Хранители. Посвящаемая (СИ)

Глава 26. «Ты меня не знаешь»

Хоть бы получилось.

Кастор прошмыгнул мимо экранов, с которых ехидно улыбалась Аманда, и нырнул в лифт, двери которого чуть не захлопнулись перед его носом.

Одна из комнат с видеозаписями с камер наблюдений и кабинет Коллендж были связаны, и у Кастора имелся туда доступ. Оставалось найти архив за тот день, когда состоялась церемония удаления Алекса Раунда. Тогда бы он смог проследить за происходящим сразу с нескольких точек Штаба и увидеть, в какую именно сторону потащили тело.

Он вновь и вновь задавал себе вопрос: зачем он согласился? И снова и снова он отвечал себе: всё ради Сандры. Почему? Да потому что как только он увидел, то понял, кого искал всю свою бессмысленную и безрадостную жизнь.

Он никогда не был любим, оттого, что никогда не знал даже родительской любви, ведь он и родителей своих не знал. У него никогда не было друзей, потому что все считали его ботаником и абсолютно скучным и никудышным человеком. Конечно, он всегда был младше своих одноклассников, и все думали, что пока они, семнадцатилетние, крутят романы, то ему, только-только ставшему подростком, до всего этого как до неба, и что он ничего не знает. А он всё прекрасно знал. Он вырос быстрее, чем его возраст, но ничего не мог с этим поделать. Он был объектом насмешек, но не мог им помешать продолжать над ним смеяться.

Лишь два года назад с ним стали общаться как на равных. Здесь, в Штабе Хранителей. Здесь у него завёлся первый друг — Джулия Остборн. Джу во многом была его коллегой, помощником, она умела поддержать. Только вот она подолгу отсутствовала по поручениям Аманды Коллендж. Навещала филиалы в других странах.

А Сандра будто бы была девушкой не из этого мира. Не из мира, в котором его не замечали. Она была лучиком солнца, который внезапно осветил вечно тёмную сторону, и сейчас было необходимо, чтобы этот луч не погас. Она пошла с ним на контакт, не считая его недочеловеком, как это было с ним раньше. И она не была в тот миг Хранительницей мыслей, нет. Она была собой. Настоящей собой.

А, значит, он готов был сделать всё, чтобы её удержать.

В коридорах было на удивление тихо, хотя обычно в это время здесь как раз и кипела жизнь. Сотрудники, Хранители — всех их можно было здесь встретить. Возможно, это было связано с тем отданным Амандой распоряжением. Так как со списком Подозреваемых мало кто был знаком, боялись попасть на повторное прохождение теперь все. Мало ли, вдруг они тоже входили в этот вип-лист?

Самое интересное, что некоторых Подозреваемых здесь действительно давненько не было видно. Элис Краунштаун обычно всегда следовала за Питером Блумом, хоть и являлась Хранительницей чувств, а не снов, но с тех пор, как Питер стал работать в паре с Уиллом, её если и можно было встретить, то в весьма странном настроении. Судя по всему, повышению его она не была рада. А вот его сестра вместе с Энселом Хатбером вела себя более чем непринуждённо, причём Кастор был уверен, что она прекрасно знала, что входит в этот список. Можно сказать, она стояла, глядя в лицо смерти, и улыбалась, будто видела перед собой самый чудный город мира или долгожданный подарок. Мол: "А, смерть? Добро пожаловать! Мы припасли для тебя немножко пирожных! Прости, если тебе не нравятся вишнёвые чизкейки, зато у нас есть ещё фруктовый лёд и парочка макарун!".

Алекса Раунда посчитали за Подозреваемого, и тут Кастор даже не знал, что и думать. Его галлюцинацию он не видел. Возможно, он действительно был причастен ко всему этому шоу с начищающимся мятежом, а, может быть, программа просто дала сбой. Разбираться во всём этом не очень хотелось.

Сандра попросила найти его тело. Почему именно его? Почему, например, не беднягу Альфреда? Его смерти, судя по тогдашним событиям, она точно не могла перенести. Она его, конечно, если не ненавидела, то уж точно что-то вроде этого, но смотреть, как в него, по её мнению, невиновного, стреляли, было выше её возможностей.

Сандра и сама являлась одной из Подозреваемых, и Кастор прекрасно знал, почему. Девушка, о которой говорил субъект 404 — вот как её любила называть Аманда. И у Кастора в этом деле была своя миссия.

"Ты будешь связующим звеном" — эти слова Президента так и норовили прозвенеть у него в голове в самые подходящие и неподходящие моменты.

Он должен был буквально сдавать её в лапы врага со всеми её выходками. Должен был стать ябедой, превратить её жизнь в ещё пущий ад. И сначала эта работа представлялась ему чем-то, с чем он бы справился запросто, быстрее, чем с задачкой по химии. Но он не смог. Он провалил свою миссию, не справился со своим предназначением. Коллендж могла устроить ему взбучку, удалить, осквернить его честь, но ему было всё равно. Сейчас он действовал не по её указке. Указка Сандры ему нравилась гораздо больше, потому что то была не указка, а искренняя человеческая просьба. Она раскрыла ему глаза, едва только появилась со своими наивными вопросами. Он понял, что Хранители могут скрывать от чужих глаз какую-нибудь чудовищную правду. Вернее, он понял, что всё, что они скрывают — чудовищно. Нельзя доверять людям, не узнав их достаточно хорошо. Хотя чаще всего от людей отворачиваются именно те, кого ты, казалось бы, знаешь лучше себя самого.

Кастор осторожно подошёл к двери, ведущей в кабинет Президента и прислушался. Если Аманда там и была, то одна. Он постоял ещё немножко и, не услышав ни единого клика мышкой или поскрипывания колёсиков кресла по полу, двинулся к следующей двери. Заглянул в небольшое круглое окошко, имевшееся на ней. Свет был включён, но внутри никого не было видно. Кастор нажал на ручку и тихонько вошёл внутрь.

Компьютер был включён, будто бы ждал прихода гостей. Причём открыт был именно архив видеозаписей. Он навёл курсор на папку с записями от того числа и похолодел: за спиной послышались шаги.

Он попытался пригнуться, чтобы его не увидели через окно, но оказалось слишком поздно.

Кастор услышал, как открылась дверь. Быстро развернулся на стуле на колёсиках. Но он не успел увидеть, кто вошёл.

Его просто ударили чем-то тяжёлым по голове, даже не представившись.

Он свалился со стула, прижав ладони к лицу. В глазах стало темнеть, и он потерял сознание.

***

Несколько секунд все просто молчали. И за это время Сандра успела отметить про себя, что, к её удивлению, молчать тоже можно по-разному. Можно стоять с совершенно пустым выражением лица, можно непонимающе таращиться, а можно обладать отвисшей челюстью и забравшимися на лоб глазами одновременно.

— Кто такой Кастор? — резко спросил Маркус.

— А почему надо спрашивать таким тоном? — недовольно огрызнулась Сандра и протиснулась в кабинет.

— Ты говоришь о Сотруднике Касторе Бэнксе? — осторожно поинтересовалась Миранда. Девушка утвердительно покачала головой. Блум вздохнула.

— Серьёзно? Ты доверилась какому-то Сотруднику?! — не выдержал Маркус.

— А что, мне надо было бежать за помощью, может, к Уиллу Хейлу, да? — столь же громко задалась вопросом Сандра. — Или же каким-то невероятным чудесным образом отправить в Штаб тебя?

— Кастор Бэнкс является самым приближенным к Президенту Сотрудником. Думаю, ты поспешила с выводами, — отозвался Энсел. Маркус похолодел и отошёл к стене.

— Приближенный к Аманде Коллендж… Джозефин, у тебя вообще есть голова, или ты её потеряла в коридорах Штаба? — разъярённо воскликнул он.

— Извини, что не спросила у тебя разрешения, с кем мне можно общаться, а от кого шарахаться, как от одержимых, — съязвила она в ответ.

— Да ты нас всех опасности подвергаешь! Ладно, можешь о себе не думать, ты и так особенно этим не увлекаешься и всегда находишь приключения на свою задницу, но о других-то подумай хоть раз! Не о себе, прошу обратить на это внимание, а о других!

Самым забавным было то, что о себе Сандра как раз и не думала. Она думала о других. И уже не в первый раз.

— Маркус, успокойся, — тихо сказала Миранда. — Сандра, а ты просто объясни наконец, почему ты отправила выполнять наше задание именно его, когда ты могла попросить, например, нас с Энселом? Или ещё кого из наших?

— Насколько мне известно, вы тоже находитесь под подозрением, и отправлять туда вас вместо меня не имело смысла, — напомнила Вайтфейс. — На вас, можно сказать, ведётся та же охота, что и на меня.

— Сомневаюсь, — вставил Энсел.

— Да и с Кастором я знакома хорошо…

— Ты его совсем не знаешь, — отозвался Маркус.

— Скажи это себе! — воскликнула она ему в ответ. — А я, уж извините, просто не могу не доверять человеку, который ко мне неравнодушен!

На миг все снова замолчали. А Маркуса захватил тихий нервный смех.

— Милая Сандра Вайтфейс, запомни: любви с первого взгляда не существует, — проворковал он ей на ухо зловещим полушёпотом. — Не стоит доверять первому встречному.

Ответом ему была звонкая пощёчина. Маркус от неожиданности отшатнулся.

Он захотел что-то сказать, подняв указательный палец, но взмахнул рукой и вышел из кабинета.

Сандра глубоко вдохнула и удивлённо взглянула на присутствовавших. Но на их лицах она не могла найти ни признака одобрения. Ни единого знака поддержки, понимания, согласия с её действиями. Она чуть не задохнулась от неожиданности.

— Любовь с первого взгляда? Да вы серьёзно что ли? Кастор — мой друг, и я…

— …и ты доверяешь ему. Мы поняли, — прервала её Миранда. — Но не стоит забывать, что, прежде всего, он работает на Коллендж, а уже только потом — на тебя.

— Откуда тебе это знать? — раздражённо спросила Сандра.

— Ты знаешь его около месяца. Я знаю его два года. Поверь мне, он — не простой фрукт. Ради Аманды он, по крайней мере, до твоего Прибытия, был готов на всё. Не знаю, изменила ли ты его. Я в этом очень сомневаюсь.

Девушка стала мерить комнату шагами.

Джоанна запрокинула голову и медленно вдохнула, а затем шумно выдохнула. Ричард стоял рядом, облокотившись на спинку стоявшего кресла.

Они ждали, но сами не знали, что здесь можно было ожидать. Потому как Кастор мог встать на их сторону и выполнить данное ему задание. Но с таким же успехом он мог легко рассказать обо всём Президенту, получить дополнительные баллы в копилку и отвернуться от Сандры и её сообщников с гордо поднятой головой.

— Главная проблема, — раздался едва дрожащий голос Сандры, — в том, что мы перестали доверять людям.

— А как мы можем доверять тем, по поводу кого и так есть множество подозрений, явно играющих далеко не в их пользу? — ответил Энсел.

— Подозревать мы никого тоже не должны!

— А что же мы тогда, позволь узнать, должны? — спросил Ричард. Девушка повернула к нему своё покрасневшее от гнева и горя лицо.

— Мы должны верить им и верить в них, — ответила она. — Если мы хотим остаться людьми, а не извергами, не подземными уродами, зацикленными на своих выдуманных идеалах, то мы должны подчиняться этому простому правилу. Если мы не хотим стать похожими на тех, против кого мы выступаем, мы должны действовать иначе.

Джоанна смерила её недоверчивым взглядом. Она задумалась над словами этой девчушки. Возможно, она была права. Но и в её идеях были пробелы.

— Но есть одна проблема, Сандра, — ответила она наконец. — По этим правилам готова играть лишь ты.

— Вы имеете в виду, что не поддерживаете мои взгляды на мир, на ситуацию, или что? — нахмурившись, спросила Сандра.

— Я имею в виду, что если хочешь победить врага, то играть придётся по его правилам. Может, и не всегда, лишь некоторое время, но придётся. Это и есть настоящая жизнь, которая творится здесь и сейчас. Лишённая идеалов. Лишённая всего того, что люди называют добродетелью. Мне очень жаль.

Девушка нервно сглотнула и быстро отвернулась. Она не могла смотреть на Уэсли: сейчас она казалась ей воплощением Аманды. С такими же взглядами, такими же целями.

Она хотела захватить власть, как и Коллендж. Их разделяло лишь одно — грань между штабом Хранителей и наземным Нью-Йорком. Но характеры будто были выкованы одним Гефестом. Возможно, Сандра ошибалась, но у неё не было времени и желания копаться в этой особе глубже. Её вполне устраивало, вернее, не устраивало, то, что вылезло на поверхность, то, что она видела невооружённым взглядом. Это могло быть ложью, показной фальшью, но ведь могло ею и не быть.

Да, Джоанна могла оказаться двуликим Янусом. Но ведь у любого сейчас есть какая-то своя, вторая личность, скрытая от остальных. Даже и у Сандры тоже наверняка была такая. Только она никак не могла с нею познакомиться. Отыскать в себе эту вторую личность и понять, была ли она на самом деле второй, или же уже давным-давно стала первой. Не маской, а ею самой. Владелицей.

Сандра медленно подошла к окну. На улице собирались тучи, темнело. Но на часах ещё не наступил и вечер. Снова проделки Хранителей? Да нет, просто обыкновенный летний дождь. Но даже одна мысль о простом летнем дожде вызывала у неё в голове такую цепочку из эмоций и воспоминаний, что дождь переставал быть просто дождём. Это уже становилось настоящей катастрофой, пусть и не природной, но душевной. Это буквально стало её версией детской травмы.

Она теперь ненавидела дожди. Ливни. Грозы.

Если Хранители действительно являлись теми, кем себя называли, то по идее, они должны были знать, о чём сейчас думала Сандра, что она сейчас чувствовала, какие эмоции испытывала. Здесь могло быть два выхода: или они действительно всё это знали, но следовали словам Аманды, которая сказала, что не собирается убивать её, потому что она ей ещё пригодится, или же Хранители просто-напросто никогда не были… хранителями? Но тогда кем они были на самом деле?

Она боялась об этом думать. Потому что такие догадки могли оказаться правдой, и тогда стало бы ясно, что уже ничего не было ясно.

***

В глаза раздражающе бил яркий свет. Кастор сощурил глаза и попытался приподняться, но попытки, к его удивлению, успехом не увенчались. Что-то сковывало движения рук и ног, мешало пошевелиться. Правда, голове ничего не мешало. А вот ноги и руки свои он вообще не чувствовал. Они онемели.

— Кто это у нас проснулся? — раздался ехидный голосок. Он мгновенно узнал, кому он принадлежал. Конечно же, Аманда. Чёрт. Он всё-таки попался в её лапы, так и не исполнив данное им обещание. От этой мысли становилось гораздо больнее, чем от осознания того, что было совершенно непонятно, что его ждало теперь.

— Ах да, Кастор Бэнкс, — продолжила она. — Какое жалкое зрелище. Прямо-таки трагедия «Прометей прикованный»! — она залилась противным смехом.

Кастор про себя горько усмехнулся. Если же сравнение с Эсхилом было полноценным, то ему предстояло попрощаться… со своей печенью?

— Что вы со мной сделали? — сипло подал голос Кастор. Аманда склонилась над ним. И так хотелось отделаться от наличия её физиономии перед глазами. Только это было невозможно.

— Отомстила, — прощебетала она. — Поверь мне, то, что я сковала твои руки и ноги с помощью специальной сыворотки, не является самым ужасным, что я могла сделать. И я ещё не закончила.

Внутри себя он содрогнулся от ужаса. Потому что фактически он пошевелиться не мог. Но, с другой стороны, ничего нового она не сказала. Лишь то, что и так было очевидно.

— За что отомстили? — спросил он.

— Ты мне сейчас всё расскажешь, — хищно ответила она.

Аманда, цокая каблуками, отошла от койки. Кастор попытался повернуть голову. Хорошо, что хоть она ещё могла двигаться.

На столике рядом с кушеткой он увидел маленькое устройство. Маленький металлический ящик с отводящими от него проводами. И он узнал этот прибор.

Это был усовершенствованный детектор лжи.

— Что, узнал старого друга? — проследив за его взглядом, спросила Коллендж. — Ты сам себе вырывал яму, помогая мне с его усовершенствованием.

Новый детектор лжи в действии больше всего походил на электрошоковую терапию. Только вот это была совсем не терапия. Это была самая что ни на есть настоящая пытка.

Он помогал ей создавать это орудие, причём на пару с Джулией, но даже и не подозревал тогда, что готовил его для себя. Не мог, к сожалению, заглянуть в будущее и предугадать, что с ним может произойти. Но теперь он даже и не особо переживал по поводу всего происходившего.

Аманда присоединила проводки к его вискам и нажала на кнопку на приборе.

Кастор не знал, на какие вопросы ему сейчас придётся отвечать. Но он знал: хорошо ему уже не будет. Сейчас он не стремился выжить, как делал это тогда, в свой первый день в Штабе. Сейчас он хотел не навредить Сандре, чего бы ему это ни стоило. Что-то подсказывало ему, что его будут использовать именно для того, чтобы выудить информацию о ней. А он не мог позволить этому произойти. Он готов был на всё, лишь бы не выдать её.

Этот новый детектор лжи предназначался для Подозреваемых. По новым стандартам их должны были пытать, и если бы те сдавались и принимали сторону Хранителей, то их бы вычёркивали из заветного списка. А если бы те упрямо стояли на своём, то их бы доводили до такого состояния, когда желание жить уже испаряется намертво. Как и возможность.

Новый детектор ещё ни разу не применялся. А значит, Кастор должен был стать подопытным кроликом. Первопроходцем. Он попался в клетку, из которой не мог найти выход.

Но что самое удивительное, так это то, что он навредил себе дважды, и оба раза — даже не догадываясь об этом.

Он был одним из создателей сыворотки, которая теперь мешала ему двигаться.

Таким образом, он поставил себя в ещё большее идиотское и плачевное положение.

— Что ж, начнём наш эксперимент? — Аманда усмехнулась. — Если он пройдёт успешно, то выдадим тебе нашу собственную Нобелевскую премию.

— Может, вы хотели сказать, моему трупу?

Она пожала плечами, словно не будучи уверенной в ответе.

— Итак, я задам первый вопрос. Кто руководит мятежниками?

Кастор запнулся. Он понятия не имел, как поведёт себя изобретённый им прибор. Хотя, возможно, поскольку он является его создателем, он смилуется над своим… отцом?

— Я… я не знаю, правда.

Удара током не последовало. Он облегчённо выдохнул.

— Удивительно, — мисс Коллендж недовольно хмыкнула и сложила руки. — Тогда скажи мне вот что: как давно ты с ними знаком?

— Да не знаком я с ними! — воскликнул Кастор, но слова его перетекли в громкий крик. Боль пронзила его виски. Очень сильная боль. Самое ужасное, что он даже не мог сжать пальцы, дёрнуть ногами, чтобы хоть как-то её заглушить. Потому что тело его было парализовано.

— А вот это уже становится интересным, — Президент присела на табуретку. — Ещё один вопрос: зачем ты здесь?

— Затем же, зачем и всегда, — стиснув зубы, ответил он. Хорошая попытка, госпожа Президент. В Штаб он сегодня прибыл не только по назначению Сандры, а потому эти слова прибор мог распознать и как правду.

Теперь, когда Касторы уже ощутил на себе его возможности, необходимо было всеми силами придумывать обходные ответы.

Аманда задумчиво побарабанила пальцами по коленям.

— Ну ладно. На этот вопрос тебе придётся ответить. Тебя послала Сандра Вайтфейс?

Кастор, едва успев сказать сиплое "нет", взвыл от новой волны тока. Этого ему скрыть не удалось. И взвыл он не только от боли физической, но и от понимания, что возможность защитить подругу утекала сквозь пальцы, как песок.

— Значит, да, — поняла Коллендж. — Что ж, видимо тебе не удалось стать связующим звеном. Как жаль, что ты решил плясать именно под её дудку. Ты же её совсем не знаешь.

— Как будто вы… будто вы её… знаете, — еле выговорил он. Каждое слово давалось ужасно тяжело.

— Мне вот просто интересно, почему ты решил защищать её. Есть же, например, Элис Краунштаун, между прочим, твоя ровесница. — Она поймала его дикий взгляд. — Что, хочешь сказать, что у неё есть Питер Блум? Подумаешь, проблема. Сегодня есть, завтра нет. Сам же знаешь, с этим у нас проблем нет.

Кастор промычал что-то нечленораздельное.

— Хотя выбор твой понять можно, — продолжила Аманда и положила ногу на ногу. — Она красивая, умная, уверенная в себе. По крайней мере, она была такой до Прибытия.

— Вы… изме… изменили её, — отозвался он.

Удара током он так и не дождался. Оно и понятно: сейчас он был абсолютно прав. Её изменили до неузнаваемости, и лишь идиот бы этого не заметил.

— Верно. Изменили. И, знаешь, я об этом ничуть не жалею.

— Вы монстр, — отвердевшим голосом произнёс Кастор.

— Да неужели? Как ты угадал? — Она наклонилась к нему и перешла на шёпот. — Ты удивишься, но ты прав. Я действительно монстр. Я не просто человек, я гораздо опаснее, а потому перечить мне и связываться со мной — не стоит.

Он откинул голову назад. В мыслях его сейчас правило полнейшее недоумение.

Почему прибор не ударил его током за его слова? Что это значило?

Аманда Коллендж — монстр? Теперь он бы не удивился, если бы на её голове на его глазах выросли рога, а за спиной показались демонические крылья.

— Кто… кто вы тогда? — спросил он.

— Я сильнее, чем обычный человек. Думаю, таким ответом я ограничусь, — она встала, резко переведя тему. — Но мои вопросы на этом не закончились. Зачем тебя послала Сандра?

Кастор посмотрел на Президента. Он больше не видел Аманду Коллендж, которой готов был служить, как верный пёсик своему хозяину. Он видел действительно монстра, которого ненавидел. Ненавидел и хотел убить. Но не мог. Не только из-за своего нынешнего положения, нет. Просто он по своей природе, по своему характеру не мог кого-либо убить, не мог кому-либо причинить вред.

Президент выжидающе смотрела на него. На глазах его ненароком выступили слёзы. Он слабо покачал головой.

— Нет, — хрипло сказал он, — я… я не… не могу…

И он закричал. Громче, чем когда-либо. Потому что теперь прибор, казалось, взял цель уничтожить своего создателя. Сжечь. Оставить ни с чем.

— Ах, ты и теперь не скажешь? — воскликнула Аманда, усилив подачу тока.

— Нет! — вскричал он.

Последнее, что увидел Кастор, — Коллендж. Ненавистную ему женщину.

Он зажмурил глаза и погрузился в кромешную тьму.

***

Джоанна Уэсли удивлённо взглянула на экран монитора.

— Что-то пошло не так, — сказала она.

Сандра, отвлекшись от окна, мигом кинулась к ней и тоже посмотрела на схему. Сказать, что она была взволнованна, — не сказать ничего.

— Что произошло? — обеспокоено спросила она.

— Кажется, его держат в пыточной, — тут же пояснил Ричард.

Девушка обомлела.

Кастора держали в комнате пыток. Из-за неё.

Она была виновата в этом. Она всегда во всём виновата. Она испортила не только свою жизнь, но и чужую. Чужие жизни были испорчены благодаря ей.

К горлу подступил тяжёлый ком.

— Он испытывает физическую боль, — объявила Джоанна, взглянув на показатели в углу экрана. — Судя по всему, ему решили устроить курс электросудорожной терапии.

Сандра схватилась за голову, пытаясь переварить услышанное.

— Это всё из-за меня! — горько воскликнула она. — Почему, почему другие страдают по моей глупости?

— Сандра, подожди, — начала было Уэсли, но Сандра выбежала из кабинета, оставив Ричарда, Джоанну и Миранду с Энселом наедине с шокирующим известием.

Она вновь бежала по коридору. Теперь уже в другом, ещё не изученном направлении.

Она пыталась глубоко дышать, однако не получалось. Мысли о том, что она отправила друга на верную смерть, не давали ей покоя.

Она могла ведь пойти туда сама. Зачем она его послушала? Аманда же говорила ей, что не убьёт её, а, значит, особо беспокоиться ей было не о чем.

Сандра очень хотела сейчас быть на его месте, какую бы боль он ни испытывал. Только бы с ним ничего не произошло. Только бы его не сломали… из-за неё. Она не могла смириться с мыслью, что из-за неё столько всего происходило. Что если бы не она, всё могло бы быть по-другому. Если бы не её идеи. Если бы её не было вовсе. Если бы она испарилась, то всё бы изменилось, и, возможно, все были бы этому только рады. Она думала так, и почему-то это её как-то успокаивало. Начинало казаться, что нет в мире ни единого человека, которому была бы хоть капельку интересна её собственная судьба…

Вдруг она подняла взгляд и увидела того, кого ей меньше всего хотелось сейчас встретить. Навстречу ей шёл Маркус. Маркус, Маркус, её лучший друг, который всегда был столь отзывчив по отношению к ней. Который ей был так дорог. С которым она так неподобающе себя повела.

Перед которым ей было так стыдно.

Мог ли он сейчас ей помочь?

— Маркус! — воскликнула она. Он отвлёкся от своих мыслей и увидел Сандру. И ничуть не изменился в лице. Она подошла ближе.

— Маркус, послушай…

— Пришла извиниться? — сухо спросил он, не дав ей договорить. Отвечать на вопрос она не стала.

— Маркус… Кастору, — она испуганно посмотрела на него, боясь, что он тут же перестанет её слушать, — нужна помощь. Его пытают, понимаешь?

Он смерил её пустым взглядом.

— Приказа не было, — равнодушно ответил Маркус.

Сандра вздрогнула. Она прекрасно понимала, как это всё звучало, что ему явно не нравился этот «какой-то Сотрудник», но другого выхода у неё попросту не было.

— Так ты теперь делаешь только то, что приказывает Уэсли? — спросила она.

— Сердце не приказывало.

— А, здорово. Ты не подумал о том, что друзья должны помогать друг другу?

Он задержал на ней свой взгляд. Она была растеряна. Казалось, она вот-вот разобьётся, оставив за собой лишь осколки. А может, она уже разбилась. Просто изображала, что всё ещё держится. Сложно было в этом разобраться.

— Я просто не хочу тебя терять, — тихо сказал он, а потом сделал то, чего Сандра не ожидала. Да он и сам не ожидал, что это случится вот так. Здесь. При таких обстоятельствах.

Маркус наклонился к ней и поцеловал. Девушка замерла, будто не понимая, что происходит, но потом, спустя, может, секунду, хотя эта секунда показалась ей гораздо длиннее, обвила руками его шею и, глубоко вдохнув, ответила на этот поцелуй. Он положил руки ей на талию, словно боясь, что она в любой миг отскочит, убежит, и догнать её ему уже не удастся, как в прямом, так и в переносном смысле.

Однако она, на удивление, не вырывалась. Наоборот, Сандра и сама будто боялась, что это чересчур быстро закончится. Прижималась ближе. И он обнимал её крепче.

Но отстранилась первой всё-таки она.

Сандра не сразу открыла глаза. Она вдруг заулыбалась, не веря, что это случилось. Только что она готова была разреветься в три ручья, но в одно мгновение это желание улетучилось. Мысли о её виновности сохранялись. Но они были приглушены.

— У меня есть только один вопрос, — чуть охрипшим голосом сказала она, хотя, на самом деле, вопросов с того момента, как она узнала, что Маркус принадлежит к числу мятежников, накопилось немало.

— Какой же? — невозмутимо поинтересовался он, не выпуская её из объятий.

— Как ты связан с мятежниками? Что тебе такого сделали Хранители? Почему ты здесь, с ними?

Он прочистил горло, выпустив её из своих рук.

— Ты мне не поверишь, — ответил он.

— Я уже столько повидала, что понятия не имею, чему не поверю, — Сандра горько усмехнулась своим словам. Казалось, ещё никогда она не говорила столь правдивых фраз. Правдивых до боли, которую практически невозможно было вынести.

Маркус посмотрел на подругу. Он понял — пора было и ему сказать правду, о которой он так долго молчал. И он решился.

— Я — внук субъекта 404.