Хроника выживания

Глава двадцать пятая. Становление

2-го января Петр Иванович и Алексей вошли в дом Прохоровых. Их сразу провели в кабинет Тита Власьевича. Туда же подошел и Илья Владимирович.

Петр Иванович представил Алексея хозяину дома и удалился из кабинета, чтобы не мешать врачам. Наталья Ивановна пригласила пройти его в гостиную, где находилась и Ксения.

Ксения сегодня выглядела очень хорошо и была жизнерадостной.

— Можете поздравить Ксению, — произнесла Наталья Ивановна, — вчера она согласилась стать женой Ильи Владимировича и сегодня мы с мужем благословили их на союз.

— Ксения, совершенно искренне поздравляю Вас с прекрасным выбором спутника жизни. Когда свадьба?

— Венчание хотим провести в Москве ко дню Святой Троицы, там и свадьба будет.

— Прекрасное решение. Уже лето, теплынь.

— Петр Иванович, но Вы нас не забывайте. Ксения уедет жить к мужу в Москву, а мы продолжим наши пятничные вечера. Круг гостей Вам известен: все приятные люди. Да и одни мы не останемся: из Мюнхена в феврале приезжает моя старшая сестра с двумя дочерями: Анной и Луизой, одна старше, другая — на год моложе Ксении. Ее муж трагически погиб в начале декабря. Он был известным пивоваром, имел три пивоварни, поставлял пиво по всей Германии. Богатый человек.

— Так они останутся жить в столице или приедут просто в гости?

— Пока еще ничего не решено. У них в Санкт-Петербурге свой дом на Кирочной около кирхи Святой Анны. Около нее Анюта и познакомилась со своим будущим супругом — Михелем. Анюта с дочерями являются единственными наследницами пивоварен мужа. Однако самостоятельно вести дела они не в состоянии. Сейчас приедут в столицу чтобы определиться: стоит ли им менять местожительство. Покупатели на пивоварни уже появились, дают очень приличные деньги. Так что приходите в гости, познакомлю Вас с моей сестрой и племянницами.

— Спасибо. Может быть и выберу когда-нибудь время. Вы ведь знаете, как сильно я занят на работе.

— Приходите, приходите! Может и влюбитесь в моих двоюродных сестричек! Да еще и в обеих сразу! Потом будете мучиться, решать, какая из них лучше.

— Ксения! Не говори глупости! Ты уже невеста и тебе не к лицу так шутить!

— Ничего страшного, Наталья Ивановна. Я всегда понимаю шутки и никогда на них не обижаюсь, особенно когда шутят такие прелестные губки!

Наконец появились доктора и отец семейства.

— Что сказали врачи? Когда поправишься? — пустилась в расспросы Наталья Ивановна.

— Все потом, потом. Илья Владимирович! Я был не прав, когда настаивал на венчании к лету. Сделаем, как Вы и предлагали — венчание сразу после Пасхи — весной.

— Папа! Но мы не успеем подготовиться к свадьбе!

— Все успеем сделать!

Гости откланялись и поехали на Новоладожскую. По пути Петр Иванович поинтересовался о точности диагноза, поставленного Ильей Владимировичем.

— Все верно. Титу Власьевичу осталось жить не более пяти — шести месяцев. Месяца через три или чуть больше, он уже не сможет вставать с постели.

— Очень жалко! Хороший человек. Он много помог мне при оформлении наследства.

— Все в руках Божьих!

В середине февраля супруги Воеводины отправились в Европу.

Вена встретила их мелким дождичком и нулевой температурой. Грязно и слякотно. Пока Павел занимался делами в посольстве, Надежда гуляла по городу, осматривала достопримечательности, музеи, картинные галереи. Не обошла своим вниманием и магазины. Ее особенно интересовали вопросы организации торговли. К сожалению, ничего такого, чего бы она не знала, не обнаружила.

Вечерами они ходили в театры, ужинали в ресторанах.

Из Вены супруги Воеводины отправились в Швейцарию в столицу: город Берн. В Швейцарии говорили на трех языках: немецком, французском и итальянском. Надежда не говорила ни на одном из них. Поэтому Павлу пришлось выступить переводчиком при переговорах о покупке дома. Им предложили на выбор несколько вилл, расположенных как в центре, так и на окраине города. Обойдя все, ничего подходящего супруги не обнаружили. В основном продавались дома старинной постройки, требующие значительных вложений для реконструкции и приведения их в состояние, удобное для постоянного проживания.

Переехав из Берна в Цюрих, они также осмотрели дома, выставленные на продажу. Также ничего стоящего не нашли. Тогда Надежда предложила осмотреть строящиеся дома: они видели несколько подходящих по месту расположения и размерам.

— Может быть, по каким-то причинам, будущие владельцы согласятся продать незавершенное строительство? Надо бы это узнать. Павел, подумай, как это организовать.

— Я думаю, надо обратиться в строительные компании. У них есть вся необходимая информация.

— Ты займись этим, а я пока посмотрю, как организована торговля в Цюрихе. Вечером встретимся в отеле и все обсудим.

— Ты не заблудишься в городе? Не имея его карты и не зная языка?

— Я не буду ходить по окраинам, а в центре — все рядом. Кроме того, есть извозчики, а название отеля я сумею назвать.

Вечером Павел рассказал следующее:

— Пришел я в строительную компанию, расположенную около церкви Святого Петра. Очень приличное здание, три этажа. Сразу провели меня к управляющему. Он выслушал, минуту посидел, подумал, потом раскрыл план Цюриха, на котором отмечены строящиеся его кампанией дома, и показал два места, где стройка законсервирована из-за нехватки средств заказчиков. Один дом, двухэтажный, уже подведен под крышу. Расположен недалеко от ратуши. Вместе с участком земли 30 на 30 метров, стоит 65 тысяч золотых рублей. На втором — возвели только первый этаж из трех по проекту. Этот находится в трех кварталах от собора Гроссмюнстер, с одной стороны вплотную примыкает стеной к соседнему двухэтажному дому, стоит на участке 20 на 25 метров и стоит 60 тысяч золотых рублей. Достройка обоих домов потребует вложения от 30 до 50 тысяч золотых рублей. Срок — от полугода до года.

— Земля переходит в собственность владельца домов?

— Да, но в зависимости от расположения, налог на землю различный.

— Нет ли ограничений на покупку этих незавершенок?

— Мне об этом не сказали. Управляющий отметил, что у него есть еще несколько свободных мест под застройку, но там уже архитектором города определена этажность и размеры домов. Внутренняя планировка и расположение перегородок — на усмотрение владельца, а внешний вид уже изменить нельзя. Их стоимость с землей — от 100 до 150 тысяч золотых рублей. Срок постройки — от года до двух лет.

— Ты их не посетил? Я имею в виду незавершенку.

— Посетил. И мне понравился двухэтажный дом, уже подведенный под крышу. Хорошее месторасположение. Сзади дома есть место для сарая под экипаж. В будущем можно построить небольшой флигель для прислуги и других нужд.

— А где расположены свободные участки под застройку? Ты их видел?

— Побывал на одном. Довольно далеко от центра. Вокруг возведены такие же дома. Место, где проживают буржуа. Участок 50 на 20 метров.

— В целом ясно. Дом нам обойдется в 100–120 тысяч золотых рублей.

У меня есть 110 тысяч. Придется тебе добавлять.

— Добавить — не вопрос. Вот только меня мучают сомнения в целесообразности такого приобретения! Тот двухэтажный дом, что уже подведен под крышу, в плане 10 на 15 метров, да два этажа! Что мы там будем вдвоем делать? Искать друг друга по комнатам? Тем более, что жить постоянно здесь мы не будем!

— Пока не будем! А потом, может быть и не вдвоем. Или ты не хочешь детей?

— А что, ты меня хочешь обрадовать?

— В начале следующего месяца будет ясно, подожди немного. И потом, ведь мы можем сдавать его в аренду в ближайшие 7 — 10 лет!

— Ладно, посмотришь завтра, если тебе понравится — купим.

Дом Надежде понравился. Огромный подвал, вырубленный в скальном грунте, отличное месторасположение, много свободного места вокруг дома. Но планировка ее совершенно не устроила. Она поинтересовалась у сопровождающего их представителя строительной компании:

— Можно ли изменить внутреннюю планировку дома?

— Можно, но не полностью. Несущие стены останутся, а перегородки можно перенести.

— Дайте мне план дома с помеченными несущими стенами и проемами в них, а также расположение окон и лестницы на второй этаж. Я подумаю, можно ли приспособить его под мои «представления о прекрасном». Если можно — то мы купим этот дом.

Павел только удивлялся широте интересов, знаний и практичности своей супруги. Она потратили два дня на разработку новой планировки дома, согласовала ее с ним, со строителями, потребовала составить калькуляцию на достройку дома в новом виде, и, в конце концов, совместно с супругом подписала договор на покупку и достройку дома.

Поинтересовалась, имеет ли она право на получение швейцарского гражданства, если является совладелицей недвижимости в Цюрихе, и если имеет, то что надо предпринять для его получения.

Управляющий строительной компании пригласил на консультацию по заданным вопросам юриста — правоведа, который все доходчиво объяснил.

В итоге, он взялся за решение этой проблемы во властных структурах за приличное вознаграждение. Оформление гражданства должно потребовать не менее месяца, кроме того, необходимо отказаться от российского гражданства. Павел сказал, что он решит эти вопросы по своим каналам за две недели, а пока поехал в Афины и Рим. Надежда осталась в Цюрихе ожидать мужа. У нее уже не было российского паспорта и пока не было швейцарского. Поэтому ехать с ним Надежда не могла. Она наняла учителя немецкого языка, чтобы к приезду мужа уже немного освоить язык.

Перед отъездом из Швейцарии, имея на руках швейцарский паспорт и визу для въезда в Россию, Надежда наняла старичка — архитектора для надзора за строящимся домом, пообещав ему большую премию в случае успешного окончания строительства. Договорились еженедельно обмениваться письмами по строительным делам.

Заехав на обратном пути в Париж и Берлин, в конце марта супруги Воеводины возвратились в Россию. Им уже было ясно, что в октябре они должны стать счастливыми родителями.

Вплоть до конца марта Александр занимался запуском производства многослойной фанеры на третьей очереди деревообрабатывающего производства. Только в первых числах апреля производство заработало стабильно, выйдя на проектную мощность. Это позволило значительно расширить ассортимент выпускаемых изделий из дерева, перейти к производству сборной мебели из стандартных заготовок. Первые образцы многослойной фанеры и сборной мебели из нее сразу появились в продаже в «Русском Лесе», и появились первые заказы.

Самое главное, что различные варианты мебели теперь легко было транспортировать на любые расстояния: в разобранном виде она занимала чрезвычайно мало места. На передний план встала задача строительства лесоторговых баз в Москве, Нижнем Новгороде и других городах России. Также было решено открыть аналогичные торговые дома в столицах европейских государств: Берлине, Вене, Париже, Риме, Лондоне. А значит надо продумать логистику доставки грузов в эти точки мира.

На Невском достраивался первый торговый дом «Петербургская Галерея». Он был такой необычной конструкции и строился так быстро, что толпы обывателей постоянно окружали стройку, делясь впечатлениями. К лету отделочные работы должны быть закончены, набран и обучен персонал, завезены товары. На самом верхнем, седьмом этаже, было запланировано помещение для ресторана. Теперь Александру не пришлось уговаривать ресторатора Немечинского открыть там ресторан: он сам неоднократно выражал желание заняться этим. Даже придумал для него название: «Седьмое небо». Открытие «Петербургской Галереи» наметили на 1 июля.

По итогам ее строительства должно быть принято решение о конструкции зданий лесоторговых баз в указанных городах России и в Европе. По стоимости одного квадратного метра здание «Петербургской Галереи» было вдвое дешевле построенного обычным для того времени способом. Александр уже подумывал об организации собственной строительной фирмы, использующей это ноу-хау. Тем более, что он вместе с Шуховым оформил привилегию на изобретение, и теперь Аким Нилович занимался оформлением патентов.

Строительство личного дома Александра также подходило к концу: завершались внутренние отделочные работы. Вокруг его дома и рядом стоящего дома Петра Ивановича началось мощение тротуаров плиткой и укладка поребрика, доставленных из 21- го века. Снаружи дом утеплялся стекловатой и обивался сайдингом. Предполагалось в дальнейшем так же оформить и внешний вид дома Петра Ивановича: стекловаты и сайдинга было достаточно. Вся территория вокруг домов со стороны улицы была огорожена забором из сетки-«рабицы». Вдоль нее сажались кусты акации и терновник.

Была уже заказана мебель для нового дома на собственном деревообрабатывающем производстве по личным эскизам Александра.

Небольшое фармацевтическое предприятие Лены, выпускающее антибиотики, постепенно развивалось. Спрос был огромный. Из рецептурного справочника, переданного ей Алексеем, она разработала технологию и стала выпускать еще несколько очень востребованных лекарств: от головной боли, высокого давления, кашля, гастрита и глазные капли. Все они были зарегистрированы как изобретения и на них оформлены патенты. От их продажи она и Алексей ежемесячно получали на счета очень значительные суммы. Достаточно сказать, что на ее счете уже было около полутора миллионов рублей. Сейчас на ее производстве работали уже 12 человек. Во весь рост встал вопрос расширения производства лекарств.

С февраля у Петра Ивановича появилась новая горничная Глаша — бывшая прислуга Катрин. Перед отъездом в Польшу, Катрин поинтересовалась у нее, не нужна ли помощь в трудоустройстве. А узнав, что та уже нашла работу у Петра Ивановича, заскрипела зубами от ревности и сказала:

— Я давно знала, что ты влюблена в него. И что на всех наших встречах ты подглядывала за нами и подслушивала! Но кто Я и кто Ты! Будешь для него обыкновенной подстилкой, пока молода да пригожа. Не строй иллюзий. Меньше будет разочарований! Лучше выходи замуж. Вон Егор — приказчик из платяной лавки — глаз с тебя не спускает!

— Ну и пусть! Мне становится на душе хорошо только оттого, что я его часто буду видеть! Мне ничего от него не надо: только быть рядом.

Пока же Глаша убиралась в комнатах Петра Ивановича, подавала на стол, следила за его одеждой и бельем и, постепенно, брала ведение хозяйства в свои руки, командуя кухаркой и другими слугами. Петр Иванович не возражал: ему давно не хватало домоправительницы, способной поддерживать порядок в доме. Постель Глаша пока ему не согревала, но все шло к этому.

Петр Иванович, как председатель товариществ, ответственный за их развитие, собирался в вояж по городам России и в Европу, где «Русский лес» планировал открывать свои торговые дома. Будучи дворянином, зная немецкий и французский языки, имея настоящие документы, только он мог решать эти задачи. Надо было определить место постройки торговых домов, людей, способных организовать дело на местах, прикинуть необходимые капиталовложения. Денежных средств у попаданцев было достаточно: все их предприятия работали с большой прибылью, значительные средства поступали от продажи лицензий на использование патентов. Вояж был намечен на начало апреля.

А в апреле состоялась свадьба Ксении. Тит Власьевич уже был плох, но настоял на свадьбе, понимая, что его смерть может отсрочить на год это событие. Уходя в мир иной, он хотел сделать все возможное для счастья дочери.

Петр Иванович на ней не присутствовал, так как свадьбу играли в Москве, но в конце марта заглянул к Прохоровым и вручил Ксении свой свадебный подарок: гарнитур из золота и яшмы. Заодно его познакомили с ее двоюродными сестрами, причем младшая, Луиза, ему очень приглянулась.

Наталья Ивановна просветила Петра Ивановича, что Анюта с дочерьми, решила остаться жить в Мюнхене, рядом с немецкой родней, а дом в столице будет продавать. Он очень заинтересовался домом: если его купить и переехать туда на жительство, то старый дом на Новоладожской можно передать Лене под расширение ее фармацевтического производства. Перестроить его под нужды фармацевтики было достаточно просто. Тем более, что само производство лекарств размещалось в ангаре во дворе, позади дома Петра Ивановича. Кроме того, в доме можно открыть небольшую аптеку, так как он имел выход прямо на улицу.

Петр Иванович предложил Анюте показать ему дом. Они тут же сели в его экипаж и отправились на Кирочную.

Дом Анюты и ее дочерей располагался недалеко от пересечения с Литейным проспектом. Дом трехэтажный, каменный, расположен вдоль улицы. Длиной 25 метров, шириной — 6. С аркой для проезда кареты во двор, шириной около четырех метров и закрытой литыми фигурными металлическими воротами с калиткой. За домом пристроился небольшой флигелек — для обслуги. Рядом с ним — конюшня и каретный сарай. Земля под домом и двором находилась в собственности Анюты. Снаружи дом выглядел несколько неряшливо: давно не было ремонта. Первый этаж дома был разделен надвое аркой, доходящей до второго этажа. В левой стороне дома от арки находилась парадная, которая вела в небольшую прихожую, от которой шла широкая мраморная лестница на второй этаж. По бокам ее была расположена гардеробная, курительная и буфет. В правой стороне дома от арки располагались подсобные помещения: кухня, прачечная, кладовки, дровяной склад. В эти помещения можно было попасть снаружи через две двери, выходящие под арку. Была и достопримечательность: из кухни и дровяного склада наверх вели два небольших лифта, с помощью ручной лебедки перемещающиеся на второй этаж. С их помощью можно было подавать пищу и дрова в гостиную.

Второй этаж представлял собой большую гостиную, которая через дверь соединялась с лестничной площадкой, на которую вела мраморная лестница с первого этажа. С лестничной площадки имелась дверь в туалет, весьма современно оснащенный. С другой стороны гостиной располагались комната для официантов с лифтом из кухни, и комната истопника с лифтом из дровяного склада, выходящая к большой дровяной печи для обогрева гостиной.

На третий этаж вела деревянная лестница с лестничной площадки, выходящая в узкий коридор, тянущийся вдоль задней стены дома и освещаемый через три окна, выходящие во двор. В коридор выходили пять дверей, ведущие в кабинет, спальную, детскую и комнату для гостей. Пятая дверь вела в большую ванную комнату и туалет.

Состояние стен, потолков, полов и дверей требовало ремонта.

Дом в целом Петру Ивановичу понравился. Конечно, он был велик для него одного, но «еще не вечер», все может очень быстро измениться.

Анюта, ее дочери и Петр Иванович расположились в гостиной за большим круглым столом. Петр Иванович поинтересовался ценой дома. Анюта долго мялась, а потом озвучила цену: сто тысяч золотых рублей за дом, флигелек, каретный сарай, конюшню и землю под всем этим. Петр Иванович задумался:

«Дом расположен в центре столицы, каменный, общей площадью около 420 квадратных метров, требует косметического ремонта. Еще и вспомогательные постройки во дворе. Надо их посмотреть, если будут в приемлемом состоянии, то надо покупать».

— Я хочу осмотреть флигелек, конюшню и каретный сарай. Это возможно?

— Конечно, пройдемте со мной.

Флигелек оказался двухэтажным домом, стоящим в 12 метрах от основного дома, длиной 8 и шириной 6 метров. Первый этаж каменный, второй — деревянный. В нем жили на первом этаже истопник Потап, он же дворник, с женой Фросей, исполняющей обязанности кухарки. На втором этаже были три маленькие комнаты для прислуги и конюха. Прислуга Авдотья, женщина лет под пятьдесят, убирала в доме и подавала на стол. Конюха не было за ненадобностью. Так что две комнаты были свободными.

К флигельку вплотную примыкали каретный сарай (9 на 6 метров), к которому пристроена конюшня (8 на 6 метров). Совершенно пустые. Внутренний двор 25 на 12 метров был замощен булыжниками. С одной стороны двора находился колодец, с другой — туалет для прислуги. Вход в дом для прислуги располагался также под аркой и выходил под парадную мраморную лестницу, откуда через дверь в прихожую.

Петра Ивановича вполне устроило увиденное и он согласился на предложенную Анютой цену не торгуясь, но поставил условие: дому нужен ремонт, поэтому сразу после оплаты купчей на него, дом необходимо освободить, чтобы в кратчайшие сроки его отремонтировать.

Анюта с радостью согласилась. Они вдвоем сели в экипаж и поехали к стряпчему Акиму Ниловичу для оформления купчей. На следующий день купчая была подписана, заверена у нотариуса, а деньги переведены на счет Анюты. Еще через два дня дом освободился от старых хозяев.

Петр Иванович хотел, чтобы за время его отсутствия в Санкт-Петербурге, а оно должно продлится около полутора — двух месяцев, ремонт был полностью закончен. Он попросил Александра присмотреть за этим, а пока переселил Глашу в свободную комнату флигелька, и представил ее для всей прислуги домоправительницей.

После чего со спокойной совестью уехал из столицы.

Алексей к концу весны стал практически лечащим врачом всей верхушки московского духовенства. Это были старые люди, имеющие много болячек, которые они наконец-таки могли не стесняясь озвучить их перед врачом — иереем. Это сыграло важную роль в росте авторитета Алексея среди московского духовенства. На его просьбу дать второго священника в храм Мученицы Татианы, немедленно было вынесено положительное решение. Теперь у Алексея стало больше свободного времени для занятий медициной, тем более, что он задумал написать еще один учебник для студентов по лечению различных воспалений.

За последний год он стал богатым человеком: плата за прием больных, поступления от продажи лицензий на патенты, зарплата профессора, позволили ему накопить на счетах в банке около двух миллионов рублей.

«Деньги не должны лежать мертвым капиталом, их надо пускать в дело, — часто размышлял он. — Тем более что Александр собирается строить в Москве лесоторговую базу. Вложу ка я в нее деньги, да и Настя сможет на ней работать, а то совсем квалификацию экономиста потеряла».