Государь

ГЛАВА 31

О приближении армии четтов Линану сообщило появление взволнованного разведчика, скачущего во весь опор, поднимая небольшое облако пыли. Линан невольно напрягся. Он страшился этого дня с тех самых пор, как отправил послание Коригане в Даавис с распоряжением привести четтов на юг к Спарро и просьбой дать знать Эйджеру и Гудону, что Дженроза погибла, сражаясь с Силоной. Скоро ему придется встретиться с друзьями и доказать им, что он не только освободился наконец от влияния Силоны, но и снова стал Линаном Розетемом во всех смыслах и готов вести свою армию к победе над королевой Аривой.

«Долг, – напомнил он себе. – Иногда он бывает и перед отдельными людьми, а не только перед своей армией».

Разведчик подъехал к Линану и Томару.

– Армия четтов в часе езды позади меня, – доложил он, широко раскрыв глаза от удивления. А затем, чуть ли не запоздало вспомнив, добавил: – Впереди едет небольшая группа всадников.

– Это наверняка твои друзья, – догадался Томар.

– Вы не против, если я проеду вперед и лично встречу их?

– Я понимаю. Буду ждать тебя здесь с… э… официальной делегацией.

Линан улыбнулся. Официальная делегация состояла из Томара, Бариса Малайки и нервозного мэра Спарро, облаченного в свою официальную мантию и цепи.

– Я живо, – пообещал Линан и пришпорил лошадь.

В скором времени он увидел едущих в его сторону трех человек в четтских пончо и широкополых шляпах. Он натянул узду и стал ждать. Хотя он больше не обладал тем превосходным зрением, к которому успел привыкнуть, пока была жива Силона, по тому, как они держались в седле, Линан довольно легко определил, что это Коригана, Гудон и Эйджер. Четтская королева была самой лучшей наездницей, какую он только знал, – смотреть на нее было все равно что наблюдать за существом, которое являлось получеловеком-полуконем. Гудон же ехал, слегка покачиваясь в седле, чему он научился, работая лоцманом баржи на реке Барде, а Эйджер – так, словно ему было предназначено ходить пешком, хотя на самом деле с его горбом ему не предназначалось и этого тоже.

Линан попытался успокоить свое колотящееся сердце, попытался не закричать от радости снова видеть их. Он наблюдал за тем, как они перешли с рыси на шаг, а затем приблизились к нему медленно, почти осторожно. Эйджер добрался до него первым, потом Гудон и наконец Коригана. Он разглядел на их лицах неуверенность, следы страха. Линан с содроганием сделал глубокий вдох.

– Это я, – заверил он их.

Эйджер протянул руку и коснулся его лица.

– У тебя изменилась кожа. Она почти нормальная.

Линан не скрывал своего удивления.

– Я не видел себя в зеркале. Но смотри. – Он вытянул вперед правую руку, с ладонью, все еще в волдырях от хватания докрасна раскаленного в костре меча.

– Что случилось? – спросил Эйджер.

– Силона погибла, – просто ответил он.

Никакого другого объяснения у него не было. Коригана подъехала к нему вплотную. Взяв голову Линана в ладони, она заставила его встретиться с ней взглядом. Он не отклонился.

– У тебя карие глаза, – подивилась она. – Как у четта.

Раньше я никак не могла определить их цвет.

Гудон продолжал смотреть, углы его губ растянулись в знающей улыбке.

– Верно, маленький господин, я знал, что на самом деле ты никогда по-настоящему не покидал нас.

Линан почувствовал, как у него защипало в глазах.

– Верно, Гудон, я уезжал лишь на время.

– Но ты вернулся, – сказал Эйджер, и Линан увидел, что у того тоже слезы наворачиваются на глаза.

– Благодаря Дженрозе, – проговорил он, с трудом выдавливая из себя слова.

– Новость о ее смерти повергла твою армию в горе, – осторожно проговорила Коригана. Трое друзей знали, что эти женщины не дружили. – Особенно Подытоживающую и остальных магов. Им не верится, что они потеряли свою Правдоречицу так скоро и так вот…

– Думаю, Дженроза так и не согласилась с тем, что она Правдоречица, – сказал Линан. – Она хотела быть просто Дженрозой Алукар. – Он сморгнул собственные слезы. – Кем бы та ни была.

– Останься она в живых, – высказала мнение Коригана, – она, думаю, приняла бы свою судьбу. – Королева неожиданно улыбнулась. – Как ты знаешь, мы с ней не ладили; а именно так всегда и бывает между монархом и Правдоречицей.

– Верно, – согласился Гудон. Коригана мягко коснулась руки Линана.

– Я сожалею о той боли, которую вызывает в тебе ее смерть, к тому же столь скоро после смерти Камаля Аларна. По крайней мере, теперь они будут вместе в том покое, который приносит смерть.

Линан кивнул, благодаря ее за эти слова.

– Когда война наконец завершится, у нас будет время для надлежащей скорби по ним и по всем нашим друзьям и сторонникам, которые пожертвовали собой во имя моего дела. – Он взглянул на своих спутников и почувствовал прилив огромной любви к ним. – А до той поры пусть горе поддерживает наш гнев и ярость к врагу.

– Скажите, мой государь, – обратился Барис к Томару, – что вы думаете о пребывании нескольких тысяч четтов у самого вашего порога?

– Я думаю, мой друг, что предпочитаю его пребыванию у моего порога нескольких тысяч кендриицев, аманитов, сторийцев и луризийцев.

Они говорили тихо, так, чтоб их не услышал мэр. Мэр был товольно милым малым, симпатичным и старательно исполняющим свои должностные обязанности, но он принадлежал к числу людей, которые считают, что всем следует всегда ладить друг с другом, даже во время войны. Он сидел верхом на спокойной кляче с прогнутой спиной, и судя по его виду, чувствовал себя настолько неуютно, насколько это вообще возможно, будучи в парадном наряде мэра и не зная, что бы такого остроумного сказать в обществе короля и его поединщика.

– Боюсь, что они по-прежнему у вашего порога, – продолжал Барис. – Великая Армия теперь уже не уйдет, раз вы объявили войну ее королеве.

– Ничего подобного я не объявлял.

– Семантика, мой государь.

– Политика, мой поединщик. И никогда не забывай, что Линан, может, и одержал ряд побед, покорив две страны с помощью своей армии, но свою армию он покорил – как и весь народ четтов – с помощью навыка дипломатии, унаследованного им от своей матери. И когда завершатся все бои и убийства, облик грядущего будет определять именно политика – и Линан доказал мне, что понимает это.

– Думаете, он сможет выиграть эту войну?

– Я верю, что Линан сможет. Не буду притворяться, будто я понимаю те перемены, которые с ним произошли, но его кампании они ничем не повредили. Ты в последние дни провел с ним немало времени. Что ты-то думаешь?

– Выражается он помягче.

– У него та же крепкая голова, и это сулит нам всем удачу. Иногда глядя на него, я думаю, что он – перевоплотившийся Генерал, но затем он говорит или делает что-то, напоминающее мне, что Линан вполне самостоятельная личность. – Он быстро взглянул на Томара. – Однако единственное, насчет чего я не уверен, так это насчет его хваленой армии.

– Пока она действовала неплохо, – указал Томар.

– Они проиграли сражение первой же армии Гренды-Лир, с которой столкнулись.

– По сути, не такое уж это поражение. – Томар пожал плечами. – Четтская армия большей частью уцелела, в то время как от армии Гренды-Лир остался лишь огрызок; а затем армия четтов за два сезона достаточно восстанавливает силы, чтобы завоевать Хаксус – совершив, могу добавить, нечто такое, чего никогда не удавалось достичь армии Гренды-Лир, а затем – Хьюм.

– Некоторые сказали бы, что они завоевали и Чандру.

– Тогда эти некоторые ошиблись бы, хотя я не сомневаюсь, что Чандра пала бы под натиском Линана, не присоединись я к нему.

– Мне любопытно, государь. А когда вы решили-таки присоединиться к нему?

– Ну, какая-то часть меня, должно быть, решила, как только я получил от него письмо. Когда в Кендре убили Берейму, была совершена огромная несправедливость, и если она не будет отомщена, сердце королевства сгниет.

– Не думал, что вас так сильно волнует судьба Гренды-Лир.

– Я не настолько глуп, чтобы полагать, будто маленькая Чандра сможет выжить сама по себе в нынешний век великанов. Если – когда – Линан завоюет трон, возникновение на всем Тиире одного единого королевства будет лишь делом времени. Я предпочел бы скорей участвовать в этом созидании, чем противиться ему.

– Ну, в таком случае, – Барис показал на дорогу, где как раз появился Линан с тремя спутниками, – вот приближается наше будущее.

Король улыбнулся мэру и подозвал его.

– Как вы себя чувствуете, господин мэр?

– П-п-прекрасно, ваше величество, – нервно улыбнулся мэр.

Томар потрепал его по плечу.

– С вами все будет в порядке. Только постарайтесь не оскорбить ненароком четтов; они злопамятней любого другого народа на континенте.

Мэр уставился на Томара, широко раскрыв глаза.

– Это жестоко, – пробормотал Барис себе под нос.

– Просто хочу удерживать его в рамках.

– Да он теперь неделю спать не будет, боясь, что на него открыл охоту какой-нибудь варвар-убийца.

Томар откашлялся и сообщил мэру:

– Кстати, оскорбить четта очень нелегко.

– Чу-чу-чудесно, – клацнул зубами отнюдь не убежденный мэр.

Причалы Спарро почти пустовали. Когда Чандра перешла на другую сторону, все корабли, принадлежавшие к крупным торговым флотам из Луризии и Кендры, удрали в родные порты. Солдатам Томара удалось захватить восемь судов, прежде чем скрылись остальные, но это было лишь малой долей потока судов, которые посещали порт в это время года. У причалов еще стояли корабли, принадлежавшие чандрийским купцам, а также большая часть кораблей из Хаксуса – но они делали пустующие места у причалов еще более заметными.

– Ты когда-нибудь выходил в море, пока жил на востоке? – спросила Коригана у Гудона.

Они шли вдоль края порта, чуть позади Линана и Эйджера. Близился вечер, и солнце заставляло воду рябить языками пламени. Коригана никогда не видела ничего похожего на море и впервые в жизни почувствовала притяжение чего-тс столь же величественного и безграничного, как Океаны Травы.

Гудон покачал головой.

– Должен признаться, даже соблазна такого не возникало, – покачал головой Гудон. – Мне пришлось долго привыкать к работе лоцманом на Барде, со всей той водой подо мною. А плаванье на корабле, бороздящем океан, было бы бесконечно хуже.

– По-моему, Эйджер провел добрую часть своей жизни, работая на торговых кораблях.

– Да.

– Хотела бы я знать, тоскует ли он по той жизни.

– А я хотел бы знать, кузина, почему ты говоришь о море, а не о Линане.

– Потому что боюсь того, что могу обнаружить, – горько рассмеялась Коригана. Она почти с робостью взглянула на Гудона. – Ты знаешь, что прошлой ночью он не разделил со мной ложе? Томар предоставил нам роскошную опочивальню. Я ждала его. Хотела сказать, как я рада снова быть с ним. И в конце концов уснула.

– Насколько сильно ты его любишь?

Коригана опустила взгляд.

– Не знаю. С чем мне сравнивать?

– У тебя ведь уже были любовники.

– Да, и я никогда не любила их. Я не знаю, можно ли любить кого-то больше, чем я люблю Линана.

– И?

– Но думаю, Линан мог бы любить меня сильнее, чем он любит.

– А…

– По-своему я рада, что он не разделил со мной ложе прошлой ночью. Мне страшно снова быть наедине с ним.

– Но он же больше не под влиянием Силоны.

– Я знала его только с кровью вампирши в жилах. Узнаю ли я его теперь?

– Верно, кузина, но ты его уже знаешь. Линан, которого я знал до того, как Дженроза дала ему кровь Силоны, был потом тем же человеком. До своей последней сильной горячки он менялся только в бою. Если он тогда любил тебя, то любит и сейчас.

– Возможно.

Она остановилась, глядя на север через океан, и попыталась представить себе то, что скрывалось за горизонтом. Она слышала о Дальнем Королевстве – легендарном крае по другую сторону Разделяющего моря, стране, населенной странными и чудовищными существами. Возможно ли, отправившись в столь далекий путь, оставить позади все свои страхи и сомнения? И не стоит ли в этот самый миг кто-то на берегу в Дальнем Королевстве, глядя на юг и гадая о том же самом?

– Когда я получила от Линана сообщение, что Дженроза погибла, уничтожив Силону, и тем спасла ему жизнь, – сказала она, – то первым моим желанием было, чтобы это я погибла ради него. В тот миг я позабыла, что я королева, что моя жизнь никогда не принадлежит мне полностью. Линан, видишь ли, имеет надо мной такую власть.

Гудон не знал, что и сказать. Он никогда раньше не слышал, чтобы так серьезно, так честно признавались в любви, и это заставляло его испытывать стыд.

– Насколько свежие сведения Томара о Великой Армии?

– Самые свежие. Большей частью она состоит из тяжелой пехоты; есть некоторое количество лучников, но не так много, как было бы, внеси свой вклад и Чандра. Есть кое-какая кавалерия, в основном легкая, несколько полков средней. Но ничего, подобного тем рыцарям.

– Значит, наши уланы тут самая тяжелая конница?

– Насколько известно Томару.

– Это хорошо. И что именно Томар привнесет в нашу армию?

– Я просил главным образом пехоту, особенно полки из Арранской долины. Остальное в основном снабжение – продовольствием, фургонами, лекарскими возами и лекарями.

– Никакой его кавалерии или лучников? Они очень хороши.

– Они понадобятся для удержания Спарро и окружающей местности. Если у Аривы есть мало-мальски опытные военные советники, то она попытается захватить провинцию ударом с моря. У нее единственный флот, какой остался в Тиире после того, как мы сожгли у причалов почти весь военный флот Хаксуса.

– Какие у нас шансы помешать этому?

– Никаких, но если нас заблаговременно предупредят, Томар может приготовить любой армии вторжения теплый прием.

– А кто же нас заблаговременно предупредит?

– На этот счет у меня есть одна мыслишка, – сказал Линан.

– Полагаю, именно потому мы и гуляем в порту.

В ответ Линан показал на корабль, стоящий у причала в сорока шагах от них. Эйджер прищурил глаз, приглядываясь к нему.

– С виду отличный. Чей он?

– Разве ты не узнаешь его?

Эйджер покачал головой.

– А должен бы? Он один из тех, на которых я раньше плавал?

– Можно сказать и так.

К этому времени они уже достаточно приблизились для того, чтобы Эйджер смог прочесть выведенное на носу название. И тихо засмеялся.

– «Пыль Суши»? – переспросил он, и Линан застонал. – А, понимаю. Пыль – значит влага. А суша – значит море. – Что-то щелкнуло у него в мозгу, и он рассмеялся. – Пыль – значит брызги. Ну, конечно, «Брызги Моря»!

– Если ты посмотришь на полубак корабля, то увидишь, что там нас ждет его владелец.

– Грапнель! Грапнель Мурис!

Стоящий на полубаке помахал им рукой.

Когда они добрались до корабля, Грапнель шумно приветствовал их. После быстрых объятий Эйджер отступил на шаг, чтобы хорошенько рассмотреть судовладельца. Тот был высоким, коротко остриженным шатеном с огромными серьгами в мочках обоих ушей и белесыми шрамами на щеках, которые соединялись с уголками его рта, придавая ему такое выражение лица, словно он сардонически усмехался.

– Ты совсем не изменился! – широко ухмыльнулся Эйджер.

– Да ведь с тех пор, как мы в последний раз встречались, прошло всего полтора года, – удивился Грапнель.

– Боже, а кажется, будто это случилось десять лет назад. Столько всего произошло, – подивился Эйджер. Улыбка его исчезла. – Полагаю, Линан рассказал тебе о Камале и Дженрозе.

Грапнель мрачно кивнул.

– Печальная весть. Не думал я, будто что-то может убить Камаля. Я ожидал, что он всех нас переживет. И хотя я встречал Дженрозу только однажды, она казалась храброй девушкой. Сочувствую вашей потере.

– А что ты здесь делаешь? – быстро спросил Эйджер, меняя тему. – И чем занимался все это время?

– А что еще может делать купец, кроме как играть в торговлю? – пожал плечами Грапнель. – Дело свое в Кендре я, конечно, потерял и знал, что мне надо залечь на дно и не высовываться. После того, как я помог вашей команде скрыться из Кендры, я ушел в море так далеко, насколько смел. Путешествие вышло долгим, опасным, рассказом о нем я вам наскучу как-нибудь вечером. В конечном итоге мы добрались до Колби. Там я оставался полгода, сменил название корабля и начал бороздить прибрежные воды между Хаксусом и здешним краем. Когда прошел слух, что Томар встал на сторону Линана, я пошел во дворец.

– И был сразу же мобилизован служить в разведке, – закончил Линан. – Эйджер, познакомься с адмиралом, возглавляющим мой флот.

– Адмирал Мурис? И сколько в вашем распоряжении кораблей, адмирал? – поинтересовался Эйджер.

– Один, – ответил Грапнель. – Но зато какой красавец.

– Чудесно, – невольно усмехнулся Эйджер. – У Королевского флота Линана есть один корабль, и называется он «Пыль Суши».

– Теперь уже недолго «Пыль Суши», – грубовато поправил его Грапнель. – Завтра к этому времени он снова будет «Брызгами Моря».

– Грапнель заберет «Брызги Моря» и выйдет в океан; никакой другой корабль и экипаж в Тиире не обладает таким опытом плавания в открытом море. Томар получит предупреждение задолго до того, как флоту Аривы прикажут напасть на Чандру.

– Прежде чем это произойдет, здесь нужно многое сделать, – сказал Грапнель. – Поэтому, с вашего разрешения, мы с моим экипажем должны поработать. А вот когда все закончится, мы можем хоть всю ночь травить друг другу байки о своих приключениях.

Линан и Эйджер попрощались с Грапнелем и смотрели ему вслед, когда тот поднялся на борт своего корабля.

– Странно, до чего близким он мне кажется, – проговорил Эйджер. – Я не встречался с ним до того, как мы бежали из дворца, и совсем недолго говорил с ним за то короткое время, которое мы провели в его доме. И все же я испытываю к нему такие чувства, какие мог бы испытывать к брату, которого много лет не видел.

– Мы связаны общим несчастьем, – печально сказал Линан.

Эйджер положил руку ему на плечо.

– Я тоже не могу перестать думать о ней.

– Ей следовало быть с нами здесь. Если бы я решительней и смелей боролся с властью Силоны, возможно, она по-прежнему была бы жива.

– Рассуждая в том же духе, если бы ты лучше командовал армией в нашей первой битве с войсками Гренды-Лир, то и Камаль по-прежнему был бы жив.

Линан резко поднял голову, удрученно посмотрев на Эйджера.

– И если ты будешь рассуждать в подобном духе и дальше, – сердито продолжал Эйджер, – то и Берейма встретил свой конец тогда, когда это произошло, потому что ты был слишком поглощен собой, чтобы догадаться о замыслах Оркида и Деджануса.

– Это несправедливо! – воскликнул Линан.

Эйджер с силой ткнул его пальцем в грудь.

– А винить себя в смерти Дженрозы – разве нет?

Линан покраснел.

– Я… я сожалею. Мне не следовало говорить всего этого.

Гнев Эйджера иссяк.

– Да, но горе может заставить нас сказать и сделать такое, чего мы не собирались.

Эйджер хотел сказать еще многое, хотел поговорить с Линаном о Камале и Дженрозе, но тут их догнали Коригана с Гудоном, и момент ушел.

– О чем вы так серьезно говорили? – легкомысленно спросил Гудон.

Эйджер махнул рукой в сторону «Пыли Суши».

– Наш военный флот, – уведомил он их.

На Гудона это явно произвело впечатление.

– Прекрасный корабль. Хорошее начало.

– Да, – согласился Эйджер. – Начало невеликое, но хорошее. Ну, Линан, этим снимаются заботы об угрозе со стороны моря. А как насчет угрозы со стороны Великой Армии? Как ты собираешься разобраться с ней?

– Собираюсь атаковать, конечно.

– О какой численности мы говорим?

– Учитывая вклад Томара, наши силы достигнут примерно двадцати тысяч.

– А у Аривы?

Линан пожал плечами.

– Примерно сорок тысяч.

Трое соратников уставились на него, разинув рты.

– Плюс-минус одна-две тысячи, – добавил Линан. – Какие-то части могли присоединиться уже после разрыва Томара с Аривой. – Он зашагал обратно ко дворцу Томара. – Пошли. Нам надо очень многое сделать.

– Что за спешка? – спросил Эйджер. – Мы же только-только пришли сюда.

– Я хочу напасть на Великую Армию, пока она не сделалась еще более многочисленной. Если мы уничтожим ее, то, думаю, сможем закончить войну еще до наступления зимы.