Хранители. Посвящаемая (СИ)

Глава 27. «Кульминация»

Восемнадцать лет назад.

Риверсайдская церковь в этот день не пользовалась высокой посещаемостью. На удивление, людей тут было совсем немного. Кто-то сидел на лавочке в раздумьях. Кто-то ходил, изучая интерьеры.

Церковь отличалась своим необъятным масштабом. На окнах — витражи, со сводов свисали люстры, освещавшие пространство.

И тишина. Лишь осторожные шаги раздавались на всю церковь. И чей-то тихий шёпот то и дело врывался в атмосферу умиротворения. Но не мешал ей, а лишь дополнял.

В хорах медленно прохаживался пастор, задумчиво опустив взгляд в пол. Мысли его витали далеко-далеко, но за пределы стен церкви всё же не вылетали. Думать о чём-то другом он бы себе не позволил. В руке он плотно сжимал томик молитвенника, словно только за него и можно было зацепиться, удержаться, чтобы не вырваться мыслями куда-то вдаль…

— Пастор, вы меня не узнаёте?

Он поднял голову и увидел перед собой молодого человека. Аккуратно одетого, немного робкого, как казалось на первый взгляд. Пастор всмотрелся в его лицо. Пшеничные пряли волос, густые тёмные брови, небольшие юркие глаза, острый нос, резкие скулы. Он отрицательно покачал головой.

— Нет, я не узнаю тебя.

На лице собеседника воцарилось явное разочарование. Он не ожидал такого ответа. Он был уверен, что будет узнан, ведь с последней их встречи прошло не так уж и много времени. Он приходил три недели назад и сейчас явился в эти стены во второй раз. Потому что это было необходимо.

— Пастор, скажите, кто властвует над мыслями и суждениями нашими, греховными и не греховными? — спросил он. Тот оживился, услышав этот вопрос.

— А ты сам как считаешь? — заинтересованно отозвался он.

— Мне хочется услышать ваше мнение. Ведь оно заведомо будет правдивее моего.

Пастор хмыкнул.

— Господь знает мысли человеческие, ему они и подвластны. Однако ему не под силу изменять их. Менять их может одна лишь совесть.

— А что вы скажете, если узнаете, что есть люди, которые могут мыслями управлять? — неожиданно задался вопросом пришедший.

Пастор вздрогнул. Он поспешил отвернуться, что-то бормоча себе под нос. Однако его собеседник не собирался отставать.

— Что, если им и чувства человеческие подвластны, и эмоции? И воспоминания? И даже… сны? Что вы скажете на это, Пастор?

Пастор повернул к нему своё лицо и просверлил его диким взглядом.

— Убирайся вон, — процедил он сквозь зубы. — Сейчас же.

Гость поднял руки, словно сдаваясь врагу, и стал отходить, не убирая взора с пастора.

— Только вы запомните мои слова, слышите, пастор? Обязательно запомните! Вы потом ещё не раз их вспомните, я вам обещаю!

— Вон! — не в силах держать себя, закричал наконец пастор. — Чтобы я больше тебя в этих стенах не видел! Ни тебя, ни тебе подобных! Чтобы не смели подобную ересь разносить!

— Не мы её разносим, пастор. Мы её устраняем. Мы могли бы ведь объединиться, вместе, понимаете?

— Я не хочу ничего больше слышать! — заорал пастор на всю церковь, и слова его разнеслись громким эхом по всему пространству. — Убирайся вон!

И поспешил прочь.

Уже снаружи человек встретился со своей подругой.

— Ну и что, Ричард? — нетерпеливо поинтересовалась она, встряхнув цветными прядками волос. — Удалось что-то?

— Кто-то был здесь до нас, — сообщил Ричард упавшим голосом. — Он зовёт это ересью и не желает ничего об этом слышать.

— Мы ведь приходили недели три наз…

— Ещё после этого кто-то был, Ингрид, — не дал он ей договорить. — И мы прекрасно знаем, кто.

Девушка сморщилась, но кивнула в знак согласия. Покосилась на церковь.

— С этим надо что-то делать, Грин, — сказала она. — В срочном порядке.

— Поверь мне, Краузер, это — не новость, — грустно усмехнувшись, ответил Ричард. И вспомнил лицо пастора, покрытое пеленой ужаса.

Их боялись. Но правильно ли поступали те, кто боялся их, а не тех, кого действительно стоило бояться? Правильно ли поступали те, кто боялся их, а не Хранителей?

***

Переведя дух, Аманда вошла в свой кабинет сектора А. За её рабочим столом, на месте для собеседников, уже сидела её секретарша, недавно прибывшая из Берлина. Она развернулась к Президенту и улыбнулась.

Джулия Лу Остборн. Семнадцатилетняя девчонка с длинными каштановыми волосами, большими серыми глазами и ещё большей щепоткой ума и сообразительности. Правая рука Президента, которой доверялись самые важные дела, и без которой деятельность Штаба уже нельзя было себе и представить. Она встала и подала Коллендж руку для рукопожатия.

— Как добралась? — не здороваясь, спросила Аманда. Не нужно было тратить время на пустые, формальные отголоски вежливости.

— Нормально, спасибо, — прозвучал ответ.

Президент села напротив неё.

— Ну что? Рассказывай.

Джулия отбросила волосы назад, приготовившись докладывать всё узнанное.

— В Берлине обстановка более менее вменяемая. Деньги, если вас это интересует, расходуются по надобности.

— Это хорошо. Не то что в Москве…

— Про Москву поговорим чуть позже, — оборвала её девушка. — Там надо менять руководителя, а это уже совсем другая история.

Президент утвердительно покачала головой.

Джулия была той, кого Аманда действительно слушала. Принимала её советы, соглашалась с её теориями. Девушка обладала аналитическими способностями, которые очень помогали Аманде и всей корпорации. Стоит ли говорить, что она для Хранителей была настоящей находкой? Скорее, нет. Это Хранители были находкой для неё.

— В Берлине нет ни намёка на возможность восстания.

— Конечно. В Берлине же всё, абсолютно всё по-другому, — Коллендж издала нервный смешок. — В Берлине не приходится рассказывать страшилки непослушным деткам.

Остборн кивнула. Что правда, то правда. Даже возразить нечего, хотя обычно она всегда находила свой ответ на от или иной вопрос.

— Вообще в Европе обстановка более менее… спокойная. Умы тамошних жителей заняты такой проблемой, как терроризм, и пока она не устранена, нашей корпорации ничего не грозит.

— Действительно… — задумчиво согласилась мисс Коллендж. — Они отвлечены на глобальную проблему, а потому не замечают, что творится у них под носом.

А под носом творилось много чего. Раньше люди как-то обращали внимание. Скандалы были в прессе, до суда даже дело доходило. Но всё, конечно, замяли. Работе корпорации уже теперь ничего не мешало. По крайней мере, до недавних пор.

— Замечают-то, может, и замечают, но не придают этому особого значения, — возразила Джулия. — Наша корпорация признана властями и Германии, и Великобритании, и Российской Федерации. Ну и Соединённых Штатов, разумеется. Только это не афишируют в телевизионных программах и новостных сводках.

— Больше не афишируют, — поправила её Аманда, вспомнив печальные картины из прошлого.

— Тогда тоже об этом особо не кричали на каждом углу. Статьи были в паре-тройке печатных изданий и на одном захудалом портале в сети, на которые люди не так-то сильно обращали внимание.

И времена те для корпорации были отнюдь не солнечными. Хорошо, что ситуацию удалось вывести на другую тропинку, на которую у правительств и жителей претензий не было.

— Ах да, в Лондоне есть несколько человек, которых не устраивает, что глава корпорации — женщина, — вспомнила Джу. Коллендж удивлённо вскинула бровь.

— Кого же так угораздило рехнуться?

— Ну, рехнуться — это всё же сильно сказано, вы так не считаете? — осторожно заметила Остборн. — Они лишь пытаются высказать своё мнение. Пусть и антифеминистское. Это ведь Сотрудники. У них всегда были своеобразные взгляды на жизнь, вы же знаете.

— Есть у меня тут один Сотрудник, который избрал не самый лучший путь в жизни, — отстранённо сказала Аманда, незаметно для самой себя отвлекшись от темы. Джулия изумлённо посмотрела на неё.

— Это вы о ком сейчас говорите, если не секрет?

— О твоём знакомом. Кастор Бэнкс, дружок Сандры Джозефин Вайтфейс. Ничего, за свой грешок он уже поплатился, — она весело усмехнулась.

Но Джулия вздрогнула, услышав знакомое имя.

— Кастор… — её голос едва заметно дрогнул, — нет, он не мог ничего такого сделать, это какая-то ошибка, — она отрицательно замотала головой. Нет, не могла она это принять. Не верила она в это. И верить не собиралась.

— Тоже не веришь в его виновность? Видела бы ты, как он из кожи вон лез, лишь бы не говорить ни слова про свою обожаемую Девушку-бурю. Он же теперь горой за Посвящаемую встанет.

— И что вы с ним сделали? — спросила девушка, стараясь вложить в свои слова как можно больше равнодушия.

— Проверила на нём действие усовершенствованного детектора лжи.

— И как он?

— Детектор? Или Кастор?

— Оба.

— Знаешь, вполне недурно. Отдыхают в комнате пыток после тяжёлого рабочего дня.

Джулия демонстративно закатила глаза. Шуточки Президента всегда были либо несмежными, либо к не месту. И это раздражало.

— Прибор прошёл проверку на прочность?

— Да, и он полностью готов к использованию. Правда, чуть не сжёг своего создателя…

Секретарша окинула Президента грозным взглядом, вернее, не совсем грозным. Осуждающим. И только ей это разрешалось. Вот такая была у неё привилегия.

— Что, затосковала по своему другу? — изумлённо спросила Коллендж. Изумлённо, потому что не думала, что это столь незначительное событие могло так тронуть её секретаршу. А как та не пыталась это скрыть, но это было видно. Ей явно было не всё равно на судьбу Бэнкса.

— Давайте перейдём к другой теме, — спокойно заявила Джулия.

Джулия и Кастор были друзьями. Наверное, даже лучшими, хотя говорить о подобных категориях было смешно. Они часто работали вместе над созданиям различных сывороток, новых приборов и устройств. Засиживались за работой, данной им Президентом, часами.

Она была сильна в химии, он был силён в физике и информатике, что очень помогало с технической стороны их экспериментов. Друг без друга они работать не могли, только в команде. Во всех проектах.

Но она пробыла здесь намного дольше, чем он. Сколько Джу себя помнила, она всегда была тут. Играла в коридорах сектора С, училась писать и читать. Полюбила науку.

Она выросла в Штабе Хранителей. Выросла со всеми ними. Привыкла жить по их правилам и особо не жаловаться. Система эта её вполне устраивала и она не имела к ней каких-нибудь больших претензий. Но иногда Президент была слишком… эгоистичной. Желала видеть лишь те проекты, которые бы пригодились ей самой, а на остальные закрывала глаза и просила отдать их кому-нибудь другому, но только не ей.

А Джулия и сама любила поэкспериментировать. Чисто для себя, не преследуя какой-либо великой цели. Иногда она показывала результаты Аманде, но чаще всего предпочитала оставлять всё в тайне. Ведь иначе у неё развилась бы настоящая зависимость от Президента.

Помимо увлечений наукой она любила читать. Например, Конан Дойла. Когда она была помладше, то мечтала стать Шерлоком Холмсом и вести собственные расследования, но когда об этом узнали в Штабе, книги о его приключениях спрятали от греха подальше и запретили ей к ним прикасаться. Эти книги могли подпортить предначертанное ей будущее.

Аманда Коллендж всегда видела в этой юной девушке своего советника и подмогу. Она знала, что та всегда будет её секретаршей, хотя секретарши обычно не являются настолько приближёнными к делам корпорации, но другую должность, которая бы стояла выше этой, но ниже президентского поста, она ещё не придумала. А если бы в ближайшее время придумала, то обязательно бы отдала её мисс Остборн. Потому что больше никому она настолько не доверяла.

— В Москве нас ждут на днях, я уже связалась с ними. Завтра дадут самолёт, — Джулия сверилась с карманным планшетом.

— То есть, мне тоже придётся лететь? — ошарашенно спросила Аманда.

— Боюсь, что да. Если мы хотим поменять руководителя, то Президент корпорации должен при этом присутствовать. Живьём. Голограммы не допускаются. Мы же сами прописали этот закон.

— И мы же можем этот закон устранить…

— Нет, — твёрдо отрезала девушка. — Вы полетите в Москву вместе со мной.

— Зачем? Ты и сама справишься. В совершенстве знаешь русский язык, с лёгкостью можешь разобраться с любыми проблемами…

— Но не я руковожу этой корпорацией, а вы. Люди верят главе корпорации, а не представительнице власти. Я и так слишком часто мелькаю пред их глазами. Пусть они хоть увидят, благодаря кому деньги зарабатывают. А то создаётся какое-то лживое впечатление. Будто и нет у нас вовсе никакой госпожи Президента.

Аманда покрутила в пальцах автоматическую ручку и взглянула на собеседницу. Похоже, та была настроена решительно. В таком состоянии ей противоречить не стоило. Да и вообще, ей в принципе никогда перечить не стоило. Она редко говорила что-то не по делу.

— Хорошо, полетим, — сдалась она. — Тебе самой-то не надоело туда-сюда мотаться?

— Это работа, здесь не существует слова "надоело".

Аманда любила свою секретаршу за эту её преданность работе. Казалось, никто не относился к ней так серьёзно, как Джулия. Готова была чуть ли не душу продать, только бы помочь работе корпорации.

Мисс Коллендж встала из-за стола и поманила девушку рукой. Они вышли из кабинета и пошли по коридору, в обратном направлении от пыточной. Джулия обернулась в надежде увидеть друга, но тут же отвела взгляд. Она понимала: ему уже не было спасения, а если оно и было, то так просто оно ему не даваться не собиралось.

Что же ты наделал, Кастор Бэнкс?

Это была комната, которая открывалась очень редко и только по излишней надобности самой Амандой Коллендж. Совсем недавно она смотрела здесь Золотую Галлюцинацию Алекса Раунда. Теперь же она пришла сюда по похожей причине.

Президент подошла к стоявшему на тумбочке компьютеру и поводила мышкой, чтобы разбудить его.

— Сейчас мы вновь посмотрим галлюцинацию Сандры Вайтфейс, — пояснила она. Джулия недоумевающе окинула взглядом комнату.

— Почему здесь, а не в вашем кабинете? — спросила она.

— Так надо.

Больше этот вопрос девушка решила не задавать. Раз так было надо, значит, надо.

Свет в комнате погас, и на экране началось действие.

Обрыв. Начищающееся цунами. Как Аманда уже отмечала для себя ранее, Сандре досталась одна из самых труднопроходимых локаций, и тут совершенно не было понятно, почему Золотой Венец подобрал для неё именно её. Возможно, он действительно раскрыл её характер и подобрал галлюцинацию под стать Девушке-Буре.

Джулия чуть не раскрыла рот от изумления. Сама бы она на месте Сандры посчитала эту галлюцинацию не за вымысел, а за вполне осязаемую реальность.

— Почему именно эта местность? — спросила она. Президент не ответила.

Дальше в небе появилась стая орущих ворон. Аманда поставила видеозапись на паузу.

— Это вороны. Вороны питаются падалью. Знаешь, что это значит?

— Смерть, — ответила Джу. — Символ смерти.

— Верно подмечено. А, может быть, это лишь признак дурных вестей. Как ты прекрасно знаешь, у нас с Прибытием Сандры их накопилось достаточно.

Запись продолжилась.

Вслед за воронами начался шторм. И это был не просто шторм в галлюцинации — этот шторм начался в жизни Хранителей, как только появилась Сандра. И шторм этот начался и в судьбе Сандры, которая изменилась до неузнаваемости. Жизнь Хранителей будто поставили на ускорение, и действия стали сменять друг друга, как картинки в старых мультфильмах. Ведь раньше такого количества событий за кратчайший срок не происходило. А что касается Сандры… наверное, и с ней была та же ситуация. Наверняка в её жизни много чего изменилось.

И тут появились голоса. Голоса, которые предсказывали будущее.

«Мама!» — воскликнул кто-то.

«Всё, что мы делаем, идёт на пользу нашему будущему», — раздалось в ответ.

— А она в этом сомневается? — брезгливо поинтересовалась Джулия.

— Как видишь, — отозвалась Аманда.

«Закон суров, но это закон, дорогая».

— И законы её, судя по всему, тоже не устраивают, — задумчиво произнесла Джу. Коллендж утвердительно покачала головой.

Берег начал затопляться водой. Вороны, кружась, вновь пролетели в небе, издав свой воинственный клич. Свой зов смерти.

«Нас напугали, но не свергли».

Сандра остановилась.

Остборн подошла поближе к экрану.

— Что это значит? Она, что, собирается нас… свергнуть? — ошеломлённо спросила она.

— Я уже боюсь что-либо предполагать. Но вполне возможно.

«Нет… Прошу тебя, пожалуйста! Не надо!»

Вода дошла девушке до щиколоток. Она вновь ринулась бежать, так быстро, как это только было возможно.

Аманда вновь поставила галлюцинацию на паузу.

— Я знаю этот голос. Я всё пытаюсь вспомнить, кому он мог бы принадлежать. И есть у меня смутные подозрения, что помню я этот голос с детства.

Джулия заинтересованно взглянула на Президента.

— Надо серьёзнее отнестись к этому вопросу. Ваши догадки могут быть для нас очень полезны.

«Занимайся своей работой, а не думай, как бы отсюда выбраться».

Сандра схватилась руками за голову. Ей было больно слышать весь этот голосящий концерт из трёх измерений времени.

«Надеюсь, ты не предашь нас».

— Это Кастор, — мгновенно узнала Джулия.

— И он лжёт самому себе, — добавила Аманда.

Сандра уже начинала задыхаться. Паника окончательно захватила её разум.

— Думаете? — с сомнением проговорила Джу.

— Конечно. Он же сейчас её покрывал в чём-то. Разобраться бы ещё, зачем она его послала в Штаб.

— Вы уверены, что она заодно с мятежниками?

— Нет ни одного аргумента, который бы это опровергнул.

— Значит, у них теперь есть оружие…

«У них теперь есть оружие…» — раздался голос в галлюцинации.

— Я так и знала, что эти слова будут принадлежать тебе, — Аманда усмехнулась, улыбнувшись. — И знаешь, я почти уверена в этом.

— В чём? — ошарашенно спросила Джу.

«Я почти уверена в этом».

— В том, что у мятежников есть оружие. И это оружие — Посвящаемая.

Было слышно, как сильно билось сердце Сандры в галлюцинации. Она боялась. Наверняка в глубине подсознания она понимала, что всё это — нереально, но она легко могла беспокоиться о том, что произойдёт с ней живой, если с ней что-то случится здесь. На самом деле, ничего. Она бы просто очнулась. Но ведь она этого не знала. Или знала, но знание это скрывалось далеко под грудой наваленных эмоций.

Вдали показалось дерево. Оно покачнулось от сильного ветра и упало.

— Что это?

Аманда посмотрела на секретаршу. По лицу её скользнула тень самодовольной ухмылки.

— Это кульминация, — ответила она.

«А сейчас ты должна познакомиться».

«С кем?» — спросила Сандра. Но не та дрожащая от ужаса девушка из галлюцинации. Это была Сандра Вайтфейс из будущего, девушка, которая уже выбрала свой путь и теперь стояла на пороге выбранной ею новой жизни.

На месте упавшего и уже исчезнувшего дерева начал клубиться белый дым. Он поднимался вверх, будто пар над кастрюлей, в которой варится картофель. Но если пар не представляет собой никакой существенной опасности, то белый дым представляет.

Белый дым поглотил пространство, оставив Сандру одну, чуть ли не по пояс в воде, в тумане.

Раздался взрыв.

Экран погас.

— Ну что? — спросила Президент. Не прерывая зрительного контакта с Джулией, она подошла к стене и нажала на выключатель. Комната озарилась ярким светом.

— Весьма неплохо. Знаете, она же могла сесть на землю, запсиховать, ничего не делать…

— Я не про это. Я про голоса. Ты заметила, что все они уже… сбылись?

Джулия покачала головой.

— Я же её совсем не знаю и уж тем никогда не разговаривала с ней. И не присутствовала при всех этих фразах.

— По смыслу и так понятно. Ну так вот, понимаешь, все слова уже сбылись. А, значит, больше ничего не произойдёт такого, что могло бы на неё сильно повлиять. Всё, это финал её развития в отношении нас.

Джу засмеялась и, нащупав одной рукой стул, придвинула его к себе и плюхнулась на сиденье.

— Вы сейчас серьёзно, госпожа Президент? Я, конечно, понимаю, что Золотой Венец был создан для выявления возможности предательства со стороны Хранителей… но… я очень сомневаюсь в его действиях. Да, вы можете утверждать, что галлюцинации всегда правы, — она приостановилась, чтобы убедиться, что Аманда её слушает. — Но, если честно, они не являются главным фактором и аргументом в определении Подозреваемых.

— Я объявила повторное прохождение Золотой галлюцинации, — равнодушно сказала Коллендж.

— Неужели? И как, поменялись результаты?

— Ещё никто этому не подвергся. К тому же технология должна немножко… измениться.

Джулия удивлённо изогнула бровь. Даже не совсем удивлённо — скорее, разочарованно.

— Очень жаль. А то вы бы, может быть, наконец поняли, что хоть Золотой Венец и дарит нам невероятную возможность заглянуть в прошлое, настоящее и будущее, больше он ничем не полезен. Все локации довольно однообразны, как и сценарии. Сценарий зависит не от того человека, который проходит галлюцинацию, а от того, кто запрограммировал Золотой Венец так, что он каждому выдаёт рандомный набор весёлого развлечения, которое не даст человеку заскучать, а заставит его бежать от мнимой угрозы, — она вновь взглянула на Аманду. Та стояла, поджав губы, и пялилась в какую-то точку на стене. — И только попробуйте сказать, что я неправа.

Девушка покрутилась на стуле, сжав ладонями сиденье.

Вот и ещё одна её сторона — умение убеждать. Аманда понятия не имела, откуда в этой девчушке была такая самоуверенность, но это качество ей очень помогало выживать здесь да и в мире в целом, и не только ей, но и всем остальным.

Однажды они все тут, можно сказать, остались живы, лишь благодаря ей. Джулия сумела доказать, что подачу кислорода необходимо было изменить, потому что он использовался ужасно нерационально, а потому быстро расходовался. И в один прекрасный день его бы просто могло не хватить. Конечно, поставки запасов осуществлялись раз в три месяца, в крайнем случае раз в два, но мало ли что могло произойти.

— Ты права, но по-своему, — ответила Президент. — Отменять Золотой Венец я не собираюсь.

— Конечно, не собираетесь. Вы и в Москву не собирались, не забыли? А тем временем жизнь диктует другие правила.

— Может, это ты диктуешь другие правила, а не жизнь? — тихо огрызнулась Коллендж.

— Я лишь пытаюсь донести до власти здравый смысл. Знаете, есть одна пословица: устами младенца глаголет истина. Она ещё с Библии пошла. Не надо сейчас говорить мне всем своим видом, что вы не верите в Бога, — сказала Джу, увидев, что Аманда устало закатила глаза. — Многие не верят. И я, наверное, тоже. Так вот, было такое чудо в Иерусалиме, когда Господь въезжал на ослике. Все люди Его приветствовали, и даже младенцы, которые еще не умели разговаривать, то же самое кричали. Этим они и удивили всех взрослых. Вот только в этой истории, неважно, происходила она в реальности или нет, взрослые понимали то же, что и дети. А у нас, похоже, немного другая ситуация. Я же сойду за младенца, по сравнению-то с вами, не так ли?

Аманда промолчала. Какую бы правду мисс Остборн ни говорила, она умела надоедать. Хотя в глубине души Президент и понимала, что девушка права как никто другой.

Мисс Коллендж подошла к двери, распахнула её и сначала пропустила Джулию, а потом вышла сама и заперла комнату на ключ. Теперь она считала, что зря снова посмотрела галлюцинацию со своей секретаршей, хоть сейчас она и смогла посмотреть на неё свежим взглядом, заметить какие-либо детали, которые не были видны ей ранее. Зря — ведь теперь в этот свежий взгляд вклинились мысли Джулии, её мнение, которое бывало противоречивым, неоднозначным, и зачастую не совпадало с мнением Президента.

Они вернулись в её кабинет. Теперь Аманда пребывала в несколько странном настроении. Будто его расстроили, как пианино. Задели эти хрупкие струнки… души? Вряд ли. Душа Коллендж давно скрылась под ледяным панцирем, и задеть её было довольно-таки сложно. Она давно обзавелась этой маской, за которой если и были какие-то трепетные чувства, то она уже и сама не знала об их существовании. И знать не собиралась.

— Хорошо, с этой частью тоже разобрались. Но не стоит забывать о твоём главном предназначении.

Джулия улыбнулась. Признаться честно, она свою главную миссию обожала. Потому что на ней она могла быть, кем захочет. Например, собой. Но под маской. Под красивой маской, но красота её столь же незаметна, сколь и удивительна. Лишь избранные могут её постичь и раскрыть её секреты. А избранных людей не существует — так считала Джу, а потому не сильно волновалась о возможности срывания маски.

— Не беспокойтесь, Президент. Уверяю вас, у меня и там всё под полным контролем. Результаты работы я вам обязательно предоставлю.

— Ты так постоянно говоришь, каждую нашу встречу, вот только никаких действий с твоей стороны я так и не заметила, — сквозь зубы заметила Аманда.

— Результаты здесь на то и результаты, что их не должно быть заметно каждому. Всему своё время.

— Да ты даже до сих пор не указала нам на их месторасположение! — в сердцах воскликнула Коллендж.

— Если бы мне было необходимо покрывать мятежников, я бы уже устроила их диверсию в Штаб, который я знаю как свои пять пальцев, — ледяным тоном проговорила Джулия. — Если я сказала, что всему своё время, значит, так и есть.

— Нам не нужны лишние неприятности, — выдохнув, сказала Президент.

— Поверьте, госпожа Президент, мне тоже. А потому не стоит сомневаться в моей работе. Я действую на благо нашей корпорации, и мне казалось, что вы это прекрасно понимаете.

Аманда закивала головой. Зря она сейчас потревожила буйный нрав девушки, который, правда, всё равно не сравнится с характером Сандры.

Чёрт, опять мысли о Сандре. Коллендж сжала кулаки.

— Девчонка доставила нам немало проблем…

Джу сверкнула глазами и изогнула губы в улыбке.

— Разберёмся.

— Она нужна нам живой…

— Понимаю.

Она встала из-за стола.

— Я всё прекрасно понимаю, — повторила она, — и не стоит заранее во мне разочаровываться. Ждите от меня вестей. Но прежде подготовьтесь к полёту. В воздухе придётся провисеть как минимум девять часов.

Аманда недоверчиво взглянула на неё. Идей в её небольшой голове было предостаточно, как гениальных, так и совершенно бессмысленных. Это, конечно, раздражало порой, но в то же время Коллендж прекрасно понимала, что Джу — экземпляр уникальный, незаменимый.

Джулия подмигнула Президенту и, задвинув стул, развернулась в сторону выхода. Она окинула кабинет последним взглядом.

Являлось ли всё то, что она сказала Аманде, правдой?

Кто знал. Она умела внушать, и это был её козырь. Она была на грани, балансировала на кормах двух лодок, но при этом всегда знала, какая из них нравится ей больше. Она всегда играла партию с Президентом и уже который раз выигрывала. Или проигрывала — это смотря какой ракурс выбирать для изучения этой ситуации. Но в большинстве случаев победу всё-таки стоило отдавать ей.

А сейчас она была уверена, что ей удастся выиграть и на этот раз. Снова.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ