Хороший день для зомби-апокалипсиса

Пятая глава

«Вы хотите войти в данж?» – повторил голос, я сделал решительный шаг назад…

… и внезапно оказался на краю водопада. Потоки ледяной воды сдвинули ножны дюссака между ног и подбили меня под коленки. Пошатнувшись, я сел на задницу, мигом промокнув до пояса, а местами и повыше. По телу прокатилась волна холода и страха, леденя нутро и саму душу.

Серёга пошатнулся, но устоял на ногах, раскорячившись в причудливой низкой стойке из гонконгских боевиков. Позади неизобретательно и скучно, но очень эмоционально заматерился Илья, срываясь на нервный фальцет. Несколькими секундами позже к нему присоединился Анвар, мешая русский мат с ругательствами на родном языке.

Не вставая, я отполз назад метра на два и только потом встал, опираясь на совну и придерживая ножны.

– Та-ак… – я тупым взглядом уставился туманную завесу позади нас, через которую виднеется тоннель, уходящий, как отсюда виделось, куда-то в бесконечность. Каких-то Вселенских масштабов тоннель, чес-слово!

– Не продавливается, – сквозь сжатые зубы сдержанно констатировал незаметный Славка, осторожно тронув завесу прикладом автомата.

– Не продавливается, – несколькими секундами позже согласился я, с силой потыкав в завесу подтоком совны, – Ну-ка…

Сгруппировавшись, врезался в завесу плечом и был мягко отброшен назад, с трудом удержавшись на ногах.

– Как в тугой батут врезался, – поделился я впечатлением.

– Дай я! – сказал Анвар с невесть откуда прорезавшимся кавказским акцентом, и стартанул из низкой стойки в лучших традициях борцух. На долю секунды показалось, что сейчас он прорвёт завесу… но потом «батут» спружинил, откидывая солдата к водопаду.

Я с трудом успел ухватить его за воротник, роняя в воду, да и сам не удержался на ногах, снова приземлившись жопой в ледяную воду.

– Бля… – кавказец, не вставая, перевёл на меня взгляд, – От души, тащ прапорщик!

Не чинясь, пожал протянутую руку и встал, потянув расчувствовавшегося Анвара за собой.

– Вот же херня… – подал голос Серёга и повернулся к нам, – Парни, не ручаюсь, но кажется, это из-за меня!

– Вы хотите войти в данж? – повторил я вслед за голосом в голове.

– Да, бля! – он скривился, как от сильнейшей зубной боли, – А я захотел!

– Вот здесь, – Пирог снял головной убор и звучно постучал себя по блестящей от пота лысине, – как перемкнуло.

Машинально отмечаю странноватую игровую механику, в которой шум падающей воды не заглушает наших голосов. Шум сильнейший, но он как бы отдельно, будто мозг поставил галочку «громкие звуки» и «шумовой фон». А другая, совершенно отдельная часть мозга и слуха, выделена для разговора.

Анвар, искоса поглядывая на моего друга, зашептал что-то тихо, но очень эмоционально, не сразу умолкнув под моим тяжёлым взглядом. Кто из нас сильней, и прочие чисто пацанские вещи, мы прояснили на второй день, в учебном спарринге.

В армии иногда проще один раз «продавить» свой авторитет силой, чем долго и нудно строить бойцов, опираясь на Устав. С бойцами-кавказцами это особенно актуально, они неохотно подчиняются слабому, и прежде всего духом, командиру, что для меня, к слову, вполне логично.

Анвар чистый «борцуха», и притом классный, но ударка у него нулевая, разве что удар пушечный. Но что толку с пушечного удара, если не умеешь держать дистанцию и «переключаться» с борьбы на удары, а сами удары – совершенно «колхозные», размашистые?

А у меня разряд не только по кикбоксингу, но и опыт смешанных. Размотал его не то чтобы всухую, но впечатление о себе оставил серьёзное, и это притом, что весовая категория у меня поскромней.

– Ментальное воздействие, – сказал я как можно более убедительно, стараясь навязать, продавить своё мнение.

Серёга перекосил физиономию ещё сильней и дёрнул плечами, не пытаясь искать оправданий и не желая их.

«Зар-раза! Ты-то мне что игру ломаешь? Чистоплюй херов!»

– Как в игре, – озвучил я очевидное, подходя чуть ближе к краю водопада и с опаской глядя вниз, а потом с не меньшей опаской покосился на драконью голову трубы. Голова покосилась на меня и сощурилась презрительно, – Ты командир группы и… со всеми вытекающими, как мы все поняли. Вошел ты, закинуло и всех нас.

– Виноват, пацаны, – мрачно сказал Серёга, – Если есть желающие высказаться – вэлкам, обижаться не буду.

– Да бля… – сказал Илья и безнадёжно махнул рукой. Замолчав и ссутулившись, он взял «Калаш» как младенчика, и над площадкой набухающей грозовой тучей повисла депрессия.

Площадка целиком залита водой, и нет никакой возможности присесть или положить оружие, что тоже не добавляет настроения. Сложили кое-как оборудование на инструменты неустойчивой пирамидкой, но на этом всё. Это, вместе с подмерзающими ногами, добавляет ощущение безнадёги и стремительно утекающего времени.

– Если нет возможности идти назад… – я замолкаю, собираясь с мыслями и духом, – значит, нужно идти вперёд.

– Куда? – мрачно спросил Илья, широким жестом показывая перед собой. Водопад рушится вниз с высоты полусотни метров, и прыгать туда решительно не хочется ни «щучкой» ни «солдатиком», ни каким-либо иным способом.

– Э-э… – протянул Анвар, тыкая пальцем в облизанные водой уступы, клыками торчащие по бокам водопада, – по валунам? С одного на другой?

– Хм… – отозвался Славка, подходя поближе к краю водопада и глядя вниз, – ты у себя перед глазами полоску жизни видишь?

– А? Нет… – растерянно отозвался кавказец после длинной паузы, явно попытавшись вызвать интерфейс.

– Вот и я нет, – сумрачно подытожил Славка, перекидывая автомат на другое плечо. Анвар закусил губу, но смолчал, не пытаясь строить из себя обиженку и прокачивать позицию доминантного самца в их маленькой стайке.

– Может, поискать разгадки? – предложил Илья, наморщив лоб, – Ну, рычаг какой-нибудь… Я в какой-то игре похожее видел: надо нажать или надавить на что-нибудь, и тогда мост появляется.

– Квест, – усмехнулся суховато Пирог, и подал пример, начав по миллиметру осматривать и простукивать стену. Переглянувшись, мы последовали его примеру, потому как… а что ещё делать? Прыгать солдатиком вниз, надеясь на воскрешение, страшно до одури. Да если и да… кто даст гарантию, что воскреснешь снова в тоннеле, а не на площадке у края водопада?

– Ага! – несколько минут спустя воскликнул Славка, встав у скалы и тыкая в неё пальцем, – Видите?! Это базальт с…

Он начал сыпать названиями горных пород, но узрев наши непонимающие физиономии, быстро заткнулся и вздохнул. В этот момент ему остро не хватало очков, седого парика и академической шапочки. Ну и пожалуй – всплывающей таблички «Британский учёный» над головой.

– Кароче… – потёр переносье Славка, собирая в кучу мысли попроще, специально для малограмотных нас, – этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

– Это, – он звучно хлопнул ладонью по камню, – магматическая порода, а это…

Ладонь коснулась почти такого же камня.

– Осадочная. Ясно?

– Если это Игра… – пожимаю плечами и замолкаю, не желая приносить в команду пессимизм, которого у нас и так выше крыши.

– Ну… – Славка снова трёт нос, – условности игры никто не отменял, но нужно же с чего-то начинать?

Следующие пятнадцать минут мы провели, пытаясь стучать по камням в определённой последовательности, двигать (!) их и даже окроплять кровью. К слову, никаких полос жизни и стремительно заживающих царапин. Боление было самым искренним, но увы, безрезультатным.

С неохотой оставив это занятие, снова принялись за поиск и быстро пришли в уныние. На небольшой площадке (размером всего-то с половину школьного спортзала, разве что сильно вытянутого в ширину) знаков и намёков мы нашли в явно избыточном порядке. Анвар с Ильёй даже решили было сосчитать, но сбились после полусотни, едва не разругавшись.

– Брэк! – разнял их Пирог, – Хватит, горячие липецкие парни!

На него покосились неприязненно, но послушались нехотя, явно в силу Устава и привычки.

Ноги к этому времени промёрзли почти до потери чувствительности, что не добавляет оптимизма. Устроили мозговой штурм, но не слишком удачный.

Анвар, постоянно чихая, сбивался на нравоучительные истории о своих родственниках и сам же потом терялся, не в силах понять, а что же он имел в виду, заводя разговор?!

Илья, шмыгая носом и поминутно просмаркиваясь в пальцы, ополаскивая их затем в воде под ногами, тянул «Э-э» и всё время щёлкал мокрыми пальцами, морщась и поминая «того чувака».

Логика Славки ходила своими путями, и времени на расшифровку тратилось больше, чем на «того чувака, который ещё там с мечом» от Ильи.

На Серёгу парни явно злились, и чем дальше, тем больше в их глазах читалось желание проверить: что будет, если убить главу отряда? Может быть, группу выкинет из данжа?! Что бы он ни говорил, воспринималось всё с лицами, полными скепсиса и нежелания слушать хоть какие-то доводы.

Поймав его взгляд, пожимаю едва заметно плечами и киваю.

– Так… вижу, вы на меня злитесь, – начал Серёга, – и не хотите даже слушать предложений.

Солдаты, что немыслимо, отмолчались, что мы сочли за согласие.

– Попробуем провести смену командования, – продолжил он, и глядя в пустоту перед собой, сказал:

– Снимаю с себя командование отрядом.

– Принимаю на себя командование отрядом, – тотчас отозвался я. Никаких спецэффектов не было, интерфейс не возник, но я ЗНАЮ, что с этой секунды являюсь командиром группы.

К сожалению, никаких интерфейсов, знания собственного уровня и прочих подсказок нет. Увы… Чёрт с ним, со входом в Игру или оцифровкой… не знаю, как правильней, но сейчас бы до уссачки обрадовался хотя бы урезанному интерфейсу и предложению привязаться к точке воскрешения.

– Может… – Славка встал и потыкал в Завесу.

– Хуй там, – грубо констатировал Илья и добавил обидно, специально для Пирога:

– Ну хоть так!

– А-атставить! – резко командую я.

– Есть оставить, тащ прапорщик! – с готовностью вытянулся Илья, показывая готовность слушаться меня, но не Пирога.

«Ну, хоть так!» – мелькнуло у меня, но раскачивать ситуацию не стал.

Через несколько минут я методом тыка нащупал систему переключения уступов по бокам водопада. Камни выдвигались, задвигались, становились торчком, как эрегированные члены, и кажется, меняли свой цвет. Поиграв несколько минут, оставил там Славку.

– Пробуй, – лаконично сказал ему, – а я ещё поищу.

– Действительно, тащ прапорщик, – кивнул тот с готовностью, – это может быть комплексная система!

Анвар с видом победителя глянул на Пирога, не обратившего никакого внимания на этот детский сад в камуфляже. Встав у края водопада, Серёга стоял, внимательно наблюдая за движущимися уступами.

– Стоп! – скомандовал Пирог, поднимая руку, – Вот так пока оставь!

– Ты слышал товарища старшего прапорщика!? – надавил я, заметив следы фронды.

– Есть оставить, – флегматично отозвался Слава, отходя в сторону и демонстративно отряхивая руки.

– Как знал! – радовался Серёга, доставая альпинистское снаряжение, – На всякий случай таскал, раз уж заявку на него одобрили, а тут…

Замолчав, он верёвкой промерил расстояние до одного из уступов от поглядывающей на нас драконьей башки, извергавшей воду и радугу.

– Дотягиваем? – вытянув шею, поинтересовался я.

– Не слишком, – озабоченно отозвался друг, – Видишь? Во-он до того выступающего камня… чуть левее… свободно спускаемся, а потом проблемы. Я с запасом брал, но на всякий диггерский случай, а не на подобную ситуацию. Кто ж знал… Саморазвязывающийся узел сделаю, не проблема, но кажется мне, что площадочка для всех нас впритык будет. Это мне надо будет спуститься, оседлать уступ жопой к озеру, и снова завязать узел, стараясь не спихнуть всех остальных в озеро и не свалиться самому.

– Не велика потеря, – на грани слышимости пробурчал Илья, но я сделал вид, что не услышал подчинённого.

– Ну… – прикидываю расстояние от уступа до поверхности воды, – там вроде не слишком высоко.

– Пятый этаж минимум, – отрезал Серёга, – скорее даже седьмой. Если ты не экстремал, с такой высоты даже в берцах и обмундировании можно себе всё отбить нахер! И вода…

Он поднял ногу и топнул с силой – так, что нас обдало ледяными брызгами.

– … холодная, а озеро не такое уж маленькое, как сверху кажется. Надеяться надо на лучшее, а рассчитывать на худшее.

– Совсем херово? – осведомился я, вытирая под носом.

– Почему? – Серёга флегматично пожал плечами, – Шанс есть, и немаленький, но не мешало бы его повысить.

– Что стоим? – выпрямился я, окидывая командирским взглядом подобравшихся поближе солдат, – Ищем!

– Есть, тащ прапорщик! – отозвался за всех повеселевший Илюха, – Ищем!

Кашляя и чихая, мы шарились по стенам, пробуя порой самые странные вещи. Но добились… а вернее, я добился только того, что освещение на площадке стало мягко переливаться, как гирлянды на Новогодней ёлке.

– Я… – скидываю берцы, – попробую, пожалуй, ногами нащупать! А то пол мы как раз и упускаем.

Разувшись, зашаркал по каменному полу пятками назад – чтоб если вдруг наткнусь на что-то с размаху, хоть пальцы не сломать. Парни, помявшись и переглянувшись, разуваться не стали, а Серёга был занят подготовкой альпинистского снаряжения.

Почти не чувствуя замёрзших ног, я пытался компенсировать это зрением, но в бурлящих вихрях быстротекучей воды видимость скверная. И всё же, всё же… пару раз мне показалось, что под водой есть какие-то линии.

Согнувшись в три погибели и отклячив зад, смотрю вниз, шаркая ногами, которые уже ломит от боли, и опуская иногда руки. Мимо, мимо…

– Есть! Ну-ка, парни, – командую резко, – отойдите к завесе! А то не дай Бог…

Договаривать не пришлось, парни телепортировались к завесе и замерли.

– Кольцо какое-то, – комментирую свои действия, – в желобке, вырезанном под него. Похоже на крышку погреба…

Попробовал приподнять, но чуть не сорвал спину, но вовремя сообразил попробовать с разных сторон. Первая же попытка увенчалась успехом, и крыша пошла – сперва с натугой, а потом – будто подкинутая мощной пружиной.

Вода на площадке забурлила водоворотом, и…

– Магия, – выплюнул Анвар, произнеся это слово матерным тоном.

… середина площадки очистилась, как воды Красного моря перед Моисеем во время Исхода из Египта. Насухо! И…

… я присел и пощупал рукой… камни чуть тёплые.

– Вы прям профессиональный вор, тащ прапорщик, – брякнул Илья.

– Чё!? – поворачиваюсь к нему, не вставая с корточек.

– Да я про игровые условности, – тащ прапорщик! – заторопился тот с оправданиями! – В хорошем смысле! Очень уж ловушки хорошо видите!

– Ладно… – меряю его взглядом в стиле «Большой Брат следит за тобой» и отворачиваюсь. А чтоб не расслаблялся!

По обеим сторонам площадки всё также текла вода, а здесь – сухо и…

– Ступеньки, – связывая между собой шнурки и вешая берцы на шею, озвучил я и шагнул вниз. Ну… раз уж командир. Не тот у меня пока что уровень, чтобы посылать в бой, отсиживаясь на жопе в тёплом месте. Не «Вперёд», а «За мной!»

– А куда деваться? – услышал я Серёгино, начавшего спускаться сразу за мной.

– Орлы! – запоздало гаркнул я снизу, – Инсту́рмент подберите! Хер его знает, что нам здесь понадобиться может, раз уж со всем снаряжением закинуло!

Спускались долго и неудобно. Ступени крутёхоньки, и такое впечатление, делались будто на детей или что вернее, на нелюдей – заметно уже и чуть ниже обычных, отчего все мы по несколько раз оступились, хотя и без серьёзных последствий.

– Такое ощущение, что не с высоты пятидесяти метров спускаемся, а с «Бурдж-Халифа[12]», – пробурчал Слава умирающим голосом.

– Можешь подождать нас наверху, – предложил я ему. Послышались смешки, будто я сказал невесть что-то остроумное.

Наконец, спуск закончился, и честное слово – вовремя! Ноги уже сводило, но не ныл, как пацаны… ибо авторитет командира и всё такое. Расслабиться можно будет, когда…

«И если» – подвякнул мозг.

… вернёмся в Военный Городок. А пока мои командирские и лидерские качества должны быть на недосягаемой высоте.

Площадка возле входа в водопад огорожена невысокой каменной балюстрадой, отчаянно нуждающейся в реставрации. Много полуразрушенных скульптур и барельефов в индийском или индонезийском стиле – с обилием резьбы и мелких деталей, но не всегда анатомически правильных.

Хотя… о чём это я?! Какая, на хрен, правильность анатомии после трубы-дракона?! Может, здесь за норму антропоморфные существа, с короткими кривыми ногами в треть туловища.

Площадка на пару метров возвышается над местностью, а внизу в обе стороны раскинулось вдоль озера подобие набережной. Такая же заброшенная и полуразрушенная, с выветрившимися от времени статуями и барельефами, уцелевшими кое-где узкими скамейками под чужую анатомию, и тускловатыми фонарями.

Кое-где одичавшая растительность, сохранившаяся в каменных высоких клумбах и пробившаяся через вставшие дыбом каменные плиты. Озеро огорожено сплошной каменной оградой, примерно по пояс высотой, с незатейливой резьбой. Возможно, благодаря этой незатейливости, сохранилась она получше и выглядит поновей.

Местами ограда расступается, и к воде спускаются широкие узорчатые ступени, на которых сейчас отдыхают небольшие тюлени, провожающие нас блестящими чёрными глазами, и крупные, до полутора метров, безразличные ко всему черепахи. Живность в озере играет в извечные догонялки на выживание, и судя по плеску и оглушительным ударам хвоста по поверхности воды, экземпляры здесь попадаются солидные, побольше иной рыбацкой лодки.

Такое впечатление, что неведомые хозяева ушли лет этак пятьдесят назад, и только всё ещё работающие фонари показывают уровень былой цивилизации. Нечто вроде Чернобыля, и кстати…

– Серёг, у тебя дозиметр с собой?

– Думаешь? – выдохнул Пирог и тут же зашарил по карманам, – Ну-ка… нет, нормально. Насколько вообще может нормальным в такой…

Он махнул рукой и замолчал.

– Такое впечатление, – странно щурясь, нарушил тишину Славка, – что озеро сильно больше, чем казалось сверху.

– Да ну… – начал Анвар, и тут же реабилитировался, – а хотя может быть! Спускались-то сколько, э?! Оптическая иллюзия! Жаль, видно плохо.

– Плохо? – удивился я, и после опросов и серии экспериментов выяснилось, что видим мы, оказывается, по-разному… Для меня в пещере просто пасмурный день. Серёга и Славка видят всё, как в надвигающихся сумерках, и если видимость вдаль у них упала, зато вблизи – напротив, они стали видеть всё значительно резче.

– … именно что резче, – сказал Славка, – как будто каждый предмет прочерчен в пространстве.

– Да, похоже, – озадаченно согласился Пирог.

… а вот Илья и Анвар оказались «слепошарыми» и видят всё как в сумерках, притом без всякой резкости.

– Резче? – переспрашиваю я, – Хм… есть такое дело, но только часть окружения.

Снова серия экспериментов (занявшая от силы пять минут), показавшая, что «прочерченными» я вижу только что-то условно «важное».

– … ну точно – вор! – выдохнул Славка, – Без обид, тащ прапорщик! Это просто игровая система такая! Вы, по идее, должны видеть всякие там ловушки, потайные ходы и… такое всё.

Он покрутил рукой, и сам не вполне понимая, а что же это «Всё».

– Ладно, – соглашаюсь с ним, перекидывая ружьё на грудь и с новыми силами принимаясь пялится в пространство, – принято, без обид.

– Тащ прапорщик, а вы в игры играли? – осторожно поинтересовался Слава.

– В игры вообще – да, но всё больше в Ворд оф Танкс, а не это ваше…

– Разберёмся! – уверенно пообещал Славка. Киваю уверенно, хотя внутри испытываю совсем другие чувства, и ах… как я зол на Пирога! Нет, он по-прежнему друг, но… зараза, как же невовремя он оступился! И ладно бы это, но это его чистоплюйство…

Че-слово, очень не хочется отвечать за эту хтоническую хрень, что с нами творится! Вляпались мы крепенько, и чует моя чуйка, что ещё только начало.

Завозился от нервов по карманам, и дабы не показывать суетливость, вроде как по делу, проверяя целость вещей. Секунд тридцать пялился на незнакомые предметы, мучительно вспоминая, что же это за прямоугольные коробочки…

«Артефакты связи» – вякнул мозг и отключился.

– Мобильник и планшет!

– Чего? – уставился на меня Серёга.

– Мобильник и планшет, – повторил я, отдав артефакты на откуп пальцам, пока друг морщил лоб, силясь понять, что же я имею в виду?!

Мышечная память сработала и мозг начал вспоминать. Сообщения, Вайбер, Ватсап… попробовал дозвониться – не берёт, и… циферки на электронном табло остановились. Наручные часы – аналогично, секундные стрелки не двигаются.

– Телефон! – достав свои артефакты, воскликнул Серёга с видом человека, переоткрывшего Америку, – Вспомнил!

– Ну точно – ментальное воздействие, – выдохнул Славка, – на вас, выходит, на первого воздействовали, тащ старший прапорщик!

Анвар с Ильёй, непонимающе ковыряясь в своих артефактах, не слишком внятно забубнили, что они никогда, и всё это от нервов и этого… ментала! А сами они ого и ага, а местами и вовсе – молодцы!

– Так, мо́лодцы! – останавливаю верноподанническое словоизвержение с нотками вины, – Давайте-ка отойдём в сторонку и соберёмся с мыслями, а то что-то мне подсказывает, что воздействие на нас игрового момента могло оказаться ещё более глубоким.

– Да и просушиться не мешает, – добавил Серёга после серии чихов, – хотя бы обувь.

Отошли метров на двести от площадки, остановившись в крохотном скверике, в полуразрушенной беседке, окружённой несколькими старыми деревьями, высаженными явно ещё до местного Чернобыля. Далеко не отходя, натаскали сухостоя и развели маленький костерок. Не столько даже за большим надом, сколько ради психологического комфорта.

Заброшенная набережная не выглядит опасной, и скорее всего, это «ясли» данжа, по мнению большинства. Но…

… а вдруг?!

Стремновато, честно говоря. Очень живописно, красиво и наверное даже – романтично, но на мозг давит понимание неправильности происходящего. Приключаться, чес-слово, не хочется от слова «совсем», и пока никакое чужеродное ментальное воздействие не срабатывает.

Выяснять границы яслей, тем более предполагаемых, желательно когда-нибудь потом, и не слишком скоро. Никто не нападает и не надо ни в кого стрелять, уже хорошо!

Раздевшись догола, выжали мокрые брюки и труселя, подложили под жопы куртки и расставили обувь вокруг костра. Запасные носки есть у всех, такова специфика водопроводных работ. Промочить здесь ноги – на раз-два, а ходить потом в сырых приятного мало, а вот с трусами ситуация иная, да и ботинки желательно хоть немного подсушить.

– Телефоны, планшеты, часы… всё проверили? – интересуюсь у личного состава.

– Всё, тащ прапорщик! – помедлив, и явно вспоминая значение слова «телефон», ответил Славка за своих парней, – Всё в общем-то работает, но через жопу, и мозг постоянно тупит.

– Ага… – глубокомысленно замечаю я, поднимая ружьё с колен, – это что?

– Алхимический метатель гражданского типа! – радостно рапортует Анвар, и солдаты кивают.

– Хм… а подумать?

Вижу непонимающие глаза.

– Ружьё, – произносит Пирог с видом человека, вспомнившего полузабытое словцо на чужом языке, – можно?

Протягиваю ему оружие и он бережно взял его, подержал и передал обратно.

– А это… – он взял своё оружие, лежащее справа.

– Э-э… военное ружьё? – неуверенно говорю я, пытаясь вспомнить название. Но нет… подтормаживает с прямо-таки слышимой пробуксовкой.

– Нет… – хмурится Серёга, – кажется, как-то иначе.

– Пиздец! – выдохнул Илья, – Вот нас накрыло!

– Это вещи, чуждые механике Игры! – подскочил Славка, колыхнув мудями.

– Похоже, – согласился Пирог, – непонятно только, почему ты вспомнил, что такое ружьё и телефон, а у ребят такие понятия в голове не укладываются.

– Хер его… – выразительно жму плечами, – да и ты вспомнил, хоть и чуть позже.

– Хм… ну я-то понимаю, как там всё устроено, да и чинил недавно.

– И я чинил, – говорю задумчиво, – экран менял после… ну ты помнишь! Да и в потроха лазил.

– Точно! – перебивает его Славка, – Тащ старший прапорщик, тащ прапорщик! Если это игровая механика, то получается, что вы к этим…

– … телефонам и планшету, – подсказывает Пирог.

– Да! – энергично кивает солдат, – Э-э… к артефактам руки приложили! Может, поэтому?

– Я ствол на ружье менял, – по-новому смотрю на оружие, – и приклад!

– А это… – так и не вспомнив слова, – военная модель, она заводская и обезличенная.

– А будет ли она стрелять? – задался вопросом Илья, и мы все напряглись. Нарушать тишину выстрелами не стали, но солдаты как-то очень быстро разобрали желязяки и начали посматривать, облизываясь, на мою совну и дюссак.

Дабы не провоцировать, отдал совну Серёге.

– А сам? – спросил Пирог, не беря оружие, – Если алхими… тьфу ты! Если огнестрельное оружие под сомнением, ты что, с тесаком останешься?

– Умею немного, – коротко отвечаю я, и видя сомнение в его глазах, добавляю:

– В том году в Питере в командировке четыре месяца был, филиппинкой занимался, эскримой. Ну вот… наблатыкался немного, там и с клинками работают.

– Ладно, – кивнул тот, принимая совну, – но ружья не помешало бы проверить!

Моя одежда и обувь высохли быстро – наверное, опять какая-нибудь игровая условность. Я на работы в своём стареньком хожу, сэконд-хэндовском, штопанном-перештопанном своими руками… зато удобном!

Только вот берцы почему… неужели «в зачёт» пошло то, что я менял в них шнурки?! А с другой стороны, я ведь и с ружьём не так чтобы много повозился!

– Высохло? – подняв голову от разобранныхружей, спросил Серёга.

– Угу. Глянь, может у тебя также – игровая механика, то-сё…

Не вставая, он протянул руку к штанам и кивнул, принявшись одеваться.

– Я пройду тут рядышком, – сказал я, – сидите-сидите! Далеко отходить не буду, просто как… э-э, вор попробую пройти. Может, замечу что-нибудь.

– А может, я с вами, тащ прапорщик? – с надеждой в голосе осведомился Анвар.

– Не… лучше товарища старшего прапорщика охраняй, – киваю на Серёгу, – Видишь? С этими… военными ружьями возится, может и выйдет их также…

– Автомат! – с нескрываемым облегчением выдохнул Пирог, передёргивая затвор, – А всего-то – сборка-разборка с перемешиванием деталей!

– Видели? – акцентирую внимание солдат на происходящем, – Давайте также: сборка-разборка… ну вы поняли!

Энтузиазм рядовых полыхнул до небес, а я, не дожидаясь окончания, двинулся на обход территории. На душе немного полегчало, ситуация парадоксальным образом уже не кажется такой безнадёжной и…

… я даже смотреть стал иначе! Смотреть, и видеть чуть больше, чем раньше.

– Феи! – выдыхаю восторженно, глядя на маленькую фигурку со стрекозиными крылышками, мелькающую в кроне дерева. Как-то почувствовав мой интерес, фея зависла в воздухе и развернулась, глядя мне в глаза.

– Видит-видит-видит! – запищала она, а я – действительно – вижу! В кронах деревьев, в воздухе и на воде не только обычные мелкие птахи и насекомые, но и существа, светящиеся мягким магическим светом, и стоило мне только моргнуть, как они…

… пропали! С большим трудом сосредоточившись, снова могу видеть их и… слышать!

– Видит-видит-видит! – разгневанно запищала фея, широко открывая огромный рот, полный острых акульих зубов. Мордочка у неё страшненькая, но одновременно премиленькая, этакий кавайный монстрик в одёжке из травы и листьев.

Пропорции и типаж у неё не вполне человеческие, а нечто, близкое скорее фарфоровым немецким куклам, причём ожившей куклой фейка не выглядит, живая и очень убедительно живая.

– Какая прелесть! – искренне умилился я.

– Мы – прелесть? – неуверенно сказала пискля, приоткрыв зубастый ротик.

– Прелесть! – подтверждаю я, – Очаровательная феечка!

– Мы – пикся! – нахмурилась кавайное чудовище, и как мне показалось – обиделась.

– Ну прости, очаровательная пикся!

– Очаровательная? – подлетела ещё одна товарка, одетая в такую же одёжку, с острой косточкой-копьём в пухлых ручках, – Мы?

Мордашка такая же удивлённая, большие глаза смотрят на меня, часто мигая.

– Прелесть, – киваю я.

– Прелесть – мы, – насупилась первая, подлетая поближе, а я машинально прикинул рост – сантиметров восемнадцать-двадцать.

– Прелесть, – соглашаюсь с ней, – очаровательная прелесть!

Пикся зарумянилась и подлетела ещё ближе, и я расплылся в умилении. Будто почувствовав эмоции, крылатое создание заулыбалось мне. Покопавшись в кармане куртки, я вытащил конфету, разворачивая её.

– Будешь? – протягиваю Прелести, – Сладкая!

– Мне? – пикся повисла в воздухе, и даже её стрекозиные крылышки замерли…

«Что значит, летают за счёт магии…»

– … что надо делать? – не отрывая глаз от конфеты, поинтересовалась Прелесть с обречённым видом.

– Делать? – удивляюсь я, – Да ничего! Просто так, от чистого сердца угощаю.

– Просто… – неверяще сказал она и подлетела, цапая ириску. Нюх-нюх-нюх…

– Просто конфета! – растерянно поделилась она с товарками, коих набралось уже десятка три, если не больше.

– Вкуфная… – прочавкала Прелесть через несколько секунд с видом наркоманки, дорвавшейся до дозы.

– … просто конфета… – слышу писклявые разговоры.

– … прелесть! Мы – прелесть!

– Очаровательная! – поправила другая зубастая пискля.

– Петом? – требовательно спросила одна из пикси, показывая на чавкающую Прелесть, и я не сразу сообразил, что она имеет в виду.

– Петом? Нет… просто угостил, как друга.

– Друг-друг-друг… – запищали они, подлетая ближе, – друг-человека…

Одна из них принюхалась к поджившей царапине на запястье и бесцеремонно сковырнула болячку.

– Не человека! – уверенно констатировала она, – Мало человека!

Я открыл было рот… и закрыл его, потому что одной частью сознания я продолжал помнить, что «Мама учительница, а папа – подлец», как сочувственно озвучила однажды сердобольная соседка во времена далёкого детства.

Другая же часть сознания знала, что папаша мой – почти чистокровный кендер, а мама наполовину хоббитушка, а почти наполовину человечка с толикой крови тёмных эльфов.

– Бред…

Сознание упорно считало иначе. А чё такого?! Вон, Серёга почти чистокровный цверг и на одну восьмую кобольд, и никого это не волнует! В Советском Союзе все национальности были равны!

– А какая разница? – говорю вслух, – Я вообще интернационалист и не считаю одни национальности и расы хуже других!

– Парни! – кричу издали, высоко поднимая руку с ружьём, – Я тут с гостями! Не стреляйте!

– Вот… – старательно давя лыбу при виде Анвара, прикрывающего мохнатые мудя автоматом. Впрочем, горец не слишком-то стесняется наготы, и тот факт, что он схватился в первую очередь за оружие, говорит исключительно в его пользу, – познакомьтесь.

– Пикся, – вылетев из-за моей спины, представилась моя знакомица, делая в воздухе подобие книксена, – Очаровательная Прелесть! Друг!

– Действительно – Прелесть! – засмеялся Серёга, рассматривая застеснявшуюся пикси.

– Конфета есть? – подлетела к нему другая пикся, ревниво дёрнув за волосы и тут же отлетев на метр, – Просто так?

На мордашке кавайного монстрика – ожидание чуда и одновременно неверие в него, какое бывает только у битых Судьбой детей из детдома.

– Где же… – он хлопнул по карману куртки, – батончик вот, будешь?

– Просто? – прижав ручки к груди, пискнул монстрик, жадно глядя на батончик и часто-часто моргая глазами, в которых проступили слёзы.

– Ну да… – Серёга улыбнулся очень искренне, – кушай! Только с подругами поделись.

– Друг-друг-друг! – на грани слышимости пропищал монстрик, хватая батончик и отлетая. Развернув его на лету, она откусила, закатила блаженно глазки и подлетела к Пирогу, одарив его очень сладким и очень липким поцелуем в щёку.

Выдохнув счастливо, она по-хозяйски уселась ему на плечо с видом ребёнка, добившегося сбычи всех мечт. Апофеоз счастья!

– А мне…

– А нам…

Пикси налете на нас, трогая за волосы и выпрашивая сладости. Мы раздали всё, что было, и следующие минут пятнадцать писклявые монстрики, обмениваясь впечатлениями и лакомствами, поедали сладости.

– Я – кто? – доев батончик, допытывалась тем временем пикся у Серёги, дёргая его за ухо.

– Милашка, – ответил тот, повернув голову и осторожно гладя монстрика по спинке.

– Друг? – с надеждой спросила та, выгибаясь под лаской, как котёнок, и только что не мурча.

– Друг, – согласился Пирог, улыбаясь чуть смущённо и очень искренне.

– Друг… – выдохнула Милашка, развалившись на плече Серёги туго набитым пузиком кверху, с видом отпускника на лежаке.

Прелесть тем временем ревниво отгоняла других пикси от меня.

– Мой друг! – гневно пищала она, потрясая кулачками, а я старался не засмеяться и одновременно – не смотреть в эти умоляющие глазки пикси, оставшихся без друзей. Сошлись в итоге на том, что дружить мне можно со всеми, но главный друг – это она, Очаровательная Прелесть! И ездить на мне можно только ей, а остальным её соплеменницам – только если она, Прелесть, разрешит.

– … нэприлично, – сбиваясь от волнения на кавказский акцент, отбивался красный от смущения Анвар от любопытных пикси, просящих его показать мохнатое хозяйство, – маладым и красивым дэвушкам – нэприлично дажэ думать о таком!

Пикси, всем скопом отнесённые в разряд «маладых и красивых» не сдавались, искренне не понимая, а что же тут неприличного? Им интересно! А если другу-Анвару интересно, то пусть он смотрит!

Кавказец не знал, куда прятать глаза от задранных подолов и жопок разной степени оттопыренности. Минут через несколько мы угомонили кавайных чудовищ, с трудом сменив тему разговора. Затем, какими-то извилистыми путями, пикси решили «показать нам интересное» и устроили экскурсию по окрестностям – так, как они её понимают.

– Пойдём-пойдём! – Прелесть потянула меня за прядь волос, – Интересно-интересно!

С трудом пробившись через многоголосый писк, мы поняли только, что здесь сравнительно безопасно…

«Для пикси! – пришла мне в голову мысль, – Да и кто знает, что они понимают под словом „Безопасно“»?

Дом (общага) пикси оказался в дупле большого дерева, похожего на грецкий орех, если бы они дорастали до тысячелетнего возраста. Огромное, раскидистое, оно росло в полусотне метров от берега озера, но крона доходила до самой воды.

Лезть туда мы не стали, но послушно позадирали головы, пытаясь разглядеть вход на высоте метров этак тридцати, почти неразличимый даже для меня.

– Здорово! – искренне хвалю я, прикидывая машинально, смог бы туда влезть? Одна часть сознания крутила пальцем у виска, а другая уверенно говорила, что да! Все эти наросты, трещины в массивной коре и неровности старого дерева – мощёная дорожка с перилами для нормального кендера, – Очень красиво! Хорошее место! Мало кто долезет!

Пикси позадирали носики, ещё раз попытались выразить словами и размахом ручек размеры «огр-ромного» дупла, и с удвоенным энтузиазмом принялись таскать нас по окрестностям, показывая свои охотничьи угодья и «места, где красиво». Наши понятия о красоте совпадали не всегда, и Славка с Серёгой, включив этнографов, допытывались, что именно для них «красиво» и почему. А я так… экскурсант, краем глаза поглядывающий по сторонам.

– Руками не трогать и ничего не отвинчивать, – предупреждаю парней перед заброшенными особняками, куда нас привели пикси. Архитектура интересная, но несколько чуждая, и я так и не понял – особнячки ли это местной элиты, или сооружения общественного назначения.

– А если… – начал было Илья.

– Без если! – отрезаю свирепо, – У тебя инвентарь есть? В чём потащишь?

– А-а… – дошло до него, и морда лица скривилась в унылой гримасе.

– Бэ! И про магию не забывай! Мы пока ни хрена не знаем, и на раз-два сунем пальцы в местные аналоги розеток и мясорубок, эт ясно?

– Ясно, тащ прапорщик, – ответил тот, прокисая на глазах.

– Боец, понял задачу? – я повернулся к Славке.

– Так точно, тащ прапорщик, – вздохнул тот, покосившись на друга, – прослежу!

Сказать, что внутри интересно… не сказать ничего! Дома внутри пыльные, но без следов мародёрки, что ещё больше усилило «Чернобыльское» ощущение от данжа. Внушительный слой пыли и мелкого мусора на всех горизонтальных поверхностях, много высохших насекомых, хрустящих под ногами, мумифицированные мышиные трупики и птичьи перья.

– Паропанк! – восхищённо выдохнул Серёга, медленно ворочая головой по сторонам.

– Скорее техномагия, – поправляю его.

– Я про стиль оформления, – отмахнулся друг.

– А, ну да… похоже, – соглашаюсь с ним просто чтобы не спорить. Как по мне, это больше походит на лавку средневекового алхимика, подрабатывающего заодно ювелиркой и созданием всяких астролябий, но если ему хочется видеть в этом паропанк – пусть видит! Не жалко.

– Руки! – зашипел Славка на Анвара, и кавказец отпрянул от полок с виноватым видом, заложив руки за спину.

– Тащ прапорщик, – ноющим голосом начал было Славка, – а может…

– Не может! – рявкаю на него. Рявкать пришлось не раз, а вот Илья как раз показал себя человеком дисциплинированным. Анвар тянул руки ко всему, что напоминало ему оружие, а потом виновато моргал глазами, а Славка тяготел ко всему, напоминающему приборы.

– Сильно подозреваю, что это какие-то местные аналоги вентиляторов и светильников, – пробурчал Пирог, отходя от интересных образчиков местной техномагии. В голосе звучали нотки сомнения…

– Может, – предупреждаю очевидное, – а может, и нет! Мы не знаем, что тут для них бытовыми приборами было. Вот так включишь… и обеспечишь себе оздоровительный массаж ануса на всю глубину и ширину черенка от совковой лопаты!

Последнее специально для Анвара, резко убравшего руки за спину после моих слов.

– Руки! – ещё раз останавливаю Славку, – Давайте, на телефоны всё снимаем.

– Точно! – воскликнул Серёга, доставая свой, – Как же я… ах да, ментальное воздействие…

Камеры и фотоаппараты на артефактах работают, хотя и странно. Не пойму даже, в чём именно это странность, а просто…

Мотанув головой, выбрасываю из головы лишние думки. Потом… Записываю, пока не забыл.

Снимаем и фотографируем по очереди, не забивая память всяким хламом. Такой подход позволил несколько спокойней отнестись…

– … меня нарисуй!

– Меня!

– Сперва меня!

Оглядываюсь и вижу Илью, окружённого пикси.

– Да вот… – объяснил он виновато, – Лапочку на телефон случайно сфоткал, и она себя на экране увидела…

– А-а… ясно! – потерев лицо, переглядываюсь с Серёгой и приказываю:

– Выходим!

Ворча, срочники потянулись на выход. Вот ведь… всё понимают, но интересно им! Ну и извечный «Авось».

– Ещё раз, парни, – пытаюсь пробиться к ним в сознание, – мы не в экспедиции! Мы попали в данж случай-но… это-то вы помните?

– Так точно, товарищ прапорщик, – уныло ответил за всех Славка.

– Ну а раз помните… то какого хера вы руки тянете?! Нам выход найти надо, а не помереть, лапая интересный артефакт чуждой цивилизации!

– Выйти? – прервала меня Прелесть, подлетев совсем близко, – Совсем выйти?

– Да, милая, просто выйти, – киваю ей.

– Просто-просто? – не унимается та.

– Просто-просто, – я снова киваю.

– А мы… друзья? – в голосе и глазах – вся горечь предстоящего расставания.

– Друзья… – сглатываю комок. Не знаю уж, что она там прочитала…

– … да, тащ генерал, данж! Так точно… пикси вывели! Да, выставили пост… ждём!

Отключив телефон, сажусь на горячий асфальт у входа в водопроводный тоннель, положив ружьё на колени и прикрыв глаза. Состояние… словам трудно передать, и наверное даже – невозможно.

Позади осталось безвременье данжа, длительный обход поселений гоблинов и стойбища огров. Никаких трофеев, убийств и…

… «Вы покинули данж» в голове, а после короткого мерцания «Вы покинули локацию Дружественных Пикси», и это ведь совсем другое? Или нет?!

– Какие, на хуй, пикси-хуикси, прапор?! – сходу начал генерал, выскакивая из машины и шумно хлопая дверцей. Лицо багровое от водки и ярости, настроение расстрельное, рука уже расстёгивает кобуру на правом боку. Вот сейчас сам, своими руками…

– Драсть… – Прелесть вылетела из-за моей спины, делая книксен, – Пикся! Очаровательная Прелесть!

– Пикся! – вторила ей подруга, – Милашка! Ты генерал, да?

… и вместе…

– Конфета есть?