Храм Юнисы

Глава 6

Первым на перрон спустился Иннокентий Иванович, за ним, с любопытством оглядываясь по сторонам, появился Андрей. Поправив на плече ремень дедовского карабина и крепко сжав в руке дорожный саквояж, он решительно ступил на дальневосточную землю. В багаже, кроме личных вещей, лежал ещё один револьвер и несколько коробок с патронами.

По штату Андрею был положен только один револьвер, но Василий Иванович рекомендовал захватить к нему пару.

– Привычный карабин с оптикой тоже не будет лишним, – напутствовал старый казак, а Андрей спорить по этому поводу и не собирался.

– «Запас карман не тянет», – вспомнил он хомяческую поговорку и положил карабин к вещам, приготовленным в поездку.

– Дай бог, не пригодится, но пусть будет, – провожая Андрея, ворчал старый казак.

Сам хорунжий поехать с ними уже не мог – возраст.

Иннокентия Ивановича, как руководителя экспедиции, встречали.

– Подпоручик Морозов! – лихо, бросив два пальца к козырьку, представился встречающий офицер, – господин капитан, мне поручено встретить вас и помочь устроиться. Смею порекомендовать: недалеко от центра есть небольшой двухэтажный особнячок, хозяйка содержит дом в превосходном состоянии, постояльцев принимает на полный пансион, за проживание берёт по-божески. Если не возражаете, можно посмотреть прямо сейчас.

– Не возражаю, – кивнул старший Лопатин, – а что генерал-губернатор? Когда я могу попасть на аудиенцию к Его Превосходительству?

– Сегодня воскресенье, у вас свободный день. Располагайтесь, отдыхайте, а завтра к полудню вас ждут в приёмной генерал-губернатора.

– Отлично!

Иннокентий Иванович хотел поднять с перрона багаж, но подпоручик вежливо остановил его:

– Вещи возьмут казаки, а вас и ваших сотрудников прошу следовать за мной.

Рослые казаки подхватили багаж и, раздвигая толпу встречающих, двинулись на выход. Возле здания вокзала их ожидали две пролётки и казак с лошадьми. В одну уселись пассажиры, в другую погрузили дорожные чемоданы. Подпоручик и сопровождение поднялись в сёдла. Тронулись.

После утомительно однообразного, если не сказать унылого путешествия Владивосток поразил Андрея шумом и суетой. Вокруг клубилась разноцветная толпа встречающих. Среди них, артистически лавируя, шныряли подростки с пачками местной прессы. Завлекая народ купить у них свежие новости, они громко выкрикивали заголовки, снабжая их яркими эпитетами и не детскими прибаутками. Стайка барышень-гимназисток бросала кокетливые взгляды на только что прибывших молодых мичманов. Те, чувствуя внимание юных особ, пыжились, изображая бывалых морских волков. По улицам, обгоняя друг друга, куда-то спешили домохозяйки и рабочие, барышни и студенты. Кругом сновали торговцы, китайцы, корейцы, японцы. Всюду слышалось:

– Капитана, ходи, покупай! Мая дёсево продовай! Мая луци товара, обману нету!

– Настоящий калейдоскоп, – подумал Андрей, с интересом разглядывая окружающий его такой знакомый и в то же время чужой город.

Старший Лопатин увлечённо рассказывал о Владивостоке:

– Обрати внимание, город расположен на скалистых холмах, поэтому и улицы его скачут вверх-вниз. И так – до самых окраин. Там течёт небольшая речушка. Местные влюблённые называют её «речкой объяснений», потому что почти в любое время там можно встретить какую-нибудь отчаянную парочку.

– Почему отчаянную? – заинтересовался Андрей.

– Если бы ты видел тех слепней[28], что на этой речке водятся, то понял бы, – усмехнулся Иннокентий Иванович, – их там столько – не продохнуть. Не жалят – живьём грызут. Несмотря на это, у местной молодежи считается добрым знаком объясняться в чувствах на берегу именно этой речки.

Улица пошла в подъём, и с высоты экипажа открылась завораживающая панорама на слепящую бирюзу воды Золотого Рога.

Экипаж свернул в проулок и остановился возле аккуратного двухэтажного особнячка. Хозяйка, увидев из окна подъехавших гостей, вышла на крыльцо.

– С приездом! – радушно поздоровалась она и пригласила в дом.

С виду небольшой особнячок оказался довольно просторным. Гостям предложили три комнаты на втором этаже. На первом размещалась столовая, кухня, жильё хозяев и кухарки. Место понравилось.

– Лучшее – враг хорошего, – пошутил Иннокентий Иванович, – остаёмся. Казаки занесли багаж. Подпоручик, убедившись, что его помощь больше не нужна, вежливо откланялся.

– Отобедать не желаете? – После надоевшей пищи вагона-ресторана предложение хозяйки отобедать по-домашнему было встречено гостями с воодушевлением.

Кухарка расстаралась, и квартиранты, довольные сытным обедом, разбрелись по комнатам. Старший Лопатин решил прилечь с дороги, а Вань засобирался посетить Миллионку – так в простонародье прозвали одну из достопримечательностей Владивостока, где ещё со времён строительства города стихийно возник китайский квартал. Там располагалось невероятное количество китайских магазинчиков, мелких лавок, парикмахерских и бань… Когда-то один из перенаселённых домов на Семёновской улице получил прозвище «Миллионный двор». Это ироничное название прижилось, и со временем весь квартал стал называться Миллионкой.

Вань соскучился по родной атмосфере, царившей в китайском квартале: она напоминала ему о Китае и давно покинутом доме. Кроме того, он надеялся встретить знакомых, поговорить с земляками, послушать последние новости из Поднебесной. Андрей вызвался сопровождать его и, сменив форменный мундир на гражданский костюм, присоединился к учителю.

Экипаж неторопливо катил по мощённой камнем мостовой, и Андрей, с наслаждением откинувшись на мягком сидении, рассматривал проплывающий мимо город…

В глазах пестрело от множества вывесок: массажисты, бани, аптеки, банки; продажа велосипедов, колбас, пряников, пирожных, корсетов, унитазов, роялей; всевозможные классы – танцевальные, гимнастические, фехтовальные. Близ пролетарских слободок гуляли мастеровые парни. Приладив к картузам букетики полевых цветов, они азартно «рвали меха» тальянкам. На углу элегантные инженеры-путейцы ловко подсаживали в коляски хохочущих дам.

И куда ни глянь, всюду – матросы, матросы, матросы… Эти ходили косяками, грызли семечки и оценивающе постреливали глазами в сторону выдающихся форм господских кухарок и расфуфыренных горничных.

Пролётка остановилась.

– Прибыли, господа хорошие, Миллионка!