Грешные дела

Глава 13

— Доброе утро, принцесса, — Бетси смотрела в пол, проскользнув в комнату. Её волосы были собраны в небрежный пучок, а обычно румяная кожа покрыта пятнами. — Извините, я опоздала.

— Бетси, — Аврора поспешила к ней, — мне очень жаль.

— Нет необходимости извиняться передо мной, принцесса, — промолвила Бетси ровным голосом. — Я лишь служанка.

— Это не так, — возразила Аврора. Бетси всё ещё не смотрела на неё. — Я не хотела, чтобы тебя били. Я не думала…

— Принц Родрик скоро придёт, — сказала Бетси, словно не расслышала её. — Королева хочет, чтобы вы погуляли вместе. Какое платье вы выберете?

— Никакое. Это не имеет значения.

— Я не могу выбрать за вас, принцесса. Пожалуйста, сделайте выбор.

Аврора смотрела на спину Бетси. Одна из немногих людей, на которую можно было рассчитывать, была потеряна из-за её собственного идиотизма.

— Зелёное, — сказала она. — Зелёное будет хорошо.

Бетси помогла ей надеть платье и зачесала волосы в тишине. Потом она присела в реверансе, всё ещё не глядя Авроре в глаза. Аврора сидела за туалетным столиком, накручивая на палец кончик волос. Она должна быть осторожнее. Бетси предупреждала её, но она слепо шла дальше. И ради чего? Несколько танцев, поцелуй в темноте? Она была дурой, когда доверилась ему, и вот награда.

— Ты готова к нашей прогулке? — спросил Родрик, появившись через полчаса. — В саду сегодня просто прекрасно!

Аврора смотрела на него, всё ещё краснеющего и стоящего с удивительно прямой спиной. Он был, как она подумала, довольно слащав, но и хорош. Он не скрывал ничего, как Тристан, не пытался манипулировать улыбками и флиртом, как Финнеган. Всего лишь наивный честный парень.

Может быть, если бы она приняла Родрика, пустила его в свою жизнь «девушки в башне, ожидавшую дня, когда она будет освобождена от проклятия»… может, тогда она почувствует себя куда комфортнее рядом с ним?

— На самом деле, я надеялась, что мы можем пойти куда-то ещё, — сказала она. — Я хочу показать тебе кое-что.

— Тебе не нравится сад? — спросил Родрик. — Я не уверен, что моя мама одобрит, если мы зайдём слишком далеко…

— Мне нравится сад! — быстро промолвила Аврора. — Просто кое-что. Позволь мне это показать тебе.

Родрик подарил ей кроткую улыбку.

— Хорошо, — кивнул он.

Она зашагала по коридорам. Родрик плёлся позади неё. Сердце Авроры заколотилось, когда она подошла к тяжёлой деревянной двери, которая вела к башне, и не могла понять, почему она вся охвачена страхом. Это место было её тюрьмой и её свободой, всем сразу. Замороженные остатки прошлого, разбросанные по комнате.

Она поднималась по винтовой лестнице слишком медленно, стараясь прижиматься к изношенному ковру. Она не сводила глаз со ступенек, которые были прямо перед нею, старалась не обращать внимания на гобелены, украшавшие стены. Родрик без единого слова следовал за нею.

Она остановилась на одном из пролётов. Она не могла вернуться в спальню, где провела последние сто лет. Она не хотела смотреть на камин без пыли и всё ещё мнущуюся обложку любимой книги, думать о том, как она спала в то время, как остальной мир продолжал спокойно жить. Вместо этого она повернула к другой двери — игровая комната, в которую она не заходила много лет, даже в своём времени, не считая эти сто лет. Петли заскрипели из-за того, что никто давным-давно не открывал дверь, и когда она толкнула её, то облако пыли взмыло в воздух. Она споткнулась, вытянула руку, чувствуя, что во рту пересохло, и закашлялась.

— Принцесса? Может, это не очень хорошая идея…

Аврора отмахнулась от паутины и заглянула в мрачную комнату.

— Это займёт всего минуту.

Крапинки пыли на прялке танцевали в пучке света, что проникал из окна. Прошло сто лет, а игровая комната выглядела так же, как запомнила Авроры. Лошадь-качалка ждала в одном углу, грива была грязной и облезлой, славное красное седло исчезло под слоем пыли, словно в нём никогда не было ни капли цвета. Её старый кукольный стол стоял у другой стены, а деревянные настольные игры и мячи были разбросаны на полу. Аврора миновала их, поднимая юбки и стараясь не испортить беспорядок. После того, как она пересекла комнату, она присела на лошадь, на дамское седло, а пальцы скользнули по гриве. Она положила руку межу ушами коня и закрыла глаза, пытаясь представить, что ей вновь шесть лет и что она вот уже несколько часов прячется тут.

Всё пахло неправильно. Пыль, гнилая древесина, пренебрежение, которое прицепилось к каждой вещице… Першило в горле, и она не могла забыться.

— Это ты хотела мне показать?

Аврора открыла глаза. Родрик стоял на краю комнаты, оглядываясь вокруг со смесью трепета и любопытства на лице.

— Да, — сказала она. Чего она хотела достичь? — Я не знаю.

— Тут прекрасно! — Родрик шагнул к ней, не сводя глаз с лошади. — Я хотел в детстве лошадь-качалку, но… Папа бы мне не позволил. Он сказал, что я должен учиться ездить на настоящей. Если бы я знал, что она тут была…

— Никогда не ездила на настоящей лошади, — Аврора побежала пальцами по остаткам гривы. Они путались в узлах, и она быстро высвободилась. — Мои родители не хотели отпускать меня за границы замка.

— Никогда?

Она вновь пробежала пальцами по гриве.

— Я была однажды на конюшне, — сказала она, — но когда папа узнал, он так разозлился, что этого больше не повторилось.

— Могу научить тебя, если хочешь, — Родрик не смотрел на неё, его щёки вновь покраснели, но голос звучал искренне.

— Спасибо, — сказала она. — Это было бы прекрасно, — когда она была маленькой, она представляла, как скачет по полям, ныряет под деревья и перепрыгивает ущелья, как всегда делали герои в книгах. Ветер будет хлестать её волосы, грязь брызгать на платье, и она будет смеяться, свободная и неуловимая. Может быть, не все мечты полностью утрачены.

Она соскользнула с лошади.

— Ты не хочешь попробовать?

— О… Я… Я слишком высок…

Она улыбнулась.

— Пожалуйста, сядь, — она похлопала по седлу.

Он положил руки на шею лошади, следя за нею неясными глазами, и немного покачнулся. Он вдохнул, словно взывал к мужеству, а после перекинул ногу через спину лошади и присел на неё, как рыцарь-переросток. Даже с подогнутыми коленями его ноги стояли на земле.

— Надо вложить ноги в стремена, — сказала Аврора. Он кивнул и прижал колени к груди, сжимая пальцы на металлическом кольце по обе стороны от лошади. Движение заставило лошадь покачнуться вперёд и назад, и Родрик схватился за верёвку, которая служила вожжами.

Аврора ничего не могла с собой поделать. Он был так смешон, детская игрушка была в два раза меньше его, а он так неловок и смущён… она хихикнула. Родрик поднял на неё взгляд и улыбнулся.

— Я выгляжу глупо?

— Не то слово, — сказала она, — но, думаю, не так уж и ужасно. Должно быть, Франкворсу было одиноко одному.

— Франкворсу?

Она пожала плечами.

— У лошади должно быть имя. Это было в книге, а для меня-пятилетней это казалось достаточно царственным.

Родрик кивнул и вновь качнулся на лошади. С его неустойчивым сидением, принц почти перелетел через голову лошади — он схватился за гриву как раз вовремя и вскочил на ноги с нервным смешком.

— Может быть, я составлю ему компанию на полу.

Давление в груди Авроры вернулось, как только его ноги коснулись земли. Без лошади, без фокусов в разговоре он вновь был неловким и неуклюжим, и это усугубляла память о мгновенных глупостях. Он покраснел ещё сильнее, осмотрелся, пытаясь отвернуться от Авроры.

— Это было твоей игровой комнатой?

— Да, — Аврора взяла куклу со стула и села. — Я провела тут много времени.

— Трудно себе это представить, — сказал Родрик. — Ты — маленькая девочка…

Аврора посмотрела на куклу в своей руке. Она всё ещё была со стеклянными глазами. Те смотрели на принцессу как-то обвиняюще.

— У меня не было друзей, так что я проводила много времени одна, — она провела пальцами по волосам куклы, пытаясь вспомнить ощущение гладкости, которая протекала сквозь пальцы, как шёлк.

Родрик всё ещё стоял рядом с лошадью, его высокая фигура была так неуместна среди девичьих игрушек. Теперь он смотрел в пол. Их шаги оставили в пыли следы. Она собралась с мыслями, пытаясь придумать тему разговора. Почему бы и нет?

— У тебя была игровая комната? — спросила она.

Родрик покачал головой.

— Питомник и несколько игрушек, но… папа хотел, чтобы я скорее вырос. Это были мечи и лошади. Не то, чтобы я в чём-то был силён…

— Нет?

— Я не должен говорить тебе об этом, — сказал он. — Ты будешь хуже обо мне думать.

— Не буду, — это было правдой. Что-то было глубоко человеческое в долговязом, краснеющим принце, что делало его куда сильнее, чем любая богоподобная фигура на гобелене.

— Я всегда ронял меч на занятиях. Одно столкновение, и он вылетал из моих рук. И я раньше боялся лошадей. Реальных, я имею в виду. Они кусали меня, когда я пытался ездить. Думаю, мой папа специально давал подлых.

— Твой отец… — она замолчала, подбирая правильные слова. Она не знала, как сказать о его жестокости, не оскорбив Родрика или не дав ему повод уйти. — Он кажется очень строгим.

— Он хотел быть таким сильным, как есть… — Родрик провёл рукой по спине лошади, дёргая рыхлые нити седла. — Я никогда не оправдывал его ожидания.

— Это не может быть правдой.

— Правда. Я никогда не был бойцом.

— Борьба — не единственный способ показать свою силу. Уверена, твой папа знает это.

— Нет, — покачал головой Родрик. — Только не он. Но я усердно учился. Он в этом уверен. Надеюсь, я сделал достаточно, чтобы быть хорошим королём.

Аврора склонила голову, внимательно рассматривая его — парня с каштановыми волосами и длинными тонкими ногами. Он не был похож на короля. Но и она не всегда выглядела принцессой.

— Твой отец стал королём десять лет назад, — промолвила она. — Но он готовил тебя к правлению и до этого.

Если Родрик заметил, что она сменила тему, то не стал этого комментировать.

— Папа считает, что есть только один способ поведения мальчика — быть благородным, как принц. И он был советником короля много лет, во время всех голодовок, восстаний и всех прочих кошмаров. Сила и знания, как он думал, помогут мне выжить.

Аврора вновь пробежала пальцами по волосам куклы. Её руки дрожали.

— Тогда всё и вправду было так страшно?

— Я многого не помню, — сказал Родрик. — Папа стал королём, когда мне было восемь, так что проблемы… родители пытались скрыть их от меня. Но я помню, что боялся. Когда мне было шесть, случилось восстание. Помню, как смотрел из окна в замке и увидел пылающий город, сотни людей, которые заполнили улицу… Они столпились вокруг замка и стучали в двери, кричали…

— Что они хотели?

— Думаю, еду. Я сказал маме, что они могут получить мою пищу. Пусть отдаст им нашу. Но она отказала — дело не в еде. Они ненавидели нас, сказала она, и просто искали повод. Весь замок дрожал от того, как они стучали… Не знаю, что было бы, если бы они получили нас… Они стояли несколько дней.

— Что случилось?

Он повернулся, чтобы посмотреть в окно. Узкий луч света упал на его лицо.

— Король — бывший король, — вызвал солдат. Они убили всех сопротивляющихся.

Аврора сглотнула.

— Но если бы они попали в замок… Если бы прорвались…

— Они бы, наверное, убили всех нас. Они убили бы стражу и всех слуг, которым не посчастливилось оказаться вне замка. И все бы они кричали…

Аврора содрогнулась. Она почти слышала эти крики, почти видела ненависть в глазах людей, когда они шли к замку. И та же ненависть была в ласковом лице Тристана, когда он говорил о короле. Это не должно повториться.

— После этого, — сказал Родрик, — король заключил моего отца в тюрьму за то, что он пытался спасти королевство от голода. Он был главным королевским советником тогда, поэтому король считал, что он плёл интриги против него, давая плохой совет, чтобы… Он обвинил мою мать в шпионстве. Некоторое время со мной были только наставники, нас заперли в башне… Мне не сказали, что происходит, где мои родители, увижу ли я их, — он опустил голову, глядя на выцветшее, истёртое седло.

— Сожалею, — прошептала она. — Звучит ужасно.

— Всё закончилось. И всё будет хорошо. Оно того стоит.

Родрик оторвался от лошади и пошёл к большой груде вещей у края комнаты. Два деревянных меча торчали из неё.

— Это тоже твои? — спросил он, вытащив один.

— Да. Мама не одобряла, правда. Это не для женщин.

— Это больше похоже на мои игрушки, — промолвил Родрик, исследуя лезвие. Это была грубо вырезанная, простая вещь, данная ей одним из стражников в день рождения. — Конечно, папа наполнил бы их свинцом, чтобы практиковаться было сложнее…

— У меня никогда не было серьёзных тренировок, — промолвила Аврора. Она встала и положила куклу на место. — Я кружилась вокруг себя, мне не с кем было играть.

— Не с кем?

— Тебе бы не позволили иметь много друзей, если бы отец боялся, что тебя атакуют в каждое мгновение.

Он протянул ей один из мечей. Он был легче, чем она помнила, но успокаивал, когда она сжимала его. Она со свистом рассекла воздух, пальцы плотно сжали рукоять.

— Это не так делается, и если ты не против, принцесса… — Родрик подошёл ближе и положил руку на её. — Вот так, — он поправил пальцы. — Если ты расслабишь пальцы, будет проще. Считай это продолжением своей руки. Ты не должна за него так цепляться.

Она попыталась ударить ещё раз, и он улыбнулся.

— Хорошо. Ты лучше, чем кажешься. Не так много силы, но есть скорость! Опасная скорость!

Он сделал шаг назад, открывая пространство между ними.

— Мы потренируемся? — спросила Аврора.

Родрик покачал головой.

— Мы не должны. Вдруг тебе будет больно. Лучше не рисковать.

— Ты сказал, что я неплоха.

— Дело не в неумении. Я беспокоюсь.

Она отвернулась, позволив мечу повиснуть.

— Я думала, что я буду как девушка из истории, — сказала она. — Размахивать мечом, сражаться с боевыми драконами, искать приключения… Но… — она посмотрела вниз на старую рваную куклу. — Все вышло не так, как я думала.

— Как и я, — она подняла голову. Родрик смотрел в мимо неё, а его губы оказались плотно сжаты.

— А что ты? — Аврора подошла к нему. — Что ты хотел?

— Я не знаю, — сказал он, — мне всегда казалось, что моё будущее уже решили для меня.

Аврора посмотрела на меч в руке. Маленькая девочка, которая бегала по этой комнате, рассекая призраков и тени, никогда не чувствовала себя так. Настоящее было зафиксировано, но будущее… Всё казалось возможным.

— Наверное, одиноко… — сказал Родрик, не глядя на неё, — играть тут одной, в этой башне.

— Да, — тихо отозвалась она. — Думаю, да.