ягодный. Значит, никто не подумает подойти поближе. Достаточно густой, чтобы успешно замаскироваться. До крепости от куста не более чем полверсты. Будет удобно наблюдать. Осталось выждать. Эти людишки вырубали все кусты и деревца вокруг крепости на расстоянии в пятьсот саженей. Они не оставили ничего густого в округе, пригодного для маскировки или укрытия при атаке. Но этот куст они оставили неосторожно целым. Кхарог улыбнулся. Теперь им придётся за это поплатиться. С наступлением темноты Кхарог осторожно ползком двинулся в сторону куста. Своих спутников он оставил на опушке. Молодые и неопытные они не обладали достаточным терпением и наблюдательностью для выполнения этого задания. Они могли его выдать неосторожным движением. Для многих это был первый выход. Брать он их не хотел, но совет настоял. Молодёжь должна получать опыт. Он это понимал, но подвергать себя опасности не хотел. Эту часть задания он выполнит один. Он двигался медленно, руками ощупывая пространство перед собой на случай ловушек, разбросанных сухих веток или сигнальной проволоки. За годы войны люди научились хитрости, но он наверняка хитрее и ловчее. Он давно научился обходить такие опасности. Иногда ему удавалось обойти даже несложную магическую ловушку. Движения его были незаметны. Со стороны казалось, что это ветер колышет травы. Только маги людей теперь могли его обнаружить. Но этого он не боялся. Пока не было войны, маги людей расслаблены, заняты другими делами. Задание будет лёгким. Было уже далеко за полночь, когда он, наконец, добрался до куста. Искушение вползти под куст стало очень сильным, но он пересилил себя. Даже замедлил движение. Он медленно ощупал пальцами каждый прутик и каждую ветку, которой мог прикоснуться. Подозрение, что куст могли намеренно оставить как приманку для таких, как он, внезапно посетило его. Он стал вдвое осторожнее. Он напрягал уши и нюх, пытаясь определить опасность или присутствие диких животных. Но чувства давали только обычную картинку. Наконец, он заполз под куст полностью. Теперь осталось дождаться утра. Он расслабился и погрузился в тревожную полудрёму.

Первый же луч восходящего солнца разбудил его. Тело оставалось расслабленным, но внутренне он напрягся. Прежде, чем разлепить глаза, он напряг уши, пытаясь уловить хоть малейший намёк на опасность. Понюхал воздух. Вроде ничего не изменилось. Только после этого он позволил себе открыть глаза. В воздухе разносилась тишина, нарушаемая только птичьими трелями. Природа пробуждалась после ночи. Дикие звери радовались началу нового дня и окончания ночи, пережив которую, они не стали чьим-то обедом. Вокруг стояла обычная трель, не нарушаемая звуками опасности. Можно было расслабиться. Поблизости не было посторонних. Птицы и звери — самые лучшие часовые. Кхарог внутренне улыбнулся. Он осторожно приподнял голову и повёл взглядом вокруг. Нельзя считать себя в безопасности. Возможно, что ты не один здесь самый умный. Дорога и пространство вокруг были слабо освещены. Крепость ещё была погружена во тьму, и лишь верхушки башен выделялись на фоне серого неба. Маленькие точки огней медленно перемещались по стенам крепости. Он сосчитал шесть точек. Значит, по этой стороне крепости перемещаются шесть часовых. Он постарался запомнить маршруты. Он осмотрел себя. Маскировка была выбрана удачно. Он сливался с окружающей природой. Даже вблизи его можно было принять за обычный земляной покров, с валяющимися поверх него ветками и листьями. Было темно, но зоркий взгляд Кхарога уже нашёл изъян в маскировке. Из-под левой полы плаща торчал носок его сапога. Медленно, стараясь не совершать резких движений, он втянул ногу под плащ. Лежать было неудобно, но он привык. Это даже хорошо. Неудобная поза размывала его очертания, затрудняло обнаружение. Он натянул капюшон на голову и приник к земле, слившись с окружающим ландшафтом. Смотреть на мир он будет только через жидкую ткань капюшона. Это затемняет видимость, но маскирует блеск глаз. Под капюшоном можно даже немного поворачивать голову незаметно для остальных. Он расслабил тело, постаравшись отключить все мускулы. Дышать он будет исключительно медленно и животом. Для этого под животом он оставил небольшое пространство. Воевать он будет исключительно умом и памятью. Только идиоты считают, что разведчики только тем и заняты, что стреляют из луков и машут ножами. Кхарог в своем племени считался неплохим бойцом, и даже свирепым, но эту глупость он оставлял другим. Только поэтому он и стал отличным разведчиком. За все свои выходы он ни разу не встревал в схватки с врагом. Теперь оставалось только полагаться на своё зрение и память. Он уже начал составлять песню. Всё, что он сегодня увидит, станет словами этой песни. Он будет петь её про себя много раз от начала и до конца, вплетая в неё всё новые и новые строки. И так до тех пор, пока не выучит её наизусть. Именно её он споёт Хозяину, перед тем как получит монеты. А потом её запишут, а он её забудет. Теперь оставалось только ждать.

Прошёл почти час после рассвета, когда на башне шесть раз пробил гонг. Если он правильно помнит, то именно сейчас крепость начнёт просыпаться. На стенах стало увеличиваться число народа. Это понятно. Ночью похолодало и на земле выпала роса. Внутри крепости ещё темно и сыро, а потому люди тянутся на стены, чтобы согреться в лучах утреннего солнца. Кхарог вплёл в песню ещё одну строку. Народу прибывало.

Похоже, что вся крепость собралась на стенах. Хорошо, что он выбрал восточную сторону крепости. Он обежал взглядом крепость, стараясь сосчитать обитателей крепости. Около двух сотен вместе с детьми и женщинами. Он вплёл в песню ещё одну строку. Хозяин будет доволен. Рассвело достаточно, чтобы рассмотреть крепость полностью. Кхарог стал вплетать в песню строки о расположении крепости, валах, рвах, стенах и башнях, указывая их расположение и высоту.

Напевая про себя песню, Кхарог всё больше впадал в благодушное настроение. Он не обнаружен, собрал данные. Осталось посчитать въезжающие и отъезжающие подводы. И это его благодушное состояние было прервано в один миг. Сначала с неба на него пролилась вода объёмом около ведра, а следом его окатило человеческими испражнениями. Он съёжился. Никогда ещё за всё время его выходов с ним не приключалось ничего подобного.

Будь проклят человеческий маг. Он его обнаружил. Только он мог устроить нечто подобное. Задание провалено, можно не сомневаться. Чувство обиды и разочарования постигло опытного разведчика. Маг мог его убить или сообщить стражам о его местоположении. Но он предпочёл нечто более жестокое и омерзительное. Он облил Кхарога испражнениями на глазах всей крепости. Кхарог представил, как люди хохочут над ним. Ему стало больно и обидно. Такому унижению его ещё никогда не подвергали. В тот миг человеческие испражнения казались ему по запаху более омерзительными, чем испражнения троллей. Кхарог поднялся и медленно направился в сторону леса. Его уже не волновало, видят ли его охранники на стенах. Догонят? Убьют? Пусть лучше убьют, чем такое унижение. В тот миг Кхарог готов был сам покончить с собой. Горка серебряных монет, ублажавшая его всё это утро, медленно растаяла перед его мысленным взором.

***

Стражник Кром честно отстоял свою ночную стражу на стене. Ничего подозрительного не произошло. После рассвета воздух стал наполняться радостным предчувствием нового дня. Шесть раз пробил гонг. На стену стали подтягиваться едва проснувшиеся люди. После холодной и сырой ночи было приятно согреться в лучах утреннего солнца. Стали собираться солдаты, их жены и дети. Появился капитан. Он потянулся и вдохнул воздух всей грудью. Летом, когда не было войны, а крепости не угрожала опасность, капитан предпочитал проводить утреннюю зарядку на стене, а не внутри крепости на площадке. В этой процедуре предпочитало поучаствовать всё население крепости, кроме беременных женщин и часовых, находящихся на страже. Такое ограничение ввёл сам капитан, и оно соблюдалось неукоснительно.

Капитан гаркнул, и люди стали собираться в группу. Именно в этот момент это и произошло. Над одиноким густым кустарником, находящимся в полуверсте от крепости, раздался непонятный звук. В воздух взвилась стая птиц, поднявших гвалт. Почти одновременно с этим от земли отделилась бесформенная низенькая фигурка и зашагала в сторону леса. Кром на мгновение замер, но рефлексы, привитые за годы службы, сработали, как и положено. Он поднял тревогу. Зарядка была прервана в один миг. Капитан стал отдавать приказы. Стена почти мгновенно опустела. Люди разбегались по своим местам. Во дворе формировался отряд преследования. Люди вооружались, седлали лошадей, выводили собак. Через несколько минут отряд выехал через главные ворота и кинулся в преследование. На месте они обнаружили мокрое пятно, обрамлявшее лёжку разведчика, и стойкий запах испражнений. К этому моменту разведчик уже скрылся в лесу. Но собаки уверенно шли по запаху. Отряд прошёл по следу до самой реки. Здесь собаки потеряли след.

Отряд разведчиков был изгнан. Но он оставил тревожное состояние для всех обитателей крепости. Стало ясно, что короткий период мира заканчивается.

***

Конечно, я знал, где в крепости находится колодец. Я мог наполнить бочонок магическим путём, тем же, каким только что опорожнил емкости. Носить воду на себе очень не хотелось. Но годы обучения в Академии приучили меня не сильно полагаться на магию. Наставник всегда говорил, что делать нужно то, чего тебе больше всего не хочется. Только так можно было сохранить свою способность к выживанию. Я вспомнил, что внизу, на нижнем этаже башни, среди других вещей видел два ведра с коромыслом. Живот сразу свело судорогой. Вспомнилось, как мы таскали воду вёдрами в Академии по каменной лестнице, ведущей от источника в верхние палаты. Мне очень не хотелось этого делать. Значит, именно это я должен был сделать сейчас. Я открыл люк. Не надевая мантию, я спустился вниз по лестнице. Я нашёл вёдра и коромысло там, где и ожидал их увидеть. Повесив коромысло с вёдрами на плечо, я вышел во двор и направился к колодцу. Во дворе спешно собирался отряд всадников с собаками. Это слегка удивило меня. Но я не придал этому значения. Медленно я прошествовал к колодцу. У колодца переговаривались две женщины. Не вдаваясь в подробности их разговора, я наполнил себе вёдра. И только тогда до меня дошло, что они говорят о какой-то тревоге. Благодушие сразу спало с меня. Вот и началась боевая часть моей службы. Схватив вёдра на коромысло и водрузив их себе на плечи, я направился к башне. Я сконцентрировался на подъёме по лестнице. Не надо забывать, что у лестницы отсутствовали перила, а упасть с лестницы мне не хотелось. Наконец, я пересёк люк своего этажа. Перелив воду в бочонок, я сразу же стал одевать мантию. Надев пояс с поясными сумками, я почувствовал себя вполне готовым. Прихватив шляпу и посох, я направился в столовую. Было время завтрака, и я надеялся получить там последние сведения по поводу утренней тревоги.

Перед входом в столовую собралась уже толпа народа. Однако я ожидал больше народа. Я прислушался. Люди говорили об утренней тревоге, лазутчике, обнаруженном бдительной стражей, погоне. Вроде как капитан приказал пока не напрягаться. Лазутчик ещё не армия. Однако посты усилил, отправил интенданта проверять запасы. Капитан воин бывалый, ждёт худшего. Наверняка станет готовить крепость к осаде. Наверняка пошлёт в столицу сообщение о шпионе.

Я слушал людей. При этом сам находился в состоянии ступора. Конечно, сидя в безопасности далеко в Академии, мы все представляли, как поведём себя на войне. Каждый представлял себя героем и решительным человеком. Но вот я оказался даже не на войне, а так, рядом. И мой мозг спасовал. Я понимал, что должен что-то предпринять, но разум отказывался соображать. Я просто стоял и смотрел на окружающих людей, как будто они должны были за меня принять решение. О чём я? Такие как они, наоборот ожидают принятия решений от мне подобных. В их глазах я хоть и небольшой, но начальник. Так я и дождался звона гонга, оповещающего начала завтрака. Вместе с толпой солдат я вошел в столовую. Взяв чай и какую-то булку, я отправился к столу. Пища не шла в рот. Она показалась мне абсолютно безвкусной. Но к концу обеда я принял решение. Раз я в таких делах малоопытен, то надо найти капитана и получить распоряжения.

Приняв решение, я отправил посуду в мойку и направился к выходу. Но в таких случаях говорят: «На ловца и зверь бежит». На выходе из столовой я столкнулся с капитаном. Мгновение назад я представлял, как буду бодро и храбро разговаривать с ним, но, увидев его, я оробел. Мысли выветрились из моей головы. Осталась лишь одна, напоминающая, что я должен с ним поговорить. Вот только о чём?

— К… Капитан… — начал я.

Капитан не дал мне договорить.

— Тебя-то я и искал. Подготовь лазарет, проверь запасы лекарств, набор инструментов, перевязочного материала. Возможно поступление раненых и больных. Если начнётся заварушка, будет приток беженцев. Их тоже надо будет лечить. Занимайся. Времени может быть очень мало.

Сказав это, он выпустил меня наружу. Оказавшись снаружи, я не спешил уйти. Я прислушался. Капитан, оказавшись за дверью, начал отдавать приказы. Я удивился, насколько эти приказы были разносторонние. Неужели можно держать столько в своей голове? Это же надо осмысливать ситуацию со всех сторон, о большинстве которых я даже не подозревал. Не люблю быть обузой. Хочу научиться думать, как он. Развернувшись, я направился в сторону лазарета.

Если честно, то моё посещение лазарета было чисто символическим. Нянечка уже наводила в нём полный порядок. Я исключительно формально проверил наличие хирургического инструмента по списку и на исправность. Придраться было не к чему. Даже вчерашние повязки были уже отстираны и высушены, свёрнуты в рулончики и уложены в закрытые коробочки. Нянечка была настоящим сокровищем для лазарета. Больше времени я потратил на изучение списка медикаментов и их срока годности. Этим я сильно удивил Тётю Веру. Оказалось, что прежние маги никогда не занимались подобными вещами. При необходимости они только изготавливали зелья, но никогда не заботились об их наличии в лазарете, оставляя это нянечкам. Напоследок я зашёл в кладовую и проверил наличие вязанок засушенных трав и прочих ингредиентов. Здесь мне тоже было делать нечего. Конечно, сложных и дорогих ингредиентов здесь не было, но для изготовления простых и часто используемых лекарств, всё было в достатке.

***

Кхарог вбежал на опушку леса. Он знал, что именно здесь он оставил свой отряд. Поначалу он не увидел никого, но спутники уже его опознали и зашевелились. Все здесь. Он испытал облегчение. Отчаяние уже отступало. Верх брал холодный расчет. Кхарог видел, как носы его спутников задёргались, а лица стали искривляться от омерзения. Не дав им опомниться, он заговорил:

— Меня обнаружил человеческий маг. Он пометил меня для собак — он надеялся, это как-то объяснит им причину неприятного запаха, — скоро здесь будут преследователи. Разбежаться на тридцать шагов в разные стороны и влезть на деревья, замаскироваться. Ваша задача — сосчитать въезжающие и выезжающие подводы в крепость. Лично вскрою глотку каждому, если задание не выполните. Я уведу погоню. Встреча в условленном месте.

Не дожидаясь ответа, он рванул по тропе в сторону реки. Только там можно сбить со следа собак и смыть этот мерзкий запах. Его не волновало, выполнят ли они его приказ. Если их поймают, это задержит преследователей. А позже, через пару дней, он вернётся и закончит работу. Если же они выполнят задание, это сэкономит несколько дней работы. Осталось только убежать. Он напрягался изо всех сил. Он бежал, мысленно напрягаясь в попытке вспомнить дорогу, и осматривая путь, избегая опасности. Не хватало только оступиться. Даже не сломав ногу, он задержится, а сейчас каждое мгновение дорого.

Он с трудом затормозил, внезапно выскочив из-за кустарника к воде. То, что надо. Быстро огляделся. Сердце бешено колотилось, он задыхался, мысли прыгали и путались. Но рефлексы уже делали своё дело. Рядом с берегом плавало сломленное дерево. Не большое, как раз удержать его на плаву и замаскировать. Он столкнул его в воду, вытащил на глубокое место. Поднырнув снизу, он пристегнул себя к нему ремнём. Сверху между ветвей натянул свой мокрый плащ. Маскировка не ахти какая, но у него не было лучшей. Медленно двигая ногами, он поплыл прочь от берега. Голову он оставил над поверхностью, прикрыв капюшоном. Так он мог видеть происходящее. Он успел вовремя. Едва дерево подхватило течение стремнины, из леса выметнулся отряд всадников. Кхарог замер и даже перестал дышать. Всадники рассыпались по берегу. Половина переплыла реку вместе с собаками и стали обыскивать другой берег. Потом они отправились вдоль реки вверх по течению. Никто не посмотрел на одинокое плывущее по течению реки дерево с кусками торфа и тины. Кхарог сделал вдох. У него ещё будет возможность выполнить это задание. А человеческий то маг не прост, очень даже не прост. Надо предупредить Хозяина.

Кхарог вышел к условленному месту. Это была пещера в склоне небольшого каменистого холма, поросшего кустарником. Одежда была ещё очень мокрой. Он создал из веток каркас, по форме напоминающий человека, и натянул на него плащ. Перед ним он развёл костёр. Со стороны казалось, что у костра греется человек. Рядом на ветках он развесил остальную свою одежду и сапоги для просушки. На нём осталась только рубашка и штаны. Из оружия он взял только нож. Лук и тетивы к нему размокли, и их нельзя было использовать, а без них стрелы — бесполезные вещи. Надо было подождать, пока они высохнут. Он вышел из пещеры и затаился в густом кустарнике, чуть выше по склону. Ноги болели от ходьбы босиком, но это было меньшее из зол. Он очень надеялся, что вода в реке смыла запах человеческих испражнений. Он стал ждать. Остатки одежды высохнут на нём.

Было уже за полночь, когда на тропинке около пещеры послышались звуки. Вскоре он увидел движение. Чья-то бесформенная фигура шла по направлению к пещере. Кхарог внутренне напрягся. Идущий абсолютно не таился. Он подошёл к пещере и попытался протиснуться внутрь. Кхарог убедился, что больше никого не видно и не слышно, и прыгнул прямо на спину незнакомца. Незнакомец споткнулся и упал на землю. Кхарог приставил нож к его горлу и зашипел на гоблинском языке, требуя назвать пароль. Ему ответили. Кхарог выпустил его. Это был один из его спутников.

— Я что, не учил тебя ходить? — Зашипел Кхарог. — Я же мог тебя убить.

— Я думал, всё закончилось, теперь можно… — залепетал тот.

— А если бы в пещере был кто-то другой? Об осторожности надо думать всегда. — Он выпустил молодого разведчика. — Где остальные?

Из лепетаний спутника Кхарог понял, что тот в точности выполнил его задание. Взобрался на дерево, замаскировался, притаился. Люди рыскали прямо под ним, но не нашли его. Об остальных он не знает. Кхарог сообщил, что прежде они дождутся возвращения остальных. Он отправил молодого воина в засаду с луком на другую сторону дороги. Тот замаскировался. Скоро Кхарог уже и сам не мог определить, где тот находится. Через два часа вернулся второй воин, а ещё через час третий. От него они узнали, что четвёртый, последний воин, был убит и подобран людьми. Он неудачно выбрал дерево для маскировки и наблюдательного пункта. Там оказалось гнездо, и он потревожил птиц. Те его и выдали. Люди рассмотрели его и подстрелили из луков. Если он был жив после попадания стрел, то наверняка разбился при падении. Кхарог никогда не испытывал чувство жалости или вины. Смерть молодого разведчика его устраивала. Не сможет выдать. Только после этого он их выслушал. Все данные, изложенные ими, он вложил в строки своей песни. Поход можно считать удачным. Данные собраны, потери минимальны. Пора возвращаться.

***

Я вернулся в башню. Если ситуация осложнялась, то времени для работы было очень мало. При свете дня башня выглядела ещё более старой и дряхлой, чем ночью. Моё первое впечатление было верным. Башня нуждалась в ремонте. Но для начала в уборке и настройке на неё. Без этого отремонтировать вряд ли удастся. Я сделал круг вдоль башенной стены. Мне было страшно не только что-то делать, но и даже просто думать об этом. Здесь нужен был маг более сильный и опытный, чем я. А я?

Я нашёл деревянный колышек и открыл дверь. Я надеялся подпереть её им. Немного повозившись, мне это удалось. Осторожно я вошёл в башню. Работы предстояло много. Интересно. А как с ней справлялись другие маги? Я оглянулся. Недалеко от входа стояло несколько пустых бочек. Бочки были старые и рассохшиеся. Похоже, что их давно не использовали. Ну, вот и ёмкость под мусор. А если что, всегда можно вытряхнуть за ворота крепости. Я подошёл к бочке. Осторожно, чтобы не разбить бочку, я прикоснулся концом посоха к внутренней её стенке. Связь установлена. Я вошёл в башню. Для начала неплохо было бы убрать многолетний слой пыли. Я повёл посохом вокруг себя и очертил жестом пространство нижнего зала. При этом я произнёс простое, но эффективное заклятие. Это заклятие не являлось чем-то гениальным или выдающимся. Ему обучают на первом же году обучения в Академии. Магическая уборка — не такое уж и сложное дело, но весьма часто встречающаяся. После маги из благородных родов перекладывали это занятие на плечи других, младших волшебников, отдавая предпочтение более благородным занятиям. Я слышал, что некоторые из них даже забывали это заклятие. Печально. Надеюсь, меня эта участь не постигнет. Я наблюдал, как в помещении возник лёгкий ветерок. Как он начал вихриться возле земли, превращаясь в маленький торнадо. Видел, как пыль стала затягиваться им. Она поднималась всё выше, кружась в воздушном вихре. Вихрь пошёл гулять по полу помещения, собирая в себя всё больше и больше пыли. Стало видно, что пыль перемещается по этой воздушной трубе, а конец этой трубы погружён в выбранную мною бочку. Вихрь двигался по помещению, подчиняясь приказам моего посоха. Вскоре всё большее и большее пространство пола оказывалось очищенным от пыли. Пыль отскакивала полностью, обнажая изначальную чистоту пола. С удивлением я узнал, что пол на первом этаже был не земляным, а выложен каменной плиткой, уложенной в хаотичном порядке, но плотно подогнанной друг к другу. Я переместил вихрь на шкафы. Достоинство этого заклятия в том, что оно снимало только пыль с предметов, не трогая их самих.

Вещи, открывшиеся мне, были не самые приятные. При дневном свете остатки сушёных вязанок оказались различными видами ядовитых растений. Правда уже иссохшие и потерявшие свои ядовитые свойства. Видимо, один из живших здесь магов, баловался изготовлением разных ядов. Насколько я помню, изготовление ядов в Империи каралось законом, если вы не имели официального разрешения на это. Некоторые яды использовались в медицине в малых дозах, поэтому маги Академии изготавливали такие яды под контролем имперских наблюдателей. Но всем остальным это запрещалось. Поэтому яды можно было достать на черном рынке из-под полы, и за большие деньги. Не помню, чтобы кто-то говорил, что пограничные маги имеют на это право. Надо уточнить. Если же нет, то понятно, почему пробирки хранятся здесь, а не в химической лаборатории. Это же объясняло наличие здесь колб и реторт. В углу я разглядел небольшую, старую горелку. Интересно, она рабочая? А если нет, то можно ли отремонтировать? Под стеклянными колпаками оказались засушенные головы гоблинов, змей и даже орка. Это что? Военные трофеи? Фу-фу. Мне такие подарки не нужны. Кажется, я сказал это вслух. Я понял это, когда сзади раздалось девичье хихиканье. Я обернулся. На пороге стояла девчушка лет двенадцати. За ней стояли ещё два мальчика пяти-шести лет. Они глядели на меня с интересом, но с опаской. Общие семейные признаки, отпечатанные на их лицах, показали, что передо мной стоит сестра и два её брата.

— Что-то нужно?

— Не-а, — сказала девчушка — мы видели, как ты творишь магию и пришли посмотреть. Интересно.

Наверное, да. В их размеренной спокойной жизни было мало развлечений. А чего я ждал? Для них я тоже своего рода развлечение. Я решил не прогонять их.

— Ладно, оставайтесь, но так, чтобы не пострадать. Если скажу отойти, значит отойдёте. И ничего не трогать. Это может быть опасно.

Они с готовностью кивнули головами. Вот только было в их взглядах что-то такое, говорящее мне, что слушаться они не будут.

Одно из больших старых вёдер оказалось предназначенным для мусора. Его там накопилось много. Было не похоже, что его вообще когда-то выкидывали. На дне мусор вообще спрессовался. Я не стал тратить магию на перемещение этого мусора из ведра. Просто донёс мусор до выбранной мною бочки и опрокинул в неё. Пришлось постучать по дну и поскрести найденной веткой, чтобы очистить это ведро. Не знаю, будь оно живым, сказало бы оно мне спасибо? Детишки бегали за мной стараясь рассмотреть, что я делаю. Я старался их обходить, чтобы не задевать. Дело пошло веселее. Они не помогали мне, но создавали компанию. Это повышало настроение мне. Выкидывать инструменты и инвентарь я не стал. Всё может пригодиться. Но ведро стало заполняться остатками растений, битым стеклом (увы, не весь инвентарь пережил долгое хранение), а также всевозможным мусором, оставленным на полках или возле них. Колпаки было выкидывать жалко, но вот их содержимое я с огромной брезгливостью скинул в ведро. Пришлось несколько раз сбегать к бочке. Хорошо, что она была большая и, даже изрядно вычистив мусор из башни, я не смог заполнить её даже на четверть. Мебель была старая, рассохшаяся. Во многих местах с неё слезла лакировка. В некоторых местах она требовала ремонта. Но я оставил это до лучших времён. Нет времени. Я постарался расставить вещи на мебели так, чтобы они все были на виду, и их было легче найти. Тут же в отдельный шкаф я поставил бытовой инвентарь: ведра, коромысло, лопаты, лом, совок и метла. Я испытал определённый азарт, увидев метлу, но она оказалась обычной, не изготовленной для полётов. Пусть стоит, может и пригодиться. Хорошо, когда работаешь в компании. Незаметно время пролетело. Я очнулся, когда гонг отзвонил двенадцать ударов. Полдень? Я оглянулся.

Скоро должен быть обед, а я успел убрать только первый этаж. А если что-то стряслось. Выпроводив детей из башни и прикрыв дверь, я отправился в лазарет. Лазарет встретил меня тишиной. Только тётя Вера, сидя на стульчике, предавалась вязанию. Увидев меня, она удивлённо подняла брови.

— Что-то надо?

— Вообще-то я сам хотел узнать, не случилось ли чего.

Выяснилось, что ничего особенного не произошло. Отряд охотников уже вернулся. Привезли мёртвого гоблина. Раненых нет. Я могу не беспокоиться. Если что-то случиться и будет нужна моя помощь, за мною пошлют. Пока нет боёв, я могу отдыхать. Но дальше крепости пока рекомендуется не выходить. Я удивился. Разве здесь есть куда выйти? Оказалось, что некоторые из предыдущих магов частенько ходили за предел стен. Кто-то собирал травы (я сделал заметку), кто-то ходил в соседнее поселение, там есть кабак (наверное, там погиб маг)и бордель. Капитан ничего такого не позволяет делать в крепости, вот молодёжь туда и ходит. Я решил, что пока не хочу никуда идти. Я сообщил ей, что если буду нужен, то буду у себя в башне, убираться. На лице нянечки отразилось сильное удивление. Оказалось, что ни один из магов до меня никогда не убирал в башне, ну кроме своей комнаты. Я задумался. Как же они настраивались на башню? Оказалось, что в последний раз это сделал маг пятнадцать лет назад. Тогда здесь служил маг, видавший Великие Войны. Но с тех пор нужды в башне не было. Поэтому последующие маги этого и не делали. Они просто отбывали здесь свой срок перед повышением. Молодёжь даже не помнит, как используется башня. Больших набегов давно не было. Я задумался. Но для себя решил, что всё равно настроюсь на башню и отремонтирую её. Не дело это держать оружие в таком запущенном состоянии. Да и самому интересно. Перед уходом я спросил, а когда здесь бывает обед? Нянечка просто ответила, что в два часа после полудня.

Я вернулся в башню. Дети уже были перед дверью как на посту. Я подивился. Дверь же открыта, почему не вошли? Наверное, здесь так принято. Не входить без приглашения. Я улыбнулся им как старым знакомым. На их лицах сразу же засияли улыбки. Да, настанет время, и они научатся прятать свои эмоции, но пока они ещё отвечают на мою улыбку взаимностью. Однако я задумался о том, что дальше их пускать в башню не безопасно. Подняться на верхние уровни башни по винтовой лестнице им будет тяжело. А ждать меня внизу не интересно. Я попытался им это объяснить, но встретил непонимание. Тогда я открыл дверь, заклинил её колышком и указал на лестницу без перил.

— Если кто-то из вас упадёт, мне будет очень плохо. — Сказал я. — Если хотите, ждите внизу.

Конечно, я понимал, что через пятнадцать минут им это наскучит, и они убегут. Было немного жаль. В компании работать было интереснее. Но я не хотел рисковать их жизнями.

Я прихватил ведро для мусора и, аккуратно двигаясь, стал подниматься вверх по лестнице. Дети стояли на первом этаже башни посреди комнаты и провожали меня взглядом. Для начала я зашёл в свою спальню и взял фонарь. Работать в темноте мне не улыбалось, а на втором этаже башни окна отсутствовали. Я разжёг фонарь и спустился на второй этаж. Фонарь давал не очень много света, но его хватало, чтобы осветить всю комнату. Внезапно за моей спиной раздался девичий голосок:

— А это что такое?

Я повернулся. Все трое стояли на площадке и оглядывались по сторонам. Девушка указывала на полку с книгами. Это ненадолго повергло меня в шок. Я много лет провёл среди книг. Я не представлял свою жизнь без книг. Я как-то и забыл, что для большинства людей книги — нечто непонятное и неизведанное. Пока я стоял в ступоре, она подошла к полке и, протянув руку, коснулась корешка одной из книг.

— Это книги — начал я и увидал в её глазах непонимание, — много листов пергамента, скреплённых между собой, на которых на… нарисованы слова. Знающий человек может их прочесть.

Наступило минутное молчание. После чего девушка решительно схватилась за книгу и потянула её к себе.

— Я хочу это увидеть — решительно заявила она.

— Нет! — Закричал я, когда увидел, что она вытаскивает.

На обложке книги большими готическими буквами было написано «Некротеленикон».

— Только не эту — закончил я более спокойным голосом. — Эту нельзя открывать.

Девушка замерла, почувствовав мой страх.

— Эта книга нужна для общения с мёртвыми.

Девушка поспешно отдёрнула руку. Я подошёл и вставил книгу на место. Я прошёл вдоль полок и просмотрел их содержимое. Вытащил одну из книг.

— Возьми, посмотри — сказал я — это книга о целебных травах.

Я передал ей книгу. Она взяла её осторожно и раскрыла. На каждой странице там были нарисованы цветные иллюстрации. Создатель книги постарался на славу.

— Старайтесь не порвать — девушка присела на корточки и стала переворачивать страницы. — Не всё, что лежит на этих полках можно читать, даже мне. — Я подошёл ближе — вот эти знаки под каждой картинкой — и есть слова.

Некоторое время она рассматривала знаки, а потом спросила.

— Зачем ты держишь книги, которые нельзя читать?

— Это не моя библиотека. Она досталась мне такой. — Я ещё раз оглянулся. — Похоже, её создавали не один год. Что-то здесь прописано изначально, что-то привозили с собой другие маги, а что-то — трофеи. Но пожалуйста, без моего разрешения ничего не трогайте.

Было видно, что девушка замялась, набралась решимости и спросила:

— Ты научишь меня читать слова?

Некоторое время я смотрел ей в глаза.

— Зачем?

— Хочу быть умной, как баба Вера. Она единственная из женщин умеет читать слова. Её ещё давно какой-то маг научил. Она одна и ходит сюда, кроме мага, читает слова из книг. Остальным не позволяют, говорят не надо.

— Спроси своего отца — сказал я, помолчав — захочет ли он, чтобы я тебя учил. Я не хочу нажить себе врага в его лице. А теперь давай продолжим уборку.

Она замолчала. Далее всё пошло, как и раньше. Я прикоснулся к внутренней части ведра концом посоха. Я повёл посохом вокруг себя и очертил жестом пространство зала. Произнёс простое заклятие. Вновь подул ветерок. Он свился в вихорь и начал засасывать пыль внутрь себя. Постепенно пыль перекочевала в ведро. Осталось отнести его и опорожнить в бочку. На улице, заглушённый стенами башни, дважды пробил гонг. Сразу же после него пробил второй гонг, призывающий к обеду. Я обернулся к детям.

— Ну, всё. Вам пора. А то родители потеряют.

Дети как будто ждали этих слов. Они развернулись к проёму в полу и быстро сбежали вниз. Девушка вложила мне в руки книгу и побежала следом. Когда её плечи поравнялись с полом, она остановилась, посмотрела на меня и сказала.

— Баба Вера тоже училась без разрешения. Она так сказала.

И скрылась в проёме. Я постоял немного. Вложил книгу на полку среди других книг. Взял ведро, погасил фонарь и, осторожно ступая по ступеням, стал спускаться следом. Когда я вышел из башни, она стояла на тропе и, наверное, ждала меня.

— Нам после обеда приходить?

— Как хотите — ответил я — Самая весёлая часть работы на сегодня окончена. Дальше будет скучно. Надо ознакомиться с библиотекой, понять, что там лежит, разложить по полочкам, а не как попало. Это скучно для вас.

Она обдумала мои слова и убежала. Я вытряхнул ведро в бочку. Отнёс его обратно в башню и отправился в сторону колодца отмывать руки. Пора было обедать.

Обед описывать нет смысла. Мои Мысли были далеко от этого места. С трудом проглотив содержимое своей тарелки, я вновь вернулся в башню. Предстояла долгая работа. Очистить книги, расставить по полкам, классифицировать. Ещё надо понять, какие из них надо прочесть, чтобы после настроиться на башню. Похоже, что этими книгами давно не пользовались. Надеюсь, что они не истлели. Мне как-то не приходилось видеть книги настолько старые. Если же такие есть, то они должны храниться в лучших условиях. Внимательно прослушал, что говорят другие члены отряда. Ничего нового не произошло. С такими мыслями я покинул столовую и направился к башне. На пороге башни меня ждал сюрприз: там снова стояли дети. Я вздохнул, похоже, у меня не будет выбора. Эта не отвяжется, пока я не дам ей того, что она от меня ждёт.

Обречённо я взмахнул рукой, приглашая проходить в башню. Видимо они этого и ждали. Мальчишки исчезли за дверью, и я услышал топот их ног по лестнице вверх. Девушка вошла степенно. А ведь я даже не знал её имени. Я вошёл в башню и стал медленно подниматься по лестнице. Дети ждали меня на втором этаже, находясь в полной темноте. Моё появление в проёме со светящимся навершием посоха вызвало ажиотаж и радостные вопли. Дети радовались этому несложному фокусу. Я разжёг фонарь. Комната осветилась мягким неярким светом. Конечно, после яркого света улицы здесь было темновато. Я повернулся к девушке.

— Ты действительно хочешь научиться?

Она замялась, глянула на мальчиков, и кивнула головой.

— Хорошо.

Дав слово, я решил его исполнить и как можно раньше. Я двинулся вверх по лестнице и, добравшись до люка, открыл его. В помещении сразу стало намного светлее. Пожалуй, именно так и следовало оставить, чтобы было удобнее и светлее работать. Я прошёл в свою комнату, дошёл до стола и обернулся. Как и следовало ожидать, из проёма показалась головка ребёнка. Мальчик осторожно осмотрелся. На его лице отражался испуг и решимость одновременно. Он был намерен идти до конца. Я погасил навершие посоха и вставил посох в подставку, находящуюся здесь для этого. Сзади раздались осторожные шаги.

— На столе ничего не трогать — сказал я, не оборачиваясь назад.

Я бегло осмотрел стол. Мне нужен был лист пергамента. На столе царил беспорядок. Листы пергамента, исписанные неровным подчерком, с помарками и грубыми рисунками. Прежний хозяин всего этого не придерживался правила содержать на столе порядок. Мне нужен хотя бы один чистый листок. Не читая, я стал откладывать исписанные листы в сторону, создавая отдельную стопку.

Попутно я откладывал в сторону чертёжные инструменты, перья и карандаши. К своему удовольствию нашёл несколько чистых листов. Когда на столе образовалось чистое пространство, я придвинул стул и оглянулся. Предстояла достаточно долгая работа, и мне было интересно, чем заняты дети. Они прохаживались по комнате, с любопытством оглядывая её содержимое. Девушка стояла ближе всего ко мне, но, также как и мальчики, всматривалась в окружение. Я попросил их ничего не трогать. Пора было приступать к работе.

На листе пергамента я карандашом начертил большую квадратную таблицу во весь лист. Я расчертил её на тридцать шесть квадратов, разместив их в шесть рядов по шесть квадратов в ряд. Теперь карандашом я вписывал буквы с произношением и переводом в каждый квадрат. Я почувствовал, как она стоит прямо за моей спиной и напряжённо дышит мне в затылок. Я старался не обращать на это внимание. Закончив писать таблицу карандашом, я взял перо. Теперь надо было обвести карандашные буквы чернилами. Я всегда так делал, когда хотел выполнить свою работу чисто. Я открыл баночку с чернилами, покачал её. Она на половину была заполнена чернилами. Поставив её на стол, я обмакнул в чернила перо и стал старательно выводить буквы. Работа заняла некоторое время. Всё это время она смотрела на меня и лист бумаги.

Наконец я закончил. Отложив перо и закрыв баночку для чернил, я стал наблюдать за листом и тихонько дул на него, пытаясь ускорить его высыхание. Я был доволен своей работой.

Наконец лист высох. Я поднял его вертикально перед собой и ещё раз полюбовался.

— А что это? — спросила девушка.

— Прости за опоздание, позволь узнать, как тебя зовут.

Она немного замялась.

— Аликс. — Сказала она и смутилась.

— Аликс, это алфавит. Рисунки знаков, из которых нарисованы слова. Их называют буквы. Каждый такой знак имеет своё звучание. Рассматривая составленные вместе знаки и произнося их звуки, мы узнаём, какое слово они в себе заключают. Возьми этот лист. Прежде, чем ты научишься читать слова из знаков, ты должна заучить наизусть каждый отдельный знак.

Я передал ей лист пергамента. И уступил место за столом, знаком предложив садиться. Она поколебалась и присела на освободившееся место. Указав жестом на лист бумаги в её руках, я продолжил.

— Это Кириллический алфавит. Он признан как единый алфавит на территории Империи. Его утвердил Патриарх Кирилл, потому так и называется. Большинство книг, имеющих хождение в Империи, написаны на нём. В этом алфавите тридцать шесть знаков. Но есть на территории Невендаара более сложные алфавиты. Например, Телерийский алфавит эльфов. В нём сорок девять знаков. На нём рисуют слова эльфы, которых называют Квенья или высшие эльфы. На нём они записывали изначально свои сказания в виде песен. Когда-то в Невендааре имел ограниченное хождение Валинорский алфавит. Говорят, что на нём рисовали слова Валлары, служители Создателя этого мира. Но с тех пор, как высшие эльфы ушли в Валинор, за предел нашего мира, жители постепенно перестали пользоваться этим алфавитом. Все книги были переписаны с использованием более поздних алфавитов. Найти книгу, написанную Валинорским алфавитом практически невозможно. А после Великих Войн и книги, написанные Телерийским алфавитом, тоже стали огромной редкостью. За пределами Империи имеет хождение другой алфавит. Он был изобретён ещё древними эльфами. Получил название Синдарский алфавит. Сами эльфы называют его бытовым письмом. На нём они писали повседневные записи, торговые соглашения, письма друг другу. Этот алфавит можно назвать простым. В нём двадцать пять знаков. Этот алфавит используется не только эльфами, но и гномами и орками. Хотя гномы, помимо Синдарского алфавита используют древние Руническое письмо, называя его священным, но эльфийский алфавит у них в большом ходу из-за удобства рисования знаков. Орки, гоблины и демоны используют Синдарский алфавит без особых изменений. У демонов своего алфавита нет, но есть набор знаков для обозначения магического действия, а также определения их статуса, но сложить из этих знаков слова никто никогда не пытался. Книги на Синдарском алфавите довольно часты. Существует ещё один вид алфавита. Им пользуются северные варвары, живущие далеко на севере. Это очень простой алфавит, такой же простой у них и язык. В нём всего шестнадцать знаков. Он называется Руническим, хотя с Руническим письмом гномов не имеет ничего общего. Изначально этими рунами пользовались их шаманы для выполнения гаданий, после стали использовать знаки для письма. В языке варваров отсутствуют многие звуки, которыми мы пользуемся для общения. Книг у варваров нет. Они делают записи на дереве, кости или камне. Каждый народ использует тот алфавит, который ему более удобен. Для народа, живущего в Империи удобнее всего Кириллический алфавит, и тебе желательно изучить именно его.

Я замолчал и взглянул ей в лицо. На нём было написано непонимание темы разговора. Всё сказанное мною было для неё абсолютно лишено смысла.

— Зря я, наверное, забиваю тебе голову лишней информацией.

— Интересно.

— Но лучше приступить к изучению. Данный алфавит изучают одной строкой. Строка представляет набор слов. Первая буква слова и есть та, которая нужна для изучения. Звучит строка так:

Аз Бога Ведаю Глаголи Добро Есть

Жизнь Земли Иже Как Люди Мыслите

Наш Он Покой Реки Слово Твёрдо

Ук Ферт Хер Ци Червль Ша

Щта ерЪ ерЫ ерЬ Это Vижица

Ёта Iжеи Sело Йжа Юнь Ять.

Я увидел улыбку у неё на лице.

— Что-то кажется тебе смешным?

— Ты использовал… нехорошие слова.

— Какие? — Спросил я, хотя уже знал, какое слово её насмешило.

— Хер — сказала она, немного помявшись. Мальчики посмеялись.

Я вздохнул.

— Вам всем нужно понять простую вещь. С тех пор, как был изобретён этот алфавит, наш язык значительно изменился. Многие слова поменяли своё значение. Слово «Хер» изначально обозначало «равновесие». Мы теперь изучаем алфавит как набор непонятных звуков, но изначально это были строки сакральных знаний. И если первые строки ещё можно понять даже сегодня, то уже четвёртую строку понять невозможно. Это потому, что значения слов поменялись или потерялись. Например, «Ук» означает в древнем языке Зов, «Ферт» — Гордость. А слова «Ци» — целеустремлённость, «Червль» — рубеж, «красная черта» или просто красный, «Ша» — тишина. Поэтому эту строку с древнего языка можно перевести как: зов гордости уравновешивают целеустремлённостью, ограничивая тишиной. Пятую строку можно перевести как: разнообразие твёрдости, единства и творения — это движение. Шестую: познание истины — весьма краткое прикосновение моего духа. Как видите, каждая строка — определённая мудрость, утерянная с течением времени. Теперь только маги да посвященные знают об этом. И так, приступим к изучению. Я буду произносить и показывать букву, а ты повторять за мной.

Я стал карандашом указывать на букву и произносить её вслух. Я ждал, пока она произнесёт это слово вслух за мной. Дело шло медленно. Мы прошли десять кругов по листу. Она довольно чётко повторяла слова за мной, но было видно, что это занятие стало ей прискучивать. Она стала вертеть головой и вести себя невнимательно. Тогда я предложил ей более сложное задание. Я сказал, что буду показывать ей знак, а она должна будет его назвать. Меня ждало разочарование. Она не смогла назвать ни одного знака. Я попросил её пересказать строку алфавита наизусть. Здесь меня ждало второе разочарование — она не смогла произнести ни одного звука. Я начал испытывать разочарование и раздражение. Однако я сдержался. Меня этому учили. По её лицу было видно, что она расстроена. Не хватало только довести её до слёз. Для себя я сделал поправку на то, что она девушка и, вероятно, менее умна, чем мужчина. И потом, жизнь в гарнизоне не способствовала её развитию. Я предложил ей вернуться к началу, но после того, как она отдохнёт. За это время я немного поработаю. Впоследствии, когда я уже преподавал большому количеству людей, мне стало понятно, что подобное поведение и медленное усвоение — это нормально для любого человека. Я поступил очень правильно тогда, что не сорвался на ней. После я понял, почему многие маги ненавидят преподавание. Я оставил её у стола, попросив, чтобы она присматривала за младшими. А сам начал спускаться на книжный этаж.

Я снова зажёг фонарь. Даже со светом фонаря мне было темновато после дневного света моей комнаты. Но всё равно я приступил к работе. Книги на полках лежали в беспорядке. Для начала я решил упорядочить их по темам, а уже после по значимости. Надо было приступать. Я наугад вытащил одну книгу. Это оказалась книга по астрономии. Внутри на страницах помимо текста находились картины небесного свода и созвездий. Я положил книгу на место. Куда поставить книги по астрономии и астрологии я ещё не решил. Соседняя книга, которую я достал, оказалась сводом «Общие заклинания». Рядом с астрономией ей, конечно, не место. Надо переложить её на другую полку. Я повернулся, чтобы оглядеть помещение. Дети уже стояли на этой площадке и смотрели на меня. Это показалось мне забавным. Я двинулся по комнате. Надо разделить все полки на четыре части, подумал я. Отдельно медицина, отдельно магия, отдельно общие науки, отдельно история и прочая литература. Осталось выбрать, где будут находиться эти отделы. Не думаю, что магический отдел будет большим. Я рассмотрел небольшой шкаф на северной стороне. Значит, на южной стороне будет история и прочая литература. На восток поставим медицину, а на запад — общие науки. Положив книгу на шкаф с северной стороны, вернулся к прежней полке. Определившись с направлениями, работать мне стало легче. Я перебирал книги по темам, складывал их в стопки и разносил по местам. И только когда на восточной стороне остались лишь книги по медицине, я решил дать отдых. Надо перебрать ещё три стороны. Отдел получался не очень большим. Но этого следовало ожидать. Книги по хирургии с иллюстрациями. Медицинские справочники по общим заболеваниям. Книга «Септика и Асептика». Лечебники. Книги по Травологии. Применение камней и металлов в медицине. Всё это интересно, но читать буду в лучшие времена. Пора вернуться к изучению алфавита.

— Продолжим учёбу — сказал я, повернувшись к девушке.

Я жестом пригласил её наверх в мою комнату. Мы поднялись по лестнице, и она снова заняла место за столом. На этот раз я усложнил задание. Теперь она двигала пальцем по листу и указывала на буквы, а я произносил их вслух, потом она их повторяла. Мальчики откровенно заскучали. Они уселись прямо на полу. Ситуация, когда она сама указывала на букву, была более продуктивна. Девушка меньше отвлекалась. Дело пошло быстрее. Однако даже после двадцати повторений она не смогла самостоятельно его повторить. Такова правда жизни. Дети легко запоминают какую-то глупую шутку или весёлую песенку, но серьёзные вещи плохо помещаются у них в мозгу. Видимо, так устроен мозг человека. Он не хочет принимать в себя тяготы и реалии нашего мира. Это приходится запихивать насильно, с трудом.

Я снова дал отдых. Теперь, спустившись на книжный этаж, я занялся разбором южной стороны. Сначала требовалось убрать отсюда все лишние книги. Этот отдел, мне казалось, будет самым вместительным. Я не ошибся. На полке остались книги по истории, легенды, песни, даже любовные баллады. Надо полагать, что без этого развлекательного чтива, предыдущие маги могли сойти здесь с ума от скуки и безделья. Даже сейчас этот отдел был больше, чем медицинский. А ведь я ещё не всё сюда перенёс.

Мы снова вернулись в мою комнату. Как и в предыдущий раз, она сама показывала на знаки букв, а я произносил их, она же повторяла слова за мной. Мы снова прошли двадцать циклов. Результатов не дало. Я терпеливо ждал. В конце концов, мне стало безразлично, сможет она читать или нет. Мне было приятно общество этих детей. С ними мне было работать веселее. Понимаю, что в одиночку я бы смог сегодня сделать намного меньше, чем с ними. Поэтому маленькое неудобство по чтению алфавита, меня перестало раздражать. Однако в конце занятия у неё на лице всё отчётливее стал читаться вопрос. Я решил узнать какой.

— Хочешь что-то спросить?

— Я заметила, что здесь некоторые буквы повторяются. Ну, здесь две буквы «и».

Я усмехнулся. Мне вспомнилось, что когда-то я сам задавал наставнику этот вопрос. Наставник ответил, а потом заставил меня повторять его слова до тех пор, пока я не пересказал ответ наизусть. При этом он вколачивал знание посохом в меня, через мою спину. Поэтому объяснение для девушки для меня было не сложным.

— На самом деле Букв «и» — четыре. Все они различаются по длительности и звонкости звучания. Например, «и» знака «Иже» — это длинная «и».

Я произнёс этот звук протяжно.

— Понятно? — Она кивнула головой. — Знак «iжеи» — это короткое «и», а знак «йжа» — самый короткий звук «и». А вот знак «ерЫ» — это тоже «и», но произнесённое глухо и гортанно.

Я снова протяжно проговорил этот звук. Она снова кивнула.

— Вот видишь, один звук, но произнесённый по-разному, даёт сразу четыре знака. — Я вздохнул. — Но это не единственный повторяющийся звук. Например, звук «а». В алфавите этих знаков два: «Аз» и «Ять». Но «Аз» — протяжное «а», а «Ять» — «а» с препинанием, кратким «й» в начале. И означают оба одно — тебя самого. Но «Аз» означает я физическое, тело. А «Ять» — это я разумное, духовное. «Я» физическое хочет, чтобы ты веселилась, прыгала, отдыхала, кушала. А «Я» духовное хочет, чтобы ты учила буквы. И вся разница. Многие в этом мире отдают предпочтение «Аз».

Я показал эти буквы ей на рисунке.

— А ещё повторяются знаки «Это» и «Есть». То есть «Э» и «Е». Повторяются знаки «Он» и «Ёта». Повторяются «Ук» и «Юнь». Все они повторяются по принципу «А». Но это всё гласные звуки. Повторяются ещё и согласные. Это те звуки, которые сами не произносятся, только в сочетании с гласными. Потому и называются «согласные», то есть — прилагающиеся к гласным. Но эти повторяются по принципу звонкости: глухой звук — звонкий звук. Например, «Д — Т». — Я показал на рисунке эти буквы. — Или «Б-П». Но есть буквы, которые повторяются несколько раз: «С-S-З». Здесь звук «С» произносится глухо, а «S» — звонко, и является промежуточным по звучанию между «С» и «З». Но есть ещё более сложный вариант. Это Звук «В». В алфавите дано даже два знака: «Ведаю» и «Vижица». Звучат они одинаково. Применение того или иного знака зависит от назначения слова. «Ведаю» — это знание, что-то постоянное. А «Vижица» — движение. Применение того или иного знака в слове зависит от значения слова. Если слово означает что-то постоянное — то применяют знак «Ведаю». А если что-то подвижное — то знак «Vижица». Но полагаю, что тебе такие тонкости не нужны. Главное, чтобы ты могла понять, что они означают.

На улице отзвонил гонг, призывающий всех на ужин. Я встрепенулся. Уже? Как быстро пролетело время.

— Вы завтра придёте? От этого зависит, возьмёшь ли ты лист с собой или оставишь здесь.

Она поколебалась и сказала, что лучше она будет ходить сюда. Дома у неё могут отнять лист.

— Тогда идите, пора ужинать.

Дважды повторять не пришлось. Головки детей поочерёдно исчезли в проёме люка. Я прихватил посох и стал спускаться следом.

После ужина я отправился в башню мимо площадки для воинских упражнений. Когда я оказался на ней, я стал оглядываться по сторонам. За моей спиной раздался голос.

— Что-то ищешь, сынок?

Я вздрогнул и обернулся. Прямо за мной, в шаге от меня стоял воин, который вчера руководил занятиями сквайров во дворе. Кажется, его звали Раймус. Это был мужчина в годах. Он был выше меня на полторы головы и вдвое шире в плечах. Я попытался сглотнуть образовавшийся комок в горле. Я совершенно не слышал, как он подошёл ко мне. Переборов первое потрясение, я набрал воздуха в лёгкие и ответил.

— Я смотрю место, где можно потренироваться. — Мой голос звучал очень жалким, дрожащим.

Теперь состояние крайнего потрясения отразилось на его лице. Было видно, что он завис. На его лице отразилось неимоверное умственное усилие. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но оттуда вырвалось лишь неразборчивое «К-х-мс». Наконец, он справился с этим состоянием. Его голос уже не звучал грозно. Потрясение отразилось и на нём. Скрипящим голосом он произнёс.

— Вас что, тоже учат драться?

На этот раз в ступор впал я. Так мы и стояли некоторое время, упёршись друг в друга удивлёнными взглядами. Первым нашёлся я. Стало ясно, что предыдущие маги не уделяли внимание воинским упражнениям. Нельзя придавать себе большой вес в среде воинов, ибо магу надлежит быть скромным (по словам наставлений). Я, придав словам скромности, сказал.

— Ну, я хочу попробовать.

На лице воина отразилось усиленное умственное напряжение. Похоже, что понятие «сражающийся маг» было для него столь же нелепым, как и фраза «саблезубый кролик». После минутного напряжения мозгов, он, наконец, выдал фразу.

— Завтра подходи. М… после обеда. — Выдавил он из себя. — Основные занятия закончатся, поработаем с тобой.

На столь обнадёживающей ноте я откланялся и направился в лазарет. Тётя Вера спокойно сказала, что ничего не произошло. После чего я направился в башню мага. Остаток времени я потратил на раскладывание книг. Было не так весело. Дети не пришли. Но к концу дня я полностью разложил вверенную мне библиотеку на четыре части. И это притом, что книг было, по моим прикидкам не менее ста штук. Я потратил на это целый день? А чего я ждал. Мне ещё предстоит освоить эту литературу. Ну, хоть будет чем заняться. Судя по тому, что я узнал, служба мага была не сильно обременительна. По крайней мере, здесь — на границе. Я усмехнулся. Где здесь можно достать пергамент? Некоторые книги были написаны эльфийским Синдарским письмом. Я не вдавался в суть текста, но книги лежали в магическом отделе. Если будет возможность, надо будет заняться переводом. Сомневаюсь, что предыдущие маги этим занимались и оставили здесь копии, переведённые и написанные нашим алфавитом. На сторожевой башне гонг пробил двенадцать раз. Уже так поздно? Пора ложиться спать.