Хроники старого мага

Глава 11

Сразу после обеда я заявил, что сначала надо излечить воинов и отправить их к капитану, потом женщин и детей. Остальные кивнули головами. На их лицах отразились улыбки. Только сейчас я осознал, что в этой компании младше меня только Аликс. Остальные были старше, опытнее и мудрее. Они, конечно, подчинялись, но было видно, что они просто позволяют маленькому ребёнку играть в начальника. Официально я для них начальником не был, только формальным. Они могли и не подчиняться, но предпочитали не спорить. Мы приступили к работе. Отдали плошки и чашки работникам столовой и очистили стол от остатков нашей трапезы. Позвали первого мужчину с пробитым стрелой бедром. Я и Назар помогли ему взобраться на стол и лечь на него.

— Надо подержать? — спросила нянечка.

— Поступим по-другому. Петрификус Тоталус. — проговорил я, направив на него навершие посоха.

Мужчина дёрнулся и вытянулся на столе. Заклятие сковало его. На удивлённые взгляды нянечки я ответил.

— Набираюсь опыта.

Сразу после этого я приступил к лечению. Дальше всё пошло по накатанной. Мы лечили людей с Назаром по очереди. Это сильно ускорило и облегчило нам работу. Скоро всё сплелось в сплошную полосу из заклятий и расслоений реальности. Казалось, что мир существует только в этой последовательности. Мы лечили, Алкима и Аликс меняли повязки, а нянечка руководила всем процессом. Её крик наводил порядок. Часто она грубо руками выталкивала за дверь кричащих и заплаканных женщин, излеченных нами, но ещё не успевших отойти от боли. Их визги выводили меня и Назара из равновесия, но не тётю Веру. Скоро палата почти полностью опустела. Именно в этот момент сквозь открытые окна палаты донеслись громкие крики и грохот с улицы. Начался штурм. Стена пала, и огромная ватага орков и гоблинов, прикрываясь большими щитами, пошла в атаку. Даже отсюда было слышно, как запели луки наших рейнджеров. Стрелы густо утыкали щиты наших врагов, а часть стрел, отразившись от доспехов, отскочила в сторону. Лишь малое количество орков споткнулось и упало на землю. Они ещё шевелились, но следующая волна орков уже шла по ним, выбивая из них жизнь сапогами. Я оглянулся на лица своих людей, ища поддержки, но их лица были столь же потрясенными. Кого-то не хватало. Ещё раз, осмотревшись, я понял, что нет Алкимы.

— Где Алкима! — заорал я.

— Ушла к… к воинам. — испуганно проговорила Аликс.

— Нам приказали быть здесь!

В ярости проорал я и, схватив посох, бросился прочь из лазарета. Зачем я бежал? Сейчас я и сам не могу это сказать. Остановить Алкиму я не мог. Она бы просто не подчинилась мне. Пробегая через палату, я мельком разглядел встревоженное и готовое расплакаться лицо Аликс. Увидев, что я бегу к выходу, она попыталась броситься за мной, но её схватила за шиворот и остановила тётя Вера. Я уже находился в дверях, когда меня догнал крик нянечки.

— Она старая для него…

Больше мне расслышать ничего не удалось. Как безумный я выскочил из дверей лазарета и бросился в сторону начавшейся битвы. Что я мог там сделать? Чем помочь? Эти мысли меня в тот момент не посетили. Я просто бежал в самое пекло боя, надеясь отыскать там Алкиму и вернуть обратно в лазарет, где нам и было приказано находиться. И мне это удалось лишь отчасти. Я добрался до поля боя и нашёл её.

Место сражения поразило меня своим ужасом происходящего. Конечно, мне раньше приходилось видеть сражения на гравюрах и картинах, изображающих батальные сцены. Кто сказал, что это выглядит красиво? Этот человек, наверное, сам никогда не бывал в таких сражениях. Можно наслаждаться чужой смертью и болью, только находясь в безопасности и тишине тёплых комнат. Нет в реальной битве ни красоты, ни благородства. Ярость и злость бойцов, перемешанная с болью, полосонула меня точно удар кривого кинжала. Множество людей, орков и гоблинов одновременно пытались убивать друг друга. Боль и страх пронзали пространство, дополняя картину. Запах крови и испражнений, крики боли. Находиться здесь было невозможно. Вокруг стоял сильный грохот. Мечи и топоры издавали лязг при столкновении и чавкающие звуки при попадании в плоть. Звенели тетивы луков, посылающих смертоносные жала навстречу жизни. И вся эта какофония звуков сплелась воедино, мешая мне думать сосредоточенно. Бой пока шёл на развалинах крепостной стены. Но было видно, что враги превосходят нас числом. Именно числом они намерены проломить нашу защиту. Узкое пространство пролома стены пока помогало нам сдерживать их. Но это ненадолго. Если им удастся прорваться внутрь, то численное превосходство сразу даст им преимущество. Тогда поражение защитников крепости станет лишь вопросом времени. Поэтому наши воины напрягали все силы, чтобы остановить их здесь.

Наши воины расположились в два ряда. В первом ряду стояли опытные бойцы. Они уже сложили два ряда противника и сейчас сражались с третьим. Второй ряд составляли ополченцы. Враги регулярно прорывались внутрь крепости через первый ряд. Задача второго ряда была бить их, не давая прорываться дальше вглубь крепости. Сверху на атакующих сыпали стрелы наши рейнджеры, прореживая их ряды. Алкиму я увидел сразу позади первого ряда. Она пыталась вытащить из боя раненого воина. Возможно, что ей это могло и удастся, но смерть уже была рядом с ней. Огромный орк, отпихнув с дороги двух наших воинов, оказался за спинами защитников первого ряда. Воины, отброшенные им, уже откатывались в стороны и готовились встать, чтобы вновь принять участие в битве. Орк грозно зарычал и стал искать себе жертву. Он мог обрушиться на спину стоящего рядом воина, но, увидав Алкиму, изменил решение и повернулся, чтобы атаковать её. Его топор взвился вверх, готовясь обрушиться на голову женщины. Алкима видела угрозу своей жизни. Как завороженная она смотрела на поднимающийся топор, раскрыв рот.

Я прорвался сквозь вторую линию защиты. Чёткого плана у меня не было, я просто шёл на помощь. Действовал я неосознанно. Моё тело ещё не встало в боевую стойку, а мозг уже проложил к цели ионный след. Яркая вспышка моего заряда с грохотом перекрыли грохот битвы. Орки неожиданно отпрянули, и наши воины восстановили боевой порядок. Орк получил мой заряд в голову. Шлем в месте удара почернел и оплавился, но это не остановило моего врага. Он дико заревел и развернулся. Теперь его карие, разъярённые и дикие глаза смотрели прямо на меня. Он шагнул в мою сторону. Внутри меня всё сжалось от страха. Что я мог противопоставить ему? Его бешенные глаза, казалось, поглотили всё моё внимание. Разум отказался работать в состоянии опасности. Но тело сработало лучше него. Я как будто наблюдал за своими действиями со стороны. Перебросив посох в левую руку, я правой рукой достал с пояса метательный нож. Какой-то неконтролируемой частью сознания я проложил силовую полосу к его лицу. Движение, и нож рыбкой вылетает из моей руки, чтобы через мгновение вонзиться в его глаз по самую рукоятку. Голова орка дёрнулась, но движение он не прекратил. Сделав ещё шаг в мою сторону, он обрушил свой топор на меня. Я принял удар топора на свой посох и отшвырнул его в сторону. Как раз перед тем, как этот огромный орк обрушился на меня с высоты своего семифутового роста. Он подмял меня под себя, задавил своей массой. Его лицо оказалось прямо перед моим лицом. Он напоследок дыхнул мне в лицо смрадным потоком воздуха вперемежку с тихим ревом, и затих. Его взгляд потускнел. Он был мёртв. Мой первый поверженный враг.

Придавленный этой тушей, я не мог шевелиться. Умирать в таком беспомощном положении мне не хотелось. Страх, боль и отчаяние ударили меня сильнее физической боли, и я закричал. Подбежали воины. С меня сдёрнули тушу орка, откатив его в сторону, и помогли мне подняться на ноги. Меня шатало. Мир кружился перед глазами. Я опустил глаза на поверженного противника. Впервые в жизни я отнимал чужую жизнь. Жизнь разумного существа. Меня замутило. Всё внутри меня сжалось. Меня скрутил спазм. В следующий миг я упал на колени, и содержимое моего желудка прорвалось наружу, образовав на камнях мокрое пятно с не переваренными остатками моего обеда. Ко мне подбежала Алкима. Её глаза выражали целую гамму эмоций. Тревогу, радость, восторг и перенесённый страх. Мой мозг отказывался здраво работать и рассуждать. Я испытывал ужас от действия, совершённого мною, раскаяние и обиду, что мне это пришлось сделать. Понимание, что у меня не было выбора, пришло позже. И в том, что произошло, в тот миг я винил Алкиму. Бойцы вновь стали меня поднимать. Перед моим взором появилась Алкима. Я зарычал.

— Ты, тварь. За неповиновение… — я задыхался — убью. Марш… в лазарет.

Алкима подпрыгнула на месте. На её лице появился страх, и она метнулась за спины бойцов, проводивших её недоумёнными взглядами. Я с трудом справлялся с гневом. Я дёрнулся, и воины отпустили меня. Спустя годы мне стыдно, что я не сдержался и накричал на неё. Но в тот миг мой разум плохо справлялся с моими эмоциями. У каждого из нас есть моменты в жизни, за которые нам стыдно. Главное — сделать выводы и жить дальше, не зацикливаться на этих моментах.

Именно в этот момент орки атаковали ещё раз. Атака была столь мощна, что наши воины попятились вовнутрь крепости. Линия обороны изогнулась и растянулась. Между воинами образовались большие промежутки. Я и Алкима вынуждены были бежать вместе с воинами, чтобы не быть сметёнными нападающими орками и гоблинами. Капитан бросил в бой резерв. Во главе резерва шёл Раймус. Они просочились сквозь линию второго ряда и вклинились в атакующие порядки противника. Казалось, что Раймуса нельзя остановить. Как вестник смерти он бросился на своих врагов, орудуя двумя мечами сразу. Эти мечи мелькали, словно ураган стали. И вот размазанные полосы металла достигли вражеской плоти. Вот пал один его враг вместе с разрубленным пополам щитом. Кровь фонтаном била из раны на его груди. Пал второй враг. Откатилась в сторону голова гоблина, а его тело мешком осело на землю. Враги пытались попятиться перед этим смертоносным ужасом, но сзади уже напирали другие воины. У них был только один путь — идти вперёд и умирать. И вновь волна орочьих и гоблинских тел поползла вперёд, прямо на размазанную полосу стальных клинков Раймуса. Враги прибывали. Они шли по телам убитых товарищей, оскальзывались на трупах, но продавливали нас вглубь крепости. Мы отступали, оставляя за собой трупы врагов и друзей. Раненые стенали от боли, и их затаптывали сражающиеся бойцы. Нас практически выдавили вовнутрь крепости, когда Раймус пал. Сначала ему в грудь попала стрела. Её черное оперение было как знамя его смерти. Раймус пошатнулся, и в следующий миг орочий топор вклинился в его грудь, прорубив доспехи. Ноги Раймуса подкосились, и он медленно осел на землю, не забыв вонзить свой меч в горло ранившего его орка. Раймус ещё был жив. Что-то перевернулось в моей голове, и я бросился в битву, чтобы защитить своего друга. Орки опешили и замерли, увидев перед собой такого воина, как я. Наверное, я им казался маленьким и тощим, недостойным противником. А может их удивила моя наглость, когда я посмел бросить им вызов. В любом случае они на мгновение растерялись, и этого хватило мне, чтобы изменить ход битвы.

Я развёл руки в стороны. Я использовал это заклятие только один раз, но в тот миг я был абсолютно уверен, что смогу повторить его, не заглядывая в камень кольца. Время вокруг меня замедлилось, а пространство расширилось. Моё внутреннее видение включилось без всякого приказа и усилия. Я сразу увидел всё поле боя. Движущихся и сражающихся людей, движущиеся в колоннах в сторону пролома орочьи отряды. Почувствовал запах ненависти и вкус страха, увидел цвет боли умирающих воинов. Мог пощупать энергию злости. Я мысленно потянулся к башенному столбу, и магический столб откликнулся. В моём сознании раздалось гудение накопленной энергии столба, готовой разрядиться по первому моему приказу. Перед моим внутренним взором встал лист пергамента с нанесённым на него заклятием. Я мысленно окинул потенциал поля под ногами атакующих врагов в проломе, а потом нашёл противоположный по напряжённости потенциал в небе над нашими головами. Усилием воли протянул ионный след между этими полями, а обратный след провёл через башню.

— Магис Перисулосум Фульгур.

Прокричал я во всё горло. На мгновение стало темно, а потом, оттеняя темное небо, мелькнула яркая ветвистая молния. Перед самой землёй она разветвилась на множество отростков и ударила прямо в пространство разлома в стене. В этом разломе сейчас находился один из ударных отрядов орков. Они стояли там очень плотно друг к другу, поэтому удар был особенно результативен. Многие из них пали уже мёртвыми.

От грохота заложило уши. Раненые орки катались по земле с раскрытыми ртами. Возможно, они вопили от боли, но крика не было слышно. Основная масса вражеской армии после моего удара бежала от пролома в стене, давя друг друга от страха. В проломе снова завязалась битва. Наши бойцы вытесняли наружу обезумевших врагов. Удар молнии и грохот потрясли меня. Некоторое время я не осознавал, что делаю. Разум ещё не взял под контроль моё тело. Поэтому я подчинялся стадным инстинктам и бежал вперёд вместе со всеми. Орки в панике покидали крепость. И только оказавшись в проломе, я почувствовал опасность. Не увидел, не услышал, а почувствовал каким-то шестым чувством. Звериным чутьём, пробудившимся во мне в тот миг. Неосознанно я выставил защиту.

— Протего.

Это спасло мне жизнь. По щиту заплясали искры и всполохи огня.

— Назад!

Заорал я диким голосом. Вспоминая об этом сегодня, я думаю, что мой неосознанный крик спас многим из них жизни. Бойцы горохом посыпались прочь из пролома, а вслед им понеслись магические разряды из посохов. В проломе теперь стоял я один. Напротив меня, в двадцати шагах стояли два мага. Человеческих мага. В тот миг я был полностью ошарашен, чтобы удивляться. Надо было принимать бой. Даже спустя много лет мне не удалось узнать их имена. Так они и сохранились в моей памяти как правый и левый. Я разрядил свой посох в одного правого. Он, шутя, отвёл мой удар в сторону. После этого маги переключились на меня. Магические разряды посыпались как горох из порванного мешка. Я с трудом успевал отбивать их и уклоняться. Чтобы сбить наводку вражеских магов, я прыгал из стороны в сторону. Это помогало, если бы не одно «но». Я стоял посреди валявшихся в беспорядке камней и трупов людей и орков. Некоторое время мне удавалось уклоняться от атак или отбивать их, но выиграть бой таким образом я не мог. А ударить самому мне не давали маги-ренегаты. Я ушёл в глухую защиту и понимал, что этот бой мною проигран, я мог только оттянуть конец. Отчаяние стало заполнять меня. Мысли путались. В голове всплывали разные непонятные образы, которые были для меня совершенно не к месту. А потом произошло то, что и должно было произойти. Я споткнулся о чьё-то тело и упал. Падая, я разглядел, как над моей головой мелькнул заряд и унёсся куда-то вглубь крепости. В своём мозгу я отчётливо представил, как сейчас меня лежачего и неподвижного ударит заряд из вражеского посоха. Как я дернусь от удара, и моя жизнь оборвётся в самом её начале. Перед моим внутренним взором промелькнула вся моя жизнь. Сколько я сделал, а сколько ещё надо сделать? Книги, заклятия, перстни, отремонтировать башню. Я ведь только что её убрал. Перед моим внутренним взором предстала бочка, в которую я собрал весь мусор из башни. Надо было хотя бы выкинуть его наружу, трансгрессировать мусор. Я смотрел на левого мага. Время замедлилось. Я видел, как он поднимает посох и прицеливается. А сам при этом думал о бочке с мусором. Заклятие трансгрессирования предстало перед моим внутренним взором как наяву. Я до сих пор не могу понять, что заставило меня это заклятие реализовать. Прежде, чем левый маг ударил, я взмахнул посохом и произнёс заклятие. То, что произошло в следующий миг, потрясло меня до глубины души. Прямо над головой левого мага образовалась огромная серая масса, и сразу же рухнула на него, подняв в воздух массу пыли. Засушенные орочьи и гоблинские головы посыпались прямо на него, ошарашив его и сбив заклятие. Посох мага пыхнул искрами, которые упали и обожгли самого волшебника. Он попытался закричать. Вдохнул воздух и набрал полное горло пыли. Он стал ожесточённо кашлять, сгибаясь в три погибели. Я перевёл взгляд на правого мага. Тот стоял ошеломлённый таким нестандартным способом атаки. Это был мой шанс. Я вскочил на ноги и направил посох на противника. Прицел. Ионный след проложен. Но посох оказался разряжен. Энергии не хватило бы на полный разряд. Большего разочарования я не испытывал в своей жизни. В отчаянии я закричал.

— Стреляй!

И затряс посохом. Посох накапливал энергию быстро, но недостаточно, чтобы остаться в живых. Я уже успел почувствовать и поражение, и близкую смерть. Но рейнджеры, сидевшие на стенах, восприняли мой крик иначе — как приказ. Два десятка человек отделилось от стены, натянули луки и пустили стрелы в свободный полёт по магам. Левый маг, ещё не пришедший в себя после моей атаки грязью, мгновенно стал похож на большого ежа, утыканного стрелами, словно иголками. Правый же маг среагировал быстро. Его щит отразил с десяток стрел, разбросав их в стороны. Именно в этот миг мой посох зарядился до нужной точки заряда. Я разрядил свой посох в правого мага. Отражая стрелы, он прозевал мой удар и пропустил его. Посох опять начал заряжаться. Удар пришёлся правому магу прямо в лицо. Левая сторона его лица мгновенно покрылась волдырями и покраснела от сильного ожога. Конечно, мой заряд имел минимальную мощность, но на ожог его хватило. Издав дикий крик, маг схватился за своё лицо обеими руками, при этом выпустив посох. Посох начал заваливаться на землю. У меня не было никакого желания оставлять врагу оружие.

— Акцио посох.

Прокричал я, направив навершие посоха на посох противника и совершив им вращательное движение. Посох врага подпрыгнул в воздух и, вращаясь, полетел в мою сторону. Вражеский маг сначала пытался его поймать, потом заворожено смотрел, как тот летит ко мне. Протянув левую руку, я поймал посох врага. Осознав, что остался без оружия, вражеский маг попытался сбежать с поля боя. Однако рейнджеры не хотели дать ему такой возможности. Стрелы вновь запели песню смерти. Хотя маг петлял, но две стрелы всё-таки воткнулись ему в спину, опрокинув его на грудь. Он ещё попытался встать, но я не хотел отпускать его живым. Что-то во мне в тот день перегорело, и я жаждал его смерти. Я взмахнул посохом и произнёс заклятие. Большой кусок земли, диаметром примерно в пять шагов и глубиной в три шага, исчез из-под вражеского мага и оказался прямо над ним. Маг рухнул в эту яму, а следом на него упала земля, образовав на этом месте могилу. В самый последний миг мне показалось, что я разглядел мерцание трансгрессии. Но это было уже не важно. Развернувшись, я вытянул свой посох в сторону второго вражеского посоха и, совершив заклинание, притянул его к себе. Посох упал возле моих ног. Я поднял посох. Теперь в моих руках было уже три посоха. Вокруг стояла тишина. Я был измотан и опустошён, меня шатало от усталости. Я с трудом осознавал происходящее вокруг. Развернувшись, я медленно побрёл вовнутрь крепости. Взгляды воинов провожали меня в абсолютной тишине. Внезапно сверху какой-то рейнджер закричал.

— Невил двух магиков завалил! — и другой голос подхватил — Наш маг чужих магов положил!

Вокруг раздались крики радости и восторга. Люди зашумели, бурно выражая свою радость и восторг этой победой. Я продолжал идти вглубь крепости, прижимая к себе три посоха и не осознавая происходящего. Навстречу мне бежал капитан во главе отряда воинов. Он отдавал команды, размахивая мечом. Его доспехи имели свежие царапины, а меч запачкан кровью по самую рукоятку. Он бежал прямо на меня, а я шёл к нему, перешагивая через трупы друзей и врагов. Что-то меня остановило. Сначала я не мог понять что. Приглядевшись, я понял, что стою над телом Раймуса. Седовласый богатырь. Гроза врагов и верный друг был мёртв. Одно из заклятий, предназначенных мне, прошло мимо и задело его. В его груди, прямо под горлом виднелась тёмная багровая дыра, прожегшая его тело насквозь. Из-за него я вступил в бой. Благодаря ему одержал первую победу. Наверное, он и хотел так умереть, на поле боя, окружённый телами павших врагов. Я поднял глаза. Капитан смотрел прямо мне в лицо.

— Невил, ты нам нужен. Крепость разрушена. Сейчас они пойдут на последний приступ. Нам нужна твоя магическая сила.

— Крепость разрушена?

Значение слов с трудом доходило до меня. Он кивнул.

— Значит будем строить.

Наверное, капитан решил, что я сошёл с ума от переживаний. И он был недалёк от истины. В моей голове всё перевернулось, но именно от этого я мыслил сейчас намного острее. Перед моим внутренним взором всплыло кольцо с заклятиями. И было в нём одно заклятие, которое я ещё не испытал. Я выронил посохи. Они сейчас были не нужны. Развернулся в сторону разрушенной стены и закрыл глаза. Моё внутреннее видение пришло мне на помощь. Где-то здесь, в основании крепости должен был быть спрятан кристалл памяти с чертежами крепости. Я окинул взором основание крепости и нашел искомое в основании магической башни, прямо под основанием волшебного столба. Убедившись, что это он, я направил свою энергию к магическому столбу. Он отозвался гудением. Энергии уменьшилось, но её было достаточно, чтобы выполнить задуманное. Я поднял левую руку с кольцом к голове и прикоснулся камнем к третьему глазу. Проник в него и нашёл нужное заклинание. Прошёл мысленно всю схему, подключил детали и активировал нужные каналы. Набрал в лёгкие воздуха и произнёс пусковую фразу.

— Ресургере Максима Структуре.

Я почувствовал, как произошло движение энергии, как задрожала земля и камни, составляющие когда-то стену крепости, зашевелились и поползли в сторону наружной части крепости. Внутренним взглядом я наблюдал, как тела людей и орков, павших в битве, выталкивает за предел будущей стены. В моём сознании возник призрачный облик будущей стены, и меня постигло понимание, что камни движутся, чтобы занять свои места в пределах этого призрачного строения. Крепость восстанавливалась. Вот только досмотреть до конца это представление мне не удалось. Я рухнул на землю прямо под ноги капитана и потерял сознание. После стольких бед и тревог этого дня я оказался в мире тишины и покоя.

***

Нор Дролл смотрел на вражескую крепость и не верил своим глазам. Прямо перед его взором вражеская крепость отстраивалась сама, под действием заклятия. Земля дрожала и вблизи крепости ходила ходуном. Его отряды рассыпали строй. Он был достаточно умён, чтобы понять — сейчас враги опомнятся и в его воинов полетят стрелы. Не видя нужды в такой расточительности, он отдал команду на отступление. Раздался звук труб, сигнальная мачта выложилась в командное положение на отступление. Отряды стали отходить назад, забирая с собой своих раненых и убитых, тех, кого могли забрать. Скоро в пределах полёта вражеских стрел не осталось ни одного воина. Подчиняясь приказам, отряды расходились по своим местам. Многие отряды уходили в лес, чтобы выйти из зоны прямой видимости. Так можно было надеяться проводить скрытое перемещение войск.

Затаённая злость внезапно вспыхнула в орочьем военачальнике. Если маги мертвы, а он сам видел, как они умерли, то до их слуг он теперь доберётся. Отдав команду, он взял с собой отряд личной гвардии, и направился в сторону шатров людских ренегатов. Шатры были окружены, а слуги пойманы. Он приказал пересчитать всех слуг, чтобы никто не убежал. Первый шатёр оказался пуст. Во втором шатре его ожидал сюрприз. Посреди шатра, на лежанке расположился один из магов-ренегатов. Его лицо было обожжено и перекошено гримасой боли. Из его спины слуга только что вырвал две человеческие стрелы. Роскошные одежды мага были перепачканы кровью и грязью. А сам внешний вид слегка ошарашенным. Посоха при нём видно не было. Нор Дролл не сомневался ни мгновения. Проигравший маг, да ещё и лишённый посоха был для него бесполезен. Осталось только совершить месть. Кто с него спросит? Все же видели, как он погиб в бою. Нор Дролл сделал два шага вперёд. На лице мага отразилось удивление, перемешанное с возмущением. Не произнеся ни слова, Нор Дролл мгновенно выхватил топор и взмахнул им. Голова мага отделилась от туловища и покатилась по полу. На ней так и сохранилось удивлённое выражение.

— Живых не оставлять!

Рявкнул командующий. Его подчинённые знали, что означает этот приказ. Через несколько мгновений всё было закончено. Весь оставшийся вечер его солдаты снимали кожу с человеческих трупов. Расположившись в одном из роскошных кресел, Нор Дролл с удовольствием наблюдал за этим процессом. Среди человеческих трупов сейчас находился и второй человеческий маг, которого принесли воины. Его кожа не годилась как трофей, уж слишком она была пробита стрелами. Но сам процесс доставлял орочьему военачальнику большое удовольствие. Скоро мясо людей будет разделено среди воинов, и сам военачальник вкусит плоти от их тел. Это будет высший акт победы. Никогда в жизни он не прощал оскорблений. Месть сладка.