Грызня за берса (СИ)

Глава 23

Тишина и покой — вот первые впечатления от моего погружения на дно рва-пруда после каста в подводье шестой стойки Омута силы. Легко проникающие на примерно пяти-шестиметровую глубину водоема солнечные лучи позволили запросто осмотреться. И тут же бросившиеся в глаза, торчащие повсюду вкривь и вкось из отвесного склона стены и дна водоема толстые бревна-колья, еще вполне угадывающиеся под толстым ковром налипших бурых водорослей, в моем восприятии сделали окружающий антураж неким подобием экзотического японского сада камней. От увиденного так остро пахнуло спокойствием, что захотелось тут же опуститься среди этого молчаливого великолепия на пятую точку и медитировать, медитировать, медитировать… Эх, было б достаточно времени!

Взбудораженный сапогами донный ил «воспарил» клубами белесого тумана, мгновенно скрывшими ноги чуть выше щиколотки. Каждый следующий шаг по дну, добавлял к уже потревоженному новую порцию ила, и белесая дымка внизу становилась чуть выше и плотней…

Двинувшись в сторону противоположной стены рва, примерно на середине пути я, как и наверху, врезался в мембрану невидимой перегородки. От удара о незримый барьер меня отшатнуло обратно, и, чтоб удержать равновесие, я инстинктивно ухватился за первое подвернувшееся бревно-кол. На мою беду, под покровом из водорослей там оказалась гирлянда налипших на деревяшку ракушек, об расколотые панцири которых я оцарапал левую ладонь.

Так-то царапины оказались пустяшными, и я бы не обратил на такую ерунду внимания, если б не начавшаяся вскоре вокруг меня движуха, спровоцированная (как я позже выяснил) попаданием в окружающую воду крови из расцарапанной ладони.

Спокойно двинувшись по дну рва-озера вдоль прозрачного барьера, я сосредоточил все свое внимание на незримой стене, пытаясь обнаружить на водоразделе в каком-нибудь месте подозрительное колебание, свидетельствующее о наличии протечки в мембране. И первая такая микроскопическая течь попалась мне на глаза буквально через десяток шагов. Стоило дойти до первого бревна-кола, наклон которого проходил сквозь незримый барьер, и в месте стыка разделительной мембраны с обросшим тиной стволом я приметил искомые водяные завихрения — что указывало на отсутствие там герметичной спайки. Косвенно на то же самое указывало и наличие рядом упирающихся в мембрану обрубков бревен, которые так же когда-то в наклоне пересекали стену невидимого барьера и, перетираясь постепенно в месте ненадежного стыка о края мембраны, оказались в итоге разрубленными ею пополам.

Повезло, что часть пограничных бревен-кольев уцелело до нашего с Заразой визита, а ближайшее, вон, попалось мне на глаза уже через несколько шагов. По сути передо мной уже оказалась искомая дыра в мембране, закупоренная пока что толстым стволом скособоченного бревна-кола, осталось только выковырять из нее «пробку» (что, с помощью моего чудо-топора, было делом считанных секунд) и, просунув в дыру хотя бы одну конечность, разрушить наконец опостылевшую преграду. Даже то обстоятельство, что бревно-кол пересекало мембрану примерно на трехметровой высоте (дотянуться докуда со дна мне было совершенно не реально), вовсе не поставило меня в тупик. Следовало лишь точно рассчитать место зарубки, чтобы после расчленения бревна топором я мог тут же быстро запрыгнуть на получившийся пенек и помочь срубленной части кола вывалиться из мембраны, а затем дотянуться до образовавшейся дыры и высунуть хотя бы часть ладони за мембрану.

За примеркой и расчетами я не заметил бесшумно вынырнувшую из какого-то потайного уголка на дне водоема хищную рыбину, пока подлая тварь не впилась длинной зубастой пастью в мою расцарапанную ладонь.

К счастью, атаковавший меня щуренок сам оказался ростом чуть больше соблазнившей его ладони, заглотить чрезмерно огромную для себя добычу он не смог и остался висеть на руке, намертво завязнув в окровавленной плоти крючкообразными зубищами.

Призвав в правую руку топор, я запросто разрубил напополам тушку щуренка. Однако отделившийся от головы и закружившийся осенним листом вниз рыбий хвост ничуть не повлиял на крепость зубастых челюстей, в автономном режиме продолжавших отчаянно терзать мою плоть. Пришлось еще дважды срубать острым, как бритва, лезвием остатки вцепившихся в ладонь челюстей, а потом еще, развеяв топор, с полминуты цеплять ногтями и выдергивать из обильно кровоточащих ранок остатки кривых зубов атаковавшей меня твари.

Что это был вовсе не обычный щуренок к тому времени наглядно продемонстрировали его многочисленные старшие сородичи, «слетевшиеся» на запах расходящегося вокруг меня кровавого облака со всего рва-озера. К счастью, остальная зубастая фауна водоема обреталась по другую сторону прозрачной преграды, отчего невидимая мембрана сбоку зловеще гудела из-за частых ударов целой стаи щук-зомби, размерами от двухметровых гигантов до щурят, примерно таких же, как раскровенил недавно мне ладонь, с черными провалами на месте глаз и крокодильими челюстями полными кривых зубов-иголок.

Поскольку подавляющее большинство тварей колотилось о незримую перегородку аккурат в районе проходящего сквозь мембрану бревна, не составило труда догадаться, что слепых образин приманила моя кровь, проникающая на их половину как раз-таки через обнаруженные мною ранее микро-протечки. Наличие же с моей стороны мелкого щуренка (прошмыгнувшего сюда, вероятно, сквозь прореху в мембране после самопроизвольного разрушения пограничного бревна-кола) косвенно подтвердило предположение, что образовавшаяся на месте перерубленного ствола дырка в мембране не затягивается мгновенно, и времени просунуть в образовавшееся отверстие конечность у меня будет более чем достаточно. Вот только беснующаяся теперь с той стороны стая в несколько десятков зубастых щук-зомби обещала: сперва мгновенную ампутацию беспечно сунутой в дырку конечности, и следом (при ожидаемом исчезновении разделяющей нас перегородки) разрывание за живо на части остальной моей несчастной тушки.

— Вот же ж принесла вас нелегкая! — зло пробулькал я беснующимся за незримой мембраной зомби-рыбкам. — И че, вот, прикажите теперь мне делать?

Перво-наперво я, разумеется, кое-как забинтовал оторванным от рубахи лоскутом разодранную ладонь. После чего крови из закрытых ран в окружающую воду стало просачиваться в разы меньше, и окружающая меня розовая пелена начала потихоньку бледнеть… Впрочем, на беснование зубастых тварей за мембраной это никак не отразилось, слишком много моей крови уже было растворено в окружающей воде, и она продолжала просачиваться на другую сторону будоража аппетит зомби-щук. Дожидаться же полного оседания «кровавого тумана» (которое запросто могло затянуться на полчаса, а то и дольше) у меня тупо не было времени.

Да у меня имелся в загашнике доспех Стального вепря, прокаченный аж до восьмой стойки, но чуйка подсказывала, что одновременного нападения столь большого количества зомби-щук эта защитная абилка не сдюжит. Имелась и еще одна бонусом недавно приобретенная весьма оригинальная техника, показавшая неожиданно мощный эффект против хозяина тренировочного омута. Однако нынешние мои противники, в отличии от живого сома-великана, были зомби-щуками, и против них опасная живой рыбе абилка может оказаться малоэффективной. В любом случае, проверить это можно было лишь опытным путем, а из-за жесткого временного лимита мне ничего не оставалось делать, как, отринув сомнения, броситься грудью на амбразуру.

Короче, призвав топор, я принялся остервенело рубить пограничное бревно-кол на высоте примерно метр с четвертью. И, проведя за этим увлекательным занятием чуть больше минуты, в итоге, разумеется, добился желаемого результата.

Сорвавшееся с пенька бревно зашаталось в воздухе под своим весом медленно сползая вниз в тугой прорехе мембраны. Развеяв топор, я тут же заскочил на пенек и, подхватив свободный конец бревна, стал помогать ему поскорее скатиться на дно.

Частые удары зомби-щук по острому концу с другой стороны мембраны изрядно способствовали скорейшему вызволению затычки их прорехи, однако в образовавшуюся дыру, величиной примерно с мой кулак, тут же сунула длинную пасть самая здоровенная и зубастая зомби щука, выдающие габариты которой позволили отвоевать тесный лаз у других сородичей. Сунуть-то она пасть сунула, но тут же намертво в дыре и застряла, я же, балансируя на пеньке, по очереди скастовал сперва восьмую стойку Стального вепря и тут же вдогон — стойку Духовитого флера, а затем по новой призвав в правую руку топор двойным рубящим из седьмой стойки Изумрудного берса разворотил в кашу зубастую морду застрявшего монстра, ударной волной до кучи выбросив зомби-щуку на ту сторону.

Образовавшийся вокруг меня к тому времени пузырь вонючего газа от Духовитого флера сквозь освобожденную дыру в мембране, как задумывалось, хлынул на другую сторону озера-рва. На зомби-щук шокирующего эффекта он не произвел, зато напрочь перебил привлекающий их с моей стороны кровавый запах. Твари по ту сторону барьера, перестав истерично колотиться о разделительную нас мембрану, застыли в недоумении: какого рожна они все тут скопились?

Воспользовавшись этой секундной заминкой в стане врага, я решительно сунул в прореху мембраны кисть правой руки.

Невидимый барьер исчез.

Образовавшееся тут же на месте сходящихся беспрепятственно водных масс гигантская воронка сорвала меня с пенька и в безумном хороводе закрутила вместе со стаей зомби-щук. Вслепую скастовав стойку Рывка батута, я вылетел из вихря воронки в какие-то относительно спокойные воды и, болюче приложившись плечом об острие подвернувшегося бревна-кола (от серьезного ранения в тот момент меня спасла прослойка наложенного ранее невидимого доспеха), осел ногами на дно. Из-за поднятого смешением вод во рве повсеместно со дна ила окружающее пространство превратилось в отливающее желтизной белесое марево, разглядеть сквозь которое невозможно стало даже поднесенные к глазам пальцы.

Уповая лишь на удачу, я на ощупь зашагал куда-то вслепую, ощупывая пространство впереди руками, но все равно то и дело врезаясь боками и цепляясь ногами за торчащие повсюду бревна-колья (благо продолжающий держаться на теле доспех Стального вепря сглаживал последствия этих частых столкновений). Слепых обитателей рва-озера так же разметало по округе, и мне они, к счастью, по первости не докучали. Не из-за нулевой видимости, разумеется (слепым зомби-зубастикам до фонаря была окружающая белесая муть), но смешавшиеся во взбаламученной воде запахи надежно сбили погоню с моего следа.

Несколько зомби-щук таки учуяли запах моей окровавленной повязки на левой ладони и напали на меня уже когда я, добравшись до какой-то отвесной стены, стал все так же наощупь (по торчащим со склона бревнам-кольям) выбираться изо рва. И снова меня спас доспех Стального вепря. Поглотив львиную долю от укусов зубастых челюстей, он таки схлопнулся, оставив в пастях зомби-щук, лишь вырванные из многострадального плаща кожаные лоскуты. Я же, чудом избежав череды кровавых укусов, тут же вновь скастовал откатившийся Рывок батута, взвился с места на многометровую высоту и, вынырнув из водяной мути взбаламученного рва-озера, судорожно вцепился за какие-то коряги, торчащие из земляного откоса в основании замковой стены.

Тут же нагнавшие и цапнувшие снизу за сапоги зомби-щука придали мне прямо-таки космическое ускорение, и толком даже не поняв как, через мгновенье я уже, полностью выбравшись из опасной воды, босой карабкался по отвесной каменной стене вверх, оставив прожорливым тварям внизу содранные-таки ими с ног сапоги.

— Муууу!.. — восторженный рев питомца в поднебесье сообщил всей округе, что грозный грома-бык обнаружил исчезновение злосчастного барьера и летит кружить затаившихся в замке врагов.

Последовавшая тут череда взрывов наверху подтвердила, что слова у Заразы не расходятся с делом.

Брызнувшая с верхотуры мелкая шрапнель из камней вынудила меня буквально втиснуться в каменную кладку замковой стены.

— Мог бы и о хозяине позаботиться сперва, единоличник хренов, — проворчал я, наблюдая, как плещущиеся вдоль берега в поисках сбежавшего меня зомби-щуки с жадностью накинулись на неумело барахтающуюся в воде тушку грохнувшегося со стены следом за камнями стражника, судя по зеленовато-желтушному цвету кожи которого, тоже, походу, ни разу не живого.

— Муууу?.. — в громогласном реве питомца восторг схватки сменился вдруг озадаченным возмущением.

Снова задрав голову вверх, я увидел, как на шее парящего высоко в небе питомца затягивается словно состоящая из клубов дыма серая, лохматая петля, длинный конец которой опускается куда-то в невидимую с моего ракурса часть замка за кромкой стены. Пойманный Зараза, отчаянно загребая широкими крыльями, пытался сорваться с привязи и улететь, но у могучего грома-быка абсолютно ничего не выходило, и его, как безвольного воздушного змея, уверенными рывками кто-то невидимый начал затягивать в замок.

— Да как так-то?.. — обреченно закатил я глаза и, цепляясь пальцами рук и ног за широкие щели кладки, пополз дальше по отвесной стене.

До окончания агона оставалось чуть больше часа. Времени на охи-ахи не оставалось от слова со всем. Нужно было завались наверху всех уцелевших после заразиной ковровой бомбардировки врагов, вызволить из плена питомца, и смотаться с ним в Хранилище на тринадцатом очищенном алтаре. И на все про все какой-то жалкий один часа. А если не справлюсь, то нам обоим писец… — Под эти тоскливые думки я незаметно добрался до зубчатого края замковой стены, подтянулся и заглянул за парапет.