Гуло: Первая проверка

— Мы в той части моего сознания, где хранится память о прошлых веках и приобретённые знания, — вещает колдун замогильным голосом.

Я едва удерживаюсь от смеха — всё выглядит чересчур уж наиграно и неестественно. Кранц усмехается, воздух вокруг него слегка дрожит и посланец Города Монстров принимает своё прежнее обличие.

— Ты не слишком тактичен, альфа. Не думал, что тебя так рассмешит мантия Старейшины.

— Извини, Кранц, но всё очень походило на сцену из какого-то детского фильма.

— Не извиняйся, альфа. Я слишком стар, чтобы обижаться на юнца из новообращённых. Я хочу передать тебе кое-что — способности нагло присвоенные в этом Мире вампирами. Если бы подобные тебе не поддавались соблазнам общества смертных, если бы приходили в Мидин и терпеливо постигали Знание, вы бы не попали под власть клана Неумерших… Впрочем, меня это мало интересует. Сейчас нужно избавиться от двух предателей и чтобы рассчитывать на твою помощь, я сделаю тебя сильнее.

— Каким же образом?

— Я научу тебя питаться негативными эмоциями смертных — это не менее эффективно, чем кровь или сырое мясо, ты сможешь создавать эти эмоции, далее я дам тебе способность по ауре отличать нежить от смертных и самое важное я наделю умением, которое мы называем быстрохождение, а вампиры из новообращённых — овердрайв.

— И всё это поможет надрать задницу твоим приятелям?

— Суди сам.

Воздух вокруг колдуна сгущается и дрожит. Я даже могу разглядеть едва заметные волны. Кранц улыбается и исчезает. Я глазом не успеваю моргнуть, как чувствую на горле мощный захват. Да, силёнок за миллиарды лет старичок не растерял. Впрочем, подобный фокус я уже видел в исполнении Стефана, так что особого удивления не испытываю.

— Конечно, видел, — невидимые руки отпускают меня и я снова вижу Повелителя Зверей у проруби, — Мастера вампиров присвоили себе Знание Старейшин, а вас кормят байками о собственной исключительности.

— Так ты меня научишь этому?

— Ты сам возьмёшь Знание.

— Как это?

— В поединке. Я должен быть уверен, что передаю уникальные способности в более-менее достойные руки.

— Постой, — я чувствую, что снова влип. — Ни о каких поединках и речи не было. Да и времени…

Поздно. Колдун чертит в воздухе замысловатый знак и из проруби вылазит нечто с головой льва, телом козы и непрерывно извивающимся змеиным хвостом. Химера! Чудовище по-кошачьи ластится к колдуну. Кранц гладит огромную, гривастую голову и обращается ко мне.

— Возьми знания у их хранителя. Покажи, на что способен.

— Если ты думаешь, что я собираюсь…

Закончить мне мешает пристально-хищный взгляд жёлтых глаз. Я без труда угадываю намерения и мысли чудовища. И мне это совершенно не нравится. Химера делает несколько шагов. Странно наблюдать одновременно кошачью грацию в движениях твари и слышать цокот копыт по льду. Может, поскользнется? Чёрта с два — питомица Кранца, словно и не слышала поговорки о попавшей на лёд корове. Её движения легки и уверены.

Ещё несколько шагов и тварь замирает в боевой стойке. Глухо рычит. Костяная погремушка на чешуйчатом хвосте угрожающе трещит. Химера зевает, демонстрируя клыки размером с боевой кинжал. Зверюга, по-моему уже чувствует себя победителем.

— Ну же, альфа! — подначивает колдун. — Знания не даются просто так. Или ты боишься моей крошки?

«Крошка» бьёт копытом о лёд, и уже не рычит — ревёт. Это прямой вызов. Ну, почему снова я?! Сперва — зомби, теперь это «чудо природы». Везёт, как утопленнику.

Неожиданно тварь прыгает. Я едва успеваю отскочить, но всё же попадаю под удар мощного хвоста. Конечно же, всё это лишь сознание Кранца, но лёд здесь на редкость крепкий. Я убеждаюсь в этом через мгновение, когда после удара хлопаюсь об него всем телом. Я слышу хруст и правый бок пронзает острая боль. Так, ребро сломал точно. Хорошо, если только ребро. Я сплёвываю кровью. Так, ещё и лёгкое повредил. Обращение теперь необходимо не только для драки, но и для исцеления. Я призываю Зверя. Тщетно. Проклятый колдун меня блокировал. Сзади снова слышится цокот. Химера идёт в атаку.

— Никто не говорил, что будет легко! — хохочет Кранц.

Я собираю всю волю и делаю то, что сделал при встрече со Стефаном — посылаю мысленный удар. Конечно же, ответ будет весомым Этот современник птеродактилей естественно не позволит какому-то оборотню сопляку так вот запросто долбить по собственным мозгам. Думаю, сейчас он учинит скорую и жестокую расправу. Но другого выхода у меня нет — отвлеку Кранца, он ослабит контроль над тварью, а та, лишившись «перста указующего» поубавит агрессивности. По крайней мере я на это надеюсь. В противном случае — мне конец. Нет, в физическом смысле, я не пострадаю, а вот что сделает колдун с моими мозгами… Ух, даже думать не хочется.

Я концентрируюсь в ожидании возмездия за собственную дерзость. И… И… И ничего не происходит. Старикашку-то я переоценил. Все силы Кранца идут на подчинение Химеры и на мою блокировку. Мой удар он пропускает, мало того — мне удаётся позаимствовать часть его Силы. Теперь уж я точно обращусь.

Я замираю, в предвестии лёгкого покалывания по всему телу, ставшей уже привычной боли в суставах и медного привкуса во рту — всего, что сопровождает обращение, но ничего не происходит. Я по-прежнему человек. Проклятие! Почему осечка?! Это какой-то особый вид импотенции?! Очень во время!

Неожиданно я слышу хриплый смех, а потом незнакомый голос произносит.

— Припёрло, голубчик?!

Я смотрю на Кранца. Нет, это явно ни его проделки. Колдун едва отходит от мысленного нокдауна и пытается восстановить контроль над химерой. Так кто же говорит? Я схожу с ума? И этот трескающийся лёд и внезапно набежавшие тучи и, естественно, голос — игра больного воображения?

— Сам ты — «игра воображения»! — опять слышу я. — Фантом недоделанный!

Нет это явно не чудится. Слишком уж грубо и нахально для иллюзии.

— Ты кто?

— Дед Пихто! — передразнивает голос. — Тот, кого ты на помощь зовёшь, когда задницу припекает.

Кажется я что-то начинаю понимать.

— Ты мой Зверь?

— Иди к чёртовой бабушке, придурок. Я не твой грёбаный зверь. Я, та часть тебя, которую ты сегодня целый день дразнишь тёплой кровью и свежим мясом, а потом тычешь в морду какими-то сраными талисманами. И не называй меня зверем, правнук мартышки!

— Почему ты говоришь?

— А почему я должен молчать?

— Ладно, об этом позже. Давай-ка, быстренько разделаемся с этим козлольвом… Пока Кранц не очухался.

— Чего-то неохота… Да обиделся я на тебя сегодня.

— Неохота!? — я едва не задыхаюсь от возмущения — мало того, что колдун затащил меня в собственное сознание, натравил монстра, так он ещё и подбил к бунту моё второе «Я». — Да как ты смеешь… Ты с ума сошёл! Если тварь меня сожрёт — тебе тоже крышка. Тело-то у нас общее.

Снова хриплый смех.

— Не парься, приятель. Я шучу.

— Так давай обратимся!

— Не могу — это сознание Кранца, а значит и его правила. Он блокировал обращение.

— И что теперь.

— Отпусти меня на время. Позволь действовать самостоятельно.

— А потом? — идея дать свободу собственной звериной сущности меня настораживает.

— Если победим, станем сильнее…

— Я тебя отпущу, а ты…

— Идиот! За пределами этого катка — мы единое целое. Куда я от тебя денусь, хотя ты и полный придурок. Решайся скорее — этот выродок снова готов напасть.

— Ух! Чёрт с тобой — выходи!

Что-то происходит внутри меня и ко мне возвращаются подзабытые уже «прелести» существования в облике смертных. Я вскрикиваю от боли в сломанном ребре и тут же едва не захлёбываюсь хлынувшей из горла кровью. Способность к регенерации и выносливость покидают меня вместе с носителем сущности Зверя. Я снова человек, коему взбрело когда-то использовать шприц после любовницы-оборотня, а потом выклянчить у неё же укус для гарантии полного обращения.

Жалкие человеческие силёнки вытекают вместе с кровью, залившей грудь и подбородок. После первого своего полнолуния и сумасшедшей ночи среди лесов в облике росомахи и обществе самки альфа, я предпочёл забыть, как это больно и уязвимо — быть человеком. Сейчас, я получаю сполна.

Мне ещё хватает сил, чтобы не рухнуть, а опуститься на лёд. Химера почему-то не нападает. А, впрочем, стоит ли чудовищу тратить силы и время на полудохлый кусок мяса, жизни в котором осталось ещё на несколько вздохов. Жуткий холод в руках и ногах. Нет, уже не холод. Я просто не чувствую конечностей.

— Как тебе это удалось?! — визжит колдун. — Это невозможно!

Я открываю глаза. С трудом отрываю голову от залитого кровью снега. Странно, почему он не тает? Кровь ведь тёплая… Потом вспоминаю, что здесь всё ненастоящее, кроме, наверное, моей подступающей всё ближе кончины. Как глупо — умереть ни от серебряной пули, ни в схватке с другим альфа, а от удара хвоста созданной колдуном Химеры.

Вокруг всё плывёт, как на некачественной видеозаписи. Однако, я ещё могу различить два, сошедшихся в схватке, туманных силуэта и услышать их рычание.

— Кто тебя научил этому? — обессиленный колдун сидит неподалёку, судя по голосу и виду, состояние его тоже далеко от идеального. — Немедленно призови Другого, иначе формальный ритуал испытания превратится в убийство…

Я силюсь что-то сказать, но лишь выплёвываю на лёд ещё один сгусток крови. Несколько кровавых пузырей на губах и слабый хрип — вот всё, что у меня получается. Колдуна это по-видимому мало заботит.

— Это же всего лишь проверка, — бормочет он. — Зачем ты стал сопротивляться? Зачем отпустил Другого? Как у тебя это получилось?

Если бы я знал. Иногда у меня действительно получается нечто, о чём я и не подозреваю. Правда, потом, совершенно не ведаю как повторить удавшийся фокус. Оно и не мудрено моя альфа — Алиса — погибла, передав мне лишь основы оборотничества, опыта я набирался у самки волколаков, во-первых, совсем не альфа, а во-вторых, волки и росомахи, далеко не одно и то же. Вот и приходится до сих пор все свои умения постигать «методом научного тыка».

— Почему ты умолчал о посвящении? — продолжает бубнить Кранц. — Но ты не можешь… Ты чересчур молод…

Вот привязался. Я тут концы отдаю, а у него любопытство разыгралось. Лучше бы помог, если, конечно у самого силёнки остались.

— Постой! Кто твой альфа? Кто обратил тебя?

Я силюсь ответить, но лишь кашляю и плююсь кровью. Скорее бы уж конец — боль невыносимая.

— Не отвечай, юнец, тебе нельзя напрягаться. Я сам всё выясню.

Хоть крошечные, но силёнки у старика сохранились. Медленно, но верно, он проникает в моё сознание и начинает копаться в памяти. Я ничего не могу поделать — едва удаётся поддерживать хотя бы искру жизни в собственном беспомощном теле, какое же к чёрту сопротивление…

— Кто это?! — умудряется вскрикнуть колдун. — Кто эта курносая блондинка с карими глазами?! Отвечай!

— Алиса…, — мне удаётся выдавить имя единственного существа, к которому я был привязан и испытывал если не любовь, то, что-то похожее.

— Проклятие! Не может быть! Ты получил вирус не от укуса, а прямым попаданием в кровь! В первый раз ты обратился только через четыре месяца?

Я киваю.

— И ты не впадал в кому перед обращением, — Кранц уже не спрашивает, он утверждает. — И прекрасно всё запоминаешь. Мерзкая девчонка! Где она сейчас?!

— Заткнись! — конечно же я бессилен перед колдуном, но говорить в таком тоне об Алисе я ему не позволю. — Она погибла.

— Проклятие! Ты думаешь твоя альфа просто смазливая нимфоманка, да ещё и в придачу неглупая девушка, подхватившая где-то вирус оборотничества? Алиса!!!! Ха-ха!!! Её имя Аделаида — верховная жрица германских варваров, наложница византийских императоров, любовница Жиля де Рица и моя ученица! Она бежала из Мидина, а теперь вот передала тебе свою силу! Проклятие! Какой же я дурак! Почему не проверил всё раньше!

Тираду Повелителя Зверей обрывает жуткий вой. Вой боли и страха. Вы не поверите но я совершенно позабыл о схватке Химеры и, той части меня, что колдун назвал Другой. А посмотреть есть на что! Коренастое, коротконогое существо с головой росомахи, торсом Валуева и лапами младшего брата Кинг-Конга, сдавило Химеру в смертельных объятиях. Чудовище воет, змеиный хвост хлещет по спине и ногам Другого, но тот словно сделан из камня, и ударов просто не замечает. Создание Кранца колотит острыми копытами по мощной груди, щёлкает клыками, но Другой лишь сильнее прижимает чудовище к себе.

— Останови его, альфа! — визжит Кранц. — Немедленно останови!

Очень своевременное обращение к тому, кто уже на пороге могилы. Именно я, и именно сейчас способен прекратить схватку двух монстров. По-моему, у Кранца старческое слабоумие.

Он поглощает её! — стонет старик — Поглощает часть меня! Это не должно случиться!

Действительно, дерущиеся уже представляют из себя единое целое. Торс боксёра сливается с телом козы, львиная пасть с головой росомахи, а погремушка издав ещё несколько угрожающих звуков исчезает вместе с хвостом. Да и сама Химера исчезает, став частью Другого.

— Ты живой ещё, засранец? — по-видимому, это хамское обращение, оскаленные клыки и лающий голос — выражение приязни и даже заботы Другого обо мне, а может и о теле, в котором мы сосуществуем в реальном Мире. — Держись, я возвращаюсь.

Я ничего не успеваю ответить, как он буквально растворяется в воздухе, а через мгновение, я чувствую такой прилив силы и адреналина, что теряю сознание…

Снова резиденция колдуна в метрополитене. Анна взволнована. Экзорцист, если и испытывает какие-то чувства, то замечательно это скрывает.

— А ты уже привыкаешь уходить не прощаясь, напарник, — улыбается он, намекая на недавнее путешествие в дремучие века с Амандой.

— И заметь — не по собственной воле.

— Ну этого я не знаю… А что со сморчком?

Я смотрю на колдуна и понимаю, что и моё сломанное ребро, и пробитое лёгкое остались где-то там, в ледяной пустыне. Чувствую я себя превосходно. Лучше, чем когда-либо. Чего, не скажешь о Кранце. Конечно же, он не тот, потрёпанный старец, визжащий от страха, каким я видел его в тот момент, когда Другой (мне это определение нравится больше, чем Зверь) одолел и поглотил Химеру. Но и не тот, самоуверенный, хладнокровный и тщеславный тип, коим он предстал в начале. Похоже моя атака и пленение Химеры стоили ему дорого.

Подрагивающей рукой Повелитель Зверей берёт бокал с вином и медленно глоток за глотком поглощает тягучую рубиновую жидкость.

— Вы глупец, юноша, — произносит он наконец. — Как и та, кто сделала вас частью Племени Тьмы. Своим поступком вы только всё усложнили.

И Константин, и Анна, хотя они и не были свидетелями сцены, разыгравшейся на ледяных просторах сознания Повелителя Зверей, понимают — произошло что-то важное и дальнейшие последствия не добавляют оптимизма.

— Похоже — наше союзничество накрылось медным тазом, — экзорцист, ни к кому не обращается, а просто высказывает вслух мысли.

Я до сих пор не понимаю произошедшего. Ну, получил колдун трёпку, ну потерял часть силы… Что трагедию-то устраивать? Правда ещё настораживают собственные, малопонятные ощущения, но в этом разберёмся позже.

— Накрылось?! — восклицает колдун. — Мягко сказано! Вы только гляньте на своего приятеля!

Константин и вила снова поворачиваются в мою сторону и ведут себя так, словно я обзавёлся вторым носом. Анна закрывает рот руками, явно сдерживая крик, а у экзорциста отваливается челюсть.

— Что с твоими глазами, приятель? — наконец выдавливает он.

Отличный вопрос! А почему бы не поинтересоваться, что с моим желудком?! Или с лёгкими?! Как я могу это видеть?!

— А что у меня с глазами? — я едва сдерживаю раздражение.

Константин морщится и качает головой, а вила, так и не уняв дрожи в руках, протягивает мне пудреницу. Я открываю этот необходимый, каждой даме предмет, всматриваюсь в крошечное зеркальце и сам едва не ору дурным голосом от страха.

Что это?! Галлюцинация?! Морок?! Колдовство?! Вместо своих глаз, я вижу нечто ужасное! Белки неестественно густого вишнёвого цвета, а зрачки, по-кошачьи сузились и стали абсолютно чёрными, без всяких признаков радужной оболочки. Такой мерзости я никогда не видел ни у людей, ни у тех кто ими притворяется. Эти зенки больше подходят какой-нибудь рептилии или чудовищу из видений Лавкрафта.

— Получая многое, приходиться и чего-то лишиться, — усмехается колдун. — Привыкай, юноша, к новым возможностям и к новому облику.

Я не отвечаю, мой взор прикован к кровавоглазому чудовищу в крошечном зеркальце. Да, это лицо мне знакомо, знакомо с детства. Оно моё. Но это и личина отвратительного, пугающего и отталкивающего монстра. Он мне противен. Я в ужасе перед ним. Я чувствую его мощь и кровожадность. Я его ненавижу. И виной тому два багровых шарика, звавшиеся когда-то моими глазами. Что же должны испытывать остальные, взглянув на моё обновлённое лицо! Я жажду убить Кранца! Это его работа! Но я никак не могу оторвать взгляд от зеркальца.

— Это ты сделал с ним, старик? — голос Константина тих и спокоен, но в нём есть нечто, заставляющее колдуна подавиться собственным смешком.

— Он сам сделал это с собой, — оправдывается Повелитель Зверей, — когда выкрал шприц у беспутной альфа и напрямую ввёл себе вирус. Он не впадал в кому, не обратился в первое полнолуние, не терял память. Он просто через четыре месяца обрёл возможность принимать облик зверя.

— Именно через четыре? — уточняет Анна.

— Срок беременности у росомахи, — отмахивается колдун. — Его и оборотнем-то нельзя назвать всерьёз. И человеком он уже не остался. Он жил не подозревая о своих силах. Вернее они спали, а я их невольно разбудил. Ещё и подарил новые.

— И что?

— А вот что! Юноша, оторвись от зеркала и протяни руку.

Я машинально протягиваю ладонь. Кранц кладёт туда что-то. Я слышу удивлённый возглас Анны и опускаю свои проклятые глаза. Чёрт! У меня на ладони лежит серебряный крест! Кожа не плавится! Плоть не отзывается жуткой болью! Серебро на меня больше не действует! По инерции я отбрасываю крест и снова смотрю на ладонь. Ни следа ожога!

— Фантастика, — слышу я голос Константина.

— Катастрофа, — вторит ему колдун. — Наверное, Стефан, думается мне, обо всём догадывался заранее и устроил это представление с заговорами и предательством моих компаньонов. Он слишком хорошо знает мою приверженность традициям. И вот я собственноручно создаю для него идеального воина. Теперь князь практически непобедим. Но он просчитался. Это существо, пока ещё оно не умеет управляться с обретённым даром, уязвимо. Сейчас это ещё возможно, и я переправлю его в Мидин. Подобная сила не должна оставаться без контроля Старейшин.

Вот тут-то я понимаю, что речь идёт обо мне. Кранц (а до этого вероятно и Стефан) уже всё за меня решили и теперь главная дилемма — кем я стану — игрушкой кровососа с наполеоновскими амбициями или пленником дряхлых нелюдей из Города Монстров? Чёрта с два! Как говаривал Ильич — мы пойдём своим путём. И сейчас, я как никогда солидарен с классиком марксизма!

Я отбрасываю пудреницу — чёрт с ними, с новыми глазами — видят, и уже хорошо, поворачиваюсь к Повелителю Зверей и вытягиваю средний палец.

— А вот это видел!

Ох уж это моё проклятое голливудское позёрство сколько кулаков или лезвий из-за него пропущено! Сколько обещаний дано наносить первый удар, а не играть героя боевика. Нет — в сотый раз на те же грабли! Колдун же, практично опустив прелюдию, сложил пальцы в замысловатый знак — и вот уже я не более, чем обычная куколка — ни вздохнуть, ни двинуться. Нет, кончиком пальца ещё дёрнуть можно, или носом шмыгнуть, но на этом всё.

Древний идиот — он забыл о моих тылах! Забыл, как Другой, там, в его ледяном сознании пришёл мне на помощь. Забыл о моём напарнике Константине. Вековой склероз!

Действительно, экзорцист вплотную подходит к Кранцу.

— Ты никуда, никого не переправишь.

— Это не обсуждается, — колдун отмахивается, словно от назойливой мухи. — Он опасен для Племени Тьмы.

— Послушай, — начинает Константин.

— Нет это ты послушай, — вроде бы не особо громкий голос Повелителя отражается от кафеля и бьёт по мозгам. — У тебя два выхода: либо последовать со мной и предстать перед Судом за бегство и службу жрецам плотника из Назарета, либо убраться вместе с девчонкой. Она мне, кстати, без нужды, а потому подлежит уничтожению. Выбирай!

— А если…

— Никаких если!

Константин опускает голову. Проклятие! Чего он медлит?! Самое время разнести старикашку в пух и прах.

— А моё бегство, — голос экзорциста тих и слегка подрагивает, — и сотрудничество с церковью…

— Простят ли тебя? — хохочет колдун. — О твоём бегстве давно забыли, а вот дружба со жрецами плотника… Ты сам это выбрал! Сам решил помогать нашим заклятым врагам.

— Неужели…

— Всё! Иди пока я не передумал!

Чёрт возьми! Что за бессовестный торг! Торг моей свободой! А Константин-то! Нет, никому нельзя верить! Ублюдки! Я пытаюсь призвать Другого, но и ток куда-то пропал. Возможно отлёживается после схватки, а возможно… Ему-то на руку попасть в Город Монстров! К себе подобным! Предатели! Кругом предатели! Если бы мог, я бы взвыл от досады!

— Извини, напарник.

Константин так и не смотрит в мою сторону и с видом побитой собаки направляется к выходу. По дороге берёт за руку вилу, та слабо сопротивляется (и за это спасибо), но после пары слов, произнесённых экзорцистом вполголоса отправляется за ним.

Всё! Мне крышка!

— Да, старик, — Константин поворачивается у самого входа.

— Никакого торга, Убийца!

— Да я о другом. Личный вопрос.

— Спрашивай.

— Ты говорил, что очень стар?

— Старше, чем ты думаешь.

— А правда ли, что один из апостолов того самого плотника, Андрей кажется, бывал в этих местах?

— Правда. Зачем тебе это?

— Из интереса. А правда, что следов его пребывания не сохранилось?

— Правда.

— Чёрта с два! Те самые жрецы сохранила его посох и обратили в оружие!

— Не…

Кранц не успевает закончить. Из рукава экзорциста появляется крошечный дротик, он ловко перехватывает его двумя пальцами, и я едва замечаю сам момент броска. Глаз колдуна вздувается перезрелой сливой. Мне даже чудится, что я слышу хлопок, когда он лопается. По морщинистому лицу растекается вязкая жидкость цвета чернил. В оставшемся глазу удивление сменяется дикой яростью. Повелитель Зверей открывает рот.

— Не дай ему позвать огра! — вопит Константин.

Если это ко мне, то он явно забыл о… Проклятие! Я снова свободен! По-видимому, сейчас все силы колдуна направлены на спасение собственной шкуры, а не на устранение пресловутой опасности. Я бросаюсь на него. Занемевшие от бездействия суставы отзываются болью. Мне плевать! Не время обращать внимания на мелочи. Если в комнатёнку ворвётся двухметровый людоед, даже я со своими новыми способностями (с коими пока толком и управляться не умею) окажусь бессильным.

Одной рукой я хватаю Кранца за глотку, другой зажимаю рот. Острые зубы впиваются в ладонь, терзают её. Как же больно! Ничего! Это не сломанное ребро в лёгком и не недавнее ощущение спеленатого младенца. Ради благого дела можно и потерпеть.

— Осторожно убирай ладонь.

Константин уже рядом. В его руках крошечная серебряная бутылочка. О содержимом я догадываюсь. Святая вода. Если уж в арсенале экзорциста оказался дротик из посоха апостола Андрея, то святая вода есть само собой. И, наверняка, не из какого-нибудь новостроя с «перекрасившимся» и отпустившим бороду бывшим комсоргом, а из настоящего, не тронутого соблазнами, медвежьего угла, освящённая теми, кто ещё помнит, почему, собственно, их Спаситель оказался на кресте.

Я осторожно убираю руку. Серебра я уже не боюсь, но вид его неприятен. Привычка. Если кого-то в детстве поили рыбьим жиром, его всю жизнь будет воротить при виде мерзкого пузырёчка с этикеткой. И очень бы не хотелось, чтобы на кожу попали капли освящённой жидкости. Возможно, ничего и не произойдёт, но к этому ещё надо привыкнуть.

Кранц делает глубокий вздох, чтобы позвать на помощь, а может, и произнести заклятие, но в это мгновение, Константин выплёскивает в раскрытую пасть содержимое бутылочки.

Немая сцена, а потом начинается…

Глотка колдуна сперва издаёт хрип, бульканье, а потом оттуда вырывается мощный фонтан всё той же чернильной слизи. Он бьёт с такой силой, что достигает потолка, оставляя там кляксы, напоминающие гигантских амёб. Одежда Повелителя расходится по швам и мы видим торс чудовища, что недавно ввергло нас в шок. Кожа лопается обнажая куски чёрной словно уголь плоти. Вздувшееся брюхо лопается, исторгая на пол дымящиеся внутренности и клубок бледно-розовых извивающихся червей.

Константин хладнокровно давит мерзких тварей и вырывает дротик из глазницы. С Кранцем покончено!

Мы слышим короткий вскрик, глухой удар и шлепок о соседнюю стену. Проклятие! В пылу борьбы мы забыли про Эллиоса. Полные дурных предчувствий мы оборачиваемся к выходу, и…

И ничего не понимаем. Фейри распластался в дальнем углу, а вила застывши в дверях смущённо потирает кулачок.

— Во время учёбы, я посещала курсы самообороны, — сообщает она и улыбается.

Поразительная девушка — два института, боевые приёмы смертных! И зачем всё это? При наших-то знаниях и возможностях. Не понимаю.

— И закончила с отличием, — подводит итог Константин.

— Как и всё остальное, — в разговорах с экзорцистом, Анна всегда оставляет последнее слово за собой.

Из угла раздаётся стон. Приходит в себя фейри. Подрагивают пушистые ресницы. Почти прозрачные веки приподнимаются… И всё! Взгляд этих бирюзовых глаз хоронит всю мою воинственность. Я не могу поднять руку на существо с глазами провинившегося спаниеля.

— А что со мной? — Эллиос обращается лично ко мне.

Я чувствую, какого труда ему стоит смотреть в то, чем обратились мои глаза, однако взгляда он не отрывает. На меня накатывает ещё одна волна сентиментальности. Я готов уже отпустить слугу Кранца на все четыре стороны.

— Ничего личного, дружище, — слышу я голос Константина.

Экзорцист наклоняется и достаёт из-за брючины короткоствольный, похожий на бульдога, двухзарядный пистолет. Чёрт возьми, есть ли деталь одежды, под которой у экзорциста не припрятано оружие?!

— Ты просто завёл дружбу не с теми парнями и оказался не в том месте, — добавляет он и тут же спускает курок.

Грохочет двойной выстрел. Анна вскрикивает. Для народа Притворщиков свинец и железо то же самое, что серебро для оборотней и вампиров. Голова Эллиоса разлетается, но нет ни крови, ни мозгов, ни осколков черепа. В воздухе кружат багровые листья клёна. Тело фейри так же обращается в ворох осенней листвы и увядших цветов.

— Можете считать меня бездушным ублюдком, — Константин методично давит разбегающихся крыс. — Беспринципным убийцей, но я никогда не оставляю за спиной даже намёка на опасность, не то что живого противника.

Впрочем, сейчас, со смертью Притворщика вся моя сентиментальность и жалостливость куда-то испарились, и я понимаю целесообразность поступка экзорциста. Я даже благодарен ему, что он взял всё это на себя.

Митька поджидал нас в метрах ста от двери. Он деликатно кивнул и застыл в ожидании приглашения.

— Возьми-ка.

Константин протягивал мне тёмные очки. Экзорцист всё больше напоминал мне персонажа из какого-то давно виденного мультика — у того в саквояже всегда находились необходимы на любой случай жизни вещи. Забавно.

— И, вообще, надо поменьше говорить о произошедшем. Только самое необходимое.

Я надел очки. Видеть, как ни странно, хуже не стал. Ещё одна способность. Хотя бы один свободный денёк, чтобы разобраться, что во мне столько времени хранилось от Алисы, и чего я нахватался от Кранца.

— Сходили на встречу, — хихикнула Анна и через мгновение разразилась смехом.

Похоже всё пережитое теперь выливалось в банальную истерику. Немудрено. Если нам с экзорцистом удалось выплеснуть переизбыток адреналина в схватке, то девушка всё держала в себе. Теперь пришло время расплаты. Сперва, я хотел прервать истерику обычным и простым способом, но, памятуя о боевых навыках вилы, предпочёл попридержать руки. Только потасовки нам сейчас не хватает.

— Проглоти это, — Константин протянул вилле зеленоватую горошину.

Анна отпрянула, словно ей под нос сунули гадюку.

— Не приближайся ко мне! Не смей!

Константин пожал плечами и отошёл.

— Этого и следовало ожидать. Может у тебя возьмёт.

— А что там?

— Ничего особенного, вытяжки из трав — валериана, пустырник, мелиса, ещё что-то… Очень хорошо успокаивает.

Раньше я думал, что у нас с Анной неплохие отношения. Даже что-то вроде личной симпатии. Но сейчас вила отказывалась от снадобья, словно я предлагал ей глоток святой воды или церковную облатку. Впрочем со времени нашей встречи много чего произошло — мы узнали друг друга с разных сторон. Не сомневаюсь, что Константин для неё теперь безжалостный, подлый убийца, не брезгующий нападать на безоружных и бить со спины, а я… Я красноглазый монстр неизвестной породы и с неизученными способностями. Ещё, в свете последних событий, у меня не осталось и тени приятельских чувств по отношению к Стефану, и я этого не скрываю. Немудрено, что девушка отказывается от лекарства.

С другой стороны, мы оказались втянутыми в игру нескольких искусных гроссмейстеров, а потому, не обладая и зачатками шахматных навыков, нам остаётся единственная тактика — треснуть соперника по башке шахматной доской и собирать плоды победы, пока он приходит в себя. Иначе нечего думать даже о ничьей.

Не знаю уж какими уговорами (возможно, во мне дремлет великий педагог), но мне удалось всучить девушке снадобье. Ещё больше меня поразила реакция вилы. На губах Анны появилась хитроватая улыбка, она подмигнула сперва мне, потом экзорцисту.

— Некроманта мы когда убивать пойдём?

По чести говоря, подобная перемена беспокоила.

— Там точно только успокоительные травки? — шепнул я экзорцисту.

— Ну ещё немного семян конопли и мускатный орех, — сознался тот. — Сейчас ей это только на пользу.

Я лишь мысленно развёл руками. Никогда не доверял наркоте, даже старым испытанным сушёным мухоморам, что уж говорить завезённой с Востока гадости. Впрочем, памятуя о способе, коим я превратился в оборотня, мне стоило попридержать замечания при себе. Всё же Константин пытается использовать дурман во благо, а я ради авантюры, что привела к моему теперешнему непонятному состоянию.

Митька, решив, что, по-видимому, выдержал достаточную пузу вежливости, направился к нам.

— Поговорили? — сверкнул он зубами.

— Поговорили, — вернул улыбку Константин. — И передай Ратусу — у него больше никаких обязательств перед Кранцем.

— Почему?

— Так нет больше Кранца.

— Так вы его…

— Пришлёпнули.

Митька застыл с открытым ртом. Анна не ко времени захихикала. Экзорцист, как всегда достал сигарету. Обязанность как-то мотивировать наш поступок и даже доказать его необходимость легла на меня.

— Ты вот что, дружище, — начал я. — Не волнуйся особо. Кто такой Кранц? Чужак. Нахальный пришелец. К тому же и напал он первым. Так что получил по заслугам.

— Но он — Повелитель Зверей. Из Мидина.

— К чёрту Мидин. Мы теперь тоже кое-что умеем.

Я намеренно снял очки и глянул на парня. Митька охнул и отошёл, нет, отпрыгнул на пару шагов.

— Я забрал у него почти всю силу, — очки вернулись на переносицу. — И теперь эти старцы хорошо подумают, прежде чем со мной связаться. Со мной и моими союзниками. Об этом я и хочу поговорить с Ратусом.

Мысль заполучить крысиного короля как союзника в предстоящей схватке с третьим посланцем и выяснении отношений со Стефаном посетила меня неожиданно, но показалась весьма удачной.

— А чудовище-то ещё здесь! — вспомнил Митька, едва мы прошли шагов десять.

Действительно, шастающего в тёмных лабиринтах огра не назовёшь добрым соседом, да и встреча с ним не особо желанна, но не поворачивать же назад. К тому же я надеялся на открывшиеся и приобретённые недавно способности. Мы продолжили путь.

Похоже лимит везения мы на сегодня исчерпали, либо госпожа удача решила на время взять тайм-аут. Мы наткнулись на великана за следующим поворотом. Огр не терял времени даром. Он выследил в подземных лабиринтах бомжа и сейчас, смачно чавкая, пожирал ногу бедняги. Свободной рукой монстр с видом исследователя вытягивал из разорванного живота гирлянды кишок.

— Хозяин? — рыкнуло чудовище, увидев нас.

Безобразный лоб пошёл морщинами, а в заплывших глазёнках мелькнула едва заметная тень разума. По-видимому у Кранца и его питомца существовала какая-то телепатическая связь, и сейчас огр усиленно пытался получить по этой оборванной ниточке приказ о дальнейших действиях.

— Хозяин! — взревел он осознав, что отсутствие связи ни что иное как смерть колдуна.

Монстр в ярости грохнул гигантскими кулачищами о каменный пол, при этом раздавив голову жертвы, словно гнилой арбуз, вскочил на кривые ноги и с поразительным проворством кинулся на нас.

Митька вжался в стену. Анна завизжала. Константин безуспешно выстрелил. Гора мышц неотвратимо двигалась на нас, неся смерть.

Я кинулся в атаку. С таким же успехом я мог бросаться на бетонную стену. Очки слетели. А всё тело отозвалось болью — ещё не заросли раны от схватки с химерой. И всё же мне удалось затормозить чудовище.

— Бегите! — завопил я, пытаясь добраться до глотки огра. — За помощью!

Монстр отмахнулся от меня словно от назойливой мухи, но я снова и снова бросался вперёд, царапая и кусая дублёную кожу. Ох, знать бы, как использовать вновь обретённую силу.

И всё же я достал огра. Забыв об остальных, он сгрёб меня в охапку и с рёвом разинул пасть, в которую без труда вошла бы моя голова. Я зажмурился и перестал дышать. Зажмурился от страха, а вот дышать не мог из-за зловония из пасти каннибала. Снова рёв и волна невыносимой вони. Но хватка монстра слабеет. С двухметровой высоты я грохаюсь на каменный пол и открываю глаза.

Огр навис надо мной. Пасть его оскалена, с губ слетают клочья жёлтой пены. Взгляд остекленел. Такой взгляд бывает у мертвецов. Я едва успеваю увернуться от рухнувшей на пол туши.

Из тёмного угла выползает крупная чёрная змея с жёлтыми глазами. Она причудливо выгибается. Хватает себя зубами за хвост и вмиг оборачивается потрясающей красоты женщиной.

— Я Чернава — королева нагов, — сообщает она мне и моим потрясённым спутникам. — Мы слышали, вы ввязались в серьёзную драку и вам нужна помощь?

Я молчу, околдованный как внезапным появлением королевы, так и её мраморной кожей, янтарными глазами, чёрными волнами густых волос. За моей спиной тоже мёртвая тишина.

Первой, естественно, пришла в себя Анна.

— Я слышала, что люди-змеи держатся в стороне ото всех. Почему ты пришла с помощью.

— Наги, — поправила её Чернава. — Наш народ зовётся нагами.

— Пусть так, — это уже Константин. — Но даже наги не делают ничего за просто так. Какова цена вашей помощи?

— Я понимаю твои сомнения Убийца Демонов, и твои озёрная дева, но говорить я буду с тем, кому скоро суждено стать первым из нас.

Чёрт возьми! Это она про меня что ли? Только ещё мне не хватало кресла председателя корпорации монстров. Никогда не понимал особей зацикленных на карьере. Готовых на всё, чтобы занять ступеньку повыше остальных. По-моему, хлопотное это дело, неблагодарное и связывающее по рукам и ногам. И вот, как говорится, приехали — королева нагов пророчит мне стать лидером остальных. Спасибо, вам, огромное! С кисточкой! Но я бы лучше как-нибудь сам по себе, в сторонке. Очень уж вся эта ваша возня достала.

— Я имею в виду не положение и должность, — Чернава словно (а может и на самом деле) прочитала мои мысли. — Я говорю о силе, знаниях и возможностях.

Ух, отлегло от сердца! Только бы ещё научиться всем этим добром пользоваться, а то чувствуешь себя неандертальцем с АК в лапах. Пока разберёшься куда нажать, либо уже по морде получишь, либо, вообще, сам себя покалечишь. Вот такие пироги!

— Ну, с первым вы погорячились, ваше величество, — произнёс я вслух. — Хотя на место в тройке лидеров я согласен, — пошутил, конечно неуклюже, вряд ли повелительнице древнейшей расы оборотней интересна спортивная терминология. — Но я повторю вопрос моих друзей — чем обязаны вашей помощи?

— Можешь мне не верить, — улыбнулась Чернава, — время всё расставит по местам. А насчёт помощи? Всё очень просто. Вы помогли избавиться моему народу от рабства, и мы не хотим снова потерять свободу.

— От рабства? — удивилась Анна. — Насколько я знаю…

— Ты очень много знаешь, девочка, — по-моему, весь свой яд королева нагов сейчас добавила в голос. — Но есть вещи известные только посвящённым. Много лет назад, Кранц, обманом подчинил нас. И вот теперь, я не хочу, чтобы на его место пришёл Стефан или ещё кто-то, а потому и помогаю вам.

— Ясно, — во рту у Константина нет сигареты — неслыханное дело. — А как ты узнала о его смерти?

— Я была здесь по его приказу и через телепатическую связь слышала весь ваш разговор. Если бы вы отказались или решили бы связаться со Стефаном, я должна была в темноте укусить каждого из вас. Хотя мне этого и не хотелось. Но теперь я могу делать что хочу, и благодарность моя будет незамедлительной.

Я не успел опомниться, как тонкие руки обвили мою шею, а мягкие губы коснулись моих. За спиной я услышал ироничный смешок Анны и удивлённый выдох экзорциста.

А вот язык у королевы нагов оказался слегка раздвоенным. На самом кончике.

Я подобрал упавшие во время схватки с огром очки. К счастью, они не пострадали. Чернава, обратившись, ускользнула в темноту, пообещав встретить нас уже у Ратуса. Мотивов её поступка (поцелуй, а не предложение помощи) я совершенно не понимал. Зато прекрасно чувствовал обжигающе-презрительный взгляд Анны. Блин, какие же все девчонки собственницы. Можно подумать мы с вилой знакомы уже не один месяц и состоим в серьёзных отношениях. А даже если и так. Подумаешь — один поцелуй! И не от кого-нибудь, а от королевы нагов. Впрочем, пора приостанавливать эту чехарду с противоположенным полом. Природная склонность этих существ к интригам, могут завести в такую ловушку, из коей будет не так легко выпутаться, как, например, из гроссмейстерских пазлов Стефана.

Митька занял место проводника, Анна демонстративно шла рядом с ним. Я приотстал, раздумывая, что буду делать после расправы над оставшимися посланниками и разговора со Стефаном. Работать на князя я больше не собирался.

— Так-так, напарник, — тон у Константина был уж чересчур шутливым, что настораживало, — колдунов гасим вместе, а целуешься ты один.

Проклятие! И этот туда же! Разве я виноват, что по законам какой-то своей логики девчонки прежде всего обращают внимание на вратарей и нападающих в футбольной команде, либо на вокалиста в группе. Сейчас, по непонятной прихоти, роль фронтмена выпала мне. Повеситься теперь что ли теперь?! Одни ревнуют, другие, пусть и не всерьёз, завидуют. Вот только никто не хочет вспомнить, что чаще всего такие вот фронтмены заканчивают жизнь в полном одиночестве, пьют горькую и напропалую клянут несправедливый, жестокий, паскудный мир.

— Ну и целовался бы себе! — огрызнулся я. — Чего стоял в сторонке?

— Упаси Бог! Я без того потратил десять лет жизни на двух гадюк в женском обличии. Не хватало ещё со змеиной королевой связаться. Знаешь, напарник, по мне лучшая женщина это та, что уходит утром и не слишком часто о себе напоминает.

— Ты таких знаешь?

— Знал бы — женился бы в третий раз.

Больше мы не о чём не говорили — не хотелось, да и комната Ратуса уже была недалеко.

Ратус встретил нас всё той же слепящей улыбкой.

— Знаю, обо всём знаю. Восхищён.

Проклятие, похоже уже всё подземелье наслышано о наших похождениях. Ещё немного и уже приятели Кранца придут сами рассчитаться за смерть компаньона.

— Надеюсь весь город не болтает о случившемся, — озвучил мои мысли Константин.

— Что вы, друзья мои! О смерти Повелителя Зверей знает лишь клан крыс и клан нагов. И я, как и Чернава, готов предложить вам помощь своих людей. Мы не хотим ни абсолютной власти Стефана, ни влияния Мидина. Нам нужна свобода.

— Чтобы заключать сделки, — съязвила Анна.

— И сделки тоже, — Ратус ни капли не смутился. — А что в этом постыдного?

— Тебя никто и не стыдит, хвостатый мошенник, — мы не заметили, как из тёмного угла лентой скользнула чёрная змея и тут же обратилась женщиной в потрясающем, переливающимся всеми цветами радуги платье. — Каждый пользуется свободой по своему усмотрению.

— Ты как всегда непредсказуема и как всегда прекрасна, королева, — Ратус буквально пожирал глазами каждый изгиб её тела. — Я счастлив, что твой народ свободен и вы решили присоединиться к нам.

Чернава рассмеялась низким голосом.

— Брось, Ратус. Я же слышала, как ты приветствовал моего бывшего хозяина. И если бы он оказался сильнее, ты бы предложил помощь ему, а не нам.

Мы с Константином переглянулись. Монархи ненавязчиво, неторопливо занимались узурпацией последующих действий. Ещё немного и нашей команде останется лишь роль послушных исполнителей в честолюбивых планах предводителей двух кланов. А уж потом и прекрасная Чернава, и хитроумный Ратус не преминут воспользоваться плодами наших побед или поражении. Как получится.

— Так, ребята, — вмешался экзорцист. — По-моему вы помощь предлагали? Или я ослышался? Нет? Тогда никто ни к кому не присоединялся, а просто, наша команда, подумав, принимает ваши услуги.

Ратус и Чернава недовольно посмотрели на Константина. Тот без особого ущерба выдержал монаршьи взгляды. Моя ухмылка и чересчур любезная улыбка Анны подтвердили, что пусть и на время, но королю крыс и королеве нагов придётся побыть вторыми номерами.

— Ну если всё всем ясно, — продолжил Константин. — Обсудим план действий. Времени в обрез.

Обсуждение свелось к беззлобной (но утомительной для непосвящённых в произошедшие за минувшие века недоразумениях между главами кланов) перепалке. Ратус и Чернава соревновались в остроумии подпуская друг другу шпильки. Анна, вообще, самоустранилась, ограничив участие кивками и пожиманием плеч. Её заметно тяготило присутствие королевы нагов, а так же обращение Ратуса. Крысиный вожак время от времени вспоминал об избранном им для себя образе опереточного гангстера и в эти минуты обращался к вилле не иначе, как «детка», «малышка» или «красотка». Со стороны это выглядело забавно, но Анна почему-то сердилась.

По сути дела, весь план составили мы с Константином, не в коем случае не претендую на роль великого стратега, но когда остальные, мягко говоря, заняты ерундой, надо кому-то подумать и об истинной цели обсуждения.

Во-первых, мы решили, что неплохо бы узнать места нахождения убежищ посланников и контролировать их передвижение к месту ритуала.

— Мои люди найдут и выследят их, — Ратус торжествующе смотрел на Чернаву. — Не пройдёт и десяти минут.

Он что-то шепнул чернявому приятелю. Тот вышел из комнаты.

— Их уже ищут, — сообщил вожак крыс, в который раз удостоив присутствующих лицезрением золотых коронок.

Вторая наша задумка казалась куда более сложной, наверное, даже невыполнимой. Было бы идеально расправится с каждым из мидинцев поодиночке, до того, как они объединят силы и способности. Но для этого нашей группе нужно разделиться, а это чистой воды авантюра. Говоря точнее, самоубийство.

— Корнелий всего лишь человек, — вмешалась Чернава. — Как только Ратус найдёт его берлогу, я отправлюсь туда с моими гвардейцами. Несколько укусов и мгновенная смерть.

— А можно всего лишь паралич? — я поверил, что удача вновь возвращается к нам.

— Зачем паралич? — удивилась королева нагов.

— Хочу поставить его нос к носу со Стефаном.

— Восхитительная идея. Я предоставлю его тебе беспомощнее младенца.

— А я… Я…, — Ратус никак не мог смириться, что его соперница примет личное участие в предстоящей схватке. — Я отправлю с вами Коловрата, — в последний момент он всё же решил, что рисковать головой в схватке — дело не слишком достойное для главы клана, а вот телохранитель-скинхед, может явиться вполне равнозначной заменой.

Чернава произнесла несколько слов на шипяще-певучем наречии и из-под шкафа явилась золотистая треугольная головка. Чёрный раздвоенный язычок запорхал в воздухе, изучая обстановку. Через мгновение перед нами стояла юная и золотоволосая копия самой королевы.

— С вами пойдёт Сигма — моя старшая дочь. Она так же стремительна и смертоносна, как и я.

Дочь? Я едва сдержался от неуместного вопроса. Действительно — наги — единственные из оборотней способные стать родителями. Они откладывают яйца, а следовательно избавлены от проклятия мертворождения довлеющее над самками нашей расы.

— Привет, — девушка улыбнулась и протянула руку Анне. Да, кое в чём она похитрее мамаши.

Крысолюди без особого труда выследили Корнелия. Выросший в суровых (не думаю, что Мидине приветствуются бесполезные роскошь и шик, так необходимые людям) условиях, он поселился в самой дорогой гостинице и ежедневно с головой погружался в мир развлечений и удовольствий доступных смертным. Чернава и её бойцы пробрались в номер бокора и теперь дожидались сигнала, чтобы нейтрализовать противника.

А вот Люциус словно сквозь землю провалился. Сотни подопечных Ратуса в человеческом и обращённом состоянии сновали по городу в поисках некроманта, но того и след простыл. Времени до начала ритуала, где мы, якобы должны совершить подвиг и, либо умереть, подняв престиж Стефана, либо выжить и превратить его клан в один из сильнейших, оставалось всё меньше. Люциуса мы ещё не нашли, что делать с Корнелием ещё не решили.

Константин курил сигарету за сигаретой и пил чай, заваривая одновременно по два-три пакетика. Анна после ухода Чернавы всецело завладела вниманием крысиного вожака. Сперва, значительно улучшила его манеры и речь, а потом вынудила притащить ноутбук, да ещё и с выходом в Интернет. После этого Ратус был моментально забыт — вила и Сигма всецело переключились на компьютер, что-то выискивая во всемирноой «паутине». Попытки горе-мафиози обратить на себя внимание остались без внимания. Он пробовал заговорить со мной или Константином. Экзорцист, когда не горел желанием перекинуться словом-другим, становился на редкость нелюбезным собеседником. Я же только-только наладил контакт с Другим и пытался выяснить наши с ним теперешние возможности. Засранец вёл себя примерзко — врал, недоговаривал и открыто издевался. Скорее всего, мстил за те времена, когда я его считал обычным зверем и держал в черном теле. Так что, мне тоже было не до болтовни. Ратус сделал отчаянную попытку разговорить Коловрата. Но, судя по всему, при всех достоинствах, скинхед не был мастером вести светские беседы, а потому сейчас король крыс зло мерил шагами комнату, курил дорогие сигареты и время от времени выслушивал неутешительные донесения своих поисковиков.

— Всё, — Константин решительно затушил сигарету. — Дальше ждать бессмысленно. Выдвигаемся к месту ритуала.

— Что делать королеве? — поинтересовалась Сигма.

— Корнелия пока не трогать. Если он не придёт — Люциус заподозрит неладное. Пусть следуют за бокором и ждут сигнала.

— Есть! — от вопля Анны вздрогнули все, даже Коловрат, а золотые зубы Ратуса напрочь откусили фильтр сигареты. — Сигмочка, мы с тобой угадали!

Сигмочка… Хм, быстро же сдружились. Хотя, вила — девушка дружелюбная, если её принимают первым номером и не делают попыток проверить созданную ей реальность на прочность. Особенно объекты одного с ней пола. Так а что же они нашли?

То же самое спросил и Ратус. Причём тон его выражал, что он вряд ли ждёт пользы от находки Анны и принцессы нагов, а спрашивает от нечего делать. Сигма открыла было рот для объяснений, но вила жестом попросила о молчании.

— Ну как? — спросила она, подойдя к склонившемуся над компьютером Константину.

— Шанс, — ответил экзорцист, — но очень маленький.

Что же они, чёрт возьми, там нашли?! Я предложил Другому заткнуться и присоединился к людям у монитора. Там на непроглядно чёрном фоне, обрамлённом языками красного пламени, недвусмысленно раскинулась голая красотка. Слишком уж стилизованная, чтобы быть настоящей. Шикарные волосы намерено уложены так, чтобы подчеркнуть округлые плечи и большую грудь. Глаза подёрнуты поволокой похоти. Алые пухлые губы приоткрыты настолько, чтобы показать белоснежные ровные зубы и кончик языка. Ноги вызывающе раздвинуты, демонстрируя аккуратную полоску волос на лобке, достаточную, чтобы потенциальный партнёр не чувствовал себя педофилом. И наконец соблазняюще приоткрывшаяся розовая плоть не оставляет…

— Чёрт!

Присмотревшись, я заметил, что влагалище красотки усеяно мелкими, но судя по виду весьма острыми зубами.

— Вот-вот, — отреагировала на мой возглас Анна. — Посмотри ещё и на название. Наверняка не заметил пока девчонку разглядывал.

Последнюю шпильку я пропустил мимо ушей и глянул на пылающие алые буквы вверху экрана.

Для тех кто ценит, желает, понимает и не боится.

Ещё ниже несколько строчек латинским шрифтом, телефон и адрес страницы.

— Ссылка не работает, — предупредила Сигма. — Вернее там требуют пароль полученный по телефону.

— Язык какой-то странный, — заметил я, силясь отыскать в нижних строчках что-либо знакомое из школьной программы по английскому языку.

— Латынь, — ответил Константин. — Цитата из договора. Но не с дьяволом, а с Лилит — королевой суккубов. Жена Люциуса — суккуб. Если верить Кранцу.

— Ерунда это всё, парни, — Ратус скептически поморщился. — Обычный порносайт с дорогими шлюхами. Да и девка не живая, а нарисованная Смотрите, — он уже набирал по мобильнику мерцающий на экране номер.

Телефон у Ратуса был, естественно, самый дорогой и самый навороченный — потому, на каждое нажатие отзывался мерзким писком, а при соединении издал попсовый мотивчик. Крысиный вожак сверкнул улыбкой и прижал трубку к уху.

— Привет, детка! Да! Что? Что?! Не понимаю! Что?! Я ничего не понимаю! Вот сучка! Трубку повесила! — сейчас он очень походил на обиженного ребёнка. Я едва сдержал смех.

— Что случилось? — поинтересовался Константин.

— Да ничего! Сперва эта шлюха поздоровалась. Спросила готов ли я ступить в мир опасного и запретного. А потом понесла что-то на тарабарском языке. Я ни слова не понял. Говорю же, полная подстава…

— Не думаю, — экзорцист уже набирал номер на своей трубке. — Салве! — произнёс он, и далее, в течении минут трёх-четырёх мы слушали поток никому неизвестных слов. — Ад абвентум, — закончил Константин и повернулся к нам.

— И что это было? — Анна постукивала ногтём по пластиковой поверхности стола.

— Латынь, — пожал плечами Константин. — Правда, не очень хорошая, но там тоже сидит не Цицерон, потому мы друг друга неплохо поняли. Кстати, замечательный способ отсеивать случайных посетителей и вербовать тех, кто по-настоящему интересуется магией. Вводите пароль.

Сигма быстро нащёлкала по клавишам комбинацию из тринадцати (как только напарник всё запомнил?!) цифр и букв. На мониторе высветился длинный текст всё на той же латыни.

— Ага, — Константин пробежался глазами по строчкам, — полный текст договора с Лилит. Хм! Естественно, я принимаю условия.

Я едва успел схватить его за руку, прежде чем он нажал кнопку «ОК».

— Постой. Насколько я понимаю это чертовски серьёзно, и обратного хода не будет.

Константин усмехнулся.

— Пока это ещё игра, напарник. На настоящем договоре расписываются кровью, а я этого делать не собираюсь.

— Если бы здесь был Лутрис, — вздохнула Анна. — Он уже бы вычислил комп, с которого идут сообщения. Или ещё что-нибудь придумал.

— Лутриса здесь нет, — отрезал экзорцист. — А потому будем действовать как умеем, — он решительно нажал кнопку с подтверждением о продаже собственной души.

Высветилось приветствие и сообщение о том, что мы включены в очередь жаждущих Знания. Оставалось только ждать. Однако, если мы пошлём SMS на соответствующий номер, то время ожидания сократиться. Значительно сократиться.

— Проклятое время! — выругался Константин. — Век вымогателей! Теперь уже чтобы собственную душу без очереди продать нужно приплачивать!

Экзорцист отправил сообщение по указанному номеру. Ему пришёл ответ, с предложением проверить почту.

Пока мы дожидались адского письма, Сигма просмотрела новости сайта. Впрочем, и просматривать особо ничего не пришлось. Первое объявление набранное всё тем же шрифтом цвета костров Преисподней сообщало следующее.

Всего несколько дней в нашем городе ученик Агриппы и наставник Нострадамуса, великий маг и некромант Люциус читает лекции и даёт уроки ищущим Запретных Знаний. Приглашаются все адепты принявшие условия договора.

— Ну вот и всё. Думаю насчёт Агриппы и Нострадамуса они врут, — Константин опустился на стул, наконец-то закурил и обратился к Сигме. — Твоя мать может напасть на Корнелия. После, пусть притащат его сюда.

Девушка прикрыла глаза, по-видимому, передавая каким-то известным только их клану способом слова экзорциста.

— Как это всё?! — возмутилась Анна. — Мы узнали, что этот садист и извращенец здесь. Но мы знали об этом а раньше. А где он именно?! Где эти проходят эти проклятые лекции?!

— Сейчас и узнаем, — Константин щёлкнул курсором на мигающем в углу экрана конвертике.

В письме нам предлагалось сообщить адрес и дожидаться посланника с текстом настоящего договора.

Один из людей Ратуса притащил из машины сумку экзорциста. Обернулся он, надо признать, резво. Константин достал пять чёрных свечей, кусок мела и трёхгранный кинжал. Он быстро очертил пентаграмму, выставил по углам зажжённые свечи и, порезав запястье, оставил в центре звезды несколько капель крови.

— А вот теперь, можно и адресок скинуть, — обратился он к Сигме, замкнув круг каким-то заклятием.

— Почему ты решил, что посланник окажется именно в круге? — Анна похоже сильно сомневалась в эффективности манипуляций экзорциста.

— Элементарно, — пожал плечами Константин. — Я уверен, что пришлют одного из младших суккубов. А демоны, особенно низшего ранга не могут устоять перед запахом свежей крови. Так что птичка залетит точно в клетку. Ого! Начинается…

Я ощутил поначалу едва заметный, но с каждой минутой становившимся всё более невыносимым запах. Пахло одновременно тухлыми яйцами, забившейся канализацией, скотным двором и ещё чем-то не особо приятным. Анна закашлялась, а Ратус, едва сдерживая тошноту, выдавил:

— Я думал суккубы это потрясающе красивые женщины.

— Так оно и есть, — Константин, казалось не обращал, что атмосфера вокруг становится всё менее и менее пригодной для дыхания. — Но они демоны, а зловоние визитная карточка всех жителей Преисподней. Зловоние и лиловый дым.

Действительно, в том месте, где упала кровь экзорциста, явилась тонкая струйка дыма. По мере того, как усиливался запах, клубы становились всё гуще и плотнее. И вдруг всё прекратилось. Зловоние сменилось тонким ароматом каких-то цветов, а из рассеивающегося марева вышла девочка лет восьми с личиком фарфоровой статуэтки и кукольными кудряшками.

— Я благодарна за подготовленный мне сюрприз, — губы девочки сложились в отнюдь не детскую плотоядно-похотливую улыбку. — И рада, что вы готовы присоединиться к нам.

— Сюрпризы ещё не закончились, детка, — ухмыльнулся Константин.

— Правда? — зеленоватые глазёнки восторженно заблестели. — Я люблю сюрпризы. Но сначала, вы должны оставить подпись на известном вам документе.

Суккуб сделал несколько шагов и упёрся в границу пентаграммы.

— Что это?! Зачем?!

— Затем, что меня зовут Константин, дитя моё, и сейчас, ты в полной моей власти.

— Константин?! Убийца?!

— Я предпочитаю называть себя охотником, — экзорцист прошёлся вокруг пентаграммы, глаза девочки ловили каждое её движение. — И сейчас ты по глупости угодила в расставленный мной капкан, а значит в полной моей власти.

— Ты меня убьёшь? — всхлипнула демоница, и я почувствовал, какого труда стоит Анне помнить о том, что за ангельской внешностью скрывается жестокий и безжалостный убийца.

— Возможно. Но тебе ведь это не особо страшно. Ты просто отправишься к своему Повелителю, и пройдёт несколько веков, прежде чем, тебе вернут человеческое обличие и позволят вновь явиться в этот Мир. Так?

— Так, — по розовой детской щёчке пробежала вполне реальная слеза.

— Но я помогу тебе. Прежде чем ты умрёшь, я отпущу тебе все грехи и благословлю именем Спасителя. Твоя очистившаяся душа отправится не в родимое Пекло, я прямиком на Небеса.

— Неееет! — никогда бы не подумал, что столь хрупкое существо может исторгнуть такой дикий, полный отчаяния и ужаса вопль. — Ты не можешь сделать этого!

— Почему же? — Константин оставался внешне спокойным. — Я работаю на Церковь, и в экстренных случаях мне позволено брать на себя обязанности священника. Итак…

Всё из той же богатой на сюрпризы сумки экзорцист достал библию, серебряный крест, раскрыл книгу и принялся читать молитву. Анна, Ратус, телохранитель и Сигма отошли подальше, стараясь не смотреть в сторону Константина. Как всегда, серебро и священная книга смертных, если и не пугала детей Племени Тьмы, то, по крайней мере заставляли чувствовать себя неуютно.

Я тоже, автоматически сделал шаг назад, но тут же, преодолевая заложенное на подсознательном уровне сопротивление, вернулся. Пора привыкать, что защитные талисманы и заклинания христиан больше не опасны для меня. Естественно, со мной ничего не случилось, но внутреннее напряжение осталось. В любой момент, я готов был отскочить в тёмный угол, зажмуриться и заткнуть уши.

Константин бормотал молитвы, время от времени поднимая над головой крест. Суккуб с оглушительным воем метался внутри пентаграммы. Это уже была далеко не милая девчушка с изумрудными глазёнками. Демоница на глазах вытянулась в полтора человеческих роста. Кожа её полопалась, опала и, едва коснувшись земли обратилась в прах. Гноящаяся плоть с копошащимися в ней белёсыми личинками, издавало то самое зловоние, от коего мы едва не задохнулись недавно. Округлые выпуклые глаза сверкали жёлтым пламенем. Пламенем бессильной ярости. Когтистые лапы царапали и крушили кафель.

— Ну вот и всё, — экзорцист захлопнул книгу. — Учитывая исключительность обстоятельств я думаю, Всевышний примет тебя без причастия и исповеди. Ты готова к встрече с Создателем?

Константин, не торопясь, даже с ленцой достал «Мучителя», тщательно осмотрел спусковой механизм, заряды. Несколько раз обошёл вокруг, выбирая точку удобную для стрельбы.

— Чего ты хочешь? — суккуб оскалил рот, полный акульих зубов.

— Спасти твою душу.

— Сделка! Я предлагаю сделку!

— Хм, — экзорцист опустил оружие. — Ты начинаешь рассуждать разумно. Для начала назови своё имя.

— Вартриель!

— Никогда не слышал. Наверное, из новеньких. Учти, если врёшь — второго шанса не будет. Итак, имя?

— Вартриель!

— Имя?!

— Вартриель!!!!

— Похоже не врёшь. Условия такие, Вартриель — ты служишь мне ровно год. С этой самой минуты, а потом, я возможно тебя и помилую. Согласна.

Демоница заскрипела зубами. Её глаза полыхали ненавистью.

— Да!

— Поклянись.

Суккуб пробормотал несколько фраз на непонятном языке. Думаю на латыни.

— Замечательно, — улыбнулся Константин. — А ты, действительно, новичок. Так легко купилась. На самом деле, я ведь не умею ни отпускать грехов, ни благословлять. Даже, если бы и умел — с тобой бы ничего не получилось. Ваше племя проклято Создателем на веки вечные. Без всяких шансов.

Демоница со злобным рыком кинулась на экзорциста, но тут же упёрлась в невидимую стену.

— Спокойнее, Вартриель, спокойнее. Не забывай, кто здесь хозяин и превратись во что-нибудь более приличное.

— Я не могу! Мне нужна пища!

— Здесь неподалёку лежит недавно убитый человек. И огр. Правда он умер от укуса королевы нагов…

— Мне всё равно.

— Тогда подкрепись и сразу же возвращайся. Ты отведёшь нас к Люциусу.

— Я не…

— Ты отведёшь нас к Люциусу!

— Слушаюсь, хозяин.

— Так-то лучше. На приём пищи отвожу десять минут. Время пошло.

В то же мгновение, окружность пентаграммы заполнил лиловый дым. Когда он рассеялся, суккуба уже не было.

— Никогда бы не подумал, что вы враждуете, — заметил Константин, увидев неприязненные взгляды, которые Кристина и Фёдор бросают на присоединившуюся к нам девчонку.

— Наши предки, — принялась пояснять Анна, — всегда населяли этот Мир. Охраняли его, а эти существа являются из Преисподней и всё превращают в Хаос.

Вартриель показала виле тонкие, почти змеиные клыки и ответила злобным шипением.

— Цыц! — прикрикнул экзорцист. — Ты не смеешь кому-либо угрожать без моего разрешения!

Суккуб одарила его взглядом, ясно говорящим, что по истечении года в списке врагов охотника на демонов появится ещё один. Безжалостный и непримиримый. Через секунду она снова прикинулась невинной девчушкой.

За окном мелькали светофоры, дома, перекрёстки. Суетились смертные, спеша куда-то по своим делишкам. Вряд ли хотя бы кто-то из них подозревал, что привычный мир находится на грани необратимых изменений, и, что все рычаги спасения сейчас в наших руках. В руках тех, кого ни называют монстрами и выродками. Впрочем, вряд ли они заметят, что власть перейдёт в руки Стефана. В подавляющем большинстве своём, они так и остались рабами, а рабу без разницы какому хозяину угождать. К тому, что придётся подпитывать новых хозяев кровью, я думаю, они привыкнут быстро. Многие даже получат удовольствие и скоренько запишутся в добровольные доноры. Стоили ли они того, чтобы ставить наши жизни на кон? Нет! Но я о них, впрочем, и не думал. Я просто хотел сохранить привычный уклад и (пусть это звучит пафосно) спасти мир, в котором родился и прожил всю сознательную жизнь. Я не хотел превратиться в раба четырёхсотлетнего кровососа и его банды.

Кристина и Анна о чём-то перешёптывались. По-видимому, вила рассказывала подруге о наших подземных приключений. Вартриель сидела тише воды ниже травы — похоже, репутация Константина в её племени была ещё та, и суккуб решила больше не испытывать терпение нового хозяина.

Сам же экзорцист рылся в сумке, доставал и рассовывал по карманам склянки со святой водой, а так же ещё много разных непонятных талисманов и оберегов.

Я поправил тёмные очки (теперь это мой постоянный спутник, потому как новый цвет глаз, вряд ли вызовут доверие и симпатии окружающих), расслабился и попытался восстановить силы насколько это возможно. Предстояла встреча с могучим магом и неизвестно, какие козыри он прячет в рукаве.

— Гуло, дорогой, что с тобой? Я тебя едва узнала? — прозвучало в мозгу.

Аманда — мастер вампиров и вассал Стефана. Интересно, оставленные мне метки и секс это тоже часть замыслов князя? Неужели эта гордая соблазнительница исполняет роль дорогой проститутки в клане вампиров и готова переспать с любым нужным Стефану клиентом? Мерзко, но скорее всего это так.

— Ты чего молчишь, чурбан?! — подал голос Другой. — Ответь этой нимфоманке! Забыл, как классно можно с ней покувыркаться?!

— Заткнись! — отрезал я. Хоть мы и две равноценные части целого — этого засранца надо держать под контролем, как и прежде. Особенно сейчас, когда я ещё не сознаю всей своей мощи и с трудом её регулирую.

— Ответь, — потребовал Другой. — Эта баба может сообщить что-то важное. Нам сейчас всё пригодится. На тебя мне наплевать, но у нас общее тело. Меня отнюдь не прикалывает, если какой-то алхимик превратит нас в кусок протухающего мяса из-за твоего упрямства.

Я подумал и решил, что большого вреда короткий разговор с вампиршей действительно не принесёт.

— Я был занят. И я на самом деле изменился.

— Дорогой, что случилось?

— Не надо спектаклей, Аманда. Всё прошло по вашему плану. Но учти, последний ход за мной. К тому же, Кранц перед смертью раскололся, и я теперь в курсе всех ваших замыслов.

— Каких замыслов?! Я ничего не понимаю!

Голос вампирши звучал искренне. Ни единой фальшивой нотки, из которых она так любит складывать песни обмана. Скажу больше, я почувствовал не только искреннее недоумение, но и оттенки страха. Неужели и приближённые князя не знают о его планах? Что же вполне возможно. По крайней мере, мне очень хотелось верить в непричастность Аманды.

— Всё узнаешь ночью, на приёме у Стефана, — я оборвал связь.

— Гуло, объясни…, — голос Аманды затих, словно кто-то повернул ручку громкости.

— Ну ты и чурбан! — возмутился Другой. — Думаешь, эта красотка захочет с тобой развлечься после такого обращения.

— Как ты меня достал, — мне совершенно не хотелось затевать перепалку, но Другой, по-видимому, был настроен иначе. — Тебя волнует что-нибудь кроме собственных желаний.

— Волнует. Волнует, как спасти нашу с тобой задницу в предстоящей заварушке.

— Ну, вот и волнуйся молча. Нужна будет помощь, я к тебе обращусь.

— Обращайся, возможно я тебе и помогу.

Нет, всё же Другой — мастер затягивать собеседника в бессмысленные споры. Я едва удержался, чтобы не ответить на его последнюю фразу.

— Мы приехали, — подала голос Вартриель. — Дальше лучше пешком. Если хотим застать Люциуса врасплох.

— С чего бы такое усердие? — Кристина недоверчиво смотрела на демоницу. — Странно…

— Не хочу, чтобы ближайший год стал для меня кошмаром, — просто ответила суккуб.

— Какая умная и послушная девочка, — рассмеялся Константин. — Прямо ангел.

Вартриель глянула на него так, словно экзорцист произнёс самое жуткое и позорное оскорбление. Впрочем, для этой обитательницы Преисподней возможно так и было.

Мы оказались в каком-то промышленном районе. Вартриель вывела нас к забору среднего, по меркам нашей страны, предприятия. В лихие девяностые, оно — бесхозное и никому ненужное — погрузилось в трясину разрухи и запустения, а сейчас, внушительную довольно таки территорию, поделили между собой всякие мелкие производства и склады.

— Люциус арендовал здесь ангар, якобы под склад, — пояснила суккуб. — На самом деле он собирается именно здесь проводить ритуалы и набирать последователей. Они, кстати, проходят на территорию как работники склада.

— А как мы пройдём? — хмыкнула Кристина. — Перебьём охранников?

— Я могу провести двоих, — ответила демоница. — Тебя, повелитель. И…

— Его, — Константин указал на меня.

— Чёрта с два! — рысь шагнула между мной и суккубом. — Гуло и я сами переберёмся через забор. Пусть Анну проводит.

— Вы что с нами собрались? — брови экзорциста поползли вверх, а я думал, что его уже ничем не удивишь.

— Мы полноправные члены команды. К тому же из клана Стефана, а ведь именно он вас нанял.

— К дьяволу твоего Стефана! — при упоминании имени кровососа-манипулятора меня охватила ярость. — С ним я ещё разберусь! А здесь…

— Ладно, — вмешался Константин, — хотите идти — пойдём. Только учтите — Люциус — сильнейший из троицы. У него в помощниках — суккуб высшего разряда. Потому мне придётся пользоваться способами и материалами, которые, мягко говоря, не прибавляют здоровья вашему племени.

— А как же он? — рысь кивнула в мою сторону.

— Я теперь не принадлежу ни к какому племени, — я снял очки и одарил её багровым взглядом. — И точно не знаю, что может мне нанести серьёзный вред.

Кристина вздрогнула и отвела глаза. Однако я чувствовал, что от своего решения она не откажется.

Вартриель взяла экзорциста и виллу за руки шагнула к стене и легко, словно перед ней был не бетонный блок, а дымовая завеса прошла сквозь неё.

— Круто, — выдохнула Кристина. — А ты теперь тоже так умеешь?

— Откуда я знаю! Я всего час назад узнал, кто я на самом деле. Думаешь этого достаточно, чтобы узнать, что я умею и как этим пользоваться?

— А ты попробуй.

— В следующий раз и без зрителей.

Пользуясь едва заметными трещинами и вмятинами, я без труда взобрался на сцену. Не обращая внимания на боль разорвал колючую проволоку. Всего несколько капель крови упало на бетон, прежде чем раны на ладонях начали быстро затягиваться. Одно из преимуществ нового состояния быстрая регенерация. Что же неплохо. Мне бы немного времени, и, возможно, я разберусь в собственных способностях без помощи Другого.

— Подтягивайся, — я протянул Кристине руку.

Рысь фыркнула и в один прыжок оказалась рядом. Оглядевшись, мы спрыгнули на другую сторону.

— Хорошо, что здесь как в прежние времена не ставят охрану по всему периметру и не пускают вдоль забора собак, — заметил я.

— Собак боишься? — усмехнулась рысь.

— Нет. Просто не хотелось бы убивать невинных животных.

— Ха, пацифист. Что скажем, если кого-нибудь встретим?

— Я прикинусь начальником, а ты моей…

— Но-но, без намёков!

— А ты моим замом.

Кристина с ухмылкой глянула на мои, уже отнюдь, не новые джинсы, порванную в нескольких местах футболку, заляпанные кровью кроссовки и рокерскую куртку. Не менее критично она и отнеслась к своему наряду.

— Очень похожи. Давай-ка, лучше присоединимся вон к той компании, а они уж пускай нас хоть за депутатов выдают. Им-то скорее поверят.

Я глянул на стоящих неподалёку Константина, Анну, и немолодую (Вартриель снова поменяла облик), но довольно привлекательную женщину. Действительно, помятый, но ещё прилично смотрящийся костюм экзорциста, полуспортивный стиль вилы, гораздо уместнее, чем наш имидж неизвестно как попавших сюда рокеров.

— Ангар Люциуса вон за тем зданием, — показала суккуб. — Я не могу пойти с вами. Люциус — величайший некромант, он уничтожит меня мгновенно. Разреши мне удалиться, повелитель.

Константин задумался на несколько мгновений.

— Хорошо, но ты явишься по моему первому зову.

— Разве у меня есть выбор.

— И не смей ни на кого нападать!

— Но я голодна!

— Потерпишь! Как только закончится этот геморрой, я укажу тебе несколько кандидатур, коими можно подзакусить, и без которых дышать станет легче. А сейчас — терпи!

— Слушаюсь, повелитель, — Вартриель растворилась в воздухе.

— Ну что, друзья, — я поправил очки и посмотрел на напарников, — в бой!

— В самый решительный, — вздохнул экзорцист. — И надеюсь не последний.

Мы ходили от здания к зданию, от ангара к ангару, в поисках логова некроманта. Во времена пятилеток и трудовых свершений, территорию предприятия на удивление плотно застроили, и теперь, несмотря на объяснения суккуба, мы практически заблудились в лабиринте кирпичных и железобетонных свидетелей стахановского движения. К тому же работяги и охранники в одном из работающих цехов, совершенно не знали, чем занимаются их соседи и кому, вообще, принадлежит здания рядом. Слишком надоедать и обращать на себя внимание постоянными расспросами мы считали рискованным. Издержки новой государственной системы — единое когда-то производство растаскивается по кусочкам. И не всегда теми, кто хочет работать. Примером тому — Люциус — коего мы ищем среди этого маленького Вавилона.

— Интересно, а что здесь было раньше? При коммунистах? — Кристина, по-моему, впервые попала на территорию завода и теперь не скрывала любопытства, вертя головой налево и направо.

— Возможно, под видом алюминиевых кастрюль здесь производили прицелы ночного видения для танков. Или просто патроны, — ответил я.

Девушка обиженно фыркнула.

— Я серьёзно спрашиваю.

— Вполне возможно, — поддержал меня Константин. — Тогда все работали на третью мировую войну.

После нашей небольшой исторической справки, рысь с ещё большим интересом начала оглядывать мрачные здания с давно немытыми окнами. У меня они лично ничего, кроме тоски не вызывали. Никогда не мог удержаться и долго проработать в этих обнесённых забором и колючей проволокой резервациях, где я и тысячи мне подобных, вынужденно и почти ежедневно, за нищенское вознаграждение отдавали неизвестно кому и для чего по восемь часов своей, пускай и не драгоценной, но всё же единственной жизни. Жуть!

Блуждания вывели нас к проходной. Проклятие! Стоило городить огород и лазить через заборы, если всё равно оказались в месте, где нашими личностями непременно заинтересуются.

— Молодые люди, — подтвердил мои опасения охранник у шлагбаума, — а вы…

— У меня к вам серьёзный разговор! — Константин сделал строгое лицо и быстрым шагом направился к оторопевшему стражу. — Почему, — он кивнул в нашу с Кристиной сторону, — двум новым сотрудникам не выписали разовые пропуска? Почему не указали куда пройти? Как они, вообще, оказались на территории? Мы с Анной Степановной просто чудом наткнулись на них.

Вила, только что получившая отчество, растерянно хлопала ресницами. Я едва сдерживал смех.

— Знаете, — продолжил экзорцист, — я буду вынужден доложить об этом вашему руководству!

— Утром такая суета, — второй охранник покинул КПП и попытался прийти на помощь товарищу. — Возможно…

— Так это вы не досмотрели, — ещё сильнее нахмурился Константин. — Вы за что зарплату получаете?

Парень опустил голову. А вот страж шлагбаума сделал попытку исправить положение.

— Вы, двое, идите в центральный корпус, — обратился он к нам, указывая на здание рядом с проходной. — Паспорта при себе? Хорошо. На втором этаже найдёте бюро пропусков. Там…

— Мы уже всё сделали, молодой человек, — экзорцист смягчил тон. — На первый раз забудем об этом недоразумении. Вы давно работаете?

— Год.

— Не окажете услугу?

— Ради бога.

— Я был в длительной командировке и приехал пару дней назад, узнал, что один мой хороший приятель арендовал здесь помещение под склад. Совсем недавно. Хотелось бы повидаться, посмотреть, как идут дела. Сами понимаете, расспрашивать коллег, не совсем удобно. Мы, бизнесмены, народ подозрительный. Сразу пойдут разговоры о контактах с конкурентами, то, да сё. Очень бы этого не хотелось. А вы, наверное, знаете всю территорию, может, что-нибудь подскажете? Помещение было арендовано месяца три-четыре назад.

Я диву давался наблюдая за актёрским мастерством экзорциста. Он удивил меня ещё при допросе нашей «приятельницы» Натальи в милицейской машине. Теперь же я был готов аплодировать стоя и кричать «бис».

— Три-четыре назад говорите, — задумался охранник. — А как фамилия?

— Вряд ли аренда оформлена на него. Он иностранец, понимаете ли. Да с ним ещё всегда рядом потрясающей красоты женщина — его жена.

— Есть такой, — вмешался страж шлагбаума. — На «БМВ» и с классной тёлкой. К нему ещё каждый день по десятку новых людей устраивается.

— Точно, — подтвердил его товарищ. — Вы уж извините, но жуткая морока с вашим другом. Каждый день новые пропуска. И куда ему столько народа?

— Привык работать с размахом, — усмехнулся Константин. — И где же его резиденция?

— Да прямо за центральным корпусом. Там ещё ремонт недавно был. Сразу узнаете.

— Благодарю. Анна Степановна, — обратился он к виле, — вы со мной?

Девушка кивнула.

— Пойдёмте и вы, — обратился экзорцист к нам, — возможно и для вас работа найдётся.

— Кто бы сомневался, — буркнула себе под нос рысь. — Пижон.

— Извините, — охранник переминался с ноги на ногу. — А вы про них… Про пропуска не расскажете?

— Молодой человек, я же обещал.

Здание, действительно, выгодно отличалось от остальных. Свежевыкрашенные стены, в той части, где раньше заседало всякого рода начальство — новые окна, стальные двери с переговорными устройствами. Константин усмехнулся:

— А наш приятель собрался здесь надолго обосноваться.

— Возможно, что и так, — вздохнула вила.

— Что за настроение перед боем? — я ободряюще улыбнулся девушке. — Наше дело правое — мы победим!

— Не по себе как-то, — Анна не ответила на улыбку и не подержала моего тона. — Только вспомню ту комнату, детишек… Какое же он чудовище!

— Может тебе остаться? — Кристина с тревогой глянула на подругу. — Подождать?

— Нет-нет, я с вами.

Константин философски отнёсся к возникшей паузе. Он спокойно курил у двери, прямо под табличкой категорически запрещавшее подобные действия. Я достал сигарету и подошёл к нему.

— Как настрой?

— Не лучше, чем у нашей подружки. Если честно, очень хочется оказаться подальше отсюда и заняться охотой на какого-нибудь диверсанта из Преисподней. Пусть даже очень и очень сильного.

— Думаешь так всё погано?

— Думаю, ты со своими новыми талантами нас выручишь.

Я предпочёл не продолжать эту тему. Тем более, что в мозгу у меня зазвучал ехидный смешок Другого.

— Ну ты тоже не прибедняйся, — я улыбнулся. — Как начальника изобразил! Тебе только на сцену.

— Ерунда, — отмахнулся экзорцист. — Дилетанты — даже документов не спросили. Таких кто угодно запугает. Главное нахальства побольше.

Тем временем к нам подошли девушки.

— Готовы? — Константин нажал кнопку вызова.

Переговорник молчал, зато, через пару минут, распахнулась дверь и не через самый узкий проём протиснулся шкафоподобный охранник. Он мрачно зыркнул на нас из-под низких надбровных дуг, ноздри на приплюснутом и, по-моему, не раз сломанном носу широко раздувались, словно страж пытался запомнить наши запахи.

— Ты только глянь на красавца, — захихикал Другой. — Его прабабушка явно наткнулась в лесу на сытого огра.

— Ты хочешь сказать, что это не человек? — удивился я.

— Человек, да не совсем. Без примеси крови огров явно не обошлось.

Проклятие, мало того, что посланцы Мидина вторглись на нашу территорию и плетут здесь заговоры. Они ещё притащили закордонных монстров. Причём самых отмороженных.

— Чё, — голос у охранника был настолько низким и утробным, что он без труда сделал бы карьеру оперного певца, если, только кто-то отважится выпустить на сцену подобное «чудо природы», — хочешь?

Константин отступил на шаг. Похоже габариты парня внушили ему уважение, и сейчас в голове экзорциста спешно разрабатывался план действий. Этого громилу вряд ли проймёшь нахмуренными бровями и строгим тоном начальника. Эх, если бы сообщить Константину о наших с Другим догадках. Он хотя бы знал, с кем имеет дело. Почему я только не обладаю способностью Чернавы и Сигмы передавать мысли?!

Неожиданно, я не верил своим глазам, Константин обернулся, пристально посмотрел мне в глаза и едва заметно кивнул. Неужели он что-то услышал?! Неужели, к багровым глазам прилагается ещё и искусство телепатии?! С ума сойти!

— То ли ещё будет, — произнёс Другой таким тоном, словно теперешнее моё состояние исключительно его заслуга.

Я проигнорировал наглеца.

Константин, между тем, порылся в кармане и сунул под нос охраннику договор. Его он предусмотрительно забрал у Вартриель ещё в комнате Ратуса, кровь же на подпись мы позаимствовали у оной из крыс (настоящих крыс) населяюших утробу города.

— Мы к главному, — произнёс экзорцист. — Хотим обучаться и познавать. Все бумаги в порядке.

Полукровка даже не глянул на документы.

— Кто? — прогудел он.

— Что — кто? — Константин начинал терять терпение.

— Кто привёл?

— Суккуб по имени Вартриель.

— Где…

Охранник некоторое время молчал жуя мясистыми губами. По-видимому подбирал слова.

— …она? — наконец разродился он.

— Откуда я знаю?! — экзорцист повысил голос. — Что умничаешь?! Бумаги в порядке. Договор подписан. Веди к главному.

Складки на массивном лбу и остекленевшие глазёнки стража поведали нам о нешуточном мозговом процессе, что сейчас идёт под «бронированным» черепом. Полукровка мучительно пытался взвесить весомость доводов визитёра.

— Ты пойдёшь, — ткнул он корявым пальцем в грудь Константина. — Другие нет.

— Чёрта с два! — нахмурился экзорцист. — Они со мной!

— Они мне, — орковское отродье указал на девушек. — Ты к хозяину. Он, — это про меня, — гулять.

Охранник показал редкие, но довольно крупные и по виду крепкие зубы, в бочкообразной груди что-то забулькало. По-видимому верзила смеялся, сочтя свою тираду весьма остроумной.

— Ах ты свинья! — до Кристины дошёл смысл сказанного. — Урод грёбанный!

Рысь тяжело дышала, она была готова обратиться и вонзить клыки в глотку омбала. Девушку опередил Константин. Резко, без замаха он врезал между ног потомка лесной нечисти. Несмотря на свои габариты охранник увернулся и носок обуви экзорциста врезался в бедро громилы. Болезненная гримаса на лице напарника показала, что с мускулами у того всё в порядке.

Прихрамывая, Константин отковылял в сторону. Вовремя! Кулак полукровки просвистел в волоске от его виска. Впрочем верзила уже готовился ко второму, который бы превратил экзорциста в калеку. В один прыжок я повис на занесённой для удара лапе. И попытался вцепиться в пульсирующую на шее артерию. Чёрт, я совершенно забыл, что у меня сейчас человеческие зубы, а не клыки росомахи. Мне даже не удалось прокусить грубую кожу. Полукровка забулькал ещё интенсивнее и сжал меня в объятиях. Проклятие, почему мне все сегодня пытаются переломать рёбра?! Никакого разнообразия! Тщетно пытаясь вырваться, я увидел, как Анна колотит кулаками, по спине охранника, а Кристина без всякого успеха пытается обратиться.

Ничего не понимаю — почему вила не использует магическую силу, а рысь не может вызвать своего зверя?

— Потому что, здесь более мощная колдовская энергетика, чем у твоих подружек. А смертный, по-моему, вообще рехнулся, завязав драку. Прекрати, трепыхаться. Прекрати, я сказал. Пора спасать твою задницу. Расслабься, приятель давай, давай.

Делать нечего, я доверился Другому. Верзила ещё сильнее сжал лапы. Как ни странно, боли я не чувствовал, да и дышать было не особо тяжело.

— Так, — продолжал Другой, — теперь поймай его ритм дыхания. Заставь свою кровь течь так же, как течёт его. Пусть твоё сердце бьётся в унисон с его. Старайся! Старайся, чёрт тебя возьми!

Легко советовать, когда тебя не сжимают лапы двухметрового чудовища! И всё же у меня кое-что получилось. На мгновение, мы с полукровкой стали как бы единым целым. Наши лёгкие работали в едином ритме, удары сердца в точности повторяли друг друга. Я даже уловил незамысловатые мысли потомка огров.

— А теперь, заставь сердце остановиться, — потребовал Другой. — На секунду. У тебя получиться.

— У нас тут что — занятия по йоге?! — возмутился я. — Я не собираюсь ничего останавливать!

— Делай, что тебе говорят, пока можешь его удерживать. Хуже не будет!

Действительно, мне казалось, что за сегодняшний день я получил достаточно приключений и адреналина. Куда уж хуже?! Ан нет: я снова трепыхаюсь в лапах монстра, а некто призрачный (по идее вторая половина моего сознания) требует остановить сердце. Так вот запросто. Что дальше?

— Хватит жевать сопли! — завопил Другой. — Мы его упускаем!

— Ну и как я это сделаю, умник?!

— Доверься интуиции. Знание в глубине твоего разума. Освободи его!

Я подумал ещё полсекунды и решился. Сегодня я уже распотрошил двух зомби, победил Повелителя Зверей, побывал в лапах чистокровного огра, рискну ещё раз.

Что произошло дальше, я не понимаю до сих пор. Мои конечности наполнились свинцовой тяжестью. Я чувствовал, что кровь останавливается, а удары сердца становятся всё медленнее. То же самое происходило с охранником. В заплывших глазёнках мелькнул ужас. Он слабил хватку, и я упал на землю. Верзила качнулся и застонал. Он умирал от остановки сердца. Впрочем как и я. Словно сквозь пелену я увидел, как к чудовищу подскочил Константин. У него в руках был серебряный, освящённый кастет. Что есть силы экзорцист ударил в висок полукровки. Серебро на него не подействовало, но хватило и просто силы удара. С проломленным черепом, правнук лесных каннибалов рухнул у полуоткрытой двери.

— Дыши, идиот! — услышал я издалека голос Другого. — Прекрати остановку! Скорее!

Дыши… Прежде, чем я вспомнил значение этого слова, организм среагировал автоматически. Первый глоток воздуха дался с огромным трудом. Тело пронзил миллион крошечных иголок — начала пульсировать кровь. Наконец, я почувствовал в груди слабый удар.

— Ух, обошлось, — выдохнул Другой. — Всё, на сегодня я тебе больше не помощник.

Я занял сидячее положение. Вставать, если честно, не хотелось. Век бы так сидеть, наслаждаться каждым вдохом и выдохом, слушать удары собственного сердца. Нет, какие бы способности мне не достались, на подобные авантюры я больше не соглашусь. Самоубийство — не мой стиль.

— Что ты с ним сделал? — Константин всё ещё прихрамывал. — Его словно паралич пробил, когда я подбежал.

— Веришь, сам не знаю…

— Верю… Хорошо, что здесь место укромное. Надо бы его убрать, пока коллеги не подбежали. Вообще, удивляюсь, как на нашу возню никто не обратил внимание.

— Сам говоришь — место малолюдное. Да и, по-моему, у Люциуса, сейчас дела поважнее, чем на уличные драки смотреть.

— Хорошо если так… Как там наши девчонки?

Девушки ещё не отошли от волны адреналина, вызванной схваткой. Кристина прислонилась к стене и смотрела на труп. На её губах застыла странная улыбка, больше похожая на оскал хищницы. Анна сжала в дрожащей руке пудреницу. Сверкающие глаза вилы, буквально впились в отражение собственного лица, а другая рука с пугающим остервенением пудрила скулы.

— Помоги, что ли? — экзорцист взял мертвеца подмышки — судя по напряжённому лицу Константина, весил тот немало.

— Не пыжься, — я без труда поднял охранника. — Лучше иди вперёд, чтобы мне ни на кого не нарваться. Есть идеи где его спрятать?

— Чёрт, всё забываю о вашей силе. Где спрятать? Тут неподалёку мусорный контейнер. Кинем его туда. Завалим чем-нибудь сверху. Думаю — скоро здесь такое начнётся, что покойником меньше, покойником больше… Ладно, пошли, пока не запалились.

Я передвигался со всей осторожностью, насколько это возможно, таща на плечах тушу в пару центнеров весом. Впрочем, территория завода казалось совершенно пустынной. Рабочие именно сейчас почему-то не решались покидать цеха. Чем-то вся обстановка напоминала затишье перед грозой. Теперь уже я без подсказки Другого чувствовал заразившую воздух магию Люциуса. Невидимыми путами она сковывала движения. Била по мозгам мысли не хуже абсента или лауданума и призрачным прессом давила на волю. Я сопротивлялся. Если сейчас, разделённый стенами, я поддамся некроманту, то стоило ли тогда вообще соваться в его логово. К счастью, мне удалось выстроить пусть не абсолютную, но всё же довольно крепкую защиту. Воздействие Люциуса ослабло и сейчас напоминало укусы комаров — надоедливые, раздражающие, но не более.

Как ни странно, Константин чувствовал себя гораздо лучше, то ли у него был иммунитет ко всякого рода колдовству, либо действие заклятий не него не распространялось, а возможно его спасали многочисленные талисманы, амулеты и прочие штучки.

— Ну вот и пришли, — экзорцист хлопнул по краю контейнера. — Разгружайся.

Я с радостью избавился от тела. Виной тому была не тяжесть — просто роль могильщика мне не особо нравилась. Пусть мы и избавляемся от тела врага, который вряд ли бы предоставил нам шанс на спасение. Я глянул на скрюченное тело в окружении производственного мусора и почувствовал, что сейчас мы не многим лучше этого чудовища. К счастью, Константин уже где-то раздобыл несколько картонных коробок и более-менее сносно прикрыл покойника.

— Аминь, — произнёс он, скривившись в улыбке.

Я уже собрался одёрнуть напарника — его ёрничество показалось мне неуместным и даже кощунственным, но смертный опередил меня.

— Спокойно, Гуло, сейчас хладнокровие и здоровый цинизм наши главные козыри. Каяться, скорбеть по непогребённым жертвам и посыпать голову пеплом будем, когда выберемся отсюда. Если выберемся, точнее говоря.

Возразить мне было нечего.

Девушки встретили нас на полпути от места импровизированного погребения.

— Что-то случилось? — Константин внешне не выдавал волнения, но я чувствовал, что его нервы натянуты подобно струне.

— Так вроде бы ничего, — ответила Анна. — Но там у двери, творится что-то непонятное. То усталость нападает, то страх…

— И ещё, кто-то за нами следит, — добавила Кристина. — Я почему-то хуже вижу, запахов почти не различаю, но точно знаю — за нами наблюдают.

— Ну, усталость и страх — это магические щиты некроманта, — Константин говорил рассеяно, словно сейчас его мысли занимало нечто гораздо важное. — Справишься, если хорошо постараться. Наблюдают…

Внезапно он выкрикнул фразу на каком-то гортанном наречии. Прямо из воздуха перед нами материализовалась уже знакомая девочка.

— Ты почувствовал меня, хозяин? — губы Вартриель сложились в невинную улыбку.

— Какого чёрта ты за нами шпионишь?!

— Ну, от происходящего зависит и моя судьба. Если я в открытую приду с твоей командой — Люциус, в случае победы, отомстит. Если же я покажусь в его свите, ты вряд ли поверишь, что моя главная цель, узнать чем всё закончится, а не что-то другое…

— Это уж точно.

— Вот поэтому я предпочла стать невидимой. Ты же мне веришь?

— Допустим. Люциус знает о нашем приходе?

— Это мне неизвестно…

— Отвечай! Я приказываю!

— Точно не скажу, но вряд ли. Сегодня у него ритуал по обращению новых адептов. К тому же он уверен в своих щитах и телохранителе. Кстати, ловко вы его… Хозяин, не возражаешь, если, я подкреплюсь ещё не остывшей плотью?

— Сперва незаметно проведи нас вовнутрь.

Вартриель испуганно отпрянула.

— Лучше сразу отправь меня куда собирался, иначе Люциус не простит мне этого.

— Ты не веришь в нашу победу?

— Не в том дело. Он рано или поздно воскреснет и найдёт способ со мной рассчитаться. Лучше уничтожь меня сразу.

— Ладно, может ещё на что сгодишься. Иди, грызи своего мертвяка.

— Благодарю, хозяин, — Вартриель растворилась в воздухе.

Как ни странно по поводу шпионящей демоницы не высказались ни всегда осторожная Анна, ни обожающая споры Кристина. Похоже мы все перешли ту грань, за которой чему-то удивляешься, за что-то волнуешься и чего-то опасаешься. Сейчас пред нами стояла одна цель — противостоять некроманту. Противостоять и нейтрализовать. Нейтрализовать или погибнуть. Отрадно следующее — мы уже и так существенно нарушили планы Стефана и его союзников из города монстров.

Дверь так и оставалась открытой. Вокруг — ни души. По-видимому, Люциус всё ещё не знал о нашем визите. А возможно, считал нас слишком ничтожными противниками, чтобы обращать внимание. Что же надо постараться доказать этому мяснику-чародею, как он жестоко ошибся.

Мы вошли вовнутрь. Чтобы здесь не было раньше, Люциус существенно потрудился, чтобы переоборудовать помещение. Наверное, человек (если такое определение подходит к некроманту) несколько веков женатый на суккубе вряд ли испытывает нужду в средствах — Преисподняя не скупиться на награды верным слугам. Арендовав и переоборудовав помещение, некромант вложил сюда столько этих самых средств, что хватило бы на годовой бюджет среднего по величине города.

Остававшееся снаружи стандартным продуктом советской промышленной архитектуры, помещение полностью преобразилось внутри. Люциус либо тосковал по замку, где вместе со своей демонической женой приносил кровавые жертвы баронам Преисподней, либо хотел сразу же, с ходу поразить воображение приходящих ежедневно волонтёров. Я думаю, ему удавалось.

Едва, переступив порог, мы оказались во внутреннем дворике средневекового замка. Надо заметить, что и каменные плиты, и факелы, и массивные дубовые двери, ведущие, по-видимому во внутренние помещения были из натуральных материалов, а значит стоили кучу денег. Я уже не говорю о перевозке и рекордно коротких сроках строительства. Впрочем, для того, кто на короткой ноге с суккубом, возможно, это и не имеет особого значения. Я же, как и мои спутницы, застыл в восхищении и забыл о цели прихода. Я словно вернулся в детство, когда, проглатывая страницу за страницей романы Вальтера Скотта, я представлял себя то храбрым Айвенго, то бедным, но благородным Квентином Дорвардом.

Наваждение разрушил Константин. Экзорцист выпустил струйку дыма, цинично бросил окурок на каменный пол, подумав сплюнул.

— Охренеть, сколько бабла сюда вбухали! А в Африке, между прочим, люди от голода умирают. Да что там Африка, — продолжил он, достав новую сигарету, — я на аренду приличного офиса не могу денег наскрести… Нечитсь же жирует… Нет, в жизни справедливости.

Мне словно пузырёк с нашатырём под нос сунули. Волшебство исчезло. Да мы попали в помещение стилизованное под средневековый замок. Гениально стилизованное. Но в отличие от книг Скотта, здесь не было ни отважных рыцарей, не ждущих спасителя принцесс. Здесь обитало зло. Реальное зло. И если мы позволим фантазиям и грёзам взять верх над волей, то скоро оно выплеснется наружу, объединиться с ещё не понимающем пагубности своей авантюры Стефаном, а после… Что будет после я не знал, но жизнь в моей стране, любого приучит, что от глобальных перемен никогда ничего хорошего жить не стоит. Особенно от таких перемен, которые готовятся сейчас.

— Очухались? — экзорцист прошёлся вдоль четырёх дверей, две из которых оказались незапертыми. — Есть предложения, куда двинуть дальше?

Не дожидаясь ответа, он подошёл к одной из них и толкнул. Дверь отвратительно, со сводящими зубы и напоминающим хрип умирающего нотками заскрипела. Возможно мерзкий звук был призван дополнить и (как говорил архитектор Перестройки) углубить атмосферу средневековья.

— А король-то голый! — присвистнул Константин, глянув вовнутрь.

— Что там? — я не без труда заглянул через голову экзорциста.

Моему взору открылся типичный совковый офис (или как тогда они назывались? прорабская? бригадирская?) с обшарпанным столом, парой стульев и огромным сейфом в углу. Таких комнатёнок я повидал не меньше десятка, во время своих постоянных переходов с одного места работы на другое.

— Здесь в прежние времена мелкое начальство сидело, — сообщил я топтавшимся за нашими спинами девушкам. — Ничего интересного.

— А мне вот интересно, что в том ящике, — Константин задумчиво рассматривал металлическую громадину в углу.

— Брось, с прежних времён остался.

— С прежних-то оно, прежних, но почему Люциус его оставил? И почему не переделал эту комнату под готический «ужастик» как всё прочее? Возможно…

— Документы, — предположил я.

— Вряд ли, а вот артефакты, личные вещи… Жаль времени нет.

— Давай я оттащу его в укромное место, а потом глянешь на досуге.

Константин посмотрел на меня как на полоумного, потом хлопнул себя по лбу.

— Чёрт! Я всё забываю, что ты теперь грузовики можешь ворочать. Тащи, только скоренько.

Территория предприятия, по-прежнему, напоминало пустыню — ни людей, ни бездомных собак и кошек, что зачастую живут в таких местах, ни даже птиц. По-видимому, в смертных проснулась память пещерных предков и они инстинктивно старались держаться безопасных, на их взгляд мест. Наверняка, они и не подозревали, что произойдёт через несколько минут, но та самая память подсказала им, что сейчас самое время сбросить шелуху цивилизации и на время сделаться теми, кто они есть на самом деле — добыча сильнейших. Что же касается животных, то они всегда чувствовали нас и старались держаться подальше.

Именно потому я не стал утруждать себя маскировкой сейфа и оставил неподалёку, чтобы потом было удобно забирать. Кристина покачала головой.

— Утащат.

Она прекрасно чувствовала атмосферу, и прекрасно знала, что для подъёма и перемещения этого чудовища требуется не менее десятка смертных самцов, но собственный дух противоречия и общая женская черта — в любом деле оставлять себе последнее слово — на дали ей промолчать.

Я ничего не ответил и направился обратно.

Нас встретил пустой холл и приоткрытая дверь. Наши товарищи, судя по всему, решили самостоятельно исследовать второе помещение. Это не походило ни на осторожного Константина, ни на рассудительную Анну, но факт оставался фактом. Вокруг ни одной живой души, лишь дурацкие средневековые декорации. Скорее всего, что-то заставило их, вопреки опасности пойти через вторую дверь. То же самое решила и Кристина.

— Не нравится мне всё это, — поёжилась она. — Нас как будто туда приглашают.

— Можешь подождать здесь.

— Чего?! Может тебе ещё и отдаться?!

Высказав таким необычным способом своё нежелание избежать опасности, юная рысь двинулась к двери. Цокот её тонких каблучков гулко отдавался среди каменных стен. На правах альфа (хотя и неизвестного клана) и более старшего (сомневаюсь, что мудрого) человека, я обогнал её и первым ступил в неизвестность.

Фантазия и возможности Люциуса поражали. Мы очутились в небольшом каменном коридорчике, который заканчивался узкой винтовой лестницей. Я представил, как здесь и там, за дверью топчутся многочисленные последователи некроманта, ожидая своей очереди поставить ногу на первую ступеньку и начать извилистый, в прямом и переносном смысле, путь к запретному знанию. Какие мысли посещали их? Не хотел ли кто-то развернуться и уйти? Или они все в едином порыве, лишённые воли и разума чародейской силой, с завистью смотрели на счастливчиков, чьё восхождение к стопам Учителя уже началось.

— Ну и извращенец, — протянула Кристина. — Не мог нормальную лестницу сделать? Или лифт?

— Это психологический ход.

— Что?

— Потом объясню. Двинулись.

Сохраняя за собой первенство я первым ступил на лестницу. Следом за мной, бормоча что-то о чересчур возомнивших о себе альфа и об извращенцах волшебниках шла девушка.

Факелы в стенах освещали нам подъём, впрочем, я прекрасно всё видел, даже в тёмных очках. Будучи оборотнем, я и без того никогда не жаловался на зрение, теперь же, оно намного улучшилось. Я старался уловить запах Константина или Анны, но всё перебивал дым смолистых факелов. И всё же я чувствовал, что наши товарищи прошли по этой лестнице несколько минут назад. Какая сила заставила их забыть об осторожности и ринуться в логово врага?

За спиной негромко чертыхнулась Кристина — сапоги на шпильках, не лучшая обувь для подъёмов по средневековым лестницам. Я хотел призвать её к осторожности — переломанные кости и вывихнутые лодыжки — не совсем то, что нам нужно именно сейчас, но моё внимание привлёк странный звук. Он походил на гудение громадного улья и был повсюду. Им вибрировал горячий от пламени факелов воздух. Он сочился из незаметных щелей каменной кладки. Мне казалось, что он звучит даже в моей голове.

— Что за странная песня? — голос рыси слегка дрожал.

Песня! Конечно же песня! Не один ритуал не обходится без звукового сопровождения, и сейчас мы слышали, как несколько десятков голосов непрерывно тянут одну ноту. Возможно этот звук и привлёк экзорциста с вилой.

В этих звуках не было бессмысленности современной, с позволения сказать, музыки, величавости и отрешённости классики, надрывности и обречённости рока. В них, вообще не было ничего от реального мира. Это были глубоко враждебные и губительные для всего живого звуки. На мгновение я позабыл о своих сверхспособностях и мне стало жутко. Нет, жители этого Мира, к какому бы племени они не принадлежали, не должны слышать подобных песнопений, если хотят сохранить рассудок. Там за несколькими изгибами лестницы горстка безумцев во главе со свихнувшимся магом творила величайшее безрассудство. Я должен идти туда! Однако мои ноги словно приросли к ступеням.

Кристина закашлялась.

— Меня… тош… нит…, — задыхаясь пожаловалась девушка. — Ник… ких… сил…

Я хотел ответить. Приободрить её, хотя и сам чувствовал себя препогано, но тут раздались выстрелы. Один, второй. Гул смолк. Константин! Экзорцист вступил в бой, пока я, его напарник, дрожу за углом, и подобно забеременевшей нимфетке, борюсь с блевотными порывами. Позор!

Я в пару прыжков преодолел оставшиеся ступени. Каждое мгновении я рисковал сорваться с узкой лестницы и сломать шею (потом не меньше суток потребуется, чтобы кости срослись), но я об этом не думал. Мало того, я был уверен, что со мной ничего не случиться. По крайней мере, пока я не окажусь в зале. Спиной я чувствовал, что Кристина не отстаёт ни на волосок, и это подстёгивало меня ещё сильнее. Субъект с моим тщеславием не может упустить момента, что бы поиграть в героев. Пусть это даже и окажется его последняя игра. На миру, как говорится, и смерть красна.

Я влетел в зал, отбросив в стороны то ли двух охранников, то ли адептов. Парни треснулись головами о стены и больше не поднялись. Первая кровь пролита! Охота началась!

Даже сейчас я поразился размаху некроманта. Из узкого коридора мы попали в огромный зал католического храма. Естественно, Люциус родился и вырос в средневековой Европе, а детские впечатления самые сильные. Вот только знакомых по фильмам лавочек для прихожан я не увидел. Адепты стояли плечом к плечу. Не менее полусотни. Сейчас их стройные ряды сбились и на освободившемся пятачке застыл Константин с револьвером в руке. У его ног скрючились два трупа, за спиной дрожала Анна. Где-нибудь в лесу или у озера её не испугало бы и большее количество врагов, но здесь, в этом индустриально-средневековом винегрете, она была беспомощнее любой смертной девушки. Цинизм конечно, но сейчас вила была скорее обузой, чем помощницей.

Люциус возвышался на месте священника, раскинув руки в стороны и взирая то на паству, то на пришельцев (то есть нас) горящими глазами. Его демоническая супруга, бесстыдно раскинув ноги восседала на алтаре. Из одежды на ней было лишь ожерелье из сверкающих камней. Похоже церемония близилась к причастию адептов, из которых выберут жертву для суккуба (их она затрахает до смерти) и для баронов Преисподней, на чью помощь собственно рассчитывали некромант и связавшийся с ним Стефан. Остальные же разбредутся по домам, смутно помня увиденное и ожидая следующего зова.

Немая сцена продлилась лишь одно мгновение. Константин ловко откинул барабан, вставил патроны на место использованных и выстрелил ещё два раза. Ещё двое последователей некроманта рухнули на пол. Демоница захохотала и откинулась на алтарь. Её руки легли на промежность. Пальцы энергично двигались. Кровь, смерть, страх и ненависть. Она отведала все блюда и сейчас завершала трапезу любимым десертом.

— Убейте их! — взвыл Люциус.

Адепты молча двинулись на экзорциста. Константин отстреливался, но это не могло остановить обезумевших фанатиков. Они умирали не проронив ни звука и тут же их соратники шагали по трупам, давя черепа, поскальзываясь на крови и цепляя обувью гирлянды внутренностей.

В моём мозгу мелькали один за другим планы по спасению товарищей. Другой молчал, словно его здесь и не было. Вдруг за моей спиной мелькнуло что-то крупное. Рыжая рысь, размером с телёнка, врезалась в толпу адептов. Кристина всё же смогла перекинуться и сейчас пробивалась к едва успевающему перезаряжать оружие Константину. Её кижалообразные клыки крушили позвоночники, когтистые лапы вспарывали животы, а янтарные глаза подыхали огнём смерти. Тяжёлый аромат свежей крови заглушил запах благовоний и факельной смолы.

— Ого, пирушка, — хихикнул Другой.

— Где ты шляешься?! — взъярился я. — Помогай!

— Извини, земляк, на сегодня я пас. Выдохся.

— Ну и проваливай тогда!

— Могу совет дать.

— Ну!

— Пока девка на поповской трибуне теребит свою щёлку — напади на фраера в рясе. Он отвлечётся — его бараны останутся без приказов. Тогда твой дружок займётся этой демонической шлюхой. Он в таких делах мастак. Надерёте задницу парочке — считай, надрали всем.

Последние слова я уже дослушивал пробираясь к Люциусу.

— Эй! — возмутился Другой. — А «спасибо»!

— Обойдёшься!

— Жлоб! — Другой снова умолк.

Идти через толпу адептов, то же самое, что пробираться по трясине. Нет, никто не делал попытки помешать. Они затрудняли путь одним своим присутствием. Верные приказу Наставника, они живым прессом давили на Константина. Если бы не вмешательство рыси, экзорциста бы уже растоптали. Лишённая разума и воли людская толпа будет пострашнее любого демона. Особенно, если этой толпой кто-то умело управляет.

Поначалу я проталкивался, стараясь не причинить никому вреда. Люди всё же. Но увидев одно, второе лицо я испытал омерзение. На рожах этих потенциальных убийц не было ни злобы, ни ненависти, ни жажды убийства — лишь маска тупой исполнительности и желания исполнить приказ. Не важно какой. Именно с такими лицами смертные сжигают ведьм, кричат — смерть врагам народа и рушат империи. Если Бог создал их по образу и подобию своему, то я не советую Ему смотреться в зеркало.

Теперь я уже не церемонился. Те кто не уступал дорогу, падали под ноги другим, оглушённые моими ударами. Остальные, сохранившие ещё остатки чувства самосохранения, начали отступать при моём приближении. Никто не пытался напасть. Хозяин указал другую цель — Константина и тех кто рядом с ним. Моё присутствие их не волновало.

И вот я уже почти у цели. Люциус меня заметил. В его глазах мелькнуло удивление.

— Безродный альфа? Я о тебе слышал.

— Я о тебе тоже, извращенец!

Некромант глянул на суккуба, по-видимому, ища поддержки. Тщетно. Демоница извивалась на алтаре издавая хриплые стоны. Сейчас она была в своём Мире. Мире адских наслаждений.

— Значит те двое, — в голосе Люциуса звучала лёгкая паника, — и рысь… Почему вы здесь?!

— Потому что Кранц раскололся перед тем как я его убил. Потому что мы знаем об игре Стефана. Потому что Корнелий в наших руках.

— Ты убил Кранца?! Ложь!

— Убил и забрал силу. Смотри!

Я снял очки. Люциус отпрянул при виде моих алых глаз. Ещё раз глянул на мастурбирующую демоницу. Мне стало смешно. Судьба заговора и здоровье некроманта сейчас зависели от того, насколько скоро суккуб достигнет оргазма. Да, слабости часто играют с нами злые шутки.

— Она тебе сейчас не защитница. Думаю, скоро ты увидишь Кранца.

Я бросился на колдуна, но всё оказалось не так просто. Люциус освободил адептов и всю силу кинул на защиту. Буквально в метре от некроманта я словно наткнулся на стену и по инерции отлетел в сторону.

— Ты взял силу Повелителя Зверей, — рассмеялся колдун, смотря, как я поднимаюсь с пола, — а лезешь в драку, как мальчишка. Почему бы нам не устроить поединок равных?

— Отдай его мне, любимый.

Демоница наконец получила своё и, облизывая пальцы, медленно шла в мою сторону. Свет факелов падал на округлые бёдра. Грудь покачивалась при каждом шаге. Тёмные волосы ниспадали на плечи, а лицо постоянно менялось, но с каждым разом оно оставалось эталоном красоты. Той страшной красоты, что заставляет самцов грызть друг другу глотки и падать к этим потрясающей красоты ногам. На мгновение я даже позабыл о сущности приближающейся ко мне женщины.

— Он твой, — Люциус не заставил себя упрашивать.

Я едва успел сбросить наваждение, как оказался в объятиях суккуба. Через мгновение я уже лежал на полу. Даже сквозь куртку я чувствовал жар прижавшейся ко мне груди. Я чувствовал, как она всё крепче и крепче сжимает бёдра и начинает ритмичное движение. Я пытался сопротивляться, но лишь мог попадать в такт этим движениям. Алые губы демоницы изогнулись в томной улыбке и приблизились к моему лицу почти вплотную. Проклятие! Собственное тело предавало меня! Я чувствовал как низ живота наполнился тёплой пустотой, а джинсы вдруг стали невыносимо тесными.

— Не противься, — шептала демоница, — ты получишь всё. Каждый сантиметр моего тела. Ты познаешь все виды любви, что есть в этом Мире, и все, что есть в Преисподней. Ты испытаешь величайшие, запретнейшие из наслаждений. Поверь это стоит твоего семени, твоей души и твоей жизни.

Я прекрасно понял смысл последних слов. Я помнил зубы в вагине чудовища, когда Кранц показывал мне картину жертвоприношения. Я знал, что обречён. Я должен был сопротивляться, но не мог. Рука суккуба скользила всё ниже и ниже. Тонкие пальцы ловко расстегнули ремень и пуговицу на джинсах. Рука суккуба скользнула внутрь.

— Эй, а я тебе не подойду?!

Демоница резко вскочила на ноги и обернулась.

— Убийца! — прошипела она.

Контроль над телом вернулся так же быстро, как и был утерян. Я встал. Потряс головой, прогоняя остатки сексуального дурмана. И увидел своего спасителя.

Константин воспользовался тем, что некромант освободил адептов, защищаясь от меня. Теперь они застыли посреди зала, подобно игрушкам с севшей батарейкой. Рысь, порыкивая ходила от одного к другому, при малейшем движении она была готова броситься на врага. Анна прихрамывая шла к выходу. Люциус сидел прислонившись спиной к алтарю и с недовольной гримасой потирал челюсть. По-видимому, кастет экзорциста сработал на все сто.

— Ты хочешь меня, Убийца, — гнев в голосе суккуба сменился томной похотью. — Признайся — хочешь. Ты так одинок. Ты никогда не получишь от шлюшек, чьи имён даже не помнишь того, что дам я. Приди ко мне, Убийца.

Хотя слова предназначались и не мне, но и в моей голове стали путаться мысли. Я смотрел на ровную спину суккуба на её покачивающиеся ягодицы и проклинал гормоны, что способны в мгновение ока обратить нас в безумцев.

— Заманчивое предложение, — ответил экзорцист и тут же швырнул в неё склянку со святой водой.

Демоница ловко отпрыгнула. Сосуд разбился у её ног.

— Ты не хочешь меня? — в голосе суккуба звучало удивление и даже обида.

— Я был дважды женат, тварь, и прекрасно знаю все ваши штучки. У меня на них иммунитет. А теперь я отправлю тебя туда, где тебе самое место.

В руках Константина появилась Библия. Выставив её перед собой словно щит, он принялся читать молитву на старославянском языке. У дверей испуганно вскрикнула Анна и тут же поспешила уйти из зала. Янтарные глаза Кристины в образе рыси сверкнули гневом, и она последовала за вилой. Я тоже чувствовал себя не вполне комфортно, но достаточно сносно, чтобы остаться и подстраховать товарища.