Граф Суворов, том 5

Глава 17

— Вы не пойдете против ордена. — чуть отступив, но все еще уверенно проговорил старичок.

— Орден – не вы. И когда в руководстве ордена узнают, что вы первыми нарушили законы, провоцируя бойню, улететь на дипломатическом рейсе вам будет некуда. — как можно кровожаднее улыбнулся я, и вот это обещание, в отличие от остальных, заставило старичка вздрогнуть. — Я даю вам пять минут, чтобы подготовить для перевозки всех дарников не подписавших договор. Ваше время пошло.

— Вы находитесь на территории, принадлежащей ордену, и ваши угрозы просто смешны. — фыркнул старичок, но я лишь молча посмотрел на часы и постучав по циферблату, отошел в сторону. Ангелина усмехнулась, встав рядом, и лишь Строганов не стал убирать ладони с пистолетной рукояти.

— Это просто смешно! — повторил старичок, всплеснув руками. — У вас здесь нет никакой власти. Вы можете сколько угодно изображать из себя важную писю, но орден — это независимая международная организация, со связями и филиалами по всему миру. Если вы посмеете напасть на наше отделение…

Я снова посмотрел на часы и продемонстрировал их старичку. Не знаю, кем он трудился в этом славном заведении, и сколько занимал свою должность, но несмотря на все крики, ужимки и насмешки, вскоре он начал потеть. Хотя не сказать, чтобы в палате было сильно жарко.

— Так нельзя. Вы просто не понимаете как устроен наш мир! — попробовал вскрикнуть старичок, снова всплеснув руками. Я все так же молчал, не обращая на него никакого внимания, и только время от времени смотрел на часы. — А-а… хватит! Выставить их взашей!

— Повторите приказ. — прогудело из динамиков штурмового доспеха. — Я должен получить его в полной прямой форме. Для фиксации в отчете.

— Фиксации?.. отчета… — удивленно посмотрел на него старичок, после чего резко вздрогнул и даже чуть вытянулся. — Приказ, вывести всех поступивших на лечение дарников, не подписавших договор, взыскать с них компенсацию за проведенное лечение.

— Вернуть резонансные камни. — напомнил я. — До поступления к вам они все были в полном порядке, чему есть достаточно свидетелей.

— Вернуть им их стекляшки. — поморщившись сказал старичок, от добродушного превосходства которого ничего не осталось. Лицо его сморщилось, стало злым и заостренным, и я вдруг понял, что несмотря на схожие черты и характерную полноту, передо мной не грузин, а турок, или представитель другого восточного народа.

— У вас еще три минуты. — напомнил я, довольно улыбнувшись. Старик-заведующий выругался себе под нос, и развернувшись вышел в коридор, откуда раздались команды на тягучем укающем языке, лишь отдаленно напоминающем грузинский.

— Какой национальности ваш начальник? — спросил я у доспеха.

— У нас нет национальности. — ответил мне оператор брони. — Нет рода, нет страны или семьи, только орден.

— Где-то я это уже слышал, только ничем хорошим это не закончилось, если мне память не изменяет. — хмыкнув ответил я, а буквально через несколько секунд в палату начали въезжать каталки, одна за другой, и я сообразил что мне где-то надо взять транспорт, чтобы доставить этих людей… а собственно куда я их могу доставить? Тоже ведь проблема, не на корабле же им жить, где сейчас идут ремонтные работы.

— Василий, можешь связаться с канцелярией Константина? Пусть пришлют машины для транспортировки людей, и устроят место, где их можно будет разместить. — попросил я у Строганова, и тот, кивнув, тут же достал из внутреннего кармана коммуникатор. К тому моменту как мы вышли из здания больницы-крепости перед входом уже стояло три микроавтобуса.

— Ваше сиятельство, князь ожидает вас во дворце. — сказал мужчина, лет сорока, в черном костюме с накинутой поверх него буркой и стоячей шапкой. Смотрелось это не то, чтобы странно, но я такого не ожидал. Хотя и не сказать, что подобная форма одежды неуместна, может у них так гвардия одевается или это парадная форма, как у стражи на дворцовой площади. Тем более, что кинжал и шашка у этого воина были на месте.

— Непеременно, но в начале нужно забрать резонансные камни вырученных дворян. — ответил я, и мужчина подошел чуть ближе.

— Могу я узнать подробности, ваше сиятельство? — уточнил он, вполголоса.

— Почему нет? Орден Асклепия силой удерживал спасенных мною из плена дворян. У них отобрали резонансные камни и погрузили их в сон медикаментами. Есть не малая вероятность что их верхушка работает если не «на» османов, то «с» ними точно. — рассказал я, и после каждой фразы мужчина хмурился все сильней.

— Все, теперь это ваши проблемы. — сказал вышедший на крыльцо больницы старичок, когда последнего из пленников вывезли на каталке, а за ним следом вышел Василий, контролировавший, чтобы без нашего ведома, им не вкололи чего-то лишнего.

— Камни. — требовательно сказал я, шагнув ближе.

— Да подавитесь. — усмехнулся старик, чуть не кинув мне связку амулетов, но быстро пересчитав их количество я понял, что есть явная недостача.

— Тут не хватает трех амулетов резонанса. — сказал я, глядя прямо на старичка. — Камни – собственность и часть дворянина, до самой его смерти. А после оной – собственность империи. И вам это прекрасно известно. Итак. Где остальные?

— Все что было, вам передано. — сморщив нос сказал старик, и развернувшись шагнул в двери клиники, но мой пресс не дал ему сдвинуться с места. — Это нападение на члена ордена! Вы не имеете права! Все! Все об этом узнают!

— Камни! Или и в самом деле произойдет нападение. — сказал я. Ступивший к заведующему охранник наткнулся на щит, и лишь с металлическим скрежетом провел ладонью по моему конструкту.

— Это агрессия по отношению к члену ордена, на территории ордена. — проговорил охранник, наводя на меня двадцатимиллиметровое ружье.

— Он за территорией больницы, и я его пока даже не начал трогать. — бросил я. — Спрячь свою пукалку, иначе придется мушку спиливать. Камни!

— В кабинете! Они у меня в кабинете, я могу за ними сходить! — взвыл старичок.

— Не можешь. Пусть их принесет кто-то из замов. Хоть твоя симпатичная секретарша. — усмехнулся я, но тут же получил неодобрительный взгляд от Ангелины. — Ну хорошо-хорошо, не такая уж и симпатичная.

— Господи, почему у этих агрессивных, никчемных, думающих только о себе детей столько сил?! — взмолился старичок, рухнув на колени.

— Немедленно отпустите заведующего, иначе я буду вынужден стрелять. — проговорил охранник, не опустивший ружье. — Даю пять секунд.

— Даю две, чтобы ты опустил оружие, иначе его лишишься. Раз. Два. — не дожидаясь пока противник примет решение я ударил ладонью Шивы ствол снизу вверх, сбивая прицел, и выхватив кортик влил в него резонанс, после чего рубанул по оружию, рассекая ствольную коробку вместе с ударником и бойком. Патрон, ужа находившийся в стволе, вспыхнул, и порох, сгорая, брызнул во все стороны из разрезанной на неровные половинки гильзы.

— Назад. — приказал я, наведя клинок на шлем охранника. — Я давал тебе шанс. Следующее действие будет нападением на аристократа.

— Я выполняю свой долг. — раздался из-под шлема охрипший от волнения голос. И я, поморщившись, кивнул.

Не знаю, где и для чего готовили этого охранника, но отслеживая мои действия он совершенно упустил из виду Ангелину, чего делать категорически не стоило. Девушка, зашедшая противнику за спину, тремя слитными взмахами клинка обрезала приводы на ногах и второй руке, а затем лишив его подвижности, заблокировала дверцу выхода.

— Тамара! Камни! Принеси немедленно все камни из стола! — крикнул находящийся под прессом заведующий. В холле больницы началась настоящая паника. Из открытых дверей на нас то и дело выглядывали охранники с автоматами, но оставаться на входе никто не спешил, как и открывать окна-бойницы.

— Вот ваши камни, немедленно отпустите Анёна! — выкрикнула выбежавшая из больницы девушка, сжимавшая в кулаке целую стопку резонансных камней. Тут было явно больше, чем изъяли у пленных, но отказываться от такого подарка я не стал.

— Было очень приятно сотрудничать с вами. — улыбнувшись сказал я, отпуская старичка из-под пресса. — Всего доброго, надеюсь до нескорой встречи.

— Вы за это поплатитесь! Больше никто из вашего рода. Никогда не получит лечения. Ни один из ваших людей! Даже если они будут умирать на пороге больницы или в полевом госпитале! — кричал нам вслед старик, и я с сожалением ощущал что все это вполне может стать правдой, особенно если спустить ситуацию на тормозах, как уже было однажды сделано в Петрограде, когда два раза подряд служители ордена покушались на мою жизнь, и когда вскрылась сеть по торговле наркотиками.

— Едем к князю. — мрачно сказал я, садясь в первую машину. Строганов и Ангелина легко уместились вместе со мной, и через двадцать минут мы уже въезжали в дворцовый сад.

Сказать, что количество охраны возросло, со времени нападения на дворец дяди Константина, значит ничего не сказать. Почти под каждым кустом стояло по джигиту, а во всех значимых точках дежурили бойцы в резонансных доспехах. От совсем старых, типа нашего «Воина», до вполне современного «Ратника-20/12» А у самого входа во дворец нас уже ждал глава гвардии.

— Я всего на пару часов отлучился, а у вас такие перемены. — заметил я, выбираясь из микроавтобуса.

— Вас всего пару часов не было без охраны, а вы уже успели развязать войну с орденом Асклепия. — покачав головой сказал Магомет. — Идемте, ваше сиятельство, князь с нетерпением ждет вашего возвращения.

— Конечно. Прошу позаботиться о размещении моих людей. — сказал я, и по кивку начальника гвардии к Ангелине с Василием тут же подскочило по слуге. Я же отправился уже знакомыми коридорами в покои Багратиона.

— Ну присаживайся, брат мой. Расскажи, что такое случилось. — попросил он, показывая на кресло рядом с кроватью.

— Конфликт, который начался, когда тебя пытались отравить, никак не закончится. — ответил я, выложив ему на одеяло целую связку амулетов резонанса. — Догадываешься, что это такое?

— Камни, которые ты силой забрал у местного магистра ордена Асклепия. — довольно спокойно проговорил Константин, перебирая в руках камни. — Мне говорили, что орден возвращает не все, но я признаться не ожидал что их будет столько.

— Не думаю, что это все, скорее девчонка просто схватила то что лежало в определенном ящике. А еще должны быть сейфы и прочее. Но главное не это. — проговорил я, откинувшись на спинку кресла. — Они каким-то образом прямо нарушают указы императора и соглашения с орденом, и при этом избегая последствий. Как?

— А что ты вообще знаешь об ордене? — чуть усмехнувшись спросил лежащий на подушках Багратион.

— Только самые общие вещи. — пожал я плечами. — Изначально в Женеве было создано движение красного креста. Затем в начале двадцатого века оно переродилось в орден Асклепия, у которого словно по волшебству появились клиники по всему миру, а теперь они еще и с дарниками договора на равных заключают.

— Не совсем на равных, иногда они даже в выигрыше. — едко усмехнулся Константин. — Но ты прав, с таким знанием будущего врага, единственное что можно сделать – эффектно проиграть.

— Больше в учебниках о них ничего нет, а стоит спросить кого-нибудь о конкретике, так все выдают общие фразы, и то что с орденом лучше не связываться. — развел я руками.

— Значит сегодня в роли просветителя придется выступить мне. Хоть, честно признаюсь, такое для меня в новинку. — усмехнулся Константин. — Для начала, ты должен знать, что у ордена три штаб-квартиры. Главная – в Женеве. Вторая по важности – в Лондоне, ну и последняя в Вашингтоне.

— И ни одной в России. — кивнул я.

— И не только в России, большая часть стран в мире – лишь имеют больницы и филиалы. — заметил Багратион. — Они собирают детей сирот, неодаренных и тех, от кого родители отказываются, увозя их в штаб-квартиры и обучая там. И только после десятилетнего образования, распределяют по странам, обычно не совпадающим со страной рождения.

— Десять лет? Но для ребенка это же целая жизнь. — нахмурившись проговорил я.

— Именно. Все родственные связи, даже если они были, за этот срок обрываются. Появляется общность, которой медики следуют иногда до гробовой доски. — кивнул Багратион. — Но, как ты понимаешь, этого мало. Большая часть лекарств, да что там, все сложные лекарства – производятся именно в Швейцарии.

— Но этого же явно не хватит на весь мир. Что, ни одно государство не создало собственных клиник? Куда они могли исчезнуть? Были же местные институты и врачебные практики? — на всякий случай уточнил я.

— Были, конечно, были. — легко согласился Багратион. — До сих пор можно найти деревенских знахарок, фельдшеров и прочих лекарей. Вот только одно дело, когда тебя будет оперировать, при свете лампы, стальным скальпелем, очень увлеченный парень, изучавший анатомию по доступным источникам, и совсем другое – профессионал, которого учили на протяжении десяти лет другие профессионалы, и который потом стажировался еще десяток лет пока сам не стал ведущим хирургом.

— С фабриками по производству лекарств все еще проще, как их начали создавать в рамках красного креста полтора века назад, так они и остались в его составе. Почти во всех клиниках есть лаборатории, записи… некоторые из них даже удавалось захватить или украсть. Но последний такой случай был, когда Германия решила вернуть себе контроль над медициной и разграбила лаборатории. — не весело проговорил Константин.

— Не тяни кота за лапку, почему у них не вышло? — недовольно спросил я.

— Ну почему не вышло? Вышло. А потом они полгода лечили солдат зеленкой, йодом и стерильными повязками. Как-то так получилось, что их лаборатории по производству антибиотиков постоянно взрывались или в них портились образцы. — ответил Багратион. — Орден – в первую очередь религиозная организация, основанная на очень светлых принципах. Как и любая вера. Но если в христианстве это десять заповедей, у ордена это семь принципов.

— Беспристрастность, Нейтральность, Независимость, Братство, Единство, Равноправие, Гуманность. — перечислил их Багратион, загибая пальцы. — Думаю расшифровывать каждый не имеет смысла, все понятно из их названия. Но, как и в христианстве, есть нюансы.

— Ну да. Не убий, но если еретика – то можно. Не обман, но если не правоверного – то это даже благо. — кивнул я. — А раньше было вообще прекрасно: Убей отступника, сожги ведьму, повесь еретика.

— Вроде того. — усмехнулся Константин. — Они нейтральны для всех стран, кроме своей собственной. Собственно правительство Швейцарии больше чем на половину состоит из служителей ордена. Независимы внутри других государств, но не своего. Равноправны, но с одаренных денег берут куда больше. Гуманны ко всем, но только к тем, кто соблюдает соглашения с орденом. А в остальном… ну ты понял.

— И что мешает Российской империи создать эту отрасль с нуля? — прямо спросил я. — Можно же в конце концов переманить людей, найти не таких фанатичных, кого-то подкупить, кого-то соблазнить. Угрожать, похищать – в конце концов.

— Пробовали. Вот только я напомню – они тщательно воспитываемые фанатики, которых отбирают в раннем детстве. Нет, конечно, бывают исключения, но они лишь подтверждают правила. — ответил Багратион. — А кроме того, опыт, когда гигантские суммы и десятилетия сливались на исследования и разработку лекарств, а потом выяснялось, что твой ведущий специалист – двойной агент, которого ты на самом деле не завербовал, а он продолжал работать на орден.

— Это уже не орден, а тоталитарная секта получается, с накачкой членов высшим руководством. — нахмурившись проговорил я.

— И наркотиками. — кивнул Багратион. — По крайней мере ходят такие упорные слухи. Иначе сложно объяснить ломку, возникающую у тех, кто попытался выйти из ордена, или тех, кого из него похитили.

— Давай подытожим. У нас есть гигантская секта, состоящая из умных, преданных своей идее людей, которых на этом принципе воспитывают с детства, но на всякий случай еще и держат на наркоте. Все ее члены действуют в интересах «человечества», а кто сегодня у нас не входит в это понятие решают в одной из трех штаб-квартир, и все они вне нашей территории. — начал перечислять я, загибая пальцы. — При этом больницей в Тифлисе руководит этнический турок, а пытавшаяся отравить тебя женщина была норвежкой.

— Скорее шведкой. — покачал головой Константин.

— Да без разницы. — отмахнулся я, стараясь не упустить мысль. — Получается у нас на территории государства, гигантская чужеродная машина, которая оказывает влияние на обычных граждан, которых они лечат почти за бесплатно, но платим за это удовольствие мы сами. Так?

— В целом верно. — кивнул Багратион. — Только учитывай, что это не только у нас, но по всему миру.

— Кошмар… а я еще удивлялся, как у нас под носом может существовать секта поклонников монстров и чудовищ. — пробормотал я, схватившись за голову. — А она, оказывается, самая меньшая из наших проблем.

— Ну не все так плохо. — заметил Константин. — До тех пор, пока они придерживаются своих основных принципов, это и в самом деле инструмент мира. Сколько людей они спасли и спасают ежедневно в своих клиниках, госпиталях и сельских кабинетах – даже оценить сложно. Так что государства мирятся с небольшими сложностями по работе с орденом, из-за его высокой эффективности.

— А что, если они начали изменять своим принципам? — спросил я, взглянув на Константина. — Что будет, если они решили, что им недостаточно Швейцарии, и захотели развалить одну страну, чтобы взять ее ресурсы под контроль?

— Если об этом узнают другие страны, на них ополчатся все государства. — решительно проговорил Багратион.

— А если остальные государства не просто в курсе, но еще и в доле? — спросил я. — Если они пытаются подорвать обороноспособность этой страны, раскачивая властную вертикаль, убивая наследников и князей, травя наркотиками будущую офицерскую элиту?

— Тогда это конец, брат мой. — помрачнев проговорил Константин. — Потому что против международной коалиции, прикрывающейся орденом Асклепия, сделать мы ничего не сможем. И нападение османских отрядов – только начало.