Граф Суворов, том 5

Глава 14

— Князь ожидает вас… — начал говорить дворецкий, но я, не слушая, прошел мимо. Сейчас мне было наплевать на все церемонии и условности. К счастью уже знакомый Магомет, ожидал меня чуть дальше, и провел прямо к спальне Багратиона. Когда мы уже подходили к дверям, из них вышла женщина со скорбным лицом, и брошью Асклепия, прицепленной к платью.

— Князю требуется покой. — наставительно проговорила она. — Его ранение очень серьезное, я сделала все что могла, но…

— Я сам оценю на сколько оно серьезное. — коротко буркнул я, оттеснив ее в сторону и пройдя к кровати, в которой на подушках лежал Константин. Стоило активировать третий глаз, как я понял, что женщина не обманывала. С момента, когда мы виделись последний раз, его состояние сильно ухудшилось.

— Послушай… кажется у меня осталось не так много времени. — пробормотал Багратион. — Я благодарен тебе за все что ты сделал. Искренне. После того как… если… погоди, не перебивай. Отец будет на твоей стороне. Он министр, сможет сказать государю… Ему тоже нужен наследник…

— Все сказал? — хмыкнул я, опустившись возле кровати. — А теперь заткнись, твое сиятельство, и не мешай мне работать.

— Немедленно отойдите от моего пациента! — выкрикнула врач, и я только сейчас обратил внимание, что ее одежда совершенно не соответствует не только местной моде, но и вообще южным порядкам. Куда ближе она была к европейской, да и общая внешность, брюнетка с серыми глазами – такие в южных странах встречаются крайне редко. А то, что она достаточно хорошо говорит по-русски, ни о чем не говорит, кроме богатой практики.

— Ты мне доверяешь? — посмотрел я на Константина, и тот, едва заметно задумавшись, кивнул. — Выведите эту припадочную отсюда. Мне понадобится время и полная тишина.

— Что вы собираетесь делать? Эй, уберите от меня свои руки! Немедленно! Я обо всем сообщу в столицу! — кричала врач, но глава стражи аккуратно вывел ее, выдавив своим бронированным телом. Стоило двери закрыться, как я погрузился в глубокую медитацию, буквально сращивая наши меридианы, для проведения энергии.

Ситуация была странная. Кровопотеря, но в пределах нормы, болевой шок, повреждение нервов, но даже тромбы не образовывались – хотя печень справлялась на пределе своих возможностей. И все же организм быстро приходил в негодность… словно его отравили!

— Держись княжич, наследником станешь. — пробормотал я, положив подушечки пальцев на виски, лоб и точки за ушами. В первую очередь – спасти мозг, а затем можно уже разбираться, откуда возникла проблема.

Прогонка очищенной праны по меридианам, цикличная циркуляция, дополнительный «водоворот», завязанный на меня, как на донора. Это было самым сложным, что я делал за последний год. Ни какие конструкты, излечение или экзамены, даже рядом не стояли по требуемой степени концентрации.

Только когда дыхание Константина выровнялось, а сердцебиение стало ровным и гулким, я позволил себе открыть глаза, и взглянув во двор понял, что солнце давно село. В животе неприятно урчало, а желудок будто скукожился. Хотя за счет полностью открытой чакры земли моему телу почти не требовался отдых, я все равно выложился на полную.

— Как он? — спросил Магомет, и я даже не оборачиваясь я понял что впервые слышу его голос не через динамики, а вживую. Обернувшись, я увидел не молодого уже, поджарого мужчину с опрятной белой бородой и усами, но с наголо выбритым черепом. На коже лба и макушки до сих пор виднелись следы от шлема.

— Его отравили, какой-то дрянью. — ответил я, встряхивая кисти рук, чтобы хоть немного снять онемение и усталость. — Отравили надежно, с запасом. Но я не знаю, что именно это была за отрава, и как она попала в тело.

— Его еду проверяли. — нахмурившись проговорил Магомет. — Никого чужого рядом не было.

— Да? — я нахмурился, еще раз взглянув на товарища. — Тогда ответь, ему стало хуже до прихода доктора, или после?

— Она не могла! Она же из ордена! — помотал головой мужчина. — Если вскроется что они покушались на жизнь правителя Грузии, от ордена не останется камня на камне!

— Да? А кто будет это проверять? — хмыкнув посмотрел я на гвардейца. — Кто будет оценивать здоровье княжича и брать его анализы?

— Члены ордена. — нахмурившись проговорил Магомет.

— Именно. — кивнул я, поднимаясь. — А если бы я не оказался рядом, завтра они бы объявили, что у княжича прорвался тромб, отошедший от раны в плече, закупорил сосуды в мозгу и он скоропостижно скончался.

— Ты целитель? — нахмурившись посмотрел на меня Магомет. — Колдун?

— Скорее духовный практик. — улыбнулся я.

— Ясно, значит шаман. — серьезно кивнул глава стражи. — Я слышал о подобных людях, живущих на крайнем севере. Правда говорят они используют в своих ритуалах бубны, грибы и благовония.

— Да, надо бы, но мне было немного не до того, чтобы устраивать все по правилам. — сказал я, решив не развеивать ореола загадочности. — Мне нужно как следует поесть, помыться и отдохнуть пару часов. Вряд ли Константин очнется раньше утра, но я должен быть рядом, чтобы предотвратить провокации.

— Я уже распорядился, чтобы подготовили ближайшие гостевые покои. А сам останусь с господином до конца. — серьезно сказал Магомет.

— В таком случае рассчитываю на вас. — ответил я, выходя из спальни Багратиона. Снаружи меня уже ждал тот же дворецкий что приветствовал при входе, но на сей раз он оказался собранным и молчаливым. Без лишних слов он довел меня до шикарных апартаментов, состоящих из четырех отдельных комнат, включая спальню, гостевую, ванную и столовую. В последней уже был накрыт стол со всевозможными яствами и грузинскими деликатесами. И мне даже стало немного обидно, что я не могу разделить трапезу с Ангелиной.

— Доброй ночи, не спишь? — спросил я, позвонив девушке по прямой резонансной связи, экран мигнул, и передо мной предстала небольшая проекция.

— Нет, но тебе бы я ответила даже среди ночи. — ответила с легкой улыбкой ответил Ангелина. — Как у тебя дела, любимый?

— Нормально. Константина пытались отравить, и мне, кажется, это был один из людей ордена. — ответил я. — После того как обнаружилось что они торговали наркотиками и пытались убить меня с помощью Герба, я уже ничему не удивляюсь. Единственное – пока не понимаю зачем им это нужно. Если род Багратионов прервется, ничего хорошего из этого не выйдет.

— Почему ты так думаешь? — настороженно спросила Ангелина.

— Его отец жив и занимает не последнее место при государе. Даже если погибнут все наследники и ему придется вернуться в Грузию. Хмм… а ведь правда. Тут от него избавиться будет куда проще чем в Петрограде. — пришла мне в голову неожиданная мысль. — Он один из министров, а значит обладает значительной властью. С его уходом из столицы пошатнется одна из служб. Жаль я не узнал какая именно.

— Никогда не слышала, что Багратион среди министров. — нахмурившись казала Ангелина. — Ты уверен, что он приближенный Петра?

— Возможно я понял слова Константина неправильно. А может просто устал и что-то перепутал. — вздохнул я, откинувшись на спинку кресла. — Как у вас там дела? Что с раненными и пленными?

— Это тебе лучше у заместителей спрашивать. — улыбнувшись сказала Ангелина.

— Тоже верно. — ответил я вернув ей улыбку. — Расскажешь, что у тебя сегодня было? Чем занималась?

Около получаса мы болтали о ничего не значащих мелочах, и когда девушка начала зевать – попрощались. Я тоже помылся и лег спать. Но сон не шел совершенно. Вокруг что-то происходило. Не в смысле вокруг кровати, а в Грузии. Смещение власти, попытка посадить ан трон его дядю, лояльного османам. Сражения над Черным морем. Кажется, мы попали в плотный круговорот событий, и я совершенно не был уверен, что мы из него выберемся. Империя стояла на пороге большой войны.

Хотя, может даже не империя, а весь мир. Уж слишком много ниточек вело к другим державам. Но некоторые вещи не давали мне покоя больше других. И в частности – деятельность ордена Асклепия. Если судить по словам Строгонова, они неприкасаемые. Любой, кто поднимет на них руку – лишится головы. При этом реальных военных сил у них нет, но влияют они на все государства.

Даже если их миссия – чиста и невинна. Спасение большего количества жизней, путем пожертвования меньшего. Их методы и их поступки не отличают их от преступников. Хотя мне ли об этом говорить, я вообще затрафеил английский корабль и захватил в плен кучу османских солдат и офицеров, не считаясь с количеством убитых с их стороны. И ведь я еще не закончил.

Надо было придумать способ, как можно убить рабовладельцев после того, как их обменяют на наших пленных. Учитывая, что я не знаю ни времени, ни места, делать закладку в их меридианы – довольно проблематично. Вдруг переговоры затянутся, и они умрут в плену? Значит нужно поступить иначе.

Достав из одежды на тумбочке, связку камней резонанса, отобранных у офицеров, я внимательно всмотрелся в их структуру. Вроде ничего необычного. Больше того – вполне привычная, много раз виденная форма исполнения. Чуть задумавшись, я достал Шах и сравнил элементы корпуса.

— Да вы издеваетесь. — пробормотал я, сев на кровати, и включив лампу всмотрелся в детали. Стоило раскрутить первый цилиндр, как я обнаружил надписи на русском. Дату изготовления, серийный номер, место – Екатериноград. Второй… третий… все камни резонанса прошли инициацию в России.

— Английские корабли, российские камни резонанса… у них хоть что-то свое есть? — задумчиво пробормотал я, и тут же нашел ответ – офицеры. Которые, судя по всему, проходили обучение в высшей военной академии Петрограда. Как интересно то получается. Достав коммуникатор, я поймал связь и зайдя через сайт большой императорской библиотеки нашел информацию по Османской империи.

Все оказалось до банального просто. Не смотря на то что они удержали часть Европы, болгарские, румынские и хорватские земли, обложили податями восточные и южные страны, конкурировали за влияние на Иран с Россией и Китаем… у османов не было собственных диссонансных зон и заводов по производству резонаторных реакторов.

Гигантская по своим размерам, населению и экономике империя не могла сама производить даже простейшие резонансные устройства, а вся их аристократия проходила инициацию в других странах. Таких как Британия, Россия и Египет. Некоторое количество даже отправлялось за океан, попытать счастья там. А значит они были кровно заинтересованы в развале России.

Если по какой-то причине империя распадется, османы смогут претендовать на обширные южные земли по всей границе. А может и севернее пройдут. Раз так, то каждый их дарник должен быть дороже золота в собственном весе. А значит что? Значит они окажутся на передовой и будут использовать кристаллы по полной программе.

Я еще раз посмотрел на резонансные камни. Проще всего было их раздолбать и дело с концом. Но тогда смысл в обмене отпадал. Появившаяся в голове мысль казалась простой до безобразия – испортить камни. Но не так чтобы это можно было определить с самого начала. Чтобы повреждения сказались только под высокой нагрузкой.

Тюкнуть их тихонько молоточком создав трещину? Это любой дурак может, но также любой дурак и проверит. Нет, я должен каким-то образом изменить их энергетические потоки, их резонанс. О возможности подобного я даже не слышал. Вот только и о способности человека входить в резонанс с разными камнями я тоже не слышал, и ничего – Шах подчинил, сейчас даже не замечаю, когда использую.

Отложив кипу камней и взяв самый маленький из них, я легко зажег его, словно лампочку. Крохотный алмаз, едва ли способный на проведение достаточной энергии для создания серпа, обладал около нулевым потенциалом, и минимальным базовым резервом. С другой стороны, именно на нем проще всего было провести нужный мне эксперимент.

Как я могу навредить владельцу этого камня? При каких условиях это будет наиболее болезненно? Дома, на тренировке? Нет, его просто заменят на другого офицера. Значит он должен пройти все проверки, вернуться во флот и там… нет, не во время службы, прямо в бою, когда от него будет зависеть больше всего.

Что происходит во время боя? Правильно – человек для выживания выкладывается на полную, вливает энергию на сколько это возможно и старается изо всех сил. На этом и придется сыграть. Нужно каким-то образом расширить критический потолок камня, увеличить его пиковую мощность, но так чтобы она привела к перегрузке и уничтожению как камня, так и его носителя… Как?

Я просидел, решая эту задачу до самого утра. Никаких инструкций, да что там, даже намеков на возможность изменения кристаллов резонанса не было ни в сети, ни в библиотеках. Наверное, в каких-нибудь секретных лабораториях или в культе детей господних нашлись бы результаты экспериментов, но у меня к ним не было доступа. Зато было природное упорство и гигантский опыт в управлении праной.

Раскачать кристаллы, размыв их верхний предел, оказалось сложной, но осуществимой задачей. Так же, как я привыкал и переписывал под себя Шах, я сумел пропустить собственную правну через каждый кристалл захваченных османов, оставляя невидимый взгляду дефект, который мог проявится только при длительных пиковых нагрузках. Зато уж если этот фокус сработает, их флот будут ждать большие неприятности в самый важный и неожиданный момент.

— Ваше сиятельство, доброе утро, вы уже проснулись? — раздался уверенный мужской голос, в котором я узнал начальника гвардии.

— Да. — ответил я, не став уточнять что я и не спал. — Минуту и я буду готов.

— Конечно, ваше сиятельство, жду. — ответил Магомет, и я не стал слишком задерживаться, даже уложившись в срок. — Принц проснулся и просит вас к себе.

— Что-то он рано. — нахмурился я. — Но это даже хорошо. Ведите.

Благо долго идти не пришлось и вскоре мы уже подошли к покоям Багратиона, у которых разместился усиленный взвод гвардейцев в полном боевом облачении. Нас пропустили без лишних разговоров я увидел, что Константин полулежит на подушках, просматривая какие-то документы на планшете.

— Ну хоть не вставать с кровати у тебя мозгов хватило. — усмехнувшись сказал я, убедившись, что дверь за мной закрылась и мы остались наедине. — Как твое самочувствие?

— Хорошо. Как я понимаю – твоими стараниями. — ответил, нахмурившись Багратион. — Что ты со мной вчера сделал?

— Заставил твой организм пройти через самоочищение. Вижу, что постель тебе уже сменили. Пот был холодный и едкий? — уточнил я.

— Да. Кожу словно кислотой жгло. — поморщившись ответил Константин. — Как мне доложили, ты подозреваешь орден Асклепия. Вот только я совершенно не понимаю зачем им это. Ни один из них не является наследником нашего рода.

— Я пол ночи голову над этим ломал. И пока вариантов не так много. Ты говорил, что твой отец – министр, но я не слышал о Багратионе в правительстве. — уточнил я, заметив, как при моих словах Константин поморщился. — Кто он?

— Намекаешь на то, что заговорщики хотят через меня достать отца? — спросил, прикрыв глаза Константин. — Это возможно. Но опять-таки, я не понимаю в чем смысл, зачем это ордену? В чем их выгода?

— Если бы я знал – сказал бы об этом прямо. — пожал я плечами. — Но давай предположим, что им это и в самом деле для чего-то нужно. Кто получит наибольшую выгоду, от устранения тебя и твоего отца?

— Слишком абстрактный вопрос. — вздохнул Багратион. — Да и круг подозреваемых не меньше. От младших княжеских родов, до чиновников из императорского аппарата. Грузия – богатая, плодородная и гостеприимная страна. Каждый хочет стать ее правителем или наместником.

— Ладно, давай попробуем зайти с другой стороны. Представь на мгновение что дело не в Тифлисе или Грузии. Что изменится, если тебя не станет, а твоему отцу придется уехать из Петрограда? — спросил я.

— Да нет, это бред. — почти минуту молчания проговорил Константин.

— Ладно, я тебе жизнь спас, а остальное меня не касается. — сказал я, поднимаясь. — Откидывайся на подушку. Придется поработать с тобой ещё немного, и потом контролировать восстановление на протяжении пары недель. Но ты уже выжил и это хорошо.

— Прости, я тебе уже дважды обязан жизнью, и сделаю все чтобы вернуть этот долг. — ответил, хмурясь, Багратион. — Но ты спрашиваешь о чужих тайнах, над которыми я не имею власти. Деньги, сведения, оружие, даже люди – все что в моих силах. Проси, что нужно. Но не заставляй меня нарушать слово.

— Я не скромный, попрошу так что ты взвоешь. — усмехнулся я. — А пока ложись, я скажу, когда тебе можно будет спокойно подниматься с кровати.

Дворец Багратионов в Тифлисе, два часа спустя.

— Когда это было? — спросил Константин у своего учителя и наставника, который сопровождал его всю жизнь.

— Около часа назад она погрузилась с чемоданами на корабль и убыла в сторону османской империи. На судне дипломатическая неприкосновенность, так что мы не смогли его остановить. — виновато проговорил Магомет.

— Значит мой юный кровный брат все же был прав. Орден. — вздохнул Константин, откинувшись на подушку и прикрыв глаза. Как бы он не храбрился, в теле все еще чувствовалась слабость.

— Мы должны доложить о происходящем вашему отцу. — сказал Магомет.

— Нет… вернее да, но не обо всем. — решил Константин. — Записи из спальни Александра стереть. Все до единой. И больше над ним наблюдения не проводить. Мы и так знаем и видели слишком много. Когда он станет императором, за один намек на то, что мы знаем его тайны, нас казнят.

— Вы имеете ввиду «если он станет»? — на всякий случай уточнил Магомет.

— Когда. — жестко проговорил Константин. — Может я не так хитер, как мой отец, но у меня перед царевичем долг. И я его отдам сполна.

Петроград. Летний императорский дворец. Кабинет императора.

— Разрешите, ваше величество? — склонившись спросил Долгорукий. Князь уже и забыл, когда в последний раз разговаривал с зятем как старший с младшим. Да и Петра… что-то в нем надломилось. Изменилось с окончания турнира.

— Заходи. — приказал Петр. — У тебя есть сведения о заговорщиках в первом дворянском собрании, ведь так?

— Ваше императорское величество, есть слухи, но…— пробормотал Долгорукий.

— Слухи? Я под твою руку половину тайного управления передал, а ты мне о слухах докладываешь? — рявкнул император, и старки склонился, не поднимая головы. — Твой сын бы справился лучше. Они с Мирославом меня прикрыли от бомбистов, да только Суворов уже в строю и на фронте, а Илларион отлеживается…

— Он был тяжело ранен, ваше величество, и ранения все еще дают о себе знать. — нахмурившись ответил Василий Михайлович. — Возможно Суворов пострадал не так сильно, или соврал о тяжести своих ран.

— Я своими глазами видел во что его превратила бомба, так что твоему сыну досталось куда меньше, чем ему. — раздраженно фыркнул император. — Как же мне не хватает сообразительных и верных людей… что с щенком? Почему его до сих пор не поймали?

— Мы не знаем, ваше величество. Оперативники выследили его, и даже попытались задержать, но он словно сквозь землю провалился. — ответил шеф жандармерии, недоуменно разведя руки в стороны. — После того как мы начали проверять круг его знакомых среди дворян и бояр Петрограда – он затаился. Но за прошедшие три дня его видели, как минимум на паре приемов. При этом – в разных точках города одновременно.

— Потрясающая некомпетентность. — проговорил Петр. — Вы хоть выяснили, чем именно он занимается? Что замышляет? Как связывается с Суворовыми?

— Прошу прощения, ваше величество, но нет. Мы следим за графами Суворовыми круглосуточно, с вашего разрешения установили камеры даже в уборных и рубках их кораблей. Но пока они с ним не связывались. — ответил Долгорукий, вжав голову в плечи. — Да и в Петроградском свете говорят лишь о появлениях младшего Суворова. Он просто развлекается.

— Просто развлекается, водя за нос половину жандармерии столицы?! — ударив по столу Петр вскочил, и волна резонанса отбросила к двери старика, даже не заметив его двойной щит. — Есть что еще доложить? Нет? Тогда убирайся.

— Как прикажете, ваше императорское величество. — склонившись проговорил Долгорукий и выскочил из кабинета.

Оставшись в одиночестве, Петр закрыл глаза и в отчаянье несколько раз ударился затылком о подушку кресла. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Сражения на границе становились все ожесточённее. И если стычки с османами шли в открытую, хоть и малыми силами, то с западных рубежей разведка докладывала о подготовке складов с едой и боеприпасами на территории германии и франции. Можно не сомневаться в Англии тоже шли приготовления.

Если он не закончит войну этим летом, уже осенью она может развернуться с новой силой и совсем на других рубежах. А раз так, хватит жалеть предателей и малодушничать. Ради сохранения империи он готов утопить ее в крови. Даже если часть этой крови будет его собственной.