Хороший день для зомби-апокалипсиса

Седьмая глава

– Еба-ать! – массивная деревянная дверь открылась с пинка, и в зал для совещаний Судебного участка № 1 влетел водитель, не отрывая опущенной, коротко стриженой головы с бисеринками пота от прижатого к животу планшета. Машинально блокировав локтем дверь с тугим доводчиком, рядовой поднял голову, – Пацаны, прикиньте…

Заметив меня, он разом выпрямился по стойке смирно, одеревенев несуразным языческим идолом.

– Виноват, тащ прапорщик! – лицо водителя разом сделалось уставно-дебиловатым, отчего мне стало неприятно и почему-то стыдно.

– Рус, мы больше не в армии, – поморщился я, понимая, что субординацию, вбитую в учёбном центре, на «раз-два» не вытравишь, – Володя или Вова, как удобней.

– Есть, товарищ Вова! – машинально козырнул Руслан и смутился, заалев ушами и неловко спрятав «виновную» руку за спиной. Поскольку планшет в другой руке остался на уровне груди, эффект получился несколько комическим.

– Товарищ Вова, – мерзко хохотнул развалившийся на стуле Славка, многообещающе прищурившись в мою сторону, в тон ему подхрюкнул Анвар, тоненько захихикал Илья, норовя что-то сказать, но не в силах переборот попавшую в рот смешинку.

– Смехуёчки? – вздёргиваю бровь, и ржать начинает даже излишне серьёзный Лёха, переглядываясь с наводчиком Мишкой. Глянув на меня, Лёха посмотрел на Руслана, разрывающегося между остротой момента и Уставом, и начал смеяться с новой силой.

– И ты, блять? – спрашиваю у него безнадёжным тоном, от чего ржачь становится истерическим, а я понимаю, что прозвище «Товарищ Вова» с этого дня мне обеспечено чётко, и хорошо ещё, если в узком кругу!

… а нет, судя по поблёскивающим глазам Ильи, история эта получит самую широкую огласку. Да и Анвар… вообще, троица эта, несмотря на все нескладушки, очень гармонично дополняет друг друга. О-очень разные парни, но притом друзья, и друзья настоящие, ставшие таковыми ещё до похода в данж.

– Суки! – не выдержав, начинаю смеяться сам. Ну да, ну да… случись такая фигня с кем-то другим, первым бы побежал рассказывать о «Товарище Вове»…

– Ладно, – вытерев слёзы, сказал Лёха, – что там такого?

– Вот… – несколько секунд Руслан копается в планшете, а потом повернул экраном к нам, – я ж эльфятину на Ютуб залил, а тут… мама дорогая! Часу не прошло…

– Чуть больше двух, – машинально поправил его Мишка, глянув экран своего телефона.

– Похуй! – отмахнулся Руслан, – Э-э… виноват!

– Похуй, – кивнул Лёха, – продолжай.

– Есть! Э-э… то есть да, – Руслан всё никак не может проникнуться концепцией досрочного дембеля и всё никак не сбрасывает жабью шкурку вчерашнего «духа», – Вот… чуть больше двухсот тысяч просмотров, прикиньте?

– Неплохо, – согласился Илья, а через секунду сам же себя поправил:

– Да какое там неплохо, охуеннно! Народу сколько осталось? Плюс-минус каждый двадцатый, и интернет не везде сохранился. Фурор, бля! Абсолютный хит! Еба-ать…

– Фурор, – согласился Славка, хмуря лоб, – только вот…

– Только что? – нетерпеливо переспросил Руслан, уже весь в мечтах о раскрутке, популярности и обрушивающейся на него славе. Зачем ему это надо на руинах агонизирующей цивилизации, он и сам не знает… но хайп!

– Да… хуй его знает, – Славка неуверенно дёрнул плечом, – может обиженный ушастик мстить начнёт.

– Да и хуй с ним, – я решительно рубанул рукой, – с писей этим!

– Как-как? – неверяще переспросил Лёха, подавшись вперёд и вытягивая шею со свежими порезами после бритья, – Писей?

– Угум. Если мы типа неписи, то…

– Писи, – запоздало гоготнул Анвар, осклабившись излишне зубасто – так, будто у него не тридцать два зуба, а все сорок четыре. В этот раз смеялись более нервно, потому что да, ситуация…

– Похуй, – говорю ещё более решительно, – Если мы неписи…

– Во что лично я отказываюсь верить! – решительно перебил меня Славка, резко вскочив со стула и придержав его в последний момент, чтоб не упал, – Вселенная как голограмма в принципе возможна, по крайней мере у физиков есть такая теория. Но в таком случае и эти писи ушастые точно – такие же голограммы, как и мы, и вся разница между нами в условной плотности материальной иллюзии.

– Я не сторонник искусственного происхождения мира и вселенной, – продолжил он, распаляясь и расхаживая перед нами, как лектор в университете, – но повторюсь – даже если это так, вся разница между нами в плотности иллюзий. А считать себя и всю нашу цивилизацию обычной компьютерной программой я не могу просто по причине запредельной, я бы даже сказал – избыточной сложности нашего мира! Условный тест Тьюринга[14] наша цивилизация проходит с многократным перехлёстом.

– А ещё… – Славка, остановившись, сощурился зло, будто выглядывая в танковый прицел смертельных врагов, – вы можете представить себе уровень цивилизации, способной прописывать кодами целые Вселенные? Вот бля буду, у них игрушки точно поинтересней будут!

– Твоя версия? – спрашиваю с деланным спокойствием, борясь с желанием обгрызть ногти.

– Напрашивается вариант цивилизации из более плотного слоя Голограммы, причём не намного более развитой, чем наша. – ответил Славка без раздумий, – Вот по причине своей большей плотности они как раз и способны влиять на менее плотные Вселенные.

– Мы возможно… – выделил он, – и являемся порождением некоего Архитектора Вселенной, но это явно существо куда более высокого порядка.

– А это… – хищно оскалился Славка, – захватчики!

– Всё сказал? – спрашиваю его, нарочито перебивая пафос момента. Ещё не хватало нам сейчас начать клясться на крови, обещая прогнать поработителей…

– Ну… да, – сбился Славка, малость подсдувшись.

– Если… – выделяю голосом, – мы неписи, а они игроки… Не перебивай! Я твою теорию не оспариваю! Захватили они менее плотные слои этой…

– Голограммы, – подсказал Илья.

– … переписав коды нашей Вселенной, – киваю ему благодарно, – или нет, не суть важно. Пусть это будут… хакеры, назовём их так. Они могут взламывать соседние слои Вселенной нарочно, а могут действительно считать, что они нас, хм… прописали. Последнее маловероятно, но всё же… специалисты в курсе, а чувствительным обывателям проще считать нас продуктом ИИ.

– В обеих случаях логика их действий не должна слишком сильно отличаться от нашей, – подытоживаю мысль, – так?

– Пожалуй, – согласился Лёха, – в противном случае теряется весь смысл игры.

– Ну… – начал Славка, – не факт! Я не исключаю возможности того, что их цивилизационная логика отчасти похожа на нашу, но в ключевых моментах отличается более чем полностью.

– А смысл? – возразил Лёха, – если они нас, ну…

– Прописали кодом, – мрачно подсказал Анвар, сопя и бурча что-то явно нелицеприятное на своём языке.

– Прописали, – явно через силу согласился сержант, – то должны были прописать под себя. В таком случае Земля, наши мифы и прочее – это как бы отражение их мира.

– Асы, ваны, эльфы, олимпийские боги! – быстро протараторил Илья, и сержант кивнул согласно.

– Если они из соседнего, более плотного слоя, то явно искали мир более-менее похожий на свой. – после короткой паузы продолжил Лёха, напряжённо хмуря брови, – Для массового пользователя интеллектуальные изыски не нужны, а тот ушастик никак не тянет на преподавателя университета, ставящего виртуальные эксперименты по этнографии примитивных племён.

– Гопник вульгарус, – хихикнул Илья.

– А зомби? – засомневался Мишка, – Они как в эти теории укладываются?

– Замечательно, – отвечаю с уверенностью, которую не испытываю, – как раз на руку теории Владислава играют. Если целью хакеров был зомби-апокалипсис, то можно было бы прописать более интересные варианты. А у нас, как ни крути, вышло хоть и э-э… апокалиптично, но не кинематографично, что ли… Любой гейм-мастер пропишет более интересный сценарий. Да что там… я интересней пропишу!

– А локации с гоблинами в мир зомби-апокалипсиса как вписываются? – распаляюсь всерьёз, – А?! Больше похоже, что эти сраные хакеры сломали наш мир и теперь вставляют куски из других, ранее сломанных миров, а напрямую или кодами, не суть важно!

– Ну… да, – кивнул Слава, прекратив обкусывать губы, – зомби как сбой программы при зачистке места на жёстком диске Мироздания, а нас, оставшихся в живых – НПСами, чтоб добро не пропадало. Только…

Он постучал себя по голове согнутым указательным пальцем.

– … в настройках поковырялись. Это всё равно прощё, чем с ноля создавать оригинальных ярких персонажей. Наверное…

– Вариант, – охотно соглашаюсь с ним, – Гоблины, к примеру, могут быть реально существующими, ну или ранее существовавшими, не суть. Вместо того, чтобы прописывать с помощью ИИ каждый характер по отдельности, ну или делать НПСов примитивными тварюшками – Ctrl+C на реального персонажа, потом Ctrl+V, а при необходимости – самую чуточку поправить воспоминания. А?! Это ж проще должно быть? Не высокая литература мирового уровня с соответствующими гонорарами, условно говоря, а копеечный рерайт!

– Соглашусь, – кивнул Славка, лицо которого напоминает сейчас восковую предсмертную маску, – очень хорошо влезает в рамки моей гипотезы.

– Так что будем делать? – осведомился Анвар, в глазах которого отразилась смертная тоска. Вспомнилось разом, что у весёлого, неунывающего парня погибли вообще все родственники…

– Делать? – чешу нос, отчаянно пытаясь придумать хоть что-то, что похоже на Цель. Что угодно, лишь бы не было мыслей о бессмысленности бытия куском компьютерного кода и желания пустить себе пулю в лоб, – Жить… для начала – жить!

В голову кавалерийским наскоком влетели шальные мысли, и я заспешил, опасаясь упустить саму суть.

– Данж помните, парни? – обвожу взглядом ребят. Лёха со своими уже в курсе наших приключений, но очень… очень вкратце. По дороге нам не до этого было, а потом в короткий промежуток времени влезло столько событий, что не до разговоров было.

– Мы ведь зашли – в данж, а вышли – из локации! – надавил я, пытаясь нервным напряжение продавить важность мысли… которую никак не могу оформить в слова. Вертится только ощущение, что это необыкновенно важно, и что я действительно зацепил что-то ключевое во всём нашем Приключении.

– Хакнули! – выдохнул Слава, снова оживая, – Точно! Земля сейчас в процессе отладки, так выходит! Хер ушастый, он походу бета-тестер… сейчас-сейчас…

Он закопался в телефон и через минуту выдал:

– Да, уже сняты и другие игроки. Немного, так что походу – да, бета-тестеры и есть. Несколько дней, недель или месяцев до массового прихода игроков у нас точно есть.

– А мы, получается… – начал Илья.

– Вирусы… – брякнул Руслан с подавленным видом, принимаясь нервно грызть ногти.

– Троянцы, – резко перебил его Славка, – Не вирусы!

– Да какая разница? – вяло отозвался парень.

– Большая! – выпрямился Слава, – Мы – наследники человеческой Трои, которая пала под натиском превосходящих сил, но именно потомки разбитых троянцев основали Рим! Город пал, но мы ещё живы, и наше время придёт!

– Ебать ты загнул… – качаю головой, сбивая пафос момента, – но вообще что-то такое во всё это есть. Наверное, в твоей теории куча спорных мест, но принять её за фундамент… Эх, обсудить бы её с учёными!

– А я это… – ожил Руслан, – снимал. Не-не… машинально. Выложить?

– Ну… – переглядываюсь со Славой и Лёхой, – погоди малость. Комп в здание есть?

– Даже не один, – отозвался Анвар, – Монтировать и править будем? Если что, я могу! Даже клипы снимал.

– Да ладно?! – удивился Мишка.

– А что такого? – не понял удивления кавказец, – А-а… думаешь, братуха-борцуха, жи есть и всё такое? Стеоретип. Не так сложно с клипами, на самом-то деле. Если есть мозги и желание разобраться, то за полгода-год базу освоить можно. На профессиональном уровне – да, сложнее, ну и талант нужен.

– А у тебя есть? – ехидно прищурился Мишка.

– Для того, чтобы смонтировать ролик – хватит, – чуть усмехнувшись, ответил кавказец, не поведясь на подначку.

– Давайте, – «даю добро» на правах «как бы командира» нашего отрядика, и выхожу на улицу, где несут караульную службу мужики с Опытной. Политика, ети… несколько нервно оставлять БТР вот так вот, в чужих руках, но…

… «мафынка» не моя, а «пацаны вообще ребята», и у них своя голова на плечах, за которую отвечать – ну вот никакого желания! У Лёхи здесь родственники, кореша и бывшие сослуживцы, и если сержант решил поиграть в открытость и гласность, то флаг ему в руки!

Мне кажется, сержант малость увлёкся со всей этой политико-дипломатической хернёй, но кто я такой, чтобы лезть в чужую жизнь? Единственное – помечаю галочкой в мысленной анкете, что в своём отряде видеть его не хочу, а если придётся воевать как союзники, то надо будет иметь в виду такие вот странноватые залипухи с политикой. Вроде и нормальный мужик, а…

Тряхнув головой, выбрасываю дурные мысли. Тот случай, когда мне – глубоко похуй! Окажется прав Лёха по прозвищу «Папаша», то и молодец. Наебут его местные со словами «мир-дружба-жвачка-перестройка», отжав БТР под предлогом демократии, гласности и военного коммунизма с обобществлением собственности, лично я ничего не теряю. Вообще.

Единственное, что меня волнует – дадут мне на Опытной «грин-карту» или пошлют подальше. Что выдадут генералу, не боюсь совершенно, вот уж чего…

Его здесь прозвали «Педералиссимусом» и ненавидят искренне, от всей широкой пролетарской души, и примирение в ближайшие недели, а то и месяцы, невозможно ни под каким предлогом. Маслаченко, захватив власть в Военном Городке, чуть не первым делом сунулся на Аэродром, и приспичило ему через Опытную, вроде как заодно принять под свою руку.

Далеко «Педералиссимус» не проехал, застряв на пересечении Боевого проезда и Лебедянской. Стрельбы с обеих сторон было мало, но несостоявшийся Диктатор Всея Липецка поиграл в немецко-фашистских захватчиков – с заложниками, виселицами и прочим кроваво-палаческим антуражем.

Собственно говоря, повесить и расстрелять никого не успели, и скорее всего, «тащ генерал» просто хотел показать сильную руку, припугнув быдло. Нашёл какой-то повод, обвинил местных в провокации… и видимо, по сценарию в его голове должны были состояться переговоры, где быдло признало бы его право судить, казнить и миловать, призвав на княжение.

Только вот народец оказался не тот, шапки перед барином ломать не стал и натурально озверел, увидев виселицы. Нежданчик для «тащ генерала». Не «… приходите княжить и владеть нами…»[15] а «дубиной народной войны»[16] по обтянутой камуфляжем жирной спине.

А когда от сердечного приступа умерла старенькая «провокаторша», она же бывшая учительница младших классов…

… притом со связанными позади руками, стоя под виселицей, планы «тащ генерала» пошли по пизде. Через час его вышибло ополчение Опытной с помощью Аэродрома, и говорят, пленных в том бою не брали.

Разговаривать не стали, разграничив территории сперва «де-факто», а потом при посредничестве Сокольских «де-юре». Маслаченко поначалу не придал этому «пограничному инциденту» особого значения, посчитав за «момент». Ой, зря… собственно, именно погибшая учительница и поставила крест на мечте об объединении всех патриотических сил под его, тащ генерала, командованием.

– Проверка? – весело подмигнул мне часовой, бдящий у БТР с Калашом, давая огоньку.

– Да ну… – дёргаю плечом и затягиваюсь, – похуй! Я же не военный, и карьеру в армии сделать не стремился. За своих пацанов отвечаю, их сюда и довёл, а дальше – сами будут решать, что и как. А эти вроде и неплохие парни, но так – попутчики.

– Тоже верно, – одобрил работяга, не забывая оглядывать окрестности. Покурили… к слову, курить я стал много, но какая-то странная херота – табак меня стал вставлять, как энергетик. В теории это возможно, ибо хоббитскя кровь, то-сё…

Если прописано в Игре, что хоббиты с трубкой не расстаются, и при всём том долгожители и шустрые ребята, то значит – табак даёт им бафф, и точка! Наверное…

– Даров, тёзка! – издали протянул руку в наколках знакомый бугор, подходя к парадному входу, – Заждались?

– Есть немного, – пожимая руку, отвечаю я, – Так-то понятно, что с Дону выдачи нет, но есть нюансы!

– Хе-хе… и то верно! – усмехнулся тот, зашуршав обёрткой от дешёвой карамельки, – Ну, зови своих!

– Угу, – далеко я ходить на стал, и подойдя к зарешёченному окну, настежь распахнутому по причине жары, позвал ребят.

– Если коротко, – на ходу рассказывал бугор, косолапя справа от меня, – всё ок! С Дону выдачи нет, и вы нашим сильно в жилу пришлись! Чёткие пацаны, без наёбок и объёбок!

– А остальное… – он пожал плечами, – будем обсуждать на Совете. Условия, на каких вы хотите остаться, и на каких мы готовы принять вас, ну и прочее.

– А с генералом из-за нас залупаться не боитесь? – выдал Руслан, и я закатил глаза. Вот же чудик… то стесняшка, а то ляпает… Впрочем, типаж знакомый, ничего нового.

– Не боимся, – ответил бугор, понимающе усмехнувшись моему закатыванию глаз, – с этим паделом срать на одной делянке не сядем! А с вами или без вас… не критично.

– А всё-таки? – не унимается Руслан.

– Мальчишка ты ещё, – усмехнулся тёзка, – не обижайся! Был бы постарше, знал бы без объяснений, что худшие хищники из человеков – те, кто погоны носил! Банды из ментов и чекистов самые беспредельные, с ними мира быть не может!

– Не потому, что понятия воровские и по ним живём, – снова усмехнулся бугор, – какие сейчас понятия, право-слово… Здравый смысл! Опыт, понимаешь?

Руслан кивнул осторожно, но как мне кажется, больше потому, что ему льстит вот такой вот доверительный разговор с человеком авторитетным.

– Опыт, – повторил тёзка, – менты и чекисты беспредельщики по жизни. Они и так-то ангелами не бывают, а если уж перешли Рубикон законности, то у них вообще тормозов нет! По определению.

– А военные… – он сплюнул, – это вообще пизда! В любой стране, стоит им придти к власти – массовые расстрелы и геноцид! Не умеют они иначе, понимаешь? Заточены так. Магия, бля… А экономику ещё ни одна хунта не вытянула, так-то!

– А Аэродром как же? – поинтересовался парень.

– Отдельная тема! – отмахнулся бугор, – Во-первых, лётчики, они поинтеллигентней будут, да и так – отдельно они. Устроились, хуй сковырнёшь, а они вроде как любого могут, но с вооружением и горючкой там дефицит, поэтому ядерным хуем особо не поразмахиваешь. В собственном соку варятся.

– Ладно… – прервал он разговор, – пришли!

– Однако… – я окинул взглядом школьный двор, в котором собрался Совет на уже знакомых брёвнах, – чего так скромненько?

– Прямая демократия, – усмехнулся тёзка, проходя к бревну, – чтобы видно и слышно было, кто как голосует и какие предложения выносит. Пока народу мало, схема рабочая.

– Пока мало – да, – соглашаюсь с ним, пытаясь прикинуть количество оставшегося в Липецке народонаселения, и перспективы прямой демократии.

– Рассаживайтесь, – приказала усталая немолодая женщина, крепко пахнущая потом и лекарством, – Я Ольга Владиславовна, местный зубной врач и председатель этого собрания.

– Этого? – прицепился я к слову, оглядывая остальных членов Совета, поглядывающих на меня. Порядка пятнадцати человек, есть знакомые морды лиц, но большинство вижу в первый раз, и женщин среди них всего трое.

В голове всплывают подхваченные в пабликах мыслишки о неполноценности бабского пола, но вовремя выбиваю из бестолковки все эти глупости. Время сейчас такое, что во главе коллектива нужен сильный Вожак, причём его физическая мощь может быть сравнительно условной, но вполне зримой.

Время профессионалов придёт чуть позже, и чует моя чуйка, многие из сидящих на брёвнах спустятся по карьерной лестнице на пару этажей. А пока так… альфачи, всплывшие из ниоткуда полевые командиры и немногочисленные состоявшиеся профессионалы в каких-то областях, у которых либо зашкаливающий уровень профессионализма и соответственно – известности…

… либо мощные лидерские качества – помимо профессионализма.

«Выстраивать всерьёз альянсы пока рано» – мелькает умная мысля. И хотя где до альянсов с кем бы то ни было из присутствующих ещё далеко, но мысленно ставлю галочку.

– По жребию выбираем, – ответил бугор после короткого молчания, – перед началом каждого заседания.

– Для начала, Владимир Николаевич, – неторопливо сказала женщина, – хочу заверить вас, что выдавать вас генералу…

Она поморщилась так выразительно, что у меня в голове сложилась странноватая картинка, будто ей сунули под нос коробок с калом, предложив провести анализ органолептическими методами. Кашлянув, чуть нагибаю голову, скрывая неуместную усмешку.

– … мы не будем в любом случае.

– Я уже рассказал, Ольга Владиславовна, – прищурившись на солнце, сказал бугор, – вкратце. С Дону выдачи нет!

– Тем проще, – спокойно отреагировала женщина, – и поговорка, к слову, очень к месту. У нас стихийно сложилось подобие казачьего круга, с выборными атаманами и прочим. С одной стороны – вольница, хотя разумеется, в определённых рамках. С другой – жёсткая дисциплина во время боевых действий, несения боевой службы и тому подобных вещей.

– Педералиссимус требовал вашей выдачи, – поведя костлявым плечом, сказал молодой худощавый парнишка, лет от силы семнадцати. Как ни странно, в Совете он смотрится вполне органично, со всем своими юношескими прыщами и не доломавшимся до конца голосом.

– Включи, – ухмыльнулся тёзка, парнишка усмехнулся в ответ и достал планшет.

– Еба-ать… – протянул Руслан восхищённо, – на фоне флага России, а наград… Герой? Это-то откуда?!

– Шёл казак куда-то вдаль[17], – ответил бугор, и по рядам Совета пробежали смешки, которые стали ещё громче, когда Педералиссимус на экране начал рассказывать о патриотизме и офицерской чести.

– Честь у него, суки! – зло протянул бугор, и отвернувшись, харкнул на раскалённый асфальт.

– Н-да… – развивать тему я не стал, но действительно… где честь, а где офицеры?!

Переглянувшись с парнями, я приготовился торговаться, отстаивая наши интересы перед Советом Опытной. Снова быть пешками… благодарю, идите на хуй!

Особых привилегий не ждём, но и начинать всё с ноля, перебивая делами липецкое «брат-сват-блат», несколько поувядшее после Зомби-апокалипсиса, желания нет. Они местные, тутэйшие, и даже если героики лично за каждым немного, то она, героика эта, происходила на глазах соседей. И тут мы… здрасте вам… герои импортные!

С парнями мы решили держаться вместе, одной бригадой, ну или по версии Анвара «Вольным отрядом, да!» А стрелять или заниматься монтажными работами, не суть важно, здесь главное – не разбредаться.

– С Дону выдачи нет, – повторяю я, потирая переносицу и доставая портсигар с сигариллами, пытаясь собраться с мыслями, – это хорошо…

«Политический момент, – вякает подсознание, уводя мысли в сторону, – и это хорошо… Опытная по факту федеративна, и складывалась вокруг четырнадцатой школы, НИИ Рапса и Администрации района. Потом уже частный сектор и прочие присоединились, во многом как раз из-за идейной федеративности основателей. Мелких самостийников, держащихся за власть на местах – до жопы!

Выдали бы нас отцы-основатели Педералиссимусу „с головой“, и минимум четверть территорий враз бы отпала! Не говоря о мелких отрядиках типа нашего, держащихся не за территорию, а за друзей и родню.»

– Ладно, – прячу заминку за прикуриванием и выдыхаю с дымом, – Договоримся – хорошо, а нет – значит, на Тракторный или на Сокол переберёмся, чтобы хозяев не стеснять.

Лёха отмолчался, лишь сделал физиономию задумчивой и кивнул медленно. С нами он, не с нами… видимо, по ситуации.

– Договоримся, – спокойно кивнула Кожевникова, открывая на планшете видео и поворачивая экраном к нам.

– Дай-дай-дай! – на экране пролетели пикси, – Я тоже! И мне пукать!

Не знаю, надеялась она на какую-то особенную мою реакцию, или просто решила сыграть в открытую, выкладывая карты на стол… Да собственно, и не важно.

– Агентура? – вяло пошевелился я, – Уважаю…

– Мы в курсе ситуации с данжем, – продолжила медик.

– Локацией Дружественных Пикси, – уточняю педантично, дабы не было недопонимания.

– А есть разница? – она остро глянула мне в глаза.

– Есть, – хрипловатым юношеским баском отозвался самый молодой член Совета, – и немалая.

В нескольких словах он объяснил разницу между локацией и данжем.

– Да? – Ольга Владиславовна склонила голову к плечу и обменялась несколькими короткими взглядами с коллегами.

– Районный суд, – открыв для пущей наглядности карту на планшете, сказала она, – видите? В треугольнике между Школой, Рапсом и Судебным Участком, случись что – подкрепление будет в течении пяти минут максимум.

– А диверсанты из Военного Городка? – спрашиваю для порядка, пыхая дымом и начиная подозревать, что такое интересное «ж-ж» – неспроста!

– Господь с вами, Володя, – удивилась она, – какие диверсанты? В Военном Городке сроду спецназа не было, всё больше чиновники в погонах и технические специалисты!

– Ольга Владиславовна верно говорит, – усмехнулся юноша, – мы с ребятами до всей этой хероты в военно-патриотическом клубе состояли. Не Бог весть что, обычная рукопашка с НВП, да иногда в пейнтбол и страйкбол ходили развлекаться. Хватило!

– Войтек дело базарит, – кивнул бугор, закидывая за щёку очередную карамельку, – против техники они бы не выстояли, но мобильные группы его пацаны на раз зачищали! А хули? Обычному срочнику они фору во всех смыслах дадут, разве что, х-хе… о́чки драить не умеют! Да ещё и местные, х-хе! Пару лет назад ещё по садам гоцались, яблоки обносили, х-хе!

– Было дело, – ностальгически улыбнулся Войтек, – Может, офицера́ тактику со стратегией знают, а в училище бегали как лошади, и стреляли как ковбои…

– А сейчас наоборот! – перебил его пожилой работяга со снайперкой на коленях, и захохотал, без стеснения открывая щербатый рот.

– Ну да, – усмехнулся мало́й, – если что и умели, то давно умения порастеряли. Не пройдут диверы…

Он погладил автомат по цевью.

– … отвечаю.

– Допустим, – киваю и смотрю на Ольгу Владиславовну, показывая готовность к диалогу.

– Здание полностью в вашем распоряжении, – она не торопится, – любая адекватная помощь оружием, транспортом, инструментом и оборудованием, постановка на довольствие.

– Взамен?

– У нас в подвалах ЗАГСА данж… или как правильно? Локация? Спасибо, Войтек. Час назад открылось, точнее стало известно, и пока…

Она беспомощно пожала плечами… и я с трудом удержал себя от обещания немедленно сделать всё возможное и даже больше.

– … никак. Мы беспокоимся, Володя, понимаете?

– Добровольцы как сунулись, так и высунулись, – хрипловато сказал бугор (а точнее Бугор, поскольку оказалось, что это не просто должность, а прозвище), – какая-то там херота с разницей физических потенциалов, что ли…

– С физическими потенциалами всё в порядке! – перебил его возмущённый молодой мужчина лет под тридцать. Худощавый, типичный гик по виду – он, тем не менее, весьма уверенно держит снайперку, и думаю, «Стечкин» в кобуре на правом боку у него отнюдь не для понтов.

Есть такая категория «ботанов», которые не рвутся доказывать кулаками свою правоту быдлану в автобусе, и не качают банки в спортзале – просто потому, что им неинтересно. Зато ходят в пешие походы, справляются по рекам, прыгают с парашютом и рубятся на мечах, а случись что серьёзное…

… вон, сидит со снайперкой, и не то что зуб – всю челюсть даю, что случись у него с Бугром стычка, пережуёт бывшего уголовника, и выплюнет! Просто гику неинтересно по каждой мелочи хуями меряться…

– Ну пусть магическими! – отмахнулся Бугор, – Мы сейчас не научный диспут ведём.

Гик скривился, но посмотрев на мою физиономию, на которой написано «девять классов, ПТУ», промолчал. Эй… между прочим, физиономия нагло врёт!

– Хреново людя́м становится, – продолжил Бугор, потирая нос, – причём у кого как, вот в чём засада!

– Яйцеголовые… – он дёрнул подбородком в сторону гика со снайперкой, – даже закономерности пока подобрать не смогли. У кого-то просто давление начинает херачить, а кто-то натурально белочку ловит! Прикинь?!

– Есть и более интересные варианты, – желчно отозвался гик, – но рисковать жизнями людей, ставя на них эксперименты, не дело! В том числе и на себе.

«Ага… вот ещё почему гик терпит „уголка“ – понял я, по-новому глядя на татуированного тёзку, – человек для общины старается, а такому многие закидоны простить можно».

– Не дело, – согласился Бугор благодушно, – однако же решать что-то нужно, и возможно – срочно! Хуй их маму знает… может, там армия вторжения собирается, а может – просто пещерка со светящейся плесенью, и ничего больше. Так что нам теперь делать прикажете? Хуй забить, или бетоном подвалы заливать, и танки на дежурство у ЗАГСа ставить?

– У вас и танк есть? – приятно удивился молчавший доселе Анвар.

– У нас как в Греции, – непонятно отозвался Бугор, – Ну как? При всех обещаем – без кидалова и прочей байды! Всё, что только нужно… в разумных пределах. У нас сроки горят, понимаете? А вы, как люди говорят, можете по данжами и локациям нормально ходить.

– Скорее всего, – подал голос гик, – со временем разница потенциалов нивелируется, хотя и не факт, что до конца. А сейчас без вашей помощи нам будет тяжело.

– Давайте так… – переглядываюсь с парнями и вижу в их глазах азарт и готовность снова пойти хоть в данж, хоть в локацию, хоть к чёрту на рога!

– Работаем по принципу вольного отряда, – Анвар встрепенулся и заулыбался зубасто, он почему-то прётся по этой теме, – С нас – разведка территории, один раз!

– Один, – повторяю ещё раз, – А если понадобиться провести разведку ещё раз, или тем более – разведку нового данжа, то обговаривать найм будем отдельно.

– Ваши условия? – суховато поинтересовалась Ольга Владиславовна.

– Во-первых – Пирог, – давлю её взглядом, – и это не обсуждается. Вытащить, выменять… как хотите – он один из нас и мой друг.

Женщина медленно кивнула, закусив губу.

– Здание именно Суда для нас некритично… – вижу вильнувший в сторону взгляд работяги со снайперкой.

«Свои му́тки мутят? Эге…»

– … но в обязательном порядке это должно быть отдельное здание с экстерриториальностью и возможностью наводить там свои порядки, вплоть до установки слесарного оборудования и станков. Не меньше, чем на три месяца!

– Суд, – подтвердила медик, обменявшись с коллегами взглядами, – дальше?

– Оружие… – чешу подбородок, на котором перестала расти щетина, и хуй его знает, что с моей физиологией будет дальше! – огнестрел у нас свой, а тащиться в локацию на БТР и с гранатомётами чревато, сложная техника там может сбоить.

– Мы этого не знали, – коротко сказал Бугор, слегка нахмурившись.

«Так вот кто у вас агентурной работой занимается!»

– Да, – киваю спокойно, и рассказываю об эксперименте с перемешиванием оружия и прочем таком же.

– … так значит, ружья? – переспрашивает пожилой работяга с сильным некомплектом зубов, он же Дядя Саша, – С запасными деталями?

– Да. Ружья с запасными деталями, лёгкие доспехи, если наличествуют – можно самодельные.

– У нас арбалеты есть, – сказал Войтек, – оружейный магазин обносили, нашли композитные, и судя по всему – контрабанда. Не сразу нашли, вчера только разобрали, там по накладным херня какая-то была, вот мы сразу и не проверили.

– На хуя контрабанда? – не понял Славка, – Я их в продаже видел, ещё когда в школе учился.

– Разница в натяжении, – пояснил парнишка, – свыше определённой мощности запрещено. Было.

– А-а…

– Нужны, обязательно тащи, – киваю я, пока не передумали, – и это… запчасти есть для них?

– Хуй знает, – озадачился Войтек, – смотреть надо. Сами они точно разбираются-собираются, а по запчастям не скажу. У нас как-то не было необходимости арбалеты раздавать, огнестрела за глаза хватает.

– Тащи, – повторяю я, – и… взрывчатка есть? Думаю, если самоделки гранатные налепим, какие попроще, то должны взрываться.

– Найдём, – кивнул Дядя Саша, – Ещё что?

– Лекарства разве что, – пожимаю плечами, – и быстро! Чем быстрее притащите, тем быстрее полезем. А дальше, уже не к спеху – станочный парк… нет, сложного не надо, уровень толковой гаражной мастерской, может чуть больше.

– Машину подлатать, оружие починить, – понимающе кивнул работяга, – сделаем! Не так, чтобы с избытком этого добра, но и не дефицит.

– Владимир! – окликнула меня Ольга Владиславовна, – мы на всё согласны, единственное – ваш друг. С ним… сложно.

– Обещаем! – быстро заговорила она, поймав мой тяжёлый взгляд, – Обещаем сделать всё возможное! Но к сожалению, нам достоверно известно, что он сидит в кандалах – буквально!

– Та-ак…

– Я Серёгу знаю, – Бугор положил мне руку на плечо, – он и мне приятель, так что… честное слово, Володя – сделаем всё, что только возможно, и немножечко больше.

Помедлив чуть, киваю. Не тот случай, чтобы в залупу лезть… а там видно будет.

– Ну… без обид, пацаны, – попрощался с нами Лёха, оставшийся обговаривать условия для своего отряда, – бывайте!

Барахло наше в здание Суда перевезли одним рейсом, и мы сразу занялись делом, не отвлекаясь на быт. Есть где спать, что жрать и куда срать… остальное решаемо!

Анвара с временно прикомандированным Русланом посадили монтировать ролик, а мы на заднем плане возились этакой своеобразной массовкой. Как только привезли оружие, кавказец начал отвлекаться на дорогие его волосатому сердцу игрушки. Пришлось объяснить, что речь Славки и все наши недавние рассуждения должны оказаться в интернете как можно быстрее, пока он вообще каким-то чудом ещё работает.

Есть у меня подозрения, что интернет будет работать и в Игре, но… а вдруг? Да и какие там будут ограничения с цензурой, та ещё загадка. А Славкина гипотеза, как по мне, штука важная хотя бы с точки зрения самоуважения. Не неписи мы, а оккупированные представители менее плотного слоя Голограммы, и точка! А игроки, соответственно, не боги, а немецко-фашистские захватчики и вообще пидорасы.

В итоге, ролик монтировали все вместе, попутно возясь с оружием, делая убогое подобие гранат из брусков со взрывчаткой, и комментируя ситуацию.

– Может, не будем слишком сильно резать? – предложил Руслан, – сейчас тоже интересно было!

– Давай две версии запустим, – пожал плечами Анвар, – Длинную и короткую! Делов на пять минут… сейчас…

– Ну, всё! – встав, он потянулся и тут же зарылся в оружие, едва не облизывая каждый ствол.

– Был бы калибр побольше, ты бы сейчас оргию устроил, – поиграл бровями Илья, на что кавказец только осклабился, ничуточки не обижаясь.

В дверь постучали, и не тут же, не дожидаясь ответа, в помещение суда ввалился Дядя Саша с баулом.

– Доспехи, – просипел он, сбрасывая баул на пол и разгибаясь, – ох, ёпта… всё время забываю, что уже не мальчик!

– Разбирайте, пацаны! – предложил он, присаживаясь на корточки и закуривая что-то ядовито-дешёвое. Я предложил ему своих, но дядька отмахнулся.

– На хуй! Тридцать лет это говно курю, привык уже.

– Ни хуя себе! – воскликнул Илья, раскладывая доспехи, – Эклектика!

– Что есть, – пожал плечами Дядя Саша, благодушно выпустив дым, – но вроде как дельное.

– Вроде так, – с сомнением сказал Анвар, примеряя на голень пластиковые щитки.

– Это точно весчь! – выделил голосом мужик, тыкая сигаретой ему в ноги, – Битой не враз перешибёшь!

– Пожалуй, – согласился Анвар полминуты спустя, постучав ногой в защите о дверной косяк. Остальная защита того же рода – пластик вперемешку с металлом, для головы – кроссовые мотоциклетные шлемы.

Особо грузиться не стал, отобрав себе приглянувшийся шлем, щитки на голень, наколенники с налокотниками, и пластиковую кирасу, закрывающую грудь и живот. По уверениям Дядя Саши – из запасов какого не выжившего типа́, увлекавшегося истфехом и заебавшего всех знакомых рассказами о крутой покупке.

К сожалению, остальных частей купленного доспеха среди притащенного не было. На прямой вопрос представитель Опытной только плечами пожал.

– Срочность, ёпта! Если искать начнём, то когда ещё найдём, хуй его маму знает!

С час потратили на примерку доспехов, пристрелку арбалетов и ружей прямо из окна Суда, и разумеется – их сборку-разборку. Дядя Саша не торопил нас ни словом, ни жестом, но ухитрялся курить так, что мы все ощущали себя под жёстким прессингом.

– Всё, – сказал я заветное слово, и Дядя Саша ревматично перешёл в стоячее положение.

– Машина подана, ёпта, – с облегчением сказал он, бычкуя папиросу о мозолистую ладонь и пряча окурок в мятую пачку.

К крыльцу подали автобус ПАЗик, попёрдывающий двигателем. С нами в салон забрался Дядя Саша и ещё парочка членов Совета. Одна, пожилая очкастая женщина из НИИ Рапса, ехала молча, делая какие-то пометки в планшете, а второй, немолодой упитанный живчик, всё время орал.

– … разведка, парни! Разведка! Нам как воздух… – он начал рубить себя по горлу, – как воздух данные нужны! Любой ценой!

– Горлопан, бля, – буркнул Илья, не понижая голос, вываливаясь из автобуса у ЗАГСа, – агитатор-надомник!

– Вот здесь! – суетились местные, встречавшие нас у входа.

– … почему так долго!? – завела было какая-то скандалистка, но её быстро заткнули и увели.

– Я издали покажу, пацаны! – местный работник курит не переставая, а руки-то дрожат… – Без обид, ладно? По мозгам, сука, лупит! Сперва, бля – думал, ёбнулся! Я эти подвалы, ёпта, как свои три пальца знаю, а тут полез, а они, сука, бесконечные! Километр! А потом, бля…

Стряхнув пепел, он неловким движением сломал сигарету и заматерился так, что цензурными в его речи остались только предлоги, да и то отчасти. Заново закурив, он рассказал о своём анабазисе по подвалам, попытке сунуться на разведку в портал, а так же обиде на сук-коллег, которые предположили у него белочку и нанесли тем самым тяжкую душевную травму.

– Людя́м не верить, – сокрушённо качал он головой, обдавая нас парами старого перегара и свежего спиритуса, – людя́м…

– Попрыгали, – говорю не столько парням, сколько на публику, и мы попрыгали, а потом попрыгали ещё раз. Краем уха слышу шепотки из тех, что слышны метров за несколько.

– … напрочь ёбнутый… – и на меня чуть не пальцами тычут, а потом я услышал напрочь перевратую историю о том, как мы вдвоём с Пирогом зачищали (!) Городское кладбище.

– … кровищи с говнищем вокруг – ебать… а этим похуй!

Собеседник не слишком верил, но рассказчик сослался на какие-то давние подвиги Серёги, и под давлением этих неопровержимых фактов народ согласился, что да – этот мог! Мог, то бишь, Серёга, а я – в пристяжку, как бы…

«Два ебаната нашли друг друга» – мелькнула мысля, а потом я в очередной раз напомнил себе как-нибудь разговорить Серёгу о всех его подвигах и похождениях. Он из той редкой породы людей, которые не любят рассказывать о себе. Политика и религия? Бизнес? Металлургия? Путешествия? Интересно, аргументировано, ярко… А, ну да, ещё о бабах!

О себе? Не… а что там интересного? Потом только всплывает, в случайном разговоре – да такое подчас, что пил бы чай – поперхнулся!

«Р – репутация!» – вздохнул я мысленно, сохраняя вид бравого спецназовца.

– Потопали, – приказал я парням, и мы потопали вниз, в подвалы ЗАГСа.

– Всё, – остановился сопровождающий через пару сотен метров поворотов и разворотов в подвальной сырости, пахнущей плесенью и бумагой, – дальше сами! Видите? Во-он там граница начинается!

Он ткнул рукой в стену, которая самую чуточку отличалась от остальных, окрашенных шелушащейся краской цвета «насрали под ёлкой».

– Дальше сами!

… и мы пошли сами.

– Сука-а… – протянул Илья минуту спустя, поправляя рюкзак. Нагружены мы как ослики. Помимо традиционного Калаша и запасов еды-воды-боеприпасов, у каждого ещё по ружью, арбалету и какому-нибудь острому пырялу, а у меня аж целых два! Не сколько даже тяжело, столько развесовка неудобная, ещё и из-за необходимости иметь возможность в считанные секунды поменять Калаш на арбалет. Потом, понятное дело, приноровимся… ну или лишнее уберём, чем бы оно ни было, а пока так.

– Уже устал? – поинтересовался Анвар, явно приготовив какую-то шуточку с подъёбочкой.

– Устал? Нет. Так разве… морально подзаебался, – отозвался парень, – Просто прикинул ситуацию с подвалами, и она мне ни хуя не нравится!

– Слушаем! – подал голос Славка, не забывающий делать фотки всевозможных ориентиров на тот случай, если начнём блудить.

– А чего слушать? – мрачно отозвался Илья, – Данж этот всратый помните? Как там подвалы разбухли, а? Здесь такая же хуйня.

– Ну… – начал было кавказец.

– Гну! – перебил Илья, – Не сбивай! А ты прикинь, если такая хуйня будет не только в данжах и локациях? В погреб зашёл, а он, сука, раз в двадцать больше стал, и квест с крысами появился! А многоэтажки? Прикинь? Обычная хрущоба, а там подземелья на пять ярусов – по количеству этажей! А?

– Бля… – Анвар чуть не споткнулся, – По нынешней хуйне даже логично звучит!

– Не дай Бог, – безнадёжно отозвался Славка. А я… а что я? Молчу и слушаю, пялясь на всё более чужеродные стены подвала и пытаясь уловить закономерности. А есть ли они… чёрт его знает!

Сходство с «Водопроводным» подземельем если и есть, то слабенькое пока. Достаточно широкий коридор, освещённый лампами дневного света, и множество дверей по обе стороны.

Подвал как подвал, каких полно в любом учреждении, будь то НИИ, школа или контора строительной организации. Разве что стены пошире, потолки повыше, и эта пугающая бесконечность поворотов, странного вида дверей и рисунков на стенах.

Пока эти рисунки мало чем отличаются от пиктограмм гопников с Тракторного, но рупь за сто даю, через несколько месяцев или недель они эволюционируют во что-то более интересное. Я уже сейчас вижу некие закономерности в пиктограммах с хуями, сердечками и именами местных «лохов» и «блядей», или (что даже более вероятно) внушил себе это, но…

… месяцев через несколько надписи типа «Серый – лох» и «Машка сосёт за сотку», при должной расшифровке будут оборачиваться заданиями и полноценными квестами. А за каждой дверью будет скрываться если не полноценная Тайна, то по крайней мере часть пазла. Но это потом, а сейчас идёт отладка, и соваться туда…

– Стоять, бля! – в последний момент дёргаю Анвара за шкирдон, – на хуя ты двери проверять начал?

– Ну надо же знать, что там? – резонно ответил тот, и явно слегка обидевшись на беспардонное обращение.

– Уверен? – щурюсь я, – Вот так откроешь, а тебе – квест с крысами без возможности отказаться. Н-надо?

– Ха… а если нет? Вдруг что серьёзное? – не уступает кавказец.

– А если да? – не отвожу глаз, продавливая свою правоту, – Ты что, в игры не играл? Логику прохождения подземелий не помнишь? Нам ведь нужно не квест пройти красиво, собрав все ништяки, а узнать, что там за ёбаная локация открылась!

– А-а… ладно, – согласился тот, – здесь ты прав, командыр.

– Командыр, – ещё раз повторил Анвар и поморщился, проведя языком по зубам.

– Почти два километра прошли, – подытожил Слава, глядя на шагомер, и добавил педантично, – если прибор не врёт.

– Если, – киваю, глядя на едва заметно марево портала, с превеликим облегчением читая над ним «Локация Дружественных Пикси».

– Ф-фу… – шумно выдохнул Илья, вытирая лоб и пихая меня в бок, – всё легче, Товарищ Вова!

– Гы-ы… – простонал Анвар, скаля зубы. Хмыкнул и Славка. А я что… мы больше не в армии, и «пресекать ненадлежащее поведение» не вижу никакой необходимости.

– … вот же пиздюк! – ругаюсь, скрывая улыбку, – Запомнил ведь, а?!

– Запомнил, командир, – заулыбался боец.

– Ну ладно, тимуровцы, готовимся!

– И-эст, командыр! – с невесть откуда взявшимся акцентом ответил Анвар, скидывая рюкзак и перехватывая его перед собой на манер щита в левой руке, плотно прижав к телу. В правой, поверх рюкзака – ружьё-полуавтомат десятого калибра, заряженное картечью. Аналогично поступаем и мы, разве что у меня в левой помимо рюкзака ещё и совна, а у Ильи вместо ружья арбалет.

– Прямо-влево-вправо, – напоминая парням, – Илюха последним. Ну!

Пригнувшись и выставив перед собой рюкзак, первым в марево проёма ныряет Анвар, затем, с отставанием в полсекунды, влево уходит Славка, а вправо – я. Вдох…

… и я стою на одном колене, выставив перед собой рюкзак и с колотящимся сердцем сканируя окрестности. По правую руку от меня кусты ежевики, разросшейся среди трещиноватых валунов. Впереди на полусотню метров – травянистый, кочковатый берег речушки, а сразу за ней буковая роща, в которой возится стадо кабанов. Слева…

… просто стена пещеры и ничего больше. Дальше, метрах в ста, стена широко трескается и очень может быть, идёт большим ущельем – с рощами, ручейками и зверьём разной степени пуганности.

Локация Дружественных Пикси достаточно сложна географически, и лично мне напоминает след от камня на ветровом стекле автомобиля. Неглубокая вмятинка озера и центральной долины, и многочисленные извивистые трещинки, протянувшиеся через половину лобового стекла.

– Ф-фу… – еле слышно выдохнул Слава, стравливая напряжение. Жестом показываю ему в направлении ежевичных кустов, и он, оставив рюкзак на месте и выставив перед собой арбалет, змеиным движением заскользил к валунам. В кроссовом мотоциклетном шлеме он здорово походит на какого рептилоида… не к ночи будь помянут!

– К Анвару, – одними губами шепчу Илье. Стадо кабанов навскидку голов с полсотни, а зверушки эти очень агрессивные и опасные, взрывающиеся на раз. Закивав, Илюха ме-едленно пристроился в паре метров от кавказца, положив перед собой сперва арбалет, потом ружьё, а потом уже Калаш.

Положив рюкзак, иду вслед за Славкой, стараясь не потревожить ни единой веточки. Я не то чтобы Чингачгук и Великий Охотник, но мама, даром что учительница русского и литературы, большая любительница народной медицины, травок и сопутствующих ягод с грибами, брала меня в лес лет с пяти. Не то чтобы воспитывала… просто оставить было не с кем.

В общем, Лес я понимаю и люблю, притом не без взаимности, но сейчас… чес-слово, будто вся моя хоббитянская кровушка разом пробудилась! А… ну да, и кендеровская тоже. Тихо-тихо иду… а Славка вообще призраком скользит. Наследие пробудилось? И если да, то какое? Интересно…

Любопытство становится жгучим, едва ли не осязаемым, и вот он – первый негатив от кендерской крови! Сейчас уже могу понять, что ведомый этим чувством лезть буду во все щели! Надо, не надо… интересно!

Ежевика крупная, будто селекционная, и вкусна-ая…

– Зар-раза… как же не вовремя наследие крови проснулось, – шепчу одними губами, сплёвывая сладкую, тягучую слюну, окрашенную соком.

«Ручки, блять, шаловливые!»

Иду сквозь кусты, стараясь не потревожить ветвей и не наступить на многочисленных змей. Они греются на камнях, скользят в расщелинах и даже висят на ежевичных плетях. В основном безобидные ужики, но встречаются и гадюки, и…

… в голове будто подсветка, подсказывающая степень опасности. Интересно… а потом в голове будто взрывается информационный пакет, и я с большим трудом абстрагируюсь от «известной с детства каждому кендеру и хоббиту» информации.

– … сейчас, сейчас… – слышу Славкин голос, – на камни затащу…

Он пыхтит слегка, но в общем-то, тащит меня относительно легко, поддерживая справа под руку.

– Всё… отошёл мал-мала, – отстраняюсь я, уже почти самостоятельно добираясь до относительно ровной площадки у самого верха и затаскивая туда свою тушку.

– Глянь… – мотаю головой и подсаживаясь, прислонившись спиной к нагретому камню.

«Вот тоже херь, – вяло ворочаются мысли, – солнца в пещере не может быть по определению, а и вообще – чуть ли не сумерки стоят, а камни будто солнцем нагреты. Свет, тень… откуда что берётся?»

– Чисто, командир, – доложил вернувшийся Славка, – там за камнями что-то типа галечного пляжа, а дальше типа прерии, незаметно с той стороны никто не подберётся. Ну а в лесу кабаны, тоже мимо никак – ни мы, ни враги потенциальные. Лес отсюда хорошо видно.

– Зови остальных, – приказываю, с трудом собирая опять разбежавшиеся мысли.

– А ты… – он вопросительно смотрит на меня.

– Походу, наследие проснулось, – улыбаюсь кривовато, – Ну, иди! Чтоб два раза не объяснять!

– Ага!

Я провалился в странноватое забытие, вспоминая разом два своих детства – человеческое, и бытие кендера-полукровки с четвертушкой хоббитянской крови, и с капелькой крови тёмных эльфов.

– … ты как, командир? – склонился надо мной Слава.

– Жить буду, – улыбаюсь криво, – наверное. Наследие, сцука, проснулось! В данже ещё по мозгам лупануло.

– А-а… – дошло наконец до Ильи, – вот откуда эти заморочки со зрением! И кто ты?

– Кендер-полукровка…

Славка присвистнул.

– … на четверть хоббит и совсем капельку – тёмный эльф.

– Эк тебя распидорасило, товарищ Вова! – ухмыльнулся Илюха, – и каково оно?

– Бля… я сам пока не понял! Но точно – любопытство у меня, это пиздец какой-то! Во вред!

– А ещё? – не унимается он.

– Ещё… вот прикинь – каково это, два детства разом вспоминать!

– Ёбу даш! – прикинул Илья.

– Вот я и… нет-нет! – подымаю руки, – Физически я в норме! Более-менее. Новым-старым знаниям в башке отлежаться надо. Слав!

– Да?

– За старшего, если вдруг что. Всем ясно!?

Удивляться или качать альфу никто не стал, что меня только порадовало.

– А почему раньше не… – начал было Анвар, надуваясь обидой на меня, и тут же замолчал, – а-а! Понял. Ызвыни, командир! Прослушка, проглядка, то-сё!

– А по секрету? – для порядку поинтересовался Илья.

– Тебе? – ухмыльнулся кавказец.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, – перебил его Анвар, – что на твоей рязанской физиономии сразу крупным кеглем выступает – я знаю страшно интересный секрет!

– А… это да, – согласился Илья, – есть у мине такой тухес.

– Мне сны снились, – продолжил Анвар, – что я волк. Думал, от родных привет… Я оборотэн, да?

– Точно, – согласился Илья, озорно заблестев глазами, – и тебя покусал братуха-борцуха жи эсть! Будешь теперь в полнолуние обувать красные мокасины и садиться в заниженную приору с наглухо затонированными стёклами!

– Бля… – Анвар аж головой мотанул, – тебя, братуха, какой-то поэт по ходу покусал! Хреновый!

– А на светофоре ты будешь выходить, – вдохновенно продолжил Илья, не обращая внимания на критику, – и танцевать лезгинку под «Чёрные глаза»!

Анвар зафыркал, давя смешок, и отмахнулся рукой.

– Да ну тебя!

Посмеялись, но Славка отмалчивался, хотя ему точно хотелось что-то сказать…

– Пока не забыл, Слав. С домом… ну с Судом этим, куда нас поселили, нечисто. Не знаю, какие они там мутки мутят, но что прослушка есть – на все сто уверен! Это как минимум.

– Аналогично, – кивнул тот, – я навскидку ещё пару причин могу назвать – от желания устроить ловушку диверсантам Педералиссимуса, до попытки держать наш отряд под контролем. От Совета вообще не факт, но от отдельных его членов – сто пудово.

– Да! Поэтому обсуждать что-то серьёзно там не стоит, – киваю я, и поворачиваю голову…

– Илюх! Чтоб не было недопонимания – я видел, какую ты рожу скорчил, когда мы на Опытной найм взяли.

– Ну… – замялся тот, присаживаясь на рюкзак, – есть чутка! Как-то некрасиво это всё.

– А… понял тебя. Нет, Илюх. Не в жадности дело, а в самоуважении и инстинкте самосохранения. Даровое не цениться, понимаешь? Мы не местные, и стали бы ими в лучшем случае через несколько месяцев, пройдя через десятки совместных приключений. Совместных с ними, Илюх! Только вот именно потому, что не местные – не факт, что именно мы дожили бы. Понимаешь?

– Н-не очень, – дёрнул плечом Илья, не забывая поглядывать на лесок с кабанами.

– Снабжение по остаточному принципу, в пекло первыми, – меланхолично дополнил Славка, – Не потому даже, что они козлы, а потому что мы – чужие! Если у человека будет выбор – отдать какой-то ништяк человеку чужому, пусть этот ништяк ему и полезней, или своему близкому, которому этот ништяк в общем-то не нужен… Угадай, кому отдаст?

– Ясно, – вздохнул Илья, – своему.

– Верно, – кивнул Славка, – и подсознание сюда добавь. Даже если человек пытается быть справедливым, то хоть по мелочи, он сто пудово будет своим подыгрывать. А если так везде, от начальников всех рангов, до кладовщиков и поварих, то вот оно и будет – в пекло нас первыми, а к кормушке – последними.

– Да и не факт, что сработаемся, – добавил Анвар, на этот раз без акцента, – Не-не! Я не говорю, что они плохие! Просто… много там начальства получается, брат. И у каждого свой отряд, свои люди, своя родня. Нам если отдельно держаться, то мы ничьи, а значит – расходный материал, ресурс. А к кому-то прилепиться, так тоже не факт, что нормально прилепимся! Тут ещё сторону выбрать правильно нужно, понимаешь?

– И человека правильного, – кивнул Илья, кусая губы и вздыхая, – понял, понял… Но всё равно, скверно это как-то.

– Это жизнь, – пожал плечами Анвар, – не в городе Солнца живём, а в городе Липецк. Притом, сука, в постапокалиптическом! Мы в этом сценарии очень даже человечными выходим!

– Это да, – усмехнулся Илья кривовато.

– А потом, – решил я добавить свои пять копеек, – если ты лично или мы все решим перейти в ряды бойцов Опытной, то лучше будет переходить не с репутацией «ну возьмите нас к себе, дяденьки», а репутацией дорогих и потому – ценных бойцов!

– Ф-фу… – пробую привстать, – оклемался малость, вроде начало в голове укладываться.

– Кабаны с места снялись, – доложил Анвар, вглядываясь в лесок, и кажется даже – принюхиваясь. А нет… не кажется! Заметив мой интерес, он смутился мимолётно, но почти тут же пожал плечами и улыбнулся.

«Газоанализатор ходячий, – мелькает озорное, – будет теперь по пуку состояние здоровья определять!» Давлю неуместный смешок и желание сказать это вслух.

– Ок! Ждём минут несколько, и идём по краю леса, – командую и встаю на ноги, тестируя организм.

– Вроде нормально, – пожимаю плечами на вопросительные взгляды ребят, – а дальше видно будет.

Речушка прозрачная, с галечным дном из бликующих на солнце красивых цветных камушков и не слишком сильным течением. С ног, по крайней мере, не сбивает. По обоим берегам местами камыши и рогоз, берега не топкие, пологие. Всё очень живописно, так и просится на картину кого-нибудь из Великих.

В голове даже проскользнуло сожаление, что забросил в своё время живопись, а ведь преподаватели не то чтобы хвалили, но и бездарностью не называли. Увы… в юности я безапелляционно решил, что если мне не суждено быть Великим Художником, то лучше сделать карьеру в бизнесе. Не сложилось в итоге ни с живописью, ни с карьерой…

Без особого труда нашли брод и переправились, сохранив оружие и рюкзаки сухими, ценой мокрых жоп и поджавшихся от ледяной воды гениталий. На другом берегу снова оделись, подождали прикрывающего нас Славку и потопали по краю леса, который даже вот так, с краю, внушал опасливое уважение.

Здесь он не фентэзийный, как ближе к озеру, а почти земной, разве что размеры несколько пугающие. Столь величественная природа прекрасно смотрится на холсте, ну или из окна собственного замка. А когда ты вот с этой природой нос к носу, и понимаешь собственную букашечность…

… а заодно и далёких предков, которые вырубали нахер такие леса!

Даже на краю леса попадаются деревья, обхватить которые не смогли бы мы вчетвером, но по сравнению с некоторыми великанами, кроны которых высятся над лесом, это так… молодая поросль.

А трава местами не то что по пояс – с головой скроет, причём несколько раз! Но мы в эти джунгли не лезем, на фиг…

«А какие здесь могут водиться насекомые!» – подбрасывает паранойя, и прежде, чем я выбросил из головы пугающие мысли о пауках размером с собаку, альтер-эго услужливо, едва ли не виляя хвостиком, подбросило картинки из сказочно-виртуального детства кендера-полукровки.

Оказалось что – да, водятся… и ещё какие! Одна часть меня начала паниковать, а вторая не видела ничего особенного в существовании муравьёв размером с хомяка и пауков, на которых ходят с арбалетами и рогатинами. Ну да, есть такие зверушки… ничего особенного.

Резко, одуряюще пахнет прелой листвой, травой, цветущими растениями, гниющими плодами и следами жизнедеятельности кабана. Кучи, равно как и запахи от них, под стать следам, а следы… я прикинул то и другое, и честно слово – поплохело! Свинки за три центнера, и это, сука, не рекорд! Норма!

– … сдаётся мне, здесь и зверушки соответствующих габаритов, – вторил моим мыслям Анвар, и я симпатией покосился на кавказца. Приятно знать, что кто-то разделяет твои фобии!

– Что?! – он возмущённо уставился на хихикнувшего Илью, – Да, боюсь! Умирать вообще неохота, а окончить жизнь в желудке свиньи, это что, достойное окончание жизненного пути?!

Несколько раз нам по пути попадалось такое зверьё, что у Анвара вновь прорезались клыки и кавказский акцент. Страх смерти у него уже прошёл, и как я понял, это был именно страх «свинской» смерти.

– Вот это трофэй… – вздыхал он, провожая взглядом охотника-маньяка саблезубую рысь килограмм этак в пятьдесят весом. Рысь, в свою очередь, проводила взглядом нас, и сморщив пренебрежительно нос, скрылась в зарослях лещины, отряхнув напоследок огромные лапищи.

– Нет, ты видел?! – повернулся ко мне возмущённый Анвар, – Лапами в нашу сторону, как говно в лотке закопала… падла саблезубая!

Он ещё несколько минут кипел, возмущаясь поступком рыси.

– Тебя так волнует, что думает о нас кошка? – ехидно поинтересовался Илья у друга, выбросив наконец майского жука размером с предплечье, которого тащил последние минут пять. Парень, оказывается, в детстве жуков собирал, и сейчас у него не вовремя проснулся энтомолог-пятиклашка, решивший было начать новую коллекцию.

– Да! То есть нет… – поправился Анвар, осторожно (и вовсе он не трусит!) переступая через колонну рыжих муравьёв, деловито тащащих в муравейник дохлого барсука почти обычных размеров, – а чего она?!

– А-а… – он наконец въехал в ситуацию и ругнулся на своём, выдохнул несколько раз и пробурчал:

– Ладно, понял…

У меня свои проблемы, и тоже с башкой. Воспоминания альтер-эго о его житие в смешанной деревушке хоббитов и человеков ещё не распаковались, а были скорее давно читанной книгой, притом читанной по диагонали. А знания, ЧТО может обитать в таком лесу – уже плотно сидели в голове, и это чес-слово – страшно!

Гигантские пауки…

«Да какие они гигантские?! – возмутилось альтер-эго, – Обычные!»

… и муравьи размером с суслика, это так – мелочь. Есть гадость похуже, вроде Камуфляжного Хищнеца, который, падел такой, не только очень ловко маскируется, но и переваривает свою добычу заживо, причём безо всякой анестезии и долго-долго…

Тварюшек-подлюшек подобного рода в окрестностях хоббитянско-человеческой деревушки хватало, и это притом, что леса вокруг считались условно-безопасными и регулярно зачищались ополчением деревни. Встречались и залётные виверны, и…

Сознание альтер-эго принялось подкидывать мне список гадостей из окрестностей родной деревушки, и куда как более внушительный – из гадостей, которые могут водиться в здешнем лесу. Список всё рос и рос, разматываясь рулоном туалетной бумаги и устремляясь куда-то в мультяшную бесконечность.

А мне…

… надо иметь в виду не только возможный пиздец с живностью и необходимостью провести парней по этому минному полю, но не допустить возникновения паники.

«Подождать бы деньков несколько, пока информация не распакуется…» – выкидываю нахер пораженческие мысли, и снова взрыв сомнений… А какие мысли – действительно мои?!

– Дымом пахнет… – повёл носом Анвар, – и кровью!

– Бля… – выдыхаю, – а ведь придётся! Разведка, ёпта! Ну, потопали!

Шли мы сторожко, а точнее – ещё более сторожко, чем раньше, опасаясь всего на свете и чувствуя себя (лично я) скорее отважным и больным на всю голову космонавтом, высадившимся на новой планете. Пытаюсь использовать кендерско-хоббитянское чутьё, но получается криво.

Если удаётся сосредоточиться хоть на несколько секунд, в башке откладывается полная картина происходящего, вплоть до последнего жука-бронзовки в пяти метрах от меня. Потом откат к обычному состоянию и понимание, что голова от такой стробоскопии будет бо-бо… но потом!

– Скоро, – выдохнул Анвар, останавливаясь и скидывая рюкзак.

– Не лезем, – предупреждаю ребят, – мы разведка, помним!

– Мы помним, – отозвался Слава, – а они, походу, нет!

… и я только сейчас сообразил, что можно было идти не на запах дыма и крови, а на крик птиц, устроивших форменное безумие на краю леса. По спине пробежал холодок… не факт, что мы сумели бы прокрасться так, чтобы не потревожить птиц! Благо, крылатые сейчас в таком переполохе и раздрае, что по краю леса может промаршировать полк урук-хаев в полной броне, а не осторожные мы.

– Наблюдаем, – повторяю ещё раз, выглядывая сквозь ветки и старательно щурясь.

– Стойбище… – сдавленно шепнул Славка, озвучивая очевидное, – индейцы натуральные!

– Гоблины, – поправил Анвар, не отрываясь от наблюдения.

– Они что… геноцидят их?! – прошипел Илья.

– Это гоблины, – наставительно сказал Славка, но в его голосе я заметил неуверенные нотки. В этот самый миг зрение подыграло мне, и я увидел происходящее так отчётливо, будто пришёл экскурсантом к Севастопольской панораме.

Здешние гоблины не выглядят мутантами, пережившими ядерную зиму. Если не вглядываться в детали, то один в один – потомственные пролетарии откуда-нибудь из рабочего гетто.

Невысокие, с короткими кривыми ногами и длинными руками, но в пределах человеческой нормы. Если, конечно, не обращать внимание на зеленоватую кожу и острые ухи-лопухи…

А дети, так вообще…

– С одного удара! Видел?! – донёсся до меня возбуждённый голос, а проклятое зрение во всех подробностях показало, как летит по воздуху голова гоблинёнка… Со всеми венами, жилками, сохраняя на зеленоватой мордашке неверящее выражение и… боль.

Сморгнув в последний раз, голова прокатилась по земле, вздымая облачка пыли и пятная эту пыль своей кровью. Мёртвые глаза ребёнка безучастно смотрят в нашу сторону…

– … мы только наблюдатели, только наблюдатели, – забубнил Илья, до срываемых ногтей царапая пальцами землю и не отрывая глаз от происходящего в стойбище. А там… играют в футбол отрубленными головами. Весело!

– Фашисты… – выдохнул Славка, темнея лицом.

– Командир… – простонал Анвар, – да?!

– … суки, – слышу собственный голос, – у меня деда двоюродного…

– Да? – вслед за Анваром повторил Славка.

– Рюкзаки оставляем здесь, – командую отрывисто, буквально выплёвывая слова, – С собой только оружие и… парни, умоляю, не переть в атаку! Ползком, как змеи, а потом – стрелять, а не врукопашную! Это игроки, ясно? Семь игроков, и хуй их маму знает, какое у них оружие и как они прокачаны!

Ползли мы так, как не ползали никогда в жизни. Память фиксирует происходящее, зачем-то записывая в подкорку валяющийся вокруг стойбища мусор и…

… а туалет они ходят не централизованно! Впрочем, об этом потом, а сейчас – ближе, ближе…

Слышу дикий женский вой и заставляю себя не кинуться вперёд, продвинувшись за это время ещё на полметра… А вот Славка – не смог!

Миг… и он замерцал, а потом из травы выметнулось огромное змеиное тело и за пару секунд достигло вигвамов. Змеиная башка молотом ударила в грудь одного из игроков, а толстый хвост хлестанул по ногам второго и…

… тяжёлое копьё огра пригвоздило к земле Славкино тело, а из пожухлой травы, бешено скалясь, уже летел огромный волк!

– Сука… – прорычал я, начиная стрелять – прежде времени, просто чтобы хоть как-то отвлечь игроков от ребят! В магазине картечь, а расстояние для неё предельное, скорее даже – запредельное.

Выстрел! Просто чтобы отвлечь. Ещё! И бегом, бегом, бегом вперёд… потом падаю, заметив нацеленный на меня арбалет, качусь колобком и снова встаю.

Выстрел! Арбалетчику, высокому красивому человеку в доспехах, разносит лицо, а я падаю и стреляю в падении, на этот раз в живот… и тут с левого фланга начинает стрелять Илья, а потом в стойбище врывается Анвар.

Прыжок… и он еле уворачивается от удара двуручным мечом в руках эльфа-паладина, но отвлекая на себя внимание. Гоблин-старик, невольно выпущенный мечником, ухитрился выхватить висящий на поясе паладина мизерикорд и вонзить в спину бывшему хозяину. Добил мечника Анвар, вцепившись в горло и вырвав одним движением.

Выстрел… подбежав к Славке, вырываю копьё из чешуйчатого туловища, и…

… игроки закончились. Гоблины, впрочем, тоже… почти. Остался тот самый боевитый старик, девчонка лет девяти на вид, да тётка под сорок. Всё, что осталось от стойбища. А вокруг трупы, трупы, трупы…