Гуло: Первая проверка

Умею же я впутываться в неприятные ситуации и чужие разборки! Сидел бы себе в родном городке. Нет, умудрился оказаться на службе у князя вампиров, да ещё в самое горячее время. Впрочем, не будь я авантюристом, вряд ли и стал бы оборотнем. В глубине души я был доволен происходящим. Не знаю кому как, а для меня, однообразие, спокойствие и патриархальность хуже всякой пытки. Такой уж характер.

— Пора бы начать осмотр, — заметил Константин.

Мы всё ещё стояли в дверях. Никто не решался сделать первый шаг. Я прекрасно понимал экзорциста. Несмотря на всю уникальность он всё же смертный, а подобные зрелища выбьют из колеи любого, даже самого необычного человека. Меня же останавливал поток Силы. Той самой, что я почувствовал ещё во дворе, но гораздо большей концентрации и мощи. Несмотря на отсутствие хозяина, такой поток без труда мог подчинить и разум, и волю. На время сделать своим исполнителем. А чем уж это чревато приходится только гадать. Я, по крайней мере, никакого позитива не ожидал.

— Иванов, как обстановка?! — раздалось со двора.

Аверченко где-то раздобыл мегафон, отчего его голос звучал совершенно по-дурацки. Константин высунулся в развороченный проём.

— Капитан, брось ты свой матюгальник и лучше переобуй бойцов в резиновые сапоги. Да внутрь пускай только тех, кто побывал на боевых заданиях и у кого желудок покрепче.

Аверченко растерянно отступил.

— Неужели всё так хреново?

— Хреново? Да в русском языке нет такого слова, чтобы описать каково здесь. Если бы хреново — то нам бы крупно повезло. Ладно, как только закончу работать — можешь запускать своих орлов, — он повернулся ко мне. — Ну, что, напарник, приступим?

— А куда денешься? — я скорбно вздохнул и сделал первый шаг.

Зверь по вине талисмана спал, а потому после первого шага, после мерзкого, хлюпающего звука и липкого прикосновения, содержимое желудка стремительно рванулось на свободу. Я едва успел выскочить на крыльцо и проблевался на виду у бойцов и Аверченко. Из меня уже не вырывалось ничего кроме желчи, а спазмы по-прежнему сжимали внутренности. Я никак не мог остановиться. Лишь выплюнув последний комок какой-то зеленоватой слизи, я утёр губы и обвёл круг зрителей слезящимися глазами. Я ожидал презрительных усмешек, но увидел бледные, искажённые ужасом лица. Выданное мной шоу впечатлило даже этих костоломов.

— Возьми-ка, — Аверченко протянул мне крышку от термоса, до краёв наполненную тёмной и дымящейся жидкостью. — Кофе с коньяком. Полегчает.

Я проглотил всё залпом, не почувствовав даже, ни что коньяка в напитке гораздо больше чем кофе, ни его обжигающую температуру и развернулся, чтобы вернуться в дом.

— Может не стоит? — в голосе капитана звучали тревога и участие.

Я лишь махнул рукой и зашёл на вторую попытку. Как ни странно получилось — то ли эликсир подействовал, то ли бунтовать в желудке уже было нечему.

Константин, с видом ищейки разыскивающей подходящий след прохаживался по комнате. На меня он глянул мельком, слегка улыбнулся и произнёс:

— Не бери в голову. На первый раз со всеми случается. Некоторые, вообще прямо на месте преступления харчи метают. Приди в себя маленько и включайся в работу.

— Я уже вроде как отошёл. Что делать?

— Искать следы существ, сотворивших подобное. Это маловероятно, но если мы докажем, что бойня — дело рук смертных — расследование снимут с нашего отдела.

— Постой, а как же рассказ парня о Мидине?

— Он не говорил о прямой взаимосвязи «гостей» и преступления. Одно наложилось на другое, — Константину явно не хотелось связываться со всей этой кровавой вакханалией.

Мне впрочем тоже, но я слабо верил в способность людей совершить подобное. Вовсе не из-за их гуманности. Силёнок просто не хватило бы. Об этом я прямо и заявил напарнику.

— Да понимаю я всё, — тяжко выдохнул экзорцист, — мечтаю просто. Ладно бы какой-нибудь одичавший вамп, взбесившийся оборотень или другая нечисть, а тут ведь целый город. Представляешь наши шансы?

— Представляю.

— То-то и оно. Ну, ладно, давай-ка осматривай холл, а я по апартаментам пройдусь.

Мы разделились. Естественно, Константин не надеялся, что в этом кровавом болоте, среди растерзанных кресел, перевёрнутого биллиардного стола и покореженного неведомой силой камина, я найду какие-то существенные улики или доказательства. Экзорцист делал ставку на моё звериное чутьё, на определение природы силы.

Сила здесь несомненно присутствовала. Та же самая, что и во дворе. Каким существам она принадлежит, я не знал. Да и как говорил Константин, в Мидине находят прибежища такие монстры, упоминания о коих нет ни в легендах, ни в книгах, ни в Интернете. Скажу одно, сила была неимоверной, и я не испытывал особого желания столкнуться носом к носу с её обладателем, а уж тем более обладателями. А ещё давящий на психику, гнетущий коктейль из чувств и эмоций. Ужас, боль, страдания и наконец смирение перед неизбежной участью, сплелись, перемешались между собой, и понятное дело не добавляли оптимизма. Одно «но». Я не ощущал чувств убийц. Ни агрессии, ни злобы, ни торжества над поверженной жертвой. Ничего. Похоже, они проделывали свою кошмарную работу с механической отрешённостью гигантской мясорубки. Это пугало ещё сильнее.

Я зажмурился, и дело уже было отнюдь не в кошмаре окружавшем меня. Не нужно являться медиумом, чтобы в подобных местах, где переплелись похоть, ужас, боль и неведомая сила, что-то почувствовать, а если повезёт, то и увидеть. На это я и рассчитывал. Нужно только сосредоточиться, полностью раскрыться и принять в себя переполненную эмоциями и страстями атмосферу. Стать её частью. Волновало одно. Мой зверь сидел на коротком поводке, а вот способна ли на столь тонкое восприятие человеческая сущность я не знал. Пока не знал.

Сомнения разлетелись мгновенно. Меня накрыло волной такой мощи, что на секунду я потерял способность дышать. Разноцветные точки запрыгали вокруг, складываясь в немыслимые фигуры и силуэты. Я подавил желание немедленно открыть глаза, попытался успокоиться, заставить лёгкие вернуться к природным функциям и войти в ритм волны. Медленно, но неотвратимо Гольфстрим эмоций подхватывал меня, заставлял принять свой ритм. Я становился его частью.

Точки уже не кружились подобно рою полоумных пчёл. Движение упорядочилось. Я увидел картинки. Сперва неясные и смазанные, но с каждой секундой всё чётче и чётче. Я видел смертных ищущих здесь запретных наслаждений, я видел тех, кто эти наслаждения предлагал, я видел сцены этих наслаждений.

Господи, до какой же мерзости доходит человек отдаваясь тайным желаниям и зная, что никто никогда не узнает о совершённом! Похоже смертные — мужчины и женщины — пришедшие в бордель перепробовали уже всё, что возможно в сексе с подобными себе и теперь стремились найти новые ощущения в объятиях детей Племени Тьмы. Немолодые, солидные и, наверное, уважаемые в обществе люди встречались в холле. Проводили некоторое время за светскими беседами, игрой на бильярде и дорогими коктейлями. Делали вид, что коротают вечер в приятной компании, в уютном, дорогом, а главное закрытом для чужаков месте, потом же, как-то незаметно, один за другим, не прощаясь, исчезали в апартаментах. Дверь в комнату закрывалась и тут начинало происходить то, зачем они явились сюда на самом деле…

Я никогда не был ханжой и образцом нравственности, но увиденное вызвало новый приступ тошноты. Смертные оказывались просто неистощимы по части извращённого секса и больных фантазий. Сдерживаемые из века в век, из поколения в поколение демоны похоти вырывались наружу, брали под контроль разум, дряблые, потрёпанные тела и делали смертных похожими на самых жутких и диких представителей нашего Племени. Они уже не знали границ, в стремлении получить всё новые и новые, неведомые ранее наслаждения.

От шока я позабыл что мне действительно нужно увидеть, но картинки извращённых, неестественных совокуплений прошли сами собой и перед моими глазами замелькали сцены последнего дня борделя.

Сперва всё как обычно: спектакль из светской жизни в холле и разбредание по апартаментам, вызывающие уже не шок, а отвращение способы соития (умники сексологи и сексопатологи вряд ли им и названия бы придумали) и вот самое интересное. В холле появляются трое. С виду — люди, но… Это «но» — решающее — у них нет лиц. Нет, лица-то как таковые имеются, но по какой-то дьявольской причине я их не вижу, только размытые жёлтые пятна. К ним направляются охранники-волколаки. Один из безликих совершает лёгкое, едва заметное движение и двое оборотней застывают на месте. И лишь последний — самый старший и сильный, возможно, в будущем претендент на место вожака — успевает включить пожарную сигнализацию. Звука я не слышу, но рёв, судя по всему, стоит жуткий. Незнакомцы лишь поднимают ладони в сторону охраны и последних разрывает в клочья. Кровь брызжет во все стороны. По холлу разлетаются внутренности, куски плоти и обломки костей.

Между тем, из комнат выскакивают полуголые служители борделя и их клиенты. Троица делает уже знакомый мне пасс в воздухе — оборотни и смертные теряют способность двигаться. Вампиры, как самые сильные и волевые в нашем племени ещё пытаются сопротивляться или спастись бегством, но новое движение рук чародеев и кровососов охватывает пламя. Под раздачу попадают и две мавки. Дрожащие девушки мгновенно превращаются в горки пепла. А вот на вампов страшно смотреть — наделённые бессмертием, они не умирают и корчатся от боли, пока от тел не остаются лишь обугленные кости. Я благодарю прародителя всех оборотней, за то, что ничего не слышу.

Троица не обращая внимания на происходящее чертит на окровавленном полу какие-то знаки. Потом они берутся за руки и судя по задранным к потолку смазанным лицам читают заклинания. Входные двери распахиваются и в помещение врывается толпа жутких тварей. С виду они походят на гигантских слизняков, вернее походили бы, не обладай четырьмя когтистыми лапами и пастями набитыми мелкими, но, судя по виду, чертовски острыми зубами. Троица направляется в самую дальнюю комнату апартаментов, а монстры накидываются на застывших оборотней и людей…

— Гуууулоооо! — крик вырывает меня из кошмара. Секунда на то, чтобы прийти в себя, и я понимаю, откуда он доносится. Сдавленный призыв Константина идёт из комнаты, куда вчера ушли трое безликих.

Проклятие, я совсем забыл что у меня под ногами! Начавшее подсыхать, но всё ещё скользкое кровавое месиво. Встревоженный этим хриплым криком. Криком человека, которому по какой-то причине не хватает воздуха, я рванул с места на помощь напарнику, поскользнулся и, не смотря на все усилия так и не удержал равновесия. К счастью, я успел выставить вперёд руки и не грохнулся всем телом на пропитанный кровью пол. Отделался минимальными потерями — ладони и коленки. Впрочем, кожаные штаны легко отмыть, а для рук существует мыло. Но сейчас я об этом не думал. Не теряя времени, я вскочил на ноги и, уже соблюдая осторожность, на максимальной для скользкого месива скоростью рванул апартаментам.

Я застыл в дверях поражённый нелепостью и ужасом открывшейся сцены — Константин тщетно пытался освободиться из рук немолодого, толстого, а самое главное абсолютно голого мужчины. Рычание и сомкнутые на горле экзорциста пальцы толстяка не оставляли сомнения в его намерениях. Побагровевшее лицо напарника и его хрипы подтверждали, что душитель не далёк от конечной цели. Константину срочно требовалась помощь.

Однако я стоял на месте. Чересчур уж всё выглядело абсурдно и нереально. Утратившее бледность лицо экзорциста. Его беспомощность перед человеком отнюдь не атлетического сложения, к тому же гораздо старше. Нелепости ситуации добавляли забавно трясущиеся живот и гениталии нападавшего, его заплывшая жиром и густо покрытая жёсткими волосами спина, дряблые дёргающиеся от напряжения ягодицы. Всё походило либо на дурацкий сон, либо на наркотический бред. Не может так выглядеть убийца. Растлитель, казнокрад, мошенник, кто угодно но не убийца! Он просто не имеет права так выглядеть!

Константин, каким-то чудом умудрился заехать коленкой в пах нападавшему, тот взвыл, возможно ослабил хватку, но окончательно жертву выпускать не собирался. Похоже, он достиг состояния, когда боль, даже самая жуткая отходит на второй план.

Я наконец-то пришёл в себя и кинулся на помощь. Комнату я преодолел в один прыжок, пропустил руки подмышки толстяку, пальцы скрестил на затылке и попытался оторвать от напарника. Не тут-то было! Безумец оказался чертовски силён, к тому же пребольно пнул меня пяткой в живот. Несколько секунд ушло на восстановление дыхания, а потом я, от злости, да и от испуга тоже, что есть силы въехал носком кроссовка толстяку чуть повыше талии, там где располагаются почки. Душитель охнул, выпустил горло жертвы и начал поворачиваться ко мне. Он был готов схватиться и с двумя противниками. Схватиться и убить.

Не дожидаясь нападения и уже не контролируя себя я врезал кулаком по виску безумца, а через мгновение, заходящийся в кашле Константин всадил три пули в жирное тело. Душитель рухнул на пол.

Однако ещё ничего не кончилось. Кожа на спине покойника заходила волнами. И это были отнюдь не судороги, как я подумал — заставил себя подумать вначале. Прямо по линии позвоночника, кожа расползалась, словно кто-то расстёгивал невидимую «молнию». Крови почти не было. Я заворожено наблюдал за отделяющимися от плоти лоскутами с прослойкой жира, за переплетением мышц и сухожилий и за мерзким существом, обосновавшемся на позвоночнике погибшего. Оно походило на гигантскую мокрицу и попыталось бежать, едва получило такую возможность. Экзорцист всадил в тварь остаток зарядов. Она жутко визжала, пока не разлетелась в клочья, забрызгав стены коричнево-зеленоватой слизью и, наполнив комнату зловонием.

Снова приступ тошноты. Правда блевать уже нечем, разве что собственными внутренностями. Надо бы не смотреть на обезображенный труп, но приступ какого-то извращённого любопытства, не позволял оторвать взгляд от тела.

— Вот ты и познакомился с демоном паразитом, — услышал я за спиной и, наконец, отвернулся от душителя.

Константин болезненно морщился и потирал багровые пятна на горле, его кожа стремительно обретала привычную бледность.

— Ты как? — я видел с каким трудом экзорцисту удаётся глубоко вздохнуть или сглотнуть слюну.

— Бывало и лучше. Да я сам виноват подставился… Думал мужик мёртвый, ещё удивился, почему его как других не разделали. Наклонился, а он на меня и кинулся. Сильный сволочь! Я первые секунды растерялся, а потом глаза его увидел и всё понял.

— А что за тварь у него из спины вылезла?

— Говорю же — демон паразит. Примитивнейшее существо. Правда захваченного им человека уже не спасти. Хм, почему всех покромсали, а этого паразиту отдали ещё и здесь оставили? А теперь глянь на это, — Константин ткнул пальцем в стену.

Я перевёл взгляд и увидел выведенный кровью причудливый знак.

— На это, — экзорцист указал на другую стену. — Это.

Да, с трёх сторон нас окружали неизвестные мне, зловещего вида символы. А если учесть, чем их рисовали…

— Что за каракули?

— Каракули?! — возмутился Константин. — Здесь проводили ритуал вызова. Причём не рядовых демонов, а Бафомета, Асмодея и Вельзевула. Баронов Преисподней! На это немногие решатся. Похоже, напарник, мы схлестнулись с очень сильным некромантом.

— Некромантами, — поправил я.

— Не понял.

Я пересказал вкратце цепь восстановленных мной событий.

— Иногда я вам даже завидую, — экзорцист затянулся сигаретой и снова поморщился, последствия удушения напомнили о себе, — зажмурился — и вот тебе картинка преступления. Красота!

— Не так всё просто.

— Не обижайся. Я шучу. Слизняки судя по всему демоны-солдаты. Хорошо ещё мусорщиков и потрошителей не призвали. Трое говоришь. И без лиц. Да, работка предстоит непростая.

— Иванов! — хриплый лающий голос заставил нас вздрогнуть. По-видимому, Аверченко опять схватился за свой «матюгальник» и сейчас желает узнать причину пальбы. Впрочем, это его работа. — Иванов у тебя всё в порядке!? Если не ответишь, я начинаю штурм!

Константин подошёл к окну, отдёрнул слегка штору и помахал рукой — всё, мол, под контролем.

— Ну что, напарник, — повернулся он ко мне, — мы здесь пока всё сделали. Теперь пусть опера работают. Потом пересечёмся, поделимся информацией и параллельно начнём вычислять гостей из Мидина. А сейчас, пойдём-ка перекурим.

Мы не стали дожидаться, пока Аверченко с бойцами оцепит здание, а тем более, когда им откроется царящий внутри кошмар — передали кое-какие материалы для оперативников, пообещали связаться позже и быстрым шагом направились к машине. Не такое здесь место, чтобы оставаться дольше, чем положено.

— Ты рассказать мне ничего не хочешь, напарник? — поинтересовался я.

Константин кивнул:

— Очень многое. И не только тебе. Если время будет.

У машины нервно прохаживалась Кристина. Артём внешне не выдавал волнения, но я почувствовал напряжение не меньшее, чем у девушки. Федя, рискуя протереть дыру, в очередной раз водил тряпкой по стеклу.

— Анька звонила, — после столь «долгой» разлуки рысь не могла обойтись без «подарка», — массовое убийство в пригороде. Двое неизвестных напали на местную шпану. «Умничка» наша просила передать, что по её мнению неизвестные — зомби.

Нам оставалось только переглянуться — едва минул полдень и уже… Что же будет к вечеру?

— А там как? — не унималась Кристина. — Уже что-нибудь выяснили? Что-нибудь видели?

— Красавица, — Константин морщась от боли и с кашлем выплёвывал каждую затяжку — всё-таки одержимый демоном толстяк изрядно помял ему горло, — то, что мы видели там — тебе лучше не видеть никогда, что к сожалению, по-моему, невозможно. Так что пока наслаждайся неведением и радуйся жизни.

Рысь обиженно фыркнула и (правда без особой надежды) глянула в мою сторону. Я покачал головой в ответ.

— Захочешь подробностей — посмотришь материалы дела, когда нам перешлют копии, но поверь — меня от увиденного вывернуло наружу. Словно я отравленного мяса наелся.

Кристина нам естественно не поверила, решив, что таким образом мы пытаемся самоутвердиться и показать кто здесь начальство, хорошо, хоть промолчала и с видом личности получившей неслыханное, вселенское оскорбление, уселась в машину.

— Долго ехать к месту преступления? — поинтересовался экзорцист у шилыхана.

— Минут сорок-пятьдесят, — Федя не задумался ни на мгновение. — Если без задержек.

— Тогда, заводи… Кристина, не обижайся — мы ещё увидим столько убийств и крови, что ты будешь вспоминать сегодняшний день как безмятежное детство.

— У кого это оно было безмятежным, — фыркнула рысь, но и слепой бы увидел — девушка поняла, что наш отказ, отнюдь не способ укрепления авторитета.

Мою догадку подтвердило и следующее — едва машина тронулась, Кристина сразу же выдала полученную от вилы информацию. Тимощук, время от времени вносил поправки и упоминал мелочи пропущенные рысью. Впрочем, девушка, увлечённая новой ролью, отнеслась благосклонно к коррекции своего доклада. Она даже не метнула в Артёма ни одного убийственного взгляда. Для неё происходящее оставалось всего лишь увлекательным приключением. Пока что…

Картина складывалась следующая: кампания местной молодёжи лет двадцати — двадцати пяти как обычно коротала вечерок на скамейке во дворе. Естественно, подобные посиделки, по «доброй» традиции, не обошлись без пива, «ягуаров», и прочих безобидных, по мнению дилетантов, слабоалкогольных стимуляторов. Компания рассасывалась, количество выпитого увеличивалось, и далеко за полночь, на продолжении «банкета» осталось восемь человек. Либо самых крепких, либо самых пьяных. Среди них две девушки. По показаниям одной восстановили цепь событий. Другая, пока находилась в состоянии шока. Гулянка приползла к той стадии, когда и без того не особо интеллектуальная беседа или слепо бродит по кругу, или, вообще, упирается в тупик. Кто-то, не выдержав возлияний, неподалёку исторгал из себя содержимое желудка. Кто-то, недвусмысленно обжимался с подвыпившими красавицами. Остальные же из кожи вон лезли, стараясь завоевать внимание немногочисленных представительниц слабого пола, а при удаче и оттеснить более удачливого приятеля-соперника с тёпленького местечка. И вот удача (они так сперва подумали) во двор зашли двое мужчин. Выглядели они изрядно подвыпившими. Сердце женщины всегда таяло, когда в её честь совершались отважные поступки. Не зря столько произведений посвящено рыцарским турнирам. Вот и наши «бесстрашные рыцари» увидели свой шанс отвоевать местечко в изменчивом девичьем сердце. Хотя бы на эту ночь. Не сговариваясь, они направились в сторону прохожих, одни горя желанием утвердиться в глазах пассий, другие полные решимости проявить себя в неравном бою. Когда ещё представится случай совершить подвиг — вшестером отметелить двух пьяных мужичков, а если повезёт, и их карманы окажутся не пустыми, то вернуться пред светлые очи дам сердца с богатой добычей.

Прохожие, как ни странно, игнорировали наглый окрик. Они не обернулись, не ускорили шаг, а продолжили свой путь всё той же покачивающейся, походкой. Паладины из подворотни, рыцари загаженных подъездов ринулись в бой. Они уже чувствовали вкус «славной» победы. Мысленно пересчитывали купюры, которые достанут из карманов поверженного противника, а потом обменяют в ближайшем ночном магазине на жестянки с «Ягуаром» и пакетики сушёных кальмаров. Видели восхищенные и благодарные глазёнки подруг. И упивались, как ещё долго будут рассказывать ушедшим приятелям о случившейся здесь «великой» битве. Сейчас они действительно казались себе героями. Казались… Но…

Схватка получилась короткой. Поначалу свидетельница даже не поняла, что происходит. Незнакомцы, не обратили внимания на град обрушившихся ударов. Не проронив ни звука, они повернулись к нападавшим и сами перешли в атаку. Методично, всё с тем же зловещим молчанием они сворачивали шеи, вырывали из суставов руки и ноги, рвали зубами шеи. «Избиение младенцев» заняло не больше пяти минут. Убедившись, что враг повержен, незнакомцы всё так же молча уковыляли в темноту. Свидетельницу привёл в себя визг подруги. Только теперь она поняла, что веселья не получилось и, что груда мяса у песочницы — её приятели…

— … однако, девчонка оказалась крепкой — сперва вызвала милицию, а потом уж подняла визг вместе с подругой, — закончил Тимощук.

— Почему Анна решила, что убийцы именно зомби? — я начал примерять роль эксперта, не вечно же выступать вторым номером после экзорциста.

— Умная чересчур, — рысь явно наслаждалась, что подруга сидит в неустроенном, неуютном офисе, а она уже едет на второе место преступления. Правда, ещё не догадывается об одном — там ей тоже придётся оставаться у машины. Подальше от крови.

— Чистое везение, — пояснил Артём. — Опера попались дотошные. Район новый. Раньше там деревушка была. От неё несколько домов осталось и кладбище. Так вот, когда опрашивали жителей кто-то обратил внимание на две раскопанные могилы. Даже не раскопанные, по словам Анны, — тут парень вздохнул, а я вспомнил об амулете из полыни. Срочно нужно достать, — а как бы перепаханные. Словно кто-то изнутри вылазил. Менты пока их не обследовали — надеются тех странных мужиков по горячим следам взять, ну, а Анна сделала соответствующие выводы.

— Дату захоронения она не сообщила? — вмешался Константин.

— Чего нет — того нет.

— Ладно, на месте разберёмся. Шустрые у нас гости, напарник — за одну ночь в двух местах отметиться. При чём, как отметиться. Вызвать Баронов Преисподней и поднять двух зомби. Не простых, а зомби-убийц. Прямо, на все руки от скуки.

Тут мне в голову пришла замечательная мысль, благодаря которой, мы впоследствии и разработали тактику нейтрализации посланников из города монстров.

— Слушай, Костя, их ведь трое. Так?

— Так.

— А что если каждый — Мастер в какой-то своей области, остальные же всего лишь ассистенты. Скажем один из них — некромант — он и работал в борделе. Второй — аниматор — поднимал мертвецов. Третий же готовит или уже приготовил нам ещё какую-нибудь гадость. Как думаешь?

— Браво! Вполне симпатичная версия. Скажу больше — самая что ни наесть подходящая. Зачем старейшинам посылать трёх Мастеров одной школы, если можно ударить с разных сторон. К тому же пока один работает, другие копят силы. Ещё они знают характер Стефана. Он обязательно примет вызов, а воевать с тремя разными магами и с теми, кого они могут призвать на помощь — самоубийство. Даже для Князя Города со всем его влиянием. По-моему, о нашем подразделении они пока не знают, а значит у нас хоть и крохотное, но преимущество.

— Может, предупредим Стефана?

— Он сейчас всё равно в склепе, а вечером лично его увидим. На приёме. Забыл?

— Ох уж мне этот приём!

— Нет, теперь мы обязательно должны пойти. Там будут другие Мастера Вампиров, альфа кланов, ещё много кто. Вот перед всеми-то сразу и отчитаемся. Возможно сходу чего и придумаем все вместе. Какой-нибудь план действий на первое время.

— Господа начальники, — Кристина внимательно слушала наш разговор, сдерживалась, кажется до последнего момента, но всё же любопытство оказалось сильнее, — может, расскажете о чём идёт речь? О каких гостях? Почему Стефан должен бояться каких-то троих магов?

Артём лишь покачал головой, видя такое нарушение субординации. Я уже собирался отчитать девчонку, как заговорил Константин:

— Я сейчас всё расскажу и тебе, и всем. Только, пожалуйста, все расспросы — потом.

Кристина радостно закивала. Пухлые губы растянулись в счастливую улыбку. Какой же она ещё ребёнок, несмотря на внешнюю мишуру и страстное желание подражать своей альфе.

Константин выкурил ещё одну сигарету, глубоко вздохнул, провёл ладонью по лицу, словно убирал невидимую путину и наконец заговорил.

— Артём, помнишь, как я ушёл из отдела?

— Ну, странно как-то. Говорили, что у вас нервный срыв.

— Может быть и так. Порой, мне кажется, что это действительно не больше, чем бред сумасшедшего, но… Всё началось давно, ещё в детстве. У меня оказалось какое-то странное, перевёрнутое чувство самосохранения. Я не скажу, что его не было совсем, но порой оно просто не срабатывало. Я три раза тонул, один раз провалился в яму и никогда не звал на помощь. Когда меня после нескольких часов поисков нашли сидящим на дне ямы, один из искавших спросил:

— Почему ты не кричал?

— Зачем? — поинтересовался я.

— Но если бы мы тебя не нашли, ты мог здесь умереть.

— Ну и что.

Тогда это отнесли к детской непосредственности и наивности. Потом, всё валили на переходный возраст. С каждым годом ждали, что я остепенюсь. Я же оставался прежним. Меня совершенно не тревожили ни состояние здоровья, ни угроза смерти. Минимум три пачки крепких сигарет в день, выпивка до полной отключки, предохранение, если партнёрша особо настаивает. Да и сколько этих партнёрш. Некоторых едва вспомню. К тому же я постоянно оказывался в тех местах и ввязывался в такие истории, которых наделённый хоть каплей здравомыслия человек легко бы избежал. Как ни странно мне везло. Ничего серьёзного со мной не приключилось.

Вторая жена заметила ненормальность моего поведения и уговорила показаться психологу или психиатру, до сих пор не разберусь, чем эти болтуны друг от друга отличаются. В общем этот умник определил у меня глубоко скрытую тягу к суициду, корнями уходящую чуть ли ни к самому рождению. Впрочем, после всей его болтовни я не стал благоразумнее и осторожнее, но вот слова о самоубийстве почему-то запали мне в душу. Сперва я интересовался, почему люди решаются на это, а потом стал примерять на себя различные способы добровольного ухода из жизни. При этом я не испытывал ни страха, ни азарта, ни возбуждения. Просто, рассчитывал ситуацию, что, скажем, будет, если залезть в петлю или сигануть с крыши высотки. Скоро, суицид превратился в навязчивую идею. Любой, самый обычный предмет я расценивал как орудие лишения жизни.

Однажды я лежал в ванной, курил и потягивал пиво. В истории болезни говорится о состоянии опьянения. Бред! Бутылка пива для меня не доза. Допив вышеупомянутую бутылку, я взял вторую и принялся искать открывалку. Мой взгляд упал на бритвенный станок. Дешёвый, пластмассовый станок, купленный в военторговском магазине. Ещё во времена срочной службы. Я до сих пор им пользовался, игнорируя все эти новомодные двойные лезвия для гладкого бритья. Старый, переживший вместе со мной службу станок превратился в талисман, и расставаться я с ним не собирался.

Я поставил пиво на пол, осторожно разобрал станок и достал лезвие. Несколько минут я любовался его безупречной и смертоносной формой. Всего лишь миллиметр остро отточенной стали по краям представлялся мне ключом от двери, что уведёт из этого тоскливого, однообразного, паранаидально-пошлого и гибнущего мира. Не отводя взгляда от отражения лампочки на краях лезвия я полоснул по запястью. Всё так же заворожено глядя на хлынувшую кровь, я опустил руку в воду. Боли не было. Страха не было. Ничего не было. Только жуткая усталость, оцепенение и ощущение вытекающей жизни. Очнулся я в реанимации. Жена пришла раньше времени. Каким-то чудом меня спасли. Этому потом и сами доктора удивлялись.

Едва я окреп, меня отправили в психушку. Здесь-то я и узнал о собственной способности видеть демонов. По-видимому, рандеву с Леди Смерть что-то во мне изменило и позволило заглядывать по ту сторону реальности. А возможно, такая способность стала для меня наказанием за попытку самовольно оборвать нить жизни. Этого я не знаю до сих пор.

В психушке в основном попадались субъекты заражённые демонами-паразитами, они считались буйными и на их лечении уже давно поставили крест. Но я-то знал истинную причину недуга. К счастью у меня хватило ума промолчать о видениях, а потому вскоре, с диагнозом существенные улучшения я был отпущен. Мою попытку списали на затяжную депрессию и злоупотребление алкоголем. Как понимаешь, Артём, путь назад в отдел мне уже был заказан.

Впрочем, ни на какой другой работе я тоже долго не задерживался. Вы и не представляете, сколько людей вокруг носят в себе демонов-паразитов. Не знаете, сколько среди нас живёт полукровок. Сколько повсюду порталов Преисподней и способов попасть туда ещё заживо. Я перестал с кем-либо общаться и практически не выходил из дома. Даже в окно выглядывал с опаской — реальность кишела невидимыми для остальных демонами. Вскоре я начал их различать и квалифицировать. А попутно и сходить с ума.

Жена, естественно, ушла. Мне же начал сниться город. Я откуда-то знал, как он называется. Мидин.

— Мидин?! — в один голос переспросили Кристина и Федя. — Не может быть!

— Может. У вас он считается землёй обетованной? Мне таким он и показался во снах. Он звал к себе, сочувствовал, убеждал, что жить среди людей я уже не смогу. Мидин же — древнее прибежище монстров рад принять любого преследуемого, непонятого и отвергнутого. И однажды я решился. Я даже не собирался — проснулся среди ночи, накинул куртку и двинулся в неизвестном направлении. Я не помню сколько времени был в пути. Я не замечал смены дня и ночи, дождя или жары, обходился без еды, питья, сна и, по-моему, прошу прощения за подробности, без справления нужды. Словно, великая сила города из снов отключила все потребности организма, оставив лишь способность к передвижению. Наверное, та же самая сила предоставляла мне попутные машины, чьи водители не требовали денег и не задавали лишних вопросов. Путь мой окончился в какой-то умирающей деревушке всего лишь с тремя жилыми избами, чьи хозяева испуганно смотрели на меня, когда я проходил мимо. Минуя пустые глазницы оконных проёмов брошенных домов, я вышел на окраину кладбища. Вот тут, с начала пути, во мне шелохнулось что-то ещё, кроме желания двигаться. Удивление? Нет, скорее восхищение! Размеры кладбища поражали. Оно казалось бескрайним. В деревушке со всеми её, даже брошенными домами, не смогло бы и за века скопиться подобного количества покойников. А изящные каменные кресты, величественные склепы, изящные надгробия? Они как-то не вязались с предками испуганных обитателей трёх домиков.

Я рвался исследовать хотя бы малую часть кладбища, осмотреть хотя бы несколько могил, пока ещё окончательно не стемнело, а потому смело шагнул в необычно зелёную и сочную траву. Однако, через несколько шагов дали о себе знать последствия пути. Одновременно я почувствовал зверский голод, вселенскую жажду, неимоверную усталость и рухнул на землю.

Очнулся я ночью от чьего-то прикосновения.

Открывать глаза я не спешил — привычка, которая иногда спасает жизнь. Сперва я пришёл в себя, восстановил в памяти произошедшее. Получилась забавная цепочка — я выхожу из дома, оказываюсь на кладбище, отрубаюсь. Время ушедшее на дорогу попросту выпало из памяти или его кто-то убрал. Я приоткрыл веки.

— Проснулся, — послышался рядом хриплый голос, не внушающий особого оптимизма.

— Конечно, проснулся, Воркал, — гораздо более мелодичный и высокий, похожий на женский, — тебе же не позволили сожрать его во сне.

Первый собеседник рыкнул в ответ что-то невразумительное.

— Спокойнее, стражи, — густой баритон либо большого начальника, либо диктора советских времён, — не нам решать судьбу ищущих приюта, отвергнутых людьми. Такова воля основателя Мидина.

Я решил, что дальнейшая имитация полудрёмы вызовет ненужные подозрения у тех, кого назвали стражами и открыл глаза окончательно. Я увидел перед собой пятерых. Они расположились полукругом. Я приподнялся на локте и…

И тут же пожалел, что проснулся. Двое из присутствующих выглядели вполне обычно, а вот их друзья заслуживают особого описания. Конечно же, в первую очередь я посмотрел на женщину. Ни до, ни после я не видел более совершенной красоты. В лунном свете её кожа отливала мрамором. Высокая причёска была убрана причудливым образом, обрамляя лицо волнами ниспадающих локонов. Глаза, о господи, меня до сих пор бросает в дрожь, когда я вспоминаю эти огромные зелёные с позолотой глаза. Их взгляд настолько парализовал меня, что я не сразу обратил внимание на остальное. А обратить стоило. Грудь. Да, Кристина скажет, что мы все пялимся на грудь при встрече. Но поверьте, там было на что пялиться. И дело вовсе не в том, что она была идеальна. Нет. Не знаю зачем, но красавица исколола обе груди длинными спицами, отчего казалось, будто на ней, особого покроя, колючий бюстгальтер. Зрелище незабываемое — завораживающее и отталкивающее одновременно. Мой взгляд скользнул ниже и я едва сдержал крик ужаса. У женщины не было ног! У самой талии начинались и извивались, уходя в траву четыре омерзительных, толстых щупальца.

Я бы назвал сие верхом уродства, если не видел бы её приятелей. Второй из них, судя по всему обладатель баритона, был высоким, статным мужчиной. Он возвышался над другими на целую голову и обладал фигурой античного бога. Фигурой, с которой кто-то целиком содрал кожу! Я чётко различал переплетение мышц и сухожилий, видел сочащуюся по всему телу сукровицу. Однако стражу это, по-моему, не доставляло никакого дискомфорта. По крайней мере я не заметил в лишённых век шариках-глазах ни малейших признаков страдания или боли. Только любопытство.

И наконец третий, которого, судя по всему, звали Воркал и, который, исходя из подслушанного, собирался мной подзакусить. Немудрено. Представьте себе крокодила, коему какой-то шутник приделал лапы кенгуру и научил ходить на них. Добавьте огромную, усеянную острейшими зубами пасть, постоянно гноящиеся глазёнки, и вы поймёте, что Воркал никак не мог исповедовать вегетарианство. Похоже, мне крупно повезло, что рядом находились остальные, подчиняющиеся хотя бы каким-то законам гостеприимства. На данный момент. Дальнейшее развитие событий выглядело весьма расплывчато.

— Кто ты такой?! — пролаял каннибал с мордой аллигатора.

— Путник.

— Путник?! Какого чёрта ты зашёл на нашу территорию, путник? Может ты шпион церковников? Знаешь, как мы поступаем со шпионами?

— Я похож на шпиона? Я просто ищу один город.

— Вы ошиблись, мой друг, — вступил в разговор освежёванный атлет, — поблизости нет никаких городов. Лишь небольшая деревенька, где живут ваши соплеменники.

В кошки-мышки я играть не собирался, а потому заявил прямо:

— Я ищу Мидин.

Мои собеседники попытались изобразить удивление, в чём, по правде говоря, не особо преуспели. А может и не старались вовсе. Они переглянулись и трое монстров отошли в сторону, о чём-то переговариваясь. Двое, внешне не отличающиеся от людей, судя по всему остались моей охраной.

— Ребят, как вы думаете — примут или сожрут? — попытался я завязать разговор.

Лица стражей остались непроницаемыми. Лишь один слегка пожал плечами, а второй, опасливо глянув через плечо произнёс одними губами:

— Мы здесь недавно.

Прекрасненько! Стоило наворачивать километры, сбивать ноги, чтобы стать обедом для аллигатора-переростка или ещё какой твари похуже. И кой чёрт дёрнул меня переться в этот проклятый Мидин?! Лучше уж обратно в психушку! Там хоть… Проклятие, тут я вспомнил, что за всё это время не выкурил ни одной сигареты. Голод, жажда, страх перед будущим отступили на второй план. Я начинал сердиться, а следовательно утрачивал всякое чувство опасности. Пускай жрут (может, подавятся), но прежде сигарету. И никаких разговоров! Иначе я сам кого хочешь сожру.

— Эй, конспираторы! — обратился я к троице. — Покурить кто-нибудь даст?

Стражи повернулись в мою сторону. Воркал злобно зарычал. Впрочем плевать я на него хотел. Раз пока не разделывают, переговариваются, возможно я им зачем-то нужен. Хотя, чёрт их знает, может они там приправы обсуждают или каким блюдом меня в меню поставить. От подобных уродов чего угодно можно ждать.

Троица между тем перекинулась парой слов и ко мне направилась женщина. Я невольно вздрогнул, наблюдая как ловко она перебирает щупальцами и оказывается всё ближе. В чём-то её с позволения походка была изящной — она словно плыла в густой траве, но при воспоминании о том, что эта трава скрывает, становилось не по себе.

— Меня зовут Ганша, путник, — она приблизилась почти вплотную, и я если не увидел, то очень живо представил, как сейчас в траве, вокруг моих ног извиваются необычные конечности красотки.

Она протянула руку. И тут я совершил невозможное — заставил себя коснуться губами пальцев красавицы. Они были холодны как лёд. Женщина улыбнулась и на миг я забыл об ужасе копошащемся у моих ног. Она ловко достала из-за спины изящный колчан — единственную свою деталь одежды — и вынула оттуда золотой, по виду, портсигар.

— Угощайся.

Я взял коричневую сигарету. Зажал губами и глянул на женщину в ожидании зажигалки или чего-то для прикуривания. Она снова улыбнулась и «отплыла» в сторону. Я увидел нацеленный на себя палец атлета и в тоже мгновение сигарета задымилась. Он зажёг её на расстоянии! Чем дальше, тем интереснее!

Я глубоко затянулся. Многодневный никотиновый голод дал о себе знать приступом тошноты и лёгким головокружением.

— Я — Кларс, — атлет, наверное хотел выдать любезную улыбку, но учитывая особенности его кожного покрова (вернее отсутствие оного) оскал вышел жутковатым. Рукопожатия я бы точно не выдержал. Однако, Кларс проявил тактичность и мы обошлись без этой, в данном случае, не слишком приятной церемонии.

— Третьего нашего товарища зовут Воркал — продолжал человек-зажигалка, — он у нас основная физическая сила, а потому, иногда не слишком тактичен. Впрочем, мы уже привыкли. Двое же других — новички — они ещё не получили ни имени, ни облика.

— А кто ты, путник? — Ганша описала круг. Я едва улавливал её движения — возможно, четыре щупальца не так красиво, как две ноги, но вот скорость и манёвренность они обеспечивают будь здоров.

— Я — Константин, — что добавить ещё я не знал, вряд ли им интересна моя жизнь и моё положение в том, оставшемся за границей кладбища Мире.

— И ты ищешь Мидин, — закончил за меня Кларс.

Я кивнул.

— Зачем? — пролаял подошедший Воркал, обдав волной зловонного дыхания. — Говори правду или мы найдём способ вытянуть её из тебя!

— Спокойнее, друг, — атлет поднял руку, и я отступил в сторону — на всякий случай, ненароком спалит ещё, как ту сигаретку. — Ты, наверное, хотел узнать, почему Константин покинул общество себе подобных и ищет пристанище в городе отверженных.

Воркал рыкнул — не то утвердительно, не то угрожающе.

— Дело в том, — начал я, — что у меня есть способность и остальных она пугает.

— Как ты узнал о Мидине? — прошелестела где-то сбоку Ганша.

— Видел во сне.

— А кто указал тебе дорогу?

— Не знаю. Просто вышел из дома и пошёл.

— Так не бывает! — рыкнул Воркал.

— Бывает, — возразил Кларс. — Я пришёл сюда не зная дороги. И не из дома, а из морга, где лежал после пожара.

Господин «Крокодилья Морда» выдал ряд отрывистых неприятных звуков. Я с трудом догадался, что монстр смеётся:

— Я слыхал ту историю, как ты от огорчения не заметил, что спалил полдома и себя заодно.

Атлет похоже одновременно и смутился, и рассердился.

— Да, тогда я не всегда мог контролировать свой дар, но это ничем не хуже, чем попасть в Мидин из камеры смертников, где оказался за серию убийств.

Зубастая пасть Воркала растянулась в жутковатой ухмылке.

— А я и ничуть этого не стыжусь. Вы посмотрите, каким телом меня одарили старейшины. Я без труда настигну любую жертву и растерзаю любого врага. Ладно, Кларс, не дуйся. И у тебя, и у меня, и у нашей куколки были причины обосноваться здесь. Верно, Ганша? Меня интересует другое — что забыл в Мидине этот кусок мяса?

— Действительно, Константин, — женщина наконец перестала скользить вокруг меня и мы встретились взглядами, — какая способность заставила уйти тебя от людей? Или это было преступление? Или ты морочишь нам голову?

В последней фразе неожиданно прозвучала угроза. Привыкший к опасности исходящей от Воркала, я невольно вздрогнул. Словно подтверждая серьёзность момента, на сцену снова явился колчан, только теперь, в руках Ганши был не портсигар, а настоящий боевой лук. Более чем серьёзный аргумент в пользу моей правдивости. Впрочем врать я и не собирался.

— Всё просто — я пытался покончить с собой, меня спасли и упекли в психушку. После того, как ко мне вернулось сознание, я начал видеть демонов. Я испугался, перестал выходить из дома и передо мной вновь замаячила больничная койка. Ещё мне начал сниться Мидин. Однажды ночью я вышел на улицу и пошёл… Теперь я здесь.

— Старейшины привели тебя, — выдохнул Кларс. — Как и меня в своё время. Ты им зачем-то нужен. Мы отведём тебя в пещеры новичков.

Константин замолчал. Из его груди вырвался глубокий вздох. Судя по всему, воспоминания давались нелегко. Он выкурил одну за другой три сигареты. Долго смотрел в окно.

— А дальше? — нарушила молчание Кристина. — Что было дальше?

Похоже, девушка воспринимала историю экзорциста не более чем увлекательную сказку. А она-то, история, была реальна, и сейчас, каким-то боком коснулась нас всех.

— А ничего не было, — улыбнулся Константин. — Я сбежал на третий день, и помог мне поджигатель Кларс.

— Почему? — тут уже не выдержал я. — Почему ты сбежал?

— Всё просто, напарник, я увидел вблизи Мидин и кое-кого из его обитателей. Фёдор нам долго ещё до места?

— Минут десять.

— Тогда попробую объяснить вкратце. Мидин — поселение монстров, как урождённых, так и ставших ими, вроде серийного убийцы Воркала. Город, уровень за уровнем уходит вглубь земли, где на последнем уровне живут старейшины. Я попал сразу на второй уровень, благодаря своим способностям и на зависть многим новичкам. Обсуждением моей нужности городу старейшины занимались три дня. На четвёртый они назначили встречу.

На это время Кларс стал моим проводником по Мидину. Вернее по уровням, куда мне разрешили заходить. Но и той малости увиденного хватило, чтобы принять решение. Я не хотел здесь оставаться. Я наблюдал, в каких чудовищ превращались те, кого приняли. Они изменялись не только внешне, но и внутренне. Озлобленность на род людской и жажда мести овладевала их душами, или тем, что от них осталось. Все твердили о Великом Дне, когда монстры выйдут наружу и, уничтожив гонителей, станут властителями Мира. По словам Кларса, подобные разговоры длятся уже не первое тысячелетие. Похоже, он и сам тяготился вынужденным пребыванием в Мидине.

Я задыхался от ненависти, пропитавшей воздух города. Я содрогался, когда существа, бывшие в прошлой жизни убийцами и растлителями подходили знакомиться и протягивали руку. Я понял, что Мидин вовсе не земля обетованная, а огромная подземная тюрьма, выход из которой один — смерть. И всё же я решил рискнуть.

Я рассказал Кларсу (почему-то я сразу начал ему доверять) о своих мыслях и сомнениях, и, как ни странно, бывший поджигатель сразу же предложил мне бежать. Я согласился. Каким-то чудом, он провёл меня мимо стражи И указал дорогу.

Я бежал двое суток, делая лишь короткие передышки. То и дело мне чудился за спиной топот Воркала и ему подобных, клацанье их челюстей. Это прибавляло сил, заставляло подняться и снова бежать. Теряя сознание и последние силы, я вышел на дорогу, поймал машину и отправился домой. Возвращение заняло неделю. Я ловил попутки, пересаживался с одной пригородной электрички на другую, шёл пешком.

Пищу приходилось воровать на приусадебных участках (благо, что тогда стояло лето) и постоянно ожидать погони из Мидина. Всё же я добрался. Отсутствия моего никто не заметил, по-видимому, тоже работа силы приведшей меня в город монстров. Я твёрдо решил занять своё место в обществе мне подобных. Демонов я старался не замечать, тем более, что пока они не проявляли никакой агрессии. Может, ещё не знали, что я их вижу. В общем, я подыскивал работу, когда на меня вышли охотники на демонов и сразу предложили стать одним из них. Я даже не раздумывал, и уже на следующий день ехал в учебный центр. Там я изучил квалификацию демонов, способы их уничтожения, получил оружие, снаряжение, лицензию и, как говорится, вышел на тропу войны.

Недавно, по рекомендации кого-то из коллег, со мной связался Стефан и предложил сотрудничество. Теперь я в вашей команде и думаю гости из Мидина пришли не только за тем, чтобы объявить войну князю города. Ко мне у них тоже счёт имеется.

— Приехали, — сообщил Фёдор мягко притормаживая.

Конечно, хотелось переварить и обдумать рассказ Константина, но служба прежде всего, а потому, анализ услышанного оставался до лучших времён. Может, до сегодняшнего вечера. Ах да, сегодняшний вечер загублен приёмом — будь он неладен — у Стефана. Впрочем, сейчас не до приёмов и не до рассказов — сейчас у нас на повестке дня шестеро растерзанных смертных и их загадочные убийцы.

Федя, кстати, снова опростоволосился — подъехал к месту преступления не со стороны новостроек, а вырулил к ещё не снесённым частным домам, прямо на окраину сельского кладбища. Как ни странно, нас встретил участковый. По-видимому, узнав о нашем участии в деле его сюда прислало начальство. Только, интересно, как это смертные предугадали оплошность нашего водителя. Впрочем, иногда они бывают на редкость проницательными. Наверное, кровь предков сказывается.

Константин вышел из машины с таким видом, словно не было ни кровавой бани в борделе, ни нападения одержимым демоном мужчины, ни последующего тяжёлого рассказа. Наверное, так и должен действовать профессионал — если видна цель, то вся лирика (переживания, воспоминания, сомнения) отсылается на дальние полки хранилища памяти. Я вышел следом, за мной сразу же выскользнула Кристина, чуть погодя появился Артём. Наша молодёжь явно рвалась в бой и не собиралась отсиживаться в машине как в прошлый раз.

— Мы из РАП, — Константин действовал стремительно, участковый и рта не успел открыть. — Кратчайшая дорога к месту преступления через кладбище?

— Так точно, товарищ…, — капитан-участковый прямо-таки остолбенел от подобного напора.

— Иванов. Константин Иванов. В деревне ещё остались люди.

— Так точно. Пять домов, товарищ Иванов.

— Отлично. Артём, удостоверение при себе?

— Естественно.

— Тогда вместе с Кристиной обходите дома и расспрашиваете обо всём странном или подозрительном, что этой ночью происходило на кладбище.

— Но…, — попыталась возразить Кристина, однако перехватив мой взгляд замолчала. Похоже, девушка начинает понимать, что новая работа — это не весёлые ночи в «Последней Капле» и даже не съёмка в порно. Уже радует.

— А что конкретно нас интересует? — уточнил Артём.

— Всё — незнакомые люди, ночные шорохи и скрипы, странные звуки. Расспрашивай обо всём, даже если что-то покажется выдумкой или полной ерундой. Ты же, красавица, страхуешь Тимощука, задаёшь вопросы, если посчитаешь нужным и составляешь свою картину. После сравним ваши наблюдения и выводы, глядишь что-нибудь и прояснится. Как всех расспросите, попросите кого-нибудь из местных проводить вас к месту происшествия.

— Это ещё зачем, — ухмыльнулась рысь. — Я вас по следу легко найду.

— Хм, да тебе просто цены нет. Ладно, ребята к делу.

Кристина и Артём направились к домам, Константин повернулся к участковому.

— Теперь с тобой, капитан. Веди нас через кладбище, а по дороге завернём к разрытым могилам. Ты о них слышал.

— Так точно — слышал. Да это шпана местная дурит. Отморозки.

— Ну вот мы и глянем. Хорошо?

— Как скажете.

Пока мы маневрировали между начинающих покрываться ржавчиной могильных оград, капитан несколько раз пытался завести разговор. Константин отвечал коротко и односложно.

— Давно здесь хоронили последний раз? — поинтересовался он при входе.

— Да с год назад. Двое мужиков по пьяни на мотоцикле расшиблись. С рыбалки ехали. Вообще-то, кладбище вроде как и закрыто, но тут родственники настояли… Да, а так уже давно никого сюда не приносили. Лет десять.

— Год назад. Точно?

— Год или около того.

— Что скажешь, напарник?

— Хм, трупы практически свежие. Если влажность не была высокой, разложение было незначительным. Насколько я знаю для аниматора, знакомого с ритуалами вуду, поднять…

Константин резко обернулся и приложил палец к губам. Действительно, выдвигать в присутствии капитана версии об оживших покойниках, поступок не слишком разумный. Хватит и того, что на его участке уже есть шесть растерзанных трупов, не хватало ещё и озадачить бедолагу ходячими мертвецами.

— Ну ладно, показывай, капитан, — обратился экзорцист к ушедшему немного вперёд участковому, — где тут эти горе-мотоциклисты покоятся.

— Да недалеко, — капитан ловко протиснулся в зазор между оградами. — Три минуты ходьбы.

С той секунды, как я говорил ранее, Константин игнорировал все попытки завязать беседу.

Пока капитан исправно выполнял роль проводника, экзорцист предавался собственным мыслям, я наслаждался этим уголком тишины и покоя. Скоро, совсем, скоро хищник по имени город заглотит и переварит этот оазис, оставив очередную асфальтовую проплешину. Пока, же здесь царила та гармония, что, по моему мнению и должна быть в месте успокоения.

Простенькие памятники со звёздочками и крестиками на маковке, поросшие травой холмики могил с непритязательными крестами, вручную сколоченные столики и лавки, шелест листвы и непрерывное щебетание птиц, разве это сравнится с современными, наводящими дрожь некрополисами? Там даже после смерти люди продолжают мериться объёмами и содержимым кошельков. Широкие аллеи, дизайнерское оформление, жутковатые монументы, бюсты, а то и целые скульптуры. Толстосумы, бандюги и прочие кошельки на ножках и после смерти не обретают покоя, продолжают доказывать друг другу собственную платёжеспособность. Незавидная участь. Их родственники и друзья добросовестно врут себе, что таким образом показывают уважение к усопшему и горечь утраты, на самом же деле здесь работает пресловутый девиз — «не хуже, чем у людей!». Вот и превращаются последние пристанища бренных тел в места соревнования капиталов и потрясания кошельками. Грустно.

— Ну вот и первая могила, — оборвал мои размышления участковый.

— Замечательно. Надеюсь здесь никто не потоптался.

— Да не до того сейчас, товарищ Иванов. К тому же и перезахоронят всех. К чему шум поднимать.

— Действительно, капитан, шум нам не нужен. Позволь-ка мы здесь всё осмотрим.

— Да, пожалуйста, только не долго, вас там начальство заждалось.

— Ещё одно, капитан. Точно имел место несчастный случай? Других версий не было?

Участковый немного помялся.

— Говорили, что они, там на озере, с кем-то поцапались, когда в магазин за водкой ездили. Свидетели нашлись. Ещё, по словам очевидцев, те мужики следом за нашими хлопцами на своём «Джипе» укатили. А что уж на трассе случилось — дело тёмное.

— «Джип» искали.

— Да как его найдёшь? Номеров-то никто не запомнил.

— Ясно, пошли по пути наименьшего сопротивления. Но убийство, как версия выдвигалось?

— Выдвигалось… да какая теперь разница.

— Разница может быть большой. Ладно, за работу.

Мы подошли к могиле.

— Представляешь, — Константин не отрывал глаз от земли, — если покойники — жертвы насильственной смерти?

— Представляю — они будут уничтожать всё на своём пути, пока не доберутся до убийц.

— Именно. Нужно вычислить где они прячутся до темноты, иначе представь, что ночью начнётся.

— Лучше не буду. Ты на могилу глянь.

— Да. Полное подтверждение нашей версии.

— Ты ещё сомневался?

— Нет. Надеялся.

С первого взгляда мы поняли, что могилу никто и не думал разрывать. По воронке в изголовье, по разбросанным комьям земли легко угадывалась работа аниматора. Довольно таки сильного аниматора, раз ему за ночь удалось поднять двух зомби. Я невольно содрогнулся при мысли, какую жертву здесь использовали, чтобы не просто поднять, а ещё и держать под контролем жаждущего мести покойника. Впрочем… Я снял талисман, освободил немного силы зверя. В ноздри сразу же ударил запах крови. Свежей крови. Особенно силён он был в том месте, где зомби покинул могилу. А ещё… Я сделал несколько шагов и сразу ощутил очерченный кровью круг. Она уже конечно дано впиталась в землю, но запах остался. Ещё я чувствовал что-то в соседних зарослях сирени. Знаком я показал экзорцисту и участковому остаться на месте и раздвинул кусты. Именно сюда аниматор выкинул обескровленное тело бродячей собаки. Все линии сошлись в точку.

Конечно, жалко пса, но в этот раз я порадовался, что пришельцы не использовали человеческой жертвы. Столько необычных смертей в один день… Дело попахивало массовой истерией с последующей охотой на ведьм. В прямом и переносном смысле.

— Интересно, — услышал я за спиной голос экзорциста, — какой сюрприз нам готовит третий ублюдок? Дело хреновое — они опережают нас на шаг.

— Если учесть, что мы чуть больше часа назад узнали кто они такие…

— Да, ты прав, но я бы предпочёл встретиться лицом к лицу, а не наблюдать, как эти чёртовы посланники вытворяют что хотят.

— Я думаю, Стефан должен переговорить с альфа кланов, а те в свою очередь пусть сформируют патрули из своих людей. Хотя бы на ночное время.

— Ага и желательно, чтобы вас побыстрее вооружили… Как думаешь — вторую могилу стоит осматривать?

— Думаю ничего нового мы там не увидим.

— Ну, тогда не будем терять времени. Эй, капитан, двинулись, а то начальство заждалось.

После увиденного, кладбище уже не казалось тихим и умиротворённым. В его запущенности чудилось что-то зловещее и опасное. Шелест листвы, воспринимался, как шёпот затаившихся врагов. Да и в чирикании птах, вдруг зазвучали какие-то злорадные нотки.

Впрочем, это так — мимолётное ощущение. Сейчас голова занята другим. Я думал о нашей группе. По правде говоря, мы беспомощны перед визитёрами. У нас не было времени сработаться и узнать друг друга получше. Да и что мы представляем против троицы, которая уже два раза показала свои силы и возможности. Мы напоминали наспех собранный взвод, с дробовиками в руках брошенный против танкового соединения. Конечно, у нас за спиной силы князя вампиров. Но до его пробуждения ещё дожить надо. Где гарантия, что чужаки не заявятся в «Последнюю Каплю» и не порешат разом укрывшихся там от солнца вампиров?

Чёрт, если тогда в борделе мне удалось разглядеть лицо хотя бы одного из пришельцев!

— Ты хочешь увидеть лицо врага, храбрый Гуло? — услышал я голос Аманды и обернулся. Что она делает здесь? При дневном свете?

— Не вертись, дорогой. Я сейчас в своём уютном гробу, но у тебя же есть мои метки… Мы можем общаться в любое время. Мысленно. Так ты хочешь увидеть врага?

— Да, — прошептал я.

— Тогда приготовься.

В то же мгновение у меня закружилась голова и потемнело в глазах.

Я приоткрыл веки и тут же зажмурился. Никогда не видел такого количества свечей, хрусталя и золота.

— Возьми себя в руки, Гуло, мы выглядим нелепо, — пронеслось у меня в голове.

Я осторожно открыл глаза, искренне надеясь, что мелькнувшая перед взором роскошь не более, чем игра воображения. Я сейчас на заброшенном деревенском кладбище, в компании Константина и участкового. Никакой Аманды, никаких свечей и иже с ними. Просто я устал, нервничаю и, возможно, перегрелся на солнышке. Итак, я открыл глаза в твёрдой уверенности, что ничего необычного не случилось.

Чёрта с два! Я увидел всё тот же огромный зал, похожий на музейный, золотые подсвечники, огромные хрустальные люстры. Звучала слащавая музыка. Я угадал флейту, клавесин и что-то похожее на скрипку. И самое невероятное — под музыку двигались люди. Вычурность и нелепость движений соответствовали их одежде. На дамах я увидел пышные платья с глубоким декольте, кавалеры же предпочитали дурацкие парики, длинные гольфы, смешные панталоны и камзолы с кучей кружев. К тому же и те, и другие без всякой меры напудрились и нарумянились. Я едва не вскрикнул от удивления.

— Естественнее, Гуло, — снова услышал я, — веди себя естественнее. Мы же не хотим стать посмешищем при дворе.

— При каком, к дьяволу, дворе?! — возмутился я (естественно мысленно). — Как я сюда попал?!

— При дворе императрицы Елизаветы Петровны. Правда, Её Величество чувствует себя неважно, а потому, на балу мы её не увидим. Но ты же собирался посмотреть на другого человека. Он должен быть где-то здесь.

— Ты что несёшь?! Какая императрица?! Какой бал?! Этого быть не может!

— Хм, какой же ты ещё глупенький, Гуло. Ты сейчас в моих снах, воспоминаниях. В моём сознании.

— Значит это всё нереально?

— Относительно, милый, относительно.

— Ничего не понимаю.

— И не нужно. Во многих знаниях — многия печали.

— А почему я тебя не вижу?

— Ты в моём сознании… Впрочем подойди к зеркалу.

И тут, к своему ужасу, я почувствовал, что тело меня совершенно не слушается. Я не собирался продираться сквозь толпу развлекающихся музейных реликтов, однако ноги, вопреки моей воли, двинулись к танцующим. Я снова едва сдержал крик. У самого края средневековой дискотеки я (совершенно не желая) свернул за колонну и оказался перед зеркалом. Оттуда на меня смотрела Аманда. У меня перехватило дыхание. Как же она всё-таки прекрасна!

Её золотистые волосы местный стилист (их тогда, по-моему, цирюльниками называли) с помощью жемчужной сетки уложил в замысловатую причёску. Кожа вампирши, в силу понятных причин, на зависть здешним модницам, не нуждалась ни в пудре, ни в белилах, а потому поражала своей гладкостью и безупречностью. Декольте выглядело чересчур откровенным, даже с учётом местных тенденций моды, открывая грудь, которую мне посчастливилось ласкать прошлой ночью. Однако, столь эротичный наряд вовсе не намекал на распущенность и доступность Аманды. Наоборот, она выглядела величественной и неприступной. Скорее всего, её случайный взгляд или брошенное вскользь слово полностью лишает присутствующих здесь смертных самцов (не только самцов, как я убедился позже) рассудка.

— Ну, как тебе, милый!

— Потрясно! А где же я? — наивный я всё ещё не хотел верить очевидному.

— Ты так и не понял! Ты в моём сознании, а значит в моём теле.

Тысяча чертей! Я в женском теле! Такое не приснится в самом жутком кошмаре!

Аманда уловила мои мысли и рассмеялась:

— Какой же ты шовинист, дорогой. Но терпи, если хочешь увидеть одного из посланников. Он не первый раз пытается насолить Стефану и всем нам.

Я в ответ предпочёл промолчать. А что прикажете делать? Мне и оставалось только что наблюдать за происходящим и мысленно переговариваться с вампиршей. Над телом я не имел ни малейшего контроля. Ну, последнее меня особо не тревожило — вполне устраивала собственная, полученная при рождении оболочка. Никогда не завидовал женщинам: от всех этих макияжей, депиляций, похуданий и прочей муры можно запросто свихнуться. Вот только где сейчас мои две верные руки, две верные ноги и всё остальное.

— Не волнуйся, дорогой, — оказывается Аманда бессовестно подслушивала мои мысли, — в своём мире ты всё на том же кладбище. Только отключился ненадолго.

— Да мой напарник там с ума сойдёт! Ты не понимаешь какая опасность грозит всем нам!

— Всё я прекрасно понимаю, поэтому и помогаю тебе. И с напарником твоим ничего не случиться. Доверься мне, Гуло.

Когда вампир просит о доверии — одно из двух: либо его на самом деле припёрло и требуется помощь, либо он собрался подчинить вас окончательно. Как говорится, выбирайте по своему вкусу. У меня, как раз, выбора и не было.

— Так уж и быть, — я сделал вид, что всё ещё сомневаюсь, — поверю тебе. Действуй, как считаешь нужным.

— Разумно, Гуло, тем более, что я без труда поставила бы тебе последнюю метку. Ты бы даже и не заметил, как стал моим слугой.

— Как это последнюю?

— Посчитай сам.

— Тут и считать нечего. Укус и царапины. Две.

— Наивный Гуло. Ты забыл чем мы занимались после?

— Так это… Ты…

— Да, Гуло, да. Я не просто Вампир Мастер. Я ещё и суккуб. Для меня секс и возбуждение такая же пища, как и кровь.

Проклятие! Это вполне в моём стиле — вляпаться по самые уши. Я, оказывается, хожу по лезвию. Одна метка от Аманды, и я у неё в вековом подчинении. Прощай, свобода, здравствуйте, капризы и желания вампирши-нимфоманки! Когда же я поумнею!

— Ну что ты так расстроился, — я не мог понять, сочувствует она или издевается, — Клянусь, я не поставлю метку без твоего согласия. К тому же моим слугам не так уж плохо живётся. Поверь.

— Ладно, проехали, — мне совершенно не хотелось сейчас ругаться и выяснять отношения. К тому же никто меня силой в постель не затаскивал. Сам согласился. — Давай делом займёмся.

— Каким делом, милый? — всё же она издевалась.

— За которым ты меня сюда вытащила!

— Хорошо, милый. Ты просто неотразим, когда сердишься.

Если Аманда думала, что я вступлю в перепалку и тем самым её позабавлю, то она глубоко ошибалась. Иногда я могу быть очень сдержанным.

Вот уже полчаса мы толкались среди танцующих. Меня не на шутку раздражали волны обожания, восторга и откровенной похоти, что исходили от всех без исключения самцов, встречавшихся нам. С помощью Аманды, я без труда читал их мысли и ужасался порочности и развращённости сокровенных фантазий. А то, что они не особо сильно отличались от моих собственных злило ещё больше. Проклятие, я готов был разодрать на кусочки любого из этих знатных извращенцев только потому, что невольно видел в них какую-то (не самую лучшую) часть себя.

— В тебе проснулся ревнивый самец, Гуло, — услышал я. — Поверь, они все, не больше, чем пища.

— Меня бесят то о чём они думают, глядя на тебя!

— О, а меня это забавляет. Разве, недавно, разглядывая меня в зеркало, ты думал о чём-то ином?

Тут мне оставалось лишь смущённо промолчать. Да и как возразить тому, в чьём сознании находишься и кто читает все твои мысли.

— Да, Гуло, — продолжала добивать моё самолюбие вампирша, — выходит — все ваши стишки, песенки и рассуждения о великой любви и возвышенных отношениях, не более, чем трёп. Способ затащить женщину в постель. Впрочем, не расстраивайся — женские мысли не менее порочны и развратны, чем ваши. С природой не поспоришь. Кстати, не желаешь выпить шампанского. Через твои чувства и я смогу ощутить все достоинства этого напитка.

— Мне бы лучше пива.

Аманда рассмеялась:

— Уж это, дорогой, извини. Хороша же будет первая красавица Санкт-Петербурга с кружкой плебейского пойла.

— Тогда и предлагать нечего. Показывай кого хотела и возвращаемся домой.

— А мы и так дома, глупышка, тебя сейчас твой смертный приятель по щекам хлопает, я в своём гробу. Это только воспоминания.

— Чересчур уж реальные.

— Ну, нам, суккубам, чтобы не голодать, приходится быть мастерами иллюзий. Постой, а вот и тот, кто нам нужен!

— Где?!

— Идёт прямо к нам. Затихни, Гуло, и ни во что не вмешивайся.

— Покажи его хотя бы и скажи, кто он?

И тут, глазами Аманды, я увидел шествующую через зал парочку. Танцующие почтительно расступались и учтиво кланялись. Первый — добродушного вида толстяк, которому пышный парик, белые чулки и пена кружев шли как корове седло — с энтузиазмом отвечал на приветствия, зато его спутник удостаивал присутствующих едва заметным взглядом. Чем-то он походил на ворона, на ту особую породу этого птичьего племени, что всегда следует за войсками и кружит над битвой в ожидании поживы. Именно перед ним смертные и не только (я чувствовал присутствие ещё нескольких вампиров, правда не таких сильных, как моя спутница) расступались в почтении, граничащим со страхом.

— Это герцог Кранц — повелитель зверей, — сообщила Аманда. — Один из сильнейших чародеев Мидина. А теперь молчок.

Ага, тёпленькая компания пожаловала к нам на огонёк — некромант, аниматор и повелитель зверей. Развлечения на любой вкус. Я, кажется, даже догадываюсь, какого рода демонстрация силы ожидает нас в следующий раз. Надо срочно предупредить Константина! Немедленно прочь отсюда! Немедленно!

— Угомонись, Гуло! Или я полностью возьму тебя под контроль!

Вот что значит женщина у власти! Представляю, какие диктаторши были при матриархате. Жуть! Впрочем, бунтовать бессмысленно. Одним сознанием не особо побунтуешь. Остаётся лишь роль наблюдателя.

— Вы как всегда прекрасны, госпожа Аманда, — расплылся в улыбке толстяк и неуклюже с громким чмоканьем приложился к руке вампирши. Похоже, он не принадлежал к изысканнейшим представителям здешнего общества.

— Что вы, Ваше Сиятельство. Я всего лишь обычная женщина, — бессовестно солгала моя спутница.

— Ну, уж не лукавьте, матушка, с вашим приездом, все наши кавалеры голову потеряли. Но, сейчас, об ином. Позвольте представить — гость императрицы — герцог Кранц.

Ни единый мускул ни дрогнул на лице мидинского диверсанта — всё тот же, едва заметный кивок.

— Я уже имела честь познакомиться с герцогом, — Аманда добавила в голос едва заметный акцент, по-видимому, часть её теперешнего, и без того безупречного имиджа. — Вчерашнего дня.

Толстяк с удивлением глянул на спутника:

— Что же ты, душа моя, говорил будто не знаком с нашей первой красавицей?

— Вы неправильно истолковали мои слова, — голос у незнакомца оказался тихим и мелодичным, я бы даже сказал приятным. — Я сказал, что почти незнаком с госпожой лично.

— Но зато у нас есть общие знакомые, — улыбнулась Аманда.

— Да? — толстяк хмурил лоб, пытаясь припомнить, что же сказал ему герцог. — Чаю я, так вы и говорили. Туговат я на ухо стал последнее время.

— Вот об общих знакомых мне и хотелось бы поговорить, — Кранц, казалось, совершенно забыл о спутнике. — Князь узнал о наших предложениях?

— Узнал и велел вам убираться. Нас поддерживают все кланы Европы. Если Мидин затеет войну — это не укроется от внимания смертных. А вы ведь не хотите вмешательства третьей силы?

— Хм, я всенепременно запомню ответ князя. Но передайте ему — времена меняются и сила не всегда будет на его стороне, а мы в Мидине умеем ждать. Пойдёмте, Ваше Сиятельство, — обратился он к толстяку — тот вздрогнул, словно только что проснулся, — вы обещали показать игральные комнаты.

— Так это, — толстяк потряс головой. — Что я хотел-то? Ах да, дочь моя, Софья, очень уж хочет познакомиться с вами и засвидетельствовать своё почтение. Да только конфузится. Вы уж сами, госпожа Аманда, подстройте встречу.

— Будьте покойны, Ваше Сиятельство. Я постараюсь угодить вашей дочери и надеюсь — встреча будет незабываемой для нас обеих. Будьте здоровы, герцог. Рада нашему знакомству.

Кранц ответил фирменным кивком, взял толстяка под локоть и буквально утащил прочь.

— Ну теперь-то домой, — я чувствовал, как Аманда обдумывает нечто, и совершенно не стремился к участию в её авантюрах. — Пока Кранц не сотворил какую-нибудь гадость.

— Проклятый колдун, — вампирша, словно не заметила моего призыва, — после общения с ним прямо таки выворачивает наружу. Мне нужно успокоиться, Гуло. А потом уже и домой.

— И что же требуется для успокоения дамы? — недобрые предчувствия оправдывались.

— Ну, дорогой, выбор у нашего племени не столь велик, как у вас, мохнатых, или у смертных. Кровь. В моём случае подойдёт и секс.

— Об этом забудь! — я представил, как нахожусь в теле Аманды, пока она забавляется с одним (в лучшем случае) из шастающих вокруг щёголей. Бррррр! Сплошное извращение!

— Тогда только кровь. Познакомимся-ка мы с юной Софьей. Не возражаешь?

Что я мог ответить? Не укладывают в постель и на том спасибо.

— … отцов-основателей Мидина всегда раздражал Стефан, — рассказывала Аманда, пока мы переходили из залы в залу, разыскивая дочь толстяка (я уже смирился с мыслью, что придётся стать свидетелем укуса девушки). — Слишком уж он тесно общался со смертными, даже был к ним в чём-то милосерден. Я не знаю случая, чтобы кто-то умер от укуса князя или вопреки воле стал его слугой. Ему угрожали, льстили, перетягивали на свою сторону, но Стефан всегда поступал, как считал нужным. Теперь же, когда князь изо всех сил стремиться стать частью мира смертных, в Мидине пойдут на всё, чтобы помешать этому.

— Какого же дьявола мы шарахаемся среди этих музейных экспонатов? Нельзя терять ни минуты.

— Дорогой, я никогда не теряю времени напрасно. Когда ты вернёшься в своё тело — будешь приятно удивлён. К тому же сохранишь незабываемые воспоминания.

— Без воспоминаний я как раз бы и обошёлся. Тебе обязательно кусать именно эту девчонку?

— Нет конечно, — я чувствовал что Аманда снова улыбается, — но я же дала слово графу… Кстати, о графе — его отец был простым торговцем. Продавал воск.

— Заметно…

— Нет. Я серьёзно. Потом завоевал благосклонность императора и получил титул. Он один из богатейших вельмож в столице, что не мешает, правда, завистникам смеяться у него за спиной и сплетничать по поводу плебейского происхождения…

— Аманда, мне это всё глубоко по барабану. Сейчас о другом голова болит.

— Расслабься, милый, когда ещё подвернётся случай окунуться в атмосферу дворцовых сплетен, хитроумных интриг и запретных наслаждений. Получай удовольствие.

Я вспомнил недавние видения в борделе и мысленно поморщился:

— Как-нибудь и без этого обошёлся бы.

— Ну что ты, Гуло, ты ещё будешь благодарить меня, за предоставленный шанс.

— Аманда! — крик даже заглушил надоедливую музыку. — Госпожа Аманда! Богиня, я ищу вас весь вечер!

Вампирша обернулась — с дальнего конца залы к нам спешил расфуфыренный юнец.

— А вот и один из самых рьяных моих поклонников, — сообщила вампирша. — Юный князь Рунский.

— Только этого не хватало. Ты можешь отослать его ко всем чертям?

— Зачем же? Это может быть весьма забавно.

— Мы вроде собирались укусить девчонку и убираться отсюда.

— Гуло! — внезапно я почувствовал всю жёсткость и силу Аманды. — Ты получил от меня помощь, так не мешай же мне теперь выжать максимум удовольствий от этого вечера! — и уже мягче. — Верь мне, тебе понравится, — затем снова сержантский окрик — Если только мне не помешаешь!

Куда там мешать! За время наших хождений по зале я несколько раз пытался использовать Силу зверя. Чёрта с два! Вампирша установила крепкие барьеры. Я мог наблюдать за происходящим, мог мысленно с ней общаться, но влиять на ситуацию я не мог. Оставалось лишь надеяться на порядочность Аманды и на её ко мне расположение. Словно прочитав мои мысли (а может, так и было) красавица произнесла:

— Не бойся, милый, не случится ничего, что бы тебя унизило, оскорбило или задело твою нравственность.

В последней части фразы звучала явная издёвка.

Между тем одержимый страстью и подогретый шампанским князь-тинейджер уже пробрался к нам, рассыпаясь в слюнявых комплиментах, несомненно, позаимствованных из какого-нибудь переводного романа. Фразы звучали настолько стандартно и пошло, что могли бы дать фору «шедеврам» современных поп-исполнителей. Честное слово, будь я в собственном теле, уже бы давно почувствовал приступ тошноты.

Аманде, по-моему, эти тирады доставляли какое-то извращённое удовольствие. Она благосклонно позволили сиятельному губошлёпу чмокнуть свою руку и с улыбкой встречала каждую новую порцию исторгаемой молокососом чепухи.

Нет, кто пустил ребёнка на серьёзное мероприятие. Ему уже давно пора выпить тёплого молока, послушать нянину сказку и видеть десятый сон, вместо того, чтобы сыпать комплиментами перед взрослыми тётями и дуть шампанское. Безобразие! А ещё говорят в старину были строгие нравы! Бессовестная ложь!

— Гуло, прекрати ревновать и ругаться, — услышал я. — Мне с трудом удаётся сдерживать смех, слушая тебя. Мальчишка — часть одного забавного плана. Я его только что придумала. Мы устроим небольшой скандальчик.

— Не мы, а ты.

— Не дуйся, дорогой. Расслабься и получай удовольствие.

Конечно же некрасиво выражаться в присутствии дамы (даже если она уже не одну сотню лет прячется в гробу от солнца, пьёт кровь и насыщается вожделением), но я едва сдержался. Проклятие, она ведёт себя, словно я пятнадцатилетняя школьница, к которой пытается залезть под юбку опытный ловелас. Вот она цена помощи вампира!

Между тем, недоросль всё бормотал что-то о бездонных очах, о бессонных ночах, о неземном наслаждении и о собственном хотении. Особой фантазией он не блистал, а потому комплименты шли по кругу. Надоело до чёртиков! Аманде, по-видимому, тоже. Тем боле, что князь не упускал случая выхватить с подноса и хряпнуть очередную порцию шампанского. Комплименты становились всё пошлее, манеры всё развязнее. Впрочем, определённой черты сопляк не переступал. Одного взгляда восхитительных, постоянно меняющих цвет глаз Аманды хватало, чтобы поставить юнца на место. Кем бы не считали вампиршу в обществе — для него она действительно являлась богиней. Парень без колебаний пополнил бы армию её слуг или отдал бы всю кровь до последней капли. Аманда, судя по всему, имела на него совсем иные виды. Впрочем мне, рабоче-крестьянину (я же не всегда был оборотнем), совершенно до лампочки судьба дворянчика-пустозвона. Чем меньше их — тем больше нас.

— Послушайте, друг мой, — Аманда наконец-то прервала словоблудие князька, — я почему-то не вижу юную графиню Коршикову. Она здесь?

Рунский тряхнул фальшивыми кудрями парика, хлопнул подведёнными ресницами. Да, нелегко после заученных фраз из дрянного романа вернуться к нормальной человеческой речи.

— А что вам до этой купчихи, несравненная? — вымучил он наконец.

— Купчихи? — Аманда виртуозно поигрывала веером. — Я думала вы одного сословия.

— Одного сословия? — возмутился князь. — Её дед, грязный купчишка, купил дворянство, а мои предки ведут род от…

— Варягов-наёмников, — перебила его вампирша, — которые поняли, что служить местному боярину гораздо выгоднее и безопаснее, чем грабить и жечь торговые ладьи. Верно?

Рунский нахмурился:

— Другой бы отведал моей шпаги, за оскорбление памяти предков, но от вас я готов терпеть что угодно, лишь бы не терять надежду на вашу благосклонность.

— Мой мальчик, я так ценю ваше отношение и ваши чувства. Сделайте мне услугу. Представьте Софье Коршиковой. И, возможно, сегодня вы получите какой-нибудь знак моей приязни.

Сказать, что глаза недоросля загорелись — значит ничего не сказать. Они вспыхнули, подобно бенгальским огням. Я даже испугался, что невидимые искры подпалят кружева на чьём-нибудь наряде.

— Ждите меня здесь, я отыщу Коршикову и представлю вас, — юнец бросился через залу, не забывая хватать шампанское с подносов проходивших мимо слуг.

— И что это за знак приязни? — поинтересовался я, когда мы остались одни.

— Как же ты подозрителен, Гуло. Не будет никаких знаков.

— А что будет?

— Розыгрыш. Весьма забавный и поучительный для юного гордеца.

— А подробности узнать можно?

— Потерпи, дорогой. Всему своё время.

Потерпи! Ха! А разве у меня были альтернативы?!

Князь вернулся на удивление скоро. Судя по нетвёрдой походке и вызывающим взглядам, которые юнец бросал встречным мужчинам, алкоголь сделал своё дело. Как ещё отпрыск княжеского рода не нарвался на неприятности? Наверное, здешним дуэлянтам нет особой чести бросать вызов пьяному мальчишке. А жаль! Разгорись сейчас ссора — одной проблемой станет меньше, а может и вовсе придётся домой вернуться.

К моему сожалению, никто не осадил наглого недоросля (его, кажется, не воспринимали всерьёз и только качали головой, когда он, ловя равновесие, толкал кого-нибудь), и князь без особых приключений подошёл к Аманде.

— Госпожа Аманда, — как ни странно, говорил он пока ещё вполне внятно, — интересующая вас особа в соседней комнате. Вместе со своей приживалкой.

— Приживалкой? Как вы вульгарны, юноша! Не правильнее ли сказать подруга и компаньонка.

Рунский судорожно сглотнул. По-видимому, газы шампанского рвались наружу и светлейший князь с трудом удерживал отрыжку.

— Пусть будет так, — он наконец-то справился с бунтующим желудком, — однако все знают, что отец Лизки Райской промотал всё состояние, и если бы она не уцепилась за дочку этого липового граф, то сейчас бы вся семья выпрашивала кусок хлеба у собственных холопов.

— Вы жестоки, юноша, — Аманда легонько хлопнула веером по запястью князя — тот едва не забился в экстазе, — и слишком много слушаете сплетен. Проводите же меня к барышням.

Недоросль замялся.

— Ммммм, богиня, а ваше обещание? Насчёт приязни…

Аманда рассмеялась.

— Потерпите, друг мой, не позднее сегодняшнего вечера вас ждёт замечательный сюрприз.

Она позволила взять себя под руку, чем вызвала у мальчишки новый приступ щенячьего восторга. Под прицелами сотни глаз мы пересекли залу. Князь торжествующе взирал на присутствующих и очень походил на индюка, который ещё не знает, что хозяйка уже наточила нож и приготовила гарнир.

Барышень мы увидели сразу, в дальнем углу комнаты.

— Папаша таскает дочку по балам, — сообщил князь, — надеясь породниться со знатным родом.

— Вроде вашего, друг мой? — улыбнулась Аманда.

— Да, — юнец не скрывал самодовольства. — Сперва их семейка за бочонки с воском купила титул, а теперь хотят за дочку и родословную для внуков выторговать.

— И как успехи?

— Да никак! Этот чурбан, Коршиков, распугал всех кавалеров.

— Почему?

— Да стоит кому-либо заговорить с барышней, а тем паче ангажировать на танец, как батюшка уже на следующий день сватов ждёт. Представляете! У них и с визитами оттого почти никто не бывает.

— Похоже, графа очень заботит судьба дочери.

— Родство со знатной семьёй этого торгаша только и заботит. Так все говорят.

— Друг мой, не будем повторять сплетни. Итак, вы меня представите?

— Конечно же… Только не понимаю, зачем вам это нужно?

— Считайте это капризом.

— Богиня, любое ваше желание для меня свято. Только…, — князь замялся. — Я потом сразу отойду. Не приведи господь, купчишка решит, что я к дочке клинья подбиваю.

Аманда улыбнулась. Я уже знал, что подобная улыбка не предвещает ничего хорошего.

— Я очень вам признательна, друг мой. Встретимся через час, в правом крыле. Там вас будет ждать обещанный сюрприз.

— В правом крыле?! — недоросль едва не задохнулся от радости. — В гостевых покоях?!

— Тссссс, — Аманда приложила палец к губам и томно прикрыла веки, отчего мальчишка разве что слюни не пустил. — Через час. Я буду ждать.

А старика Коршикова Рунский действительно побаивался. То и дело оглядываясь по сторонам, он подвёл нас к неприлично роскошному диванчику (или как там это у них называется), где расположились барышни. Скоренько пробормотал приветствия, представил Аманду и сразу же попытался затеряться в толпе. Однако, вампирша явно наслаждаясь если не паникой, то чрезвычайной обеспокоенностью своего ухажёра, ещё некоторое время удерживала его при себе, то задавая бессмысленные вопросы, то требуя лимонада для новых знакомых и, наконец, после того, как мальчишка притащил ей стул (такой же вызывающе-роскошный как и вышеупомянутый диванчик) отпустила его, напомнив о скорой встречи. По-моему, встреча сейчас занимала юнца гораздо меньше, чем желание оказаться подальше от Софьи Коршиковой.

Дочь графа оказалась совсем ещё юной и довольно миловидной девушкой. В лице её наблюдалось явное сходство с отцом. Но если графу, при его комплекции, вздёрнутый нос, пухлые губы и ямочки на щеках придавали некую комичность, то это юное создание оные черты наделяли очарованием и какой-то наивной непосредственностью, в наше время вытравленной никотином, пивом, коктейлями в жестянках и стремлением как можно раньше выйти на арену большого секса. Пудра так и не смогла укрыть румянец смущения, и девушка отнюдь не кокетничала, бросая на Аманду робкие взгляды из-под пушистых ресниц.

— И ты возьмёшь кровь у этого ребёнка?! — возмутился я. — Ты не посмеешь!

— Как я от тебя устала, Гуло, — послышалось в ответ. — По здешним меркам, она уже давно не ребёнок, а невеста на выдане. К тому же, я задумала кое-что другое. Слушай, милый, — в тоне снова появилась ирония, — а ты до неприличия влюбчив. Едва мы расстались поутру, как ты ударился во флирт с Фелиссой, потом довольно-таки двусмысленные мысли по поводу своих помощниц, теперь неожиданная забота об этой смертной девочке… Хм, а ещё говорят, будто росомахи законченные одиночки. Даже я начинаю ревновать.

— Не суди по себе, — в чём-то вампирша, наверное и права, но мои мысли и фантазии не её дело. — Откуда ты можешь знать моё отношение к помощницам?

— Гуло, ты забыл о метках? Скучая в гробу, я время от времени, аккуратненько, присматриваю за тобой Так что, я вовсе не сужу по себе, а озвучиваю кое-какие твои желания.

— Вуайеристка!

— Дорогой, меня заводит твоя образованность. Жду, не дождусь, когда мы сможем объединить не только сознания.

— Отстань, — я снова понял, что ввязался в спор из которого ни за что не выйду победителем.

— Душечка Елизавета Андреевна, — защебетала вслух Аманда, — вот уж не думала о вашей дружбе с Софьей Даниловной. Тогда бы и не понадобились услуги этого сумасбродного юноши.

— Я стараюсь не говорить много о нашей дружбе, — Райская как-то странно смотрела на вампиршу. — В свете и так слишком часто это обсуждают.

— Да, сударыня, свет жесток и завистлив. Но порой случаются и приятности. Помните приём у Авиловых? Наше первое знакомство.

— Помню, — отчего-то, Лиза, подобно своей подруге потупила взгляд. Подозрительно.

Я отвлёкся от болтовни женщин и сделал попытку покопаться в памяти Аманды. Как-никак, но телепатическая связь должна быть обоюдной, не всё коварной вампирше лазить по моим тайникам и постоянно ставить меня в неловкое положение.

Как ни странно, Аманда даже не сделала попытки помешать и выставить барьеры. Она скорее с охотой, с настораживающей услужливостью, предоставила воспоминания о знакомстве с Елизаветой. Прародитель всех оборотней! Если бы у меня были руки, я бы схватился за голову! Райская носила четыре метки Аманды и была её слугой! Во что же я впутался?!

В тот же момент в моём мозгу зазвучал смех вампирши и издевательская фраза:

— Забавно, дорогой, не правда ли?

Раздавленный обрушившейся информацией, я предпочёл промолчать и внимательнее присмотреться к персонажу, коему, как оказывается, отведена не последняя роль в затеянном Амандой спектакле.

На вид, Елизавета Райская отпраздновала двадцатилетие годков, эдак, пять назад — если я что-нибудь понимаю в тех временах, для незамужней девушки возраст критический. Выглядела она привлекательно, я бы даже сказал, была красива (если ещё убрать непомерный слой пудры — вообще сногсшибательна), но если верить словам князя о положении её семьи, то девушке светил либо неравный брак (по сути дела, продажа себя какому-нибудь богатому старцу ради выживания), либо участь старой девы, вечной компаньонки. Отсюда выходит и дружба с внучкой одворянившегося купца, и, насколько я понял, вполне добровольное обращение в слугу вампира. Девушка, любыми способами, пыталась вырваться из круга нищеты, сплетен и презрения. В чём-то я её понимал и даже сочувствовал. Не понимал я следующего: что здесь затевается и зачем Аманде понадобилось дурачить князя с этим знакомством, в то время, когда её слуга, ни кто иная, как лучшая подруга Софьи? Впрочем, ломать голову над интригами вампирши дело неблагодарное, а потому, я предпочёл наблюдать за ходом событий, наивно полагая, что в критический момент всё же смогу вмешаться.

— А мне Лиза рассказывала о вашем знакомстве, сударыня, — робко вмешалась в разговор Софья и тут же добавила. — Извините.

— За что, дитя моё? Я же сама упросила князя представить нас друг другу. И зовите меня просто — Аманда. И что же вы обо мне услышали? — в голосе вампирши я уловил настороженность.

— О, суда… Аманда, только самое лучшее. Вы восхитительны, прекрасны, независимы, раскованы. Все мужчины от вас без ума. Вы просто идеал, образец для подражания. И… Позвольте вопрос?

— Конечно.

— Отчего вы искали знакомство со мной? Я всего лишь простая, ничем не приметная девушка, каких здесь много.

— Милая Сонечка, вы и не подозреваете насколько вы не правы. Мы с вами очень похожи.

— Вы смеётесь надо мной?

— Отнюдь. Ваш дедушка не был же дворянином?

Девушка смущённо кивнула.

— Не надо этого стыдиться, — Аманда коснулась пальцами запястья Коршиковой и я почувствовал, как высвобождается часть силы, слегка, почти не заметно, но всё же подавляя волю девушки.

Попытка воспрепятствовать этому наткнулась на такой барьер, что я сразу же потерял желание мешать вампирше. По крайней мере на ближайшее время, пока она не ослабит бдительности. Я твердо решил уберечь Софью от метки.

— Я открою вам свой секрет, — мне оставалось только гадать, кто сейчас выступал на первых ролях — суккуб или вампир. Выбирая из двух зол, я предпочёл бы второе. — Мой отец был простым крестьянином.

— Не может быть! Вы шутите!

— Ничуть. Это было давно, — к своему удивлению, я услышал в голосе Аманды искреннюю грусть. — Я была чуть моложе вас, когда встретила того, кто дал мне нечто, дарящее красоту, свободу и независимость.

Я внимательно слушал откровения вампирши и не удержался от вопроса:

— Это был Стефан?

— Нет. Это был не он. И не мешай мне, будь добр.

— Как я хотела бы встретить такого человека! — глаза девушки блестели от возбуждения.

— Не торопись, дитя моё, приобретая многое, от многого и отказываешься, от того, что казалось незначительным и обыденным, от того, чего не замечал и воспринимал как само собой разумеющееся. А теперь, лишившись, тоскуешь и лелеешь воспоминания, которые с каждым годом становятся всё бледнее и бледнее.

— Мне казалось, что вы абсолютно счастливы, — удивилась Софья.

— Никто не бывает абсолютно счастлив в этом мире. Но хватит обо мне. Я бы хотела сказать вам кое-что наедине. Вы не обидитесь, Елизавета Андреевна?

Райская лишь слегка улыбнулась и поднесла к губам бокал с лимонадом. По-моему, она была в трансе, такое случается со смертными, попавшими в чрезмерную зависимость к вампиру, наградившему их метками. Впрочем, и без меток — они люди довольно таки зависимые и легко поддающиеся внушению.

Аманда взяла Коршикову под локоть и мы втроём (я затаился в теле вампирши — если помните — и ждал удобного момента, чтобы избавить девушку от «донорства») отошли к окну, завешенному массивной, по-моему шёлковой шторой.

— Меня очень заботит судьба вашей подруги, — начала моя коварная спутница. — Надеюсь, что вы тоже желаете счастья Елизавете Андреевне?

— Конечно же, — Софья едва не задохнулась от избытка чувств. — Лизонька просто ангел. Она такая умница! Такая красавица! Но они крайне бедны и за ней нет никакого приданного. Понимаете?

— Ещё бы! Времена благородных рыцарей сгинули в лету. Пробил час ростовщиков и менял, какими бы титулами они себя не величали.

— Мой папенька, — в голосе девушки послышалась обида, — совсем не ростовщик. И дедушка получил дворянство не за капиталы, а за верную службу государю.

— Что вы, милая Сонечка, я имела в виду не вашего почтенного родителя, а знатных юнцов с пустыми карманами, снобов, кичащихся древностью рода, коим безразлична невеста, а дороги капиталы её семьи, которые, они, как правило, быстро проматывают.

— Это вы меня простите, суда… ой, Аманда. Эти разговоры вокруг нашей семьи… Ну ладно сейчас не об этом. Папенька, дружен с Андреем Владимировичем Райским и не раз предлагал ему ссуду на любой срок и без всяких процентов. Однако, отец Лизоньки упрямится и говорит, что скорее умрёт с голоду, чем примет милостыню.

— Старый лицемер, — обратилась ко мне Аманда, — милостыню он брать не хочет! Благородство не позволяет! А вот выставить дочь приживалкой и жить за её счёт — это ничего! Как тебе это, Гуло?

— Мерзко… Но что ты задумала?

— Потерпи, дорогой. Не порть сюрприза.

Ещё как испорчу, подумал я, как только вампирша отвлеклась на девушку, если, конечно получится.

— Сегодня, я попытаюсь устроить судьбу Лизы, — пообещала вампирша, — но мне понадобится ваша помощь.

— Я готова, — по-видимому, сейчас девушка ощущала героиней какого-нибудь авантюрно-любовного романа, что так нравятся юным барышням во все времена. — Что нужно делать?

— Ничего сложного, через некоторое время, я попрошу Лизу отойти на пару слов. Мне действительно нужно передать ей кое-что от общих знакомых. Вы же подождав не более получаса, разыщете своего папеньку, а так же Андрея Владимировича и настоятельно попросите их прийти в правое крыло, к гостевым покоям. С собой пусть прихватят парочку крепких слуг и побольше свечей.

— Так мне всего лишь отправить папеньку и всё, — разочарованно вздохнула Софья.

— Дитя моё, поверьте, от этого будет зависеть многое, в частности, судьба вашей подруги.

— Я всё сделаю. Обязательно сделаю. Так хочется, что бы Лизонька была счастлива.

— Вот и замечательно. А сейчас, вернёмся к ней, и запомните — ждите не более получаса, после того, как мы удалимся.

— Вы упоминали моё влияние на мужчин, — вещала Аманда, устроившись напротив подруг и поигрывая веером. — Поверьте, это очень просто. Гораздо сложнее получить расположение и особенно дружбу особы своего пола, чем вскружить голову любому из кавалеров. Со временем, вы поймёте — они совершенно не то, что мы себе напридумывали. Они то, что мы из них захотим вылепить. Запомните — большинство мужчин — это большие дети. И подобно детям они просто жить не могут без бахвальства, лести, постоянного внимания и заботы. Слушайте их хвастливые речи, поддакивайте, не забывайте повторять, что он самый лучший, восхищайтесь любым, самым незначительным знаком внимания с его стороны и ненавязчиво направляйте его действия в нужную вам сторону, не забывая твердить, что это именно он принял единственное и верное решение. Всё! Он будет верен вам, подобно взятому с улицы щенку. Такой же забавный, а порой и надоедливый. Физически они сильнее. Пусть так. Но сколько же у них слабостей. Они эгоистичны, тщеславны и слабовольны. Любой из них, даже последний бродяга, заедающий кислую брагу чёрствой коркой мнит себя непризнанным гением и несостоявшимся властителем Мира. Играйте на этих струнах и вы всегда услышите нужную вам мелодию. Создайте ему иллюзию превосходства и полной власти. Притворитесь, что всецело принадлежите ему и зависите только от него. Самец в ваших руках. Есть среди них те, кто укрылся за маской аскетичности, разочарования и цинизма. Поверьте, это обычное притворство. Немного усилий и они уже приручены и готовы к дрессировке, мигом забывая свои недавние речи о собственной холодности и отсутствии привязанности к кому бы то ни было. Если же вы захотите избавиться от поднадоевшего кавалера, делайте всё противное тому, о чём я говорила. Изводите его насмешками и упрёками, оставайтесь равнодушной к его делам и заботам, сделайте жизнь скучной и серой, насладитесь, в каком ужасе он бросится прочь от вас и… расставляйте сети для нового поклонника.

— Эй! — я уже не мог сдерживать возмущения. — А полегче нельзя?! Я, между прочим здесь и всё слышу!

— Милый, — сахарина в тоне вампирши столько, что роту солдат можно чаем напоить, ещё и на варенье останется, — это же не про тебя. Ты совсем другой. Не похожий.

Нет, вы посмотрите на стерву! Только что разглагольствовала о способах подчинения мужиков и теперь, в наглую, демонстрирует свои методы на мне!

— Ты же единственный, — продолжала Аманда, — из клана росомах. Альфа. Разве…

— Хватит! Или я, если вернусь, найду твой гроб и вытащу на солнышко, а потом посмотрю, как вся твоя хвалёная красота обратится в горстку пепла.

— И это благодарность за мою помощь, — конечно же она и не думала пугаться, в её тоне явно слышалась усмешка, — я раскрыла тебе личность одного из посланников Мидина.

— Ага, и держишь здесь, пока он в нашем Мире творит, что хочет.

— Гуло, мы не потеряли ни одной секунды зря. Хотя ты прав — пора возвращаться. Подожди немного, дорогой, я только подкреплюсь и завершу свой план.

— Давай быстрее. И запомни — ты обещала — никаких извращений. Иначе, гроб на солнышке будет не просто угрозой.

— Как скажешь, милый.

Ох, что-то мне не по себе от этой покладистости.

— Аманда, постойте, — девушка ошеломлённо хлопала ресницами, — а как же стихи и романсы о любви? Книги? Там всё так красиво… Так романтично…

— Хорошо, что здесь ещё сериалы не показывают, — подумала вампирша и тут же произнесла вслух. — Дитя моё, все эти стишки, песенки и книжки написаны мужчинами, чтобы укрыть собственные грубые желания и потребности за красивой ширмочкой. В этом они большие мастера. Можно им подыгрывать, но не стоит забывать — Миром правят страх, голод и похоть. Так было, так есть и так будет. Впрочем, — кажется, она заметила на лице Софьи горькое разочарование, готовое вот-вот обратиться в слёзы, — не стоит принимать мои слова, как неоспоримую истину. Возможно, мне просто не везло с кавалерами и, на самом деле, всё не так уж плохо. А сейчас, — Аманда пристально посмотрела на Коршикову, по-моему, даже слегка подмигнула, — прошу меня извинить, но у меня несколько слов к Елизавете Андреевне лично. От общих наших знакомых.

— Конечно же, — моментально сообразила девушка. Её энтузиазм и заговорщицкие нотки в голосе могли бы насторожить Райскую, будь та в нормальном состоянии. — Да, и по чести сказать, мне и самой надо срочно найти папеньку. Попрошу-ка я графиню Аглаю Фёдоровну, — она кивнула на сидящую неподалёку старуху, — Меня проводить. Лизонька, увидимся позже.

Райская пробормотала что-то малопонятное — она не отрывала глаз от Аманды и вряд ли заметила, как подруга поднялась с диванчика, бросила многозначительный взгляд на вампиршу и направилась к графине с забавным именем, в кампании коей, после короткой беседы удалилась из комнаты.

— Здорова ли ты, Лиза? — Аманда пересела на место Софьи и слегка коснулась пальцев девушки.

— Да, я здорова, но я скучала по тебе. Отчего, ты так долго не появлялась в свете.

Ого, они даже на «ты»! Что-то мне всё это нравится меньше и меньше. А если говорить честно, то совсем не нравится.

— Скоро, — произнесла вампирша. — Возможно сегодня, я, вообще, покину ваш город.

— Нет! — в голосе девушки чувствовался такой ужас, что я мысленно содрогнулся.

— Да. Моему клану угрожает опасность и я обязана быть рядом. Но не волнуйся, я могу сделать так, чтобы ты вернулась к прежней жизни и твои мысли, чувства и привязанности снова вернутся к тому, кому и принадлежали до нашей встречи.

— Князь Рунский?! Что ты, Аманда! Он молод, богат, успешен. Зачем ему нужна старая дева, да ещё и бесприданница?

— Я не пойму, зачем тебе нужен этот пустоголовый мальчишка?! — рассердилась вампирша. — Но, это твой выбор и, уверяю, скоро он будет на коленях просить твоей руки.

— Ты его зачаруешь? Я не хочу этого.

— Отнюдь. Всё будет добровольно. Он сам пожелает этого. Запомни я умею награждать верных слуг. Даже, когда отпускаю их.

— Ты меня отпускаешь? Почему?

— Потому что, слуга должен быть рядом с вампиром, а я не могу взять тебя с собой.

— Почему?

— Лиза, не старайся узнать тайны, кои запросто разрушат душевный покой, а то и вовсе лишат жизни. Не могу и всё!

— Я буду скучать по тебе.

— Не думаю — завтра ты обо мне забудешь.

— Не делай этого!

— Лиза прекрати спорить! Я пока ещё не отпустила тебя и поступаю как считаю нужным. К тому же я чертовски голодна.

— Я всегда в твоём распоряжении.

— Благодарю. Давай пройдём в правое крыло. По-моему, там сейчас безлюдно.

Ну вот и всё! Сейчас мы быстренько куснём девчонку, глоточек-другой крови и домой. Ля-ляля-ля! Все волненья были зря!

Пока дамы шли к гостевым покоям, я ликовал по поводу скорого конца моих приключений в прошлом. Хе-хе, росомаха при дворе императрицы Елизаветы — такого и Марк Твен не придумывал!

Радость моя поубавилась и значительно, когда я обратил внимание, как изящные пальчики Лизы касаются и поглаживают ладонь Аманды. Такой нежности не бывает в прикосновениях слуги пускай и очень преданного. Такое возможно между… Проклятие! Конечно же! Между любовниками! Причём очень пылкими и отвечающими друг другу взаимностью.

Я ещё пенял на собственную мнительность и верил, что пожатия не более, чем выражение дружеской приязни. Я переубеждал себя, пока мы петляли по коридорам. Я закрывал глаза на очевидное, когда мы входили в гостевые покои. Я всё ещё надеялся на лучшее, когда лица женщин начали сближаться. Сейчас, молниеносный бросок и клыки вампирши вопьются в шею девушки. Мы утолим голод и благополучно вернёмся домой. Всё! Ничего большего не произойдёт! Не должно, не имеет права произойти!

Вместо укуса и солоноватого, отдающего медью привкуса, я почувствовал на губах Аманды, тепло губ Лизы.

— Что происходит?! — если бы мой голос был не мысленным, а реальным, от крика наверняка вылетели бы стёкла.

— Я собираюсь получить на ужин и основное блюдо, и десерт, — ответила вампирша.

— Ты собираешься переспать с девчонкой! Ты же обещала…

— Я обещала не спать с мужчинами. Хотя мне непонятна твоя предубеждённость — проникнуть мужским сознанием в тело женщины и получить её ощущения от секса… Не каждому так везёт… Но что ты имеешь против Лизы? Она же женщина.

— Но ты тоже женщина!

— Ну я далеко не так консервативна как ты. Расслабься, дорогой.

— Чёрт возьми, я, вообще, против однополого секса. Это извращение! Немедленно прекрати!

— Или что?

Действительно — что? Что я, бестелесный и беспомощный, мог поделать? Чем мог помешать противоестественному для моего восприятия действу? Признаемся честно ничем. Я целиком находился во власти Аманды и полностью зависел от неё.

— Вот именно, — подтвердила вампирша. — Так что не отвлекай меня и получай удовольствие. Говорят, первый раз запоминается на всю жизнь.

Я ещё продолжал сыпать проклятиями и угрозами, но то был глас вопиющего в пустыне.

Поцелуй оказался затяжным. Язык вампирши прошёлся по губам девушки, исследовал зубы и скользнул глубже, переплетаясь с языком Лизы. Дыхание девушки участилось, появилась лёгкая хрипотца, грозящая впоследствии перерасти в стоны. Её руки шарили по корсету вампирши, расстёгивая многочисленные крючки и застёжечки. Признаюсь, если бы мне пришлось самостоятельно расстёгивать подобную конструкцию, то я вряд ли справился без детальных инструкций и подробного чертежа. И на современных бюстгальтерах замки порой заставляют изрядно попотеть, что уж говорить о подобном «шедевре». Аманда в это время припала к шее своей слуги, усердно работая языком и губами. Я чувствовал, как вырастают её клыки. Ласки плавно переросли в укус. Девушка вскрикнула, руки её задрожали от возбуждения, что впрочем не замедлило процесса расстёгивания и расшнуровывания корсета и, наконец, великолепная грудь Аманды оказалась на свободе. Вампирша прекратила насыщение и закинула голову назад. Я почувствовал на соске сперва губы и язык девушки, а потом и лёгкий укус. Сознание моё помутилось. Проклятие! Кажется, я начинаю возбуждаться, втянутый, хотя и мысленно, в эту извращённую оргию. Где стакан с холодной водой, как в военкоматах? Впрочем, как бы я им воспользовался? Тело-то далеко отсюда и в пространстве, и во времени.

Пока я боролся с восставшими инстинктами, любовницы оказались у кровати, где при желании легко бы уместилось человек пять. Ну, комната-то гостевая. Не выделять же каждому любителю зависнуть в чужом доме по отдельному покою.

Лиза присела на пышное покрывало и тут же откинулась на спину. Аманда склонилась над ней, зашуршали многочисленные юбки. Я глянул на стройные девичьи ноги и возбуждение, с коим велась такая тяжкая борьба записало ещё одно очко на свой счёт.

Вампирша, одной рукой поглаживая то собственную грудь, то бедро склонилась между раздвинутых колен девушки, её язык заскользил по внутренней стороне бедра всё выше и выше. Баста! Я больше не мог сдерживаться! Пускай, завтра будет стыдно. Пусть я буду сначала корить себя, а потом выдумывать оправдания. Пусть я приверженец традиционализма. Пусть! Но сегодня природа сильнее. Я снял последние заслоны, позволил своему сознанию слиться с сознанием вампирши и вступил в оргию.

— Давно бы так, — шепнула Аманда, в то время, как её язык поднимался всё выше и выше…

— Не говори, что тебе не понравилось, милый, — усмехнулась вампирша, застёгивая корсет и глядя на спящую девушку в растрёпанном, мягко говоря, платье.

— Это называется изнасилованием.

— Что за чушь! Твоё тело сейчас за сотни лет и километров, всё, что ты ощутил и почувствовал, ты скрывал в своём сознании всегда, только не хотел признавать. Ты уже давно испорченный мальчишка с грязными фантазиями, Гуло. За что мне и нравишься. Если же ты про девушку — то она, по пробуждении, даже обо мне не вспомнит. Вот увидишь.

— Мы наконец возвращаемся? — я не горел желанием вести дискуссии с кем бы то ни было. Тем более, что ещё не отошёл от случившегося и от собственного во всём участия.

— Конечно. Только досмотрим представление.

— Что ты ещё задумала?!

— Ничего с нашим участием, дорогой. Мы лишь зрители. Ого, а вот кажется и шаги одного из лицедеев. Займём же места на галёрке.

Дверь в покои распахнулась и в проёме возникла мужская фигура.

— Богиня, — услышал я шёпот и сразу узнал Рунского, — вы здесь? Я сгораю от страсти!

Аманда пробормотала заклятие. Простенькое — для знакомых с магией подчинения. На князя оно подействовало, как удар дубины. Чудо, что бедолага на ногах удержался. Потряхивая головой и по-жеребячьи всхрапывая, юнец шагнул в покои. Притворил дверь. Теперь его воля, а следовательно и поступки всецело принадлежали Аманде. С видом сомнамбулы он снял камзол, распутал на шее какую-то кружевную ерунду, расстегнул ворот рубахи, потом скинул башмаки, улёгся рядом с Лизой и тут же уснул.

— Ну ты и сучка! — я больше не мог и не хотел сдерживаться. — Мало того, что совратила девушку, подчинила себе, теперь хочешь ещё и ославить на весь свет!

— О чём ты?! — в тоне Аманды искреннее изумление даже какая-то доля испуга, но она быстро взяла себя в руки. — Я требую немедленных извинений!

— Чёрта тебе лысого! По-твоему это забавно?! Они проснутся в одной постели, и твой молокосос не устанет кричать об этом на каждом углу! А уж каких подробностей он напридумывает, я, вообще, представить боюсь! Немедленно прекрати это!

— Ах вот ты о чём. Ты всё не так понял. Неужто я опущусь до столь низких розыгрышей. Всё гораздо…

Она не договорила и едва успела сотворить заклятие скрывающее нас, вернее её, от нежелательных взоров. Массивные двери едва не слетели с петель. В покои ворвался толстяк Коршиков (вернее сказать — яростно вкатился), почти одновременно с ним, я увидел худощавого старика, следом вбежали три дюжих парня, а в дверях я различил изящную фигурку Софьи.

— Брысь отсюда! — рявкнул Коршиков — Софья тотчас же исчезла. — Ох, не успели мы, Андрей Владимирович! — продолжил он, глядя на спящих.

Худое лицо старика болезненно перекосилось, тонкие пальцы вцепились в длинные, но довольно жидковатые седые волосы.

— Лизонька, дочка! — простонал он и заковылял к постели. — Как же так? Зачем? Что же теперь?

Разбуженный шумом, а возможно отпущенный Амандой князь открыл глаза, приподнялся, ошалело глянул на стариков, слуг, потом на спящую девушку и с завидной резвостью рванул к выходу. Слуги сомкнули плечи, отрезая ему путь к спасению.

— Опозорил! — старик неожиданно быстро оказался рядом с юношей. — Ославил на весь мир! Щенок! Пакостник! Недоросль! — каждое оскорбление сопровождалось звонкой оплеухой. — Сатисфакция! Немедленная сатисфакция! — силы Райского иссякли и он, закрыв лицо руками опустился на пол. Тело его сотрясали рыдания.

— Ну, ты что, кобель блудливый, наделал? — Коршиков стянул парик и теперь его голова напоминала огромную грушу с ёжиком жёстких волос на макушке. — Мало тебе, что о девке на каждом углу, как о бесприданнице болтают, так ты её ещё и распутницей решил выставить. Креста на тебе нет, каналья ты паршивая.

— Что здесь вообще происходит! — Рунский пришёл в себя и, несмотря на красноречивость ситуации, решил перейти в наступление. — Да я здесь случайно!

— Ага, и в исподнем ты случайно, выкормыш крысиный.

— Да по какому праву вы меня оскорбляете, граф?! И эти пощёчины! Несмотря на ваш возраст я могу потребовать удовлетворения!

— Сатисфакция, — простонал с пола Райский. — Немедленно.

— Погоди ты, Андрей Владимирович, — поморщился Коршиков. — Зачем такая честь паскуднику. Нашкодил — так и ответит, как козлище шкодливый. Вот что, ребята, — он повернулся к слугам, — возьмёте сейчас эту поганку, да через чёрный ход из дворца выведете, чтобы ни одна душа не приметила. Отвезёте его ко мне, да на конюшню, да плёточкой. От души, чтобы ни клочка живого, чтобы до кости. Опосля рассолом польёте, тем что поядрёнее. Да, чтобы не орал — рот соломой набейте. Как в себя придёт — рвите ему язык, на лоб клеймо, да тащите к дознавателям. Скажете, мол, словили беглого, хотел графа Коршикова спалить, когда тот в императорский дворец на приём уехал. Ясно? Да, а ты, щенок, не вздумай крик поднять. Мои ребята тебе как курёнку шею свернут.

— Сделаем, чай не впервой, — хмыкнул один из парней, хищным взглядом прощупывая князя.

— Вы не посмеете, — Рунский пятился, пока не упёрся в кровать, ноги его подкосились, и князь сел рядом со спящей Лизой. — Я дворянин.

— А хоть архиепископ, — пожал плечами граф. — Напакостил — ответь. Что по мне, так ты, вообще, недоразумение господне — больше ничего.

Князь, вернее дрожащее и всхлипывающее существо недавно прозывавшееся князем, смотрел на своих палачей круглыми переполненными страхом глазами. Парни, видя, что жертва парализована ужасом и вряд ли сделает что-либо для собственного спасения, даже если такой шанс выпадет, совершенно не торопились. Медленно с ухмылкой (не каждый день выпадает удовольствие поглумиться над барином. Да ещё над каким барином!) они подходили к постели.

Моя прежняя неприязнь улетучилась. Я искренне жалел мальчишку-пустозвона. В принципе, ничего страшного он и не совершил, просто обезьянничал, подражая старшим товарищам, подгонял себя под рамки принятые в высшем свете. А уж в истории с Лизой он, вообще не при чём. Розыгрыш Аманды из сомнительно забавного, перерос в жестокую месть. Должно быть у неё веские причины на подобную ненависть.

— Князёк тебя чем-то оскорбил или обидел? — поинтересовался я.

— Меня? — изумилась Аманда. — Да пусть только бы попробовал!

— К чему же тогда всё это. Граф-то не шутит.

— Конечно не шутит. Он старика Райского за первейшего друга почитает — отомстит, как за себя.

— Не понимаю. Зачем ты хочешь сгубить мальчишку?

— Гуло! Ты в театре при каждом действии выбегаешь на сцену и задаёшь вопросы режиссёру? Подожди! Ещё главная героиня не проснулась.

— Это не театр, а жизнь, — напомнил я.

— Тем более интересно. Не мешай, — отстранив меня таким образом, она снова шепнула какое-то заклятие.

Граф, тем временем, безуспешно пытался поднять на ноги своего приятеля. Парни вплотную подошли к князю.

— Ну, чё, барин, сам пойдёшь или помощь требуется?

— Куда ему самому идти, Фролка. Небось, все порты намочил с перепугу, если не похуже.

— Ну, тогда, хлопцы, возьмём-ка барина под белы ручки.

Суетящиеся старики, перепуганный юноша, ухмыляющиеся парни, никто не заметил, как проснулась Лиза. Ещё не отойдя ото сна (а так же от укуса вампирши и последующих забав) она приподнялась на локте и выглянула из-за плеча вцепившегося в постель князя. Парни невольно расступились. Она осматривала комнату, словно очутилась здесь первый раз (по сути дела, так и было — Аманда же обещала ей полное забвение их отношений), заметив полулежащего на коврах отца, помогающего ему графа, девушка вскочила на ноги.