Граф Суворов, том 5

Глава 18

Вопрос «что мы можем сделать» повис в воздухе, и ответа на него не предвиделось даже в перспективе. В самом деле, что может сделать уездный княжич и приемыш, находящийся в опале у императора против международной коалиции, которая, прикрываясь благими намерениями собирается раздербанить твою страну? Ничего?

Нет, варианты были. И самый простой – объявить о своем истинном происхождении, заручиться поддержкой спасенного Багратиона и… и что? Обрушить на страну еще большую смуту? Пойти против центральной власти, не имея ни особых политических связей, ни военной силы? Да что там, один Петр, реши он сразиться на передовой, с легкостью уничтожит меня вместе с кораблем и даже не поморщится.

Объединиться с беглой императрицей? Так она не просто так беглой стала. Большая часть дворян и бояр ее не поддерживает, сила и флот не на ее стороне, и единственное что спасает бунтовщиков – то что всерьез против них пока никто не воюет. Император все еще старается удерживать большую часть сил на границах, а стоит снять флоты с южного и северного направлений, тут же объявятся злейшие друзья, и страна погрузится в хаос.

Наладить диалог, попробовать выступить переговорщиком между сторонами? Ну, с одной стороны не худший вариант, особенно если держаться от сил императора подальше, с другой – а что ему помешает в следующий раз, в порыве гнева, просто не снести мне голову решив все свои проблемы?

Еще вопрос, не прикончит ли меня президент уральской республики или сама Екатерина, беременная новым ребенком. В ее материнские чувства я особо не верил просто потому, что никаких попыток меня найти, за почти год, не предпринималось. Даже когда я начал общаться с Ингой.

Вывод? Обо мне либо забыли, либо не хотят меня знать. И в том, и в другом случае лучше держаться от власть имущих на почтительном расстоянии. Живее буду. С другой стороны, даже если Екатерина в сыне души не чаяла и хочет его вернуть, есть такой маааленький нюанс – я не ее сын. Даже телесно. И как она отреагирует на такой поворот событий я совершенно не знал. Может обнимет и расцелует, а может прикажет казнить, как самозванца и преступника.

— Слона надо есть по частям. — вздохнул я, выдавливая из головы глобальные планы. — Раз мы сейчас не в состоянии сделать ничего в целом, возможно удастся отыграть хоть в мелочах. На этом конкретном фронте.

— Что ты предлагаешь? — спросил нахмурившийся Константин. — Захват больницы Тифлиса? Это вызовет бурю негодования среди простых граждан и неродовитых дворян. А там и до бунта не далеко, тем более что он зреет.

— Кто-то может возглавить его, после смерти твоего дяди? — уточнил я.

— За главенство над всей Грузией – нет. Но если ты думаешь, что среди уважаемых людей не ходят вольнодумские настроения… и у меньшевиков, и у буржуев хватает поддержки. Теперь нет лидера, но это не на долго. — заметил Багратион. — Если же мы захватим или ограничим работу клиники, порядок пойдет под откос.

— А что, если подойти с другой стороны? Не ограничивать их работу, а ограничить связь с иностранной верхушкой? Если они не будут знать когда начать действовать, то не смогут скоординировать атаки и выступления с другими центрами. — предложил я, раскручивая в голове мысль, которую едва удалось ухватить за хвост. — А если они начнут возмущения и выступления здесь, в Тифлисе, без военной поддержки, мы сумеем их подавить без особого вреда.

— Или возглавить. — задумчиво проговорил Константин. — Я немедля прикажу закрыть помехами все частоты дальней радиосвязи. У них есть некоторое количество дарников, но по законам империи они обязаны проходить регулярное освидетельствование для продления права использовать дворянское оружие без титула.

— А это хорошо, устроим внеплановую проверку. — усмехнулся я, потирая руки. — С выявлением неблагонадежных элементов. А еще не плохо было бы выступить перед меньшевиками и офицерами, из тех партий что базируются в Тифлисе. Выяснить, на сколько воинственны настроения в их рядах.

— Они готовы на убийства, если тебе это интересно. — ответил Константин.

— В этом я нисколько не сомневаюсь. Но готовы ли они к тому, что после захвата власти их подвинут иностранные конкуренты? — усмехнулся я, глядя на нахмурившегося князя. — Одно дело, сражаться за будущее для себя и своих детей. Пусть прольется кровь, но они станут жить лучше. И совсем другое – когда тебе нужно проливать собственную кровь за хозяина из чужой страны. На это могут пойти либо фанатики, либо идиоты, считающие что они переиграют огромное враждебное государство.

— Хочешь найти тех, кто готов ради свержения власти лишиться родины? — уточнил Багратион, и я кивнул. — Можно попробовать. Что тебе для этого нужно?

— В первую очередь явки и пароли. Где собираются, если клуб закрытый – кто пользуется авторитетом и где можно с ним пересечься, кто из влиятельных твоих врагов на свободе, и кто недолюбливал твоего дядю. — перечислял я, а Константин не постеснялся делать записи, набрасывая структуру плана.

Не сказать, что он был прост, нет. Работа предстояла титаническая, и что самое паршивое – сроки поджимали. Никто не знал, когда именно начнется очередная атака османских войск, или подстава от ордена. Так что пока Багратион занимался подготовкой и сбором сведений, я сконцентрировался на лечении пленных.

И тут все оказалось сложно. Одно дело вылечить тело, и совсем другое – душу. А у многих проблема была именно во втором. Фина, та самая девочка из Минска, оказалась в числе «безнадежных». Ей едва исполнилось девятнадцать, и ее красота и молодость сыграли с девушкой злую шутку. Османы не только выкачивали из нее все силы, но и каждый день насиловали, по несколько раз.

Девушка ненавидела весь мир, себя за свою слабость и за то что позволила с собой это делать, и нежеланного ребенка, которым была беременна уже три месяца. Она отказывалась есть и лишь ревела, свернувшись калачиком. Глядя на нее, даже у меня опускались руки, и в голове возникала предательская мыслишка, что зря я забрал ее из клиники, где девушке могли бы помочь профессиональные психологи.

Я мог заставить ее мозг вырабатывать эндорфин, но не мог заставить ее принять реальность такой, какая она есть. Для этого нужно не только снижение уровня стресса, но и пренебрегать своими силами для помощи я не стал. Восстановил нормальное кровообращение, подачу гормонов и потоки праны. Дальше она должна решить, что будет делать сама, мне же оставалось лишь сдать ее на руки подругам по несчастью.

Что-то мне подсказывало, что как бы в ордене ей помогли, так и закрутили, навсегда оставив среди служителей Асклепия, и именно из таких, обиженных всем светом, попавших в тяжелое материальное положение или жизненную ситуацию, и формировалось крыло дарников служащих ордену. Типичные жертвы тоталитарных сект.

Но это же значило и обратное. Человек, особенно человек взрослый, выбравшийся из депрессии и переживший тяжелую ситуацию зачастую хочет вернуться к нормальной жизни. Обычно. А значит если убрать фактор наркотической зависимости и выявить тех, кто уже устал служить ордену, у нас могут появиться сторонники внутри.

На следующий день мне пришлось вернуться на несколько часов на корабль, чтобы проконтролировать перестановку реакторов. Никаких технических умений от меня не требовалось, я просто страховал щитами техников, во время транспортировки по кораблю и установки на место демонтированных приемников. Заодно убедился, что Краснов с Шебутновым нашли общий язык и сейчас о чем-то договаривались.

Влезать в дела приятелей я не собирался, тем более что мне хватало других, немаловажных задач. Только в первые сутки с помощью антенн порта удалось перехватить около сотни сообщений, идущих из крепости, но все они оказались зашифрованы и потому узнать, что в них содержится на данном этапе не представлялось возможным. А спустя три дня первые приготовления наконец были закончены.

— Офицерский клуб «Мантис». — сказал Багратион, выкладывая передо мной клубную карту. За эти дни яд окончательно вышел из него, и сейчас княжич занимал рабочий кабинет отца. — Сегодня вечером там встречаются со своими дамами отставные и действующие матросы, служащие на флоте. В основном – дарники одиннадцатого-десятого ранга. Дворяне среди них есть, но никого выше девятого ранга.

— Я так понимаю ты не просто отдохнуть мне предлагаешь? — спросил я, рассматривая полупрозрачный кусок пластика, на котором был выведен силуэт богомола.

— Есть проверенная информация что там собираются меньшевики. В клубе состоит от двадцати до ста человек. Тебя туда пригласил один из офицеров с корвета «Юркий», который вы отбили у англичан. — прокомментировал Константин.

— Вот как… и где он сам? Внезапно заболел и не может ходить на собрания? — поинтересовался я. — Если его задержали, и об этом узнают, мне придется выходить из клуба с боем. Да и вообще, не лучший вариант. За одну речь ничего не решить.

— Я подумал так же, а потому у Вахтанга есть весомые стимулы искренне и по-доброму рекомендовать тебя всем своим товарищам. — чуть усмехнулся Константин. — К слову, он и так был тебе благодарен, мы лишь немного простимулировали.

— Если это были деньги, надеюсь он не купит себе внезапно шикарный автомобиль и не начнет ими швыряться. — покачал я головой, прекрасно осознавая слабость такой категории людей к внешним признакам богатства.

— Все немного сложнее. Его брат сумел поступить в военное училище Тифлиса. Ему и так не хватало всего пары баллов, а после того, как в парня вобьют дисциплину, он станет настоящим воином. Ну или не станет, но это будет уже не наша проблема. — пожав плечами ответил Багратион. — Так что теперь у тебя есть приглашение и рекомендация. Это было не обязательно, но все же…

— Да, лучше иметь поручительство чем его не иметь. — согласно кивнул я.

— Верно. Но в любом случае у тебя будет только один шанс произвести первое впечатление. — произнес Константин, сцепив пальцы рук. — Несколько советов. Деньгами сори, но не слишком. В драки ввязываться можно, но не убивать. Речь мы еще подготовить не успели, но если попросят произнести тост – придется вставать.

— Спасибо за совет. Как-нибудь справлюсь. — кивнул я, постучав краем карты по столу, и убрав ее во внутренний карман кителя. — Что-нибудь с восточного фронта слышно? Новости о движении флотов?

— Да, есть информация что князя Мирослава Суворова во главе эскадры ударных крейсеров отправили на подавление бунта. — осторожно проговорил Багратион. — Я понимаю, что ты переживаешь за деда и дядьку, но они не только умелые военные, но и не самые последние фигуры в государстве.

— В них я даже не сомневаюсь. Меня куда больше беспокоит возможность полноценного военного конфликта, в котором Уральская Республика запросит помощи у иностранных держав, и они ее с прегромадным удовольствием предоставят. — нехотя признал я. — А после войны просто не уйдут с занятых территорий.

— Такую опасность учитывают все стороны, да только сделать мы с этим ничего не можем. — ответил Багратион, разведя руками.

— Может и можем. На счет императрицы не знаю, но, если… у тебя есть возможность связаться с княжной Лугуй, так чтобы сообщение не перехватили? — уточнил я. — В идеале, поговорить с ней по видеосвязи…

— Не вариант. И не только потому что она дочь видного оппозиционера и всегда находится под контролем тайной канцелярии, но и потому что расстояние слишком большое, а радиоперехват никто не отменял. — проговорил Константин. — Я подумаю, что можно сделать, но на быструю связь можешь не рассчитывать. На всякий случай предупрежу сразу – с оппозиционерами нам тоже не связаться.

— Да я уже понял. — невесело усмехнувшись пришлось признать мне. Вот один из явных минусов отсутствия глобального интернета и полного контроля правительства над сетями среднего охвата. Телефоны никто не отменял, но просто так позвонить любому человеку не выйдет. Это как позвонить главе чужого государства. Некоторым выдающимся Боликам и Леликам удается, но это скорее ошибки аппарата.

— Все равно, с Ингой попробуй связаться. Если можно будет заключить перемирие между генералами двух армий, может удастся оттянуть время конфликта хоть на пару месяцев. — сказал я, поднимаясь, но когда уже собирался уходить вспомнил всплывший в голове вопрос. — Богомол, значит приходят туда в основном с дамами?

— Ты все верно уловил. У тебя не с кем пойти на вечер? — чуть подняв бровь спросил Багратион.

— Есть… как не с кем. — усмехнулся я. — Главный вопрос, не окажется ли это явным перебором. Все же Ангелина девушка эффектная, во всех смыслах.

— Думаю она как нельзя лучше впишется в окружение. — ответил Константин. — Ходят непроверенные слухи что завсегдатаи клуба – именно супружеские и постоянные пары. А кроме того, женщины там имеют не меньше прав чем мужчины, что тоже говорит о многом. Вы впишетесь.

— Спасибо на добром слове. — усмехнулся я. — Пойду обрадую.

Ангелину поселили в одной из комнат моих покоев, зарегистрировав как секретаршу и гувернантку. И даже то, что за глаза ее называли фавориткой, девушку совершенно не смущало, а строго наоборот – радовало и придавало сил. Вот и теперь, когда я заявил, что мы идем вечером в офицерский клуб, она обрадовалась и развернула кипучую деятельность. Пришлось даже одергивать ее, чтобы она не наряжалась слишком шикарно. Все же не во дворец на прием едем.

Мы специально чуть задержались, чтобы не показывать на сколько для нас важна эта встреча, и приехали в клуб к половине восьмого. Небольшое, довольно старое трехэтажное здание, века девятнадцатого, было отреставрировано и превращено в дорогой, закрытый клуб. Не самый элитарный, но и не из последних. По крайней мере именно такое мнение у меня возникло, глядя на автомобили на парковке.

Как обладатель корабля и герой последней недели сражений я не стал себя сковывать излишней скромностью, позволив взять хороший автомобиль. И судя по уважительным и завистливым взглядам офицеров курящих на веранде, не прогадал. А уж когда дверца машины распахнулась, и рядом со мной встала Ангелина, со всех сторон на нас скрестились завистливые взоры.

Девушка явно произвела куда большее впечатление, чем машина. И ведь это при том, что на ней было обтягивающее, но довольно скромное синее платье и черный китель мундира, под цвет моего военного костюма. Я как обычно не стал утруждать себя знаками различия, но оружие, подчеркивающее статус, не скрывал.

Пройдя мимо курящих мужчин и женщин, я едва заметно кивнул, и тут же несколько офицеров взяло под козырек.

— Расслабьтесь, господа. Будем отдыхать. — улыбнувшись проговорил я, на что военные тут же ответили довольными улыбками. А парочка особенно сообразительных тут же метнулась внутрь помещения, и встречали нас уже сосредоточенные, но не враждебные взгляды.

Небольшой зал, с выложенной в виде ромба плиткой, большая часть столиков оказалась занята, и я уже планировал занять не самый удачный, с точки зрения расположения дальний, но заметил как официанты что-то нашептывают сидящим ближе к центру зала господам, и те, обратив на меня внимание, тут же поднялись.

— Сидите-сидите. — проговорил я, приближаясь. — Зачем выгонять хороших людей? Говорят, здесь заседают достойные офицеры, так что уверен, кто-нибудь захочет составить нам компанию.

— Вам соврали! — тут же поднялся высокий грузин, с шикарными бакенбардами и выдающимся во всех отношениях, крючковатым носом. — Не просто достойные, а лучшие офицеры Тифлиса! Верно, господа? Прошу вас, барон, будьте нашим гостем!

— Почему нет? — улыбнувшись произнес я, когда нам с Ангелиной освободили место за центральным длинным столом. Так получилось, что мы заняли край. Ну или сели во главе стола, смотря с какой стороны смотреть. — Господа, не у кого не найдется кубка? Благодарю. Пока правда не ушла из моих ног, хочу произнести тост! За вас, дамы и господа! За радушных хозяев, и самых веселых гостей. За тех, кто любит и ценит жизнь!

— За влюбленных в жизнь! — тут же разнеслось над столами, и пьянка началась.

Петроград, летний дворец.

— За прошедшую неделю на южном побережье и над Черным морем произошло около полутора десятков стычек. — вел доклад князь Нарышкин, спустя девять месяцев все же возглавивший объединенный генеральный штаб. — В одной из них, судя по отчетам, погиб вместе со всем экипажем корвет «Безотказный», на который были выданы ориентировки.

— Погибли все? Взятые в плен, требования о выкупе есть? — нахмурившись спросил император.

— Никак нет. Судя по донесениям, в Тифлисе произошло покушение на князя Багратиона. После чего силы османов пытались перейти границу, но потеряли до семи кораблей, от катеров, до фрегата. — взглянув на отчет отчеканил Нарышкин. — После чего объединенная эскадра графа Орлова и графа Новикова сумела отбить нападение и отогнать от наших юго-западных границ неприятеля.

— Продолжай. — позволил Петр, махнув ладонью.

— Восточная группировка «Миротворец» сумела взять под контроль несколько городов и портов, откинув бунтовщиков к Уральским горам. Есть потери в живой силе и судах, однако незначительные. Безвозвратно потеряно около тридцати артиллерийских и ракетных катеров. Два корвета. Повреждены и не могут продолжать бой без ремонта… — Нарышкин продолжал зачитывать отчет, который император почти не слушал. Все эти цифры он прекрасно знал сам. От доверенных людей, которых пришлось выделять из структуры тайной канцелярии и брать под собственный контроль. Больше он не мог доверять никому.

— Разрешите?1 — раздался стук по приоткрытой створке двери, и Петр кивнул, заставив Нарышкина замолчать на полуслове. Человек в сером, ничем не выделяющемся кителе быстро подошел к императору и прошептал ему на ухо всего несколько слов.

— Пошел вон. — приказал Петр, глядя на Нарышкина, и великий князь, поджав губы, поклонился и вышел. — Что значит пропала?

— Мы не знаем, как так вышло, ваше величество. Полчаса назад ваша дочь должна была появиться на регулярных занятиях по резонансу, но исчезла. Прежде чем доложить вам мы перетряхнули весь дворец. Охрана ее не видела, но по отключившимся камерам мы примерно вычислили ее маршрут. — отчеканил Евгений Ульянов, поклонившись. — Сейчас мы отслеживаем все вылеты из воздушных портов, поставили блокпосты на дороги. Уверен, в ближайшие часы у нас будет больше информации…