Грань

Глава 15

Восемнадцать пар глаз кинжалами сошлись на озадаченном ктане. Он пожал плечами — проблема решаема.

— Обойдем яроттцев по противоположному берегу. Драка нам ни к чему.

— Надо быть достаточно сумасшедшим, чтобы форсировать реку вплавь, — спокойно заметил Лоуолис. Вот ведь послали небеса педанта.

— Ктан. — Зроо опустила взгляд и ссутулилась. Видимо продолжение ее доклада не в пример хуже. — Мы видели троих эльфов и годока. Их готовят к казни.

Лоуолис и Трейч вскочили. Щелчок надкрылий прозвучал восклицательным знаком. Михаил внимательно посмотрел на них.

— Если мы атакуем, только ленивый не узнает, где нас искать. А Черного Ветра ленивым не назовешь.

— Убьем всех! — Трейч яростно заклекотал.

— И сами сдохнем.

— Ктан, мы не можем бросить пленных, — тихо сказал эльф. В глазах его плескалось пламя — резким контрастом привычной флегме.

Михаил закрыл глаза. Никаких альтернатив — подобные ситуации он попросту ненавидел. Да и умирать не хотелось.

— Мик, время, — рискнула напомнить Линээ.

— Да знаю я…. Шевелите задницами бойцы! Нас ждет сам Эфг на ужин. — Ктан первым покинул временный лагерь.

— Слушай, красиво сказал, — пристроился к нему Трейч.

В качестве наблюдательного пункта Михаил выбрал заросший вьюном холм с панорамным видом на вражескую заставу. Пристроившись за чахлым кустарником, переплетенным паутиной, ктан осмотрелся. Вопреки предчувствиям застава оказалась небольшой — десяток приземистых домиков, сложенных из толстых бревен, сарай, обвешанный поломанным инструментарием войны, помост для волеизъявления яроттского командования и кособокий причал с пришвартованной баркой. Лодке столь похожей на барку Михаил уделил особое внимание — добротное судно, излюбленное рыбаками. Да и местные рыбаки как на подбор — пять десятков солдат.

— Они собираются их сжечь, — прошептал Лоуолис, делая попытку сорваться в безоглядную атаку. Ваарки его удержали.

Михаил вздрогнул. В центре поселка высились четыре потемневших от времени столба — к ним яроттцы привязали пленников. Из сарая выкатили бочки, десяток солдат перенесли к столбам поленницу дров, соорудили факелы, тщательно вымочив их в содержимом бочек… Застава заметно оживилась.

— Что будем делать? — Трейч от волнения разлохматил когтями дерн.

Ктан обреченно вздохнул:

— Линээ, ты хотела поплавать?

— Если надо, я завсегда…

— Ты вернешься к нашему лагерю. В кустах, чуть левее спуска к воде, я видел бревно… Спустишь бревно на воду, оседлаешь и приплывешь к заставе.

— Даже боюсь спросить зачем, — удивленно сказала женщина. За спиной ктана хмыкнула Дзейра.

— И на тебе не будет ни клочка одежды, — терпеливо закончил Михаил.

— О… — подал голос Шарет. Линээ яростно зашипела. Шарет отодвинулся.

— Врага необходимо отвлечь, — поспешил уточнить Михаил. — Пока яроттцы будут присматриваться к тебе, мы нападем. Чиига и Зроо освободят пленников, Фаа, Пуу и Баата зальют плацдарм горючкой из бочек. Ты Линээ под шумок подгребешь к причалу и с… и позаимствуешь лодку.

— Позволь уточнить, — Линээ внезапно успокоилась и внимательно посмотрела на ктана. Михаил сглотнул возникший в горле комок. — Я голышом проплыву по набитой тварями реке на потеху яроттской солдатне, и в итоге их обокраду?

— Ты забыла про бревно.

— Ах ты кусок… — Линээ перехватила отчаянный взгляд Лоуолиса и, к собственному удивлению, согласно кивнула. — Будь, по-твоему. Должок я предъявлю после.

— Отгонишь барку вниз по течению. Видишь разбитую сосну у излучины? Там и встретимся.

— Ублюдки почти готовы, — подался вперед Трейч.

Не дожидаясь приказа, Линээ соскользнула с холма и рванула лес. Изумруд поглотил ее фигурку, отсекая завесой ветвей удалявшийся шорох.

— Приготовиться. — Михаил стиснул эфес. — Смотреть в оба.

Оставалось ждать. Ждать и верить, что ваарка успеет прежде, чем аутодафе развернет над заставой картину пламени и криков.

— Плывет, — судорожно выдохнул Шарет.

В десятке метров от берега серебристую гладь прорезал темный штрих. Над разбегавшейся волной с непринужденным видом балансировала обнаженная женщина. Свет Близнецов окутывал волшебную картину золотистым ореолом. Риг-ро встречала богиню…

В виду заставы Линээ деловито сделала яроттцам ручкой. Побросав дела, черно-красные раззявили рты и уставились на снизошедшую к ним красоту.

— Пора! — Михаил прыжком покинул вершину холма и устремился к заставе. Достиг солдата, собиравшего на отшибе хворост, толчком развернул, оттягивая за волосы назад, и полоснул по выпяченному горлу мечом.

Тонкие струйки крови хлестнули по траве, алой взвесью насытили воздух.

— Ловко, — рядом оказалась Дзейра. — Растешь.

Михаил перешагнул через тело — содеянное он обдумает после. Впереди — цель. И ни к чему останавливаться на полпути. Остались позади безликие стены хижин… Вопль яроттцев эхом заметался над рекой.

— Свои, — прохрипел примотанный к столбу годок. Ваарки освободили его первым и едва успели уклониться от живого тарана, разрезавшего воздух пластинами надкрылий.

Вопиющее о мести безумие расплескалось точно зараза. Прохрипев пару яростных слов, Михаил обрушился на врага. Не ожидавший подобного натиска яроттец беспомощно вскинул руки, стараясь прикрыть голову… Сталь вспорола ему живот.

— Мик, берегись! — Шарет отбросил противника и попытался добраться до ктана…

Кинжал ударил стегардца в бок. Лууза дико закричала, впадая в пожиравшее разум безумие. Сражавшиеся рядом ваарки отшатнулись… Друзей у женщины не осталось, только враги и смерть.

— Луу… — попыталась остановить подругу Заан.

— Сдохните!! — Лууза, прикрывая клонившегося к земле Шарета, скрестила меч с тремя смертниками. Ее ярость им не одолеть.

Михаил приподнялся, стремясь вернуть понимание обстановки. В голове полыхнул разряд молнии, в глаза плеснуло чернотой. Проблеском реальности он увидел чьи-то ноги в начищенных сапогах. Ноги близились, неся черно-красного хозяина с его нехитрыми желаниями. А меч тяжел… вновь…

— Плохо дело, — пробормотала Линээ, отрывая взгляд от схватки на берегу. Добравшись до пристани, она перемахнула на барку и не удержавшись плюхнулась на гребную скамью. От двери кормовой надстройки на нее воззрился яроттец с отвисшей челюстью. Так он и умер.

— Гадости всяко думал… — Ваарка склонилась над швартовочным канатом. Отсыревшее волокно с трудом поддавалось мечу, изъятому у яроттца. Увлекшись, Линээ не заметила, ступившую на борт угрозу…

«Успею!» — Разметав врагов, Лоуолис скатился к берегу.

— Куда? — попыталась крикнуть Дзейра и осеклась, завидев груду тел, сокрывшую Мика. С помощью она опоздала… Секундой ранее к месту схватки прибыл Трейч с соплеменником. Когтям годоков яроттская униформа воспротивиться не смогла.

Михаил рванул шею навалившегося на него противника. Хрустнули позвонки… Запахло дерьмом.

— Жив, — выдохнула Дзейра, припав к земле. Яроттские клинки сплели над ней незамысловатый узор.

— Ктан жив Баата. — Фаа улыбнулось. — Ну и мы не оплошаем…

Ваарки с натугой приподняли бочку. Сейбин золотом оросил утоптанную землю, чахлые кустики лопухов у бревенчатых стен, да и сами стены фортификаций. Не легкий, но плодотворный труд…

Бочка упала, глухо треснув.

— Что… — Баата замолчала. Из груди Фаа показалось красное жало. Следующим моментом осознанным женщиной стало разодранное в клочья лицо врага.

— Прекрати! — Пуу оттащила подругу от трупа. Баата удивленно посмотрела на нее, достала кинжал и перерезала яроттцу горло. Дважды.

— Оставь… — Увидев в глазах Бааты искреннее непонимание, Пуу махнула рукой и устремилась к Мику. Свою часть работы они выполнили сполна.

Заметив бегущую к нему женщину, Михаил окликнул Дзейру:

— Приказ к отходу. — Его замутило.

— Понято.

— Где Шарет?!

— Здесь, — прохрипела Лууза. Собрав остатки сил, она приподнялась, чтобы через мгновение рухнуть на тело стегардца.

— Трейч, прикройте! — крикнул Михаил и повернул назад. Суждено ему возвращаться на грань… Дзейра выругалась. Следовать за ктаном в его безрассудных, но праведных жестах ее кво — судьба. Она сшиблась с черно-красными, тесня их от друзей.

— Ты любишь годокское? — спросил Трейч у собрата по небу.

— А то!

Годоки повергли яроттцев в панику. О стену хижины влажно шлепнула оторванная рука. Затем голова. По надкрыльям в жесте отчаяния щелкнули несколько мечей.

Михаил взвалил Шарета на плечо и охнул:

— Заелся ты…

— И эта не легче. — Дзейра с трудом подняла Луузу.

— Отходим!

Солдаты дисциплинированно отступили.

— За ними! Взять! — надрывался яроттский ктан, мотаясь по помосту. Опустевшие жертвенные столбы копьями вонзались в самолюбие. — Где лучники?!

— Сейчас, — пропыхтел Михаил, на бегу опрокидывая забытую яроттцами лампу, что одиноким светляком трепетала на дровах, приготовленных к аутодафе. В небо ударили языки пламени — разлитый сейбин занялся мгновенно и всеобъемлюще. Немудреный и уже проверенный способ заявить о себе. Спасенные эльфы захохотали, отступая от живых факелов. Огненное безумие не остановить.

— Воду! Тащите воду! — заметался меж бараков крик.

— Попробуйте, — процедил Михаил, карабкаясь на холм. За песчаной проплешиной вершины возвысилась стена леса. А сил не осталось… В мышцах перекатывалось битое стекло, терзая остатки воли.

— Отдай мне! — С Михаилом поравнялся один из спасенных эльфов и рывком перебросил Шарета к себе на плечи. Силен остроухий.

— Я сама… — прохрипела Дзейра в ответ на попытку помочь ей.

Ктан ускорился. Лесные угодья расступались тенями — мелькали стволы, ветви, лианы, коряги и мшистые валуны. Бойцы молча форсировали ложбины и буреломы, карабкались и падали… И бежали, бежали, бежали, наполняя воздух надсадным дыханием.

— Кажется, я сейчас… — Михаил пробил кустарник и вывалился на змейку пляжа — под ноги окровавленной Линээ. Ваарка замерла и медленно опустила занесенный кинжал.

— А ты рисковый парень Мик…

— В лодку, живо… — приказал Михаил песку. Руки подогнулись, и он едва не клюнул пляж носом. Трейч дружеским хлопком воздел ктана на ноги и заботливо прислонил к барке. Чувствуя, как сапоги радостно заливает холод, Михаил проследил за посадкой бойцов и окликнул: — Лоуолис!

— Уже, — эльф занял место рулевого.

— Кто на весла?

— Ты сперва в лодку залезь, — буркнула Дзейра, примериваясь к уключине.

Перевалившись через борт, Михаил приник к кормовой настройке, перевел дыхание и жестом показал, что неплохо бы начать грести:

— Плывем к заставе… довершим начатое…

— Дело говоришь, — возликовал Трейч. — Мой ктан…

— Наш ктан, — поправила Линээ.

Разрезав водную гладь, корабль устремился к цели означенной клубами дыма. Михаил прислушался к сиплому дыханию солдат и мысленно выругался. Они устали и ранены. Запекшая корка крови на каждом. Любое движение — боль.

С тихим плеском весла отмеряли метры. Под руку скользнул эфес.

Запах гари стал нестерпимым.

— Стоп. — Михаил встряхнулся — Лоуолис к берегу.

Барка плавно ткнулась в придонную гальку. До заставы рукой подать. Один рывок — и смерть вернется.

— Останься здесь, — приказал Михаил Зроо.

— Но…

— Выполнять!

Развернувшись, ктан осторожно шагнул в нависшие над берегом заросли. Следом легким треском обозначилось движение бойцов. Кусты поредели, на листве появились алые отблески. Крики и гул пламени зазвучали отчетливей, ярче, страшнее. Михаил пригнулся, используя последние остатки лиственного прикрытия, на лицо невесомо легли нити паутины. Он хотел смахнуть их в приступе досады и замер в виду открывшейся картины. Пламя с завидной скоростью пожирало заставу — черные груды бараков плевались в небо языками огня и жирными клубами дыма. Уцелевшие яроттцы суетливо бегали на фоне пламени, ища укрытие от адского жара.

Обрадованный масштабом причиненного ущерба, Михаил оглянулся на друзей:

— Никого не жалеть.

— Может оставить для допроса? — шепнула Дзейра.

— Ни к чему. У нас нет альтернатив в маршруте.

— Не поняла, но звучит убедительно.

Солдаты клином выплеснулись на территорию заставы. Первым умер яроттец, отлучившийся справить нужду. Далее смерть на одиночек не разменивалась.

Михаил всей массой врезался в одного из вояк Ночного ветра. Нелепо взмахнув руками, мужчина нырнул в алые извивы пламени — огонь плеснул довольным гулом. Ктан отшатнулся и подцепил на меч следующего противника. Яроттец завизжал, пытаясь одновременно зажать рану и сбить с рукавов пламя. А рядом новый враг — успевший прийти в себя боец — седой, в шрамах, поднаторевший в ратном деле

В горло ктана впились узловатые пальцы.

— Харх! — Трейч яростной тенью упал на яроттца и одним движением отбросил прочь. Михаил закашлялся, судорожно втягивая воздух саднящим горлом. И ткнул кинжалом в солдата, вознесшего над годоком копье. Яроттец завалился на бок… удар когтистой лапы вослед выпустил ему кишки.

Михаил сглотнул набежавшую дурноту. Взгляд невольно возвращался к зрелищу распоротого брюха.

— Ктан! — крикнула Дзейра, утирая кровь со лба.

— Иду… — Михаил вздрогнул.

Идти некуда. Среди поверженных врагов тяжело дыша замерли его бойцы. Победа пришла незаметно.

— Что делать с телами?

— В огонь. Пусть очистятся, — усмехнулся эльф.

Несколькими вздохами Михаил успокоил дрожь нервов и мышц. Сознание просветлело, допуская мысли в царство инстинктов.

— Трейч, бери соплеменника и осмотри ведущую к заставе дорогу. Остальным разбиться на тройки и обыскать прилегающий лес. О любых найденных следах доложите. Выполняйте, — Михаил оценил скорость порскнувших в стороны солдат и поспешил к лодке. Реку он проверит самолично. Безапелляционной инициативой рядом пристроилась Дзейра.

Достигнув пристани, ктан бегло осмотрел галечные россыпи и двинулся на звуки перебранки, демаскирующие корабль наряду с мачтой, торчавшей над зеленью кустарника.

— Я в порядке! — крик Шарета. — Отдай меч!

— Ты встань сперва! — орала Зроо.

— Да мы и без меча…. — Лууза попыталась перебраться через борт и не смогла.

Михаил кашлянул. Зроо развернулась, перетекая в защитную стойку, и облегчено выдохнула.

— Мик, они рвутся в бой. Грозятся меня за борт… Я им говорю, а они… — зачастила она.

— Передохни. Все нормально, — успокаивающе сказал он.

— Как там? — спросил Шарет, пристраиваясь на скамье. Вид он имел бледный и болезненный.

— Все живы. Мы подождем их здесь.

— Мик, ты ведь понимаешь… мы солдаты, а наши друзья там, за нас… — невнятно пробурчал стегардец.

— Я понимаю. — Михаил склонился к тихо накатывающей на берег волне и вымыл руки. Плеснул в лицо. Пусть память уйдет на время…

Сплетение ветвей дрогнуло под натиском годоков. У лодки стало тесно и шумно.

— Порядок, — крикнула Дзейра, с трудом удерживаясь от кашля. — Никаких следов. Яроттцы отправились к праотцам в полном составе.

— Уходим. — Михаил взгромоздился на палубу и, не обращая внимания на протесты подопечных, подхватил весло. — Сгоревшую заставу не оставят без внимания. И чем дальше мы к тому моменту будем, тем лучше.

Корабль покачнулся, принимая на борт солдат. Трейч оттолкнул барку от берега, взметнулся на нос и довольный замер в блеске наплывавших волн. С дружным всплеском весла разбили речную тишь, знаменуя начало пути. Плыть предстояло против течения, но измотанные боем гребцы и не думали жаловаться. Боль в натруженных руках снимала боль в душе — греби, не думай, пей свободу и радуйся.

— Мик, ветер поднялся, — окликнул ктана Лоуолис.

Сердито зашумел лес, клонясь к водной ряби, с шипением омывавшей обрывистый берег.

— Поднимите парус, кто в состоянии.

С хлопком развернулся купол потрепанной парусины, затенив кормовую надстройку и гребные скамьи. Бойцы чуть расслабились, умиротворенные бодрым ходом лодки. Слабое течение упруго пенилось под килем, не доставляя ни малейшего беспокойства. Река несла, боль утихала, сумбур мыслей угасал.

— Как с питанием? — рискнула спросить Баата у погруженного в омут мыслей командира.

Очнувшись, Михаил взглянул на девственно дикие лесистые берега — возможно их природная непорочность обманчива, и они таят сонм угроз, но постоянное пребывание в стрессе скосит бойцов вернее стали.

— Ищем бухту.

На лицах солдат появились улыбки. Обед, что символ спасения — есть время на еду, а значит смерть вновь отступила.

— Нашел, — крикнул один из эльфов, указывая на берег, где в заросший вьюном откос врезалась широкая заводь. По размерам укрытие подходило идеально — разлапистый кустарник, полоскавший ветви в речной глубине, мог сокрыть барку от вероятных наблюдателей.

— Причалим, осмотримся.

Барка кинжалом скользнула под изумрудные купола листвы.

— Лоуолис, осмотрись и оцени укрытие.

— Понято. — Алькариец соскользнул на берег.

— Зроо, ты знаешь, что от тебя требуется, — сказал Михаил, не спеша сходить на берег. Женщина, разминавшая ноги на прибрежных камнях, замерла и хмуро кивнула.

— Мне нужна пара, — голос Зроо дрогнул.

Соплеменник Лоуолиса взмахнул луком, молчаливо вызываясь в напарники охотницы.

— Ты останься. Пойдет Чиига. — Михаил перевалился через борт, зачерпнул сапогом воды и чертыхнулся. Хлюпая обувкой, перебрался к вытоптанному солдатами пятачку бивуака и устроился на охапке веток. Понаблюдав за деловой суетой подчиненных, изучавших холмистые берега, он махнул рукой новичкам, стоявшим на отшибе:

— Идите ко мне.

Четверо расселись вокруг новообретенного командира. На лицах эльфов блуждали неуверенные улыбки, годок довольно клокотал. Эйфория избавления от смерти возобладала над скепсисом.

— Мик. — Михаил кивнул. — Ктан группы бежавших из плена солдат.

— Лис, Олькир, Халь, — представились алькарийцы.

— Улейг, — пробасил годок.

— Откуда сами?

— Пятый отряд, гарнизон Предиса. Наша тридцатка обследовала верховья Риг-ро и попала под Тварей. В живых остались только мы. — Эльф сгорбился. — Нас погрузили на шлюп, плывущий к Арку, но в Энгелье…

— Энгелье? — переспросил Михаил.

— Речной пост, что мы сожгли, — пояснил алькариец. — В Энгелье конвой настиг приказ о нашем уничтожении. Вы бы видели, как яроттцы радовались посланию — точно убогие над куском пирога. Они больны, истинно больны…

Пленные переглянулись в порыве согласия. Михаил их понимал. Абстрагируясь от чувств, он перевел разговор в более конструктивное русло:

— Нам важны любые сведения о реке и патрулирующих ее яроттцах. Посты, заставы, города, поселки?

Олькир, по возрасту претендующий на старшинство среди эльфов, развел руками:

— До Энгельи нас перевозили в трюме. Остановок яроттцы не делали. Или они спешили, во что я не верю, или берега Риг-ро по-прежнему остаются пустынны.

— Почему? — спросил Михаил удивленно.

— Река опасна. У нас ее называют — Проклятая вода. Она заберет любого осмелившегося провести на ее берегах достаточное время. Иногда миг, иногда день, иногда седмица — результат одинаков.

— Нам по ней еще плыть…

От реки донесся режущий слух крик.

— Берегись!

— Назад!

Сбежав к реке, Михаил успел заметить, как в глубине скрывается темная масса, увлекавшая за собой светлый блик человеческой фигуры.

— Куда?! — Дзейра попыталась остановить ктана и промахнулась. Раздался тяжелый всплеск — с откоса вослед командиру обрушился Трейч. Серебряный веер брызг хлестнул по камням, отвесил добротную оплеуху растерянным солдатам.

— Стой! — Линээ толчком сбила лепурку с ног.

Толщу воды разрезала стайка пузырьков.

Михаил тонул. Удар хищника выбил из легких воздух, сознание затрепетало свечой на ветру, отдаляясь от света. Широкая тень твари обернулась единственной реальностью. Она готовилась пообедать, неумолимо подтягивая добычу к иглам зубов… Вода вскипела под ударами годока. Михаила отбросило и повлекло вверх. Кружась в речном безумии, он наткнулся на что-то мягкое и осклизлое, содрогавшееся в мышечном усилии. Рука непроизвольно ухватилась за кинжал…

«Бей!» — мысленно возопил Трейч, с трудом удерживая тварь всеми четырьмя лапами.

Выпустив женщину из смертоносных объятий, хищник обвил щупальце вокруг годока. Трейч слабо дернулся, гадая насколько прекрасны небесные кручи Великого Отца… Михаил ударил — левую руку обожгла резкая боль — и отключился.

Встрепенувшийся годок устремился за телами, уходившими во тьму.

— Смотрите!! — выкрикнула Пуу. Над поверхностью воды показалась птичья голова.

— Помогайте, — прохрипел Трейч.

С шумным плеском и сдержанной руганью три тела переправили на берег.

— Опять… вы… — Михаил закашлялся. Рядом гнулась в приступе рвоты ваарка.

Глубоко вздохнув, Дзейра постаралась успокоиться и не убить ктана прямо сейчас. Героев она не любила — зачастую проблем от них больше, чем от яроттцев. Женщина повернулась к реке и закрыла глаза. Однажды она потеряла одного… Второй потери не будет.

— Спасибо. — Михаил хлопнул годока по надкрылью.

— Знаешь, — буркнул Трейч, отводя глаза. — Я бы не прыгнул, успей подумать.

«Как и я, — подумал ктан, перебираясь на сухое место. И повторил, точно убеждая себя: — Как и я». В бытность заурядным чернорабочим он не помнил за собой склонности к героизму. Осторожность и осмотрительность вели его по редким одомашненным приключениям. Тогда откуда в нем столь резкие перемены? И нравятся ли они ему?

— Лекарь, — зычным голосом провозгласила Линээ. Широким жестом распахнув перекинутую через плечо котомку, она извлекла на свет склянки и бинты.

— Откуда? — удивился Михаил.

— Успела обыскать заставу. Не пропадать же добру.

— Сильна подруга… — Михаил решительно подставил ободранную руку под жгучие притирки.

— Жить будете, пловцы.

— Твоими усилиями. — Ктан проводил ваарку взглядом и горестно вздохнул при виде собственной куртки, раскинутой на ветвях для просушки. Помимо остатков одежды в поле зрения возник робкий образ Бааты. — Как там обед?

— Нечего жарить, — вздрогнула женщина, неуверенно оглядываясь на компаньонок. Нормальность ктана в ее понимании была далека от нормы.

— Народ, вы чего на берегу забыли? — прозвучало от костра.

Охотники вернулись.

***

С громким плеском весла охаживали речную зыбь. Михаил морщился, но предпочитал молчать. Бойцы старались из последних сил. А учитывая отсутствие должного опыта хождения на веслах, их старания — вершина мастерства. Барка двигалась заданным курсом — этого достаточно.

Михаил осмотрел берега, лениво проплывавшие мимо. Скучный пейзаж. Холмистая местность, окантованная желтизной песка, гигантские папоротники, мерно раскачивавшиеся в отсутствие ветра, золото сосен и белизна сертезы, искры птичьей жизни в переплетении ветвей. И ни малейших следов земли обетованной.

— Эфгова река, — нарушила молчание Зроо, горбясь над веслом.

Никто не ответил, признавая правоту женщины. Единственное спасение от паранойи — сосредоточиться на деле. Или позавидовать Луузе и Шарету, спавшим в кормовой надстройке по указанию вездесущей Линээ.

— Будешь править? — Дзейра решительно протянула ктану точильный камень.

Михаил недоуменно отшатнулся, спасая лоб — решительность женщины не признавала точности. Постаравшись улыбнуться, он взял предложенный инструмент и занялся оружием, гоня тоску в размеренной работе. Лезвие меча нуждалось в серьезной чистке — разводы крови и мелкие зазубрины не допустимы для образцового клинка, способного в мгновение ока отправить человека на встречу с предками. Михаил встряхнулся, гоня образы мертвецов, — на ночь думать о них не след. Небеса, окрашенные алым закатом — достаточное свидетельство суровости бытия.

— Красиво — тихо сказала Линээ, заворожено глядя вдаль.

По темной глади воды скользили алые блики Близнецов, первые звезды зажглись на фиолетовом бархате неба, почетной стражей замерли по берегам величественные леса.

— Пожрать бы, — буркнул Улейг. Бойцы согласно кивнули, предпочтя материальную пищу духовной.

— К берегу, — махнул рукой Михаил. — Лоу, бери левее

Весла дружно зачерпнули закат.

— Распорядок прежний, — едва сойдя на берег объявил ктан. Солдаты молча рассредоточились в обустройстве лагеря. Ктан, склонившись к воде, внимательно осмотрел реку.

— Что не так? — хором спросили Линээ и Дзейра.

— Если яроттцы не медлили с погоней, сегодня ночью они могут пройти мимо нас.

— Усилим караул, обеспечим дополнительную маскировку, — вскинулась Дзейра.

— Сделай это. — Ктан продолжал изучать воды, наливавшиеся ночной тьмой. Вдалеке раздался тихий плеск. — Плохое место…

— Конкретно этот берег или в целом? — уточнила Линээ.

— Домой хочу.

Ктан нахмурился, осознавая сказанное. Для него Груэлл — ад, сотворенный кем-то на неведомой земле. Ад, который начинал ему нравиться. Михаил резко развернулся, обогнул замерших женщин и направился к слабым бликам костра, овеянных запахами жаркого. Дзейра и Линээ переглянулись и дружно пожали плечами.

— Как ужин? — спросил Михаил, отыскивая посадочное место.

— Скоро, — лаконично ответила Баата.

Минимум слов и мыслей в ожидании еды, толика усилий для натруженных мышц и настойчивое желание исчезнуть из гнетущей атмосферы Фо-рига. Несбыточные мечты тенями скользили над лагерем — шептали и манили, клонили к земле в обещании сладостных снов.

— Устали. — Михаил прислушался к неровному дыханию бойцов. Веки слипались.

Дзейра потянулась, нашарила и подбросила в угли небольшое полешко.

— Завтра новый день, — сказала она тихо.

Воображение услужливо нарисовало картину трудовых солдатских будней. Зябко передернув плечами, Михаил мысленно попросил Ло посодействовать его подопечным.

Ло не внял. Утро затянуло небо серой пеленой облаков. Поднялся южный ветер, насмехаясь над самой мыслью о парусе. Стертые ладони свело в предчувствии скорой встречи с веслами. Хмурые лица и понурые фигуры в белесой утренней дымке, кисеей, стелившейся меж деревьев, кричали о вселенской усталости.

Позавтракав и свернув лагерь, солдаты погрузились на корабль. Уныло скрипнули уключины.

— Разомнемся бойцы. — Линээ задорно хохотнула.

Михаил вздрогнул, выныривая из серого омута бессилия. Хрупкая маленькая ваарка не переставала удивлять. Откуда она черпает силы? В каких небесных мастерских творят людей способных грести несколько часов кряду и улыбаться при этом?

— Смена, — Михаил забрал весло у одной из женщин, устроился на скамье и прислушался к толчкам боли в руке. Он выдержит. Дзейра попыталась что-то сказать, но под грозным взглядом командования сникла и отвернулась.

Ритмика водного плеска гипнотизировала. Шорох разбегавшейся волны вводил в транс. Скрип переплетался с хриплым дыханием. Получасовой отдых на берегу облегчения не принес. Обед тяжелым комом переливался в желудках, осложняя и без того нелегкое плавание.

— Хоть не жарко, — прохрипел Михаил, взглянув на небо, затянутое тучами.

— Только дождя нам не хватало, — откликнулась Дзейра.

Солдаты с опаской запрокинули головы, следя за серыми переливами облачности. Но Ло миловал — черным бархатом над Груэллом разлился вечер, а погода осталась всего лишь свежа, танцуя над лесами порывами холодного ветра. Возблагодарив небесную канцелярию за проявленное снисхождение, беглецы обустроились на берегу в предвкушении вожделенного покоя сдобренного толикой съестного и глотком воды. Изыски гурманства будут после — когда тело сможет понять, что его балуют, а разум перестанет выискивать в ночи опасность.

Михаил изучил темную ленту реки, игравшую у береговых зарослей негромкими плесками и запахом сырости. Сон не шел, уступая место болезненной бодрости.

За излучиной реки блеснул ряд огней. Свершилось.

Ктан скользнул к слабым отблескам костра, убедился, что большинство солдат не спит, и тихо сказал:

— За нами пришли.

Линээ выругалась.