Хорал забвения

Глава восьмая

Когда предрассветное сияние проникло сквозь камышовую штору, которую дала Майклу Спарт, он написал на земляном полу еще одно стихотворение:

«Всего лишь упражнение, — подумал он. — Не стоит даже записывать». Впрочем, записывать было нечем и не на чем. Да и сомневался Майкл, что его произведение достойно книги.

Журавлихи обычно вставали за пятнадцать минут до рассвета, и ради этих мгновений одиночества Майкл жертвовал сном. В это время он читал черную книгу, писал на земле или просто наслаждался бездельем.

Скрипнув, отворилась дверь хижины. Майкл спрятал книгу в карман куртки, а куртку пристроил за стропилами.

— Человеческий детеныш! Джан вирос!

Майкл вышел из дома и увидел, что к нему приближается Кум, а за ней в двух шагах следует Нэр. Они напоминали охотников, выслеживающих добычу, а добычей был он, Майкл. Журавлихи превосходно умели выводить его из равновесия. Майкл никогда не мог предсказать их настроение, не знал, как они себя поведут в следующую минуту. Как ни странно, это не привело к нервному срыву. Майкл постепенно привыкал.

— Пробегись еще, — скомандовала Кум. — До Эвтерпа и обратно. С кима.

Он, не раздумывая, взял палку и побежал.

— Сегодня вечером будет Каэли, — крикнула вслед Нэр. Это прозвучало многообещающе.

Держа перед собой палку, Майкл форсировал речку. Он не заметил, как из воды появилась рука и потянулась к его лодыжке, но промахнулась.

Теперь он мог добраться до Эвтерпа без неприятных происшествий. Майкл имел основания гордиться собой: впервые в жизни он испытывал удовольствие от телодвижений, ноги и легкие действовали согласованно, боль в натруженных мышцах стала приятной.

Сначала он не хотел приближаться к пригородным строениям, боясь новой встречи с жителями. Но взыграло любопытство: чем занимается Саварин, с кем он хочет познакомить Майкла?

В конце концов он решил зайти в школу, а на жителей наплевать. К тому же с ним палка, и это придает уверенности в себе, даже наглости.

У главных ворот он чуть не столкнулся с учителем. Оба рассмеялись. Майкл, переводя дух, уронил палку и рукавом рубашки вытер пот с лица.

— Я так и рассчитывал встретить тебя на утренней прогулке, — сказал Саварин. — И предупредить. В ближайшие дни не приходи в город. С тех пор, как ты появился, Элионс не дает нам покоя. Жители волнуются. Они вполне могут напасть на тебя без малейшего повода.

— Я им не сделал ничего плохого.

— Ты принес беспокойство. Здесь все очень шатко. Элионс грозится сократить снабжение города, если произойдет еще что-нибудь из ряда вон.

— Поэтому они на меня кричали в прошлый раз?

— Да. Я все еще надеюсь познакомить тебя кое с кем, но с этим можно обождать. И вот еще что… сегодня в Полугороде будет Каэли… Тебя пригласили?

— Нэр говорила про Каэли, когда я уходил. Но я даже не знаю, что это такое.

— Очень важное событие. Каэли — это когда сидхи собираются и рассказывают истории, обычно о стародавних временах. Неплохо бы тебе их внимательно послушать. Я сам слушал Каэли только один раз, и то издали. Спрятался в высокой траве. Теперь ничего не выйдет, стражники-гибриды непреклонны. На выстрел никого не подпускают к Полугороду… Судя по всему, что-то затевается.

— Что?

— Лучше не загадывать. Может быть, грацца — набег риверинов и умбралов. В общем, смотри в оба и будь поосторожнее.

— Вы хотите, чтобы я еще раз пришел и рассказал про Каэли?

— Конечно. — Взгляд Саварина прояснился. — Но только дня через два, когда все немного уляжется. — Он с беспокойством огляделся. Несколько лиц уже появилось в окнах ближайших домов, у ворот слонялись два человека и посматривали на Майкла с Саварином.

— До встречи. — Учитель пожал руку Майклу и, помахав на прощанье, зашагал к другим воротам. Майкл подобрал кима, поднял над головой и пустился в обратный путь.

Почти сразу он вошел в нужный ритм и забыл о Саварине, о Каэли, обо всем на свете. Он думал лишь о расстоянии, которое должен был преодолеть.

Полугородские гибриды в темно-коричневых и серых плащах шагали колонной по двое по лугам, изредка переговариваясь на каскарском наречии и окликая отстающих. Прохладный воздух был неподвижен, солнечные лучи скользили по вершинам дальних холмов. Полосы вечернего света медленно опускались к смутному горизонту. Закружились первые звезды. Шествие замыкали Журавлихи. Майкл в куртке (книгу он постарался надежно спрятать в домике) шел рядом со Спарт. Всю одежду он выстирал в ручье, и она не успела высохнуть у костра, разведенного Нэр. На коленях уже зияли дыры, рукав куртки начал отрываться по шву.

Короткие черные одеяния Журавлих подчеркивали особенности их телосложения: чрезвычайно длинные ноги и укороченные туловища. Старухи молитвенно сложили руки, выставив локти в стороны, отчего еще больше напоминали птиц. Казалось, они более, чем остальные гибриды, причастны к древним тайнам Каэли.

Те, кому полагалось выбрать место, пришли еще днем. Теперь в нескольких сотнях футов от головы колонны полыхал костер, топливом служили кубики торфа и сухой хворост. Вокруг костра стояли шесты, каждый был увенчан веткой с зелеными листьями. Когда гибриды собрались внутри кольца из шестов, Лирг приблизился к огню. Пока он обходил костер, Майкл усаживался на землю, скрестив ноги, рядом с Журавлихами.

Несколько минут Лирг говорил по-каскарски. Майкл понял немногое, не улавливал даже отдельных слов в длинных фразах. В каскарском языке, по-видимому, было много слов с одинаковым или весьма близким значением, и синтаксис отличался своеобразием.

Спарт сзади наклонилась к Майклу и похлопала по плечу.

— Язык-то не выучил, а?

— Я же здесь всего две недели, — сказал в свое оправдание Майкл.

Нэр шумно вздохнула. Журавлихи переглянулись, потом Спарт подсела ближе к Майклу и положила ему на голову обе руки.

— Сегодня и только на один вечер ты получаешь дар.

Она убрала руки, и у Майкла загудела, закружилась голова. Когда странные ощущения исчезли, он прислушался к Лиргу. Гибрид по-прежнему говорил на каскарском, но теперь Майкл понимал все.

— В этот день, — говорил Лирг, — мы с печалью вспоминаем времена нашего величия, времена, когда сидхи путешествовали от звезды к звезде с такой же легкостью, как я обхожу этот огонь. — Он двинулся в обратном направлении, его слова сопровождались потрескиванием костра. — Пусть каждый поведает историю, услышанную от своего предка, а в заключение я расскажу о королеве Элми и выборе, который ей пришлось сделать.

Первым взял слово высокий темноволосый гибрид, назвавшийся Мананном из рода Тилл. Слушая Мананна, Майкл был очарован его рассказом, который иногда напоминал песню.

— А сколько всего было родов? — шепотом спросил Майкл у Спарт, сам не зная, на каком языке теперь говорит.

Она обратила на него взор темных глаз и ответила:

— Не меньше четырех… Столько воды утекло… Многое забыто. Некоторые земные животные когда-то были благородными существами, родичами сидхов и древних людей.

Мананн сел, и поднялась молодая женщина с мускулистыми руками и очень тучным лицом.

— Я Эстер из рода Драви. Я берусь продолжать, но немного поправлю Мананна из рода Тилл…

В кругу слушателей раздался смех.

— Он забыл размер стиха нашего почтенного рода, а также не позаботился о рифме, и я постараюсь восполнить этот пробел.

— Новые поколения людей, — начал он тихим и почти без напевности голосом, — возродили многое, но не былую славу. Им не удалось сохранить то, что сделало людей древности опасными врагами сидхов. А сами сидхи давно уже утратили то, что сделало их великими.

Он прошел еще немного, остановился напротив Журавлих и Майкла и поверх их голов оглядел Земли Пакта.

— Теперь я расскажу о роде, к которому мы все принадлежим, поскольку он берет начало от духовной дочери мага Тонна — Элми.

Отдаленный вой разнесся по долине, прервав речитатив Лирга и заставив остальных впервые за полчаса пошевелиться. Майкл глазом не успел мигнуть, а Нэр, Спарт и Кум уже поднялись и покинули круг.

По небу неслись облака. Вой слабел, усиливался и снова затихал, словно разносимый неустойчивым ветром. Где-то еще дальше загудели рога. Ничего подобного Майкл прежде не слыхал: рога, казалось, смеются и рыдают одновременно.

Все гибриды разом поднялись с земли и потушили костер. Майкл стоял в стороне, не зная куда приткнуться, и решив, что лучше никому не мешать.

Когда от костра остались лишь тлеющие угли и дым, разглядеть что-либо стало совсем трудно. Майклу на лоб упала капля дождя, другая… Полы куртки затрепетали от ветра — или ветер лишь чудился Майклу? За холмами вспыхнуло зеленоватое свечение.

— Человеческое дитя! Сюда!

Спарт схватила его за руку и потянула за собой.

— Каэли на сегодня закончилось. Адонна насылает свои силы!

Хлынул ливень, и Майкл сразу вымок до нитки. Он следовал за неясным силуэтом Журавлихи по раскисшей земле и прибитой траве. Повсюду росли лужи. Ветер налетал порывами с разных сторон.

— Куда это мы? — спросил Майкл.

Журавлиха, не отвечая, бежала впереди. Майкл провалился по колено в какую-то яму, попытался восстановить равновесие и увяз еще глубже. Протерев глаза, он кое-как выбрался из ямы и завопил:

— Эй! Подождите!

Старуха задержалась и вновь поманила Майкла за собой. Бежать было трудно. Дождь низвергался водопадом, и Майкл был вынужден прикрывать рот рукой, чтобы не захлебнуться. А несущейся впереди Журавлихе ливень, похоже, не был помехой.

Снова вспыхнула зарница, осветила бледным сиянием окрестности. Майкл остановился. Впереди, совсем близко, раздавался шум. «Река», — подумал Майкл и остановился, но старуха опять жестом велела двигаться дальше.

— Где мы? — закричал Майкл, но ответа не получил. Он неуверенно шагнул и потерял опору под ногами. От неожиданности Майкл вскрикнул, рот в то же мгновение наполнился дождевой влагой. Задыхаясь, он съехал по скользкому обрыву и оказался по плечи в воде.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем Майкл сообразил, что попал в реку или глубокий ручей. Он барахтался и метался в поисках берега и пытался за что-нибудь ухватиться, но невидимые струи обвивали ноги и тянули вниз. Сдавленный со всех сторон могучим потоком, он открыл глаза под водой. Ночная тьма сменилась еще более глубоким мраком. Казалось, вот-вот разорвутся легкие. И в этот миг кто-то выхватил Майкла из воды, как медведь выхватывает лосося. Он упал на землю ничком, но успел повернуть голову и глотнуть воздуха, смешанного с влагой и грязью, которую разбрызгивал уже поредевший дождь.

Майкл протер глаза. Беззвучная зеленая зарница еще не погасла. Она освещала шумный поток в нескольких футах от него. Из воды к Майклу тянулись четыре прозрачные руки. Он резко поджал ноги и вскарабкался на обрыв, впиваясь пальцами в мокрую землю.

Рука и плечо задели холодный твердый предмет. Валун, подумал Майкл, схватился за него и… валун пошевелился. Майкл поднял глаза и стряхнул ресницами дождевую влагу. Над ним возвышалась непроницаемо черная и контурами похожая на человека глыба. Ее очертания изменились, и словно стальные холодные руки подняли Майкла с земли. Он хотел закричать, позвать на помощь, но ледяная ладонь зажала ему рот, и сразу онемели губы, и язык застрял между зубов.

На голову накинули плотную материю.

Ощупав через ткань свою добычу, существо замерло, будто бы в нерешительности. Потом оно освободило Майклу голову, и он увидел перед собой черный, как океанские глубины, лик с двумя звездообразными точками вместо глаз. Ледяное, точно воздух из морозильника, дыхание хлынуло ему в нос.

— Антрос! Вирос антрос!

С яростным криком холодная тварь отшвырнула Майкла в сторону. Он покатился по земле, — при этом перед глазами тьма чередовалась с зарницей, и лицо то окуналось в грязь, то омывалось дождем. Кажется, грязи было больше. В сознании все перемешалось.

Майкл лежал на спине, не сомневаясь, что у него переломаны все кости. Вдали смолкали завывания, как и разносивший их ветер. И вскоре над избитой ливнем землей воцарилась тишина.